Генеральная конференция 1891 года

Двадцать девятая сессия Генеральной конференции адвентистов седьмого дня собралась в храме Батл-Крика, штат Мичиган, 5 марта 1891 года. Верительные грамоты были вручены 102 делегатам, представлявшим двадцать девять конференций и четыре миссионерских поля. Когда конференция открылась, Эллен Уайт попросили говорить к делегатам каждое утро в половине шестого. Она была также внесена в план выступлений на дневном собрании (начало его было запланировано на 14:30) в первую же субботу, 7 марта. Когда Эллен Уайт стояла перед четырьмя тысячами своих единоверцев и коллег, ее сердце было наполнено серьезностью этого часа. Все, что занимало ее мысли в течение нескольких месяцев перед началом конференции, казалось, предстало перед ней в совершенно новом значении. Ее обращение стало мощным призывом к адвентистам седьмого дня держаться и высоко поднять отличительные черты своей веры. Затем она выступила по существу:

«Когда я находилась в Саламанке, Нью-Йорк, мне были открыты вопросы огромной важности. В ночном видении я, казалось, была здесь, в Батл-Крике, и ангел-посланник повелел мне: «Следуй за мной». Она немного поколебалась, ибо сцена ускользнула от нее; она не могла вызвать ее в памяти. Эллен Уайт продолжала говорить о том, как мы должны высоко поднять отличительные признаки нашей веры. Потом сказала: «Я должна рассказать вам о видении, которое было дано мне в Саламанке; ибо в этом видении мне были открыты весьма важные вопросы. В видении я, казалось, находилась в Батл-Крике. Я была перенесена в офис «Ревю энд Геральд», и ангел-посланник повелел мне: «Следуй за мной». И снова она запнулась: видение ускользнуло от нее. Она продолжила проповедь, и в третий раз в этот день попыталась рассказать о своем видении, но ей не было позволено это сделать. Наконец, она сказала: «Более подробно об этом я скажу позже». Она закончила проповедь примерно за час, и собрание было завершено. Все присутствовавшие заметили, что она не смогла вспомнить видение».⁵⁵

Позже во второй половине дня в восточном зале храма состоялось собрание служителей. Эллен Уайт присутствовала и с мольбой призывала к более глубокому посвящению. В конце этого особого собрания пастор О. А. Олсен спросил ее, будет ли она присутствовать на утреннем собрании служителей. Она ответила, что выполнила свою часть работы, и остальное оставляет на его ответственности. Таким образом, было запла-нировано, что руководить собранием будут Олсен и Прескотт.⁵⁶

Вечером той же субботы, 7 марта, после захода солнца и после того, как Эллен Уайт удалилась в свою комнату, в часовне офиса «Ревю & Геральд» состоялось специальное совещание за закрытыми дверями. Присутствовали около 30-40 человек, большинство из которых представляли Национальную ассоциацию религиозной свободы. Несколько человек представляли «Пасифик Пресс», издателей журнала “AmericanSentinel”. Совещание открыл и провел Дэн Джонс, вице-президент NRLA. Начал он в очень напористой манере, заявив, что Ассоциация не может продолжать использовать “AmericanSentinel” как свой печатный орган, если только издание не изменит своего отношения к некоторым моментам, названным нежелательными особенностями наших конфес-сиональных взглядов. А. Т. Джоунс ответил, заявив, что до тех пор, пока он хоть как-то связан с редакцией журнала, таких изменений, которые здесь предлагаются, не будет. Собрание приняло форму очень жаркой дискуссии между теми, кто приняли противоположные позиции по данному вопросу. В этот момент кто-то запер дверь, предложив, что ее не следует открывать, пока этот вопрос не будет решен.

А. Ф. Болленджер

В какой-то момент собрания А. Ф. Болленджер, член Исполни-тельного комитета NRLA, поднялся на ноги и поднял перед собой последнюю копию “Sentinel”, указывая на определенные статьи, которые не должны быть включены в выпуск.⁵⁷A. T. Джоунс и С. П. Бауман публиковали в журнале острые статьи по вопросам о субботе, втором Пришествии и их отношении к религиозной свободе. Многие из NRLA пылко высказывали свое неодобрение, считая эти статьи слишком «жесткими». Они не хотели ничего сектантского, в том числе обращений к Писанию, на страницах “Sentinel”, желая только, чтобы издание отстаивало общие принципы гражданской и религиозной свободы, тщательно избегая какой-либо связи с церковью. Они приводили аргументы, что этот журнал читают и одобряют люди, имеющие влияние в государстве и церкви, и поэтому оскорблять их чувства, громко заявляя о Субботе как о седьмом дне, и о конце света, было бы настоящим самоубийством для “AmericanSentinel”и для NRLA.

Собрание затянулось на несколько часов, находясь, казалось, в тупике. Со стороны братьев из NRLA звучали заявления, что, если «Пасифик Пресс» не согласится на их требования и не исключит жесткие статьи наряду с терминами «адвентисты седьмого дня» и «суббота» со страниц издания, Ассоциация больше не будет использовать журнал в качестве своего печатного органа. Это означало убить издание. Наконец, почти в три часа утра в воскресенье было проведено голосование.⁵⁸ Большинство проголосовало за то, чтобы отказаться от “Sentinel” и учредить другое издание в качество органа Ассоциации религиозной свободы. Теперь замок на двери открыли, и братья отправились в свои комнаты спать: оставалось лишь несколько коротких часов до утреннего собрания в 5:30.⁵⁹

Можно только догадываться, как, возможно, чувствовал себя А. Т. Джоунс, когда вышел на прохладный утренний воздух и направился в свою комнату. Настоящая работа по защите религиозной свободы, за которую он так тяжело боролся, казалось, была обречена на поражение. Те, кто должен был оказывать ему поддержку, отнеслись к его кропотливой работе с презрением и насмешкой. Можно только задаваться вопросом, какие молитвы вознеслись от него к небу в то раннее утро. Спал ли он вообще в ту ночь, прежде чем в 5:30 пойти на утреннее собрание? Бог, Который не дремлет и не спит, был полностью в курсе происшедшего. Он хорошо знает чрезвычайность дней, в которые живут обитатели земли. Он знал, что пришло время позднего дождя, и что весть, которую Он посылает, неизбежно осветит землю Его славой.

Не успело заседание закрыться, как ангелу было поручено разбудить Эллен Уайт; настало время ей рассказать о том, что ей было показано четыре месяца назад в Саламанке. Встав с постели, Эллен Уайт пошла к своему бюро и взяла один из дневников, тот самый, в котором сделала запись об увиденном. По мере того как сцены в очередной раз ясно проходили перед ее внутренним взором, она более подробно описала все, что уже несколько раз не смогла рассказать прежде.

Через несколько часов, когда В. К. Уайт и двое других братьев по пути на утреннее собрание проходили мимо места, где остановилась Эллен Уайт, они заметили у нее свет. Зная, что мать не планировала присутствовать на собрании рано утром, В. К. Уайт зашел спросить, все ли у нее в порядке. Он застал ее что-то усердно пишущей. Она рассказала сыну, что ангел Божий разбудил ее около трех часов утра и повелел пойти на собрание служителей и передать им кое-что из показанного ей в Саламанке. Она сказала, что тут же поднялась и пишет уже около двух часов.⁶⁰

Когда Эллен Уайт вошла на собрание служителей с пакетом рукописей под мышкой, там только что прозвучала открывающая молитва. С явным удивлением пастор Олсен сказал: «Мы рады видеть Вас, Сестра Уайт. У вас есть для нас весть в это утро?» «Да, в самом деле, есть», ответила она, выходя вперед. Затем начала с того, на чем остановилась днем раньше. Она рассказала братьям, как ангел пробудил ее в то утро и повелел поделиться тем, что ей было показано в Саламанке четыре месяца назад. Она рассказала, что видела себя как-бы «несущей весть большому собранию, которое очень походило на Генеральную конференцию»:⁶¹

«Дух Божий внушил мне много что сказать, обратиться с самыми серьезными призывами, ибо мне была повторена истина о том, что братьев, находящихся в самом сердце работы Божьей, подстерегает большая опасность. … Слова мои должны быть очень серьезны. «Говори слово, которое Я дам тебе, чтобы они не сделали того, что отстранит Бога от издательского дома, и не пожертвовали чистыми и святыми принципами, которым должно следовать». … Многие вещи были раскрыты передо мной. Очи, которые когда-то оплакивали нераскаявшийся Иерусалим — их нераскаянность, незнание Бога и Иисуса Христа, их Искупителя – были опущены и взирали на великий центр работы Божией в Батл-Крике. …

«Шутки и ваши острые критические замечания в языческом духе ублажают дьявола, но не Господа. Не Дух Божий контролирует ваши совещания. Там искажаются и слова вестников, и весть, которую они несут. Как вы дерзаете это делать? … Не должно быть никакого доверия суждениям тех, кто делает эти вещи; не может быть никакого веса в их советах или резолюциях. … Придираться к работникам и работе тех, кого использует Бог, значит придираться к Иисусу Христу в лице Его святых. … Предубеждения и мнения, которые преобладали в Миннеаполисе, ни в коей мере не угасли. Семена, посеянные там, готовы дать всходы и принести соответствующий урожай, ибо корни все еще живы. Вершки были срезаны, но корни не погибли, и будут приносить свои нечестивые плоды, чтобы отравить восприятие и ослепить понимание тех, с кем вы соприкасаетесь, относительно вестников и вести, которую посылает Бог».⁶²

Те, кто критиковал А. Т. Джоунса за его работу в “Sentinel”, не имели здравого суждения. Многие из них покаялись за год до этого, на школе для служителей 1890 года, но их раскаяние не было искренним; только «верхушки» были срезаны, корни же остались, готовые вернуться к жизни. Продолжая, Эллен Уайт заговорила конкретно о собрании, которое было ей показано:

«Я присутствовала на одном из ваших совещаний. Один из вас встал и в очень серьезной, решительной манере поднял перед собой печатное издание. Я хорошо видела заголовок –“AmericanSentinel”. Последовали критические замечания в адрес опубликованных в нем статей. Было заявлено, что с этим пора кончать, и что в издание должны быть внесены изменения. Звучали крепкие слова, и преобладал сильный нехристианский дух. Мой проводник дал мне слова, чтобы я обратилась к присутствующим, которые не замедлили выдвинуть свои обвинения. Говоря по существу, я озвучу переданное вам обличение: на совещании царил дух раздора. Господь не председательствовал на этом совещании, и умы и сердца братьев не находились под направляющим влиянием Духа Божьего. Пусть противники нашей веры будут теми, кто провоцируют и разрабатывают планы, которые здесь обсуждаются. … Свет, который даровал Господь, следует уважать для вашей же собственной безопасности, как и для безопасности Церкви Божией. …

«Вам необходимо соделать прямыми стези ног ваших, дабы они не уклонялись с пути. … Я знаю, для нашего народа должна быть совершена работа, иначе многие из них не примут света ангела, посланного с небес, дабы наполнить всю землю своей славой. Не думайте, что, когда придет поздний дождь, вы будете сосудом в чести и получите потоки благословений — саму славу Божию, — если вы вдохновляли ваши души тщеславием, говорили превратно, в тайне лелея корни той горечи, которую привезли в Миннеаполис и которую с тех самых пор бережно взращиваете и поливаете».⁶³

Эллен Уайт продолжала рассказывать братьям, что ей было показано, насколько широка была читательская аудитория “Sentinel”, и насколько положительно его воспринимала публика. Он приобрел доверие людей, для которых и предназначен полный свет истины. Эти статьи не сокращают число подписчиков, но увеличивают тираж и спрос. Эллен Уайт торжественно спросила: «Должен ли наш народ теперь изъять весть о Субботе из “Sentinel”и последовать советам и наставлениям мирских людей, мешающих ему нести эту важнейшую истину миру?»⁶⁴ Несколько раз в своей продолжительной речи Эллен Уайт упомянула Израиль и бунт, повлекший за собой суды Божии. Она, в частности, упомянула опыт Илии – испытания, которые он переносил, и весть, которую он нес. Она весьма ясно сравнила его не только со своим собственным опытом, но и с опытом Джоунса и Ваггонера, на которых столько клеветали за их работу через “Sentinel” в защиту религиозной свободы:

«Если христианин ходит с Господом со всем смиренномудрием, его называют ограниченным, нетерпимым, отстраняющимся от окружающих. Если он ревностен, мир назовет его фанатиком. Если он пером и голосом решительно провозглашает истину и идет вперед в духе и силе Илии, провозглашая день Господень, мир назовет его легковозбудимым; о нем скажут, что он осуждает все, кроме того, во что верит сам. Если христианин станет всем, чем может сделать его благодать, мир не сможет понять его. …

«Давайте рассмотрим историю Илии. … Царь обвиняет Илию: «Ты ли это, смущающий Израиля?» 3 Царств 18:17 Предает ли он священное доверие только потому, что Израиль извратил свою веру и отрекся от верности своему Богу? Пророчествует ли он лестное, дабы ублажить и умиротворить царя и приобрести его благоволение? … Нет, нет! Илия — это муж, провозглашающий истину, именно ту истину, которой требует ситуация. … Ответом Илии было: «…не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего, тем, что вы презрели повеления Господни и идете вслед Ваалам…», 3-я Царств 18:18. Это – тот самый курс, которым намерены пойти мужи, находящиеся сейчас у власти. … У меня – предостережение для этого собрания, сидящего в этом зале, на Генеральной конференции. Существует опасность того, что наши учреждения примут планы, пути и средства, которые будут означать не успех, но поражение. …

«Произошло отступление от Бога, и пока еще труд ревностного покаяния и возвращения к первой любви не совершен. … Ваал станет целью, верой, религией прискорбно большого числа наших собратьев, ибо они выбирают собственный путь, а не путь Божий. Истинная религия, единственная религия Библии, — вера в прощение грехов, праведность Христа и кровь агнца — была не только с презрением отвергнута, высмеяна и раскритикована; против нее не только подняли голос, но вокруг нее воздвигнуты подозрения и зависть, ведущие к фанатизму и безбожию».⁶⁵

Утреннее собрание служителей, которое обычно заканчивалось в 6.30 утра, продолжалось до полудня. После того, как Эллен Уайт закончила читать и говорить, она села, и в зале воцарилась тишина. Многие, кто не был на собрании накануне, сидели в недоумении. Пастор Олсен был в глубокой растерянности, так как ничего не знал о собрании, прошедшем накануне вечером.⁶⁶ Он был настолько удивлен, и все сказанное Эллен Уайт казалось настолько неразумным, что он был весьма сконфужен, думая, что же все это может значить. Наконец тишина была нарушена голосом плачущего А. Ф. Болленджера. Подняв перед собой текущий выпуск “AmericanSentinel”, Болленджер указал на статью на первой странице и сказал: «Я был на собрании вчера вечером, и я – тот человек, который делал замечания по поводу статей в журнале». «Эта статья посвящена субботе, это о ней говорит сестра Уайт; и это я сказал, что таким жестким статьям не место в “Sentinel”».⁶⁷ Болленджер продолжал исповедовать свою ошибку: «Я прошу прощения, что был на стороне врага, но пользуюсь данной возможностью, чтобы перейти на сторону истины».⁶⁸

Эллен Уайт, которой впервые попался на глаза текущий номер “Sentinel” — тот самый, который она видела только во сне — сидела с выражением недоумения на лице. Она повернулась к брату Болленджеру и в изумлении воскликнула: «Вчера вечером! Собрание было вчера вечером?» Один за другим мужи, которые присутствовали на собрании накануне, поднимались на ноги и исповедовали свое участие в том, что произошло. Даже те, кто защищал “Sentinel”, выступали со свидетельствами благодарности. С. Х. Джонс заявил, что Эллен Уайт точно описала собрание в каждой его детали. Он был очень благодарен за дарованный свет, ибо ситуация стала слишком серьезной. В какой-то момент во время утреннего собрания Дэн Джонс, игравший накануне ведущую роль в попытке уничтожить “Sentinel”, встал и признался: «Сестра Уайт, я думал, что я прав. Теперь я знаю, что неправ». A. T. Джоунс, на чьих глазах “Sentinel”потерпел явное поражение, ответил в смирении, не думая о себе: «Вы правы, во всяком случае — теперь»⁶⁹ Святой Дух могущественно проявил Себя, и вся атмосфера собрания полностью изменилась.

Благодаря цепи событий, приведших Эллен Уайт на утреннее собрание, позже она обоснованно заявила: «…объяснение, что «кто-то ей все рассказал», было просто невозможно». Никто не мог видеть меня или говорить со мной между вечерним собранием и утренним собранием, на котором я присутствовала».⁷⁰В результате не только дело Божье на время было избавлено от серьезной ошибки, но все случившееся для многих стало бесспорным доказательством надежности и неприкосно-венности Духа Пророчества:

«Рассказ об этом видении произвел глубокое и торжественное впечатление на все представительное собрание служителей адвентистов седьмого дня, присутствовавших на том утреннем заседании. Когда они услышали, как те, кому было адресовано порицание за неправильный курс, взятый на совещании, признали, что все, что г-жа Уайт сказала о них, — верно в каждой детали, они увидели: печать божественного вдохновения положена и на этом видении, и на свидетельстве. Сила и торжественность собрания произвели на сознание присутствующих впечатление, которое не скоро будет забыто».⁷¹

Но один и тот же случай, который одним доказал, не оставив и тени сомнения, что сестру Уайт вдохновляет и направляет Бог, других собратьев убедил, что им не удастся избавиться от ее неотступных, авторитетных свидетельств. Не позднее чем через три недели Совет иностранных миссий проголосовал за то, чтобы отправить Эллен Уайт вместе с ее помощниками и В.К. Уайтом в Австралию.⁷² Много лет спустя Эллен Уайт ясно укажет: на то, чтобы они покинули Америку, воли Господа не было. Но властные силы у руля церкви очень хотели заставить их уехать. Как это всегда бывает, Господь ни к чему не принуждал силой, но позволил своему народу выбрать собственный путь:

«Воли Господа не было в том, чтобы мы покинули Америку. Он не открывал мне, что по Его воле я должна уехать из Батл-Крика. Господь не планировал этого, но позволил вам всем следовать собственным грезам. Господь предпочел бы, чтобы В. К. Уайт, его мать и ее помощники остались в Америке. Мы были нужны в самом сердце церковной работы, и если бы ваше духовное восприятие могло распознать истинное положение дел, вы бы никогда не согласились проголосовать за подобное предложение. Но Господь читал в сердце каждого. Желание заставить нас уехать было настолько велико, что Господь позволил этому произойти. Те, кто потерял терпение из-за Свидетельств, освободились от людей, несших Свидетельства. Наше изгнание из Батл-Крика позволило братьям следовать собственной воле и своему пути, которые, по их мнению, были лучше путей Господа.

«Результат – прямо перед вами. Если бы вы занимали верную позицию, это предложение тогда не было бы внесено. Господь потрудился бы для Австралии через других людей, и в Батл-Крике, главном центре церковной работы, Им было бы сохранено Его могучее влияние. Там мы должны были стоять плечом к плечу, создавая здоровую атмосферу, которая отразилась бы на всех наших конференциях. Не Господь задумал это. Я не получила ни одного откровения насчет необходимости покинуть Америку. Но когда Господь разъяснил мне этот вопрос — как все было на самом деле — я никому не сказал ни слова, поскольку знала, что никто не способен увидеть эту ситуацию во всех ее нюансах. Когда мы уехали, многие вздохнули с облегчением, но вы (брат Олсон) в меньшей степени; Господу это не было угодно, ибо это Он поставил нас у руля движущегося механизма в Батл-Крике.

«Такие серьезные обязанности требуют постоянных наставлений от Бога, чтобы они исполнялись правильно. Но эти наставления люди сочли необязательными к исполнению. То, что собратья в Батл-Крике решили, что могут заставить нас в то время уехать, было результатом человеческих замыслов, а не Господних».⁷³

Через месяц после окончания сессии Генеральной Конференции 1891 года «Ревю» переиздал проповедь, сказанную Эллен Уайт на собрании его работников в сентябре 1887 года. Ее монументальные слова остаются живыми и сегодня: «Поздний дождь должен сойти на народ Божий. Могучий ангел сойдет с небес, и вся земля озарится его славой. Готовы ли мы принять участие в славной работе третьего ангела? Готовы ли наши сосуды к принятию небесной росы? Живы ли в наших сердцах скверна и грех? Если да, то давайте очистим храм души, и приготовимся к потокам позднего дождя. Отрада от лица Господня никогда не придет в сердца, наполненные нечистотой. Да поможет нам Бог умереть для себя, чтобы Христос, упование славы, изобразился в нас!»⁷⁴ Мы продолжим наше исследование во втором томе книги «Возвращение позднего дождя».