«Выйти из тела и водвориться у Господа»: 2 кор. 5:1–10 в контексте

Эдвин Рейнольдс, доктор теологии, профессор кафедры Новозаветных исследований, Южный адвентистский университет, штат Теннесси, США

Отрывок 2 Кор. 5:1–10 является одним из основных библейских текстов, используемых в течение многих лет с целью дать определение промежуточному состоянию между земной жизнью и эсхатологическим воскресением тела. В попытке прояснить истинную весть данного отрывка и понять, что именно хотел сказать в нем Павел, мы поставили перед собой цель еще раз изучить его широкий контекст. Обсуждает ли он проблему с позиции антропологии? Или, может быть, эсхатологии? Может быть, как утверждают некоторые, он изменяет своим взглядам, высказанным ранее в 1 Фес. 4 или 1 Кор. 15, переходя от библейского еврейского взгляда на состояние умерших и учения о воскресении к более эллинистическому взгляду, предлагающему идею о бессмертной душе, выходящей из тела в момент смерти и находящейся в промежуточном состоянии, ожидая воссоединения с телом при воскресении? Или же он преследует совершенно другую цель, которую зачастую не обнаруживают? Что же в действительности хотел сказать Павел в этом отрывке?

Краткий обзор различных интерпретаций

Существует три основных варианта интерпретации 2 Кор. 5:1–10.

(1) Прочитывать отрывок Павла с позиции антропологии, то есть с позиции промежуточного состояния между смертью тела и воскресением тела, в котором бессмертная душа продолжает существовать как бы в «нагом» состоянии, независимом от тела, до тех пор, пока она не воссоединится с обновленным телом при воскресении мертвых. Джерри МакКант утверждает: «На протяжении всей истории экзегезы данного отрывка «выход из тела» (ст. 8) использовался для описания промежуточного состояния»⁽¹⁾. Автор цитирует Климента Александрийского и Тертуллиана как ранних приверженцев данного взгляда, рассматривая его и как «консенсус современного мнения»⁽²⁾. Подобная интерпретация создает определенное напряжение между данным отрывком и ранними взглядами Павла, выраженными в 1 Фес. 4 и 1 Кор. 15. Тем не менее этот взгляд довольно распространен⁽³⁾.

(2) Другие исследователи утверждают, что между отрывками Павла, в частности между 1 Кор. 15 и 2 Кор. 5, есть согласованность. К подобным заключениям привели некоторые исследования, включая и те из них, которые поддерживают идею промежуточного состояния⁽⁴⁾.

(3) Третья группа исследователей на рассматривает язык Павла во 2 Кор. 5 ни с точки зрения антропологии, ни с позиции эсхатологии. Последние считают, что Павел просто использует образ жизни и смерти для другой цели — либо для выражения уверенности и надежды перед лицом смерти в том, что его апостольская миссия приносит плоды и будет увенчана славой, либо для выражения извинения за свой дар апостольства⁽⁵⁾.

Контекст отрывка

Для того чтобы дать истинную оценку той или иной интерпретации, важно серьезно подойти к анализу контекста отрывка. МакКант считает, что «в Новом Завете немного текстов, которые бы при истолковании так серьезно были оторваны от контекста, и 2 Кор. 5:1–10 среди них»⁽⁶⁾.

Основным компонентом Второго послания Павла в Коринф является вопрос об утверждении его апостольского авторитета среди местных христиан. Эта тема проходит через все послание. Одним из ключевых признаков апостольского авторитета Павла являлись те страдания, которые ему пришлось претерпеть за проповедь Евангелия. Уже в начале первой главы послания Павел описывает трудности и переживания, с которыми он и его соработники столкнулись, неся служение Евангелия Христова. «Скорбим ли мы, — говорит он, -скорбим для вашего утешения и спасения» (1:6)⁽⁷⁾. Он объясняет трудности проповедования тем, что умножаются «в нас страдания Христовы» (ст. 5). Затем он добавляет, что его слушатели могут найти утешение «перенесением тех же страданий, какие и мы терпим» (ст. 6; ср. также ст. 7). Таким образом, коринфяне должны были понять, что все, принимающие Евангелие Иисуса Христа, должны заплатить высокую цену путем участия в Его страданиях. Так они могли бы проявить сопричастность к скорбям апостола и признать, что страдания и являются доказательством верности призыву Христа в их жизни.

Далее Павел говорит о «скорби нашей, бывшей с нами в Асии, потому что мы отягчены были чрезмерно и сверх силы, так что не надеялись остаться в живых, но сами в себе имели приговор к смерти, для того, чтобы надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мертвых, Который и избавил нас от столь близкой смерти, и избавляет, и на Которого надеемся, что и еще избавит» (ст. 8–10). Коринфяне едва ли могли обвинить Павла в том, что он совершает служение для собственной славы, ибо мог ли ищущий славы и власти с готовностью избрать подобные страдания?

Во 2 Кор. 1:12–2:11 Павел обсуждает свои взаимоотношения с коринфскими верующими, его решение не посещать их, как планировал ранее, чтобы избавить их от дальнейшей печали и боли (см. 1:15–2:2). Он ссылается на причины, по которым он вместо посещения пишет им послание (см. 2:3, 4) и дает рекомендации относительно того, как следует поступать с теми, кто своими действиями вынуждает церковь страдать (см. 2:5–11). Далее во 2 Кор. 2:12–3:6 Павел вновь говорит о своем служении проповеди Евангелия в Троаде (см. 2:12), затем в Македонии (см. 2:13) и в конце концов «повсюду»: «Но благодарение Богу, — пишет апостол, — Который всегда дает нам торжествовать во Христе и благоухание познания о Себе распространяет нами во всяком месте» (см. 2:14). «Ибо мы — Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих: для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь» (см. 2:15, 16).

Данный мотив жизни/смерти, повторяющийся в 4-й и 5-й главах, ассоциируется с евангельским служением Павла. Он отстаивает подлинность своего служения в стихе 2:17: «Ибо мы не повреждаем слова Божия, как многие, но проповедуем искренно, как от Бога, пред Богом, во Христе». Во 2 Кор. 3:1 Павел задает вопрос, нужно ли им предоставить одобрительные письма относительно его служения, и тут же отвечает, что таковые не нужны, так как «вы показываете собою, что вы — письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живого, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца» (3:3) И это не была заслуга, которую он мог бы приписать сам себе, но, как он пишет, способность наша от Бога: «Он дал нам способность быть служителями Нового Завета» (3:5, 6).

Затем Павел, кажется, немного отклоняется в сторону «служения смертоносным буквам» (3:7), старому завету, в противоположность «служению оправдания» (ст. 9), новому завету, описанному в 3:7–18, однако это не совсем отступление, так как он использует этот контраст, чтобы сосредоточить внимание на теме возрастающей славы, по мере того как кончается одна фаза и начинается другая. Павел выражает эту трансформацию следующим образом: «Если же служение смертоносным буквам, начертанное на камнях, было так славно, что сыны Израилевы не могли смотреть на лицо Моисеево по причине славы лица его преходящей, то не гораздо ли более должно быть славно служение духа? Ибо если служение осуждения славно, то тем паче изобилует славою служение оправдания. То© прославленное даже не оказывается славным с сей стороны, по причине преимущественной славы последующего. Ибо, если преходящее славно, тем более славно пребывающее» (2 Кор. 3:7–11). Ветхий завет, связанный с осуждением и смертью, подошел к концу, в то время как новый завет, связанный с праведностью, Духом и жизнью, был установлен как постоянный неизменный завет.

В ст. 12 Павел добавляет: «Имея такую надежду, мы действуем с великим дерзновением». Наша надежда основана на прекращении того, что является низшим, подверженным смерти, преходящим, каким бы славным оно ни было, и наступлении того, что является высшим, служением Духа, полноты праведности, выражающейся в вечной жизни и превосходящей славе. Эта надежда приносится через Евангелие, проповедуемое Павлом. Он завершает свою мысль описанием того, как весть Евангелия отражается в жизни его слушателей: «Мы же все, открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (ст. 18).

В 4-й главе Павел переходит к заключению относительно природы своего апостольского служения. Он начинает свою речь с причинно-следственной фразы dia touto (διά τούτο: «на этот счет», «по этой причине», «ввиду этого») с последующим деепричастием. Вот как это выражено в Синодальном переводе Библии: «Посему, имея по милости Божией такое служение, мы не унываем» (2 Кор. 4:1). Павел продолжает: «Но, отвергнув скрытные, постыдные дела, не прибегая к хитрости и не искажая слова Божия, а открывая истину, представляем себя совести всякого человека пред Богом» (ст. 2). Эта истина, которую он открывает, сосредоточена на Иисусе: «Ибо мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса, Господа; а мы — рабы ваши для Иисуса, потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа» (ст. 5, 6). Далее Павел противопоставляет «сокровище» света познания славы Божьей, отражающейся в лице Иисуса Христа, тленным глиняным сосудам для его передачи: «Но сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам» (2 Кор. 4:7). Этими словами Павел выражает свою недостойность как человека быть носителем благой вести Евангелия. Хотя он и отстаивает свою весть как апостол, призванный Богом к этому служению, он не возвышает себя в качестве вестника. Скорее, Павел определяет свой опыт страдания со Христом как доказательство того, что через это коринфянам открывается жизнь Христа:

«Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем. Ибо мы, живые, непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей, так что смерть действует в нас, а жизнь — в вас» (2 Кор. 4:8–12).

Затем он говорит о воскресении как о цели их веры:

«Но, имея тот же дух веры, как написано: я „веровал и потому говорил, и мы веруем, потому и говорим“, зная, что Воскресивший Господа Иисуса воскресит через Иисуса и нас и поставит перед Собою с вами. Ибо всё для вас, дабы обилие благодати тем бол© ьшую во многих произвело благодарность во славу Божию» (2 Кор. 4:13–15). Весть Евангелия, проповедуемая Павлом, сконцентрирована на надежде воскресения, основанной на воскресении Иисуса Христа. Это весть о славном воскресении тела как противоположность существованию в смертной плоти, в которой и провозглашается весть надежды.

Во 2 Кор. 4:16 Павел приходит к еще одному заключению, начинающемуся на греческом с наречия dio (διό: «поэтому», «по этой причине», «в результате»). Он пишет: «Посему мы не унываем; но если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется. Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (ст. 16–18). В этих словах мы находим то, что Павел пытается донести до своих слушателей, а именно: непреходящую ценность представляет не то, чем мы обладаем в земной временной жизни, а вечные реалии, превосходящие все земное и временное. Евангелие, которое проповедует Павел, как раз и говорит об этих вечных реалиях, которые можно увидеть только глазами веры. Его слушатели могут с жалостью воспринимать слабость его смертной плоти, но они видят лишь его внешнее «я», его тело, чахнущее от несчастий и бедствий. Однако эти страдания — всего лишь мимолетный опыт, который готовит его к вечной славе вне всякого сравнения, так как его внутреннее «я» обновляется день за днем посредством проповедуемой им вести Евангелия. И его слушатели также могут обрести этот опыт, если позволят вести Евангелия преобразовать их жизнь. Об этом Павел и говорит в Послании к римлянам: «В нем открывается правда Божия от веры в веру, как написано: „праведный верою жив будет“» (Рим. 1:17).

Ходить верою, а не видением

Рассмотрев предшествующий контекст исследуемого отрывка, мы можем теперь более полно оценить сам отрывок, так как он неразрывно с ним связан⁽⁸⁾. Павел связывает свои мысли с последующими словами, используя союз gar (γάρ: «ибо», «так как», «потому что»). Во 2 Кор. 5:1 он утверждает: «Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный». Здесь сравниваются два жилища (oikia, οίκία): первое жилище временное — хижина (skenos, σκήνος), земное (epigeios, έπίγειος), а второе жилище вечное (aionion, αίωνιον), небесное (en tios ouranois, έν τοίς ούρανοίς), названное домом (oikodomen, οίκοδομήν) нерукотворным (acheiropoieton, άχειροποίητον), данным Богом⁽⁹⁾. Контраст между этими двумя жилищами параллелен контрасту между видимым, то есть «временным» (proskaira, πρόσκαιρα), и невидимым, то есть «вечным» (aionia, αιώνια)⁽¹⁰⁾, в предыдущем стихе (4:18), ясно указывающий на тот важный принцип, который заключает в себе каузальный союз. Действительно, Павел подтверждает этот принцип во 2 Кор. 5:7: «Ибо мы ходим верою, а не видением». Павел провозглашает принцип веры, представленный в Евангелии, который переносит верующего от реальности временного — смертного, телесного существования, полного скорбей и бедствий, к реальности вечного дома, приготовленного для нас Богом.

В связи с этим возникает единственный вопрос: когда же произойдет это преображение? Текст говорит, что мы станем обладателями дома, даруемого Богом, «если» (ean, έάν), а не «когда»⁽¹¹⁾ «земной наш дом, эта хижина, разрушится» (5:1). Узнаем ли мы из текста, когда именно Павел ожидает осуществления этого преобразования?

На самом деле, как показали некоторые исследования, язык текста вполне ясен. Во 2 Кор. 5:2–4 Павел, говоря о преобразовании, использует образ одежды: «Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы нам и одетым не оказаться нагими. Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем, потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью». Во 2-м тексте слово ependusasthai (έπενδύσασθαι) переводится как «одеваться», то есть надевать на себя одежду или покрывать что-то одеждой⁽¹²⁾, тогда как в 4-м стихе слово ekdusasthai (έκδύσασθαι) означает «быть нагим», то есть снимать одежду. Первое действие ассоциируется с обладанием небесным жилищем, а последнее в действительности не ассоциируется ни с чем, а используется просто для сравнения с первым — «не хотим совлечься, но облечься», по-видимому, утверждая, что для преобразования нам не нужно ничего снимать, чтобы «не оказаться нагими», мы только надеваем небесные одежды, став «облаченными». Во что же мы должны быть «облачены»? Павел говорит: «Чтобы смертное поглощено было жизнью». Другими словами, мы «облекаемся» в нетленное, или в жизнь вечную. Тленное «поглощается» нетленным. Образ, используемый в этих текстах, схож с образом, используемым Павлом при описании воскресения в 1 Кор. 15.

В своем Первом послании к коринфянам Павел затрагивает проблему, вызывающую беспокойство в коринфской церкви. Некоторые утверждали, что воскресения мертвых нет (см. 1 Кор. 15:12). Поэтому Павел высказался в защиту воскресения, начиная с факта воскресения Христа (см. ст. 3–8) и, исходя из этого, утверждая, что воскресение наступит и для тех, кто верит и имеет надежду в Нем (см. ст. 12–23). После высказывания дополнительных практических аргументов в пользу воскресения (см. ст. 13–34) он переходит к вопросу природы воскресения и воскрешенного тела (см. ст. 35). Сравнив различные виды плоти (или тел) в природе (см. ст. 36–41) и сопоставив земное смертное и тленное тело, представленное первым человеком Адамом (после грехопадения), с небесным, вечным и нетленным телом, представленным воскресшим и прославленным Христом (см. ст. 42–49), Павел провозгласил, что «плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления» (см. ст. 50). Как доказательство в поддержку данной предпосылки Павел описывает процесс преобразования, необходимый для смертной, стареющей плоти и крови, чтобы человек обрел возможность наследовать Божье Царство: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: „поглощена смерть победою“» (1 Кор. 15:51–54).

Это описание тленного, облеченного в нетленное, и смертного, облеченного в бессмертное, описывается Павлом и во 2 Кор. 5:4. В этом стихе в словах «чтобы смертное поглощено было жизнью» воспроизводится перефразированный текст Ис. 25:8. Едва ли можно упустить эту связь. В последний день при воскресении, когда прозвучит последняя труба, смертные тела облекутся в бессмертие, и смерть навеки будет поглощена и побеждена жизнью.

Важные параллели между 2 Кор. 5:2–4 и 1 Кор. 15:53, 54 на греческом языке включают в себя:

Эти параллели явно демонстрируют, что Павел во 2 Кор. 5:24 использует образ из 1 Кор. 15:53, 54⁽¹³⁾. Это образ воскресения, а не некоего предполагаемого промежуточного состояния⁽¹⁴⁾.

Еще одно свидетельство того, что Павел не имеет в виду промежуточное состояние — это некий набор контрастов, представленных во 2 Кор. 4, 5. Здесь, как нетрудно заметить, присутствуют только два состояния и не указан никакой другой вариант⁽¹⁵⁾.

Эти параллели, выраженные в противоположных понятиях, и выражения условия, обстоятельств и цели говорят о том, что никакого другого промежуточного состояния нет. Каждое выражение Павла о тленности влечет за собой противоположное выражение, говорящее о приобретенном благе — надежде, которую дает проповедуемое им Евангелие. Трудности, которые он испытывает, ничто по сравнению с теми благами, которые он ожидает приобрести от Бога через жизнь Иисуса Христа. Кроме того, то, что Павел на протяжении этих стихов использует множественное число первого лица, говорит о том, что и коринфские верующие могут иметь тот же опыт. Между этим скоротечным смертным существованием с его скорбями и бременем и вечным преизбытком славы, обещанным Богом в грядущей жизни, которая начнется с воскресения — с того момента, как мы облечемся в новую одежду бессмертия и унаследуем небесное жилище, вечный дом от Бога, присутствует разительный контраст. Павел призывает своих читателей принять надежду славы, евангельское обетование, апостолом которого он для них стал. Доказательство его апостольства заключается в том, что он понес на себе страдания и смерть за имя Христа, и, пока смерть действует в нем, жизнь Иисуса через Евангелие действует в них. Павел готов претерпеть все это ради того, чтобы дать им возможность обрести вечную жизнь через Иисуса. Жизнь эта есть воскресение в прославленном теле, облеченном в бессмертие, как описано в 1 Кор. 15. Ее можно обрести только по вере в Божий дар: «На сие самое и создал нас Бог и дал нам залог Духа… ибо мы ходим верою, а не вид© ением» (2 Кор. 5:5–7).

Трудное выражение в ст. 6 — «водворяясь в теле, мы устранены от Господа» появляется в контексте контраста между настоящей жизнью и жизнью после воскресения, обещанной верным. «Водворяясь в теле» равнозначно предыдущим выражениям, таким как: «в теле» (4:10), «в смертной плоти нашей» (4:11), «в этой хижине» (5:4), «земной наш дом» (5:1) или даже «в глиняных сосудах» (4:7). Подобное состояние описывается как устраненность от Господа, которое, в свою очередь, контрастирует с воскресением, описываемым в 1 Фес. 4:17: «И так всегда с Господом будем». Подобным образом «в смертной плоти нашей» (2 Кор. 4:11) контрастирует с воскресением, описываемым в 1 Кор. 15:50: «Кровь и плоть не могут наследовать Царствия Божьего». Другими словами, выражения «водворяясь в теле» и «устранены от Господа» описывают настоящую тленную жизнь верующего в сравнении с жизнью, обретенной при воскресении. Говоря, что мы «желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа», Павел во 2 Кор. 5:8 подчеркивает, что он предпочел бы перейти из этой тленной жизни к обещанной вечной жизни, обретаемой при первом воскресении.

Эта мысль становится еще яснее при рассмотрении другой параллели, которую мы находим в Послании Павла к филиппийцам. В Флп. 1:19 апостол Павел повествует об убежденности в своем освобождении из заточения в Риме и выражает надежду на то, что он ни в чем не будет посрамлен, но через свое дерзновение перед лицом смерти Христос будет возвеличен в его теле жизнью или смертью. «Ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (ст. 21). Затем он выражает двойственность, которую чувствует, находясь между двумя возможными участями, предстающими перед ним: «Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас» (ст. 22–24). Две эти возможности, а именно продолжать жить во плоти или умереть и быть со Христом, параллельны двум состояниям, описываемым Павлом во 2 Кор. 5:1–10. Здесь же смерть (ст. 20, 21) описывается как «разрешиться и быть со Христом».

Многие интерпретируют данное выражение согласно своим собственным предположениям касательно немедленного освобождения бессмертной души, вышедшей из тела, которая поднимается и пребывает со Христом. Однако следует позволить Павлу самому дать объяснение своим словам.

В Флп. 2:16 Павел упоминает «день Христов» как день, в который он сможет похвалиться своими трудами по спасению верующих в Филиппах — детей Божьих, как светил, сияющих в мире. «День Господень» относится к возвращению Христа и Его суду при Втором пришествии, которое ассоциируется с воскресением из мертвых. Эта мысль становится более ясной в Флп. 3:10, 11, где Павел говорит: «…чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых». Конечная цель апостола в конце концов осуществится, когда он достигнет воскресения из мертвых в «день Христов». Если и это не вполне понятно, он повторяет эту мысль еще яснее в Флп. 3:20, 21: «Наше же жительство — на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его, силою, которою Он действует и покоряет Себе всё».

Павел не ожидает встречи со Христом до Второго пришествия и всеобщего воскресения праведников. Его уход из земной жизни и пребывание со Христом, описанные в 1 Фес. 4:13–17, разделяет «сон», смерть первая, от которой во время Своего пришествия при звуке трубы его пробудит Иисус Христос, Жизнедатель. Все верные будут собраны, как умершие и воскресшие, так и живые, и «вместе» они будут «восхищены в сретение Господу на воздухе». «И так, — заключает Павел, — всегда с Господом будем» (ст. 17).

Кто-то придерживается позиции, что 1 Фес. 4:14 указывает на то, что Бог при Своем пришествии приведет вместе с Иисусом и умерших, подразумевая, что те после смерти отправились на небеса, чтобы вернуться вместе с Иисусом. Однако данный текст не говорит об этом. Те, кто «уснули», подобно Лазарю в Ин. 11, не обладают сознанием, так как «мертвые ничего не знают» (Еккл. 9:5). Они остаются в могиле, ожидая воскресения. Мысль Павла в 1 Фес. 4:14 проясняется благодаря двум параллельным выражениям, создающим некую аналогию: — Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, — то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним.

Здесь присутствует так называемый обратный параллелизм, где смерть в Иисусе параллельна смерти тех, кто умер, а воскресение Иисуса параллельно тому, что Бог приводит верных (из могилы) с Ним (Иисусом). Структурно это можно представить следующим образом:

А Иисус умер

Б вновь воскрес

Б’ Бог приведет с Ним

А’ и умерших

Другими словами, смерть и воскресение Иисуса представляют собой основу аналогии смерти и воскресения праведника⁽¹⁶⁾. «То и» в данном тексте означает «таким же образом». Те, кто «уснули», как и Иисус умер, будут приведены из мертвых — не с небес, иначе здесь не было бы никакой аналогии — как Иисус, Который был воскрешен из мертвых, той же силой. Иисус после смерти не отправлялся на небеса и не возвращался с небес при воскресении, чтобы воссоединиться с телом, однако после Своего воскресения Он очень ясно и просто ответил Марии, встретившись с ней в саду: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему» (Ин. 20:17). Подчеркивая подобную мысль, апостол Петр в день Пятидесятницы сказал касательно патриарха Давида такие слова: «Мужи братия! да будет позволено с дерзновением сказать вам о праотце Давиде, что он и умер и погребен, и гроб его у нас до сего дня» (Деян. 2:29). В 34-м тексте он проясняет то, что имел в виду, добавляя: «Ибо Давид не восшел на небеса».

Еще один параллельный этому текст можно найти в Послании Павла к римлянам 8:18, 19, где он говорит: «Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих». Он продолжает свою мысль в ст. 22, 23: «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего». Здесь Павел указывает на пришествие Христа как на то время, которого все творение с нетерпением ожидает, желая избавления от страданий во плоти и обретения обновленных прославленных тел, когда Бог усыновит нас как Своих детей и полностью преобразует нас по Своему подобию (ср. Пс. 17:15; 2 Кор. 3:18; 1 Ин. 3:2).

Во 2 Кор. 5:1–10 Павел не противоречит своим более ранним или более поздним посланиям или каким-либо другим апостольским учениям Нового Завета. Непреложное свидетельство Павла и всего Нового Завета заключается в том, что смерть, когда бы она ни наступила, это «сон», от которого человек пробудится при воскресении мертвых — первом воскресении (праведников) или же втором (нечестивых). Сам Павел с нетерпением ожидает получения своей награды при воскресении. Когда он сталкивается с приближающейся мученической смертью, он в послании к Тимофею пишет такие слова: «Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его» (2 Тим. 4:6–8). День отшествия Павла от земной жизни приближался, но награда будет ожидать его до «того дня», дня «явления Его» — Второго пришествия, дня великого воскресения. В тот день Павел получит венец праведности, который будет «возложен» на его голову. В тот день все его надежды и упования будут оправданы. Этот день уготован для Павла и всех верных последователей Христа, ожидающих «блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» (Тит. 2:13).

Заключение

Итак, непосредственным литературным контекстом 2 Кор. 5:1–10 служит защита Павлом своего апостольства, напоминание о том, что, страдая за проповедуемое им Евангелие Иисуса Христа, он идет по стопам Господа; сталкиваясь со смертью, он стремится к обетованной жизни за пределами могилы, питая надежду на воскресение. В своих посланиях Павел использует такие выражения, как «облачение в нетление» и «смерть, поглощенная победой» (1 Кор. 15:51–54), «вечное пребывание с Господом» (1 Фес. 4:17). Эти выражения подтверждают, что, когда Павел писал о выходе из (смертного) тела и пребывании с Господом, он имел в виду воскресение. Он и впоследствии использовал подобные выражения, например в Флп. 1–3, вновь в явной связи с воскресением в последний день. Во 2 Кор. 5:1–10 выражения Павла должны пониматься в более широком контексте. Павел с течением времени не изменяет свое богословие или свою антропологию. Он остался непреклонен в понимании того, что смерть — это сон, от которого верный пробудится бессмертным и нетленным при воскресении праведников. В данном отрывке или в его контексте нет ничего, что позволило бы предположить, что Павел говорит о промежуточном состоянии сознания между смертью и жизнью. Хотя данный отрывок не написан с позиции антропологии или эсхатологии, он проливает на них свет, когда Павел показывает роль своего человеческого естества в провозглашении Евангелия, будучи апостолом Иисуса Христа, по Чьим стопам он следует, сохраняя веру, подкрепленную надеждой на воскресение и славу вечной жизни с Богом.

Ссылки

(1) Jerry W. McCant, „Competing Pauline Eschatologies: An Exegetical Comparison of 1 Corinthians 15 and 2 Corinthians 5,” Wesleyan Theological Journal 29 (1994): 46.

(2) Там же, сноска 84.

(3) См. например, Dale Moody, „The Double Face of Death,” Review and Expositor 108 (1951): 358; Joseph Osei-Bonsu, „Does 2 Cor. 5.1–10 Teach the Reception of the Resurrection Body at the Moment of Death?” Journal for the Study of the New Testament 28 (1986): 89–95; N. A. Woychuk, „Will We Have Bodies in Heaven?” Bibliotheca Sacra (1950): 99. М. Дж. Харрис придерживается взгляда о промежуточном состоянии при смерти, в котором человек предстает перед Христом в результате некоего рода духовного «воскресения — изменения». См. M. J. Harris, „2 Corinthians 5:1–10: Watershed in Paul’s Eschatology?” Tyndale Bulletin (1970): 45–48, 56–57; „Paul’s View of Death in 2 Corinthians 5:1–10,” in New Dimensions in New Testament Study, ed. Richard N. Longenecker and Merrill C. Tenney (Grand Rapids: Zondervan, 1974), 323–25; idem, „The New Testament View of Life after Death,” Themelios 11 (1986): 50, Internet, http://www.theologicalstudies.org.uk/pdf/life-after-death_harris.pdf (accessed 25 Mar 2012).

(4) Paul Barnett, The Message of 2 Corinthians: Power in Weakness, The Bible Speaks Today (Downer’s Grove, IL: InterVarsity, 1988), 97–99; John Gillman, „A Thematic Comparison: 1 Cor 15:50–57 and 2 Cor 5:1–5,” Journal of Biblical Literature 107 (1988): 439–54; Osei-Bonsu, 88–89; N. T. Wright with Patty Pell, 2 Corinthians: 11 Studies for Individuals and Groups, N. T. Wright for Everyone Bible Study Guides (Downer’s Grove, IL: IVP Connect, 2010), p. 25.

(5) Karel Hanhart, „Paul’s Hope in the Face of Death,” Journal of Biblical Literature 88 (1969): 445–57; McCant, p. 23–49.

(6) McCant, p. 43.

(7) Если другой источник не указан, то тексты взяты из Синодального пере-вода Священного Писания.

(8) МакКант (McCant, p. 40), утверждает, что «2 Кор. 5:1–10 в большей сте-пени соотносится с тем, что предшествует отрывку, чем с тем, что следует за ним», хотя здесь и присутствует некоторая связь с последующим повествованием. W. Larry Richards, 2 Corinthians: God’s Way is the Best Way, Abundant Life Bible Amplifier (Nampa, ID: Pacific Press, 1998), 106, 107, следуя более ранним комментариям, упоминает о втором контексте, выходящем за пределы текста, а именно гностицизме, однако проверить это довольно трудно, особенно в свете последних исследований, утверждающих, что гностицизм до второго столетия н. э. не был важным фактором, хотя возможно, что в первом столетии уже существовали некоторые протогностические идеи.

(9) Здесь видна прямая параллель с текстами Евр. 11:9, 10, 13–16, где срав-нивается жизнь странника на земле, живущего в шатрах, часто страдающего и угнетенного, с жизнью в обетованном постоянном жилище на небесах, доме, приготовленном Богом для верных Ему.

(10) Данная концепция встречается на протяжении всей 11-й главы Посла-ния к евреям (см. особенно ст. 1, 3, 6, 7, 8, 10, 13, 26, 27, 39).

(11) Harris, «2 Corinthians 5:1–10: Watershed», p. 35, Уотершед утверждает, что частица ean (если) здесь «приближается по значению к вводному слову hotan (когда)», и что «условность протазиса не обязательно снижается из-за упоминания о временности», поскольку «тогда, и только тогда, когда эта хижина, образующая его земной дом, разрушится, Павел должен будет стать обладателем жилища от Бога». Однако Павел говорит не об этом. Если бы Павел желал подчеркнуть именно этот аспект, он мог бы употребить hotan, сделав свою мысль более ясной, и Харрис признает это: «Он [апостол] не использует выражение hotan… katalythe, поскольку только реальное наступление смерти лишило бы его естественного желания быть живым свидетелем Парусии» (ibid.) Условность гораздо сильнее чувствуется в контексте. Ричардс (p. 108) считает, что «Павел не касается вопроса о том, сколько времени пройдет, прежде чем небесное тело сменит земное, мы лишь знаем, что это произойдет при воскрешении (1 Кор. 15)».

(12) Такие авторы, как Barnett, 99; C. K. Barrett, A Commentary on the Second Epistle to the Corinthians, Harper’s New Testament Commentaries (New York: Harper and Row, 1973), 152, 153; Colin G. Kruse, The Second Epistle of Paul to the Corinthians: An Introduction and Commentary, Tyndale New Testament Commentaries (Leicester, England: Inter-Varsity, 1987; Grand Rapids, MI: Wm. B. Erdmans, 1987), 115; and Richards, 109, утверждают, что это означает надеть одежды поверх старой одежды, в отличие от простого endusasthai (ένδύσασθαι) в 1 Кор. 15:53, 54, что означает просто надеть одежду. Другие же авторы, такие как Osei-Bonsu, p. 88, 89, and Harris, «2 Corinthians 5:1–10:Watershed», p. 43, 44 не согласны с подобной интерпретацией. Данное слово может использоваться как синоним к endusasthai (ένδύσασθαι), по крайней мере во 2 Кор. 5:2, где нет точного указания на то, что одежды были надеты поверх чего-то еще, хотя текст и позволяет сделать подобные выводы.

(13) Джиллман (Gillman, p. 449) также указал на эти параллели.

(14) Хэнхарт (Hanhart, p. 451) утверждает, что идея о бессмертии души, тре- бующая признания промежуточного состояния между смертью и воскресением, не только не упоминается в Новом Завете, но и, «как хорошо известно в эллинистическом мире образованных людей, Новый Завет этому не учит».

(15) Оба состояния выделены жирным шрифтом для облегчения сравнения, а союзы, выражающие условия, обстоятельства и цели, выделены курсивом.

(16) Harris, 2 Corinthians 5:1–10: Уотершед на основе параллелизма данной аналогии утверждает, что этот текст (1 Фес. 4:14) не учит тому, что искупленные вернутся с небес вместе с Иисусом: «Следует отметить, что в данном стихе ά ει (приведет) параллельно άνέστη (воскрес), а потому эквивалентно έγερεί (воскресит)». Автор на той же странице в сноске добавляет, что «из контекста более вероятно, что έκ νεκρϖν (из мертвых)… должно быть использовано по аналогии вместо ούρανού (с небес)».