16. Гомилетика-2: проповедь

Как отмечалось во введении, подлинной целью герменевтики является не комментарий, а проповедь. Комментарий выполняет весьма важную задачу. Он раскрывает оригинальное исходное значение библейского отрывка. Но Библия имеет не статичное (объект изучения), а динамичное (механизм, способный изменять жизнь) предназначение. Поэтому контекстуализация — необходимая задача толкования. Значение и значимость соединяются в герменевтическом процессе, и именно в проповеди их соединение наиболее эффективно.

Проповедь — это тот механизм, который выстраивает мост между древним миром библейского текста и современным миром общины. Контекстуализация — это тот строительный раствор, который скрепляет два мира воедино, ибо проповедник помогает общине понять значимость текста для их собственной жизни. Проповедование — это постоянно действующий процесс наведения мостов, при котором проповедник помогает аудитории пережить драматизм и духовную силу текста, знакомые древним слушателям, а затем понять, как это оригинальное послание затрагивает подобные обстоятельства в их собственной жизни. Это осуществляется пункт за пунктом по мере развития отрывка. Мой главный принцип состоит в том, что каждый изъясняемый пункт стоит применять сразу же. Таким образом, проповедник каждый раз переходит от текста к современному контексту, выстраивая сверхструктуру и текста, и его контекстуали- зации для нашего времени.

Роммен (Rommen) описывает три этапа данного процесса (1989:гл. 20): проповедник сначала старается понять текст (подразумеваемое значение), затем «деконтекстуализироваться», или абстрагироваться от культурно обусловленных пониманий текста (воспринимаемое значение), и, наконец, контекстуализировать отрывок для контекста слушателей (применяемое значение). Я бы разбил последний этап на два пункта: личное применение (назидательное изучение) и применение в проповедовании. Прежде чем обдумывать то, как данный текст затрагивает жизнь общины, проповедник должен найти ему применение в собственной жизни. Более того, на каждом этапе нужно руководствоваться не только герменевтическими принципами или пасторским опытом, но и духовным водительством Духа Святого.

Роль Святого Духа Существует «теология» контекстуализации, ибо и этот аспект библейского исследования также должен контролироваться силой Божьей. Святой Дух руководил написанием библейских книг (2 Тим 3.16; 2 Пет 1.21). Он вдохновил учеников воспроизвести те аспекты жизни Христа, которые имели особую важность для церкви (Ин 14.26; 15.26). Только Святой Дух может наделить проповедника силой так, чтобы его послание демонстрировало не «убедительные слова человеческой мудрости», а «явление духа и силы» Божьей (1 Кор 2.4-5).

Нам хорошо известна речь Сперджена под названием «Святой Дух и наше служение» (Spurgeon, The Holy Spirit in Connection with our Ministry, 1877:1-23). Его основной тезис состоял в том, что эффективность и сила нашего служения зависят от присутствия Святого Духа, Который дает знание и мудрость тем, кто ищет Его. Дух помазывает высказывания проповедника. «О, как замечательно говорит человек, когда уста его запечатлены горящим углем с жертвенника! Он ощущает жгучую силу истины не только в глубине своей души, но и на самих устах, которыми он говорит» (С. 7). Проповедь должна составляться в духе подчиненности и самоотвержения, чтобы эта сила была от Духа, а не от плоти. Успешное действие проповеди — это результат исключительно работы Духа, а не нашего мастерства. Кроме того, Сперджен обсуждает те причины, по которым можно «утратить эту необходимую помощь» (С. 17-22), а именно угашение Духа, нечестность, отсутствие благодати, гордость, лень и пренебрежение молитвой.

Человек Божий должен просить о присутствии Святого Духа во время экзегезы и провозглашения Слова Божьего.

В своих «Институтах» Кальвин пишет о «внутреннем свидетельстве Духа», приводящем нас к спасению и дающем способность понимать Слово Божье (1:93-95). Фрейм называет это «внутренним соучастием в Божьем самопознании» (Frame 1986:23). Хотя, по мнению многих современных теологов (таких как Барт), это внутреннее свидетельство вытесняет традиционное понятие о богодухновенно- сти, евангельские христиане считают свидетельство Духа одним из способов применения вдохновенного Слова Божьего. Иначе говоря, Дух позволяет читателю слышать избранное Богом послание, заключенное в Его Слове (Ин 16.13; 1 Фес 1.5; 2.13). Как указывает Фрейм, Слово обладает объективным авторитетом, а свидетельство Духа субъективным авторитетом (который понимается нами) божественного откровения.

«Просвещение» толкователя — это один из аспектов служения Святого Духа, которое направлено на приведение людей к возрождению и стимулирование их ежедневного возрастания в христианской жизни. Эта сторона «внутреннего свидетельства» связана с пониманием и применением богооткровенного Слова. Выражаясь специальным языком, testimonium spiritus sancti internum* связано с обличением на основании библейского авторитета, а просвещение связано с пониманием Слова. Как указывает Клустер (Klooster 1984:460), «Павел неоднократно молился о том, чтобы верующие возрастали в понимании и познании через просвещение Святым Духом (1 Кор 2.2; 2 Кор 4.4-15; Еф 1.17-19; Фил 1.9-11; Кол 1.9-13; ср. также 1 Ин 2.20-27)». С помощью термина «органическое просвещение» Клустер описывает причастность Духа к процессу толкования. Это означает, что Дух действует через разум и исследовательскую работу толкователя. Однако нет гарантии, что человек «автоматически» постигнет исходное значение отрывка. Все доступные герменевтические средства помогают раскрыть волю Духа в процессе толкования.

Хотя Дух дает читателю способность понимать Слово, Он не диктует его значение читателю. Мы все также должны задействовать * Testimonium spiritus sancti internum — «внутреннее свидетельство Святого Духа» (лат.) (Прим. ред.).

свою мыслительную способность, чтобы делать выводы из прочитанных данных. По утверждению Фрейма, Дух позволяет нам преодолеть воздействие греха на мыслительный процесс. «Дух не подсказывает нам особые доводы, которые при Его отсутствии были бы недоступны; напротив, он открывает нам глаза на те доводы, которые и без того доступны» (Frame 1986:234). Иначе говоря, Дух позволяет читателю направить все свои способности на постижение Слова и его применение. Но чем объясняется тот факт, что ученые, обладая равной степенью духовности, совершенно по-разному истолковывают один и тот же отрывок? Дух дает нам возможность преодолеть собственное предпонимапие, чтобы уразуметь Слово, но Он не гарантирует, что мы это сделаем. Исследуя сложные отрывки, мы должны задействовать все средства, которые сможем раздобыть. Но даже и тогда мы будем часто понимать текст так, как подсказывают нам собственные теологические предпочтения и опыт. Некоторые отрывки столь двусмысленны, что допускают более одного толкования. Мы должны сделать свой герменевтический выбор, но при этом оставаться открытыми дальнейшему водительству Духа и доводам своих коллег. Дух раскрепощает наш разум и настраивает его на познание текста, но Он не диктует нам правильный ответ.

Более того, Библия не говорит, что неверующий не способен своим разумом истолковать ее довольно точно. По утверждению Ларкина, «Павел усматривает барьер не в сфере познания, а в сфере оценки» (Larkin 1988:289). Согласно таким отрывкам, как 1 Кор 2.14 («душевный человек» почитает духовные истины «безумием») и 2 Кор 4.4 («бог века сего ослепил умы» неверующих, так что они не могут видеть «свет благовествования»), нехристиане не способны понимать истину благовествования. Подобные отрывки говорят не о том, что неверующие не могут понять значение текста, а о том, что они отвергают его значимость. Святой Дух действует в этой второй сфере, помогая читателю отличать истину от лжи и правильно применять Слово в своей жизни.

С этой темой связана Иоаннова теология «цепочки откровения» (см. Osborne and Woodward 1979:9-10), которая описывает авторитет и ответственность христианина в распространении Слова. Одна из центральных мыслей Четвертого Евангелия состоит в том, что Иисус «Посланный». Это понятие происходит от иудейского термина saliah — «представитель», который открывает и исполняет волю пославшего его (Ин 14.6; 17.3, 6). В прощальной речи, записанной ® Ин 14-16, Иисус передает Свой авторитет Святому Духу, дважды «посланному», или «данному», Отцом (14.16, 26) и дважды Сыном (15.26; 16.7). В конце ученики/верующие сами названы «посланными» (17.18; 20.21). Во втором из этих отрывков они становятся посланными посредством появления Духа (20.22) и получают поручение участвовать в Христовом служении Судьи (20.23; сравните 5.22; 8.15-16; 9.39). Мы ясно видим, что Триединый Бог участвует в нашем служении Слова и уполномочивает нас провозглашать его послание.

Назидательный опыт Возвращаясь домой после годичного отпуска, проведенного в 1985 году в Германии, мы сделали остановку в Исландии и поехали на экскурсию по лавовым полям и горячим источникам этого восхитительного острова. Когда мы проезжали пустынную окраинную местность, экскурсовод обратила наше внимание на гряду каменных пирамид. Они были воздвигнуты в прошлом веке и служили своеобразными указателями, помогая путникам находить утрамбованные тропинки среди зыбкого грунта. «Мы называем эти пирамиды «священниками», — пояснила она, — «потому что они указывают путь, но сами никогда по нему не следуют». А ведь так нередко бывает и на самом деле. Проповедники часто не делают того, к чему призывают в своих проповедях, и провозглашают нерелевантное, бездейственное евангельское послание. Слово Божье в первую очередь призывает нас к верности и повиновению, а уж потом к служению другим.

Есть три причины, по которым проповедник должен в первую очередь подумать над применением библейских истин к себе. Во- первых, Слово Божье само требует, чтобы наша жизнь изменилась, прежде чем мы приступим к своей миссии. Эту истину показывает часто повторяющееся осуждение «лицемеров», которые принимают вид благочестия, но все так же нуждаются в преобразовании своей внутренней сущности (Мф. 6.2, 5, 16). Именно этих внутренних перемен требует Бог.

Истинная любовь и мудрость характеризуются отсутствием лицемерия (Рим 12.9; Иак 3.17), чего можно достигнуть только в том случае, если евангельское послание, которое мы провозглашаем, находит применение в наших собственных жизнях. Истины, которые мы изъясняем, — это «я-ты» предписания от Бога. Их требуется вы- олнять прежде всего нам самим, а затем нашим общинам. Поэтому одготовка проповеди должна включать прежде всего личное назидание (непосредственное знакомство), а затем провозглашение (опосредованное знакомство). Никто не должен проповедовать ту истину, которая прежде не достигла глубин его или ее собственного сердца.

Второй довод в пользу центральности назидательного опыта состоит в том, что мы не можем просить других делать то, что не готовы сделать сами. Если проповедник, например, резко осуждает потерю самообладания, но сам он в жизни раздражителен и вспыльчив, община потеряет уважение и к нему, и к посланию. Сама логика требует того, чтобы мы завоевали авторитет прежде, чем взять на себя руководящую роль в церкви. Это верно не только в общих чертах, но и непосредственно относится к каждому посланию, которое мы излагаем. Как указывалось во введении, мы переходим от значения текста к его значимости для нашей жизни, а затем для обстоятельств тех, кого Бог вверил нашей заботе.

Последний довод в пользу важности назидательного опыта касается практической стороны проповедования: когда послание, которое мы провозглашаем, коснулось наших душ, мы сможем проповедовать его с особым восторгом и рвением. Наилучший продавец — гот, кто сам твердо убежден, что его товар — это именно то, что нужно каждому покупателю. Проповедник, который редко молится, не может пробудить интерес к проповеди о молитве. Возможно, само послание вполне верно и грамотно составлено, но оно лишено силы. Мы должны быть убеждены в важности соответствующих действий, если желаем убедить других выполнять их. Как отмечал Сперджен, подобная фальшь не может быть наделена силой Святого Духа. С другой стороны, если проповеди предшествовали долгие часы, проведенные в молитвенной комнате, если изучаемый отрывок воспламенил дух проповедника, послание продемонстрирует присутствие и силу Духа, которых в противном случае невозможно было бы достичь.

Микельсен отмечает пять целей личного изучения Библии (Mickelsen 1963:345-66):

(1) общение с Богом, когда верующие слушают то, что Бог желает сказать в данном тексте;

568

(2) наставления от Бога относительно повседневных вопросов, ког-t да христиане применяют Слово к жизненным проблемам, созна- вая Божье присутствие и оставаясь открытыми Его воле;

(3) повеления Божьи для современных обстоятельств, когда святые следуют предписаниям Библии;

(4) совет Божий относительно межличностного диалога, когда веру- ющие проявляют свою веру по отношению к другим; и (5) послание Божье для публичного проповедования, когда пастор или учитель Библии провозглашает другим библейские истины, которые изменили его или ее собственную жизнь.

Важно то, что Писание носит динамичный характер и сообщает принципы, способные изменить жизнь. Они требуют практического применения. Писание не статично. Оно не сообщает только сведения, которые призваны служить предметом дискуссий и споров. Пропо- ведники многое теряют оттого, что игнорируют личную сторону Слова.

От текста к проповеди Кульминация герменевтического процесса — эго не результаты экзегезы (показывающие оригинальное значение текста), а гомилетический процесс (показывающий значимость Слова для жизни современных христиан). Нужно сказать, что современные ученые часто приравнивают герменевтику к значимости, а термином экзегеза обозначают процесс определения исходного значения. Хотя я не согласен с таким узким значением (см. мои доводы во введении) и убежден, что герменевтика включает и значение, и значимость, это определение все же отражает важную роль контекстуализации в герменевтическом процессе.

Должное проповедование включает в себя четыре этапа (см. пять этапов в конце предыдущей главы — С. 558-61).

Во-первых, необходимо изучить оригинальную ситуацию в основе текстового послания. Иначе говоря, как библейский автор контекстуализировал, или применял, библейские истины к ситуации, лежащей в основе текста? Это выясняется путем применения исторического материала к проблемам, затрагиваемым в отрывке. Например, некоторые толкователи убеждены, что в притче о неверном управителе (Лк 16.1-13) использованы законы ростовщичества, чтобы опи-

сать действия управителя (5-7 ст.), изъявшего проценты из займов — а вместе с ними, вероятно, и свои собственные комиссионные (см. Derett и Fitzmyer). «Нечестность» (5 ст.), согласно этому взгляду, происходит в стихах 1-2, а не в стихах 5-7. Если так, то Иисус контекстуализировал его догадливость (9-13 ст.), чтобы продемонстрировать, как верующий должен догадливо употреблять свое неправедное (в NIV — мирское) богатство на благо Царства.

Во-вторых, толкователь должен определить подразумеваемый теологический принцип в основе текста. Каждый отрывок рассматривает поверхностную ситуацию и применяет глубинную идею к этой ситуации. В упомянутой притче это показывают стихи 86-13, в которых учение о «сокровище на небесах» (ср. Лк 12.33; см. 22-34 ст.) использовано для объяснения того, каким образом можно мудро употреблять свои денежные средства, чтобы помогать бедным и заработать две небесные награды.

В-третьих, изучающий Слово должен размышлять над библейскими и теологическими истинами, которые он изучает. Требуется время, чтобы обдумать связанные с этими истинами вопросы и отношения между поверхностными (культурными) аспектами и глубинными (теологическими) принципами. Притча, записанная в Лк 16.1- 13, ясно показывает, что верующий обязательно должен заботиться о неимущих. Наша награда на небесах тесно связана с помощью нуждающимся (ср. Иак 2.13-17). Данный культурный подтекст помогает лучше понять две названные сферы и выяснить, как проводит аргументацию Иисус. Далее можно отделить те элементы, которые относятся к контекстуализированной ситуации первого века (такие как законы ростовщичества) и те, которые носят вневременной характер и применимы во все периоды истории церкви. На данном этапе мы сосредоточиваем внимание на Боге и Его откровении, выясняя, как эти духовные истины касаются церкви.

В-четвертых, читатель должен отыскать параллели между оригинальной ситуацией, затрагиваемой священным автором, и современной жизнью христиан и церкви. На данном этапе проводится применение, основанное на значимости текста. Важно, чтобы параллели были не вымышленными, а подлинными. Проповедник/учи- тель должен задать себе вопрос: если бы библейский автор увещевал мою общину/аудиторию по данному вопросу, на какие аспекты церковной жизни он обратил бы внимание? С герменевтической точки зрения было бы неверно, например, порицать короткую стрижку или распушенные волосы у женщин на основании 1 Кор 11.2-16, ибо женская прическа перестала быть знаком подчинения (см. С. 548). Однако сегодня можно было бы затронуть вопрос о властолюбивых мужьях или требовательных женах (хотя здесь нужно всегда иметь в виду Еф 5.25-33).

Как определяется применение Самое важное (как указывалось в главе XV), чтобы применение/кон- текстуализация была основана на исходном значении текста’. Мы желаем, чтобы отрывок прозвучал для современной нам обстановки. Но мы должны применять в своей жизни богодухновенное послание, а не свои субъективные домыслы. Поэтому перед тем, как применять текст, необходимо определить его значение.

Наш основной вопрос должен звучать следующим образом: если бы Павел (Иеремия и так далее) проповедовал этот принцип моей общине, на какие вопросы он обратил бы особое внимание? Оригинальное послание отрывка теперь выражается сообразно со способом мышления рецепторной культуры. Это может быть наша собственная культура или любая другая, в среде которой мы в данный момент несем служение.

Как отмечалось выше, подготовка проповеди — эго в первую очередь назидательное занятие (личное знакомство), а потом уже провозглашение (ознакомление других). Проповедник должен всегда исходить из значения отрывка, а не привносить в него свои соображения, пытаясь подогнать его под ту или иную ситуацию в церкви. Подобные попытки приведут, во-первых, к бессодержательному посланию, лишенному личного участия, и, во-вторых, к искаженному посланию, которое часто вытекает из нужд общины, а не из послания текста.

Наша цель — связать текст с современным контекстом общины. Однако культурные различия между библейскими временами и сегодняшним днем нелегко преодолеть. Было изобретено множество ошибочных методов:

См. прекрасное всестороннее обсуждение использования историко-грамматического и историко-критического методов при составлении проповеди Greidanus 1988:24-101.

Здесь я беру в качестве основы прекрасное обсуждение Greidanus 1988:159-66.

(1) Буквалистское проповедование предполагает, что Бог автоматически преодолевает эту пропасть, и проповедует текст, словно он был написан для нашего времени. Как правило, сторонники этого подхода не прилагают особых усилий, чтобы понять текст, что порождает поверхностные, субъективные проповеди.

(2) Аллегоризацию начали практиковать в Александрии Филоном, а позднее Ориген, это был преобладающий метод в Средние Века. Он предполагает, что в основе буквального, поверхностного значения лежит «реальное» значение (например, Песнь Песней Соломоновых — это изображение Христа и Церкви). Но проблема в том, что данный метод обычно пренебрегает исходным значением текста и превращается в эйзегезу (привнесение в текст всего, что заблагорассудится).

(3) Спиритуализация берет исторический отрывок (например, историю о Давиде и Ионафане, 1 Цар 20) и использует его в качестве притчи, иллюстрирующей духовную реалию (например, земную дружбу). Хотя данный метод и содержит рациональное зерно, он часто игнорирует исторический контекст и не отдает должное исходному значению текста.

(4) Морализация расценивает все тексты как примеры добродетелей (или пороков), которым христиане должны подражать (или которые они должны избегать).

Грейданус отмечает следующее: «К сожалению, чрезмерно подчеркивая добродетели и пороки, то, что хорошо и что плохо, а также не достаточно основывая этические требования на Писании, они их опошляют и обращают в карикатуры» (Greidanus 1988:163-64). Такое часто можно видеть в биографическом проповедовании, где Исав, например, изображается плотским христианином, а Иаков христианином с верными приоритетами. Но и здесь проблема в том, что действительное послание текста игнорируется, и результатом часто оказывается послание, противоположное исходному значению. Как же в таком случае определить действительное значение и подлинную значимость текста?

Прежде всего, мы должны повторить этапы контекстуализации и применить их к применению в проповеди. Выяснение ситуации в основе текста — это один из главных факторов, помогающих отличить культурные элементы от надкультурных (см. С. 544-45). Хотя во многих случаях невозможно точно установить обстановку (особенно в повествовательных разделах; см. С. 183-90), то, что нам все же удастся раскрыть, окажет большую помощь. Данные результаты влияют на контекстуализицию, или применение, и служат основой для других принципов, изложенных ниже. Выяснив ситуацию в основе поверхностного повеления, толкователь может понять, как автор контекстуализировал свой подразумеваемый теологический принцип (этап два), и отыскать параллельные ситуации в жизни своей современной общины (этап три). Например, ситуация в основе молитвы Еф. 3.16-19 (см. С. 183-90) — это разобщенность между иудейскими и языческими группировками в Ефесской церкви (см. Еф 2.11-12). Каждый элемент молитвы о любви и разумении был написан по поводу этой ситуации. Посредством данного отрывка проповедник или учитель может затронуть вопрос о подобных группировках в своей общине. Он может обратить его, например, против ярых деноминационалистов, отказывающихся сотрудничать с другими евангельскими церквями, или внутрицерковных разногласий.

Лифельд отмечает несколько аспектов в определении «жизненной обстановки» отрывка (Liefeld 1984:95-98). Прежде всего, необходимо изучить обстоятельства и нужды, по поводу которых написан отрывок. Это поможет и проповеднику, и общине погрузиться в оригинальную обстановку и лучше понять, как следует применить текст в современном контексте. Также необходимо выяснить, какой цели отвечал данный текст изначально. Проще говоря, следует выяснить, почему священный автор подчеркивает именно эти моменты. Например, почему Лука пересказывает историю об обращении Павла три раза? (Деян 9; 22; 26), а не передает это событие в обобщенной форме последние два раза? Какая богословская цель побуждала Луку повторять столь обширное описание события? Почему в книге Откровения повторяются такие похожие суды, связанные с печатями, трубами и чашами? Это ключи к раскрытию теологии в основе текста.

Далее, толкователь должен выяснить, каких результатов стремился добиться автор. Это в значительной мере конкретизирует цели отрывка. Мы выясняем, каким образом данный текст относился к ситуации читателей, и какое конкретное действие он должен был оказывать. Затем толкователь обозначает эту цель одним словом или короткой фразой. Лифельд (Liefeld1984:99-107) предлагает следую щие категории: мотивация, убеждение, утешение, провозглашение Евангелия, призыв к поклонению, установка стандартов, постановка целей, решение доктринальных вопросов, решение проблем, демонстрация причинно-следственных связей, заложение основы для веры или действия, описание взглядов на жизнь, изложение этических норм. Это поможет конкретизировать применение.

Второй этап — переход от текста к контексту. Мы обозначаем подразумеваемый теологический принцип в основе поверхностного послания текста (принцип глубинной структуры, см. главу XV). Зак называет этот этап «мостом принципиализации», так как теологический принцип «преодолевает пропасть между прошлым и настоящим, ибо данная истина одинаково актуальна для обеих эпох» (Zuck 1982:27-28). На основе теологического принципа совершается переход от значения (толкования) к значимости (применению). Нужно сказать, что он является неотъемлемой частью обоих этих аспектов. В дидактических отрывках его определить сравнительно просто. Повеление Павла «непрестанно молиться» (1 Фес 5.17) актуально во все времена. Даже отрывки о покрывале для женщин (см. С. 544-51) не так уж сложны, если мы вычленили надкультурную суть: женщины должны одеваться таким образом в знак подчинения своим мужьям (надкультурный элемент; см. Еф 5.22-24) и не должны нарочито подчеркивать свою свободу теми способами, которые бросают тень на благовествование.

В исторических отрывках теологический принцип выяснить труднее, ибо он включает в себя также нить повествовательной теологии (см. главу VI), связующую воедино послание этой книги. Например, в отрывке Ин 9 ярко описан контраст между постепенным прозрением слепорожденного и усугубляющейся слепотой фарисеев. Согласно теологии столкновения с евангелием, читатель вынужден примириться с требованиями евангелия. Иисус, будучи «светом миру» (Ин 8.12), дает каждому возможность ознакомиться с божественными требованиями; прозреем ли мы или спрячем от света глаза?

Маккуилкин называет три способа, которыми можно определить «общий принцип», библейскую истину, применимую к позднейшим ситуациям (McQuilkin 1983:258-65):

(1) он может быть четко сформулирован в тексте. Например, «люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев.19.18; Мк 12.31);

Д/4

(2) в исторических отрывках он может вытекать из однозначного толкования событий в тексте, когда Писание само одобряет происходящее (например, отрывок о жизни и поклонении ранней церкви, Деян 2.42-47);

(3) он может косвенно применяться как общий принцип, а не конкретное повеление, если этого требуют культурные/надкультур- ные указания (например, целование святое — то же самое, что теплое приветствие во Христе). Многие исторические отрывки, особенно ветхозаветные рассказы, касаются нас только косвенным образом. Например, повествования о Самсоне отнюдь не призывают верующего к агрессивному поведению, равно как и отрывки о священной войне не оправдывают все войны. На самом деле они показывают, что Бог может употребить даже недостойных людей (как Самсон) и что только Бог может назвать войну «священной». В таких случаях мы должны подбирать параллели или «указания» для нашего времени.

Третий этап включает в себя поиск параллельных ситуаций в современной жизни общины. Исходя из оригинальной ситуации в основе текста (первый этап), священный автор употребил определенные теологические принципы (второй этап), чтобы разрешить определенную проблему или рассмотреть определенный аспект жизни оригинальных читателей. Теперь толкователь пытается отыскать подобные аспекты современной жизни, к которым можно применить подразумеваемые библейские принципы. Этот процесс включает то, что Перри называет анализом «жизненной обстановки», или нужд общины (Perry 1973:104-25).

Проповедник в прямом смысле должен на время стать социологом и проанализировать социальные и этические нужды своей «паствы», чтобы затем правильно применить к ним текст. В каком-то смысле точно определить нужды общины так же важно, как и правильно провести экзегезу текста. Если проповедник тратит массу времени на то, чтобы детально изложить оригинальное значение текста, но применяет его так, что он достигает немногих сердец или порождает неверное поведение, проповедь все еще не выполняет той задачи, которую определил для нее Бог.

Можно назвать по крайней мере одну из современных теорий, которая не выполняет данной задачи в некоторых больших церквях. Так называемые супер-пасторы порой воображают, что главное их призвание — кормить свое «стадо». Таким образом, все свое время они проводят за исследованием, готовясь к проповеди (проповедям) и поручая свое ежедневное служение другим. Но проблема в том, что они по-настоящему не знают свою общину, ее нужд и забот. В лучшем случае они узнают о них из вторых рук, от членов церкви или церковного совета. Как следствие, они проповедуют всей современной Америке в целом, часто по радио или телевидению. Однако конкретные нужды общины остаются незатронутыми — по крайней мере, в пасторском служении за кафедрой.

Пасторы и миссионеры должны хорошо знать свои общины и стараться выяснять их конкретные жизненные нужды. В результате проповеди не будут страдать избытком специальных терминов и обобщений. В том, что глубокое проповедование иногда кажется сухим и безынтересным, следует винить не содержание, а стиль проповеди. Правильная контекстуализация придаст словам проповедни- ка/учителя практический и конкретный характер. Применение не будет сухим или перегруженным избитыми клише. Оно будет сосредоточено на конкретных нуждах людей, раскрывая значимость текста для конкретных обстоятельств, с которыми община сталкивается в повседневной жизни.

Прежде всего, применение должно носить конкретный, а не общий характер. Недостаточно просто сказать: «Молитесь больше». Община и так это знает. Обращайте внимание не только на «что», но и на «почему» и «как». Будьте конкретными. Объясните загруженному работой врачу, каким образом молитва может помочь ему справиться с повседневными заботами··. Посоветуйте ученику средней школы, как ему держать себя в гнетущем окружении неверующих сверстников. Разъясните домохозяйке, как преодолеть невнимательность мужа или непослушание детей.

Иначе говоря, разрешайте конкретные нужды общины посредством истин текста. С этой целью лучше всего называть в проповеди те сферы жизни, которых может касаться текст, и показывать на примерах, как тот или иной пункт можно применить к адвокату или работнику предприятия. Проповедь, содержащая такие примеры, затрагивает конкретно много разных групп людей.

Bottler 1986:344-47 отмечает, что проповедование переходит от общего («молитесь») к частному («молитесь искренне»), а затем к конкретному («молитесь втайне»).

Например, разъясняя отрывок Соф 3.14-17 (см. С. 178-83), проповедник должен в первую очередь отметить содержащийся в нем библейский принцип и то обстоятельство, по поводу которого он был написан. Софония обращался к нации, отступившей от веры и больше недостойной называться Израилем. Враги Израиля (Моав, Едом, Ассирия) подступали к его границам, и близился час Божьего суда В этой напряженной обстановке (3.14-17) остаток, сохранивший верность Богу, получил надежду на то, что Бог явит ему Свою любовь и защиту. Параллель этому отрывку в западном мире будет довольно прямой. Среди наших вероотступнических народов верующий встречает много испытаний. В каком-то смысле это «приговор» (15 ст.), который несет на себе человечество в результате греха. Отрывок не обязательно касается военных, как в тексте Софонии, ибо на принципиальном уровне испытания часто имеют ту же функцию. Посреди этих трудных обстоятельств верующие сегодня могут быть уверены, что Бог защитит Своих, и что Его сила и любовь никогда их не покинут. Например, школьные учителя, на которых наседают родители или директора, могут утешаться Божьей любовью и защитой (Кол 3.3), а старики, которых покинули дети, могут быть уверены, что Бог никогда так не поступит. Проповедник может также контекстуализировать эту истину, попросив слушателей назвать те сферы их жизни, где они в прошлом были «спасены» Богом от испытаний, подтверждая тем самым, что «все содействует ко благу» (Рим 8.28).

Практические способы применения текста Важно применять текст с деликатностью и тактом. Порицая «излюбленные грехи» человека (для которых он до сих пор находил рациональное объяснение), мы должны просить у Бога мудрости, чтобы этот человек почувствовал, что мы говорим с любовью и пониманием. Не следует чрезмерно персонализировать применение, а те, которых проповедь обличает, должны ощущать наше сострадание. По мнению Баумана (Bauman 1972:245-46), необходимо ссылаться на «общие ценности», общие интересы аудитории (позитивная стороны), а не на различия, например, между «духовным» и «плотским» (негативное проповедование). Последнее вызывает у грешника/слу- шателя защитную реакцию. Кроме того, проповедникам следует делиться собственным опытом, честно признаваясь в том, как они сами справлялись с подобными испытаниями. Слушателям гораздо легче узнавать себя в «человеческой» личности за кафедрой. Я убедился, что иллюстрации из жизни проповедника оказывают гораздо большее влияние, чем «вычурные» рассказы. Это вовсе не означает, что в проповеди мы «вывешиваем напоказ свое грязное белье». Мы делимся не столько проблемами, сколько решениями, которые мы обнаружили при изучении текста. Это не даст общине думать, что мы «нападаем» на нее и более эффективно продемонстрирует наше «назидательное» изучение текста, на который мы проповедуем.

Выделяют три типа применения (см. Broadus). Полезно использовать их как контрольную таблицу, чтобы обеспечить разнообразие приемов в проповедях.

1. Разъяснение требований истины. Современная аудитория не может автоматически применять библейские истины, ибо учения Писаний были даны древней культуре и затрагивают проблемы, чуждые нашей культуре. К тому же люди сегодня, как и в древние времена, не спешат изменять свой образ жизни. Напротив, они стараются найти разумное оправдание «любимым грешкам», и их (включая проповедников!) приходиться убеждать измениться. Думаю, истина находится где-то посредине между теорией Бродуса, утверждающего, что применение должно быть преимущественно прямым; и теорией Баумана, убеждающего не оскорблять аудиторию разоблачением очевидного. Важно соблюдать правильное соотношение между прямым и косвенным. Мы должны применять текст только в том случае, если есть явная потребность растолковать данную истину. При этом следует избегать туманных, умозрительных проповедей. Но в то же время не стоит втолковывать очевидное, пускаясь в многословные объяснения того, что аудитория и так знает, или вклинивая морализирующие мини-проповеди в основное смысловое развитие.

Прямое применение при правильном использовании становится полезным средством. Существует несколько видов прямого применения:

(1) Разъяснение — прямое высказывание, которое кратко, но точно описывает, что следует делать аудитории; оно особенно эффективно в евангелизационных или поучительных проповедях.

(2) Вывод — применение, в котором основное толкование одновременно является значимостью для нашего времени. Бродус (Broadus1944:212-13) утверждает, что оно должно вытекать из 19 Зак. 3695

текста и носить практический, а не абстрактный характер (который свойственен критическим вопросам или философским/те- ологическим спорам).

(3) Урок — тщательно разработанное обсуждение, в котором детально излагается применение. К нему следует прибегать только в том случае, если анализ аудитории показывает особо острую нужду.

(4) Гипербола, или преувеличение особенно эффективно доводит до сознания слушателей ту или иную истину (Иисус, например, употреблял гиперболы в Нагорной проповеди). Но гиперболу нужно использовать осторожно, чтобы аудитория не приняла ее за буквальное применение.

(5) Риторические вопросы позволяют достичь необходимого соотношения между прямым и косвенным применением, ибо они требуют ответа (прямо), но не указывают точную форму, которую должен принимать ответ (косвенно).

Проповедник должен изучить и послание текста, и нужды общины, а затем определить, может ли один из названных методов наиболее эффективно контекстуализировать конкретную истину.

2. Изложение способов и средств. Название этого типа дано Броду- сом (Broadus 1944:213). Это по сути своей непрямое применение. Оно полезно тем, что вовлекает аудиторию в процесс применения. Прямое применение не задействует разум, оно просто ставит перед аудиторией задачу. Непрямое применение позволяет слушателю самому додуматься, как следует контекстуализировать данную истину к себе. Результаты нескольких психологических исследований показали, что изменения в поведении наступают быстрее в той среде, которая стимулирует участие слушателей в этом процессе, побуждает их изменять себя. Хотя Бауман и преувеличивает важность непрямого метода, во многих обстоятельствах и общинах его применение действительно оправданно (Bauman 1972:249-50).

Обычный проповедник или учитель живет в идеалистическом мире «что» или «почему». Он просто называет теологический принцип в основе текста и применяет его к аудитории непосредственно. Но обычная община или аудитория живет в ином мире, где часто вырастает барьер между осознанием нужды и достижением практи ческой перемены в их жизни. Каждый желает знать не только «что», но и «как». Поэтому проповедник должен предлагать практические способы, которыми человек может обнаружить применение текста и реализовать его в конкретных повседневных обстоятельствах.

Превосходство прямого применения часто порождает «манию величия»: проповедник/учитель воображает себя экспертом во всех областях, способным указать своей «пастве» точное решение в каждой ситуации. Например, проповедники часто распространяются о политике или экономике, словно они настолько хорошо разбираются в этих областях, что могут указать верный политический курс. Это не означает, что служитель должен оставаться безучастным; на него действительно возложена пророческая обязанность провозглашать Христово послание заботы об общественном благе (это одна из главных тем Евангелия от Луки). Но при этом пастору/учителю нужно помнить о смирении, сознавать, что он не знает всех ответов. В иных случаях они могут просто предложить опросить специалистов в этой области. Церкви вполне могут профинансировать дискуссии по животрепещущим вопросам, таким, например, как городское гетто, и предпринять реальные шаги для их решения. Но они должны хорошо осведомиться в подобных вопросах, чтобы избежать опрометчивых действий. В проповеди пастор должен изложить проблему и предложить несколько путей ее решения, избегая, однако, поверхностных требований. Полезно построить проповедь в форме диалога, в котором аудитория принимает непосредственное участие и предлагает возможные решения.

Существует четыре типа непрямого применения (см. Bauman 1972:250-51):

а. Иллюстрации функционируют как один из видов применения, если они удачно подобраны и хорошо разработаны. Понятие иллюстрировать буквально означает «проливать свет» на тот или иной вопрос; поэтому данный тип применения должен разъяснять подразумеваемый принцип текста. Хорошо подобранная иллюстрация — один из самых эффективных методов, поскольку она привлекает внимание, пробуждает эмоции, заинтересовывает слушателей. А иллюстрации, содержащие немного юмора, часто делают проповедь менее напряженной. Кроме того, иллюстрация помогает аудитории дольше помнить услышанную истину. Стотт показывает, что иллюстрации играли ведущую роль на протяжении всей истории пропо ведования(Stott 1982:237-39). Библейское употребление метафор и притчи Иисуса показывают, что само Писание изобилует примерами. Монахи-доминиканцы в средние века даже разработали «exempla» — собрание иллюстраций вроде современной «сокровищницы иллюстраций для проповедей». Но проблемой в средние века было то, что эти «exempla» сделались самоцелью и употреблялись для «доказательства» ошибочной теологии. Поэтому реформаторы избегали их и настаивали на том, чтобы проповеди основывались на Библии. Пуритане возродили широкое использование образов (например, «Путешествие Пилигрима» Буньяна (Bunyan, Pilgrim’s Progress) и с тех пор иллюстрации стали неотъемлемой частью изложения проповеди.

Иллюстрации должны соответствовать идее текста. Если иллюстрация удачно подобрана, она убедит аудиторию принять аргумент. Робинсон утверждает следующее: «С точки зрения логики, примеры, конечно, не могут служить доказательством, но, с точки зрения психологии, они способствуют принятию аргумента… Аналогия обладает такой же силой убеждения, как и обоснованный аргумент» (Robinson 1980:149-50). Поскольку иллюстрации берутся из жизненного опыта, они показывают общине, как можно практически применить данную истину в разрешении нынешних проблем. По этой причине желательно, чтобы иллюстрации были как можно теснее связаны с повседневной жизнью общины.

Баттрик называет три критерия, которым должна отвечать иллюстрация: она должна быть аналогична аргументу, выдвигаемому в проповеди (тексте); форма иллюстрации должна соответствовать структуре содержания; иллюстрация должна органично вписываться в содержание проповеди (Buttrick 1987:133-36). Кроме того, не нужно приводить более одной иллюстрации на каждый пункт. Многочисленные примеры умаляют силу аргумента, ибо притягивают внимание к метафоре, а не к посланию. Выбор иллюстрации играет важную роль, так как она демонстрирует значимость излагаемой истины в современном контексте. И, наконец, иллюстрация должна быть краткой. Длинный эпизод приковывает внимание к себе и затушевывает библейскую истину.

Существует несколько источников таких иллюстраций. Самый популярный из них — это, конечно же, подборка рассказов, взятых пастором из Reader’s Digest, газет и других периодических изданий.

Я часто прибегаю к данному источнику, но отдаю предпочтение двум другим, на мой взгляд, более интересным. Мне нравятся иллюстрации, взятые из моего собственного опыта. Когда я делюсь своими переживаниями, слушатели видят во мне человека с такими же проблемами, как у них самих. Но необходимо сделать две оговорки: мы должны не просто рассказывать о своих проблемах, но и показывать, как Бог указал нам ответы. Если община слышит только о наших проблемах, мы потеряем в ее глазах свой авторитет. Но в то же время нужно избегать другой крайности, изображая себя почти что святым, который всегда выходит из трудностей героем. При правильном соотношении двух сторон — проблем и решений — иллюстрации обладают большой силой, так как истинность аргумента была доказана в нашей собственной жизни.

Делаем вывод, что лучше подбирать иллюстрации из повседневной жизни. Весь окружающий нас мир — это сокровищница метафор, примеров и иллюстраций. Цель иллюстрации — пробудить чувства слушателей, чтобы они смогли явственно увидеть истину текста и ощутить на себе ее силу. Вы создаете словесную картину, как на дорогом холсте, рисуете в их сознании образ библейской истины. Поэтому ваша иллюстрация должна быть творческой, естественной и яркой. Например, проповедуя о Яхве как «победоносном воине», любящем Свой народ (Соф 3.17; см. С. 181-83), можно употребить образ война-героя, который с победой возвращается за Своей невестой. Когда вы опишете всю радость, красоту и торжественность этого союза (проведя параллель с Израилем и Церковью как невестой), аудитория просто заслушается!

Второй источник — это результаты исторического исследования значения текста. Исторический фон слова или отрывка не просто открывает его значение, но и служит источником интереснейших иллюстраций. Было время, когда я побаивался проповедовать на отрывок Евр 8-10, так как он построен на иудейском ритуале. Но позднее я обнаружил, что слушателей приводит в восторг объяснение ветхозаветной истории в основе Евреям, и весьма заинтересовывает его послание. Само объяснение — это первый шаг к контекстуализа- ции, ибо слушатель может понять, каким образом библейский автор разрешал древнюю ситуацию, и яснее увидеть параллели в современной жизни. Кроме того, результаты словесного исследования также часто служат интересным историческим материалом. Помню, в одной из своих проповедей я объяснял, что слово «созидание» % Еф 4.12 берет свое начало из области военного дела*. Когда я описад пастора-учителя (11 ст.) как «инструктора по строевой подготовке», интерес аудитории сразу же заметно возрос. Этот пример впоследствии еще долго вспоминали. Исторический фон отрывка или термина раскрывает все богатство его значения и сам по себе является яркой иллюстрацией.

Но в то же время должен отметить и недопустимые способы использования иллюстраций. Мы уже говорили, что иллюстрации должны соответствовать аргументу текста. Как ни прискорбно, но всем известная история о проповеднике, который приводил один и тот же увлекательный пример в десяти разных проповедях, зачастую оказывается реальностью. Если рассказ не иллюстрирует аргумент отрывка, он умаляет силу текста и запутывает общину. Далее, в иллюстрации должен ясно просматриваться аргумент послания. Она должна подчеркивать аргумент послания и не становиться самоцелью. Если рассказ или пример слишком длинный и замысловатый, аудитория забудет об истине и увлечется драматизмом или юмором повествования. Как следствие, обличение превратится в развлечение. По утверждению У. Э. Сэнгстера (Sangster), иллюстрации должны быть похожи не на «прелестные светильники в гостиной, приковывающие внимание к себе», а на «уличные фонари, едва заметные, но проливающие море света на дорогу» (Stott 1982:241). История или аналогия должна привлекать внимание к истине текста, а не к самой себе.

К тому же иллюстрации должны быть ясными и понятными. Не следует пускаться в долгие объяснения или проводить экзегезу иллюстрации. Если рассказ не сообщает свою идею доступно, его не следует использовать. Он должен быть прост и в то же время интересен. Не нужно усложнять его второстепенными деталями или лишними персонажами. Робинсон призывает к эффектной простоте: «Искусный рассказчик выбрасывает излишние подробности, которые не проливают свет на основную линию повествования… История должна прозвучать как можно более впечатляюще, чтобы аудитория прониклась иллюстрацией и глубоко прочувствовала и поняла разъясняемую истину».

* В англ, варианте equip — снаряжать. (Прим, переводчика).

‘ Robinson 1980:152-53. Адамс добавляет четыре принципа правильного использования историй или иллюстраций (Adams 1986:361-65):

Кроме того, проповедник должен быть честен со своей аудиторией. Многие рассказывают вымышленные события так, словно они происходили с ними на самом деле. С этической точки зрения это откровенная ложь. Авторитет многих пасторов пошатнулся, когда слушатели узнали, что рассказанные им истории — всего лишь выдумка. Но этого не случилось бы, если бы пастор представил иллюстрацию как вымышленный рассказ. Пастор не должен также приводить иллюстрации из жизни своих родственников или друзей без их на то согласия. Этот вопрос нужно обязательно согласовывать независимо от того, упоминается ли имя человека. Люди приходят в негодование, когда вдруг сознают, что их переживания и проблемы предают огласке, чтобы доказать какое-то положение.

б. Множественный выбор помогает общине осознать возможные применения истины. В проповеди перечисляются варианты, из которых община выбирает самый подходящий. Этот метод можно использовать двумя путями: все варианты, кроме одного, могут быть явно неправильными или даже смешными и тем самым указывать на правильный вариант; или же все варианты могут быть допустимыми, и слушателям предлагается выбрать из них тот, который больше всего применим к их нынешним обстоятельствам. Данный тип применения хорош тем, что он обращается к общине как к вполне взрослым и разумным людям, могущим осознать значимость текста и самостоятельно принять решение. Однако если проповедник действует неумело, истина прозвучит туманно, а люди окончательно запутаются. Если множественный выбор продуман должным образом, слушателям дается тонкий намек на то, где можно найти свои собственные источники информации. Косвенная подсказка часто более результативна, чем прямое наставление. При неверном использовании, однако, этот способ вызывает замешательство. Я знал профессора, который всегда перечислял варианты, но никогда не давал ответов. Его (1) Удостоверьтесь, что история взята из жизненных обстоятельств общины и имеет к ним непосредственное отношение (например, примеры из области сельского хозяйства в фермерской общине).

(2) Если каши истории новы для общины, разъясните их тщательно и ярко.

(3) Знакомые примеры должны быть представлены в новой, неожиданной форме (например, утверждения Иисуса, начинающиеся словами «Я семь» в Евангелии от Иоанна).

(4) Избегайте банальных, избитых клише. И самое главное, постарайтесь воздействовать на все чувства общины, открывая их глаза, уши и все существо к истине текста.

преподавание породило студентов двух типов: ученых, которые умели самостоятельно находить ответы, и агностиков, которые всегда сомневались, что ответы вообще есть! Проповедник/учитель должен подводить слушателей к ответам, а не предоставлять им самим гадать об ответах.

в. Повествование чаще применяется в биографических проповедях, но может быть и частью иллюстрации в проповеди. Все сказанное об иллюстрациях относится и к повествованию, за исключением принципа краткости и простоты. Проповедник либо пересказывает библейскую историю, либо описывает какой-то событие из своей жизни (или историческое событие). История должна прозвучать впечатляюще и содержать обширный исторический материал. Например, можно изложить и разъяснить притчи или библейские рассказы с упором на их оригинальном значении. В отношении библейских повествований это просто неоценимое средство, ибо оно переносит слушателей в оригинальную обстановку текста, помогая им понять и в то же время пережить ее. Кроме того, данный метод помогает гораздо быстрее находить параллели в их собственной жизни.

Гораздо сложнее рассказывать о частной жизни какой-то известной личности или о мировых событиях. Как уже отмечалось в обсуждении иллюстраций, длинная история может умалить силу библейского послания, и превратиться из призывной в развлекательную. Однако иногда длинная история, объясняющая какой-либо трудный вопрос, действительно оправдана. Например, если вопрос особенно сложный или противоречивый, развернутый рассказ поможет аудитории понять и принять аргумент. И все же, если вы желаете, чтобы длинная история не утратила свою силу убеждения, сократите второстепенные детали до минимума и оставьте только те ее аспекты, которые призывают слушателя к принятию решения.

3. Убеждение и мотивация. Если светская герменевтика останавливается на передаче значения и значимости, то окончательный шаг библейской герменевтики — убеждение слушателя в важности и истинности послания и мотивация к соответствующему действию. Нужно сказать, что три независимых этапа построены на значении текста. Слушателей просвещают в том, как применить послание в их жизни, убеждают в его важности и мотивируют произвести соответствующую перемену в своей жизни, то есть применить аргументы на практике. По мнению многих проповедников, чтобы убедить людей, достаточно просто сказать им истину. Но они забывают, что человеческой природе свойственно перетолковывать истину в свою пользу.

Убеждение не происходит слишком быстро или слишком откровенно. Оно не действует мгновенно, и напрасно ожидать, что слушатели сразу же согласятся с аргументом проповедника. Чтобы помочь людям изменить свой образ жизни, требуется много времени и терпения. И самое главное, проповедники/учителя не вправе пытаться убедить своими собственными силами; они должны сознавать, что только Святой Дух способен изменять жизни людей. Таким образом, убеждению и мотивации свойственны два аспекта: пассивный и активный. С пассивной точки зрения, христианские лидеры всецело полагаются на Духа и должны проводить много времени в молитве о том, чтобы Бог даровал им Свое водительство и наделил послание силой. С активной точки зрения, они стараются выбрать правильные приемы, ведь они послужат тем каналом, через который работает Дух.

Задача состоит в том, чтобы убедить посредством динамики самого текста. Пастор должен подводить людей к согласию постепенно, показывая при этом, что он понимает, как сложно бывает что-то изменить в своей жизни. В особо важных сферах, таких как доктринальные заблуждения или моральные/этические вопросы, проповеднику потребуется немало времени, чтобы убедить людей в необходимости перемены. Возможно, ему придется для этого прочесть целый цикл проповедей. При рассмотрении таких вопросов, как материализм или искусственный аборт, я предпочитаю «проповеди-диалоги», в которых знакомлю слушателей с текстом и обсуждаю вместе с ними его значение и применение. Таким образом, я постепенно подвожу людей к истине, но правильные ответы исходят от них самих. Важно то, что пастор не просто знакомит общину с истиной. Подобные диалоги позволяют слушателям увидеть всю ценность послания и глубже понять его смысл. Это позитивный, а не негативный подход.

Мотивация — это воззвание к воле или эмоциям, показывающее, как истина может удовлетворить насущные нужды и желания слушателей. Сразу же должен сделать важное замечание: библейская этика требует от пастора предельной осмотрительности в данном вопросе. Дело в том, что беспринципные проповедники, злоупотребляя мотивацией, бессовестно выкачивают из людей деньги или вводят их в заблуждение. Исследование мотивации показало, что настойчивое воззвание к желаниям способно заставить людей делать все, что угодно. И наилучший тому пример — телевизионная индустрия: рекламные ролики, разжигающие желания, доказали, что человека можно заставить купить практически все. При использовании этих (потенциально опасных) приемов пастором, мотивация должна быть умеренной и основанной на действительном значении текста.

Воззвания к эмоциям должны быть особенно осмотрительными; опасаясь нежелательных последствий в некоторых кругах, многие предпочитают логическую аргументацию. Но не стоит забывать, что наш Господь и апостол Павел часто прибегали именно к эмоциональным аргументам (см. Sunukjian 1982:292-97). Сила таких воззваний заключается в использовании эмотивных, хорошо подобранных слов, которые вызывают у людей ответную реакцию. Самое главное то, чтобы воззвание было тесно связано с содержанием истины и не выходило за его рамки. Прежде чем призывать слушателей к действию, нужно правильно контекстуализировать отрывок. Говорите решительно и пылко о результатах этого действия, но удостоверьтесь, что сами результаты достоверны и имеют под собой библейское основание, вытекают из текста, а не из субъективного опыта, который может быть правильным, а может и не быть таковым. Преувеличение — распространенная ошибка при мотивации, ибо, чем убедительнее аргумент, тем обильнее результаты. Однако в таких случаях содержание может быть вытеснено эмоциями, а вечная истина принесена в жертву временным результатам.

Заключение Некогда бытовало неверное понятие, что герменевтика, или правила толкования, начинается и в то же время завершается «значением» текста. Но едва ли с этим мнением согласно само Писание. В нем нет ни малейшего намека на то, что чисто рациональное познание божественных понятий является достаточным. Напротив, нужно быть исполнителем, а не просто слушателем (Иак 1.19-27). Таким образом, применение играет важнейшую роль в библейском толковании. К нему нужно подходить столь же ответственно, как и к определению значения. Контекстуализация — это попытка перевести религиозные принципы Писания для различных «контекстов», или культурных наследий современности. Мы должны показать значимость Писания для нашего времени и сделать его понятным для культур, чуждых древней обстановке. С этой целью необходимо провести четкое различие между формой и содержанием, следя за тем, чтобы наше провозглашение было сосредоточено на последнем. Исключение составляют только те случаи, когда сама форма неотделима от своего значения (например, крещение или евхаристия).

Герменевтическая задача включает в себя три уровня: значение — выяснение исходного послания текста; толкование — определение степени актуальности этого послания для нашего времени; и контек- стуализацию — поиск формы, которая бы наиболее эффективно передавала это нормативное послание и указывала его конкретное применение в повседневной жизни людей. На каждом уровне, однако, мы должны глубоко сознавать свою полную зависимость от Святого Духа и свою человеческую обязанность участвовать в осмысле- нии/теории и действии/практике, которые составляют задачу толкования.

Нижеследующие замечания служат заключением не только данной главы, но и всей книги в целом.

1. Уровень I: значение/толкование а. Проанализируйте целое. Данный этап осуществляется на двух уровнях. Во-первых, мы схематизируем саму книгу, отмечая особенности ее смыслового развития. Во-вторых, мы выясняем ее библейскую теологию, то есть главные идеи, которые подчеркивает автор. Таким способом пастор/учитель обретает понимание всего послания книги/раздела и вырабатывает предварительное тезисное утверждение.

б. Проанализируйте жанр. Прежде чем приступать к толкованию, следует определить жанр литературы. Пастор будет проповедовать на апокалиптические отрывки совсем иначе, чем на поэтические Выражаю свою благодарность комитету, собравшемуся на Третьем Конгрессе Миссий в Евангелической богословской школе Троицы (Trinity Evangelical Divinity School) в 1982 году для разработки предварительной формы этого процесса. В состав комитета вошли Алан Андерс (Anders), директор канадского отделения миссии «Навигаторы»; Тимоти Ф. Конклин (Conklin), Библейский колледж Благодати; Роджер С. Гринуей (Greenway), Вестминстерская богословская семинария; Роберт Г. Матцкен (Matzken), Нидерланды; Тимоти Монсма (Monsma), Реформатский библейский колледж; Грант Р. Осборн (Osborne), Евангелическая богословская школа Троицы; Эдвард К. Пентекост (Pentecost), Даллаская богословская семинария.

или повествовательные тексты. Как мы знаем из глав 6- 12, каждый библейский жанр нужно изучать и провозглашать по-разному, согласно с его особыми целями и правилами. В противном случае мы рискуем произнести послание, идущее вразрез с Божьим замыслом в тексте.

в. Проанализируйте гралшатику, семантику и синтаксис. При переходе от целого к частям важно разобраться, как связаны между собой отдельные утверждения, вычленить главные и второстепенные предложения и изучить взаимоотношения смысловых единиц. Мы должны проанализировать все утверждение и определить авторское исходное значение в контексте, прежде чем применять его в своем контексте. Кроме того, мы не вправе заявлять, что верим в богодух- новенное, непогрешимое Писание, если наш подход к тексту демонстрирует безразличие к богодухновенное значению. Бог сформулировал Свое откровение человеческим языком, и всякое лингвистическое исследование требует, чтобы мы определяли связь каждого слова с его контекстом. Словесный анализ в сочетании с грамматикой и синтаксисом позволит прояснить богодухновенное послание в тексте.

г. Проанализируйте исторический/культурный контекст. Не менее важно понять отрывок и книгу в их историческом контексте. Удивительно, насколько более ясной становится Библия, рассмотренная в этом свете. К тому же этот анализ помогает понять контек- стуализацию данного послания в истории Израиля и ранней церкви и подводит слушателей к определению значимости отрывка для их жизни. И, наконец, данный аспект служит источником ярчайших иллюстраций, так как мы воссоздаем «мир» в основе текста и проводим параллели с нашим собственным миром.

д. Проанализируйте analogia scriptura. Если предыдущие шаги делают упор на разнообразии Писания, данный аспект опирается на единство Библии. Мы отыскиваем те параллельные отрывки, которые помогают выяснить подлинный смысл текста. Прежде всего нужно осознать, что отдельные утверждения следует понимать в рамках широкого контекста всего Писания в целом. Мы склонны чрезмерно догматизировать отдельные отрывки там, где автор лишь подчеркивает один из аспектов важнейшей истины ради гой проблемы, которую он пытается разрешить. Мы обязательно должны рас смотреть несколько уровней: отрывок, теологию автора и теологию Писания в целом. Только после этого мы сможем понять точное значение отрывка.

е. Проанализируйте толкование отрывка на протяжении истории Церкви. Избежать многих современных ошибок в толковании поможет знание подобных ошибок в прошлом. Наиболее авторитетные комментарии часто дают возможные толкования отдельных отрывков. Они оказывают огромную помощь, если только мы не притягиваем к отрывку то разночтение, которое не соответствует контексту. Кроме того, история догмы также дает пастору прекрасные примеры контекстуализации, которые он может привести в проповеди.

2. Уровень II: толкование/значимость На этом этапе мы определяем, является отрывок нормативным для всех времен или применяет вечное повеление к конкретному обстоятельству, обусловленному культурой. Мы все понимаем, что в Писании есть разделы, которые не относятся к нам непосредственно. Среди них можно назвать исторические повествования или повеления обусловленные культурой. Тот факт, что Павел избрал своим подходом благовестие в городах (Деян 18-19), не означает, что благовестив в деревнях в наше время неправильно. Не обязаны мы и приветствовать друг друга «целованием святым» (Рим 16.16 и другие). Однако мы должны благовествовать и приветствовать друг друга с любовью. Таким образом, прежде чем контекстуализировать отрывок, следует определить, в какой мере он относится к нам.

а. Выясните, базируется ли ар1умент на предыдущем откровении. Если утверждение основано на ветхозаветном тексте-доказательстве, высказывании Иисуса или каноническом символе веры (например, 1 Кор 15.3-5), это может показывать, что автор не просто разрешает злободневную культурную проблему, а применяет ранее открытую вечную волю Божью.

б. Определите обстоятельства и подразумеваемый теологичес- кий/этический принцип. Всегда нужно выяснять теологию в основе утверждения, а также историческое обстоятельство, по поводу которого это утверждение сделано. Если данный принцип не дескриптивный, а прескриптивный, то он, скорее всего, нормативный. Также следует определить, какое расстояние разделяет этот подразумевае мый принцип от эксплицитного утверждения в тексте. Если расстояние между ними достаточно велико, утверждение, вероятно, предназначено для конкретной древней культуры, и мы будем применять отрывок на принципиальном уровне (глубинной теологической структуры), а не на поверхностном уровне (см. также вышеизложенные пункты в, г, д).

в. Определите, выходит ли учение за рамки культурных устоев своей эпохи. Если оно действительно выходит за рамки общественных норм своей эпохи, это верный указатель надкультурной значимости данного повеления. Если же нет, то мы должны рассмотреть остальные принципы, ибо нам может тогда понадобиться контекстуализировать его в новой обстановке.

г. Определите, носит учение преимущественно культурный или теологический/нравственный характер. Если учение тесно связано с культурой, оно обычно применяется на уровне принципа. Примером служат повеления о рабах и их господах (организация труда) или целование святое (христианское приветствие). Если же учение касается теологических или нравственных норм, оно носит надкультурный характер и поэтому нормативно для всех эпох и культур.

д. Осознайте, что надкультурное содержание Писания вечно/ всеобще и не подлежит изменению, тогда как культурные формы можно менять в зависимости от контекста. Это утверждение, конечно же, служит переходом к нашему последнему разделу. Самое главное то, что наше решение относительно вечных норм справедливо для всех культур. Прагматические соображения не должны возобладать над библейскими требованиями. В то же время, однако, если мы решаем, что повеление обусловлено культурой, оно по-прежнему имеет силу в субкультурах (таких как многие группы фундаменталистов и евангельских христиан), которые в этой области придерживаются принципов первого столетия.

3. Уровень III: контекстуализация/применение Цель контекстуализации/применения — сделать понятной и вполне доступной человеку любой культуры благую весть о Божьей любви в Иисусе Христе и жизни с избытком, которую Он дарует. Более того, Библия требует, чтобы мы провозглашали всем народам и обществам надкультурные принципы Писания.

а. Наряду с экзегезой Слова проведите экзегезу нашего мира. Чтобы правильно применить библейское утверждение к американской или любой другой культуре, нужно глубже понять особенности культурной среды. Многие пасторы утратили контакт со служащими, работниками предприятий и так далее. Но есть культуры, в которых этот контакт просто необходим. Чтобы его установить, недостаточно провести исследование в стенах библиотеки, нужно стать непосредственным участником и наблюдателем. К тому же занятый пастор должен выполнять функцию социолога. Постоянно анализируя жизненные обстоятельства, он сможет удовлетворять нужды своей общины.

б. Знакомьте мир со Словом. В одних случаях это знакомство будет включать полное одобрение, в других же — резкое противостояние. Миссионеры и пасторы должны подбирать аналогии событий истории спасения, которые помогут сделать Слово значимым и понятным в рамках данной культуры. Возможно, в этом процесс придется отделить культурную форму от содержания, принять содержание, а форму заменить для той культуры, которой она непонятна Это решение принимается по результатам взаимодействия между текстом, толкователем/контекстуализатором и рецепторной культурой. Толкователь первым знакомится со Словом. Он усваивает его, пропускает через свое сознание, а затем ищет способ применить его к культуре. Толкователь становится контекстуализатором, когда соприкасается одновременно со Словом и с миром. В этом процессе Слово заставляет задуматься, а затем преобразовывает сначала толкователя, а затем рецепторную культуру.

в. Примите во внимание библейское учение об эсхатологическом конце этого мира. Иисус учил, что Царство установилось в Его первое пришествие и что мы теперь живем на рубеже между этим веком и веком грядущим. Иисус сковал сатану Воплощением и крестом (Мк 3.27), но сатана по-прежнему является богом и князем века сего (2 Кор 4.4; Еф 2.2). Сейчас мы живем в небесах (Еф 1.3 и другие места), где действует сатана (Еф 3.10; 6.10-12), и должны являть победу Иисуса в своих жизнях. Многие вопросы, встающие перед церковью, носят глобальный, даже апокалиптический характер. Но Церковь предпочитает не замечать их, и, надо сказать, себе в ущерб. Мы должны избегать чересчур отвлеченных и даже неискренних речей по этим вопросам (например, по поводу общественной несправедли вости, гонки вооружений), но в то же время сохранять баланс между благовестием (значение которого первостепенно) и социальной заботой (которую не следует резко отделять от благовестия).

г. Отметьте приоритет авторитета. Так часто толкования проповедников и учителей и даже их применения наделяются авторитетом ex cathedra. Но не следует забывать, что только богодухновенный текст является непогрешимым. Наше толкование — это результат просвещения Духом, а его авторитет зависит от того, сколько усилий мы приложили к изучению отрывка. Наше ограниченное понимание и человеческая точка зрения часто сказываются на толковании. Поэтому сформулированное нами послание отрывка обладает авторитетом только в той мере, в какой оно соответствует своему исходному значению. Контекстуализация также зависит от просвещения Духом, но она еще больше удалена от оригинального текста, так как опирается на толкование и наше собственное решение относительно нормативности содержания текста и применимости к рецепторной культуре. Таким образом, выясняя контекстуализацию, следует приводить свое решение в соответствие с уровнями один и два.

д. И, наконец, осознайте необходимость практики. Надлежащая контекстуализация учитывает, что за верным пониманием должно последовать верное практическое применение. Библия стремится не просто сформировать правильное мышление или понимание. Она ждет от нас правильных действий. И в еврейском, и греческом языке слово «слышать» имеет также значение «повиноваться». Поэтому применение Слова к культуре имеет своей целью изменение жизней.

4. Уровень IV: подготовка проповеди а. Составьте конспект. Конспект библейского исследования отображает результаты процесса экзегезы. Он пишется дескриптивным языком и просто подытоживает значение отдельных частей отрывка. В проповеди эти пункты будут раскрыты более подробно и изложены динамичным языком с той целью, чтобы побудить слушателей отреагировать на послание.

б. Определите контекстуализацию каждого пункта. Пастор или миссионер прорабатывает пункты проповеди на основании анализа жизненных обстоятельств аудитории. Пастор или учитель выделит наиболее острые проблемы, а затем определит тот тип контекстуали-

зации (например, иллюстрации, изложение способов и средств, прямое разрешение вопросов), которые наиболее наглядно продемонстрируют применение каждого пункта отрывка.

в. Продумайте форму проповеди. Проповеднику следует отказаться от педантичной манеры и стараться, чтобы его речь текла плавно. Чтобы проповедь поддерживала интерес и глубоко трогала слушателей, ее форма должна быть тщательно продумана. Задача проповедника — подобрать подходящие риторические приемы для разных частей проповеди. А Святой Дух — как раз Тот, Кто в действительности убеждает и мотивирует слушателей. Но проповедник должен употребить такие методы, которые послужат каналом, а не барьером для работы Духа.

В заключение напомним, что слово истины должно быть истолковано и контекстуализировано таким образом, чтобы тот же самый голос Божий, который звучал в библейские времена, прозвучал для нас и сегодня. Только при этом условии можно преподать слово истины верно (2 Тим 2.15). Без сомнения, Бог может говорить и через ошибочные толкования. У Него для этого достаточно силы и мудрости. Но ведь на каждого из нас возложена обязанность провозглашать истину как можно яснее, чтобы мы могли в итоге сказать: «Бог действовал в моем служении благодаря (а не вопреки) толкованию и контекстуализации, которые были представлены мною сегодня». Павел отмечает: «Как прекрасны ноги благовествующих благое» (Рим 10.15, из Ис 52.7). Нет больше той привилегий, чем быть глашатаем божественной истины среди безрассудств и безысходности сегодняшнего мира. Будем же удостоверяться (через водительство Святого Духа и собственный кропотливый труд) в том, что через нас подлинно говорит голос Божий, когда мы контекстуализируем Его Слово для нашего мира.

Экскурс о подготовке проповеди Во многих отношениях подробный анализ составления проповеди выходит за рамки данной книги. Между тем некоторые аспекты имеют отношение к герменевтической спирали от текста к контексту и облегчают передачу значимости отрывка.

1. Разработайте тезисное (пропозициональное) утверждение.

Проведя экзегезу отрывка, пастор/учитель должен подытожить все послание и определить ту главную идею, которую развивал автор. Легче всего это сделать, проповедуя разделами (с использованием- Библии, разбитой на разделы с заголовками, наподобие NIV), поскольку часто темы разделов отличаются друг от друга. Мы должны сосредоточить свое внимание на всем послании как едином целом, а не на отдельных его частях.

Гомилеты постоянно критикуют библейских ученых за огромное количество пунктов в их проповедях. И действительно, их проповеди бывают столь многоплановыми, что слушатели отчаиваются понять, какую же сферу жизни их призывают изменить. А, кроме того, библейские авторы изначально создавали свое послание как единое целое, а не как ряд разобщенных частей. И мы следуем Писанию только в том случае, если разрабатываем «большую идею» (термин Робинсона), которую замыслил автор. Детали текста или основные пункты проповеди будут раскрывать отдельные аспекты этого тезисного утверждения. Все основные пункты будут частям большего целого, наподобие кусков пирога (см. рис. 16.1).

2. Составьте конспект проповеди. Это третий этап в определении структурного развития отрывка. Рассматривая контекст в общих чертах (гл. один), учащийся библейской семинарии составляет предварительный конспект, который детально разрабатывает и облекает в окончательную форму в процессе экзегезы. Готовя проповедь @@I. Молитва о силе (3.16-17а)

II. Молитва о понимании (3.176-

III. Молитва о полноте (3.196)

Рис. 16.1. Части проповеди на Ефесянам 3.16-19.

пастор берет этот законченный конспект и контекстуализирует каждый его основной пункт, чтобы он динамично прозвучал для общины. Иные (например, Адамс «Речь с кафедры»; Adams, Pulpit Speech) утверждают, что план проповеди составляется в соответствии с нуждами общины, а не обязательно повторяет структуру текста. Другими словами, проповедь о молитве в Еф 3.14-21 (см. гл. четыре) можно сократить до двух пунктов, один из которых посвящен «крепости», а другой «любви», если таковыми являются острые нужды слушателей. Пастор опускает остальные пункты, приберегая их для другого раза. Но мне этот подход кажется проблематичным и излишним. Проблематичным потому, что занятый пастор запросто может исказить значение отрывка, а вместе с ним значение слов «крепость» и «любовь», проигнорировав их непосредственный контекст. Адамс не говорит о том, что следует пренебрегать экзегезой, но на прагматическом уровне такое случается. Далее. Этот метод излишен, так как пастор может проделать то же самое, сохраняя структуру текста и легально контекстуализируя самые актуальные пункты. Ориентируясь на структуру текста, можно избежать распространенной тенденции анализировать текст субъективно (с позиции нужд общины), а не объективно (исходя из авторского значения).

Экзегетический конспект, написанный посредством специальных терминов, перефразируется с тем, чтобы сделать передачу текстового послания динамичной. Наша главная цель состоит в том, чтобы применить оригинальное послание к нуждам современности, то есть верно контекстуализировать текст. Например, три пункта отрывка Еф 3.16-19 могут быть переработаны следующим образом.

Б последнее время многие говорят о том вреде, который причиняет злоупотребление аллитерацией. Но не стоит при этом забывать, что данный прием широко используется в Писании. Например, Псалом 118 построен по принципу акростиха. Строфы этого гимна начинаются с идущих по порядку букв древнееврейского алфавита, а внутри каждой строфы все строки начинаются на одну и ту же букву. При условии, что значение отрывка не искажается, аллитерация служит полезным приемом, который помогает общине запоминать главные мысли проповеди. Однако не следует прибегать к этому методу постоянно, иначе он быстро надоест общине. Нужно стремиться к разнообразию приемов. Если бы мы употребили аллитерации в проповеди на Еф 3.16-19, мы бы обозначили три «молитвы», напри мер, так: о силе, способности понимать и совершенствовании (последнее — это название, которое дает стиху 196 Маркус Барт (Barth) в своем комментарии на Послание к Ефесянам). Главное то, чтобы названия основных разделов отвечали двум критериям:

(1) они должны составлять части тезисного утверждения (см. выше);

(2) они должны призывать слушателей применять истины текста в своей жизни.

В качестве еще одного примера возьмем отрывок Соф 3.14-17 (см. главу IV). Библейское исследование этого отрывка позволяет выделить следующие пункты плана:

I. Мы можем радоваться в испытаниях (3.14-15)

И. Мы можем исповедовать свое упование в испытаниях (3.16-17)

Пункты этого отрывка представлены мною как возможности, а не повеления. Я делаю это намеренно, желая пробудить у слушателей надежду, а не чувство вины, вызвать положительную, а не отрицательную реакцию. Лифельд отмечает три функции плана проповеди:

(1) он группирует данные, облегчая тем самым понимание;

(2) он заостряет внимание на тех частях, которые автор текста (или проповедник) желает подчеркнуть;

(3) он обеспечивает плавное развитие проповеди и достижение ею поставленной цели (Liefeld 1984:115).

Я бы добавил четвертую функцию: он побуждает общину применять главную мысль (мысли) в своей жизни. План проповеди можно сравнить с опытным адвокатом, который не просто называет факты, но комбинирует их таким образом, что заставляет присяжных (общину) согласиться с доводами своей речи. Он устанавливает контакт со слушателями и пробуждает у них желание достичь обозначенных в проповеди целей.

3. Разработайте основное содержание проповеди. Этот этап выполняется в соответствии с анализом жизненной обстановки общины и пропозициональным утверждением. Выберите те аспекты послания, которые вы желаете разъяснить и применить, затем тщательно разработайте контекстуализацию этих частей. Соблюдая правильное соотношение между объяснением, убеждением и мотивацией, проповедник сможет составить проповедь, которая вовлекает слушателей в древнюю обстановку и оригинальное послание, а затем показывает его значимость для их жизни.

Важно обеспечить плавный переход от одного пункта к другому. С этой целью употребляют выражения-связки. Они служат тем строительным раствором, который соединяет отдельные идеи в единое здание проповеди. Переход должен звучать естественно и показывать слушателям взаимосвязь и развитие идей. Он состоит из трех элементов: краткого обзора предыдущего раздела («Итак, Иисус учил, что наше желание прощать обусловлено Божьим прощением»), предложения-связки («теперь же обратимся к Посланиям») и введения к следующему разделу («и посмотрим, что в них сказано о прощении»), Такие связки должны обязательно быть краткими и простыми, чтобы аудитории было легко понять развитие послания.

Второе, на что следует обращать внимание, — это форма изложения. Проповедник должен выбросить все педантичные, излишние части и разработать пункты так, чтобы аудитория не утратила к ним интерес. Важно передать не просто информацию о тексте, но и духовную силу текста. Каждый элемент должен плавно переходить в следующий. При этом следует тщательно отбирать детали, чтобы не утомить слушателей излишними данными, которые лишь отдаленно связаны (или вообще не связаны) с центральным посланием текста.

4. Подготовьте вступление и заключение. Это последние элементы проповеди, которые необходимо разработать. Прежде чем определить вступительные и заключительные слова, нужно точно выяснить, чему учит отрывок и как следует построить его разъяснение. Оба эти аспекта должны иметь связь с пропозициональным утверждением. Цель вступительной части — завладеть вниманием аудитории и подготовить ее к самой проповеди. Она должна составлять около 10 процентов всей проведи и включать в себя три части:

(1) интересный эпизод, который захватывает воображение слушателей и подводит к пропозициональному утверждению;

(2) само пропозициональное утверждение;

(3) краткие сведения о контексте, который определяет место послания в общей структуре аргументации библейского автора, связывает это послание с предыдущими проповедями данного разъяснительного цикла и намечает основные пункты содержания проповеди.

Введение помогает аудитории понять широкий контекст, в рамках которого записан отрывок, и функционирует в проповеди так же, как схема книги (см. гл. один) в исследовании Библии.

Заключение связывает воедино пункты проповеди и ее контек- стуализацию, побуждая общину применять эти пункты в конкретных обстоятельствах своей жизни. Оно также должно быть кратким (занимать не более 10 процентов проповеди) и состоять из тщательно продуманных предложений, содержащих призыв, который контекстуализирует пропозициональное утверждение.

Заключение имеет своей целью подытожить послание, донести до сознания слушателей главную мысль, и побудить их действовать в соответствии с ней. Слушатели должны чувствовать, что заключение относится к ним лично. Поэтому его нужно формулировать в положительном тоне и ориентировать на действие (что следует предпринять), а не на чувство вины (чего следует избегать).

И, наконец, заключение должно быть убедительным и прямым, требовать безотлагательных ответных действий и сообщать аудитории истину, которую следует претворить в жизнь сразу же (иначе они мох-ут ее забыть). Я предпочитаю конкретные предложения, а не общие фразы. В качестве «домашнего задания» попросите слушателей привести проповедь в действие в конкретных обстоятельствах своей жизни. Например, можно конкретизировать послание Соф 3.14-17, попросив каждого из слушателей назвать три испытания, которые он или она переживает в настоящее время, а затем отметить конкретные способы, которыми Бог будет подтверждать Свою любовь (17 ст.) к ним в каждом из испытаний на следующей неделе.

Экскурс о стиле 1. Повествовательная проповедь. В гомилетической теории становится все более популярным отказ от пропозициональной формы проповедования, рассмотренной в этом разделе, в пользу «повествовательной проповеди». Такая проповедь не излагает серию теологических утверждений в дидактической форме, она описывает сюжет или повествует рассказ. Проблема традиционного проповедования, считают сторонники этого подхода, в том, что оно основано на Аристотелевой риторике, обусловившей западную логику и коммуникацию с самого начала. В результате проповедование всегда носит ди дактический характер, стараясь убедить общину в истинности пропозициональных утверждений, высказанных в послании. Однако гомилетическая версия критики читательского отклика (С. 624-30) заявляет, что Библия состоит не только из пропозициональных утверждений, но и из религиозных метафор. Как отмечает Баттрик, «Откровение связано с символами, посредством которых мы истолковываем жизнь. А так как проповедование формирует религиозное сознание, оно является сегодня средством Божьего самооткровения и спасительной благодати» (Buttrick 1987:115-16). Согласно теологии рассказа, проповедование должно не утверждать, а предлагать, носить не пропозициональный, а символический характер. Оно придает первостепенное значение метафорам и самоанализу. Провозглашение уступает дорогу сопереживанию, а ориентирование на истину подменяется ориентированием на жизненные нужды. В проповеди-рассказе упор делается не на содержание, а на общий опыт проповедника и аудитории.

Штеймле отмечает три вида «рассказов» в проповедовании (Steimle 1980:41-42): библейский рассказ (основа), свой рассказ проповедника (пример) и рассказ общины (повод для проповеди). «Авторитет» проповеди зависит от того, насколько удачно в ней затронуты и переплетены эти три элемента. Согласно Штеймле, «проповедь-рассказ» должна быть «светской» от начала до конца, разрешать нужды людей сегодня тем же способом, которым пользовались библейские авторы, подбирая свои метафоры (например, слово «искупление» заимствовано из работорговли) из светского мира (С. 165-67). По его мнению, «вневременная проповедь», которая актуальна сегодня так же, как и столетие тому назад, — это неподходящая проповедь, ибо она далека от реальной жизни. Подлинно «библейская проповедь» устанавливает диалог с повседневными нуждами слушателей. И добиться этого можно, построив проповедь вокруг сюжета или рассказа, который вовлекает аудиторию в послание, тесно связанное с жизнью и ее превратностями.

Нужно признать, что упор на жизненные метафоры и значимость достоин похвалы. Но он игнорирует тот факт, что Библия имеет теологическую и пропозициональную основу (см. Приложение II). Более того, редакционная критика доказала, что даже библейское повествование имеет под собой теологическую основу. Пропозициональное утверждение и метафора не противостоят друг другу.

Повествовательное проповедование занимает важное место в арсенале проповедника, но оно служит дополнением, а не заменой дидактической формы. Я согласен с Грейданусом в том, что текст и тема должны диктовать форму проповеди (Greidanus 1988:148,154). Форма текста должна находить отображение в форме проповеди. Кроме того, значимость и связь с жизнью прослеживаются не только в проповеди-рассказе. Они могут вытекать из разумного применения и иллюстрации, представленных в дидактической проповеди.

И все же авторитет проповеди базируется не на актуальности контекстуализации, а на центральности богооткровенного Слова. С одной стороны, три элемента «рассказа» (текст, проповедник, аудитория) — это прекрасное обобщение герменевтической задачи, описанной в данной книге. С другой же стороны, когда этот «рассказ» опирается на символический, а не пропозициональный подход к теологии и проповеди, он превращает Слово в слово, а христианскую истину в релятивизм. Мы должны прибегать к форме «рассказа» только в двух случаях: проповедуя на библейское повествование, где изложение материала в данной форме наиболее эффективно; и как способ применения и иллюстрирования истины текста.

2. Стиль презентации. Исследование Библии и проповедь разительно отличаются по способу презентации. Исследование носит дидактический, а проповедь риторический и динамичный характер. Стиль в библейском исследовании поддерживает интерес путем диалога, который служит способом передачи оригинального послания. А стиль проповеди воздействует на аудиторию более динамичным способом. Стиль — это тот прием, который делает проповедь запоминающейся. Известные проповедники-стилисты (такие как Эдвардс (Edwards), Барнхауз (Barnhouse),Свиндолл (Swindoll)) трудились над презентацией так же тщательно, как и над экзегезой. Как ни прискорбно, но во многих кругах стиль заменяет содержание. Причина этого очевидна: негодное содержание, изложенное хорошим стилем, способно удовлетворить массы, меж тем как хорошее содержание, изложенное негодным стилем, удовлетворит разве что единицы. Но стиль не должен становиться самоцелью. Он всегда должен оставаться дополнением к посланию текста.

Каждому проповеднику следует выработать свой собственный стиль. По определению «стиль» — это то, что характеризует челове ка. Бессмысленно подражать таким великим риторам наших дней, как Билли Грейм (Billy Graham) или Хаддон Робинсон (Haddon Robinson). В этом нет надобности. Все проповедники и учителя должны найти свой собственный способ выражения. Это, разумеется, нелегко. Каждому великому писателю или оратору приходилось тратить много времени и сил, чтобы выработать свой индивидуальный стиль. Для начала понаблюдайте за собой. Обратите внимание на то, как вы говорите в официальной обстановке; выясните, что в вашей речи произносится естественно и само собой. Подытожив свои наблюдения, составьте свой словарь и испробуйте разные комбинации фраз. Отшлифовывайте предложения до тех пор, пока они не обретут наиболее удобное для вас звучание. «Тезаурус» Роджета (Roget’s Thesaurus) поможет найти правильные слова и уйти от избыточности.

Рассмотрим характеристики хорошего стиля.

а. Ясность позволяет аудитории легко понимать послание. Выпускники богословской семинарии часто допускают одну и ту же ошибку. Они формулируют проповедь или лекцию языком, который хорошо знаком им самим (как правило, терминологическим языком, к которому они привыкли на занятиях), но неизвестен их слушателям. Нужно сказать, что ясности достичь весьма сложно, так как большинство подразумевает под «стилем» цветистый слог и, таким образом, жертвуют значением ради риторики. Бауман отстаивает точность и четкость, способность находить меткие выражения и избегать «туманных» фраз (Bauman 1972:161-62). Чтобы достичь этих качеств, проповеднику нужно упорно потрудиться. Ему предстоит составить хороший словарь и научиться его использовать.

б. Энергичность и сила демонстрируют энтузиазм. Слушатели непременно почувствуют, что пастор убежден в важности послания, и их самих будет легче убедить. Сухая, безынтересная презентация чревата серьезными последствиями. Чтобы удержать интерес слушателей, проповедник должен дать аудитории ощутить всю духовную силу послания. Конечно, воодушевленная, живая речь возможна только в том случае, если говорящий сам впечатлен посланием. Обрести такой душевный подъем поможет назидательный анализ текста. Сначала мы изучаем послание сами. И, постигнув всю ценность послания, мы можем передать его с воодушевлением. Когда слушатели чувствует, с каким подъемом вы произносите истину, они поймут, что она для них важна.

в. Яркие выражения (Адамс называет это «воздействием на чувства» или употреблением «выражений, вызывающих ответную реакцию») пробуждают интерес и рисуют словесную картину в сознании слушателей. Иисус постоянно употреблял в речи яркие метафоры. В наш век телевидения люди ожидают впечатляющих образов и редко проявляют интерес к сухому изложению. Недавно один из администраторов на телевидении объяснил, почему телеиндустрия больше заботится о форме представления, чем о содержании новостей: «Яркий рассказ с простенькими картинками обречен на провал; простенький рассказ с яркими картинками заведомо успешен». Проповеднику следует избегать избитых, банальных фраз (мертвых метафор) типа «спать мертвым сном». Ищите новые, оригинальные образы. Например, можно сказать: «Он спал так мирно, как дремлет молодой дубок, слегка покачиваясь на ветру». Ритм и аллитерация также вносят свой полезный вклад, если они не притянуты. Чересчур витиеватая фраза может повредить утверждению, но удачные метафоры привлекут внимание к содержанию истины.

г. Плавность и изящество придают хорошей прозе поэтический оттенок. Проповеднику полезно иногда составлять рукопись проповеди (многие всегда так и делают!), чтобы добиться этих качеств. Я вовсе не против простоты (см. пункт один); хорошо отточенная фраза как раз и сочетает в себе точность и изящество. Эти два качества не исключают друг друга. Взгляните на чудесный прозаический отрывок, в котором Альберт Швейцер опровергает целесообразность «старых поисков исторического Иисуса»:

Раньше можно было взять билет прямого сообщения в кассе резервных психологических знаний, по которому желающие реконструировать жизнь Иисуса могли путешествовать экспрессом, без остановок на каждом полустанке, без пересадок и без риска потерять между ними связь. Эта билетная касса теперь закрыта. В конце всех разделов повествования расположены остановки, и связь между ними не гарантирована (Schweitzer 1948:330-31).

Всем нам полезно изучать великих авторов и толкователей прошлого, обращая внимание, как они выражали свои мысли. Мы должны научиться мыслить образами, находить то, что воздействует и на Adams 1986:354-55. Он говорит о необходимости языка, воздействующего на чувства и вызывающего эмоциональный отклик. Он также призывает активно использовать звуки и жесты, чтобы подчеркнуть тот или иной пункт.

глаза, и на уши слушателей. Нарисуйте картину, которая поразит воображение общины и убедит ее принять истины, изложенные в проповеди.

3. Риторика и изложение. Непросто рассмотреть эти вопросы в одном параграфе; греки и другие народы разрабатывали их на протяжении веков. Однако коснемся некоторых аспектов, связанных с последним этапом герменевтического процесса — провозглашением.

а. Положение тела поможет произвести положительное впечатление человека спокойного и в то же время восторженного и уверенного. Исследования показали, что положение тела сообщает аудитории большой объем информации. Если говорящий чересчур скован, аудиторию охватывает напряжение; если он облокачивается на кафедру, аудитория допускает, что содержание не будет строгим.

б. Изменение интонаций и высоты голоса поддерживает интерес аудитории. Эффектная расстановка пауз поможет выделить особо важные мысли. Жесты и голосовые интонации должны быть оживленными. Монотонное или, напротив, слишком быстрое изложение утомит слушателей, и внимание их станет рассеянным. Мне часто не удается соблюдать нужный темп изложения. Однажды после проповеди ко мне подошла женщина и спросила с неподдельным удивлением: «Вы когда-нибудь останавливаетесь, чтобы перевести дыхание?» После этого я начал отрабатывать паузы и скорость изложения, но по-прежнему плохо регулирую темп своих проповедей. Ритм, или размеренное протекание речи, — еще один важный инструмент оратора. Следует учитывать место ударных слогов и произносить всю речь равномерно, не сбавляя скорость в конце предложений.

в. Жесты должны быть ясными, выразительными и в то же время нерезкими. Чересчур активная жестикуляция произведет нежелательный эффект. Она ослабит интерес к посланию и прикует внимание к проповеднику, а не к тексту. Перри утверждает, что хорошие жесты продиктованы самой речью (являются естественными), а не притянуты к ней: важно достигать одновременно разнообразия и точности, чтобы произвести на слушателей впечатление серьезного, спокойною и объективного оратора (Perry 1973:186-87).

г. Зрительный контакт и выражение лица также должны быть недвусмысленными и соответствовать духу послания. Правильное Всесторонний обзор исторического развития риторики с ее применением к проповедованию см. De Koster 1980:303-30.

их употребление убедит слушателей в искренности проповедника и поможет увлечь их содержанием проповеди. Нужно сказать, что единственный способ передать свое чувство восхищения посланием — это продемонстрировать его высотой голоса, темпом, жестами и выражением лица. Отсутствие воодушевления заставит слушателей усомниться в искренности оратора, и они, скорее всего, останутся равнодушными к посланию.

Рассмотренные выше аспекты — это важное дополнение к изучению текста (оригинального значения) и контекста (способов применения отрывка к общине). Но внешнее оформление должно всегда зависеть от толкования текста, а не наоборот. Перечисленные приемы — это только средства передачи информации. Они ни в коей мере не должны возобладать над значением и значимостью текста. Обычный человек реагирует больше на форму, чем на содержание. Это и убеждает тратить основное время на отработку внешних аспектов. Талантливый проповедник часто полагается на разные приемы, а не на изучение текста. К сожалению, лишь немногие слушатели могут почувствовать разницу. Каждый из нас должен четко сознавать, что мы не просто проповедуем людям·, мы проповедуем для Бога. Хотя люди могут и не заметить, Бог всегда все видит, а ведь именно Он — наш единый и окончательный судья! Поэтому все риторические приемы должны быть подчинены первостепенной задаче — определению богооткровенного послания для верующих всех времен и его значимости для нас сегодня.

Но я не хочу этим сказать, что только «разъяснительные» проповеди могут быть библейскими. В ходе одной из важных дискуссий Робинсон сказал: «Тематическое проповедование, такое распространенное в Америке, заигрывает с ересью» (Robinson 1984:804). В ответ на его утверждение Люцер отмечает, что, хотя тематическое проповедование действительно сопряжено с этой опасностью, при «умелом исполнении и сохранении библейской целостности» оно служит верным «союзником»· разъяснительного проповедования (Lutzer 1984:833). Многие вопросы современности (например, теологического или этического характера), лучше всего рассматривать тематически. Но при этом важно следить за тем, чтобы каждый отрывок, используемый в тематическом послании, проповедовался в соответствии с его контекстом и исходным значением. Только при таком условии тематическое послание является «библейским».