Раздел 3. Был ли надлежащим сам обряд обрезания?

С третьим, дело обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что обряд обрезания не был надлежащим. В самом деле, мы уже показали (1), что обрезание было исповеданием веры. Но вера находится в схватывающей способности, деятельность которой по преимуществу сосредоточена в голове. Следовательно, знак обрезания должно было запечатлевать скорее на голове, чем на мужском половом органе.

Возражение 2. Далее, в таинствах мы употребляем те вещи, которые используем чаще всего, например воду, которой мы пользуемся для мытья, и хлеб, который мы употребляем в пищу. Но при резании мы обычно пользуемся не каменным, а железным ножом. Следовательно, обрезание неправильно производилось каменным ножом.

Возражение 3. Далее, как говорит Беда, обрезание, как и крещение, было установлено в качестве средства против изначального греха. Но ныне крещение не откладывается до восьмого дня, чтобы дети в случае преждевременной смерти не лишились спасения из-за первородного греха. С другой стороны, подчас крещение откладывается на больший срок, чем до восьмого дня. Следовательно, обрезание не должно было откладывать до восьмого дня, притом что в некоторых случаях его можно было бы и отсрочить.

Этому противоречит следующее: этот обряд обрезания был разъяснен глоссой на слова [Писания]: «И знак обрезания он получил» (Рим. 4:11).

Отвечаю: как уже было сказано (2), обрезание в качестве знака веры было установлено Богом, «разум Которого неизмерим» (Дс. 146:5). Но установление надлежащих знаков является делом мудрости. Следовательно, нам остается признать, что обряд обрезания был надлежащим.

Ответ на возражение 1. Обрезанию приличествовало производиться на мужском половом органе. Во-первых, потому, что оно было знаком той веры, посредством которой Авраам верил в рождение Христа от его семени. Во-вторых, потому, что оно должно было быть средством против первородного греха, который передается через акт порождения. В-третьих, потому, что оно было определено в качестве средства от плотского вожделения, которое по преимуществу гнездится в этих членах вследствие избыточности полового удовольствия.

Ответ на возражение 2. Каменный нож не был присущ обрезанию. Поэтому мы не находим его описания в какой-либо из божественных заповедей, да и евреи не всегда использовали и сейчас не всегда используют именно такой нож. Впрочем, некоторые из известных нам обрезаний были исполнены каменным ножом; так, мы читаем, что «Сепфора, взяв каменный нож, обрезала крайнюю плоть сына своего» (Исх. 4:25); и еще: «Сделай себе острые каменные ножи и обрежь сынов Израилевых во второй раз» (Нав. 5:2). Всем этим было обозначено духовное обрезание, имеющее быть исполненным Христом, о Котором написано: «Камень же был Христос» (1 Кор. 10:4).

Ответ на возражение 3. То, что для обрезания был установлен восьмой день [связано со следующим]. Во-первых, с тайной, поскольку Христос посредством отпущения избранным не только вины, но и всех наказаний усовершит духовное обрезание в восьмом возрасте (каковым является возраст воскрешаемых), то есть, можно сказать, в день восьмой. Во-вторых, со слабостью младенца, которому еще не исполнилось восемь дней. Поэтому нечто подобное предписано и в отношении других животных: «Когда родится теленок, или ягненок, или козленок, то семь дней он должен пребывать при матери своей, а от восьмого дня и далее будет благоугоден для приношения в жертву Господу» (Лев. 22:27).

Кроме того, восьмой день был необходим для исполнения предписанного, поскольку тот,

кто, так сказать, откладывал на после восьмого дня, грешил, даже если этим [восьмым днем] была суббота, согласно сказанному [в Писании]: «В субботу принимает человек обрезание, чтобы не был нарушен закон Моисея» (Ин. 7:23). Впрочем, такая отсрочка не устраняла законности таинства, так что если кто-либо не успевал обрезаться на восьмой день, то мог сделать это и позже.

Некоторые еще говорят, что в случае нависшей опасности смерти допустимо не дожидаться наступления восьмого дня. Однако это [мнение] не подтверждается ни авторитетом Священного Писания, ни обычаями евреев. Поэтому нам лучше следовать мнению Гуго Сен-Викторского, а именно, что при любых, даже не терпящих отлагательства обстоятельствах всегда дожидались восьмого дня. Поэтому глосса на слова [Писания]: «Я был сын… единственный у матери своей» (Прит. 4:3), говорит, что о другом рожденном Вирсавией младенце мужского пола ничего не сказано потому, что тот умер до своего восьмого дня, не получил никакого имени и, следовательно, не был обрезан.