11 глава

Раны бедного Иова еще кровоточили, его язвы до сих пор гноятся и не заживают, но никто из друзей не принес ему целебный елей или бальзам; третий из них, Софар, льет на раны столько же уксуса, сколько вылили два его предшественника. I. Он выдвигает Иову очень серьезное обвинение, якобы тот гордо и необоснованно оправдывался (ст. 1-4). II. Софар взывает к Богу, умоляя о вмешательстве, чтобы Он обличил Иова (ст. 5), и тогда последний ощутит (1) непогрешимую мудрость и непоколебимое правосудие Господа (ст. 6).

(2) Непостижимое совершенство Бога (ст. 7-9).

(3) Его неоспоримое владычество и не подлежащую контролю власть (ст. 10).

(4) Осведомленность Бога о делах сынов человеческих (ст. 11,12). III. Софар заверяет Иова, что после покаяния и преобразования (ст. 13,14) Бог вернет ему былое процветание и безопасность (ст. 15-19);

но если Иов будет нечестивым, то рассчитывать на это не стоит (ст. 20).

Стихи 1-6. Прискорбно видеть, как во время горячего спора во власти безудержного гнева подчас оказываются даже мудрые и благочестивые люди, как, например, здесь Софар. Елифаз начинал с весьма благопристойного предисловия (гл 4:2). Вилдад говорил с Иовом немного резче (гл 8:2). А Софар немилосердно набрасывается на него и говорит очень грубо: «…разве человек многоречивый прав? Пустословие твое заставит ли молчать мужей?» Так ли следует утешать Иова? Нет, подобные слова не годятся даже для обличения. Пристало ли говорить так человеку, выступающему в защиту Бога и Его правосудия? ТаШаепе атт1$ сое1ейНЬш 1гае? Возможен ли столь великий гнев в душах, посвятивших себя небу? Кто ввязывается в спор, тот убедится, как трудно держать себя в руках. Мудрости, осторожности и решительности, которыми обладали друзья Иова, оказалось недостаточно, чтобы удержать их от столь непристойного поведения, какое явил здесь Софар.

1. Софар представляет Иова совсем не таким, каков он на самом деле (ст. 2,3). Он приписывает его речам бесполезность и неуместность так обычно говорят люди, которые любят слушать самих себя; Софар обвиняет Иова во лжи и в глумлении; а значит, все, постигшее его, является справедливым наказанием. Кто намерен ссориться со своими братьями и подвергать их нападкам, тот непременно представит их самих и их поступки в самом мрачном свете, чтобы всеми правдами и неправдами вызвать к ним отвращение. В предыдущих главах мы читали и размышляли над речами Иова и нашли в них много здравого смысла и высказываний по делу. Мы увидели, что Иов руководствуется верными принципами, его аргументы сильны, многие высказывания взвешены и заслуживают внимания, а сказанное эмоционально и сгоряча мы милосердно и доброжелательно извиняем, не придавая этому особого значения. Тогда как Софар говорит об Иове весьма враждебно.

1. Как о человеке, который никогда не думает о том, что говорит, но бормочет, что пришло в голову, лишь бы создавать шум при помощи множества слов, надеясь таким образом доказать свою правоту и сбить с толку упрекающих: разве на множество слов нельзя дать ответа? Правда, иногда это не имеет смысла. Наверно, лучшим ответом на несдержанность является молчание, выражающее величайшее презрение. Не отвечай глупому по глупости его. Но если все-таки отвечать, то давайте руководствоваться разумом и благодатью, а не гордостью и эмоциями. Разве человек многоречивый (на полях написано: человек уст, то есть сплошной язык, vox et praeterea nihil голос и больше ничего) прав? Может ли таковой быть оправдан в своей говорливости (и на самом деле оправдается, если его не остановить)? Нет, ибо при многословии не миновать греха. Может ли болтливость оправдать человека? Может ли множество слов сойти за обоснованные доводы? Победит ли человек лишь благодаря красивым фразам? Нет, Бог многословие не приемлет, как и любой мудрец (Мат 6:7).

2. Как о человеке, говорящем бессовестно, то есть о лжеце, который надеется своей дерзкой ложью заставить оппонентов замолчать (пустословие твое заставит ли молчать мужей), о насмешнике, который подтрунивает над всеми и знает, как представить в ложном свете все что угодно, и не стесняется обманывать каждого, с кем говорит: чтобы ты глумился, и некому было постыдить тебя? Но разве сейчас не самое время говорить, не сдерживая страстные порывы? Иов не был безумцем, но говорил слова истинные и трезвые, тем не менее их так неверно истолковали! Елифаз и Вилдад отвечали Иову и сделали все возможное, чтобы заставить его стыдиться; и совсем неблагородно со стороны Софара так неистово нападать на человека, и без того пришедшего в крайнее смущение. Итак, здесь трое против одного.

II. Софар обвиняет Иова, якобы тот произносил слова, которых он на самом деле не говорил: ты сказал: суждение мое верно (ст. 4). И что, если бы он сказал это? Вера Иова на самом деле была истинной, а его суждения общепринятыми, к тому же о Боге он говорил лучше, чем его друзья. И если он что-то сказал опрометчиво, то отсюда все равно не следует, что его взгляды неверны. Но Софар обвиняет Иова еще и в том, якобы он говорил: и чист я в очах Твоих. А Иов так не говорил, на самом деле он сказал: Ты знаешь, что я не беззаконник (гл 10:7);

он также говорил: