10. Пастыри стада

Если у какого–нибудь человека будет сто овец и одна из них заблудится, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не отправится ли на поиски заблудившейся? И если случится найти её, верно говорю вам, он будет радоваться ей больше, чем девяноста девяти незаблудившимся

(Матфея 18:12, 13).

Иисус был убежден, что его овцы «знают его голос». Он был уверен: «За чужим они никогда не последуют, но убегут от него, потому что не знают голоса чужих»[364]. Писание знакомит нас с «голосом» истинного Пастыря, помогает нам распознавать его среди всех остальных голосов. Приглашение Христа полностью соответствует словам заботливого пастуха, обращающегося к своему стаду:

Придите ко мне, все трудящиеся и обременённые, и я освежу вас. Возьмите на себя моё ярмо и научитесь от меня, ибо я кроток и смирен сердцем, и найдёте освежение душам вашим. Ибо ярмо моё удобное и ноша моя лёгкая[365].

Как вчера, так и сегодня во многих странах мира немало людей покидало и покидает традиционные религиозные объединения по одной причине: в проповедях своих церквей прихожане не слышат голос Доброго Пастыря, не слышат освежающих и успокаивающих слов, а, напротив, слышат пронзительный призыв к полной покорности человеческим авторитетам. Слышимый ими «голос» больше соответствует предупреждению, которое Иисус оставил для своих учеников:

Вы знаете, что мирские владыки господствуют над своими народами и великие этого мира держат их в своей власти. Но не так должно быть у вас[366]!

После того, как я написал книгу «Кризис совести», мне дали почитать работу, опубликованную раньше моей, но озаглавленную на удивление похоже: «Вопрос совести»[367]. Её автор, Чарльз Дэвис, родился в Англии и воспитывался родителями в традициях Римско–католической веры. Автор отмечает, что уже во времена своей юности он «считал само собой разумеющимся и непоколебимым фактом то, что Римская Церковь является единственной истинной Церковью». Это мировоззрение сохранилось у автора и с возрастом:

И во взрослой жизни Католическая церковь оставалась для меня неоспоримой и незыблемой. Она занимала главное место в моем мировоззрении.

С пятнадцатилетнего возраста он стал считать церковное служение целью своей жизни. И хотя наши религии кажутся настолько непохожими — маленький пруд Свидетелей Иеговы по сравнению с безбрежным океаном католицизма — я чувствовал, что у нас с автором было много общего: нас связывало одинаковое отношение к унаследованной от родителей религии.

Чарльз Дейвис более двадцати лет прослужил священником и впоследствии стал ведущим католическим богословом Великобритании. Он много путешествовал и выступал с лекциями как на родине, так и за рубежом. Затем, в 1966 году, он решил оставить свою религию (к которой принадлежал с рождения). В его истории я нашел поразительно много похожего с собственной жизнью, однако наибольшее впечатление на меня произвели причины , по которым он совершил столь серьезный шаг — отказался от прежних убеждений и от религиозной карьеры, которой посвятил всю свою жизнь. Я почувствовал духовную близость к автору и был глубоко тронут его повествованием. Он объяснет:

Я остаюсь христианином, но пришел к убеждению, что Церковь в том виде, как она существует и действует в настоящее время, является препятствием в жизни убежденных христиан, которых я знаю и уважаю. Не Церковь является источником тех ценностей, которых они придерживаются и по которым живут. Напротив, эти христиане вынуждены жить в постоянном напряжении и оппозиции к Церкви…

Для меня приверженность христианству неотделима от стремления к истине и заботы о людях. Я не вижу, чтобы эти задачи заботили официальную Церковь в первую очередь. Я наблюдаю в ней стремление к власти за счет истины. Мне грустно от осознания того вреда, который наносится людям деятельностью безличной и несвободной системы. Кроме того, я не считаю, что требования Церкви как института подкреплены необходимыми библейскими и историческими доказательствами[368].

То же самое я могу сказать и о себе: наиболее серьезное влияние на меня оказало не осознание ошибок в учении Общества Сторожевой башни (поскольку я понимал, что как несовершенный человек не могу ожидать совершенства от остальных), а преобладающий в организации дух . Именно сложившийся уклад и манера вести дела больше всего расстраивали и беспокоили меня. Я видел то же самое «стремление к власти за счет истины», тот же самый «вред, который наносится людям деятельностью безличной и несвободной системы». Стремление к власти явно преобладало над заботой о людях.

Я искренне люблю очень многих Свидетелей Иеговы, как в США, так и в других странах. Я также могу честно сказать, что восхищаюсь многими членами организации. Но мои чувства направлены к ним самим как к отдельным лицам . Я убежден, что достойные глубокого уважения внутренние качества этих Свидетелей присущи им не благодаря организации, в которой они оказались, но во многих отношениях вопреки ей. Как отметил Чарльз Дэвис, не она «является источником тех ценностей, которых они придерживаются» в отношениях с другими людьми «и по которым живут». И нередко по этой самой причине эти прекрасные люди вынуждены испытывать внутреннее напряжение, когда старательно стремятся жить по библейским принципам и проявлять христианские качества. Всякий раз, высказываясь в защиту той или иной позиции, они вынуждены делать это, преодолевая страх и неловкость.

Пастырское служение

Старейшин и других людей, наделенных в собрании Свидетелей Иеговы ответственностью, призывают исполнять пастырское служение подобно доброму пастырю из наглядного примера, вынесенного в эпиграф к данной главе. В этом описании Иисус рисует прекрасную картину того, как добросовестный пастырь заботится о своих животных — не только о стаде целиком, но о каждой овце по отдельности, как об индивидуальном и дорогом для него живом существе, нуждающемся в его уходе и защите. Пастырь из этой притчи Иисуса разительно отличается от религиозных пастырей времен пророка Иезекииля, о которых сказано:

Слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали, и пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не искали, а правили ими с насилием и жестокостью[369].

Я не сомневаюсь в том, что большинство старейшин Свидетелей Иеговы считают себя такими пастырями, какие описаны в первом случае. Несомненно, большинство, по крайней мере, стремится к тому, чтобы соответствовать описанию Христа. К сожалению, однако, в результате существования многочисленных организационных правил «овцам» нередко приходится сталкиваться с пастухами, соответствующим второму описанию. Паства находится под непрестанным давлением со стороны руководителей. Даже сильных постоянно побуждают увеличить темп. Очень и очень немного времени уделяется помощи уставшим, больным, пораненным, сбившимся с пути и заблудившимся овцам. Печальный факт состоит в том, что в одном собрании за другим старейшины уделяют очень мало времени тому, чтобы побыть с членами «стада» в период трудностей, болезни, подавленности или уныния. Время старейшин тратится преимущественно на то, чтобы «поощрять» Свидетелей к еще большей активности в проповедническом служении. Они «слишком заняты» для того, чтобы укрепить, поддержать или помочь, хотя и быстро находят время для того, чтобы при возникновении подозрений расследовать случаи нарушений[370].

Стоит обратить внимание на число Свидетелей Иеговы, которые ежегодно исключаются из организации. В 1985 году таких было 36 638 человек, в 1986 — 37 426[371]. Без сомнения, значительная часть этих людей была исключена за занятие делами, против которых апостол увещевал в 1 Коринфянам 5:9–13: блуд, воровство, пьянство и им подобные безнравственные поступки.

Столь высокие показатели количества лишенных общения вряд ли могут служить убедительным свидетельством о том, как оступившимся членам собрания помогают укрепить духовное здоровье, восстановиться , исправиться и исцелиться — это требовало бы от старейшин не просто встретиться и пожертвовать несколькими часами своего времени, но оказывать самоотверженную помощь ослабевшему на протяжении нескольких недель или месяцев.

Много трудностей Свидетели Иеговы испытывают и со своей молодежью. При этом раз за разом единственным «решением» возникающих проблем становится приглашение на «правовой комитет», нередко с последующим лишением общения. Организация может привести много правдивых историй о том, как они помогли оставить неправильный путь наркоманам, грубым или безнравственным лицам из числа «мирских» людей. Такое часто происходит после того, как Свидетели встречают подобных людей во время проповеднического служения. Но как только человек принимает крещение, стремление помочь ему резко убывает (ведь время, затрачиваемое на такую помощь, не учитывается в ежемесячном «отчете о служении»). Таким образом, с привлечением новых людей в организацию (и увеличением численности «стада») дела обстоят заметно лучше, чем с помощью действующим членам организации оставаться духовно сильными и сопротивляться искушениям[372].

Озабоченность численным ростом можно увидеть в следующем высказывании из «Ежегодника» на 1980 год (с. 11, англ .): «Если бы не лишение общения, в Соединенных Штатах [в 1979 году] рост составил бы почти три с половиной процента вместо полутора процентов». (Это означает, что в 1979 году из организации было исключено два процента от общего числа членов.) Кажется невероятным, что в данном случае организация обеспокоена не судьбой «заблудившихся овец», а низким показателем роста ! Как все это непохоже на пастыря из притчи Иисуса, который готов был оставить девяносто девять овец ради спасения одной потерявшейся[373].

Поспешность в расследовании, медлительность в оказании помощи

Я помню историю из одного письма, полученного Руководящим Советом от Свидетельницы Иеговы, чей муж, также крещеный Свидетель, на протяжении двух лет был «неактивным». Во время отпуска семья провела несколько дней в городе, известном своими казино и игорными заведениями. Супруг написавшей женщины несколько раз сыграл в азартные игры, о чем впоследствии стало известно старейшинам, которые пригласили его на встречу с ними. Посчитав мужа Свидетельницы «нераскаивавющимся», старейшины лишили его общения. В своем письме в Руководящий совет жена отмечала, что её супруг «не являлся заядлым игроком» (на протяжении двух предыдущих лет он лишь однажды, помимо описываемого случая, играл в азартные игры). Она сравнила это с собственной ситуацией, сообщив, что в прошлом была виновна в супружеской неверности. Вначале, по её собственным словам, она была потрясена содеянным и решила ни за что больше не повторять свой грех. Однако впоследствии она снова совершила прелюбодеяние — и на этот раз уже ясно понимала, что нуждается в помощи. Она призналась в проступке старейшинам, её сочли «раскаявшейся» и вынесли «порицание». Старейшины обещали ежемесячно встречаться с ней, чтобы помочь ей духовно окрепнуть, однако своего решения не исполнили. В письме женщина сообщила, что по прошествии шести месяцев она, наконец, подошла к одному из старейшин и напомнила ему об их разговоре. Тот ответил, что «братья были очень заняты», но что вскоре они постараются выкроить для неё время. Готовность старейшин поскорее созвать «правовой комитет» кажется особенно непоследовательной на фоне медлительности с оказанием помощи. В подтверждение этого наблюдения можно приводить один случай за другим, из собрания за собранием.

Передавая это сообщение в Служебный комитет Руководящего совета, Служебный отдел приложил собственное письмо, в котором отмечалось, что «людей лишают общения за азартные игры даже в тех случаях, когда очевидно, что обвиняемые не являются жадными людьми». Помимо этого, в письме говорилось: «Возникает также вопрос о том, почему мы лишаем общения за жадность лишь в тех случаях, когда она проявляется в пристрастии человека к азартным играм. Есть и другие, гораздо более жадные люди, чем те, кто лишь изредка играет на деньги… Однако мы никогда не обвиняем их в жадности и не задумываемся о том, чтобы вызвать их на правовой комитет».

Готовность организации проявлять «карательные меры» в сочетании с недостаточно активными действиями по оказанию регулярной помощи зачастую волнует и самих старейшин. Один бывший старейшина, пробывший в организации более тридцати лет, в своем письме от 30 августа 1988 года, направленном в бруклинское управление, выразил личные сожаления по поводу того, кáк в организации осуществляется пастырская помощь. По его мнению, слова о том, что посещения старейшин являются источником «любящей помощи» или «освежения» просто не соответствуют фактам. Вспоминая об одном случае, он писал:

Как старейшина собрания Уоррентон, штат Вирджиния, я вместе с председательствующим надзирателем отправился расследовать обвинение в неподобающем поведении, о котором сообщили по телефону старейшины из соседнего собрания. Случай касался пожилой, овдовевшей, неактивной сестры, которая жила на территории другого собрания и зарабатывала на жизнь тем, что ухаживала за пожилой женщиной, находившейся в коме.

Когда мы прибыли, председательствующий надзиратель задал сестре вопросы, связанные с сутью дела [обвинение против нее основывалось исключительно на слухах]. Она ответила: «Больше семи лет назад я овдовела. Я стала неактивной и уже несколько лет не посещаю встречи собрания. И за все это время ни один старейшина не посетил меня . И вдруг, услышав, что я якобы совершила что–то неблаговидное, вы спешите на встречу со мной, готовые лишить меня общения. Я не понимаю вас, братья».

Устав наблюдать в организации такую картину и прослужив на различных ответственных должностях в течение двадцати четырех лет, автор письма отказался от служения старейшиной. В прошении об отставке он отметил, что они с женой нуждались в «христианской любви, внимании и поддержке» собрания. В ноябре 1987 года он встретился с районным надзирателем и другими старейшинами, чтобы обсудить прекращение своего служения в качестве старейшины. Девять месяцев спустя он написал в бруклинское главное управление:

С момента встречи по настоящее время [25 августа 1988 года] ни один из старейшин, включая [районного надзирателя] У. Паркеса (впоследствии посещавшего Уоррентон еще один раз) не навестил нас, чтобы оказать нам духовную или иную поддержку.

Хотя у старейшин не было времени поддерживать и ободрять этого человека, девять месяцев спустя они нашли возможность позвонить ему, чтобы вызвать на заседание правового комитета. Не желая подвергаться эмоциональному стрессу на таком разбирательстве, он подал заявление об уходе из самой организации.

Библейское правило, исполняемое не по–библейски

Я далек от того, чтобы обвинять вышеупомянутых людей (например, старейшин из числа Свидетелей Иеговы) в отсутствии естественных чувств сопереживания. Я убежден, что ко многим из них такие обвинения не относятся[374]. Ниже я привожу несколько примеров и делаю это с одной целью: продемонстрировать силу воздействия системы , проиллюстрировать, к каким печальным и иногда почти немыслимым последствиям приводит покорность религиозной организации, показать, что, забывая о собственной совести, человек может легко превратиться в неестественно холодное, сухое и бесчувственное существо. Также нужно заметить, что сложившаяся в организации атмосфера позволяет черствым и догматичным лицам достичь известности и высокого положения, в то время как мягкие, сочувствующие другим люди часто рискуют столкнуться с обвинениями в недостаточной «преданности организации».

Представленный ниже материал не означает, что я выступаю за сохранение дружбы с беззаконными людьми во что бы то ни стало. Библия учит не поддерживать близкого общения с грешниками. Это позволяет защититься от порочного влияния, от разложения христианских убеждений и норм. Проблема состоит в том, что зачастую Свидетели Иеговы исполняют библейское указание не по–библейски.

Например, организация придает словам апостола Павла из пятой главы первого письма Коринфянам смысл, который автор послания в них не вкладывал. Узнав о случае вопиющей безнравственности в коринфском собрании (вызвавшем порицание даже у язычников с их либеральными нормами морали), Павел предупредил об опасности, которую это происшествие могло представлять для всего собрания:

Я вам написал в письме, чтобы вы не общались с развратниками. Но я не имел в виду людей этого мира — развратников, стяжателей, мошенников, идолопоклонников. Иначе вам пришлось бы покинуть этот мир! А пишу я, чтобы вы не общались с теми, кто зовется братом, а сам развратник, стяжатель, идолопоклонник, клеветник, пьяница, мошенник. С такими даже не ешьте за одним столом!… Удалите от себя порочного человека[375]!

Павел пишет не об исповедующих христианство людях, которые когда–то повели себя безнравственно, проявили жадность, напились или совершили иной подобный грех. Апостол говорит о людях, желающих называться христианами, но в то же время являющимися по своей сути людьми безнравственными, жадными, пьяницами и так далее. Если человек однажды напился, это еще не делает его пьяницей. Один безнравственный поступок не делает человека автоматически развратником или блудником. Очевидно, что апостол говорил об образе жизни, о характерных качествах и особенностях поведения человека , о его нравственной сущности . Выполнение апостольского наставления из письма Коринфянам не должно представлять сложностей для христиан. Не так уж и трудно решить, является ли человек, которого мы хотим пригласить к себе домой, явной опасностью для нравственности и христианской веры нашей семьи и детей.

Тем не менее, Общество Сторожевой башни использует это апостольское наставление для того, чтобы оправдать существование своей сложной и формальной системы надзора за своими членами. Те, кто должен служить в качестве духовных пастырей, нередко выполняют работу сыщиков, превращаются в духовных полицейских, прокуроров, судей и исполнителей приговора. Во многих отношениях такой уклад не сильно отличается от мирской системы правоохранительных органов и человеческих судебных властей. В Обществе Сторожевой башни есть свои аналоги суда первой инстанции, апелляционного суда и уголовного кодекса с процедурными предписаниями, типами наказаний и исправительных мер. Если Свидетель находится в бракоразводном процессе и в будущем планирует создать новую семью, то вначале он должен получить разрешение от старейшин, выступающих в виде церковного суда и желающих удостовериться, что развод совершается в согласии со всеми правилами. В организации также де–факто существует институт исповеди, поскольку во всех серьезных проступках необходимо признаваться старейшинам, которые, подобно отцам–исповедникам, могут совершать «отпущение грехов». Кроме того, как будет показано позднее, членов организации призывают сообщать старейшинам о каких бы то ни было нарушениях другими членами организации принятых в Обществе норм (если согрешивший сам прежде не признается в грехе). В такой атмосфере оступившиеся боятся искать помощи у других, опасаясь, что признание вины приведет к немедленному созыву правового комитета[376].

В письме, поступившем в Руководящий совет из британского филиала Общества Сторожевой башни, обсуждалось правило организации, согласно которому обо всех серьезных проступках необходимо сообщать совету старейшин, и что старейшина не должен рассматривать такие дела водиночку или умалчивать о них[377]. Затем в письме приводился конкретный пример: «Сестра с безупречной репутацией, пользующаяся большим уважением в собрании, состоящая в браке с неверующим человеком, который не проявляет к ней любви», один раз совершила прелюбодеяние с «несвидетелем». На следующий день, глубоко переживая, она подошла к старейшине и призналась в содеянном. В письме сообщается:

Старейшина, сочувствующий человек, который хорошо знает сестру на протяжении нескольких лет, понимал, что она не была закоренелой грешницей, что она уже и так осудила себя сама, и что сейчас она нуждалась в ободрении и помощи для восстановления духовного равновесия и добрых отношений с Иеговой. Он помолился с ней, дал ей совет и условился помогать ей в течение некоторого времени, чтобы она не совершила своего проступка снова и в то же время не была чрезмерно подавлена угрызениями совести.

Тем не менее, старейшина чувствовал себя обязанным послушаться указаний организации и сообщил об этом деле председательствующему надзирателю. К чему это привело?

К сожалению, этого брата [председательствующего надзирателя] задело, что старейшина самостоятельно решил это дело. Председательствующий надзиратель сообщил о случившемся совету старейшин. Это стало для них яблоком раздора — был ли первый старейшина прав, или нет. Мы должны отметить, что в конкретном описываемом случае сестра восстановилась и сейчас преданно служит Иегове.

Для этих руководителей собрания важным было не то, была ли заблудшей овце оказана помощь . Их беспокоило то, полностью ли старейшина исполнил организационные предписания. Оказалось, что нет. Хотя результат действий старейшины был, несомненно, положительным, с точки зрения организации он поступил «не по правилам». Он понимал, что разбирательство на правовом комитете может серьезно — и без необходимости — повредить репутации этой сестры. Но правилами организации сочувствие не предусматривалось. Координатор Британского филиала продолжает:

Без сомнения, многие из тех, кто когда–либо находился в таком же положении, что и эта сестра, предпочли не признаваться в своих грехах перед кем–либо из старейшин. Они опасались, что об их встрече с правовым комитетом станет известно большому числу других людей, а это разрушило бы их прежде безупречную репутацию. Поскольку такие Свидетели не получали необходимой помощи, это отрицательно сказывалось на их духовном благополучии. Все было бы по–другому, если бы положительные по своей натуре люди, совершившие лишь одну ошибку, могли быть уверены, что их дело будет рассмотрено индивидуально. В этом случае им было бы легче признаться в своем нарушении и получить необходимую им помощь.

Некоторые могут возразить, что такой подход к решению проблем будет только поощрять людей больше грешить. Они будут знать, что их дело будет рассмотрено без лишнего шума, что они могут «исповедоваться» и грешить дальше. Но этот аргумент несостоятелен. Если человек будет вести неправедный образ жизни, то ему придется иметь дело с правовым комитетом…

Таким образом, наш вопрос заключается в следующем: может ли каждый старейшина самостоятельно принять решение о том, рассматривать ли ему такие дела (в том числе безнравственность) индивидуально, или же он обязан сообщать о них совету старейшин.

Рассуждения координатора британского филиала свидетельствовали о его рассудительности и доброте. Они также дают понять, что политика организации приносила вред. Но Руководящий совет решил оставить всё без изменений. Традиция восторжествовала и на этот раз[378].

Поскольку область применения законов организации очень и очень обширна, старейшины чувствуют право, а иногда и обязанность, вмешиваться в частную жизнь членов собрания, нередко безо всякого приглашения. Зачастую старейшины вторгаются и в сферу воспитания детей, указывая родителям, как им надлежит воспитывать и наказывать собственных детей. Родители лишаются права самостоятельно, без вмешательства со стороны, решить свои внутренние проблемы и чувствуют себя обязанным сообщать старейшинам о правонарушениях своих детей. Старейшины, в свою очередь, желают удостовериться, что «родители–христиане имеют дело под контролем». Если надзирателям собрания покажется, что это не так, они могут созвать правовой комитет[379]. Подобное вмешательство часто наблюдается и в вопросах брачных отношений[380].

Ещё тревожнее то, что такое вмешательство старейшин далеко не всегда безобидно. Раз за разом вместо того, чтобы оказать человеку помощь и способствовать его исцелению, старейшины ведут себя словно следователи, наделенные почти неограниченными полномочиями проводить допросы и добывать свидетельские показания[381]. Зачастую кажется, что целью предварительных расспросов (обычно производимых двумя старейшинами) является собрать против человека обвинительное «досье», которое потом можно будет использовать на «правовом комитете». На слушаниях правового комитета присутствует как минимум три старейшины и те, кого комитет решит пригласить; для всех остальных эти встречи являются недоступными.

Хотя закрытый характер слушаний может выглядеть как стремление сохранить конфиденциальность о частной жизни оступившегося Свидетеля, на деле желания обвиняемого просто не берутся в расчет. Даже если подозреваемый попросит , чтобы его дело рассматривалось открыто, в присутствии наблюдателей, которым была бы дана возможность ознакомиться с обвинениями и свидетельскими показаниями против него, правила организации не позволят старейшинам пойти на это.

Как упоминалось ранее, попытки «исправить» или «спасти» заблудшего обычно идут не дальше проведения с ним одной или двух встреч. В качестве универсальной «пилюли» старейшины обычно прописывают проводить больше времени в «проповедническом служении» и не пропускать встречи собрания. Если человек не следует этому предписанию, то его считают «нераскаивающимся». Индивидуальная помощь, готовность встречаться с человеком в течение продолжительного времени предлагаются и проявляются редко. Если человек признан виновным и не проявил достаточного раскаяния, в собрании делается объявление о «лишении общения» или, в менее серьезных случаях, провинившемуся выносится публичное порицание. При этом собрание не осведомляют о причинах принятого решения.

Получив ярлык «лишенного общения», человек лишается возможности общаться со Свидетелями Иеговы до тех пор, пока он не будет восстановлен в собрании. После вынесения приговора ему, образно говоря, присваивается особый статус — статус «лишенного общения». Не важно, как живет человек после согрешения, какой образ жизни он ведет — важно лишь то, что он относится к категории «исключенных». Избавиться навешенного таким образом ярлыка можно, лишь выполнив определенные предписания организации. Только старейшины правового комитета могут теперь снять с человека ярлык «лишенного общения».

Допустим, молодой человек шестнадцати лет был исключен из собрания за безнравственный поступок. Возможно, он не захотел пройти необходимые шаги для «восстановления» в организации. Позднее он мог перестать вести безнравственный образ жизни, жениться, растить детей, быть верным мужем, хорошим отцом и честным, ответственным человеком, стремящимся жить по христианским принципам. Сколько бы лет ни прошло со времени его юношеского прегрешения, члены собрания (в том числе родственники) должны избегать общения с ним, должны относиться к нему так, словно он по–прежнему является безнравственным человеком, угрозой для моральных устоев организации . Почему? Потому что к нему по–прежнему прикреплена этикетка «лишенного общения» и потому что он не выполнил предписываемых организацией шагов для восстановления, — а значит он до сих пор непригоден для общения. Если бы отец из притчи о блудном сыне жил по таким принципам, то, увидев своего пропадавшего сына на пути к дому, вместо того, чтобы выбежать и обнять его, он был бы вынужден настоять на том, чтобы его сын сначала встретился с комитетом из трех старейшин для того, чтобы те могли решить, позволительно ли отцу выразить свою родительскую теплоту и привязанность, или нет[382]. Позиция Общества по этому вопросу изменилась (см: Сторожевая башня. — 1979, 15 октября. — С. 31 (англ .)), и теперь этой женщине позволительно молиться о своем сыне. Тем не менее, ярлык «исключенного» на этом человеке по–прежнему оставался, и он все равно находился в категории «лишенных общения». Позднее в «Сторожевой башне» подчеркивалась необходимость Свидетелей Иеговы прекратить общение с исключенными родственниками. Это указание распространяется не только на те ситуации, когда «лишенные общения» ведут неправедный образ жизни, но и на все остальные случаи, когда исключенные не предпринимают формальных шагов, необходимых для восстановления.)

Таким образом, взрослых, зрелых христиан лишают возможности руководствоваться собственным рассудком, выносить собственное суждение и самостоятельно решать, ведет ли человек чистый образ жизни или нет, можно ли пригласить его в гости, или нет. Эти вопросы прежде должны решить религиозные власти. И если за человеком по–прежнему закреплен ярлык лишенного общения, общение с ним остаётся непозволительным.

В бруклинском главном управлении (а также в филиалах Общества по всему миру) хранятся объемные архивы с записями обо всех инцидентах, приведших к лишениям общения. Обычно подшивают не только имена исключенных, но и обстоятельства их прегрешений. Все эти записи хранятся на протяжении многих лет и не уничтожаются даже после «восстановления» человека в собрании. Более того, по невероятным причинам в бруклинской картотеке сведения об исключенных хранятся даже после смерти «лишенных общения»[383]!

В 1973 году один Свидетель написал в штаб–квартиру о том, что во время экскурсии по бруклинскому управлению гид указал на картотеку под грифом «секретно» и объяснил, что там содержатся записи о лишенных общения. Этот человек шестнадцать лет назад был лишен общения, но уже семь месяцев спустя был восстановлен. Краткость этого срока объяснялась незначительностью его проблемы. В письме он сообщал о том, что другие старейшины собрания позднее рассказали ему, по какой причине он был лишен общения. Это произошло только потому, что в то время «Общество акцентировало особенное внимание на „преданности организации“». Через четыре месяца после лишения общения и еще до восстановления он призывался на военную службу и был готов подвергнуться тюремному заключению за отказ от неё. В своем письме он сообщал, что в дополнение ко внутренним страданиям, которые он испытывал в результате лишения общения, теперь он столкнулся ещё и с тем, что его имя значилось в «секретной папке». «Постоянно жить с такой „отметкой“ — это все равно, что быть в досье полицейского участкового. Мне это кажется абсолютно неправильным», — писал он. В своем Слове Бог милостиво приглашает согрешивших примириться с ним и уверяет их в том, что Он «как снег убелит» их грехи, даже если они «будут как багряное». Бог обещает: «Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну боле»[384]. Однако Общество Сторожевой башни, наоборот, тщательно хранит объемные папки, содержащие огромное количество неприглядной для людей информации[385].

Отсутствие библейского прецедента

Нет никаких доказательств того, что в дохристианскую или христианскую эпохи народу Бога предписывалось поддерживать столь же механическую систему управления, какая существует в организации Свидетелей Иеговы сегодня. Журнал «Пробудитесь!» за 22 января 1981 года (с. 17, англ. ) с похвалой отзывался о конституции США, гарантирующей обвиняемому право на «скорый и публичный суд», на то, чтобы «быть осведомленным о сущности и основании обвинения», а также «право на очную ставку со свидетелями, показывающими против него». Затем в статье отмечалось, что правовая система древнего Израиля основывалась на аналогичных принципах:

Поскольку местный суд располагался у городских ворот, не было сомнений в том, что он являлся открытым (Второзаконие 16: 18–20)! Публичный характер суда, несомненно, побуждал судей выносить взвешенные и справедливые решения, что не всегда происходит при закрытых слушаниях. А что можно сказать о свидетелях?

В библейские времена свидетели должны были давать свои показания прилюдно. По этой причине их призывали не поддаваться давлению со стороны публики и не «искажать истину на суде в угоду большинству » (РГГУ ).

Хотя когда это удобно, в обоснование своих правил организация Сторожевой башни нередко прибегает к Моисееву закону и описываемым в нем правовым постановлениям, в данном случае она поступает прямо противоположным образом. Несмотря на похвалу «взвешенности и справедливости», которые свойственны открытым слушаниям, все заседания «правовых комитетов» Свидетелей Иеговы, согласно правилам организации, являются закрытыми, что создает ситуацию, по которой комитет не несет ответственности ни перед кем, кроме себя. Правильность вынесенных им решений должна быть принята собранием на веру. В отличие от христиан из коринфского собрания, четко знавших причину и обстоятельства, побудивших Павла призвать их ограничить общение с конкретным человеком, члены собраний в наши дни остаются в неведении о подробностях того или иного разбирательства. Образующийся вследствие закрытости действий комитета вакуум часто заполняется предположениями и догадками, а зародившиеся слухи еще долго могут ходить по собраниям, нанося несправедливый ущерб репутации человека.

Как свидетельствует Писание, в дохристианские времена старейшины города в основном выступали в качестве судей при решении разногласий , по просьбе пострадавшей стороны. Сложные ситуации рассматривались перед представителями Иеговы (перед священниками храма или, позднее, перед царем. Ср. Исход 18:13–16; Второзаконие 17: 8, 9; 25:1; 2 Царств 3:16–22; Исаия 10:1, 2; Руфь 4:1–13). За исключением тяжелых преступлений (таких, как, например, кровопролитие или поклонение ложным богам), вряд ли старейшины сами, в одностороннем порядке, начинали расследование и готовили обвинение (Второзаконие 17: 25; 21:1–9). В оправдание того, что старейшины Свидетелей Иеговы порою вмешиваются в родительскую обязанность наказывать непослушных детей, нередко приводят стихи из Второзакония 21:18–21. Но в действительности этот библейский отрывок только подчеркивает, что родители сами должны решать возникающие проблемы. Ведь ясно, что описанные в тексте родители сначала сами приложили немалые усилия для исправления и воспитания своих детей. Только когда становилось очевидно, что их усилия были напрасны, и что их сын (очевидно, достигший более–менее взрослого состояния) намерен продолжать вести крайне разгульный образ жизни, упорно оставаясь непокорным мотом и пьяницей, — только тогда родители обращались к старейшинам.

Конечно, христиане не обязаны подчиняться законодательной системе древнего Израиля, хотя основные её принципы служат нам руководством. Апостолы и другие авторы христианских Писаний подчеркивали, что нравственная и духовная чистота в собрании поддерживалась не благодаря ревностному и доскональному соблюдению буквы закона, а благодаря созиданию друг друга в любви и вере при помощи обучения, наставления, обличения, ободрения и, главным образом, при помощи собственного примера. Общение с упорными грешниками прекращалось не из–за того, что кто–то принимал некое официальное решение после проведения формальной правовой процедуры и навязывал его собранию, а из–за того, что верующие добровольно и индивидуально отторгали нечистоту. Действительно, когда этого требовали обстоятельства, христиан призывали отказаться от дружеского общения с согрешившим ради блага всего собрания и в надежде, что пристыженный нарушитель оставит свой неправильный путь. Стоит, однако, отметить, что в письме Коринфянам апостол говорил об «осуждении, которое вынесло ему большинство ». Простить человека также должно было это большинство , а не просто какой–либо комитет, занимающийся «восстановлением» (2 Коринфянам 2:6–8). В противоположность такому подходу, правилами Общества предусматривается, что члены собрания, которые не прекращают общаться с исключенным человеком сами должны быть лишены общения. Но Павел ничего не говорит о том, что меньшинство, не пожелавшее участвовать в осуждении грешника из коринфского собрания, должно было быть как–то наказано.

«Плохие сообщества»

В Матфея 18:15–17 Иисус дает людям указания о том, как решать личные разногласия:

Если же твой брат согрешит, то пойди и обличи его проступок между тобой и им одним. Если послушает тебя, то приобрёл ты брата своего. А если не послушает, то возьми с собой ещё одного или двух, чтобы устами двух или трёх свидетелей подтвердилось всякое дело. Если он не послушает их, то скажи собранию. А если и собрания не послушает, то пусть он будет тебе как человек из другого народа и сборщик налогов.

В поддержку своей крайне жесткой позиции в отношении исключенных, организация Сторожевой башни концентрирует внимание на последней фразе: «Пусть он будет тебе как человек из другого народа и сборщик налогов». В «Сторожевой башне» за 1 марта 1982 года (английское издание за 15 сентября 1981 года) исторические свидетельства о том, как фарисеи относились к таким категориям лиц во времена Иисуса, используются для обоснования собственной политики организации.

Иудеи той эпохи практиковали наказание отлучением. Систему такого наказания в целом можно было описать тремя терминами:

1. Ниддуй — вступал в силу при первом проступке. Иудеям запрещалось мыться с согрешившим в одной бане, пользоваться совместной бритвой, сидеть за одним праздничным столом, а также предписывалось ограничить с ним социальные контакты. Нарушителю также ограничивался вход в храм. Ниддуй продолжался 30, 60 или 90 дней.

2. Если нарушитель продолжал упорствовать, совет из десяти человек произносил на него официальное проклятие (керем ). При этом человека полностью исключали из собрания, отрезая его от интеллектуальной, религиозной и социальной жизни общества.

3. Шаммата — это, очевидно, общий термин, относящийся и к ниддуй , и к керем . Судя по всему, когда человека «изгоняли из синагоги» (см., например, Иоанна 9:22; 12:42; 16:2), то подразумевалась именно шаммата [386].

Иисус, возможно, имел в виду эти разные виды наказания, когда предупреждал своих последователей: «Отлучат вас от общества, и будут поносить [от греческого онеидизо , соответствует еврейскомукерем (поношение)], и расславлять имя ваше как бесчестное»[387].

Эта иудейская практика напоминает о подходе к лишению общения в Обществе Сторожевой башни. Правила Свидетелей Иеговы предусматривают три вида «церковного наказания», которые хотя и отличаются от фарисейского подхода в деталях, вполне совпадают с ним по духу:

1. Замечание . Если считается, что человек проявляет «грубое неуважение к теократическому порядку», но не совершил какого–либо конкретного серьезного греха, то его «держат на замечании». Вначале с таким человеком проводится разъяснительная беседа, но если он упорствует в своем неправильном поведении, то перед собранием выступают с речью, в которой, не называя имен, описывается данный тип поведения, а членов собрания призывают «взять на замечание» поступающих так Свидетелей. Полностью общение с таким человеком не прекращается, однако возвещателям советуют «ограничить» с ним социальные контакты[388].

2. Порицание . Выносится на определенный испытательный срок. Порицание связано с более серьезными грехами, нежели при простом «замечании». (Такие грехи, как блуд, пьянство или воровство всегда заслуживают официального «порицания», однако в других областях различия не столь очевидны и во многом зависят от точки зрения конкретных старейшин, занимающихся тем или иным расследованием). «Порицание» может быть дано персонально или «перед всеми». Под «всеми» могут подразумеваться либо только свидетели, выступившие против подозреваемого на правовом слушании, либо — если о грехе стало широко известно — всё собрание. Если принимается решение вынести порицание перед всем собранием, то на проводящейся еженедельно «служебной встрече» делается соответствующее объявление, после которого может быть произнесена речь, обсуждающая конкретный грех, за который нарушителю выносится «порицание». На виновного также могут наложить ряд ограничений: не выступать перед собранием с какими–либо заданиями или речами, не представлять собрание в молитве, не зачитывать библейские отрывки или вообще не давать комментариев на встречах[389]. С таким человеком не разрывают всех связей, но он неминуемо испытывает холодное к себе отношение. Кроме того, поскольку все обстоятельства дела известны только старейшинам, согрешивший должен быть готов к почти неизбежно появляющимся в собрании негативным разговорам и слухам. Длительность испытательного срока определяется старейшинами из правового комитета.

3. Лишение общения . Полное отторжение, исключение обвиняемого. Членам собрания не разрешается даже разговаривать с лишенными общения.

Если сравнить правила, принятые среди Свидетелей Иеговы, с иудейскими традициями, существовавшим во дни Иисуса, то нельзя не отметить не только сильный акцент на необходимости и в том и в другом случае соблюдать все предписанные процедуры, но и одинаковый дух — дух формализма и буквопочитания. В Писании такая иудейская система представлена вовсе не в благоприятном свете. Напротив, подчеркивалось, что она вселяла в людей сильный страх перед властью. Формальный подход не столько дисциплинировал людей или воспитывал в них силу характера, сколько развращал и искажал их ценности. Апостол Иоанн, подчеркивавший, что «любовь изгоняет страх», больше других разоблачал пагубные последствия, к которым приводили угрозы отлучения. Боязнь быть отрезанными от общества лежала тяжелым бременем на совести иудеев, сдерживала проявления их веры и даже приводила к отречению от Мессии (см. Иоанна 7:13; 9:22; 12:42, 43; 19:38; 20:19; 1 Иоанна 4:18).

О внушенном людям страхе свидетельствует пример Никодима. Несмотря на веру в то, что Иисус был «учителем, пришедшим от Бога» , Никодим осмелился придти к Нему лишь под покровом ночи, когда никто не мог бы узнать его. Иисус объяснил Никодиму, что «поступающий по истине идёт к свету», а не пытается скрыть свои подлинные убеждения[390]. Ситуация не изменилась и сегодня. Мне доводилось общаться с людьми, которые подписывают свои письма псевдонимом и даже открывают для нашей переписки отдельные почтовые ящики. Однажды мне позвонил молодой человек, представившийся сыном известного старейшины. Едва произнеся пару предложений, он спросил: «Вы ведь не записываете этот разговор?». Я уверил его, что не делаю этого. Он продолжал: «И у вас не установлен компьютерный определитель номера»? Я засмеялся и ответил: «Нет, но даже если бы он и был у меня установлен, я бы не использовал его». Он сказал, что надеется на мое понимание того, какому риску он себя подвергает, звоня мне. Молодой человек также предупредил, что если его жена войдет в комнату, то он будет вынужден сразу же положить трубку. Через несколько минут так и произошло: он внезапно прекратил разговор. На следующий день он позвонил снова и сказал: «Кажется, я разговариваю, как параноик». Я ответил: «Да, очень похоже. Но я понимаю почему». На протяжении последующих месяцев он звонил еще много раз, но так и не назвал мне своего имени (впрочем, я и не пытался его узнать). Его страх было невозможно не почувствовать. Тот же самый страх сковывал Никодима и других людей, живших в его время — страх быть обнаруженными и наказанными религиозной властью.

В словах Иисуса, записанных в Матфея 18:15–19, говорится не о формальной процедуре отлучения от церкви. Контекст недвусмысленно указывает на претензии одного человека к другому на индивидуальном уровне[391]. Даже упомянув о возможном вмешательстве «собрания» (несомненно, имея в виду иудейские собрания, поскольку христианских собраний еще не было), Иисус сказал: «Пусть он будет тебе [единственное число] как человек из другого народа и сборщик налогов»[392]. Итак, в данном сообщении излагается не процедура церковного наказания, налагаемого особым комитетом старейшин на всё собрание, а принцип, позволяющий потерпевшему лично избегать своего упрямого обидчика, сохраняя при этом свое достоинство. Стихи, предшествующие обсуждаемому отрывку, а также следующие за ним, только подтверждают этот вывод.

Хотя стихи 17 и 18 этой главы иногда приводятся в защиту полномочий церковной власти, контекст показывают обратное. Всего лишь два человека могут принять решение в религиозных делах и иметь при этом благословение Бога (стих 19). Это благословение не зависит ни от официального положения договаривающихся, ни от одобрения со стороны какой бы то ни было централизованной структуры власти. Все дело в том, что Иисус обещал быть «посреди них» (стих 20). В таких ситуациях, как и во всех других подлинно христианских стараниях, Господь руководит своими учениками. Именно так достигается согласие и подлинное единство, в независимости от численности собравшихся. Отец Иисуса содействует «единству духа» «над всеми, и через всех, и во всех » (а не только в некоторых!)[393]. Иисус молился о единстве своих учеников, зная, что даже его личное влияние во время земного служения не могло само по себе сохранить их мир, который был возможен лишь благодаря Божьему Духу[394]. Такой мир сильно отличается от мира, навязываемого авторитарной властью.

В Матфея 18:6 Иисус предупреждает не становиться «преткновением для одного из этих малых, которые верят в меня ». Ключевым является вера в Христа , а не соглашательство с набором вероучений или церковных правил организации. В стихе 10 обращается внимание на личные отношения с Отцом. Далее следует притча о заблудшей овце и нежной заботе о ней пастыря (стихи 12–14). Очевидно, что своим догматизмом, непреклонными требованиями и неусыпным контролем за мышлением, верованиями и совестью своих приверженцев, организация Свидетелей становится преткновением для многих людей. Еще хуже то, что после такого преткновения и порой чисто символических попыток исправить ситуацию, организация просто–напросто изгоняет таких людей, — а ведь они зачастую находятся в числе «малых» которые, как сказал Христос, «верят в меня ».

В качестве лишь одного примера, который иллюстрирует процветающий в организации дух , поощряющий старейшин (или по крайней мере позволяющий им) принимать жесткие меры в отношении «малых», посмотрите на случай юной помолвленной пары, жившей в одном из среднезападных штатов США. Молодой человек жил в отдельной квартире, а девушка — в семье с матерью и отчимом. Матери девушки и молодого человека стали Свидетельницами Иеговы и убедили молодую пару изучать Библию с четой «пионеров», чтобы «заложить хорошее основание для брака». Муж из четы пионеров занимался с молодым человеком, а жена — с девушкой. Молодые люди проявили искреннее желание познать волю Бога и после нескольких месяцев изучения стали посещать некоторые встречи собрания. Жена из четы «пионеров», занимавшихся с ними, рассказывает, что произошло дальше:

Однажды в пятницу молодой человек позвонил мужу, объяснил, что у него проблема, и попросил нас заехать к нему. Приехав, мы встретили в его квартире и его девушку. Она рассказала, что прошлой ночью отчим выгнал её из дома. Так как в тот поздний час ей некуда было больше пойти, она пришла к своему жениху. Желая поступить «правильно», он предоставил ей свою спальню, а сам лег на диване. Нам они позвонили потому, что нуждались в помощи в поиске жилья для молодой женщины. Мы с мужем предложили ей остаться у нас до тех пор, пока она либо не решит проблему с отчимом, либо не найдет другое место. Вечером этого же дня она должна была уже приехать к нам.

Как только мы отъехали, муж сказал мне, что хотя он и доволен тем, как всё устроилось, он все же хотел бы «попросить разрешения» у старейшин собрания. Я удивилась тому, что нам нужно было получить «добро» от старейшин всего лишь для того, чтобы пригласить в дом гостя — ведь он, мой муж, является главой нашей семьи. Но он всё равно хотел поговорить со старейшинами еще до приезда молодой женщины. По его словам он хотел, чтобы старейшины видели, что он «подчиняется организации».

В тот же вечер он встретился с двумя старейшинами, и после долгого разговора за закрытыми дверями ему сказали, что нам ни при каких обстоятельствах нельзя разрешать этой женщине находится в нашем доме. Я была в шоке, да и мой муж, казалось, был также крайне удивлен. Мы приехали домой после 9:30 вечера и узнали, что девушка прождала нас на протяжении нескольких часов, но, не дождавшись, уехала. Муж позвонил ей и сообщил, что старейшины не разрешили ей оставаться у нас, а значит мы были вынуждены отказать ей. Не зная, что делать, молодые люди решили, что девушка останется еще на одну ночь в квартире жениха.

На следующий день, в девять часов утра, двое старейшин постучали в дверь квартиры молодого человека. Молодые люди сказали, что очень обрадовались увидеть старейшин, полагая, что те пришли помочь им. Но старейшины просто спросили их, правда ли, что девушка провела в этой квартире уже две ночи. Молодые люди подтвердили это и попытались объяснить, почему так произошло. Старейшины ответили, что не хотят больше ничего знать, что в сложившейся ситуации у них нет другого выхода, как «исключить» молодую пару из собрания, и что в ближайшее воскресенье они намерены объявить об этом на встрече собрания. Не желая разбираться в возникшей проблеме, старейшины априори обвиняли молодую пару в грехе.

Вскоре после ухода старейшин приехали мы с мужем. Молодые люди были подавлены и разочарованы. Я не могла поверить, что в сложившихся обстоятельствах против юной пары, которая прозанималась с нами всего лишь три месяца и посетила только несколько встреч собрания, было необходимо предпринимать такие жесткие меры. Когда муж связался со старейшинами, они сказали ему, что вполне могут «исключить» любого, даже если человек посетил всего «одну встречу». В воскресенье, в присутствии матерей и двух сестер этих молодых людей, со сцены было зачитано официальное объявление об их «исключении», а собравшимся было сказано не общаться с ними. Теперь молодых людей отрезали и от членов их семей.

Несколько дней спустя мой муж договорился о встрече с районным надзирателем. Выразив сожаление о том, что он не узнал о случившемся еще до официального объявления, районный надзиратель, однако, посетовал, что сейчас уже ничего нельзя было сделать. Он объяснил, что Общество предпочитает не выступать публично против решений собственных старейшин.

Молодые люди решили, что что бы они ни делали, они всё равно уже были осуждены. Они начали жить вместе, через несколько месяцев поженились, завели детей, а в конце концов развелись. Я всё думаю: как сложилась бы их жизнь, если бы они не подверглись тогда публичному осуждению и не были бы отрезаны от своих семей на столь раннем этапе жизни? Возможно, их жизненный путь оказался бы более гладким. Как бы там ни было, несомненно одно: в том, как с ними обошлись, видно очень немного любви, милосердия или сочувствия.

Этот случай произошел до выхода «Сторожевой башни» за 15 ноября 1988 года (русское издание за 15 сентября 1989 года). В этом номере объявлялось, что о грехе некрещеных правонарушителей не нужно делать объявления перед собранием, и что к согрешившим некрещеным лицам не стоит относиться также, как к лишенным общения. Возможно, в свете нового постановления старейшины поступили бы иначе. Если и так, то это только подчеркивает, насколько неправильно со стороны организации навязывать своим старейшинам соблюдение правил, которые попирают их собственную совесть, ограничивают их в проявлении естественного сочувствия, сострадания и здравомыслия. Ущерб, нанесенный подобными правилами, во многих случаях невозможно восполнить.

Следует также обратить внимание и на другое указание из вышеупомянутой «Сторожевой башни». Если проводящие расследование старейшины решат, что некрещеный нарушитель более не соответствует требованиям, предъявляемым для некрещеных возвещателей, то, как говорится в журнале, «уместно для служебного комитета собрания в подходящее время сделать простое объявление: „[Имя нарушителя] больше не является возвещателем благой вести“». Речь не идет об объявлении о лишении общения. Результат, тем не менее, скорее всего, будет почти тем же . Несмотря на прямое заявление из журнала о том, что «Библия не требует от Свидетелей, чтобы они избегали разговаривать с ним», наряду с этими словами в статье содержится следующее предостережение: «Прежде некрещеного некающегося грешника полностью избегали. Хотя этого, согласно вышеуказанному изменению, и не требуется, но следует принимать во внимание совет из 1 Коринфянам 15:33»[395]. Ссылка на стих, что «плохие сообщества портят полезные привычки» почти наверняка позволит большинству Свидетелей поддерживать с таким некрещеным человеком лишь очень прохладные отношения.

Наверное, очень немногие члены собрания воспримут это «измененное» толкование в качестве разрешения проводить время в беседах с такими людьми и укреплять их духовно. Несомненно, в тех редких случаях, когда это все же могло бы произойти, старейшины объяснили бы таким Свидетелям неправильность их устремлений. Такие «изменения» в политике, изложенные книжным и изобилующим формальностями языком, редко изменяют царящий в организации уклад. А ведь именно этот дух и общая догматическая установка лежат в основе безучастного и холодного отношения к людям.

Чьи последователи?

Слова Иисуса о том, что отдельному человеку стоит относиться к своему упрямому обидчику, как к «человеку из другого народа и сборщику налогов», ни в коей мере не оправдывают чувств холодного пренебрежения и крайней неприязни, которые, по учению Общества Сторожевой башни, должны испытывать её члены в отношении лиц, исключенных из рядов организации. В этой связи Писание предоставляют нам два пути на выбор. Путь, избранный иудейскими религиозными вождями дней Иисуса, относившихся к людям из других народов высокомерно и с глубоким предубеждением, описан в ранее упомянутом выпуске «Сторожевой башни» за 1 марта 1982 года (английское издание за 15 сентября 1981 года), а также в более свежем номере за 15 апреля 1991 года. В статьях отмечается, что данные категории людей были «презираемы» и даже «ненавидимы» иудеями.

Однако еврейские Писания веками призывали поклонников Бога к совершенно другому отношению. Израильтяне должны были любить «пришельца», помня, что и сами они некогда были пришельцами[396]. Мы читаем, что инородцы имели право на убежище в израильском народе, могли молиться в храме, иногда имели израильских слуг, и что Израильтяне даже молились за языческих правителей[397].

По прошествии столетий благосклонное отношение иудеев к людям из других народов ухудшилось, несомненно по причине ужасного обращения, которому они подверглись со стороны языческих захватчиков во время плена. Используя тексты Писания, повествующие о входе Израиля в Ханаан и предписывающие избегать осквернения идолопоклонством, они стали считать всех язычников по своей природе врагами Бога и Его народа[398]. Ко времени Нового Завета к людям из других народов относились с крайним отвращением и даже с ненавистью, считая их «нечистыми», такими, с кем «непозволительно» иметь дружеские связи. Даже после того, как иностранцы принимали иудейскую веру, стена между ними и еврейским народом оставалась, в отличие от прежних времен. Существовавшие предубеждения нашли свое отражение в стихах из Иоанна 18:28, Деяний 10:28; 11:3; Галатам 2:12.

Иллюстрация из «Сторожевой башни» за 15 сентября 1981 года (англ .), с. 19.

«Иудеи гнушались считавшихся грешниками сборщиков налогов. Единственным позволительным деловым контактом с ними была уплата требуемого по закону налога».

Отношение Общества Сторожевой башни к лишенным общения соответствует не учению Христа, а глубоко предвзятому отношению иудейских религиозных вождей к сборщикам налогов и людям из других народов.

Сын Бога не связывал себя этими или подобными им социальными условностями, за что подвергался неустанной критике со стороны религиозных властей[399]. Он знал волю своего Отца, знал Его любовь ко всем людям в независимости от расы и призывал нас жить по более высоким стандартам[400]. Христос сам показал Божью нелицеприятную любовь своим отношением к инородцам и сборщикам налогов (считавшихся презренными прислужниками языческого правительства), к самарянам и грешникам[401]. Выступая в защиту своей политики полного отлучения бывших членов, Общество Сторожевой башни совершенно пренебрегает этим примером Сына Бога. Оно объясняет, что Иисус общался с такими людьми только потому, что еще раньше они продемонстрировали готовность принять благую весть. В одной из статей утверждается, что старания Иисуса помочь мытарям «не являлись образцом, как полагалось обращаться с нераскаивавшимися грешниками»[402]. При этом игнорируется тот факт, что грешники раскаивались не до, а после получения помощи от Христа. На момент общения с Иисусом многие вели грешный образ жизни; некоторые женщины были блудницами — и Господь не уклонялся от общения с ними. Он говорил: «Я пришел призвать не праведников, а грешников»[403]. Эти лица не были «на хорошем счету» в иудейском собрании. И в этом сообществе их не считали возможными прозелитами — такими, кого Свидетели Иеговы могли бы назвать «заинтересованными», закрывая на время глаза на их не вполне правильный образ жизни. В основном они уже были членами иудейского сообщества (скорее всего, с рождения) — частью народа, с которым Бог заключил Свой Завет. Но из–за их поведения к ним относились как к людям «на замечании», а иногда и вообще как к полным изгоям. А инициаторами того, чтобы «держать их на замечании», были «старейшины» иудейского сообщества. В аналогичной ситуации (при общении с человеком, находящимся в похожей оппозиции к сообществу Свидетелей Иеговы) всякий сегодняшний член собрания сам рискует быть отлученным за нарушение запретов организации на разговоры с бывшими членами сообщества. А подражать Иисусу в организации Свидетелей означало бы искать встреч и контактов не только с теми, кто просто отошел от соблюдения норм собрания и от общения с ним, но и с погрязшими в грехе полными изгоями, — стараясь помочь всем таким людям исцелиться. Позиция организации не допускает такой линии поведения. После того, как на человека вешается ярлык «лишенного общения», даже члены его семьи не могут обсуждать с ним духовные темы[404].

На протяжении многих десятилетий даже старейшинам не полагалось разговаривать с лишенными общения — за исключением тех случаев, когда человек сам подходил к ним и просил об изменении своего статуса[405]. Старейшинам объясняли, что они не должны быть инициаторами каких–либо разговоров, и что лишенные общения должны первыми обращаться к ним за помощью. И это несмотря на то, что в Писании содержится масса примеров того, как через своих пророков Бог первым обращался к народу, не только кратковременно вставшему на чрезвычайно порочный и непокорный путь, но и ведущему крайне неправедный образ жизни на протяжении многих лет[406]. Большинство еврейских пророчеств были адресованы израильтянам именно тогда, когда они упорствовали в своих грехах. Прибавьте к этому тот факт, что «Бог показывает нам свою любовь тем, что Христос умер за нас, когда мы были ещё грешниками… [и] врагами»[407].

Наконец, после того, как существующая практика продержалась около полувека , в «Сторожевой башне» за 15 апреля 1991 года признавали ошибочность такое положение вещей и заявили об уместности первыми идти на контакт с лишенными общения. К сожалению, организация незамедлительно опубликовала массу правил, относящихся к таким контактам, допуская к ним лишь старейшин и подробно объясняя, кáк именно нужно было «подражать милосердию Бога».

В первой статье для изучения из этого журнала приводится много замечательных примеров и принципов из Писания, относящихся к милосердию. Вторая статья — и это важно — рассказывает членам, как применять эти примеры и принципы на деле. По тому, как из библейских текстов выведены правила организации, можно явственно заметить влияние руководителей Общества на автора статьи. Во второй статье очень быстро закладывается основание для положения, что проявлять милосердие к исключенным, первыми идя с ними на контакт, имеют право только назначенные организацией старейшины. Прежде, чем процитировать стихи из Матфея 18:15–17, автор материала подчеркивает, что слова Иисуса были обращены к «апостолам, которые позднее были [т. е. стали] христианскими надзирателями» — несмотря на то, что, давая этот совет (который, очевидно, относился ко всем христианам), Иисус ни словом ни обмолвился о каких бы то ни было «надзирателях». Посвятив несколько абзацев описанию служения старейшин, «Сторожевая башня» за 15 апреля 1991 года (с. 22) продолжает:

10 В уже цитированной энциклопедии дальше говорится: «Логичным обоснованием отлучения являлось предохранение норм группы: „Малая закваска квасит все тесто“ (1 Кор. 5:6). Этот мотив очевиден в большинстве библейских и неканонических текстов, но забота об отдельном лице , даже после исключения , образовывала основу для призыва Павла из 2 Кор. 2:7–10 » (курсив наш). Следовательно, теперешние пастыри стада логичным образом должны проявлять такого рода заботу (Деяния 20:28; 1 Петра 5:2). Прежние друзья и родственники, вероятно, надеются, что лишенный общения вернется; но из уважения к заповеди из 1 Коринфянам 5:11 они не общаются с ним. Они предоставляют назначенным пастырям проявить инициативу и увидеть, не заинтересовано ли данное лицо в возвращении.

Ничто в Писании не указывает на то, что ободрением, обличением и исправлением оступившихся могут заниматься исключительно старейшины. То, что они могут взять на себя руководство в этих вопросах, ни в коей мере не означает то, что другие не должны оказывать вообще никакой помощи заблудшим. Такой подход подразумевал бы существование двух классов христиан: духовенства и мирян (или, в данном случае, старейшин и рядовых членов собрания), живущих каждый по своим правилам. Однако такой склад ума чужд христианскому братству. Призыв «подражать Богу как дети возлюбленные» относится ко всем христианам, а не только к некоторым избранным[408]. Несомненно, Божьему примеру сострадания и милости должны следовать все христиане, не оглядываясь на ограничения, придуманные человеческими организациями и призванные лишь упрочить церковную власть[409]. Но материал из статьи касается не только рядовых членов собрания. Он распространяется и на старейшин, которым даются указания, как именно они могут проявлять милосердия в отношении «лишенных общения» и «отрекшихся от общения». Старейшинам сообщается, что «самое большее раз в год» они могут «обсуждать, не живут ли такие лица [которых можно было бы посетить] в территории собрания. Старейшины должны сосредоточить внимание на тех, которые исключены уже больше одного года»[410]. Характерно, что даже милосердные поступки, которые по самой своей природе должны совершаться самопроизвольно и непринужденно, по собственной инициативе христианина, в организации Сторожевой башни подчиняются механистическим правилам. Можно ли представить себе пастуха, живущего по таким правилам, раз в год решающего, стоит ли ему пойти поискать заблудившуюся овцу, и сосредотачивающего свой поиск лишь на тех овцах, которые отбились от стада больше года тому назад? Как же это непохоже на милосердие и долготерпение нашего небесного Отца! Обращаясь к грешникам и идолопоклонникам в Иудее, Он сказал:

Я непрестанно говорил вам, говорил с раннего утра [«Я говорил вам, говорил вновь и вновь!», РБО, 2001 ], и вы не послушались Меня. Я посылал к вам всех рабов Моих, пророков, посылал с раннего утра [«вновь и вновь», РБО, 2001 ], и говорил: обратитесь каждый от злого пути своего и исправьте поведение ваше, и не ходите во след иных богов, чтобы служить им; и будете жить на этой земле, которую Я дал вам и отцам вашим; но вы не приклонили уха своего и не послушались Меня[411].

Далее в статье подробно объясняется, как именно должны проходить визиты старейшин к лишенным общения, какие процедуры необходимо соблюсти и как вести себя «тем из нас, которые не являются надзирателями и не должны проявлять инициативу в отношении исключенных лиц». В журнале содержатся объяснения того, как члены собрания должны относиться к Свидетелям, живущим под одной крышей с лишенным общения родственником (таким членам собрания говорится, что они не должны походить на древних Иудеев, чья «ненависть распространялась даже на семью сборщика налогов»); обсуждается, как поступать, если лишенному общения «не хватает вежливости, чтобы держаться в стороне от посетителей», и что делать, если «исключенный случайно подойдет к двери или ответит на наш звонок по телефону»[412]. Таким образом, замечательные принципы из Писания о Божьем прощении, с которых начиналась первая статья, подменяются формальными, сухими, безжизненными и догматичными правилами организации.

«Даже не здороваться»

Свидетели Иеговы должны относиться ко всем, носящим ярлык бывшего члена организации одинаково: избегать всякого общения и любых разговоров с ними. (Исключение составляют старейшины, которые раз в год могут посещать «лишенных общения» или «отрекшихся от общения».) Определенные уступки делаются в отношении членов семьи, живущих с исключенным под одной крышей. Тем не менее, родственники, живущие отдельно, могут вступать с ним в контакт только в случаях исключительной необходимости. Крайняя жесткость этой позиции отражает бездушное отношение к людям, свойственное религиозным вождям дней Иисуса. В поддержку собственной политики, в «Сторожевой башне» за 1 марта 1982 года (с. 17; английское издание за 15 сентября 1981 года, с. 21) организация цитирует следующее положение, относившееся к изгнанным из синагоги:

Впредь он был как мертвый. Ему нельзя было учиться вместе с другими, всякое общение с ним было запрещено; ему даже нельзя было показывать дорогу. Он мог, правда, покупать предметы первой необходимости, но с таким человеком было запрещено есть или пить[413].

Заметьте, что в то время как Павел наставлял христиан в Коринфе принять личное решение прекратить общение с безнравственным человеком, членам синагоги религиозной властью «было запрещено» общаться с отлученными. Эта иудейская практика находит точное соответствие в том, как члены организации Свидетелей Иеговы должны относиться ко всем тем, на кого назначенные старейшины повесят ярлык «лишенного общения». Теперь таких людей рассматривают «как мертвых». При этом причина , по которой человека лишили общения, не имеет совершенно никакого значения. Может быть, Свидетель провинился в том , что травил тараканов на военной базе, подстригал газон на территории церкви или просто отмечал день рождения. Или отказался признать библейскую значимость 1914 года. Или выразил несогласие с тем, что в вéчере поминания смерти Христа принимают участие лишь некоторые христиане. В моем случае «преступлением» был обед в ресторане с моим работодателем, ранее оставившем организацию[414]. Не конкретное «преступление» человека, а ярлык «лишенного общения» определяет отношение к нему со стороны членов организации.

В «Сторожевой башне» за 1 марта 1982 года (английское издание за 15 сентября 1981 года) (материал именно из этого выпуска использовали для того, чтобы лишить меня общения) задается следующий вопрос (с. 15):

Если христианин хочет поддерживать справедливость Бога и Его устройство лишения общения, то означало ли бы это, что ему не следовало бы вообще говорить с исключенным, даже не здороваться с ним?

Затем в статье цитируется 2 Иоанна 9–11, где говорится:

Всякий, кто рвётся вперёд и не пребывает в учении Христа, не имеет Бога. Кто пребывает в этом учении, тот имеет и Отца и Сына. Если кто приходит к вам и не приносит этого учения, не принимайте его в своём доме и не говорите ему слов приветствия. Ибо говорящий ему слова приветствия — соучастник в его злых делах.

Слова Иоанна приводятся в обоснование того, чтобы прекратить всякое общение с людьми, исключенными из организации. Не разрешается даже просто здороваться с ними. Слова апостола, тем не менее, никоим образом не поддерживают защищаемую журналом позицию.

Прежде всего следует заметить, что речь идет об «учении Христа», а не какого бы то ни было религиозного течения. Первое письмо Иоанна показывает, что для апостола ключевым моментом этого учения было основополагающее христианское убеждение в том, что Иисус есть Христос Божий, посланный Им во плоти на землю[415]. В других отрывках Писания ясно показано, что критерием для крещения была искренняя вера новообращенного в то, что Иисус из Назарета действительно являлся Христом, что он умер за людей и воскрес, а также применение человеком учения и принципов Христа в своей жизни[416]. Этот критерий не подразумевал принятия сложного набора «уникальных верований», выработанного много столетий спустя в каком–либо религиозном движении (например, в Обществе Сторожевой башни). Не шла речь и о соблюдении столь же сложного набора правил, действующих в той или иной организации. Различие во взглядах на другие, не столь значимые, учения не должна была быть причиной для разделений, при которых одна группа верующих сторонилась бы другой. Апостол призывает:

Слабого в вере принимайте в свою среду, не споря с ним о его взглядах[417].

В «Сторожевой башне» утверждается, что под «спорами о взглядах» подразумеваются лишь «незначительные вопросы мнения, вкуса или различных решений совести»[418]. При этом игнорируется контекст, из которого видно, что Павел рассуждает о таких вопросах, как использование определенной пищи или соблюдение определенных «священных» дней (Римлянам 14:2–23). Эти вопросы ни в коей мере не были «незначительными», особенно для иудейских верующих. Убеждение, что можно «есть все» (стих 2) могло бы позволить человеку употреблять в пищу идоложертвенное или свинину, — а к этим вопросам христиане иудейского происхождения относились очень серьезно. Некоторые на этом основании даже судили о положении других верующих перед Богом, то есть, вопреки утверждениям из «Сторожевой башни», вопрос не касался личных «вкусовых» предпочтений (подобных выбору пищевой диеты в наши дни), не имевших никакого отношения к религиозным верованиям[419]. Соблюдению определенных дней (например, субботы) (стихи 5,6), в иудейском поклонении придавалось ключевое значение, а нарушение субботнего покоя считалось одним из величайших грехов. Христианам иудейского происхождения не так уж легко было привыкнуть к тому, что «все дни одинаковы». Тем не менее, несмотря на расхождения в понимании таких серьезных вопросов, Павел призывал не судить других на этом основании и не считать существующие различия во взглядах поводом для раздоров. Практика, принятая у Свидетелей Иеговы, идет вразрез с этим призывом апостола. Их организация поступает как раз наоборот и вмешивается в «вопросы, затрагивающие внутренние сомнения» (НМ ), а также использует подобные спорные вопросы при осуждении людей, не являющихся её собственностью, которых осуждать она не имеет права. Ведь каждый из нас является «слугой» другого Господина, «который сам решит, стоит ли [его служитель] или упал»[420].

Поэтому когда Иоанн писал о людях, которые «не пребывают в учении Христа», он не имел в виду различия во «мнениях» и понимании второстепенных (но все же важных) вопросов, о которых Павел писал римлянам. Дальнейшее обсуждение слов Иоанна в «Сторожевой башне» также искажает факты. Обратите внимание на то, какое объяснение слову «приветствовать» дается в «Сторожевой башне» за 15 февраля 2001 года, с. 31:

Еще Иоанн пишет: «Ибо приветствующий его участвует в злых делах его» (2 Иоан 11). Говоря о приветствии, Иоанн здесь использует греческое слово хэро , а не слово аспазомэ , встречающееся в 2 Иоан 13.

Слово хэро означает «радоваться» (Лук. 10:20; Фил. 3:1; Фил. 4:4). Оно также использовалось в качестве приветствия устного или письменного (Мат. 28:9; Деян. 15:23; Деян. 23:26). Слово аспазомэ означает «заключать в объятия», таким образом приветствуя кого–либо (Лук. 11:43; Деян. 20:1, 37; Деян. 21:7, 19). И то и другое слово может служить приветствием, но аспазомэ , скорее всего, предполагало больше, чем лишь вежливое «здравствуйте» или «добрый день». Иисус сказал 70 ученикам не приветствовать (аспасисти ) никого. Так он указал, что их срочная работа не позволяет тратить время на приветствия с поцелуями, объятиями и долгими разговорами, распространенные на Востоке (Лук 10:4). Петр и Павел увещали: «Приветствуйте [аспасисти ] друг друга лобзанием любви», или «лобзанием святым» (1 Пет. 5:14; 2 Кор. 13:12, 13; 1 Фес. 5:26).

Похоже, что Иоанн намеренно использовал во 2 Иоан. 10, 11 слово хэро , а не аспазомэ (2 Иоан. 13). Если так, то Иоанн призывал христиан избегать не только долгих приветствий (с объятиями, поцелуями и разговорами) при встречах с человеком, который учит лжи или который отрекся от собрания (отступник). Скорее Иоанн имел в виду, что нельзя приветствовать такого человека даже словом хэро , или обычной фразой «добрый день».

Кто бы ни написал этот материал (первоначально опубликованный в английском издании «Сторожевой башни» за 15 июля 1985 года и частично повторенный в «Сторожевой башне» за 15 сентября 1988 года [английское издание за 15 апреля 1988 года]), он, очевидно, не придал значения сообщению из Луки 1:28, 29. «Сторожевая башня» стремится показать, что слово аспазомэ (в отличие от слова хэро , использованного Иоанном в своем втором письме) подразумевает особую теплоту приветствия. Другими словами, делается попытка показать, что слово хэро — это довольно холодное и формальное «здравствуй», и что лишенные общения не заслуживают даже такого поверхностного приветствия. Однако в сообщении Луки можно прочитать о приветствии, с которым обратился к Марии ангел Бога:

Гавриил пришёл к ней и сказал: «Приветствую (греч.: хэрэ ) Тебя! Господь с Тобою! Будь благословенна». Но она была смущена этими словами и думала, что бы это приветствие (греч.: аспазмос ) могло значить[421].

Ясно, что эти два слова используются здесь взаимозаменяемо. Приветственные слова ангела (хэрэ ) Мария назвала греческим словом аспазмос . При этом приветствие ангела вовсе не было долгим (с объятиями, поцелуями и долгими разговорами, как говорится в вышепроцитированной «Сторожевой башне»). Слово аспазмос относится здесь не к объятиям или поцелуям, а к простым «словам» ангела[422].

Но Общество Сторожевой совершает не только эту ошибку. Организация не понимает, что греческое слово хэро — это больше, чем простое формальное и холодное приветствие. Он содержит в себе не меньше теплоты, чем другое греческое слово, аспазомэ . Буквальнохэро означает «радоваться» и соответствует еврейскому шалом , или «мир тебе»[423]. Оно использовалось не просто как обычное приветствие, но как выражение личного или общественного одобрения и благорасположения , а иногда даже для признания чьей–либо власти или авторитета[424]. Таким образом, когда в Библии говорится: «Того не принимайте в дом и не приветствуйте его, ибо приветствующий его участвует в злых делах его»[425], то подразумевается теплое, гостеприимное приветствие[426].

Понятно, что когда христианин отказывается «приветствовать» антихриста, то это не значит, что он не может даже сказать обычное слово «здравствуйте». Но он, конечно же, не станет приветствовать его таким образом, который подразумевал бы одобрение его действий в сопротивлении Христу. Такое радушное «приветствие» в адрес антихриста действительно сделало бы христианина «соучастником в его злых делах». С другой стороны, простой разговор с человеком вовсе не подразумевает одобрения, согласия и благосклонности. Например, когда христианин пытается опровергнуть неправильные взгляды отступника и убеждает его в ошибочности выбранного им пути, то он ни в коей мере не становится соучастником в злых делах этого «антихриста». Более того, Библия показывает, что такое исправление может быть для христианина обязанностью[427].

Последние «изменения» в политике позволяют старейшинам первыми обращаться к лишенным общения. Но при этом организация уточняет, что «не следует посещать тех, которые занимают критическую, опасную позицию»[428]. Благодаря своей политике, запрещающей любые разговоры с теми, кого организация причисляет к «отступникам», Общество Сторожевой башни сохраняет стерильную атмосферу в среде своих членов, гарантируя, что им не придется столкнуться с серьезной информацией, указывающей на ошибки в организации. При этом и сама организация снимает с себя ответственность как–то реагировать на неприглядные для себя сведения — ведь они же опубликованы «отступниками»! Именно на этом основании вопросы людей, после прочтения «Кризиса совести» позвонивших или написавших в главное управление, так и не получили ответа (на телефонные запросы обычно звучит один ответ: «без комментариев»). В оправдание такого «кодекса молчания» объясняют, что обсуждать материал «отступников» неправильно.

Даже если бы обвинения в отступничестве были обоснованными (что в большинстве случаев не так), занятая руководителями организации позиция базируется на искусственных оправданиях, на отговорках, не имеющих поддержки в Писании. В первой главе книги Иова описывается, как Иегова ведет дискуссию с Сатаной, первым и величайшим из отступников. Издания Свидетелей Иеговы, обсуждающие этот момент, говорят, что Иегова принял вызов Сатаны, и что в конце концов был достигнут положительный результат, хотя Иову и пришлось вынести много временных страданий[429]. Тем не менее, сами руководители Общества отказываются принять какой–либо вызов и рассмотреть факты, которые противоречат их утверждениям. При этом принятие вызова не влечет за собой сильных страданий, а требует всего лишь провести открытое обсуждение. Иегова настойчиво посылал своих пророков к тем, кого Он сам называл «народом неверным», «детьми–отступниками»[430]. Он не мирился с их проступками, не закрывал глаза на их грехи, но все же хотел «рассудить» их, «судиться с ними», «призвать их к ответу», чтобы их проступки стали очевидными, и народ мог искупить свою вину[431].

Сын Бога без колебаний отвечал сатане — самому злостному из отступников — цитируя Писание и отвергая искушения[432]. Он называет религиозных вождей народа, с которым у Иеговы в то время был заключен завет, «сынами геенны», «змеями, отродьем гадюк», убийцами Божьих пророков, и детьми дьявола, и, тем не менее, постоянно обращается к ним, отвечает на их вопросы, разоблачает их заявления и аргументы[433]. Апостолы следовали Его примеру и вступали в разговоры не только с людьми, подобными порочным фарисеям и саддукеям, но и с теми, кто причислял себя к христианам, но вносил в собрание ложные учения и заблуждения. Письма учеников Христа ясно демонстрируют, что апостолы не уклонялись от ответов на доводы противников, но открыто противостояли им и опровергали их.

«Какою властью ты это делаешь?» — вот один из самых потенциально неприятных вопросов, которые можно было бы задать религиозным руководителям[434]. Вместо того, чтобы честно рассмотреть разумные доводы и свидетельства искренних членов организации, сомневающихся в присвоенном ей праве на власть, Общество Сторожевой башни лишает общения тех, кто осмеливается говорить об этом вслух. Когда апостольство Павла было поставлено под сомнение некоторыми людьми, он не уклонился от брошенного вызова, но предоставил своим обвинителям исчерпывающие доводы, подтверждающие его избрание, рассмотрев конкретные претензии, жалобы и обвинения своих противников[435]. И, как говорит сам Павел, в своей защите он не желал прибегать к своему высокому положению или «запугивать» христиан своими посланиями или решениями[436]. Он не «смел… сам себя рекомендовать», не воевал «плотским оружием» (не прибегал к оскорблениям, обману или софистике), как это делали его противники, и не запугивал сомневающихся отлучением от церкви[437].

Наставляя Тимофея, Павел призывал его избегать дурного влияния, словопрений и споров. Но он не давал Тимофею указаний бороться с такими явлениями при помощи власти и угроз отлучения от организации. Напротив, он умолял Тимофея «с кротостью наставлять» тех, кто вносил разделения, нуждался в покаянии и «освобождении из ловушки Дьявола»[438].

Истинные христиане в наше время должны следовать примеру Бога, его Сына и апостолов Христа, а не примеру авторитарной организации.

Другие ошибки в толковании

Так как организация Сторожевой башни недвусмысленно запрещает своим членам разговаривать с лишенными общения на духовные темы, перед ней возникает проблема, связанная с призывом Павла из 2 Фессалоникийцам 3:14, 15. В «Переводе нового мира» его слова звучат так:

Если же кто непослушен сказанному нами в этом письме, держите его на замечании, перестав с ним общаться, чтобы ему стало стыдно. Но не считайте его врагом, а увещайте как брата.

Поскольку из этих слов видно, что с непослушными всякое общение не прекращалось, Общество Сторожевой башни вынуждено использовать эти библейские стихи для описания другой категории «правонарушений». Считается, что «держать на замечании» надлежит тех, кто совершил менее серьезные грехи и потому не заслуживает полного «лишения общения». В этой связи также утверждается, что описываемое здесь церковное наказание отличается от того, что предписывается в 1 Коринфянам 5:9–11. Но так ли это?

Контекст позволяет сделать вывод, что «правонарушением», обсуждаемым во втором письме фессалоникийцам, является непослушание записанным словам апостола, избранного самим Христом. Конечно, такое нарушение нельзя считать незначительным. Если кто–нибудь из Свидетелей с пренебрежением относится к учениям, правилам или письменным указаниям организации, то такое неуважение рассматривается организацией со всей серьезностью.

Обсуждая этот текст, «Сторожевая башня» за 15 апреля 1985 года (с. 31, англ .) приводит слова Павла «перестаньте с ним общаться», а затем отмечает:

Братья не прекратили бы с таким человеком все отношения , поскольку Павел советовал им «увещать [его] как брата». Но они могли бы пристыдить его тем, что ограничили бы [заметьте: «ограничили», а не «прекратили» — Р. Ф. ] с ним свое дружеское общение.

В «Сторожевой башне» не сообщается (с умыслом, или без), что в обоих случаях (в первом письме коринфянам и во втором послании фессалоникийцам) Павел употребил одно и то же греческое выражение (ме синанамигнистай ). В «Переводе нового мира» в Первом послании коринфянам это выражение передано словами «больше не общайтесь». Идентичность греческого текста можно увидеть, заглянув в подготовленный Свидетелями Иеговы «Подстрочник Царства» (Kingdom Interlinear Translation, англ .):

1 Коринфянам 5:11:

Но теперь я пишу вам, чтобы вы больше не общались с тем, кто называется братом, но остаётся блудником, или жадным, или идолопоклонником, или злословящим других, или пьяницей, или вымогателем, и даже не ели с таким человеком.

2 Фессалоникийцам 3:14:

Если же кто непослушен сказанному нами в этом письме, держите его на замечании, перестав с ним общаться , чтобы ему стало стыдно.

Степень убежденности и настойчивости автора этого наставления одинакова в обоих стихах. И в том, и в другом случае христиан призывают прекратить тесное, доверительное общение с человеком, который упорно ведет себя так, как описано в соответствующих отрывках. Цель апостольского указания из обоих писем — пристыдить нарушителя. В этом и заключается смысл слов Павла — ни больше, ни меньше[439].

Члены раннего христианского сообщества придерживались различных взглядов по очень многим вопросам. Учения о мессианстве Иисуса, его жертвенной смерти, воскресении и вознесении, о спасении верой, о действиях святого Духа, а также нормы нравственности признавались очень важными для членства в Его «Теле»[440]. Но даже в таких вопросах, как неверие в воскресение, неправильная точка зрения рассматривалась как проявление членом собрания духовной немощи. В таких случаях другие старались помочь ослабевшему, предоставляя ему необходимые доказательства. Собрание не считало его неверие поводом обвинить человека в отступничестве и применять по отношению к нему меры церковного наказания[441].

Некоторые обсуждаемые здесь аргументы были представлены вниманию Руководящего совета более двадцати лет назад. Во время подготовки нового учебного пособия для организации (в создании которого принимали участие Карл Адамс, Эдвард Данлэп и я), мне было поручено написать раздел, посвященный теме лишения общения и смежным вопросам. Как упоминалось в главе 6, Карл Адамс, бывший в то время надзирателем Писательского отдела, представил президенту Норру служебную записку, в которой он объяснял необходимость внести в текст справочника ряд исправлений[442]. Сам Карл ясно понимал важность многих обсуждаемых в этой главе моментов, что видно из нижеприведенных отрывков его меморандума (цитируется со с. 17 и 18):

Мы считаем, что в Матфея 18:17 подразумевается лишение общения. Иисус сказал, что если человек отказывается «послушать собрание», то мы должны воспринимать его как «человека из другого народа и сборщика налогов». Но какая конкретная мера должна быть предпринята по отношению к исключенному таким образом человеку? Иудеи не прекращали абсолютно всех отношений с такими людьми и не отказывались разговаривать с ними.

Размышляя над значением Матфея 18:17, было бы полезно рассмотреть 2 Фессалоникийцам 3:6, 14, 15, 2 Тимофею 2:25, 26 и Иакова 5:19, 20. В этих стихах, особенно в двух последних, употреблены сильные выражения. Там говорится о людях, попавших в «ловушку Дьявола», «пойманных живыми в его волю», об «отведенных от истины» и имеющих «множество грехов». Тем не менее, похоже, у христиан была определенная свобода увещевать таких людей и помогать им восстановиться. Не могли бы и мы делать то же самое сегодня? Не требуется поддерживать близкое или дружеское общение, подразумевавшее бы одобрение с нашей стороны их неправильных поступков. В 2 Фессалоникийцам 3:14 и в 1 Коринфянам 5:11 используется один и тот же греческий глагол (в первом случае переведенный «перестать общаться», а во втором — «больше не общаться»). Стих из 1 Коринфянам мы используем в отношении лишенных общения, с которыми мы «больше не общаемся». Но из 2 Фессалоникийцам видно, что «больше не общаться» не означает, что мы не должны даже «увещать» человека — следовательно, какие–то разговоры с ним по–прежнему могли бы вестись. Если библейские наставления или порицания считать одной из форм проявления духовной солидарности, то означает ли это, что когда мы проповедуем людям из других религий (в том числе церковнослужителям), мы также подчеркиваем свое духовное единство с ними? Действительно ли наше понимание базируется на том, что говорится в этих стихах, или же мы толкуем их жестче, чем следует?

Как это случалось и раньше, представленные Руководящему совету доводы из Писания были основательными и заставляли задуматься. Тем не менее, на нашем заседании они удостоились лишь самого поверхностного рассмотрения, — и в этом тоже не было ничего удивительного. Материал был зачитан, после чего различные члены Совета высказали свои мнения в отношении целесообразности или нецелесообразности внесения изменений. Приводимые доводы основывались не на молитвенном размышлении над библейским повествованием, а на том, что было бы «целесообразным» для организации. Традиционная точка зрения оставалась в силе. Более двадцати лет спустя позиция организации по этому вопросу, пожалуй, даже еще жестче, чем тогда.