Глава IX

Господь испытает праведного и нечестивого — Тебе не понравилась последняя глава? — Вопрос без ответа, — скажешь ты. — И что же все-таки делать, если царством, в котором я живу, управляет царь-копьеметатель, а я — его мишень? Уйти? Если да, то как? Как должен вести себя человек в разгар подобных состязаний? Если тебе не понравился вопрос в предыдущей главе, не понравится и ответ в этой! А ответ таков: ждать, пока не забьют до смерти. — Какая необходимость в этом? Да и какая от этого польза?! Ты смотришь не на того царя Саула! Пока ты будешь смотреть на своего царя, ты будешь винить его — и только его — за тот ад, в котором ты находишься. Будь осторожен, потому что Бог устремил Свой взор на другого Саула. Не на того, видимого, явного, бросающего в тебя копья. Нет, Бог смотрит на другого Саула. Столь же плохого, а, возможно, — и хуже. Бог смотрит на царя Саула в тебе. — Во мне? — Да, Саул у тебя в крови, в мозгу твоих костей. Из него состоят сама плоть и мышцы твоего сердца. На нем замешена твоя душа. Он живет в тебе. Царь Саул и ты — едины. Ты — царь Саул! Он дышит в легких и бьется в груди каждого из нас. И есть только один путь избавиться от него. Он должен быть уничтожен. Вероятно, это не очень приятно осознавать, и для тебя это никак не комплимент, но, по крайней мере, теперь ты знаешь, почему Богу было угодно поставить над тобой твоего царя, который только возможно является Саулом. *

Пастух Давид мог бы со временем превратиться в царя Саула Второго, если бы Бог не вырезал Саула из сердца Давида. О, это была длительная и тяжелая операция, она заняла годы и явилась жестоким испытанием, едва не убившим пациента. Чтобы удалить этого внутреннего Саула из сердца Давида, в качестве скальпеля и пинцета Бог использовал Саула — внешнего. Потому-то царь Саул, мечтая сам уничтожить Давида, на деле оказался лишь инструментом в Божиих руках для умерщвления того Саула, который скитался в пещерах Давидовой души. Да, это правда. И пока из сердца Давида удалялась Саулова сущность, Давид умирал, он был фактически сокрушен… Иначе… И Давид принял свою судьбу. Безропотно и покорно. Он проявил мужество, но при этом — ни тени гордости и самооправдания. Молча, в одиночестве, он переносил суровые испытания и уничижения. Глубока была его рана. Все внутреннее его существо было изувечено. Лик его был изменен. Когда же все это прекратилось, Давида нельзя было узнать. * * *

— Тебе не нравится такое решение вопроса? Никому из нас не нравится. Кроме Бога…