Раздел 2. Существовал ли какой-то иной способ избавления человечества помимо страстей Христовых?

Со вторым, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что иного способа избавления человечества помимо страстей Христовых не существовало. Ведь сказал же Господь: «Истинно, истинно говорю вам — если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода» (Ин. 12:24). Комментируя эти слова, Августин замечает, что «под зерном Христос разумел Себя». Следовательно, если бы Он не умер, то не принес бы плода нашего искупления.

Возражение 2. Далее, Господь сказал, обращаясь к Отцу: «Отче Мой! Если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, — да будет воля Твоя!» (Мф. 26:42). Но упомянутая Им чаша была чашей Страстей. Следовательно, Христа не могли миновать Его страсти, в связи с чем Иларий говорит: «Чаша не могла миновать Его так, чтобы Ему не пить, поскольку мы не можем быть искуплены иначе, как только посредством Его страстей».

Возражение 3. Далее, согласно божественной правосудности Христу надлежало Своими страстями освободить человека от греха. Но Христос не может пренебречь Своей правосудностью. Так, [в Писании] сказано: «Если мы неверны — Он пребывает верен (ибо Себя отречься не может)» (2 Тим. 2:13). Однако Он бы отрекся Себя, если бы отрекся правосудности, поскольку Он Сам и есть правосудность. Следовательно, избавление человека иначе, чем посредством страстей Христовых, представляется невозможным.

Возражение 4. Кроме того, в основании веры не может быть никакой неправды. Но древние отцы верили, что Христос будет страдать. Следовательно, похоже, что Христу надлежало пострадать.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Хотя тот способ, которым Бог соизволяет освободить нас через Посредника между Богом и людьми, человека Иисуса Христа, благ и соответствует божественному достоинству, тем не менее мы должны показать, что были и другие способы у Бога, власти Которого равным образом подчинено все»-.

Отвечаю: о чем-либо можно говорить как о возможном или невозможном двояко: во-первых, просто и абсолютно; во-вторых, обусловлено. Так вот, просто и абсолютно Бог мог избавить человечество без посредства страстей Христовых, поскольку «у Бога не останется бессильным никакое слово» (Лк. 1:37). Однако это невозможно в случае наличия некоторой обусловленности. В самом деле, коль скоро невозможно, чтобы предвидение Божие изменилось, а Его воля и установления были тщетны, то при условии наличия предвидения Божия и установления относительно страстей Христовых было невозможно ни Христу не претерпеть, ни человечеству быть избавленным иначе, чем посредством страстей Христовых. И то же самое, как было показано в первой части (I, 14, 13), можно поистине сказать обо всем, что предвидено и предопределено Богом.

Ответ на возражение 1. Господь говорит это, имея в виду наличествующее предвидение и предопределение Божие, согласно которому плод человеческого спасения является следствием страданий Христа.

Ответ на возражение 2. В том же смысле должно понимать и слова, приведенные во втором возражении: «Если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее», то есть не может потому, что такова воля Твоя, в связи с чем далее Он говорит: «Да будет воля Твоя!».

Ответ на возражение 3. Даже эта правосудность зависит от божественной воли, требующей искупления за грехи человечества. Однако если бы Он пожелал освободить человека от греха без какого бы то ни было искупления, то и в этом случае Его действия были бы правосудны. В самом деле, судья, защищая правосудность, не может оставить преступление без наказания, если оно совершено против кого-то другого, например, частного лица, государства или правителя. Но нет никого, кто был бы превыше Бога, поскольку Он есть Правитель и Благо всего мироздания. Следовательно, если Он прощает грех, который формально есть преступление, совершенное против Него, то от этого не страдает никто (да и вообще, если кто-либо оставляет без наказания совершенный против него самого проступок, то он поступает милостиво и вполне правосудно). Поэтому Давид, прося о милости, восклицает: «Тебе единому согрешил я» (Дс. 50:6), как будто бы говоря: «Прости меня, ибо Ты вправе».

Ответ на возражение 4. В основании людской веры и даже божественных Писаний, на которых зиждется вера, лежит божественное предвидение и установление. И ту же причину должно усматривать как в обусловленной необходимости, так и в необходимости, которая возникает из божественного предвидения и воли.