6. ПОКЛОНЕНИЕ: устами или сердцем?

Христиане верят, что истинное поклонение — это самый возвышенный и благородный вид деятельности, к которому только и способен человек по благодати Божьей. Поэтому особенно печально сознавать, что и поклонение стало предметом разногласий. К сожалению, это так. Понятно, что Бог ищет Себе поклонников (как сказал Иисус), но вот каких поклонников? Понятно, что человек должен поклоняться Богу (как неоднократно говорит Библия), но каким именно должно быть это поклонение? Не всякое поклонение одинаково угодно Богу, в чем бы оно ни заключалось. Напротив, та же самая Библия, которая подчеркивает обязанность человека поклоняться Богу, добавляет, что бывают такие случаи, когда поклонение становится «мерзостью» в Божьих глазах и Он «ненавидит», «презирает», «не выносит» его и поэтому отвергает (см.: Ис. 1:12–14; Ам. 5:21–24).

Две исходные предпосылки

Иисус, обращаясь к фарисеям Своего времени, повторил Ветхозаветный текст, в котором обличался Израиль еще в VII и VIII вв. до P. X. Он процитировал слова пророка Исайи (29:13) как пророчество, имея в виду то, что эти слова предрекали фарисейское лицемерие. Но вместе с тем в них содержится и общий принцип, открытый Богом по отношению к поклонению, который был в равной степени применим как к фарисеям, так и к их предкам:

Он сказал им в ответ: Хорошо пророчествовал о вас лицемерах Исайя, как написано: «люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня…»

(Мк. 7:6,7).

За этими словами скрываются две исходные предпосылки — их разделяли как фарисеи, так и Сам Христос — которые и должны быть основанием для современных дебатов о поклонении.

Первая из них заключается в том, что поклонение — это деятельность, изначально свойственная человеку. Цитируя Исайю, Иисус сказал: «Люди сии чтут Меня…» Бог был недоволен жителями Иерусалима (а Христос — фарисеями) не потому, что они почитали Бога, а потому, что делали они это неправильно. Все люди должны чтить Бога, воздавать Богу ту славу и честь, которая по праву принадлежит Ему. Вообще, сущность поклонения заключается именно в этом; это подразумевается в самом слове «поклонение». Оно означает, что Бог достоин того, чтобы склониться пред Ним, что только так мы можем признать Его абсолютное превосходство и несравненное достоинство. В поклонении мы предстаем пред Ним как творения, чтобы почтить Его как нашего Творца; как грешники, чтобы почтить Его как нашего Спасителя; как дети, чтобы почтить Его как Отца; как слуги, чтобы почтить Его как Господа. Поэтому поклонение — это не какое–то произвольное занятие, которое можно дополнительно внести в расписание, если оно тебе нравится, или вообще проигнорировать, если оно тебе не по душе. Скорее, это обязанность, потому что подразумевает признание простых фактов.

Вторая предпосылка, содержащаяся в словах Исайи и Христа, заключается в следующем: кроме того, что поклонение вообще присуще человеку, оно также является совместной деятельностью: «Люди сии…» (или «народ сей…»). Конечно, есть место и личному поклонению, когда человек в уединении славит Бога и возносит Ему хвалу (напр., Мф. 6:6, где сказано: «Когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне»). Однако в данном случае Иисус говорит о чем–то публичном, общем, о том, как Божий народ поклоняется своему Богу, собравшись вместе. Иисус упомянул об этом, как о деле само собой разумеющемся. Наверное, можно смело сказать, что Он никогда не замышлял «нерелигиозного христианства».

Значит, в Своем дальнейшем разговоре с фарисеями Иисус упрекает их не за то, что они поклонялись, и не за то, что поклонялись они сообща, собравшись вместе, но за качество этого поклонения, за формализм, за лицемерие: «Хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исайя…». Они поклонялись не по–настоящему, а лишь актерствовали, притворялись. Честь, которую они воздавали Богу, была фальшивой, а не подлинной. Основное различие здесь — между поклонением устами и поклонением сердца. Поклонение можно выражать устами (так оно и есть, по крайней мере, в собрании верующих). Но состоит оно не из слов. Как нравственность, угодная Богу, есть дело не рук, но сердца, так и поклонение, угодное Богу, состоит не в звуках, но в смиренной, восхищенной преданности сердца. Фарисейское поклонение осуществляется языком; христианское — сердцем.

Что же тогда отличает истинное христианское поклонение?

Разумное поклонение

Первой отличительной чертой христианского поклонения является его разумность; в него полностью включено наше сознание. Ибо «сердце», о котором говорится в Писании, подразумевает не только чувства (хотя в наше время его понимают именно так). На библейском языке «сердце» — это стержень человеческой личности; нередко оно употребляется таким образом, что на первый план выходит как раз разум, а не чувства. Так, например, наставление из Прит. 23:26: «Сын мой! Отдай сердце твое мне» часто толкуют как просьбу о нашей любви и преданности. На основании этого текста прочитано множество проповедей о ревностном, искреннем ученичестве. Но на самом деле этими словами нас призывают слушать, внимать, сидеть тихо и подмечать; нас призывают здесь не столько к преданности, сколько к сосредоточенности. Это особенно ясно видно в книге Притчей, где написано, что сердце должно склоняться к «размышлению» и быть «мудрым» (см.: Прит. 2:2; 23:15).

Однако можно процитировать и такие места Нового Завета, где слово «сердце» означает нечто большее, чем любой «разум». Довольно будет и одного примера. Обращение Лидии, женщины из Асии, торговавшей багряницею в Филиппах, Лука описал следующим образом: «Господь отверз сердце ее внимать тому, что говорил Павел» (Деян. 16:14). Иными словами, Он открыл ее понимание, чтобы понять и принять Евангелие.

Конечно, «сердце» включает в себя больше, чем только «разум», — но никак не меньше. Итак, поклонение сердца — это разумное поклонение. Любить Бога всем сердцем означает любить Его и всем разумом.

Это подводит нас к первому фундаментальному принципу христианского поклонения, а именно: для того, чтобы поклоняться Богу, мы, прежде всего, должны Его знать. Однажды в Афинах Павел наткнулся на жертвенник с надписью «Неведомому Богу». Но он объявил, что эти слова противоречат самим себе. Поклоняться неведомому богу невозможно: ведь если не знаешь бога, то и не знаешь, какое поклонение ему нужно. Именно поэтому Павел сказал философам: «Сего–то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» (Деян. 17:22 и далее).

Тот же принцип ясно проступает в разговоре Иисуса с женщиной–самарянкой у колодца Иакова. К тому моменту религиозная жизнь самарян и иудеев уже в течение 700 лет развивалась совершенно независимо друг от друга. Причины этого разделения носили политический характер: ведь самаряне были народом, появившимся в результате смешения израильтян с иностранцами из Месопотамии, которые поселились в Палестине приблизительно в VIII в. до P. X. (см.: 4 Цар. 17:24 и далее). Однако в духовном плане это произошло потому, что самаряне и иудеи руководствовались разными Писаниями. Самаряне принимали Пятикнижие, однако отвергали все последующие откровения, данные Богом через пророков. Поскольку у самарян был закон, но без пророческих книг, их знание Бога неизбежно оказалось неполным. Именно об этом говорил Иисус, обращаясь к женщине у колодца: «Вы [то есть самаряне] не знаете, чему кланяетесь, а мы [то есть иудеи] знаем, чему кланяемся, ибо спасение [то есть обещанный Мессия] от иудеев. Но настанет время, — продолжал Иисус, — и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в… истине…» (Ин. 4:22,23). Итак, «истинное поклонение» — это «поклонение в истине»; это поклонение Богу Отцу, который во всей полноте и окончательно открылся нам в Своем Сыне Иисусе Христе.

Если поклонение самарян было (по меньшей мере) обедненным из–за того, что они отвергали пророческое учение, то большая часть иудейского поклонения была испорчена приверженностью к обрядам. В сущности, это было поклонение языка (проговаривание бессмысленных слов), а не сердца (когда все сознание человека восхищается живым Богом). Во времена Исайи те люди, чей язык восхвалял Бога, но сердце далеко отстояло от Него, сравнивались со слепцами и пьяницами: ведь они сами не знали и не понимали того, что говорили. Как мог Господь принять их поклонение, если они и слышать не хотели Его Слово, с которым Он обращался к ним через Своих пророков? Точно также фарисеи отвергали свидетельство Христа о Своем Отце; поэтому их поклонение не могло исходить из сердца.

Именно поэтому английские приверженцы Реформации и дали своему народу «Книгу общей молитвы» на вульгарном, как они выражались, языке — то есть не на латинском, а на английском, который «могли понять люди». Кроме того, они основательно начинили эту Книгу молитв отрывками из Писания. Так что если кто–то придет на службу в Англиканскую церковь, он обязательно услышит Слово Божье. Оно звучит в уроках из Ветхого и Нового Заветов, в псалмах и библейских песнопениях, в цитатах из Писания и упоминаниях о нем в молитвах и в проповеди — и таким вот образом доносится до людей. Все это было сделано намеренно, ибо реформаторы знали, что именно Слово Божье побуждает людей к поклонению Богу. Так, например, и в Вечерней, и в Утренней молитвах прихожан захватывает ритм, подобно маятнику переносящий их от Слова Божьего к человеческому ответу на него и обратно. Бог говорит словами Писания и призывает Свой народ к покаянию. Община отвечает на это, исповедуя свои грехи. Бог говорит через священника, произносящего «отпущение грехов», то есть через провозглашение Его прощения, основанное на

Божьих обетованиях. Община отвечает хвалебными псалмами. И опять Бог говорит с людьми уроками из Писания. Община отвечает песнопением, исповеданием веры и сбором десятин и пожертвований. И этот принцип разумного, библейского поклонения, которым руководствовался Кранмер при составлении «Книги общей молитвы», в равной степени применим и к хорошо организованному служению в так называемой «свободной» церкви, где поклонение является «ответом» на Божье Слово.

Проповедь вовсе не выпадает из общего служения поклонения; более того, она незаменима, по крайней мере, если это настоящая проповедь, то есть объяснение и толкование Писания. Ибо Писание — это Божье откровение, а поклонение — это благочестие. Писание и поклонение нераздельны, ибо первое пробуждает и вдохновляет последнее. То же самое можно сказать и о таинствах. Строго говоря, сами по себе таинства не являются поклонением, как и проповедь сама по себе. И проповедь, и таинства направлены не на Бога, а на человека. Они провозглашают (проповедь Устно, а таинства зрительно) славу Божьей благодати в спасении грешников. Поэтому, хотя сами по себе они и не являются поклонением, тем не менее, они подводят нас к тому, чтобы мы склонились перед Богом и выразили свое восхищение Тем, Кто отдал Себя за Свой народ и сегодня также отдает ему Себя.

Если Бог ищет Себе таких поклонников, которые приближаются к Нему своими сердцами и поклоняются Ему в истине, это значит, что, отправляясь в церковь, нам нив коем случае нельзя забывать дома свою голову. Ныне покойный д–р Руфус М. Джонс однажды получил письмо, автор которого протестовал против такого вот упора на разумность христианства. Этот человек писал так: «Всякий раз в церкви мне хочется отвинтить голову и положить ее под стул, потому что на религиозных собраниях все, что находится у меня выше воротничка, оказывается совершенно бесполезным»[118]. По всей видимости, он очень мало понимал, какое именно поклонение угодно Богу.

Поэтому нам нужно с осторожностью относиться ко всем проявлениям эмоциональной, эстетической или экстатической формы поклонения, в которой не участвует разум, — особенно если утверждается, что именно эти формы поклонения превосходят все остальные. Нет и нет! Единственное поклонение, угодное Богу, — это поклонение сердца, а поклонение сердца — это разумное поклонение. Это поклонение разумному Творцу, Который сотворил нас разумными и дал нам Свое откровение, требующее осознания затем, чтобы мы могли поклоняться Ему разумно, «всем разумением своим».

Поэтому совершенное поклонение Богу может существовать только на небесах, а не на земле, ибо лишь на небесах Бога можно ясно увидеть и познать: «И рабы Его будут служить Ему. И узрят лице Его, и имя Его будет на челах их» (Откр. 22:3,4). Поскольку здесь мы видим Его «как бы через тусклое стекло», даже самое лучшее наше поклонение непременно будет несовершенным. Но когда на небесах мы увидим

Его лицом к лицу, мы сможем поклоняться Ему такому, Какой Он есть.

Но пока мы на земле, в поклонении должен присутствовать разум. Мы должны смиренно слушать чтение и проповедь Божьего Слова, чтобы расти в познании Бога. Кроме того, нам нужно оставаться сосредоточенными, внимательными ко всему, что мы говорим или поем, чтобы поклоняться Богу, Каким мы знаем Его уже сейчас.

Духовное поклонение

Поклонение сердца является не только разумным, но и духовным. Нагляднее всего эта мысль просматривается в разговоре Иисуса с самарянкой. Мы уже увидели, что в течение семи столетий между иудеями и самарянами шло соперничество, часто яростное и жестокое. Одним из главных камней преткновения в богословском отношении был спор о том, в каком месте должно поклоняться Богу. Об этом самарянка у колодца и сказала Иисусу: «Отцы наши поклонялись на этой горе [то есть горе Гаризим], а вы говорите, что место, где Должно поклоняться, находится в Иерусалиме». Иисус отвечал ей: «Поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу., истинные поклонники будут поклоняться Отцу в Духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4:20–24).

Этими словами Иисус учил, что сущность нашего поклонения должна соответствовать характеру Бога, Которому мы поклоняемся. Если это разумное поклонение разумному Богу, то это и духовное поклонение Богу–Духу. По контрасту с самарянами (отвергавшими три четверти Ветхого Завета) христиане поклоняются «в истине»; по контрасту с фарисеями (большими специалистами по внешним ритуалам) христиане поклоняются «в духе». Поскольку «Бог есть дух», наше поклонение Ему не привязано ни к какому конкретному месту или форме и не зависит ни от чего подобного. В своей сущности поклонение, угодное Богу, является внутренним, а не внешним; духовным, а не обрядовым; делом сердца, а не языка. Оно заключается не в движениях наших рук, согласно определенному ритуалу (даже если сами движения и грациозны и элегантны). Оно состоит в стремлении нашего духа к Богу в любви и послушании.

Тем самым я вовсе не хочу сказать, что церковные здания нам не нужны. По крайней мере, в тех странах, где климат не отличается мягкостью, они весьма удобны, даже необходимы. Но Бог не привязан к зданиям; еще меньше Он связан с какими–то отдельными частями этих зданий. Даже в ветхозаветные дни, когда Бог снизошел к человеческой слабости и поместил Свою видимую славу — «шекину» — на крышку ковчега в святая святых, духовно мудрые израильтяне знали, что это был всего лишь символ Божьего присутствия, а не Сам Бог. Как сказал Соломон, посвящая свой храм Господу: «Поистине, Богу ли жить на земле? Небо и небо небес не вмещают Тебя, тем менее сей храм, который я построил!» (3 Цар. 8:27).

Однако хотя Бог и не привязан к зданиям, Он привязан к Своему народу, которому Он дал торжественнейший завет: «И буду их Богом, а они будут Моим народом». Этот завет сопровождался и обетованием о том, что Он никогда «не оставит и не покинет» Свой народ. Иисус Христос подтвердил это обетование Божьего присутствия с Новым Израилем: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них», «Се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 18:20; 28:20).

Значит, если мы хотим унаследовать эти обетования и ощущать Божье присутствие в нашем поклонении, то самым главным является не место, а те люди, что находятся вокруг нас; не какая–то из поместных церквей, но Церковь; не здание, но народ Божий. Всякий раз, когда верующие сходятся вместе, в здании или на открытом воздухе, в церкви ил и в скромной лачуге, в величественном соборе или в мрачных катакомбах, исполняются следующие Божьи слова: «Вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живого, к небесному Иерусалиму и тьмам ангелов, к торжествующему собору и Церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства, и к Ходатаю нового завета Иисусу, и к Крови кропления, говорящей лучше, чем Авелева» (Евр. 12:22–24).

Все, что мы сказали о зданиях, одинаково применимо и к формам поклонения. Мы не хотим сказать, что внешние формы поклонения являются ненужными или неверными, как, собственно, и церковные здания. Действительно, поклонение сердца может быть беззвучным, и в своих церковных службах нам, наверное, стоит побольше времени уделять молчанию. Но для того, чтобы мы воистину могли поклоняться все вместе, поклонение должно находить свое выражение в словах. Это может быть какая–то установленная форма хвалы и молитвы или что–то спонтанное. И то и другое может быть свободным и искренним выражением сердечного порыва. Но и то и другое также может скатиться до уровня языческих заклинаний. Внешние обряды и ритуалы безвредны, даже полезны, если являют собой истинное учение (а не то, что Кранмер назвал «темным и тупым», имея в виду нечто бессмысленное или смутное), а также если они являются подлинным выражением внутреннего поклонения.

Позвольте мне привести простой пример. В некоторых церквах прихожане, желая помолиться, становятся на колени. Это не обязательно. Другие христиане во время молитвы сидят или стоят. Те верующие, что предпочитают молиться на коленях, делают это потому, что для них эта поза истинно подтверждает учение о величии Бога и малости человека в Его глазах. Она также дает им возможность в почтении смириться перед Господом. В то же самое время бывает и так, что человек встает на колени, но внутренне так и не преклоняется перед Христом и не подчиняет свое сердце и волю Его заповедям.

Так на самом деле бывает; более того, так бывает довольно часто. Внимательный читатель Библии не сможет не заметить ее частых предостережений против внешней религиозности. Мы уже видели, как Христос применил по отношению к фарисеям те слова пророка Исайи, которыми Бог обличал Иудею в свое время. Поклонение фарисеев также было всего лишь внешней религиозной показухой. Та же самая тревожная нотка звучит и во многих других местах Писания: «Жертвы Ты не желаешь, — я дал бы ее; к всесожжению не благоволишь. Жертва Богу — дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже»(Пс. 50:18,19).

Современная церковь ничуть не меньше нуждается в подобных предостережениях. Красочные обряды, пышные процессии и великолепная музыка не станут угодными Богу или полезными человеку, если в них не заключено нечто большее, — а именно, духовное поклонение.

Евангельские христиане не всегда соглашаются друг с другом по вопросу о том, какое место в поклонении должна занимать красота. Некоторые в своем стремлении подчиниться библейским предостережениям зашли, пожалуй, слишком далеко в сторону суровости и скуки или даже небрежности. Другие обнаружили, что внешняя красота или прелесть звуков музыки могут быть вполне совместимыми с внутренним состоянием человека. То же самое можно сказать и о других внешних моментах, сопровождающих поклонение. Некоторые евангельские христиане не видят ничего страшного в том, чтобы хлопать в ладоши, раскачиваться в такт музыке и громко выкрикивать: «Аллилуйя!» Другие предпочитают, чтобы совместное поклонение было более сдержанным и почтительным, помня о том, что мы должны «служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом, потому что Бог наш есть огонь поядающий»(Евр. 12:28,29). Поскольку Бог сотворил нас всех разными и наделил различными темпераментами, нам нужно уважать друг друга и в подобных вопросах предоставлять друг другу свободу. Однако все мы должны упорно настаивать на одном (ведь этому учит Писание, это же говорил и Иисус): во всем, касающемся Бога, живущего на небесах, главное место занимают не наши слова, но то, что в сердце; не наши тела, но наш дух.

Однако духовное поклонение предполагает нечто большее. Оно означает не только то, что наш дух поклоняется Богу, но и то, что к поклонению нас побуждает Дух Божий. Истинное «обрезание — [это] мы, — пишет апостол Павел, подчеркивая жизненно важное различие между иудейским и христианским поклонением, — служащие Богу Духом»[119]. Когда мы приходим к Отцу, вдохновление Святого Духа так же важно, как и ходатайство Сына, ибо «чрез Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе» (Еф. 2:18). Вся христианская молитва происходит благодаря Христу и при помощи и вдохновении Святого Духа. Дух «подкрепляет нас в немощах наших» и помогает нам взывать: «Авва, Отче!», наделяя нас сознанием того, что мы — Божьи дети (Рим. 8:26,27; 8:15,16; Гал. 4:6). Кроме того, истинное поклонение, в каком–то смысле, не свойственно человеческой натуре, ибо человеческая природа эгоистична, а поклонение все сосредоточено на Боге. Только Святой Дух способен поднять нас выше самих себя и обратить наши взоры и желания на Бога. И если поклонение пробуждается Божьим Словом (как мы уже видели), то это именно Святой Дух с помощью Божьего Слова вызывает его в нас. Нам нужно часто молиться так: «Всемогущий Боже, Тебе открыты все сердца, известны все желания, и ничто не скроется от Тебя. Очисти помышления наших сердец вдохновением Святого Духа, чтобы мы могли совершенно любить Тебя и достойно возвеличивать Твое святое имя Христом, Господом нашим».

Духовное поклонение — это внутреннее поклонение, вдохновленное Святым Духом Божьим в духе человека.

Нравственное поклонение

Истинное поклонение является не только разумным и духовным, но и нравственным. Кроме разума и Духа в нем также участвует и совесть.

Стоит заметить, что перед тем, как описать самарянке, каких «поклонников Отец ищет Себе», Иисус сказал ей: «Пойди, позови мужа твоего и приди сюда». Когда та отвечала, что мужа у нее нет, Иисус продолжал: «Правду ты сказала, что у тебя нет мужа, ибо у тебя было пять мужей, и тот, которого ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала» (Ин. 4:23; 16—18). Перед тем, как она поклонится Богу так, как расскажет ей немного погодя Иисус, ее грех должен был быть обличен, исповедан и прощен.

Вот почему совместное поклонение верующих почти всегда начинается с исповедания грехов и покаяния. Например, в Вечерней и Утренней молитвах Англиканской церкви есть непременное «покаянное вступление»; а перед таинством причащения там читают Десять Заповедей (целиком или в сокращенной форме), за которым следует исповедание греха. Этим мы признаем, что перед тем, как поклоняться Богу, нам нужно покаяться перед Ним, перед тем, как встать в радостной хвале, нам нужно склониться в смиренном раскаянии. Ибо сказано «Кто взойдет на гору Господню или кто встанет на святом месте Его? Тот, у кого руки неповинны и сердце чисто…» (Пс. 23:3,4; ср.: Пс. 14). Нельзя вступать в чертоги небесные в лохмотьях греха и вины.

Снова и снова авторы библейских книг подчеркивают, что поклонение, не соединенное с нравственностью, совершенно неугодно Богу: «Жертва нечестивых — мерзость перед Господом», «Неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как послушание гласу Господа? Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов», «Ненавижу, отвергаю праздники ваши и не обоняю жертв во время торжественных собраний ваших… Пусть, как вода, течет суд, и правда — как сильный поток!», «К чему Мне множество жертв ваших? — говорит Господь. — Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота… Не носите больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня… И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу; ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро; ищите правды; спасайте угнетенного; защищайте сироту; вступайтесь за вдову» (Прит. 15:8; 1 Цар. 15:22; Ам. 5:21,24; Ис. 1:11–17).

Несомненно, такие вот снова и снова повторяющиеся наставления просто необходимы. Всемирная история не раз осквернялась людским стремлением к религии без нравственности или к набожности без любви. Иногда совесть верующих оказывалась настолько черствой или ослепленной, что они допускали элементы зла в своем поклонении и даже отождествляли их с благочестием. Наверное, самым ужасным примером этого была омерзительная практика ритуальной проституции. Но Богу не менее отвратительны и такие моменты, когда восхваление Господа смешивается с несправедливостью по отношению к людям. Во время религиозного бума в Израиле в VIII веке до P. X. пророк Амос упрекал тех, кто исправно посещал местные святилища; ведь, по его словам, эти люди «на одеждах, взятых в залог, возлежат при всяком жертвеннике, и вино, взыскиваемоес обвиненных [то есть взыскиваемое несправедливо], пьют в доме богов своих» (Ам. 2:8).

То же самое делали и фарисеи во времена нашего Господа. Они посещали и храм, и синагогу. Они исследовали Писания. Они постились, молились и давали милостыню. Их одежды, слова и манеры были до невозможности религиозными. Однако сердца их были исполнены греха, жадности и гордыни. Иисус говорил, что они «поедают дома вдов», но при этом «напоказ долго молятся» (Мк. 12:40). Точно также некоторые прихожане нынешних церквей регулярно отправляются на церковные службы, в то же самое время заключая нечестные сделки, прелюбодействуя, раздувая в себе злобу на обидевшего их человека или раздумывая, как ему отомстить.

Мы должны отвергнуть всякую претензию на религиозность, которая не сопровождается праведностью. Если кто–то хвалится небывалыми мистическими переживаниями, но не повинуется Божьим нравственным нормам, все эти слова — ложь и самообман. Причины тому должны быть понятны. Они касаются самого Божьего характера: «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине… Кто говорит: „Я познал Его», но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины… Кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме» (1 Ин. 1:5,6; 2:4, 9). Контраст, постоянно подчеркиваемый апостолом Иоанном, заключается между словесным исповеданием и нравственной действительностью, между тем, что мы говорим, и тем, кто мы есть. Религия без праведности тщетна. Вера без дел мертва.

Принцип, скрытый в этом неразрывном союзе поклонения и нравственности, состоит в том, что поклонение — это нечто гораздо большее, нежели пение гимнов и произнесение молитв. Гимны и молитвы, если они существуют сами по себе, — это всего–навсего слова и звуки. Если же они исходят из сердца, то выражают даже нечто большее, чем хвалу, воздаваемую Богу разумом и духом. В сжатой, конкретной форме в них — весь смысл нашей жизни и ее главное стремление. В час воскресного поклонения в церкви вложено то, чему была посвящена вся неделя. Наша жертва хвалы — это символ того, что мы посвятили Богу всего себя, свою душу и тело.

Споря с фарисеями о поклонении, Христос огорчался из–за того, что их религия была формальной и поверхностной. Он назвал ее «лицемерием», притворством. Они поклонялись Богу только устами, — а значит, оно было пустым, не исходящим из сердца. «Тщетно чтут Меня», — сказал Иисус, цитируя Исайю.

Совсем не так, как фарисеи, христиане поклоняются Богу: они поклоняются сердцем. И какую бы внешнюю форму оно ни принимало, по сути своей оно всегда остается разумным (в нем участвует сознание), духовным (в нем участвуют и дух человека, и Божий Святой Дух) и нравственным (неразрывно связанным с совестью и с направлением всей жизни человека). По словам Иисуса, именно таких «поклонников Отец ищет Себе».