Глава 3. Полная открытость ложное решение

Прежде чем осваивать искусство поддержки, мы должны постараться создать такую атмосферу во взаимоотношениях, при которой наши слова смогут проникать достаточно глубоко, чтобы подействовать. Для этого требуется разрушить защитные барьеры между людьми, делающие общение поверхностным. Вряд ли слова, рожденные одной защитной стратегией и наталкивающиеся на другую, способны кого-то поддержать.

Коль скоро оболочки существуют для того, чтобы защищать людей от пугающей их открытости, то лекарство от поверхностного общения предполагает в первую очередь решение проблемы страха. И здесь для нас возникает опасность выбрать в поисках этого решения неверное направление.

Эпидемия откровенности

Иногда я прошу своих слушателей сформулировать ответ на такой вопрос: «Когда и где вы испытываете меньше всего опасений, связанных с окружающими людьми, и чувствуете себя непринужденно, наслаждаетесь покоем и безопасностью?» Мало кто вспоминает о моментах, когда находится в одиночестве; судя по ответам большинства, максимальную безопасность люди ощущают с человеком, которому могут доверять в том, что он всегда примет их такими, какие они есть. Обычно мы чувствуем себя спокойнее всего, когда можно забыть о своей защите и оставаться самим собой, не опасаясь оказаться отвергнутым.

Иллюстрацию к этому тезису я однажды вечером встретил у себя дома. После прочитанной лекции о защитных оболочках один из моих сыновей заметил: «Мне не нужны оболочки, когда я с вами, потому что я знаю, что вы меня любите». Такие слова всегда греют родительское сердце. И они справедливы: меньше всего опасений мы испытываем, когда находимся среди любящих нас людей. В атмосфере любви мы ощущаем свободу и можем быть настоящими, бесстрашно отказываясь от наших оболочек. В такой атмосфере естественным образом возникают чувства доверия и близости.

А теперь попробуем проследить, что должно вытекать из этой идеи. Многие люди станут рассуждать примерно так:

Я хочу чувствовать себя спокойным и не испытывать страхов. Я сознаю, что мои защитные оболочки не могут решить эту проблему, как аспирин не может вылечить опухоль мозга. Они просто приглушают боль. Я стремлюсь к таким взаимоотношениям, в которых смогу отбросить защитные оболочки и проявить свои самые глубокие чувства, не боясь оказаться отвергнутым. Поэтому я буду искать общества человека или нескольких человек, с которыми не страшно быть откровенным.

Выводы из такого рассуждения очевидны. Коль скоро мы хотим решить проблему поверхностного общения и установить взаимоотношения без защитных оболочек, нам нужно преодолеть свой страх, рискнув пойти на откровенность. Нам нужно стать более открытыми по отношению к другим людям, пока мы не найдем того, кто примет нас такими, какие мы есть.

Задумаемся, куда может привести нас этот поиск возможностей полного самовыражения без угрозы осуждения. Групповая психотерапия в значительной степени обязана своей популярностью тому, что обещает откровенное общение без риска. Проститутки живут тем, что за умеренную плату гарантируют свое «приязненное отношение». Один критик

современной психотерапии назвал психотерапевтические сеансы «покупкой дружбы». Другие сравнивают психотерапию с проституцией: заплатив нужную сумму, клиент может полностью раскрываться, потоком изливая свои экстравагантные фантазии и необузданные эмоции, а психотерапевт воспримет все это, не высказывая никаких оценок.

Очевидно, что здесь болезненно искажается нечто действительно нужное и хорошее. Вполне законно наше желание, чтобы нас принимали такими, какие мы есть, желание найти кого-то, кто, несмотря на все наше несовершенство, никогда от нас не отвернется. Мы все стремимся к этому. Мы в этом нуждаемся. И Благая весть состоит в том, что благодаря смерти и воскресению Христа святой Бог теперь может принять нас, хотя и видит, какие мы в действительности.

В нашем стремлении к взаимоотношениям, дающим ощущение безопасности, нет ничего плохого. Но когда это стремление толкает нас на безудержно откровенные излияния в надежде, что наши христианские братья и сестры примут нас такими, какие мы есть, очевидно, что мы совершаем ложный шаг. Необходимое нам признание мы получаем уже не столько у Бога, сколько у людей.

Когда это происходит, наше сообщество становится не таким, как ему предначертано Богом. Во многих церквах такое общение может утратить определяющие черты koinonia, черты нашей совместной жизни во Христе. Откровенное общение, в обычном его понимании, своей главной составляющей предполагает эмоциональную искренность, нобез такой фундаментальной основы, как преданность Богу и служение благу ближнего. Это серьезная проблема.

Посмотрим, что может произойти в общине, решившей выстроить особо доверительные взаимоотношения с помощью откровенных рассказов прихожан о своих прежде скрываемых чувствах. Допустим, пастор в убедительной проповеди призвал всех прихожан к братскому сплочению, ставя

вопрос так, как если бы библейский текст гласил: «Не будем оставлять собрания своего, но будем поддерживать друг друга, откровенно делясь друг с другом своими чувствами» (ср.: Евр. 10:25).

В час братского общения после вечерней службы одна женщина решительно подошла к другой и, сделав глубокий вдох, откровенно высказалась: «Знаешь, я никогда не была с тобой искренней до конца. Ты уже много месяцев звонишь мне чуть ли не каждый день. И я всегда говорила, чтобы ты звонила мне почаще, что я рада твоим звонкам. Но это неправда. Я терпела твою занудную болтовню и притворные жалобы, потому что думала, что так надо, но теперь я поняла, что просто лицемерила. Поэтому я решила внести ясность».

В другом углу зала мужчина задумчиво допил кофе, поставил чашку и повернулся к стоящему рядом приятелю: «Послушай, Джордж. Я должен быть с тобой честен. Ты пригласил меня играть с тобой в гольф на следующей неделе, и я согласился. Я десятки раз принимал эти твои приглашения, но только потому, что мне не хватало духу на откровенное объяснение. Мне никакой радости нет убить четыре часа на гольф в твоей компании. Твои детские обиды, когда ты промахиваешься, твои подначки и споры, нескончаемый поток дурацких шуточек надоели мне до тошноты. Мне, наверное, давно надо было сказать тебе об этом».

Поветрие откровенности вскоре достигает масштабов эпидемии. Все члены общины (кроме нескольких замкнутых в себе отщепенцев) энергично срывают свои маски, смело идя на риск непредсказуемых последствий тотальной откровенности. Человек эпохи Возрождения в современном варианте: напористо самоутверждающийся, без страха и упрека. Проблема поверхностного общения успешно решена. Теперь появились глубокая враждебность и разделение.

Утрированным, конечно, может быть этот пример, но не сам тезис. Предполагаемое лекарство в виде полной откровенности приводит к последствиям, много худшим, чем исходный недуг. Тотальная откровенность превращает поверхностные взаимоотношения в испорченные, а в конечном счете — в распавшиеся. Это не решение проблемы защитных оболочек.

В жизни христиан уже есть глубокая общность. Все мы причастны одной Божественной сущности, все мы приняли одного Духа, все мы служим одному Господу, отстаиваем одну и туже веру, подчиняемся одной и той же Книге, уповаем на одну и ту же участь в вечности. В своем общении мы должны видеть реальность нашего общего наследия. Но мы обесценили саму идею общения, низведя его на уровень, где оно подразумевает уже выставление себя напоказ, а не раскрытие Христа друг для друга.

Поскольку выражение «делиться своими чувствами» заняло столь заметное место в нашем евангельском лексиконе, то мы, кажется, слышим его даже чаще, чем такие слова, как «святость», «владычество», «послушание» и «смирение». Я хотел бы особо отметить ту опасность, которую такого рода общение представляет, если мы хотим с его помощью установить в церкви отношения взаимной поддержки. Здесь необходимы, по меньшей мере, два предостережения.

1. Если «делиться своими чувствами» без основополагающей и всепоглощающей преданности благу ближнего, то это ведет к разделениям, а не к единству. Одна из серьезнейших проблем наших дней — слабый контроль людей над своими импульсивными побуждениями; иначе говоря, отсутствие силы воли и самодисциплины. Из списка десяти самых продаваемых книг, как правило, никогда не исчезают несколько справочников по всевозможным диетам. Почему так популярны книги о методиках, требующих самоограничений? Современные люди, похоже, не в силах противостоять своим прихотям. Все «вкусности» неминуемо будут съедены.

Но проблема не сводится только к неумеренности в еде. Искренний христианин, поддавшись минутной похоти, украдкой глядит в журнал «Плейбой», пока ждет очереди в парикмахерской. Домохозяйка безуспешно борется с искушением отложить утюг и посмотреть очередную серию мыльной оперы. Соблазн насладиться отдыхом прежде, чем будет покончено с домашними заботами, побеждает — белье остается неглаженым.

Мы дрейфуем по прихоти ветра и волн наших желаний. А ведь Павел увещевал нас, что мы более не живем по желаниям плоти и помыслов; мы были мертвыми, но возвращены к жизни, оживотворены силой Божьей, чтобы жить в послушании (Еф. 2:1 — 10). Почему же для столь многих из нас это скорее риторика, чем реальность?

Я убежден, что одной из ключевых причин недостатка самодисциплины стала предпосылка нашей культуры о ценности самовыражения. В нашей системе ценностей слишком многое ориентировано на такие идеалы, как открытость, подлинность чувств, самобытность, уверенность в себе, самореализация, искренность. И мы готовы счесть устаревшими такие понятия, как жертвенное служение, самодисциплина, самоотверженная любовь, послушание и готовность переносить лишения.

Поскольку наши силы направлены больше на самовыражение, чем на самоограничение, мы медленно, но верно утрачиваем способность обдуманно посвятить себя выполнению каких-то обязанностей, если это может пойти вразрез с нашими прихотями. Для некоторых супружеских пар брачный обет лучше бы выражал истинные намерения молодоженов, если бы немного его переделать: «Я буду любить тебя всегда, пока мне не захочется попробовать что-нибудь другое».

Любая группа людей, будь то семья, компания друзей, прихожане одной церкви или участники библейского семинара, столкнется с серьезными проблемами, если начнет рассматривать как высшую ценность личностное самораскрытие и выражение своих чувств. Стремление к самоограничению, необходимое для тех, кто подчиняет себя Божьему замыслу, закаляет характер и помогает оставаться верным и преданным даже в самые трудные времена.

Без прочной основы в виде решимости пойти на самоограничения ради блага ближнего раскрытие своих чувств означает не более чем ложную смелость самолюбования. Точно так же, как физическая нагота без приверженности узам брака ведет к безнравственности, личностная обнаженность без приверженности благу ближнего ведет, в конечном счете, к разрушению взаимоотношений. В лучшем случае возникает искусственное единство, которое оказывается лишь временным.

2. Когда превыше всего ставится откровенное выражение своих чувств, целью становится построение удобных для себя взаимоотношений, способствующих самореализации, а не таких взаимоотношений, при которых можно поддерживать других людей в их христианской жизни. Парадокс христианства состоит в том, что самореализация происходит через самоотрицание. Радости христианского братства не исчерпываются тем, что мы можем общаться с людьми, которые нам нравятся. У таких отношений есть гораздо более глубокие истоки, чем обоюдная приятность общения.

Апостол Иоанн в своем первом послании учит, что христианское общение не ограничивается просто горизонтальными связями между людьми, но включает в себя также общение с Отцом и Сыном (1 Ин. 1:3). Мы говорим о приобщении к Христу, но слишком часто глубинные смыслы этого понятия теряются на фоне нашего стремления к приятному общению с другими людьми.

Нам нужно усвоить ту мысль, что время, проведенное с другими людьми, способно так или иначе обогатить наши отношения с Христом, подобно тому, как взрослые дети острее ощущают любовь к родителям, когда поговорят друг с другом о том, что родители для них значат. Отношения христиан друг с другом могут приносить радость и способствовать самореализации — и такими они и должны быть. Но основа наших взаимоотношений — наша общая жизнь во Христе. Общение следует рассматривать как возможность побуждать друг друга к более полному сближению с Христом, отражая во взаимоотношениях качества Христа и ценя друг друга как носителей образа Божьего при всех наших недостатках. Слишком часто мы рассматриваем общение всего лишь как удобный случай установить приятные взаимоотношения и сделать еще один шаг на пути самореализации.

Некий молодой пастор больше года изучал групповую психотерапию. В курсе обучения была практика — участие в группе, сосредоточенной на ценности искреннего выражения своих чувств. Одна молодая женщина в группе тепло поддерживала пастора всякий раз, когда он рассказывал о своих чувствах. Ему это было приятно.

В мой консультационный кабинет его привели безутешные слезы жены. Он заявил мне: «В обществе жены я просто не могу быть доволен сам собой. Когда я рассказываю ей о том, что составляет мою жизнь, я наталкиваюсь лишь на безразличие или на критику. И вот я встретил женщину, общение с которой приносит мне глубокое удовлетворение. Ей я могу рассказывать о себе все, и она меня понимает. Я не вижу никаких причин сохранять безжизненные взаимоотношения теперь, когда я узнал счастье взаимоотношений, полных настоящей искренности и любви. Я верю, что Бог предпочел бы, чтобы я испытал тепло настоящей любви, а не жил в лицемерии моего брака».

Заметим, какой моральный кодекс исповедовал этот молодой человек. Я называю это «этикой самореализации»: правильность того, что мы делаем, определяется тем, насколько удовлетворительные чувства это у нас вызывает. Попросту говоря, если это приятно, так и сделай.

Самореализация через послушание

Библейская этика учит, что самореализация достигается через послушание — а оно бывает болезненным. Невозможно строго придерживаться библейской морали, когда откровенность и искреннее выражение чувств ценятся выше, чем преданность Богу. Когда люди пытаются избавиться от своих защитных оболочек, честно рассказывая о том, что они чувствуют, это грозит нежелательными последствиями:

1) в лучшем случае возникает ложная близость, но чаще — трения и растущее отчуждение;

2) начинается абсолютно эгоистичный поиск путей к самореализации в устанавливаемых взаимоотношениях (чем отрицается полная достаточность отношений с Христом) и постепенно формируется пагубный отход от библейской морали.

Клайв Льюис однажды сказал, что главная лаборатория для познания Бога — это христианское сообщество. Когда такое сообщество становится поверхностным, оно не может исполнять свое предназначение. А когда мы пытаемся углубить взаимоотношения с помощью полной откровенности, результат не только не ведет нас к Богу, но и становится препятствием на этом пути.

Заключение

Христиане должны научиться морально поддерживать друг друга вовремя сказанным словом. Слова никого не могут поддержать, когда люди прячутся за своими защитными оболочками от угрозы оказаться отвергнутыми. Слова, порожденные этой потребностью в защите, слишком своекорыстны, чтобы действительно оказывать поддержку. Поддержать могут только слова любви. Необходимо избавиться от такой коммуникации на уровне оболочек, чтобы могло воз никнуть реальное общение, отмеченное взаимной заботой и любовью.

Лекарство от общения на уровне оболочек — это не срывание масок и не смелое разоблачение друг перед другом, какие мы на самом деле и что чувствуем. Хотя мы должны раскрываться перед Богом и искренне исповедовать Ему свои грехи, тотальная откровенность в общении с людьми — это ошибка, обычно связанная с нашим желанием, чтобы другие люди принимали нас такими, какие мы есть. Необходимое нам признание мы должны искать только у Бога.

Полная откровенность как главный подход к построению отношений порождает эгоистическую сосредоточенность на собственном удовлетворении, напряженность во взаимоотношениях и разделения. Мы должны найти другое решение проблемы поверхностного общения.