Раздел 5. Является ли девство наибольшей добродетелью ?

С пятым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что девство является наибольшей добродетелью. Так, Киприан говорит: «Теперь обратимся к девам. Величественна их слава, и столь же велико их призвание. Они — цветок, посеянный Церковью, гордость и украшение духовной благодати, славнейший удел паствы Христовой».

Возражение 2. Далее, чем больше добродетель, тем больше и награда за неё. Но наибольшей награды заслуживает девство, а именно, как говорит глосса на слова [Писания] (Мф. 13:23), стократного плода. Следовательно, наибольшей добродетелью является девство.

Возражение 3. Далее, добродетель тем больше, чем больше она уподобляет нас Христу. Но девство более всего уподобляет нас Христу, по каковой причине в Апокалипсисе сказано, что девственники «следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошёл» (Откр. 14:4), и что они поют «новую песнь», которой «никто не мог научиться» (Откр. 14:3). Следовательно, девство является наибольшей добродетелью.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Никто, думается мне, не осмелится сказать, что девство лучше мученичества»; и ещё: «Церковь со всей несомненностью уведомляет верных, сколь высока честь мучеников и умерших для этой жизни святых дев, поминая их во время священных таинств». Этим нам даётся понять, что мученичество и монашеское состояние предпочтительнее девства.

Отвечаю: что-либо может превосходить всё остальное двояко. Во-первых, в некотором частном роде, и в этом смысле девство есть самое превосходное в роде целомудрия, поскольку оно превосходит целомудрие и вдовства, и супружества. А так как миловидность усваивается целомудрию антономазически, то девству усваивается наивысшая красота. Поэтому Амвросий говорит: «Что может быть прекраснее девства, кое любимо своим Царём, одобрено своим Судией, посвящено своему Господу и освящено своим Богом?». Во-вторых, нечто может быть наиболее превосходным просто, и в этом смысле девство не является самой превосходной добродетелью. В самом деле, цель всегда превосходней того, что определено к цели, и чем действенней что-либо определено к цели, тем оно лучше. Затем, как было показано выше (4), целью девства, делающей его достойным похвалы, является то, что оно освобождает время для размышления о божественном. Поэтому теологические добродетели, равно как и добродетель религии, акты которых сосредоточены на божественном, предпочтительней девства. Кроме того, и деяния мучеников, которые ради того, чтобы прилепиться к Богу, пренебрегают собственной жизнью, и жизнь монахов, которые ради того же отрекаются от собственной воли и всего того, что они могли бы иметь, более [действенно определяют к Богу], чем девство, которое ради достижения этой же цели отказывается от сладострастия. Поэтому девство не является наибольшей добродетелью просто.

Ответ на возражение 1. Девы являются «славнейшим уделом паствы Христовой» с «величественной славой» по сравнению с замужними и вдовами.

Ответ на возражение 2. Иероним усваивает стократный плод девству, сравнивая его со вдовством, коему он усваивает шестидесятикратный плод, и с замужеством, коему он усваивает плод тридцатикратный. Августин же усваивает стократный плод мученикам, шестидесятикратный плод — девственникам и тридцатикратный плод — состоящим в супружестве. Поэтому из [сказанного] следует не то, что девство является наибольшей добродетелью просто, а только то, что оно [является таковой] по сравнению с другими степенями целомудрия.

Ответ на возражение 3. Как говорит Августин, девственники «следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошёл» потому, что они подражают Христу целостью не только ума, но и плоти. Но хотя они многообразно следуют за Агнцем, тем не менее, это не означает, что они в своём следовании находятся к Нему ближе всех, поскольку другие добродетели сильнее прилепляют нас к Богу благодаря более точному подражанию ума. Поющаяся же одними лишь девственниками «новая песнь» выражает их радость оттого, что они сберегли целость плоти.