30. Пастырские письма: Первое письмо к Тимофею

В канон НЗ включены два письма к этому ученику Павла, но ни в одном из них нет ни малейшей оговорки о существовании другого письма (ср. 2 Петр 3:1). Слово «первое» говорит не о том, что письмо с таким названием было написано первым, но что оно превосходит по объему другое письмо соответственно названное «вторым». Тема 1 Тим напоминает нам о Тит, но опять же ничто в этих письмах не показывает прямой взаимосвязи двух писем, не знаем мы также и о том, какое же из трех писем было написано первым.

После рассмотрения истории создания, «Общий анализ» письма будет структурирован в соответствии с моделью, которая использовалась в Тит (выше). Параграфы будут посвящены вопросу, кто написал Тит и 1 Тим, значению псевдоэпиграфии и вопросам «Для размышления».

Базовые сведения

Датировка: Если письмо написано Павлом, то предполагаемая дата написания — около 65 года. Если оно псевдонимное (от 80 до 90% сторонников критической школы придерживаются этого мнения), то дата смещается к концу I века или (менее вероятно) началу II века.

Адресат: Тимофей в Эфесе (возможно, что Эфес служит собирательным образом церквей, которые уже существовали на тот момент). Павел — заявленный автор — недавно уехал оттуда и сейчас находится в Македонии.

Аутентичность: По–видимому, письмо написано учеником Павла или близким по духу толкователем наследия Павла несколькими десятилетиями спустя смерти апостола.

Единство и целостность: Не вызывают серьезных сомнений.

Композиция формальная:

A. Вступительная формула: 1:1–2.

Б. Благодарение: отсутствует.

B. Основная часть: 1:3–6:19.

Г. Заключительная формула: 6:20–21.

Композиция в соответствии с содержанием:

1:1–2: О бращение/приветствия Тимофею.

1:3–11: П редостережение против лжеучителей.

1:12–20: Жизненный путь самого Павла и завет Тимофею.

2:1–15: Н аставления о публичном богослужении (особенно для мужчин и женщин).

3:1–16: У казания для епископа и дьяконов.

4:1–5: И справление лжеучения.

4:6–5:2: Ободрение Тимофея в учительствовании.

5:3–6:2: Наставления вдовам, пресвитерам и рабам.

6:3–10: П редостережение против лжеучителей и корыстолюбия.

6:11–21а: Наказ Тимофею.

6:21б: З аключительное благословение.

Контекст

Здесь могут быть полезны некоторые детали о Тимофее, взятые из Деян и из собрания писем Павла, так как они могли определять восприятие автора читателями или слушателями письма. Тимофей жил в Листре (юго–восточная часть Малой Азии) и, вероятно, был обращен в христианство около 46 года в результате проповеднической деятельности Павла. Когда апостол повторно проходил по этим местам около 50 года, Тимофей присоединился к нему как странствующий миссионер и был его верным помощником в течение всей его последующей деятельности. В соответствии с Деян 16:1–3, хотя отцом Тимофея и был язычник, но мать относилась к христианам еврейского происхождения, поэтому Павел совершил его обрезание, чтобы не вызывать возмущения евреев[470]. Во время «второго миссионерского путешествия» (50–52 годы), Тимофей сопровождал Павла в Фригии, Галатии и Европе (Филиппы, Фессалоники и Верия). Он был послан к фессалоникийцам, чтобы укрепить их веру, а затем вернулся к Павлу с хорошими новостями (1 Фес 3:6; Деян 18:5), и его имя упоминалось наряду с именем Павла при отправлении 1 Фес (1:1). Он помогал Павлу обращать в христианство Коринф (2 Кор 1:19), но мы теряем его из виду на протяжении тех лет, когда Павел, согласно Деян 18:18–19:1, вернулся в Кесарию, Иерусалим и Сирийскую Антиохию, чтобы начать «Третье миссионерское путешествие» в Эфес через Галатию и Фригию. Тимофей находился с Павлом во время его пребывания в Эфесе в 54–57 годы, по крайней мере, часть этого времени[471]. В конце 56 и начале 57 года Павел отправляет его из Эфеса в Македонию, вероятно, для сбора денег в помощь иерусалимской общине (Деян 19:22; 1 Кор 4:17; 16:10) с договоренностью, что он, выполнив миссию, придет в Коринф. По–видимому, Тимофей попал туда как раз после того, как было доставлено 1 Кор. Письмо было принято не очень хорошо, и Тимофей спешно отправился к Павлу в Эфес доложить об этом. Вероятно, Тимофей был с Павлом и тогда, когда Павел окончательно покинул Эфес летом 57 года, так как в тот момент, когда Тит принес добрые вести о разрешении в Коринфе кризисной ситуации, Павел и Тимофей отправляли 2 Кор (1:1) из Македонии. Тимофей провел с Павлом в Коринфе зиму 57–58 годов, когда было отправлено Рим (16:21). В Деян 20:4–5 он находится рядом с апостолом в начале его путешествия из Коринфа в Иерусалим до Пятидесятницы 58 года. Он отправляется вперед и ожидает Павла в Троаде. Это последнее упоминание о Тимофее в Деян. В период написания подлинных писем Павла (около 51–58 годов?) Тимофей упоминается в качестве соавтора 1 Фес, Флп, Флм и 1 Кор. Так как его имя также связывается с именем Павла в Кол 1:1, а авторитетные богословы признают, что это письмо было написано Павлом из Рима, то часто считается, что Тимофей был рядом с Павлом и во время римского заключения 61–63 годов, но это мнение далеко не бесспорно.

Долгие годы Павел тепло отзывался о Тимофее. В 1 Фес 3:2 Тимофей изображен «братом» Павла и Божьим служителем в благовествовании Христовом. Павел пишет филиппийцам (2:19–23): «Не имею никого равно усердного»; Тимофей — сын Павла в служении благовествованию, и он не служит своим интересам, а лишь Христовым. В 1 Кор 4:17; 16:10–11, Павел пишет о Тимофее как о своем возлюбленном и верном сыне, им нельзя пренебрегать, так как он делает дело Господне.

Как же вписывается в данную картину биографическая информация из 1 Тим? По своему отношению к Тимофею 1 Тим (вместе с 2 Тим) очень близко к подлинным письмам Павла: Тимофей — возлюбленный сын Павла и Божий служитель, он должен служить образцом, хотя он и учится сам у Павла; им не следует пренебрегать. Помимо этого в 1 Тим Тимофей изображен юношей (4:12; 5:1) с дарованием, данным «по пророчеству с возложением рук священства» (4:14), он также подвержен частым недугам (5:23). Во время написания письма он был в Эфесе по просьбе Павла, который отправился в Македонию (1:3), надеясь вскоре вернуться в Эфес (3:14–15; 4:13). Эта информация не вписывается в вышеизложенную картину деятельности Павла и Тимофея на основании Деян и подлинных писем Павла. Например, после ухода Павла в Македонию из Эфеса в 57 году, Тимофей не оставался там. Соответственно, как и в случае с письмом Титу (выше), богословы говорят о «втором этапе деятельности» Павла после его заключения в Риме, которое завершилось в 63 году. Они утверждают, что Павел вернулся в Эфес (вопреки свидетельству Деян 20:25, 38, где он говорит пресвитерам Эфеса около 58 года, что они никогда больше не увидят его) и что в какой‑то момент в середине 60–х годов он оставил там Тимофея, а сам пошел в Македонию[472].

Общий анализ

«Композиция в соответствии с содержанием», указанная выше, показывает сложную структуру 1 Тим с частым возвращением к той или иной теме. Иногда Павел дает Тимофею наставления (1:3–20; 4:6), иногда он обращается непосредственно к проблемам общины (например, в главе 2). Позже автор возвращается к вопросам, которые были затронуты в начале (лжеучение, церковная организация). Квинн (Quinn) высказывает мнение о том, что указания Тимофею даны двумя блоками: один из них (1:3–3:13) находится до, а другой (4:6–6:21а) после основных профетических текстов (3:14–4:5) в форме гимна и пророчества, которые интерпретируются Павлом для Тимофея[473]. Проще говоря, я буду придерживаться той же организации материала, что была выбрана при изучении Тит, хотя в 1 Тим эти вопросы и не рассматриваются в том же порядке, что в 1 Тим. Таким образом, после небольшого комментария к вступительной формуле под тремя заголовками будут изложены основные темы письма: структура церкви, лжеучение, взаимоотношения в общине и вероучение.

Вступительная формула (1:1–2). Она короче, чем аналогичная формула Тит. Вместо использования необычного титула «раб Божий», встречаемого в Тит, здесь апостол говорит о том, что он уполномочен Богом, Спасителем нашим и Господом Иисусом Христом, надеждой нашей. Таким образом, он закладывает ту основу, на которой он может формулировать указания для церкви. Обращение к Тимофею и приветствия фактически совпадают с аналогичными разделами в Тит.

Основная часть (3:1–13; 5:3–22а). Тема церковной организации и порядка. Этот вопрос сначала был затронут в Тит, и он касался только назначения пресвитеров (епископов) на Крите. В 1 Тим ситуация более сложная, так как трактовка церковной организации в Эфесе складывается из двух не связанных друг с другом частей: первая описывает епископа (блюстителя) и диаконов, а вторая — вдов и пресвитеров. Квинн (Quinn, Titus 16) расценивает эти две части как наставления двум отдельным церковным подразделениям: языческим домашним сообществам в Эфесе и еврейским домашним церквам. Это утверждение ничем не обосновано, и у нас нет никакой необходимости говорить о существовании более чем одной структурной единицы среди последователей Павла в Эфесе[474], даже если местная церковь и была более сложной по организации, чем та, о которой писалось в Тит. Христианство в Эфесе брало начало, по крайней мере, с 50–х годов, в то время как христианство на Крите, вероятно, заняло прочные позиции лишь спустя несколько десятилетий. Тот факт, что в 1 Тим 5:19–20 предлагается процедура выдвижения обвинения против пресвитера, наводит на мысль о том, что данный институт уже существовал определенное время. Большинство критериев, которые оговариваются в Тит 1:5–9 для пресвитеров (епископов) — учителей общины, предусмотрены в 1 Тим 3:1–7 для епископов[475]. По всей видимости, эти епископы были пресвитерами, но так как 5:17 указывает на то, что только некоторые пресвитеры проповедовали и учили, тогда, вероятно, что не все пресвитеры были епископами[476]. Утверждение, что стремящийся к епископству, желает доброго дела (3:1), показывает, насколько высоко оценивалось это положение[477]. Предостережение епископам не быть заносчивыми (3:6) приобретает особый смысл в такой ситуации.

Наряду с пресвитерами, епископами в Эфесе есть и дьяконы (3:8–13), которые должны обладать сходными качествами: честны, не пристрастны к вину, не корыстолюбивы, женаты лишь однажды, хорошо управляющие своим домом. Почему одни из них носят звание пресвитеров (епископов), а другие — дьяконов, неясно. В 3:10 оговаривается, что дьякон должен пройти испытание, прежде чем он будет допущен служить, так что они, возможно, составляли группу, более молодую по возрасту[478]. В то же время между ними могли быть какие‑то социальные или экономические различия, неизвестные нам, так что мы можем только догадываться о них, например, возможно, дьяконы не были настолько богаты, чтобы иметь достаточно большой дом, в котором собиралась бы христианская община, если предположить, что составной частью требований о гостеприимстве пресвитеров (епископов) была необходимость обладать такой площадью. Корневой глагол diakonein означает служение, и можно предположить, что дьяконы выполняли более простую службу, чем пресвитеры (епископы). Обещание, что дьяконы, которые служат хорошо, готовят себя к превосходной роли, говорит о возможности их перехода в чин пресвитера (епископа) (отсюда и одинаковые требования к обеим группам). Вероятно, были и диаконисы[479] (3:11), от которых требовалось, чтобы они были почтенны, умеренны и заслуживали доверия. По–видимому, их служение было схоже со служением дьяконов–мужчин, хотя и высказываются предположения о том. что их деятельность была направлена исключительно на женщин. К сожалению, мы не знаем ничего определенного о диаконском служении, так как в 1 Тим ни слова не говорится о том, что должны делать дьяконы для христианской общины. В Деян 6:1–6 глагол diakonein используется для описания тех, кто обслуживал столы и раздавал пищу. В то же время с исторической точки зрения неправильно считать дьяконами Стефана и лидеров–эллинистов, избранных в этой сцене Деян[480]. Здесь правомочен вопрос, о том, не мог ли Лука обрисовать данную ситуацию в свете знания о дьяконах, служивших в церквах в 80–е годы. Так как Стефан и Филипп читали проповеди, то это может означать, что дьяконы, жившие позднее, также проповедовали и учили.

Еще одну группы в Эфесе составляли вдовы (5:3–16). Они занимали определенное положение в общине, но непонятно, следует ли относить их к людям, которые занимали некий пост или просто составляли некую социальную группу. Павел проводит четкое разделение между теми женщинами, которые стали вдовами только потому, что их мужья умерли, и теми, кто играл особую роль в церкви и для которого он составляет список необходимых качеств. Особые («истинные») вдовы должны были достигнуть шестидесяти лет, быть замужем лишь один раз (то есть твердо решить остаться одинокими[481]), не иметь детей или внуков, о которых нужно было бы заботиться. Они должны быть известны своими добрыми делами, а также тем, что хорошо воспитали своих детей. Предполагалось, что эти женщины не имели личных сбережений (5:5, 16), поэтому церковь обеспечивала их средствами к существованию за счет общинного имущества. В частности в их церковные обязанности входило моление днем и ночью[482], гостеприимство вплоть до выполнения обязанностей прислуги (омовение «ног святым»), помощь нуждающимся. [Непонятно, чем роль этих женщин отличалась от роли дьяконов (и диаконис).]

Необычным же в этом письме является неприязненный тон Павла в описании молодых вдовиц, которых нельзя принимать в эту группу. Эти непригодные к данному служению вдовы должны заботиться о своих детях или внуках. Он опасается, что более молодые среди них даже могут оказаться «веселыми вдовами», склонными к роскоши и чувственным наслаждениям, что может ослабить их преданность Христу. Расхаживая по гостям в поисках нового мужа и болтая без толку, они тем самым нарушают пожизненный обет, данный своему первому мужу. В конечном счете, считает Павел, лучше, если молодые вдовы вступят в повторный брак и родят детей, а не будут давать повод к злословию. «Некоторые уже совратились вслед сатаны» (5:15). Дж. М. Басслер (Bassler)[483] предполагает, что некоторые из тех женщин, которые были лишены права относиться к этой категории (возможно, не только вдовы, но и разведенные или незамужние женщины) могли требовать большей свободы самовыражения. Они были также объектом критики более общего характера в 1 Тим 2:11–15, где сказано, что жена должна быть покорной и не должна учить мужчин, так как она легче поддается соблазну.

Основная часть (1:3–20; 3:14–4:10; 6:3–5): тема истинного и ложного ученья. Описание лжеучения дается в нескольких местах 1 Тим, и мы не можем быть уверены в том, что везде идет речь об одной и той же угрозе. Как и в письме к Титу, в этом описании много полемической остроты[484], в результате чего трудно понять, в чем же именно состояло основное заблуждение. Павел упоминает (1:13–16), что он сам из хулителя и гонителя был обращен в апостолы благодатью Христа, намекая на то, что те, кто сейчас противодействует здравому учению, могут быть обращены, так как Христос пришел в этот мир спасти грешников. О Тимофее, несмотря на его молодость, были сказаны пророчества, и он следует здравому учению и способен стать добрым служителем Христа (1:18–19; 4:6), противоборствуя лжеучителям. Наряду с упоминанием еврейского происхождения оппонентов, которые желали бы быть законоучителями (1:7), есть также скрытый намек на их увлечение баснями и родословиями (1:4; 4:7; ср. Тит 1:14; 3:9; 2 Тим 4:4). Осуждение направленных против Декалога грехов (неявно в 1:8–10) имеют целью испытать учителей в соответствии с общим стандартом ортопраксии. Но некоторые из вопросов, подвергнутых критики, имеют более конкретный характер: оппоненты запрещают людям вступать в брак и употреблять в пищу определенные продукты (4:3). [Сверх того, хотя об этом и не говорится прямо, они как учителя (или, возможно, религиозные знатоки) очень жадны до денег: 6:5, 10.] Все это ставит нас перед тем же вопросом, что и при рассмотрении Тит: происходит ли это учение от еврейских апокрифов, еврейского гностицизма [«лжеименное знание» (gnosis): 6:20] или сочетает в себе черты обоих этих факторов? Сордз (Soards), полагая, что насаждение Павлом традиционных ценностей направлено против высокомерного индивидуализма, утверждает, что возможным объектом критики могла быть философия киников[485]. Отдельные философы–киники с сарказмом и скептицизмом говорили о Боге или богах, а также о традиционной религиозной вере, и прославляли тех, кто не женился и не имел детей. Киников обвиняли в корыстолюбии. Решение о характере лжеучения[486] частично зависит от детального анализа социального состава общины и выявления прослойки, подверженной наибольшему влиянию этих учителей.

Основная часть (2:1–15; 4:11–5:2; 5:22б-6:2; 6:6–19):взаимоотношения в общине и вероучение. Воссоздать картину отношений в общине в 1 Тим гораздо сложнее, чем в Тит, так как описание этих отношений переплетается с осуждением лжеучения, например, в 1:8–11. Как и в Тит 2:1–10, здесь присутствует домашний кодекс, но в разрозненном виде. Таким образом, в 1 Тим 5:1–2 есть указания на взаимоотношения пожилых и молодых членов общины, мужчин и женщин, в 2:8–15 — инструкции для обоих полов о том, как вести себя во время богослужения. В 6:1–2 сказано, что рабы должны почитать с не меньшим уважением своих христианских господ, чем господ–нехристиан (и опять нет соответствующего наставления для господ), в 2:1–2 внушается мысль о необходимости молитвы о всех начальствующих.

Наставления о поведении мужчин и женщин во время богослужении непропорциональны и направлены главным образом на исправление поведения женщин. Акцент на скромности и приличном одеянии ведет к требованию того, чтобы женщины учились в безмолвии и были покорны (2:9–12). Наказ женам («Учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем») может относиться прежде всего к теме богослужения[487], но может и выходить за ее пределы, о чем говорит упоминание о Еве. Обычно эти стихи расцениваются как общая установка по отношению к женщине, а в современном контексте они воспринимаются уже как крайние взгляды на ограничение роли женщины, особенно в сочетании с порицанием в адрес молодых вдовиц в 5:11–15[488]. Однако, недавно получила поддержку еще одна интерпретация этого отрывка в связи с критикой лжеучения в письме[489]. То, что эти женщины относились к богатому сословию, понятно из предостережения против ношения золота, жемчуга и многоценной одежды (2:9), и именно с этим может быть связано суровое осуждение потакающих своим желаниям вдов, у которых есть время ходить из дома в дом (5:6,13) (см. также осуждение богатства в 6:9,17). Если лжеучителя нацелили свою проповедь на таких женщин, то тогда резонны обвинения в том, что они ищут денежной выгоды (6:5)[490]. Таким образом, запрещение учить и властвовать (2:12)[491] относится не ко всем женщинам, а к тем из них, кто стал носителем заблуждений лжеучителей. Ходя из дома в дом, эти женщины могли распространять ложные представления. Женщин, которые разносили это лжеучение, сравнивают с Евой, которая обманула Адама (2:13–14). Спасение женщин через деторождение (2:15)[492], идея, которой вторит призыв к молодым вдовам повторно вступать в брак и рожать детей в 5:14, может быть обращением к авторитету Быт 3:16 для того, чтобы противостоять учителям, запрещавшим браки (1 Тим 4:3). Такой сценарий вполне вероятен в контексте конца I — начала II веков. Внимание привлекает созданная во II веке апокрифическая Книга Деяний (Деян), которая приводит пример учения, запрещающего потребление мяса, вина и половые сношения. В книге говорится о постоянном институте христианского вдовства, который давал женщине независимость от брака и семейной жизни, а также иногда выражаются гностические тенденции. Некоторые исследователи считают, что женщины сыграли определенную роль в написании этой Книги Деяний[493], и полагают, что критика «негодных бабьих басней» в 1 Тим 4:7 была направлена против такой традиции.

Помимо домашнего кодекса, определенное недоверие автора к богатству можно заметить и в 6:5–10, 17, 10, сюда входит и известное высказывание: «корень всех зол есть сребролюбие» (6:10). Значительное число отрывков в стиле гимна подкрепляет моральные наставления автора, самое известное из которых — 3:16, где в шести коротких поэтических строфах прославляется тайна религии/благочестия (eusebeia) с точки зрения того, что произошло с Христом[494]. Элементы гимна можно различить также и в 6:7–8, и в благословении в 6:15–16. Строки последнего отрывка характеризуются громким литургическим звучанием: «блаженный и единый сильный Царь царствующих и Господь господствующих, единый имеющий бессмертие, Который обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может». Это благословение можно рассматривать как приписывание Христу титулов, которые в ином месте могли бы принадлежать императору. Иисус стал действующим персонажем монотеистического вероисповедального утверждения об «истине» в 2:4–5: «един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус».

В Заключительной формуле (6:20–21) мы не находим приветствий, которыми завершается большинство писем Павла, включая Тит и 2 Тим, тут есть только страстный призыв к Тимофею. Так же как длинная вступительная формула в Тит толкуется некоторыми исследователями как введение ко всем трем Пастырским письмам, неожиданная концовка 1 Тим рассматривается некоторыми учеными как предварение к уже запланированному 2 Тим. Такая группировка на этапе планирования будет обсуждаться ниже (см. последний раздел данной главы).

Авторство Тит и 1 Тим

У нас теперь достаточно информации, чтобы рассмотреть этот вопрос. Так как 2 Тим представляет собой несколько иную проблему, позвольте отложить ее до следующей главы. В пользу авторства Павла говорят детали его путешествий, содержащиеся в этих письмах. Однако оно ставится под сомнение в последние 200 лет по ряду причин, которые приводятся ниже. В качестве альтернативы предлагается кандидатура близкого Павлу ученика, осуществившего предполагаемый замысел своего учителя[495]. Такое предположение относится и к другим девтеропаулинистским трудам. (Подход позволяет как признавать, так и отрицать историческую достоверность персонажей Пастырских писем.) В то же время некоторые исследователи считают, что автора Пастырских писем отделяет от Павла большая дистанция. Существует мнение, что они были написаны не учеником Павла, а одним из толкователей его наследия (включая некоторые сведения о Тите и Тимофее, вплетенные автором в художественную часть). Такой интерпретатор хотел укрепить организацию местной церкви, защитив ее от зарождающегося гностицизма.

Придерживаясь более радикального мнения, другие богословы считают Пастырские письма попыткой поправить наследие апостола. В то время, когда общественная память о Павле была потревожена Маркионом и апокрифическими Деяниями, были написаны Пастырские письма с целью создать домашний образ Павла и показать традиционность его взглядов[496]. Высказывались даже предположения о подделке имеющей целью ввести читателей в заблуждение. Отчасти вопрос состоит в следующем: насколько вероятно то, что главные идеи Пастырских писем можно отнести ко времени жизни Павла (то есть ко «второму периоду его деятельности» в 63–66 годах после событий, описанных в Деян). Те исследователи, которые считают Пастырские письма псевдоэпиграфическими произведениями, датируют их 80–90 годами, началом II века или последней третью II века. Давайте рассмотрим различные факторы (не все они равнозначны), которые повлияли на то ил иное решение богословов. Описывая их, я хотел бы заметить, что они ко всему прочему редко бывают однозначными. Возникающая из этого путаница вполне отражает реальность, так как определить с большой точностью, кто же и когда написал Пастырские письма, невозможно на основании существующих свидетельств. Детальное обсуждение этих факторов оправдано не только желанием решить вопрос авторства писем: многие из них касаются важных аспектов преемственности между жизнью Павла и церквами, которые сформировались в результате его миссии.

(1) Использование частиц, союзов и наречий в Пастырских письмах значительно отличается от того, как они используются в подлинных письмах Павла. Примерно одна четвертая всей лексики Пастырских писем не встречается в других письмах Павла[497], но такая совокупная статистика не берет во внимание тот факт, что лексика 2 Тим не так сильно отличается от типичной лексики Павла. Сравнив общий словарь Пастырских писем с подлинными письмами Павла, мы увидим, что лексика Пастырских писем несет на себе меньший отпечаток Септуагинты, она ближе к этическим наставлениям известных греческих философов. Стиль меньше похож на древнееврейский и характеризуется большей монотонностью и единообразием (более длинные предложения, ограниченный набор частиц и т. д.). Если говорить более конкретно, то, например, эпитеты, характеризующие греческое благочестие, щедро используются по отношению к Богу и Христу с некоторыми вариациями: «великий Бог и Спаситель наш» (Тит 2:13); «блаженный и единый сильный Царь царствующих и Господь господствующих» (1 Тим 6:15)[498]. Значение аргументов, основанных на различиях в словаре и стиле, ставится под сомнение, так как Павел мог прибегнуть к помощи писцов, которым, возможно, предоставлял определенную степень свободы (см. также главу 29, сноску 28). Основные идеи в Пастырских письмах, особенно те из них, что касаются церковной организации, отличаются от идей других писем Павла — это фактор вполне может объяснить некоторые различия в словаре. Более того, словарный запас и стиль Павла удивительным образом перемежаются с не принадлежащими ему элементами. Тем не менее эта статистика вызывает сомнение в том, что письма написал Павел, в особенности, если ее сочетать с другими аргументами[499].

(2) Похожее мнение рождается в результате сравнения богословия и этики Пастырских писем и подлинных писем Павла. В Пастырских письмах появляются типичные для Павла термины (закон, вера, праведность), но в несколько ином звучании. В целом, такие же различия встречаются и в других письмах Павла, но не с такой частотой. Крайне высока степень полемичности Пастырских писем, причем аргументы стереотипны.

(3) Как уже отмечалось в связи с Тит и 1 Тим, информация о служении Павла и его местонахождении не согласуется с тем, что нам известно о жизни Павла до римского заключения 61–63 годов. Если этот материал исторически достоверен и Павел действительно написал эти письма, то тогда остается только предположить, что существовал «второй период деятельности» Павла в середине 60–х годов. Таким образом, Тит и 1 Тим не могли быть написаны ранее 64–66 годов.

(4) Некоторые исследователи, которые датировали Пастырские письма концом II века, указывали на то, что они отсутствуют в Каноне Маркиона (около 150 года), в то же время Тетуллиан (Adversus Marcion 5.21) утверждал, что Маркион был с письмами знаком, но пренебрег ими[500]. Пастырских писем также нет и в Папирусе Битти II (Р46; около 200 года[501]), но этот документ содержит только письма Павла, обращенные к общинам (см. главу 15, сноску 2), и он не претендует на полное собрание. В Папирус Райленда (Р32) приблизительно того же периода Тит включен. Некоторые ученые утверждают, что Пастырские письма были написаны, чтобы устранить ошибки апокрифических Деяний Павла и Феклы (конец II века), поощрявших обет безбрачия и позволявших женщине учить мужчин (см. сноску 24). Однако, заняв обратную позицию, мы можем усмотреть в Пастырских письмах материал, который позднее получил полное развитии в Деяниях Феклы [502]. Хотя в этом сочинении отчасти и встречаются те же персоны и места, что и в 2 Тим, описание путешествия Павла не точно совпадают с маршрутом Павла, описанным в Пастырских письмах. Если детали Пастырских писем не соответствуют исторической правде, то можно сказать только, что и они, и Деяния Феклы, проявляют сходную тенденцию расширять масштаб деятельности Павла. В конце II века Фрагмент Муратори уже признает Пастырские письма как авторитетные писания. Письмо Поликарпа (Флп 4:1) близко к 1 Тим 6:10 и 6:7, а также к теме вдовства в 5:3–6. Многие считают, что письмо Поликарпа (120–130 годы н. э.) было написано под влиянием Пастырских писем, а не наоборот. Таким образом, внешние свидетельства говорят, что Пастырские письма были написаны никак не позже 125 года н. э.

(5) Часто лжеучение, которое критикуется в Пастырских письмах, отождествляется с иудействующим гностицизмом, который развился позже, уже после смерти Павла. Хотя такого мнения поддерживаются известные богословы (М. Дибелиус, Г. Концельманн), однако мы уже видели, как трудно точно определить природу учения, которое вызвало критику. В Пастырских письмах недостаточно информации для того, чтобы предположить, что объектом критики была одна из сильнейших гностических систем II века.

(6) Также в связи с определением даты написания, высказываются доводы о том, что церковная организация, которая описана в Пастырских письмах, возникла после смерти Павла. Действительно, ни в одном подлинном письме Павла не упоминаются пресвитеры, но организация церкви не является темой этих писем в отличие от Пастырских, так что такое умолчание может быть случайным. Более того, звания пресвитеров и епископа (надзирателя) или епископов в некотором роде эквивалентны, и Флп 1:1 упоминает последнее из них. (Утверждение, что episkopoi из Флп и из Пастырских писем значительно отличаются друг от друга, не имеет под собой оснований, так как Флп не дает нам информации о таких фигурах.) Соответственно, мы не можем точно определить, когда же институт пресвитеров, который был широко распространен в последней трети I века (Деян 14:23; 1 Петр 5:1–4; Иак 5:14), стал общепринятым. Хотя из трех Пастырских писем только в 2 Тим говорится о близкой смерти Павла, вполне понятна его озабоченность тем, чтобы оставить после себя крепкую церковную организацию, так как он все сильнее осознает, что уходит со сцены. Это беспокойство со стороны последователей было бы понятно и вскоре после смерти Павла, так как осиротевшие церкви нуждались в поддержке.

(7) Согласно Тит, институт пресвитеров (епископов) должен был стать главным в Критской церкви, и это было обозначено назначением Тита. 1 Тим предполагает существование в Эфесе пресвитеров (епископов) (с определенной специализацией пресвитеров) и дьяконов. Такая двухуровневая структура близка к призыву Дидахе 15:1 (около 100 года н. э.) рукополагать епископов и диаконов, которые бы заняли место странствующих апостолов и пророков, а также к1 Клим 42:4, 5; 44:4–5; 54:2 (около 96 года н. э.), которое упоминает пресвитеров (епископов) и дьяконов. Она отличается от трехуровневой структуры, на которой настаивал Игнатий в большинстве писем (около ПО года), а именно: один епископ, пресвитеры и дьяконы. Таким образом, если предположить линейное развитие (которое, несомненно, представляет слишком упрощенную картину), то по времени Пастырские письма предшествует писаниям Игнатия[503].

(8) Как отмечалось многими авторами, по духу и языку Пастырские письма очень близки Лк–Деян[504], причем до такой степени, что некоторые исследователи полагают, что либо их написал один человек, либо двое, один из которых подражал литературной манере другого. Упоминание в 2 Тим 3:11 о страданиях Павла и о событиях, произошедших в «Антиохии, Иконии и Листрах», напоминает путешествие Павла, о котором говорится только в Деян 13:14–14:20. Мысль о том, что пресвитеры должны быть в каждом городе (Тит 1:5), можно найти в Деян 14:23. Упоминание о пресвитерах, которые одновременно были епископами/надзирателями (Тит, 1 Тим), подтверждается словами Деян 20:17, 28. О пожилых вдовах, которые отказались от брака и проводили день и ночь в молитвах, говорится в 1 Тим 5:5,9 и Лк 2:36–37. Прощальное обращение Павла в свете его скорой кончины есть и в 2 Тим 3:10–4:8, и в Деян 20:18–35. Прощание из 2 Тим адресовано через Тимофея церкви Эфеса, и прощание в Деян обращено к пресвитерам (епископам) Эфеса. Наиболее вероятной датой написания Лк–Деян можно считать 80–е годы.

(9) 1 Тим подразумевает, что в Эфесе имело место определенное лжеучение. Если мы признаем эту информацию исторически достоверной, то должны принимать во внимание тот факт, что письмо Ангелу Ефесской церкви в Откр 2:1–7 (вероятно, написанном в 90–е годы) и К Ефесянам Игнатия (около 110 года) не изображают подобную ересь. Была ли она искоренена с помощью 1 Тим, написанного в Эфес раньше? Не в этом ли причина похвалы в Откр 2: 2 за испытание тем, кто назывался апостолами, а в Еф. Игн. 8:1 за то, что не поддались обольщениям? Или, возможно, эта ересь появилась после двух названных писем, и тогда 1 Тим было написано позже?

(10) Пастырские письма содержат большее количество биографических деталей, чем подлинные письма Павла, особенно это касается миссионерской деятельности последнего этапа, которая не подтверждается другими свидетельствами: информация о том, где Павел собирался провести зиму, что случилось во время первого слушания дела (в Иудее или в Риме), имена и иногда местопребывание пятнадцати его друзей и врагов, не упоминающихся более нигде в НЗ. Возможно ли, что не сам Павел, а некто иной придумал эти детали и в изобилии снабдил ими все три письма? Несколько видоизменяя свое предположение в ряде работ, Гаррисон (Harrison) полагает, что в Пастырские письма были включены подлинные записки Павла (Тит 3:12–15; отрывки из 2 Тим, особенно глава 4). В то же время эти записки не составляют последовательного повествования, и в настоящее время такое предположение разделяется большинством последователей[505]. Приводя в качестве примера псевдоэпиграфические труды, приписываемые Платону, Донельсон (Donelson, Pseudepigtaphy ) утверждает, что личные детали, предназначенные для того, чтобы создать у читателя сильное впечатление и придать тексту правдоподобие, были типичны для псевдоэпиграфии древности. Однако не следует забывать, что многие из этих деталей вносят свой вклад в создание поучительного пафоса Пастырских писем. Они привлекают внимание к тем аспектам жизни Павла, которые должны стать примером для подражания. Такие детали также не маловажны и для определения времени написания, особенно если сюда же включить и информацию такого рода из 2 Тим. Такие сведения требуют знания других писем Павла и Деян (см. главу 31), но были ли такие писания доступны до 100 года н. э.?

(11) Если Пастырские письма появились в результате псевдоэпиграфии, почему их автор взял за образец письма, адресованные отдельным лицам (из которых только одно относится к несомненно подлинным письмам Павла — Флм), а не использовал в качестве модели более распространенный тип писем, обращенных к общинам? Почему он не написал письмо Павла на Крит или в Эфес вместо Тит и 1 Тим? Если Пастырские письма были написаны во II веке, и биографические детали в них вымышленные, почему их судьба (включение в библейский канон) так разительно отличалась от участи других произведений такого рода, написанных от имени Павла или о нем, например, 3 Кор, Письмо к Лаодикийцам, Деян Павла и Феклы, которые не были признаны авторитетными?

(12) Те исследователи, которые не верят в инспирацию вообще или отрицают только буквальную инспирацию, не видят препятствий в самом понятии псевдоэпиграфии, если ее понимать как продолжение традиции и дела Павла его учениками, которые взяли на себя ответственность говорить от его имени о новых проблемах, которые стояли перед новым поколением. Однако, непросто соотнести предположение о том, что автор Пастырских писем намеренно вводил читателей в заблуждение и сознательно старался противодействовать подлинному наследию Павла, может вписываться в понятие богодуховности, пусть и в усложненном виде[506].

В различной степени выше перечисленные факторы привели к тому, что 80–90% современных ученых разделяют мнение, что Пастырские письма были написаны после смерти Павла [507]. Большинство из них считают, что наиболее вероятный контекст для написания этих писем предлагает период между 80 и 100 годами. Большинство также признают, что письма сохраняют преемственность со служением и взглядами самого Павла, хотя и не в такой степени, как Кол, Еф и даже 2 Фес.

Значение псевдоэпиграфии для Пастырских писем

Если признать псевдоэпиграфическое авторство, тогда по существу следует пересмотреть каждый вопрос, связанный с письмами[508]. Никто не наберется смелости заявить, что на все возникающие вопросы можно дать определенные ответы, но читателям следует знать, что же это за вопросы.

Авторитет Пастырских писем. Авторитет Павла — провозвестника Иисуса Христа — основан на божественном призвании, дарованном ему, а также на его отклике на Божью благодать: самопожертвованиеи и верности апостольскому служению. Ученики Павла, которые сопровождали его и делили тяготы апостольского служения, восприняли и авторитет от учителя. Однако авторитет, который передается к очередному поколению учеников неизбежно становится все слабее. Если Пастырские письма написал ученик, который имеет отдаленное отношение к Павлу, то имеют ли его наставления такую же силу, как поучения исторического Павла? Ответ на этот вопрос зависит от отношения человека к боговдохновению и библейскому авторитету. Если церковь Христа получила все эти писания от Духа Святого, тогда в составе Писания Пастырские письма имеют не меньшую божественную гарантию, чем подлинные письма Павла.

Вопрос о серии писем. Были ли эти письма–псевдоэпиграфы написаны автором по отдельности, по мере возникновения проблем в определенных местах, например, на Крите, в Эфесе и Риме (где умер Павел)? Это было бы самым простым решением, так как если предположить, что изначально задумывалась серия писем, к чему автору понадобилось писать два письма Тимофею, когда он мог поместить сообщение о приближающейся смерти Павла уже в первом письме? Спорно также и предположение, что у автора с самого начала была полная информация о путешествиях Павла, обязательная в случае, если рассматривать письма в группе. Как предполагается, Павел уехал с Крита (Тит) в Эфес, откуда он затем отправился в Македонию (1 Тим), чтобы перезимовать в Никополе в Далматии (Иллирик), где был арестован и отправлен в Рим (2 Тим).

Историчность путешествий. Если серьезно подходить к проблеме, то следует задать вопрос, можно ли вообще говорить об историчности в отношении «второго периода деятельности» Павла. Разумеется, если автор писем работал над их созданием несколько десятилетий спустя, то он мог знать о подробностях последних лет жизни Павла, которые больше нигде не сохранились. Существует также теория Гаррисона о включении некоторых отрывков из старых трудов Павла в Пастырские письма. Тем не менее, большинство исследователей, которые говорят о псевдоэпиграфии, усматривают в тексте художественный вымысел на том основании, что воображаемая обстановка часто являлась особенностью этого жанра. Слепив из сведений об апостольском служении Павла максимально реалистичный фон, автор обращался к образу Павла как истинного апостола.

Вопрос достоверности пунктов назначения. Нам следует задаться вопросом, насколько достоверными являются адресат и его местонахождение в Пастырских письмах (Тит на Крите, Тимофей в Эфесе в 1 Тим и он же в Малой Азии в 2 Тим). Действительно ли письма были адресованы церквам Крита и Эфеса (хотя и спустя десятилетия после смерти Павла)? Знали ли адресаты, что письма, возможно, были не от Павла? Или письма были обращены к более широкой аудитории, а географические названия из традиции Павла имели символическое значение, дабы проиллюстрировать два типа христианских церквей — новообразованные (Крит) и давно сложившиеся (Эфес)[509]?

Вопрос достоверности адресатов. Согласно одной псевдоэпиграфической теории, Павел стал образцовым апостолом, пророком и учителем, который давал наставления в отношении как существующих, так и возможных проблем церкви. А что мы можем сказать о двух учениках, к которым этот Павел обращался лично? Были ли Тит и Тимофей еще живы во время написания Пастырских писем, так что в некотором роде эти письма поддерживали их стремление сохранить и развить наследие Павла? Или они уже ушли из жизни, и эти письма были обращены к тем областям, где они работали, чтобы благословить, поддержать и совершенствовать те институты, которые организовали эти ученики Павла? Или эти имена были просто выбраны из жизнеописания Павла и использованы в качестве примера, чтобы обратиться к церквам и их руководителям спустя несколько десятилетий после смерти этих учеников? Те исследователи, которые поддерживают последнее предположение, в сущности, рассматривают Пастырские письма как дважды псевдонимные: с исторической точки зрения, они не были написаны Павлом и не были адресованы Тимофею или Титу.

Достоверность места написания. Так как Тит не определяет точно место, откуда было написано письмо, то наиболее вероятны Эфес или Македония. 1 Тим называет Македонию, а 2 Тим указывает на Рим. Насколько правдивы эти сведения о месте происхождения Пастырских писем, или снова эти географические названия были взяты из истории жизни Павла, чтобы украсить собой написанное? Около 96 года н. э Римская церковь написала письмо церкви Коринфа с советами и замечаниями, приводя в качестве примера Петра и Павла, которые до самой смерти боролись за свои убеждения, при этом использовались некоторые детали жизни Павла, выходящие за рамки того, что описано в Деян (1 Клим 5:2–7). Сходство с Пастырскими письмами налицо, так что, по крайней мере, Рим, о котором как о месте написания говорится в 2 Тим, может быть исторически верным для Пастырских писем. Это не тот Рим, в котором умирал Павел, а Рим после его смерти, где его чтили как истинного апостола. Мнение по этому вопросу зависит в определенной степени от вероятности гипротезы, описываемой в следующей главе и сводящейся к тому, что Тит и 1 Тим могли быть написаны в подражание 2 Тим, которое ближе к Павлу по стилю и контексту.

Для размышления

(1) В двух предыдущих параграфах уже были затронуты многие вопросы, которые являются фундаментальными для понимания Пастырских писем. Но при всем разнообразии мнений ключевым остается вопрос о значении Пастырских писем в настоящее время: являются ли наставления Пастырских писем относительно церковной организации оправданным продолжением традиции Павла? Этот вопрос остро стоит даже тогда, когда человек отвергает идею о том, что Пастырские письма — это намеренный обман с целью навязать идеи, не имеющие отношения к Павлу, так как даже верный ученик с благими намерениями может неосознанно исказить наследие своего учителя[510]. Если богослов принадлежит к церкви, где отсутствует епископат, или имеет неприязнь к строгой системе, он может утверждать, что акцент на организации в Пастырских письмах принижает ту высокую оценку, которую Павел дал духовным дарам, являя собой яркий пример развращающего влияния «раннего католицизма» (см. главу 28). Другие исследователи отмечают, что в 1 Кор 12 и 14 Павел указывает на то, что дары Духа могут стать причиной некоторых проблем и что такие отрывки, как 1 Фес 5:12 («предстоятели ваши в Господе»), Флп 1:1 («с епископами и дьяконами»), Рим 12:8 («начальник ли — начальствуй с усердием») показывают, что Павел не выступал против властных структур. Они утверждают, что со смертью апостола появилась угроза раскола, предотвратить который могла лишь строгая организация вроде той, что изображена в Пастырских письмах. Несмотря на то, что социологические факторы неизбежно ведут к росту властных структур, без чего общество не может сохраниться, согласно классическому богословию тех церквей, которые признают древнюю традицию, развитие института пресвитеров (епископов) и дьяконов направлялось Богом как нормативное явление. Фактически, даже трехуровневая структура, состоящая из одного епископа, пресвитеров и дьяконов, развившаяся в постновозаветный период, считается многими церквами нормативной и не подлежащей пересмотру. Безусловно, такая позиция в этом вопросе имеет экуменическое значение.

(2) Если считать, что развивающаяся церковная организация из Пастырских писем соответствовала духу Павла (и, кроме того, являлась авторитетной, нормативной и даже непреложной), то означает ли это, что ее нельзя реформировать? Этот институт возник в обществе патриархального типа и в определенных условиях (опасность лжеучения). В какой степени эти особенности повлияли на ее развитие и создали возможности для искажения? Является ли наставление «Учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем» (1 Тим 2:12) неизменным указанием для церкви, которой руководит пресвитер/епископ–мужчина, или это просто примета того времени, когда большинство женщин не имело такого же образования, как мужчину? Верность общепринятой вере противопоставляется приходу лжеучения (1:19; 4:1). Возможна ли альтернатива с учетом новых благотворных идей, которые ставят под сомнение бездумное повторение? Не является ли поддержка сложившегося положения однобокой? Если в Пастырских письмах разрабатывается более стабильный институт, чем институт, основанный на духовных дарах, тогда не теряет ли 1 Кор 12 свою актуальность для церкви с четкой организацией? Или здесь просто изображается некий прошедший этап в жизни церкви? Не должно ли ради сохранения верности всему НЗ в церкви, в которой руководят назначенные лица, привлекать к служению и тех, кто возвысился за счет духовного дара и не вписывается в данную систему? И насколько люди, одаренные от Духа, должны проявлять послушание и относиться с уважением к тем официальным лицам, которые составляют часть организации, созданной этим же Духом? Это извечные вопросы в христианских церквах.

(Общая библиография по разделу Пастырских писем находится в конце главы 29).