Раздел 8. Мыслит ли ум неделимое прежде делимого?

С восьмым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что ум мыслит неделимое прежде делимого. Ведь сказал же Философ, что «познание возникает при исследовании начал и элементов»28. Но начала неделимы, а элементы являются элементами делимых вещей. Следовательно, неделимое познается нами прежде делимого.

Возражение 2. Далее, определение вещи содержит в себе то, что известно прежде определения, поскольку, как сказано, определение «дается через предшествующее и более известное»29. Но неделимое является частью определения делимого; так, точка входит в определение линии, на что указывает Евклид, говоря, что «линия — это длина без широты, ограниченная точками», а единица входит в определение числа, поскольку, как сказано в десятой [книге] «Метафизики», «число — это многое, которое может быть измерено единицей»30. Следовательно, наш ум мыслит неделимое прежде делимого.

Возражение 3. Далее, «подобное познается подобным». Но неделимое скорее подобно уму, нежели делимое, поскольку «ум прост»31. Следовательно, наш ум сперва познает неделимое.

Этому противоречит сказанное о том, что «неделимое определяется через лишенность»32. Но лишенность познается вторично. Следовательно, точно так же [познается] и неделимое.

Отвечаю: объектом нашего ума в его нынешнем состоянии является «чтойность» материальной вещи, которую он абстрагирует из представлений, о чем уже было сказано (84, 7). И по-

скольку то, что познается нашей познавательной способностью первично и само по себе является ее собственным объектом, следует рассмотреть ее отношение к этой «чтойности», дабы через него и обнаружить порядок познания неделимого. Итак, как сказано в третьей [книге] «О душе», неделимое бывает трояким.

Во-первых, непрерывным неделимым, которое, хотя и делимо в возможности, неделимо в действительности; такое неделимое познается нами прежде его разделения, которое суть разделение на части, поскольку слитное познание предшествует разделяющему о чем было сказано выше (3).

Во-вторых, так называемым неделимым по виду в каковом смысле и человеческий разум есть нечто неделимое. Такое неделимое также мыслится прежде его разделения на логические части, равно как и прежде, чем ум располагается и разделяется путем утверждения и отрицания. Причину этого следует усматривать в том, что в обоих случаях указанные виды неделимого, будучи собственными объектами ума, мыслятся им сами по себе.

К третьему виду неделимого относится то, что полностью неделимо, например, точка и единство, и оно не может делиться ни актуально, ни потенциально. Этот вид неделимого познается вторично, через представление о лишенности делимости. В самом деле, точка определяется через лишенность как то, «что не имеет частей», и подобным же образом понятие «единый» означает «то, что неделимо», о чем читаем в «Метафизике»32. И так это потому, что такая неделимость в некотором смысле противоположна телесному бытию, «чтойность» которого является первичным и собственным объектом ума.

А вот если бы наш ум, как утверждали платоники, мыслил посредством причастности к неким отделенным и неделимым формам, то из этого бы следовало, что он прежде всего мыслил бы именно последний вид неделимого, поскольку согласно платоникам, первично вещи причастны к первичному [по природе].

Ответ на возражение 1. В процессе познания начала и элементы [познаются] в первую очередь не всегда, поскольку порой мы приходим к познанию начал и интеллигибельных причин через познание чувственных следствий. И только в том, что касается точного знания, познание следствий всегда зависит от познания начал и элементов, в связи с чем Философ в том же абзаце говорит: «Мы тогда уверены, что мы знаем, когда можем разрешить начала в их причинах»33.

Ответ на возражение 2. Точка не входит в определение линии как таковой, поскольку очевидно, что ни в линии неопределенной длины, ни в линии округлой нет никакой точки, разве что в возможности. Евклид определяет конечный отрезок прямой, и потому он упоминает точку в смысле предела при определении того, что ею ограничено. Единица же — это мера числа, и только потому она включена в определение измеряемого ею числа. Но при этом она не входит в определение делимого, скорее -наоборот

Ответ на возражение 3. То подобие, через посредство которого мы познаем, суть познанные виды в познающем, и потому вещь прежде всего познается не в силу ее естественного подобия познавательной способности, а вследствие склонности этой способности к своему объекту, в противном случае зрение воспринимало бы скорее звук, нежели цвет.