Вопрос 114. О дружелюбии, которое назьшают любезностью

Далее нам предстоит рассмотреть дружелюбие, которое называют любезностью, а также противоположные ему пороки, каковые суть льстивость и вздорность.

Что касается дружелюбия, или любезности, то в отношении него будет исследовано два пункта: 1) является ли оно особой добродетелью; 2) является ли оно частью правосудности.

Раздел 1. Является ли дружелюбие особой добродетелью ?

С первым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что дружелюбие не является особой добродетелью. Ведь сказал же Философ, что «совершенная дружба существует ради добродетели»-. Но обусловливать дружбу может любая добродетель, поскольку по утверждению Дионисия, «благо любимо всеми»-. Таким образом, дружелюбие — это не особая добродетель, а следствие каждой добродетели.

Возражение 2. Далее, Философ говорит, что этот вид дружбы таков, что его обладатель «все принимает как должно, не из дружественности или враждебности»-. Но демонстрация дружбы по отношению к тем, к кому человек испытывает вражду похоже, является притворством, которое несовместимо с добродетелью. Следовательно, такое дружелюбие не является добродетелью.

Возражение 3. Далее, добродетель «блюдет середину, определенную таким суждением, каким определит её рассудительный человек»-. Затем, [в Писании] сказано, что «сердце мудрых — в доме плача, а сердце глупых — в доме веселья» (Еккл. 7:4), и так это потому, что «добродетельному следует больше всего остерегаться удовольствия» -. Но этот вид дружбы, по словам Философа, «предпочитает доставлять удовольствия и остерегается доставлять страдания»-. Следовательно, это дружелюбие не является добродетелью.

Этому противоречит следующее: предписания Закона даны в отношении актов добродетели. Но [в Писании] сказано: «В собрании бедных старайся быть любезным»- (Сир. 4:7). Следовательно, любезность, которую мы называем дружелюбием, является особой добродетелью.

Отвечаю: нами уже было сказано (109, 2; 55, 3) о том, что коль скоро добродетель определяет к благу, то там, где наличествует особый вид блага, необходимо должен наличествовать и особый вид добродетели. В том же месте было указано, что благо состоит в порядке (109, 2). Поэтому человеку надлежит в своих словах и поступках приличествующим образом упорядочивать себя к другим, так чтобы все правильно вели себя по отношению друг к другу. Следовательно, необходима особая добродетель, которая поддерживала бы благопристойность такого порядка, и эта добродетель называется дружелюбием.

Ответ на возражение 1. Философ в своей «Этике» говорит о двух видах дружбы. Один в первую очередь состоит в привязанности, посредством которой один человек любит другого, и она может быть следствием любой добродетели. В своих рассуждениях о любви мы уже говорили (23, 1; 25; 26) о том, что связано с этим видом дружбы. Но он говорит и о другом [виде дружбы, а именно] дружелюбии, которое состоит исключительно в словах и внешних поступках. Оно далеко от совершенной природы дружбы и только подобно ей в той мере, в какой человек правильно ведет себя с теми, с кем имеет дело.

Ответ на возражение 2. Каждый человек по природе является другом каждого человека посредством некоей общей любви, в связи с чем [в Писании] сказано, что «всякое животное любит подобное себе» (Сир. 13:19). Эта любовь выражается знаками дружбы, демонстрируемыми вовне посредством слов или дел, и обращена она даже к тем, кого мы не знаем или с кем не знакомы. И в этом нет никакого притворства — ведь мы не демонстрируем им знаки совершенной дружбы и не относимся к незнакомцам с той доверительностью, с которой мы относимся к тем, с кем нас связывает особая дружба.

Ответ на возражение 3. Когда говорят, что «сердце мудрых —

в доме плача», то не имеют в виду, что они причиняют страдания ближним, в связи с чем апостол говорит: «Если же за пищу огорчается брат твой, то ты уже не по любви поступаешь» (Рим. 14:15), но что они могут приносить утешение скорбящим, согласно сказанному [в Писании]: «Не устраняйся от плачущих и с сетующими сетуй» (Сир. 7:37). А слова о том, что «сердце глупых — в доме веселья», означают не то, что глупо веселить других, а то, что глупо веселиться чужим весельем. Поэтому мудрому надлежит разделять с теми, с кем он пребывает, не удовольствия похоти, которых чурается добродетель, а удовольствия добродетели, согласно сказанному [в Писании]: «Как хорошо и как приятно жить братьям вместе» (Пс. 132:1).

Однако, как говорит Философ, ради достижения некоторого блага или ради избежания некоторого зла добродетельный человек не будет уклоняться от того, чтобы заставить страдать тех, с кем он имеет дело-. Поэтому апостол говорит: «Если я опечалил вас посланием, не жалею» (2 Кор. 7:8), и далее: «Я радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию» (2 Кор. 7:9). По этой причине мы из [одного только] желания доставить удовольствие не должны показывать веселое лицо тем, кто склонен к греху, чтобы это не побудило их думать, что мы даем им свое согласие на грех или поощряем их к греху. В связи с этим [Писание] говорит: «Есть у тебя дочери? Имей попечение о теле их и не показывай им веселого лица твоего» (Сир. 7:26).