Видение в городе Саламанка

Находясь в Саламанке, штат Нью-Йорк, вечером 3 ноября 1890 года — дата второй ежегодной сессии Ассоциации NRLA в Батл-Крике — Эллен Уайт преклонила колени рядом с кроватью, чтобы помолиться, — усталая, ослабевшая и растерянная. Должна ли она продолжить свое путешествие и попытаться выступить всюду, где она договорилась о выступлении, или ей следует вернуться в Батл-Крик?

«Прежде чем она произнесла первое слово молитвы, она ощутила, что комната наполнилась ароматом роз. Подняв глаза, чтобы посмотреть, откуда доносится аромат, она увидела, что комната залита мягким, серебристым светом. Ее боль и усталость тут же исчезли. Растерянность и уныние ума развеялись, и надежда, утешение и покой наполнили сердце. Затем, перестав полностью осознавать, что ее окружает, она была взята в видении; ей были показаны многие вещи, связанные с развитием дела Божьего в различных частях мира, а также те условия, которые способствовали работе, или затрудняли ее. Среди многочисленных видений, представленных ей, было несколько таких, которые отражали условия, сложившиеся в Батл-Крике. Они были развернуты перед ней полно и разительно».46

Во вторник утром, 4 ноября, когда В. К. Уайт и А. Т. Робинсон зашли к Эллен Уайт узнать, что она решила делать, они нашли ее уже одетой и в добром самочувствии. Она рассказала им о том, что произошло накануне вечером, и о покое и радости, которые она чувствовала всю ночь. Она не могла уснуть, но не из-за болезни, а оттого, что сердце ее было наполнено радостью и счастьем. Итак, она продолжит свою работу на Востоке.

А. Т. Робинсон

Эллен Уайт начала рассказывать сыну и A. T Робинсону, что было ей открыто этой ночью: «В видении я, казалось, была в Батл-Крике, и ангел-посланник повелел мне: «Следуй за мной». Она немного поколебалась, ибо сцена ускользнула от нее; она не могла вызвать ее в памяти. Немного посидев со своими двумя посетителями, Эллен Уайт еще раз попытался рассказать им, что было открыто ей в отношении работы в Батл-Крике, но, как и в первый раз, не смогла вызвать ничего в памяти.47

В дневнике, в записи за 4 ноября, Эллен Уайт набросала несколько коротких слов: «Мне очень хотелось бы прийти в такое состояние, чтобы записать вещи, которые были открыты передо мной минувшей ночью. Это был Господь…».48 Ее предложение осталось незавершенным; возможно, она намеревалась закончить его позже. Несколько недель спустя ее снова посетил небесный вестник и открыл перед нею, что происходит в Батл-Крике. То, что она не смогла никому сказать лицом к лицу, она смогла записать в своем дневнике:

«Ночью я была в общении с Богом. Мой проводник перенес меня на совет в Батл-Крике, и у меня есть для вас весть, станете ли вы ее слушать, или нет; примите ли вы ее, или отвергнете. Народ должен знать, что они не находятся в рядах Божиих. Они оставили Христа вне своих советов. Руководящие братья привносят в работу шаблоны, которые приведут к потере многих душ. … Многие приезжают сюда из-за рубежа, полагая, что Батл-Крик, откуда приходят публикации об истине, — это место, подобное небесам. Какое же разочарование они испытывают, когда слышат, как легко здесь говорят о Божьей вести; когда слышат, как кое-кто на ответственных постах делает посланников Бога объектом насмешек».49

Через девять дней до того, как отчет о ежегодном собрании NRLA появился в «Ревю», Эллен Уайт сделала еще одну запись в дневнике, где изложила более подробную информацию о том, что ей было показано в видении. Люди из мира пытались вынудить адвентистов смягчить нашу весть, подавить одну из ее наиболее отличительных особенностей:

«Они говорят: «Зачем вы в своем учении отводите Субботе, седьмому дню, такое видное место? Это всегда кажется нам выпадом против нас; мы были бы согласны с вами, если бы вы не говорили так много на эту тему; не упоминайте седьмой день в “Sentinel”, и мы поделимся с ним нашим влиянием и окажем поддержку». И со стороны некоторых наших работников была проявлена предрасположенность принять эту политику.

«Мне велено предупредить вас, что вы лелеете ложные чувства: ложную умеренность и осторожность, предрасположенность удерживаться от исповедания нашей веры. Ночью передо мной были развернуты такие вещи, которые сильно смутили мой разум. Казалось, что я нахожусь на заседаниях советов, где обсуждаются эти темы, представляются письменные документы в пользу подобных уступок. Собратья, неужели мы должны позволить миру влиять на весть, которую Бог дал нам, чтобы мы несли ее в мир? …

«Должны ли мы ради политики пренебречь оказанным нам священным доверием? Если мир находится в заблуждении, нарушая Божий закон, разве не наш долг указать им на их грех и на его опасность? Мы должны провозглашать весть третьего ангела.

«Для чего еще существует “Sentinel”, как не для того, чтобы быть гласом стражей на стенах Сиона, чтобы трубить сигнал тревоги? Мы и думать не должны о том, чтобы угодничать и просить у мира прощения за то, что мы говорим им истину: нам следует брезговать ее сокрытием. … Пусть все поймут, что адвентисты седьмого дня не идут ни на какой компромисс. В ваших мнениях и в вашей вере не должно быть ни малейшего проявления колебания. Мир имеет право знать, чего от нас можно ожидать, и будет смотреть на нас, как на бесчестных, … если в нас окажется хотя бы тень непосвященности».50

Всего за несколько дней до своего возвращения в Батл-Крик Эллен Уайт записала в дневнике следующие слова: «Мой разум всю ночь пребывал в муках. Я как будто была на собрании в Батл-Крике и слышала множество внесенных предложений, и видела, что царящий там дух — не от Бога. Звучал целый шквал слов. Как болело мое сердце».51 30 декабря, по возвращении в Батл-Крик, Эллен Уайт приняла участие в событиях завершающих недель работы школы для служителей. В какой-то момент после своего возвращения она сделала в своем дневнике запись, датированную 21 ноября 1890 года.52

«Ночью я присутствовала на нескольких совещаниях и слышала там слова, повторяемые влиятельными мужами, что, если бы на страницах “AmericanSentinel” перестали упоминаться слова «Адвентисты седьмого дня», и ничего бы не говорилось о Субботе, сильные мира сего покровительствовали бы ему. Он стал бы популярен и выполнил бы более важную работу. Все выглядело очень заманчиво. Эти люди не понимали, почему, чтобы добиться успеха для “AmericanSentinel”, мы не можем объединяться с неверующими и теми, кто не исповедует адвентизма. Я видела, как просияли их лица, и они начали работать над политикой, призванной сделать “Sentinel” популярным.

«Эта политика является первым шагом в целой цепи неверных шагов. Принципы, которые до сих пор отстаивались в “AmericanSentinel”, являются самой сутью защиты Субботы, и когда люди начинают говорить об изменении этих принципов, они выполняют работу, которую им не подобает выполнять. Как Оза, они пытаются поддержать ковчег, который принадлежит Богу и находится под Его особым присмотром. Мой проводник сказал присутствующим на этих совещаниях: «Кто из мужей среди вас от начала нес бремя дела Божьего, и принял на себя груз ответственности в трудных обстоятельствах? Кто за все годы существования этого дела нес и несет бремя этой работы? Кто проявляет самоотречение и самопожертвование? Господь назначил место Своим верным слугам, чьи голоса провозглашали предостережения. Он продвигал Свою работу, прежде чем кто-либо из вас приложил к ней руки, и Он может найти и найдет место для истины, которую вы пытаетесь заставить молчать. “AmericanSentinel” публиковал истину для настоящего времени. Берегитесь того, что делаете. «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его».53

Эллен Уайт видела не одно заседание одобных совещаний; лично «присутствовала на нескольких». Совершенно ясно, что на ежегодной сессии NRLA происходило нечто большее, чем сообщалось в «Ревю». Именно ангел, сопровождавший Эллен Уайт, задал эти резкие вопросы тем, кто критиковал «верных слуг» Господа. Э. Дж. Ваггонер и А. Т. Джоунс «несли бремя работы» — защиты религиозной свободы – «все годы ее существования». Они «проявляли самоотречение и самопожертвование», а Дэн Джонс и прочие с ним стремились только высмеять их работу. Ангел, сопровождавший Эллен Уайт, не произнес против Джоунса и Ваггонера ни одного слова осуждения, сказав только, что Бог найдет место для «истины», которую все это время публиковал “AmericanSentinel”.

Несколько дней спустя Эллен Уайт записала в дневнике еще несколько слов о том, что ей было показано. Она «была в Батл-Крике; собралось совещание; присутствовали служители и ответственные братья из редакции «Ревю». Продвигались мнения (на их принятии настаивали в далеко не кротком духе), которые наполнили меня удивлением, мрачными предчувствиями и болью. … Там намеревались принять планы, которые казались мудрыми, но инициатором этих мер был сатана».54 Не удивительно, что тяжелое бремя происходящего давило на нее.