Дж. С. Вошберн

Дж. С. Вошберн был рукоположенным служителем в штате Айова, ему было всего 26 лет. Он присутствовал на конференции в Миннеаполисе, и, по его собственным словам, был в числе «трех четвертей работников церкви, восставших против нового света». Он отправился на конференцию в Миннеаполис уже «предвзято настроенным в пользу» старой «точки зрения на закон» в Послании к Галатам, и был «на стороне Моррисона и Батлера». Он считал, что Джоунс и Ваггонер «подрывают веру», но «не мог понять, как такой плохой человек, как А. Т. [Джоунс]» мог так молиться. Вошберн «сказал себе: «Он молится так, словно знает Господа».28

Вошберн был заодно с Дж. Х. Моррисоном, который не только откровенно противостоял Ваггонеру в Миннеаполисе; но и «умалял Дух Пророчества». Когда они с Моррисоном подошли к Эллен Уайт в Миннеаполисе, она не дала им никакого совета, сказав: «Братья, мой совет не имеет никакого веса в Айове!» Позже Вошберн «решил пойти к ней один», и ее «простой ответ» на его вопрос, казалось, в какой-то степени успокоил его разум. Дж. Х. Моррисон, однако, решил покинуть конференцию раньше ее окончания, сказав Вошберну в личном разговоре: «Они хотят попытаться заставить меня признать, что я не прав. Так что я уезжаю».29

Дж. С. Вошберн

Всю зиму 1889 года Вошберн боролся с сомнением и унынием: «У нас нет пророка! Не может она быть пророком, [если] эти двое [Джоунс и Ваггонер] так на нее повлияли», рассуждал он сам с собой». Даже его евангелизационные собрания с треском провалились. Он «потерял множество людей» и крестил только четверых-пятерых новообращенных. Поэтому его «сомнения вернулись с прежней силой». Однажды ночью он встал на колени на улице и «отчаянно помолился». Он «рассуждал, что, если народ соблюдает заповеди Божьи, у него должен быть и Дух Пророчества. Но не может быть, чтобы Он у них был, когда пророк попал под влияние двух молодых людей и уклонился на их путь. … «Если Ты есть, Боже, дай мне поверить», молился он. Вот как глубоко упал Вошберн после Миннеаполиса.30

Случилось так, что на собрания в Канзас Вошберну довелось ехать в одном поезде с А. Т. Джоунсом. Хотя Вошберн имел «сомнения насчет «правоты» А. Т. Дж., и считал, что он заблуждается вместе с Э. Дж. Ваггонером», он все же был весьма впечатлен недавней «победой Джоунса в Вашингтоне» в связи с воскресным законопроектом Блэра. Имея интерес к закону и политике, Вошберн «с некоторой опаской представился А. Т. Дж. [но] нашел последнего очень дружелюбным и добрым». Вошберну «он понравился; они вместе прибыли на собрания [в Канзас], провели вместе выходные, поднялись вверх по реке и вернулись, очень много беседуя».31

На собраниях в Канзасе для Вошберна все, казалось, шло хорошо, пока не приехала Эллен Уайт и не появилась на ранних утренних собраниях, заявив: «Нам не нужно, чтобы дух Миннеаполиса хоть в малейшей степени просочился сюда. Если Дж. Х. М[оррисон] и Генри Никола не покаются и не обратятся, они никогда не будут спасены!» Вошберн был «шокирован, услышав, как прямо она говорит о руководителях церкви в Айове». «Она не права!», подумал он. Вошберн был «снова расстроен, и прежние сомнения вернулись» вместе с «духом Миннеаполиса». Он решил сходить к Эллен Уайт в гости и покончить с этим вопросом раз и навсегда.32

Эллен Уайт отреагировала любезно и пригласила его прийти. Вошберн выразил ей всю свою озабоченность. Он сказал ей, что «всегда верил, что она — пророк, но его поколебал эпизод в Миннеаполисе». Он считал, что Урия Смит и Моррисон «правы». На это Эллен Уайт ответила: «Вы знаете, почему Дж. Х. М[оррисон] покинул конференцию до срока?» Затем она пересказала Вошберну «именно то, что Дж. Х. М. сказал [ему], и откровение о той частной, доверительной беседе, состоявшейся «между Моррисоном и им самим, пришедшее к ней явно из сверхчеловеческого источника, напугало его. Он понял, что перед ним та, кому открыто тайное:

«Э. Г. У. рассказала ему о своем «провожатом» в Европе, который простер руки в стороны и сказал: «Ошибки в этом споре есть с обеих сторон». Затем Э. Г. У. добавила, что «закон в Послании к Галатам» не был, на самом деле, главным спорным вопросом конференции. Подлинным спорным вопросом была праведность по вере! … «Э. Дж. В. может научить праведности по вере куда более ясно, чем я», сказала Э. Г. У. «Но, сестра Уайт», сказал [Вошберн], «Вы хотите сказать, что Э. Дж. Ваггонер может научить этому лучше, чем вы, при всем вашем опыте?» Э. Г. У. ответила: «Да, Господь дал ему по этому вопросу особый свет. Я очень хотела представить его (более отчетливо), но не могла бы сделать это настолько ясно, насколько это сделал он. И когда он выступил с вестью в Миннеаполисе, я узнала ее».33

Затем Вошберн спросил Эллен Уайт, непогрешима ли она. Ее ответом было: «Конечно, нет … Я всего лишь слабое, заблудшее человеческое существо». Это побудило Вошберна спросить, откуда ему, в таком случае, точно знать, что все, что она написала или сказала, — «от Бога». На это Эллен Уайт «не дала немедленного ответа», и погрузилась в молчание, как ему показалось, «на целых пять минут». Вошберн смутился, но когда ее ответ, наконец, прозвучал, он «раз и навсегда положил конец его колебаниям относительно Духа Пророчества»:

«У меня не было видений вот уже несколько лет. (Ее открытые видения прекратились после ранних лет ее призвания, но позже были ночные видения). Но я никогда не осмеливаюсь что-либо говорить или писать как свидетельство, если не уверена, что Святой Дух контролирует мой разум».34

После разговора с Эллен Уайт Вошберн ушел «другим человеком, утвержденным и уверенным в этом [адвентистском] движении и в его божественном руководстве через Духа Пророчества».35