Раздел 2. Должно ли быть смиренным, следуя пожеланию?

Со вторым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что смирение связано не с пожеланием, а с суждением разума. В самом деле, смирение противостоит гордости, Но гордость касается того, что связано со знанием. Так, Григорий говорит, что «гордость, простираясь из тела вовне, вначале сквозит во взоре»-, в связи с чем читаем: «Господи, не надмевалось сердце моё, и не возносились очи мои» (Пс. 130:1). Но главными помощниками в познании являются [именно] очи. Следовательно, похоже, что смирение в первую очередь относится к познанию, позволяющему человеку быть невысокого мнения о себе.

Возражение 2. Далее, Августин говорит, что «едва ли не всё христианское учение является проповедью смирения». Таким образом, христианское учение во всём согласно со смирением. Но христианское учение побуждает нас стремиться к наибольшему, согласно сказанному [апостолом]: «Ревнуйте о дарах больших» (1 Кор. 12:31). Следовательно, смирению надлежит обуздывать не желание трудного, а суждение о нём.

Возражение 3. Далее, обуздывать чрезмерные стремления и укреплять душу против чрезмерных уклонений приличествует одной и той же добродетели; так, мужество и обуздывает отвагу, и укрепляет душу против страха. Но укрепление души против трудностей, связанных со стремлением к великому, свойственно величавости. Таким образом, если бы смирению надлежало обуздывать желание великого, то из этого бы следовало, что смирение ничем не отличается от добродетели величавости, что очевидно не так. Значит, смирение имеет дело не с пожеланием, а с суждением о великом.

Возражение 4. Кроме того, Андроник усваивает смирение внешним проявлениям, поскольку говорит, что смирение является «навыком к избеганию чрезмерных расходов и выставлений себя напоказ». Следовательно, оно не связано с движением пожелания.

Этому противоречит следующее: Августин говорит, что «для смиренного лучше быть униженным в доме Господнем, чем пировать в шатрах грешников». Но выбор связан с пожеланием. Следовательно, смирение имеет дело с пожеланием, а не со способностью суждения.

Отвечаю: как уже было сказано (1), смирению свойственно обуздывать человека в его стремлении к тому, что превосходит его возможности. Для этого человеку необходимо знать, насколько он неадекватен тому, что превосходит его возможности, и потому смирению присуще знание об этой недостаточности, которое является руководствующим правилом пожелания. Однако сущностно смирение находится в пожелании, и потому нам надлежит утверждать, что в строгом смысле слова смирение умеряет движение пожелания.

Ответ на возражение 1. Вознесение очей является признаком гордости постольку, поскольку свидетельствует об отсутствии уважения и страха. В самом деле, робость и почтительность обыкновенно проявляются в том, что человек потупляет взор, как если бы он не осмеливался сравнивать себя с другим. Однако из этого вовсе не следует, что смирение сущностно имеет дело со знанием.

Ответ на возражение 2. Самоуверенно стремиться к наибольшему противно смирению, а вот стремиться к наибольшему, уповая при этом на помощь Божию, не противно ему, тем более что чем больше человек покоряется Богу, тем более возвеличивает его Бог. Поэтому Августин говорит: «Одно дело возвыситься к Богу, и совсем другое — возвыситься против Бога. Кто уничижает себя пред Ним, того Он возвышает, а кто возвышает себя против Него, того Он ниспровергает».

Ответ на возражение 3. В мужестве наличествует одна и та же причина того, что нужно обуздывать отвагу и укреплять душу против страха, а именно та, что перед лицом смертельной опасности человеку надлежит неколебимо придерживаться блага разума. А вот связанная со смирением причина того, что нужно обуздывать самонадеянность, отличается от причины того, что нужно укреплять душу против отчаяния. Действительно, причина укрепления души против отчаяния связана с обретением приличествующего человеку блага, которого тот, кто впал в отчаяние, считает себя недостойным. Главная же причина необходимости обуздания самонадеянности связана с божественным почитанием, признаком которого является то, что человек не усваивает себе больше, чем приличествует ему в том его положении, которое определил ему Бог. Таким образом, дело представляется так, что смирение в первую очередь означает покорность человека Богу, по каковой причине Августин усваивает смирение, каковым он считает нищету духа, дару страха, посредством которого человек почитает Бога-. Из всего этого следует, что отношение мужества к отваге отличается от отношения смирения к надежде. Ведь мужество скорее использует отвагу, чем обуздывает её, и потому избыточность отваги в большей степени подобна мужеству, чем её недостаточность. С другой стороны, смирение скорее обуздывает самонадеянность, или самомнение, чем использует её, и потому чрезмерная самоуверенность в большей степени противна смирению, чем её недостаточность.

Ответ на возражение 4. Избыточность во внешних расходах и выставлениях себя напоказ связана с обуздываемым смирением навыком к похвальбе. Поэтому смирение имеет дело и с внешними [вещами], но вторичным образом, [а именно] как с признаками внутреннего движения пожелания.