8. Вечная юность

Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубитее, тот оживит ее.

Луки 17:33

Тебе ведь не нравится,если кто-нибудь упомянетоб этом вслух? Например, парикмахер: «Джо, а волоски-тона макушке совсемпоредели».

Или косметолог: «В следующийраз, Сью, нам надо будет заняться твоими морщинами».

Или дети: «Слушай, напомни еще разок, кто такие были „РолингСтоунз»».

Или письмо с приглашением: «Мы ждем вас на тридцатилетие со дня окончания школы».

Или доктор:«В общем-то, Билл, беспокоиться особо не о чем. Твое здоровье вполне сноснодля людей такого возраста».

Восход старости.Первые страницы последней главы. Золотистый отблеск на зеленой кроне жизни. И вот ты уже разглядываешь морщинистое лицо, столкнувшись с неопровержимым фактомсобственного старения.

И хоть мы и пытаемся шутить(«Старость — это когда впиваешься зубами в сочный стейк… и зубы остаютсяв мясе»), не всегда получается смешно. Особенно для тех, кто был научен ценитьюность.

А ведь это все мы.

Долгие годы ты беспокоился о чем угодно,только не о старости. Среди прочих недостатков, обнаруживавшихся в избытке,всегда было одно непременное достоинство — молодость. Ты мог жрать, как лошадь, но не выглядеть так. Все учителя были старше тебя. Профессиональные спортсмены оказывались примерно в том же возрасте, что и твой старшийбрат. Жизнь казаласьоткрытым шоссе без ограничений скорости, а до конца дороги- целое тысячелетие.

Но потом они появились, едва заметные посланники смерти.

Ты купил страховку, в которойсреди прочего говорилось о затратахна погребение и ритуальные услуги. Друзья,ехавшие с тобой вместе в машине, вдруг спросили, почему ты стала щуриться,глядя на дорожныезнаки. Мальчишка, помогавший донестисумку с овощами, назвал тебя «бабулей».

Поначалу это редкиенапоминания. Словно мелкийдождь. При этом сам ты затянутв непромокаемый костюм — убежден в бесконечности собственной молодости. Но со временемкапли становятся все крупнееи настойчивее. Когда просыпаешься, все болит.А если что-то не болит, значит, уже не работает.

Твои собственные родителиначинают вести себя, как дети. А у тебя морщинки от улыбки никуда не исчезают, даже когда ты перестаешь улыбаться.

Апотом вдруг — БУМ! — и капелькидождя превращаются в поток. Нежное накрапывание — в гром и молнию. Сердечныйприступ. Опустевший дом. Сорок свечей на торте. Бифокальные линзы. БУМ! БУМ! БУМ!

И уже не отвертишься. Понсе де Леон так и не смог найти источник вечной молодости. Не сможешь и ты. Хотя как стараешься! Тягаешьгантели. Поседевшие пряди замазываешь черным. Семейный микроавтобус меняешь на монстрообразный трак с полнымприводом, способный покорятьнепредсказуемые обочины федеральных автострад. На лице подтяжка.Двойной подбородок спрятан за ворот. Грудь накачана.

Но как ни старайся, календарь теряет листок за листком.Часики тикают. Тело стареет. И каждая выпитая таблетканапоминает: есть горькоелекарство, которое всем нам предстоитиспить.

Но почему эта пилюля так медленно усваивается? Почему так трудно смириться с очевидным? Почему от одной мысли об очередномдне рождения нас бросает в

дрожь? Безусловно, часть проблемы кроетсяв зеркале (или по крайней мере в видимом там отражении). То, что было упругими крепким, обвисло.То, что работало в полную силу, сейчас лишь болезненно дрожит. Время, как говорится, лучший целитель, но никчемный косметолог.

Для многих из нас свою роль сыграли жизненные неудачи. Ты что-топланировал совершить, и не смог. Собирался наконец-то выбраться из пригорода, но по-прежнему платишь процентыпо кредиту за дом. Клялся себе, что никогдане будешь офисной куклой,новот сидишь в кабинете, забитом всевозможным бумажным хламом.Был намерен оставитьпотомкам наследство, а осталасьлишь подшивка долговых квитанций.

Боль бывает и глубже.От пустоты и бессмысленности успеха. Ты забрался на самую вершину лестницы, чтобы оказаться там в полном одиночестве. От стола из красного дерева тянет холодом.Блеск наград потускнел. Дипломы выцвели.Мир, казавшийся когда-то мечтой, стал для тебя реальностью, но и его оказалосьмало.

Сожаления превращаются в образ мыслей.Сантехник мечтаетпойти учиться в медицинский колледж, а врач — стать сантехником. Работающая женщина переживает, что не посвятила достаточно времени своим детям, а мать-домохозяйкасожалеет о несостоявшейся карьере.

Бывает и еще хуже. Сожаления могут закончиться бунтом.Против требованийжизни. Против рутины. Против скуки. Против всего, что ограничивает и принижает,

— работы, правительства, автомобиля типа «универсал», или еще хуже — против твоей семьи.

Бунтовщики, решающие бежать от реальности по темным узким дорожкам, становятся первыми кандидатами на попадание в одну из излюбленных дьявольских ловушек — прелюбодеяние.

Милая молоденькая секретарша вместе с бумагамиприносит в твой кабинет чувство симпатии…

Сосед не может поверить, что у тебя четверо детей, а фигура при этом — само изящество…

Давид внутри нас отправляетсянапоиски Вирсавии. Жена Потифара заглядывается на Иосифа.В зеленой травке — веселаялюбовная возня. Но там же прячутсяи колючки.

Давайте я сразу все скажу прямо: процесс старения может оказаться опасным. Эта дорожка обманчива, а по ее сторонам — глубокиеканавы. Мудр тот, кто выйдет в путь во всеоружии. Ты ведь слышал,что такое случается. Бог ведь не делаетиз этого секрета. Ты ведь не перечеркиваешь весь свой предыдущий опыт, когда взрослеешь. Да и другие оказывались в подобныхситуациях до тебя. Поэтому просто посмотривокруг. У тебя полно возможностей подготовиться к тому, что тебя ждет. Кругом более чем достаточно пищи для размышления. Если некоторые последствия процессастарения оказываются для тебя сюрпризом, не вини Бога. Он предупреждал. И даже дал совет.

«Кто станет сберегать душу свою, тот погубитее; а кто погубитее, тот оживит ее» (Лк. 17:33).

«Есть два вида отношенияк жизни, — заявляетИисус. — Либо оберегать ее, либо жаждатьее. И самые мудрые не те, что смогли наполнитьсвою жизнь множеством лет, но те, что смогли наполнитьсвои годы полнотой жизни».

Анни Даллардделится опытомв своей книге «Описаниежизни»: «Вот то немногое, в чем я уверена на сто процентов: если пишешь книгу, потрать себя целиком;выложи все, что есть, немедленно, сразу же. Не пытайсяприберечь какие-то ценные заготовки на потом, для следующейглавы, для новой книги. Нет. Отдавай, что имеешь. Отдавайцеликом. Отдавайне жалея».

Жизнь полна новизны и удивительных сюрпризов. Ищи их. Устрой на них охоту. Продавай, что имеешь, чтобыобрести эту свежесть. Не слушай нытиков, навечно приговоривших себя ко второмусорту и требующих того же от тебя. Они просто не хотят чувствовать себя ущербными и виноватыми. Цель ведь не в том, чтобыжить долго. Цель в том, чтобы ЖИТЬ.

Если верить Иисусу,имеющиеся варианты очевидны.Один голос твердит тебе о безопасности. Предлагает развести огонь в камине,сидеть дома в тепле и уюте. Если не будешь высовыватьнос, то уж точно ничего плохого с тобой не случится. И никто тебя не будет ругать- ты ведь и делать ничего не будешь. И равновесия не потеряешь, потому что не станешь карабкаться на скалыи хватать с неба звезды. Даже и не пытайся.Просто будь в безопасности.

Но есть и другойголос. Он зовет тебя в приключение. В Божественное путешествие. Он говорит,что не стоит разводитьогонь в камине, лучше развести его в своем сердце. Повиноваться Божьим импульсам. Усыновитьребенка. Переехать за границу.Поменять карьеру.Занять высокую должность. Все зависит от тебя самого. Конечно, это не безопасно. А как ты думал?

Тыдумаешь, сможешь вечно прятаться в тепле?Иисус бы с тобой не согласился.

«Кто станетсберегать душу свою, тот погубитее». Мне нравятсяслова генерала Дугласа Макартура. Он сказалих, когда ему было семьдесят восемь. «Никто из нас не становится старым просто после достижения какого-то возраста. Люди стареют, предавая свои идеалы. Годы сушат кожу. Измена принципамсушит душу».

Чарльз Линдберг, летчик, впервые пересекший Атлантику,тоже мог кое-что сказать про жизнь в безопасности и комфорте:

Ярешил для себя, что если смогу летать хотя бы десять лет, прежде чем погибну в авиакатастрофе, то буду считать случившееся удачной сделкой… Кто ценит жизнь больше?Летчик, посвятивший ее любимому делу? Или скряга, отсчитывающий каждый день, будто последнюю копейку в кошельке?

Еще раз внимательно прочитай предупреждение Иисуса. «Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее».

Попытайся отыскать в себе остатки детского любопытства. Даже если однажды ты оказался рядом с вершинойхолма, это вовсе не значит, что самая верхняя точка безвозвратно пройдена.

Последняя глава может оказаться самой насыщенной. Последняя песнь может стать самой величественной. Может так случиться, что вся твоя жизнь была подготовкой к великомууходу из нее. Божьи старики всегда оказывались среди Его избранных.

Моисей попал в Библию благодарясовершенному им на девятом десятке. Старый зрелый Авраам был гораздомудрее, чем юный порывистый Аврам. Халев решился потребовать обещанную ему гору в восемьдесят пять. Пророчице Анне было тоже восемьдесят пять. И у нее было достаточно сил, чтобы молитьсяо приходеМессии, и достаточно зоркое зрение,чтобы Его узнать.

А посмотри на престарелого апостола Иоанна.Последнего из апостолов. Близкого друга Иисуса.Казалось, что его последниедни уж точно будут мирными и спокойными. Он исполнил все, для чего родился.

Ничего подобного. Не хватало, чтобы он услышал ваши рассуждения. И Богу тоже не говорите. Ни тот ни другой не собирались на покой. Иоанну предстояло написать еще одну главу. То, что выгляделокак остров изоляцииот мира, превратилось в место вдохновения. И вот на закате жизни Иоанн пишет самую последнюю книгу Библии. Можетбыть, вся его предыдущая жизнь была лишь подготовкой к этой работе?

В этом же и пафос знаменитых стиховРоберта Браунинга:

Давай будем старитьсявместе, Ведь все лучшее впереди- Последнее в жизни,

Ради которого было начало.

Последние годы могут оказаться лучшими.Поговори на эту тему с Отмаром Амманом.Уже будучи на пенсии, он спроектировал магистраль между Коннектикутом и Нью-Джерси, аэропорт Dulles в Вашингтоне, мосты Throg Negs и Verrazano.

С ним бы согласился и Генри Шлиман. Он ушел «на пенсию»,оставил свой бизнес, чтобы найти легендарный город, описанный Гомером,- Трою. И нашел.

Уинстон Черчилль, как никто другой, заслужилотдых после Второй мировой войны. Но он не ушел на покой. Он взялся за перо и в возрастесемидесяти девяти лет получил Нобелевскую премию по литературе.

Кто-то стареети ходит на рыбалку. Кто-тостареет и отправляется на охоту. Они охотятся за тем, что всегдамечтали поймать.И ловят.

Один из друзей знаменитого американского юриста Оливера ВенделлаХолмса спросилего, почему он вдруг в возрастедевяноста четырех лет занялся изучением греческого языка.Холмс ответил: «Ну, милый мой, либо сейчас,либо уже никогда».

Дж. С. Пенни, когда ему было девяносто пять, заявил: «Мои глаза видят неважно, но видение четкое как никогда».

С годами наше видениедолжно улучшаться. Не видениедел земных, но видение путей небесных. Если вы провеливсю жизнь в поискахБожьего града, то, когда он однажды покажется, у вас будетправо войти. После смерти Микеланджело в его мастерской нашли записку. Она была адресована ученику. «Рисуй, Антонио, рисуй. Не трать попусту время»,- писал великий старик.

Мы понимаем, почему ты спешил,Микеланджело. Время не стоит на месте. Дни несутся.Годы исчезают. Жизнь заканчивается. И пока есть время,мы должны заняться тем, ради чего пришли.

Если бы какой-топутешественник не продумал свой походдо конца, это нам показалось бы странным. Мы только пожалели бы пассажира,который так и не прочел расписание. И вряд ли смогли бы понять человека, утверждающего, что целью путешествия является само путешествие.

Для таких в Писание и включены следующиеслова: «Прошла жатва, кончилось лето, а мы не спасены» (Иер. 8:20).

Впрочем, есть, конечно,и те, кто знает свою конечнуюцель. Надеюсь, ты из их числа. Надеюсь, ты понимаешь, что скоро будешьдома. Тогда для тебя возраст- не враг. Тогда твои годы — лишь верстовые столбы, напоминающие, что избавление никогда не было так близко.

Так и скажи своему парикмахеру.