Раздел 2. Является ли тупость разума отличным от слепоты ума грехом?

Со вторым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что тупость разума не является отличным от слепоты ума грехом. В самом деле, одному противоположно одно. Однако, согласно Григорию, тупость разума противоположна дару разумения -. Но таковою же является и слепота ума, поскольку под разумением понимается начало видения. Следовательно, тупость разума является тем же, что и слепота ума.

Возражение 2. Далее, Григорий, рассуждая о тупости, описывает ее как «тупость разума в отношении разумения» -. Но тупость разума в отношении разумения, похоже, является тем же самым изъяном в разумении, что и слепота ума. Следовательно, тупость разума является тем же, что и слепота ума.

Возражение 3. Далее, если бы они чем-либо и отличались, то, похоже, прежде всего тем, что слепота ума, как было показано выше (1), произвольна, в то время как тупость разума — это естественный изъян. Но поскольку естественный изъян не является грехом, то в таком бы случае и тупость разума не являлась бы грехом, что противоречит тому, что говорит Григорий, причисляя ее к тем грехам, которые возникают из ненасытности152.

Этому противоречит следующее: различные причины обусловливают различные следствия. Далее, согласно Григорию, тупость ума является следствием ненасытности, а слепота ума — вожделения -. Но вторые пороки разнятся. Следовательно, разнятся и первые.

Отвечаю: тупость противоположна остроте. Затем, вещь называют острой, когда она может проникать, а тупой, когда не может. Далее, о телесном чувстве посредством своего рода метафоры говорят как о проникающем среду, поскольку оно способно на расстоянии схватывать свой объект, и как о способном проникать [в вещь], поскольку оно схватывает малейшие подробности и сокровенные части вещи. Поэтому в телесных вещах чувства называют острыми тогда, когда они могут схватывать чувственный объект издалека посредством зрения, слуха и обоняния, в то время как, с другой стороны, их называют тупыми тогда, когда они не способны схватывать ничего, помимо тех чувственных объектов, которые находятся в непосредственной близости или обладают большой силой [воздействия на чувства].

Затем, по подобию телесных чувств мы говорим о чувстве, или разуме, ума, и этот разум, как сказано в шестой [книге] «Этики», направлен на некоторые первоосновы и противоположности, поскольку разум познает чувственные объекты исходя из некоторых начал познания. Но тот разум, который связан с разумением, схватывает свои объекты не через некоторое материальное расстояние, а через посредство чего-то иного, как, например, когда он постигает суть вещи через посредство ее свойств и причину — через ее следствие. Поэтому о человеке говорят, что он обладает острым разумом, в связи с его разумением, [а именно] если он, едва схватив свойство или следствие вещи, разумеет природу вещи или саму вещь, а ещё — если он может постичь ее тончайшие моменты. С другой стороны, о человеке говорят, что он обладает тупым разумом, [тоже] в связи с его разумением, [а именно] если он не способен постичь истину о вещи без долгих и подробных разъяснений и, кроме того, если он не способен получить совершенное понимание всего того, что относится к природе этой вещи.

Таким образом, тупость разума в связи с разумением указывает на некоторую слабость разума в отношении рассмотрения духовных благ, в то время как слепота ума подразумевает полную лишенность знания таких вещей. То и другое противоположно дару разумения, посредством которого человек, схватывая духовные блага, познает их и остро проникает в их сокровенную природу Эта тупость, подобно слепоте ума, обладает признаком греха в той мере, в какой она является произвольной, что очевидно в случае того, кто из-за своей привязанности к чувственным вещам ненавидит или пренебрегает внимательным рассмотрением вещей духовных.

Сказанного достаточно для ответа на все возражения.