Курящийся лен

Чувства пронизаны пламенем. Огонь, пробуждающий свет,

Порывы холодного ветра- зари раскаленный всполох, Объятая ночью свеча…

Упрямые искры не гаснут, С тенями ведут дуэль, Просят силы у пламени.

Огня танцующий жар…

10. Сила робкой молитвы

Придя к ученикам, увидел много народа около них и книжников, спорящих с ними. Тотчас;увидев Его; весь народ изумился, и, подбегая,приветствовали Его.

Онспросил книжников: о чем спорите с ними?

Один из народа сказал в ответ: Учитель! я привел к Тебе сына моего,одержимого духом немым, где ни схватывает его, повергает его на землю,и он испускаетпену, и скрежещетзубами своими, и цепенеет.Говорил я ученикамТвоим, чтобы изгнали его, и они не могли.

Отвечая ему, Иисус сказал: о, род неверный!доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? Приведитеего ко Мне.

И привели его к Нему. Как скоро [бесноватый] увидел Его, дух сотряс его; он упал на землю и валялся, испускаяпену.

И спросил [Иисус] отца его: как давно это сделалось с ним?

Он сказал: с детства; и многократно [дух] бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубитьего; но, если что можешь, сжалься над нами и помоги нам. Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать,все возможно верующему.

И тотчас отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи! помогимоему неверию.

Иисус, видя, что сбегается народ, запретил духу нечистому, сказав ему: дух немой и глухой! Я повелеваю тебе, выйди из него и впредьне входи в него.

И вскрикнув и сильно сотрясшиего, вышел; и он сделался как мертвый, так что многие говорили,что он умер.НоИисус, взяв его за руку, поднял его; и он встал.

И как вошел [Иисус] в дом, ученикиЕго спрашивали Его наедине:почему мы не могли изгнать его? И сказал им: сей род не может выйти иначе, как от молитвыи поста.

Сей род не может выйти иначе,как от молитвы ипоста Марка 9:29

Марка 9:14-29

Эта глава не для молитвенников в стиле «Конкорд». Она для тех, кто собирает крохи со стола.

Некоторые молятся, как летит самолет «Конкорд». Легко,изящно, гладко, высоко и мощно. Слова звенят воблаках, и сверхзвуковые сигналы распространяютсяпо всем Небесам.Итак, если ты молишьсяв таком стиле, я выражаю тебе свое восхищение. А если нет, я понимаю тебя.

Может быть, ты такой же как и я — собиратель крох, а молитву а-ля «Конкорд» никогда не использовал. Ты не так уж стремителен, летаешь низко, и даже, кажется, все больше над одним и тем же местом,а по утрам, бывает,так трудно завести старый ржавый мотор.

Большинство из нас именно такие молитвенники. Большинству из нас нужен настройщик.

Некоторым молитвам не хватаетпоследовательности. То пустыня, то оазис. Длинные, сухие перечисления, прерываемые редкими погружениями в воду Божественного общения.День за днем, неделя за неделеймы обходимся без настойчивых молитв,но потом что-товдруг происходит — мы слышимпроповедь, читаем книгу,переживаем жизненнуюдраму, — и вспоминаем о молитве, буквально погружаемся в нее. Купаемся, ныряем и выныриваем, и после чувствуем себя свежимии новыми. А потом наш путь продолжается, а молитва гаснет.

Другим молитвамнедостает искренности. Они слишком поверхностные, заученные,строгие. Больше правил, чем жизни. И пусть даже они произносятся ежедневно,все равно звучатнеуклюже.

Другим не хватает честности.Мыумеем искренне задаваться вопросом,способна ли молитва вообще что-нибудь изменить.С чего вдруг Бог на небе захочет со мной говорить? И если Он все знает, зачем мне Ему о чем-то рассказывать? И если у Него все подконтролем, способен ли Он хоть что-тоизменить?

Если у тебя такие битвы вовремя молитвы, я познакомлю тебя с одним парнем. Не переживай, он не монах. Он не апостолс затвердевшими мозолями на коленях. И не пророк по кличкеМедитатор. И он не специальнопридуманный упрек твоей совести, чтобы все время напоминать тебе, как нужно по-настоящему молиться. Все совсем наоборот.Он побирушка. Охотник за крошкамис барского стола. Отец своего больного сына, нуждающегося в чуде. Молитва этого папаши не так уж величественна, а вот ответ на нее впечатляет. И напоминает нам: сила не в самой молитве, а в Том, Кто слышит ее.

Он молитсяот отчаяния. Его сын, его единственный сын, одержимбесами. Не просто глух, нем и страдает эпилепсией, но еще контролируем злым духом. Даже когда мальчишка был совсем мал, демон бросал его то в огонь,то в воду.

Вообразите, как переживает отец.Другие родители видят, как дети растути взрослеют, а он видит только страдания. Другие уже учат своих сыновейкакому-то ремеслу, а он пытается хотя бы просто сберечьсвоему жизнь.

Вот уж проблема. Даже на минуту он не может его оставить. Никто ведь не знает, когда случится очередной припадок. Двадцать четыре часа в сутки отец пребывает в режиме ожидания, в состоянии полной готовности. Он устал и отчаялся. И в его молитве слышитсяи то и другое.

«Если можешь что-тодля него сделать, пожалуйста, смилуйсянад нами и помоги». Вслушайсяв эту молитву. Достаточно ли дерзновенно она звучит? Уверенно ли? Сильно ли? Вряд ли.

Одно-единственное слово моглобы все изменить. Если бы он вместо «если» сказал «так как». «Так как Ты можешьсделать все что угодно для него, смилуйся и помоги нам».

Но он этого не сказал. Он сказал «если».На греческом это звучит еще более выразительно. Употребленноездесь глагольное время выражаетсомнение. Как если бы человекговорил: «Подобное решение,вероятно, не в Твоей компетенции, но вдруг все-такисможешь… »

Типичный стон попрошайки. Скорее кроткий,чем мощный. Скорее робкий, нежели громкий. Так хромой ягненок бредет к пастуху, но совсем не так благородный тигр оглашает своим ревом джунгли. Но если твоя молитва похожа на молитву этого отца, не расстраивайся, — так начинаются великие дела.

Они начинаются с отчаянных желаний.С криков о помощи.Обычные люди не покоряют сразу же Эверест. Они ни на что не претендуют. Ничемне хвалятся. Не встают в позу. Просто молятся.Тихо. Слабо. Но все равно молятся.

Существует такое искушение: не начинатьмолиться, пока мы не научимся молиться правильно.Мы же слышалимолитвы духовно зрелых мужей. Мы читали о твердой как камень вере.И убедили себя, чтонам ой как до этого далеко.

И так как мы решили, что лучшене молиться, чем молитьсяплохо, мы и не молимся. Или молимсянерегулярно. А чтобы начатьмолиться по-настоящему, ждем, когда научимсяэто делать.

Как хорошо, что тот израильтянин не совершилподобной ошибки.В его молитве не так уж много веры. Но и не так уж мало. Он даже сам об этом заявляет:

«Верую, — говорит. — Помоги неверию моему».

Этамолитва, конечно,не для хрестоматии духовныхупражнений. Псалом из нее не выйдет.Очень уж все просто — ни тебе возвышенных восторгов, ни хвалы. Но Иисус отозвался.Не на красноречие уст — на боль сердца.

У Него было полнопричин, чтобы не обратитьна этого человека внимания. Во-первых, Он толькочто спустился с горы, с горы Преображения. Там Его лицо изменилось, а одежды сделалисьяркими, как молния (см. Лк. 9:29). Во все стороны от Него исходилосияние святости. Земные бременауступили место великолепию Небес. Моисей и Илия пришлик Нему, а повсюду вокругбыли ангелы. Он вознесся

над пыльнымгоризонтом земли и прикоснулся к высокому. Преобразился. Путь наверх закончился весьмавозбуждающим переживанием.

Путь вниз оказалсядовольно унылым.

Когда мы жили в Рио-де-Жанейро, нам случалосьотдыхать в Тересополисе. Это деревня в горах в паре часов езды от города. Тересополис по сравнениюс Рио был просто сказкой. Тихо. Чисто.Спокойно. И к тому же прохладно. В Рио было постоянное пекло.

Обратный путь был испытанием. Нищета, жара и грязь буквальнонакрывали волной. Искушение развернуться и поехатьназад было непреодолимым.

Если я и Деналин переживали подобноепосле недели в горах, что же тогда чувствовал Иисус послевидения Небес!

Только посмотри, какой бардакожидал Его внизу.Ученики ввязались в спор с фарисеями. Толпа зевак тупо таращила глаза. Парень, страдающий эпилепсией, вышел на всеобщее обозрение. А его отец, пришедшийза помощью, подавлен и не понимает, почемуникто ему не поможет.

Не удивительно, что Иисус воскликнул: «О, род неверный! доколе буду с вами? доколе буду терпетьвас?» (Мк. 9:19).

Никогда еще контраст между землейи Небесами не был стольразительным. Никогда еще питательная среда для молитвы не была столь бедной. Можно ли отыскать хоть какой-то признакприсутствия веры в этой картине? Ученики потерпели фиаско, книжники ликуют, демон торжествует, а отец ребенка в отчаянии. Попытка отыскать иголкуверы в огромномстоге полного неверия.

Можешь заняться поискамииголки и в своем стоге. Вероятно, твоя жизнь тоже отличается от Небес. Шумные домочадцы, детские вопли и никаких поющих ангелов. Сеющая распри религиозность — твои лидеры больше заняты выяснением отношений, чем служением людям. Неразрешимые проблемы. Ты уже и вспомнить не можешь, когдаэтого демона не было в твоей жизни.А тут еще среди грохота сомнений звучиттвой тихий голосок: «Может, сможешь мне чем-то помочь… »

И что, вот такая молитвачто-то способна изменить? Пусть Марк ответит:

Иисус, видя, чтосбегается народ, запретил духу нечистому,сказав ему: дух немой и глухой! Я повелеваютебе, выйди из него и впредьне входи в него. И вскрикнув и сильносотрясши его, вышел; и он сделался, как мертвый, такчто многие говорили,что он умер. Но Иисус, взяв его за руку, поднял его; и он встал (Лк. 9:25-27).

Но тут проблемы началисьс учениками. Как только они отошли подальше от толпы, немедленно спросилиИисуса: «Почему мы не могли изгнатьэтого духа?» И вот ответ: «Сей род не может выйти иначе, как от молитвы».

Какой молитвы? Какая молитваспособна творить перемены? Молитва апостолов? Нет, у них ничего не вышло. Может,молитва книжников? Может, они пошли в храм и ходатайствовали? Нет. Книжники тоже не молились.Может, народ, стоявший рядом, сжалилсянад мальчишкой? Опять нет. Никто из них не молился,не преклонил колена.Но какая же тогда молитва позволилаИисусу изгнать беса?

Вэтой истории есть только одна молитва. Искренняя просьба страдающего сердца. И так как Бога впечатляетбольше наша боль, нежели наше красноречие, Он ответил. Так в принципе часто бывает с отцами.Так случилось и с Джимом Редмондом. Его сын Дерек, двадцатишестилетний британец,мог выиграть забег на 400 метров во время Олимпийских игр 1992 года в Барселоне. Но на середине финального кругаострая боль пронзилаего правую ногу. Он рухнул на дорожкус разорванным сухожилием.

Когда к нему бежали врачи, Дерек продолжалсражаться с собственной ногой.

«Это был словноживотный инстинкт», — скажет он позже. Он пыталсяпрыгать, в безумной попыткевсе-таки завершить забег отталкивал тренеров.В этот момент какой-то здоровяк прорвался к нему сквозь толпу. На нем была футболкас надписью

«Ты обнимал сегодня своего ребенка?» и кепка со слоганом «Простосделай это» (Just do it). Этобыл Джим Редмонд, отец Дерека.

— Ты не обязан делать это, — крикнул онсвоему рыдающему сыну.

— Нет, я должен,- ответил тот.

— Ну что же, — ответил Джим,- тогда пойдемвместе.

И они пошли. Отец перекинулруку сына через свое плечо и так помог ему добраться до финиша. По пути им пришлосьотбиваться от охранников, и голова сына иногда исчезала из поля зрения за отцовскимплечом. Так они прошли до конца.

Толпа аплодировала, потом встала, потом взвыла от восторга,а когда Редмонды завершилисвой забег, разрыдалась.

Чтозаставило отца решитьсяна такое? Почему он бросилсяс трибун на дорожку на помощь сыну? Потому что увидел, как силен и крепок его ребенок? Нет, потому что увидел, как ему больно. Тот получилтравму, но изо всех сил старался завершитьзабег. Вот отец и ринулсявперед.

Бог поступаеттак же. Наши молитвы могут звучать убого. Наши попытки могут выглядеть неуклюже.Но коли уж сила молитвы не в том, кто ее произносит, а в Том, Кто ее слушает,она все равно меняетмир.