Раздел 2. Является ли упорство частью мужества?

Со вторым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что упорство не является частью мужества. В самом деле, согласно философу, «упорство связано с чувственными страданиями»-. Но они связаны с благоразумием [или умеренностью]. Следовательно, упорство является частью не мужества, а благоразумия.

Возражение 2. Далее, любая часть нравственной добродетели связана с некоторыми из тех страстей, которые ослабляются этой добродетелью. Но упорство не подразумевает ослабления страстей — ведь чем сильнее страсти, тем более достойно разумно противиться им. Следовательно, похоже, что упорство является частью не нравственной добродетели, а совершенствующей разум рассудительности.

Возражение 3. Далее, Августин говорит, что упорства лишиться нельзя, при том, что других добродетелей лишиться можно. Поэтому упорство превосходит все прочие добродетели. Но главная добродетель превосходит свою часть. Следовательно, упорство как таковое является главной добродетелью, а не частью [какой-либо] добродетели.

Этому противоречит следующее: Туллий называет упорство частью мужества-.

Отвечаю: как уже было сказано (II-I, 61, 3, 4), главной добродетелью является та, которой по преимуществу усваивается то, что более всего заслуживает похвалы за добродетель, поскольку она осуществляет свою деятельность в присущей ей материи в отношении того, что в ней является наиболее трудным. В связи с этим мы показали (123, 2), что мужество является главной добродетелью постольку, поскольку оно стойко переносит то, в отношении чего быть стойким труднее всего, а именно опасности смерти. Из этого с необходимостью следует, что всякая добродетель, которая заслуживает похвалы за твёрдое перенесение чего-то трудного, является присоединённой к мужеству как вторичная добродетель к главной. Но упорство заслуживает похвалы за стойкое перенесение трудностей, обусловленных отсрочкой исполнения добрых дел, каковые трудности уступают трудности перенесения опасности смерти. Поэтому упорство присоединено к мужеству как вторичная добродетель к главной.

Ответ на возражение 1. Присоединение вторичных добродетелей к главным зависит не только от материи, но и от модуса, поскольку форма всегда важнее материи. Поэтому хотя у упорства со стороны материи, похоже, больше общего с благоразумием, чем с мужеством, тем не менее, со стороны модуса у него больше общего с мужеством в том, что касается крепкой устойчивости в перенесении продолжительных трудностей.

Ответ на возражение 2. Упорство, о котором говорит философ -, не ослабляет страсти, а просто состоит в некоей твёрдости разума и воли. Но если рассматривать упорство как добродетель, то оно ослабляет некоторые страсти, а именно обусловливаемый отсрочкой страх перед утомлением или неудачей. Следовательно, эта добродетель, подобно мужеству, находится в раздражительности.

Ответ на возражение 3. Августин в данном случае говорит об упорстве не как о добродетельном навыке, а как об исполняемом до конца добродетельном акте, согласно сказанному [в Писании]: «Претерпевший же до конца — спасётся» (Мф. 24:13). Следовательно, такого упорства лишиться нельзя, поскольку в противном случае оно не будет исполнено до конца.