Глава 3. Краткая история религиозно-реформационных движений в России

Христианство на Руси и проблема двоеверия. «Слово о лживых учителях». Стригольничество. Новгородско-московская ересь (жидовствующие). Нестяжатели. М. С. Башкин, Ф. Косой, Ф. Скорина, С. Будный. Старообрядческий, раскол. Религиозные искания русского народа после раскола. Д. Е. Тверитинов. Субботничество. Духовное христианство.

Среди объективных предпосылок, способствующих закреплению адвентистской Церкви в России, следует, конечно же, отметить и те религиозно-реформационные движения, которые на протяжении истории государства Российского представляли собой определенную альтернативу господствующей церкви и которые в немалой степени подготовили «почву» для принятия Россией идей западно-протестантской реформации.

Официально принято считать, что Россия не пережила реформации, т. е. сложное религиозно-политическое движение XVI века, захлестнувшее Европу и породившее протестантизм, прошло как бы мимо России. Апологеты православия гордятся этим и усматривают в самом факте возникновения протестантизма в лоне католической Церкви правильность своей веры и доказательство того, что именно православная Церковь твердо и верно стоит на позициях раннего христианства. Исторические факты, однако, опровергают ту точку зрения, что общественное развитие России не сопровождалось религиозными реформационными движениями. «История России не знала Реформации, — пишет известный исследователь народных противоцерковных движений в России А. И. Клибанов, — но из этого не следует, что общественное развитие России не порождало на тех или иных этапах религиозно-общественных движений реформационного типа»*. (*Клибанов А. И. Русское православие. Вехи истории. — М., 1989.- С. 562.). Связано это с весьма противоречивым характером распространения христианства на исконно языческой территории. Зачастую христианство на Руси насаждалось «сверху», самой государственной властью**. (**Шмеман, Прот. А. Исторический путь православия. — Paris: YMCA- PRESS, 1985. — С. 342). Христианство со своей моралью, своим учением, обрядами было совершенно чуждо язычеству восточных славян. Между христианством и язычеством велась многовековая борьба, приведшая в конце концов к так называемому двоеверию — синтезу православия и язычества. Кардинал Дэли в начале XV в. писал в Рим: «Русские в такой степени сблизили свое христианство с язычеством, что трудно было сказать, что преобладало в образовавшейся смеси: христианство ли, принявшее в себя языческие начала, или язычество, поглотившее христианское вероучение»***. (***Смирнов М. Ягелло-Яков-Владислав и первое воссоединение Литвы с Польшей. — Одесса, 1868. — С. 161). Об этом же двоеверии пишет и Г. Флоровский: «Язычество не умерло и не было обессилено сразу. В смутных глубинах народного подсознания, как в каком-то историческом подполье, продолжалась своя, уже потаенная жизнь, теперь двусмысленная и двоеверная»*. (*Флоровский Георгий, Прот. Пути русского богословия. — Париж, 1937. — С. 2,3).

Не случайно то, что история христианства на Руси сопровождалась неоднократными попытками очистить библейское учение от языческих заблуждений, что выливалось в различного рода реформационные движения. Что интересно, в них можно усмотреть истоки и тех вероисповедных положений, которыми характеризуется сегодня вероучение Церкви христиан адвентистов седьмого дня.

Возникновение реформационных движений относится еще к концу XIII — началу XIV века. Именно от тех времен до нас дошло сочинение неизвестного автора «Слово о лживых учителях». Смелый автор обличает представителей духовенства в корыстолюбии, тунеядстве, прислужничестве власть имущим, в сокрытии Слова Божьего от народа. В противовес церковной иерархии автор «Слова» выдвигает требование на право мирян и рядового клира быть учителями веры. «Основное требование „Слова о лживых учителях», — замечает Клибанов, — демократизация веры, доверие к разуму простого человека в толковании Священного Писания, критика духовенства в плане его моральной несостоятельности, несоответствия его образа жизни, поведения, деятельности ценностным нормам, провозглашаемым христианством, — это требование проходит через всю историю и через все многообразие форм реформационных движений в России»*. (* Русское православие, вехи истории. — С. 563).

Стригольничество

Многие идеи западноевропейских реформаторов были предвосхищены возникшей в середине XIV века в Пскове и Новгороде ересью**, (** Слова «ересь», «секта», «сектанты», которые часто будут использоваться в данной лекции, не несут на себе негативного смысла, который зачастую вкладывался в эти понятия представителями православной Церкви.). называвшейся стригольничеством. Стригольничество объединило в своих рядах представителей низшего духовенства и городских ремесленников. До сих пор нет единого мнения по вопросу происхождения названия «стригольники». Многие исследователи движения в прошлом полагали, что это диалектное новгородско-псковское слово, означающее расстригу, т. е. лишенного дьяконского сана и отлученного от церкви. Именно так назвали новгородского дьякона Карпа, с которого в связи с ересью был снят священныи сан . (***Келтуяла В. А. Курс истории русской литературы. — СПб., 1911. -Ч.1,кн.2. -С.207).

Известный современный исследователь стригольников Б. А. Рыбаков представляет общую характеристику стригольнического движения конспективно в следующем виде:

1. Учитывая «обмирщенность» духовенства, пьянство (бичуемое и властями) и склонность его к стяжательству и взяткам, стригольники сомневались в праве духовенства быть посредником между людьми и Богом. На этом основании они отказывались от обычной исповеди священникам: Карп «не велел исповедать попам». Стригольники предлагали взамен неясную по источникам «исповедь земле».

2. Инициаторами этого протеста были, очевидно, выходцы из низшего духовенства — из людей, достигших только сана дьякона (Карп, Никита). Могли быть, очевидно, и «простецы», не имевшие никакого сана.

3. Стригольники были образованными книжными людьми, создававшими даже какие-то «писания» в обоснование своих взглядов (Карп). «Или бы не от книжнаго писания говорили, никто бы не послушал их».

4. Стригольники соблюдали православные обряды. Их называли «молебниками» и «постниками».

5. Стригольники вели правильный образ жизни. О них люди говорили: «Сии не грабят и имения не збирают!», «Аще бо бы не чисто житье их видели люди, то кто бе веровал ереси их?»

6. Стригольники усиленно пропагандировали публично свои взгляды, стремились «учительствовать», проповедовать и привлекать народ в свой «союз неправедный». Это служило поводом для обвинения их в самозванстве.

7. Возможно, что у стригольников не было четко очерченной концепции по всем религиозным вопросам и не было единого стандарта*. (* Рыбаков Б. А. Стригольники (русские гуманисты XIV столетия). — М., Наука, 1993. — С. 14).

В 1376 году дьяки Карп и Никита, возглавлявшие стригольническое движение, были казнены — утоплены в реке Волхов в Новгороде. Однако многие их идеи, такие как, например, отрицание церковной иерархии, стяжательства, утверждение евангельской роли пастыря, высоконравственной христианской жизни и спасение по вере в Невидимого Бога, а не через магизм обрядности, останутся жить на века.

Новгородско-Московская ересь или ересь жидовствующих

Во второй половине XV века в Новгороде, Пскове, Москве и Твери поднимается новая волна ре-формационных движений, известная под названием Новгородско-Московской ереси или ереси «жидовствующих». В литературе она известна также под названием «субботствующих». О ней написано достаточное количество работ, в которых оценки этого направления совершенно противоположны — от признания их учения совершенно еврейским до объявления их рационалистами, не имеющими никакого отношения к иудаизму и отказавшимися от христианства. Движение действительно было неоднородным, и среди его сторонников были скорее всего и иудействующие, полностью отрицавшие божественность Иисуса Христа, и рационалисты, отвергавшие даже воскресение мертвых. Однако основу движения составляли так называемые субботствующие христиане.

Вкратце история «жидовствующих» выглядит так. В 1471 году из Киева в Новгород приехал князь Михаил Олелькович (Александрович), последний из князей, нанимавшихся Новгородом для княжения. С ним прибыл и ученый купец Захарий Скара (Схария). Считается, что его прибытие послужило дополнительным поводом к брожению умов среди образованных новгородцев. Идеологами движения являлись самые образованные люди из новгородских жителей — священники Денис (Дионисий) и Алексей, Софийский протопоп Гавриил.

В 1478 году Новгород потерял свою самостоятельность и был присоединен к Москве (как раз в эти годы Московский великий князь Иван III, дед Ивана Грозного, объединил раздробленные русские княжества в одно русское государство со столицей в Москве). В 1480 году Иван III был в Новгороде, где ему очень понравились Дионисий и Алексий; он перевел их в Москву, сделав одного протопопом Архангельского собора, другого — Успенского. Дионисий и Алексий были жданные гости в Москве, и новое слово их имело большой успех. Послушать учения их шли все — и симоновский архимандрит Зосима, и ученый дьяк Федор Курицын с братом Иваном-Волком, и мать наследника престола Дмитрия Елена Волошанка, и, наконец, толпы простого народа. Не прошло и десяти лет, как секта охватила Москву, Новгород, Псков и все сопредельные с ними области. Церковный источник говорит об этом так: «Толико прельстили и в жидовство отведоша, яко ни исчести можно»*. (* Иосиф Волоцкий. Просветитель или обличение ереси жи-довствующих. — Казань, 1904. — С. 44,45).

Движение действительно разрослось очень широко. К концу 80-х годов XV в. субботствующие даже пользовались покровительством. Их взгляды исповедовала невестка Ивана III Елена. Наибольшее влияние среди «жидовствующих» имел дьяк Великого князя Федор Курицын. Вокруг него вскоре собрался целый круг единомышленников, лучших представителей тогдашней «интеллигенции». Имея силу при дворе, «жидовствующие» в сентябре 1490 года сумели возвести на митрополичью кафедру своего собрата Зосиму, однако в 1495 году Зосима был низвергнут церковниками и заточен в монастырь.

Православная Церковь повела активную борьбу с «жидовствующими». В Новгороде эту борьбу возглавил в 1487 г. назначенный туда Иваном III архиепископ Геннадий Гонозов. Он первый указал на средство борьбы с еретиками — физическое истребление. Указывая на пример испанского короля в «очищении земли» с помощью инквизиции, Геннадий призывал к тому же*. (*Карташев А. В. Очерки по истории Русской церкви. — М., 1991. Т. 1, — С. 497).По его инициативе 17 октября 1490 года собрался собор, осудивший сектантов. Среди осужденных были как духовные люди — протопоп Гавриил, священники Дионисий (один из основоположников), Максим и Василий, диаконы Макар и Самуил, чернец Захар (Захария), так и светские люди. Обвиненные (в том числе Дионисий и Захария) были преданы анафеме и низвержены на заточение и покаяние к Геннадию. Геннадий приказал встретить посылаемых к нему за 40 верст от города. Там они были посажены со связанными руками на коней спиной к конским головам, одетые в вывороченную одежду; на головах их были берестяные шапки с мочальными кистями и соломенные, смешанные с сеном, венцы, а на шапках надписи: «Се есть воинство сатанино». Так их возили по городу, а потом венцы сожгли у них на головах*. (*Карташев А. В. Очерки по истории Русской церкви. — М., 1991. Т. 1. — С. 496.). Сохранился отрывок из позднейшего послания преподобного Иосифа к великому князю Василию о том, что «еже еретика руками убить или молитвой едино есть». Известно, что это послание вызвало осуждение со стороны старцев многих монастырей, которые убеждали в необходимости милосердия к заблуждавшимся и в неуместности крутых уголовных мер в деле веры**. (**Древняя русская Вифлиофика, XVI. — С. 423,424).

Быстрому развитию ереси содействовало еще одно важное обстоятельство. По православному исчислению 1492 год должен был стать последним годом земной истории. В соответствие с древними пасхалиями в ночь с 24 на 25 марта 1492 г. истекало

7 тысяч лет от сотворения мира***. (***3амалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. Еретики и ортодоксы. — Лениздат, 1991. — С. 69). По представлению православной Церкви история мира в соответствии с семью днями творения должна уложиться по слову Давида «перед очами Твоими тысяча лет как день» (Пс. 89:5) в течение 7 тысяч лет. Поскольку православные считают от Адама до Христа не 4004 лет, а 5508 лет, следовательно, Страшный Суд должен наступить в 1492 году (5508 + 1492 = 7000).

8 это время должен был прийти Христос и наступить конец света. Об этом, кстати, свидетельствовали и многие авторитетные византийско-болгарские источники, как, например, «Небеса» Иоанна Дамаскина, «Жития Андрея Юродивого» и др.* (*3амалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. Еретики и ортодоксы. — Лениздат, 1991. — С. 69).

Одним из признаков приближающегося Второго пришествия Христа называлось падение Константинополя. Как известно, в 1453 году Константинополь был взят турками. Это событие резко усилило эсхатологические настроения в православной среде. Даже в самом появлении ереси «жидовствующих» волоколамский игумен Иосиф Волоцкий усматривал признак наступления последнего времени. В послании к епископу суздальскому Нифонту, упоминая о новгородско-московских еретиках, он писал: «Сего ради подобает о сем паче ныне даже до смерти подвизатися, в последняя сия лета и во время лютейшая паче всех времен, о них же рече великий апостол Павел: „В последняа дни настанут времена люта, при-идет преже отступление и тогда явится сын погибельный». Се ныне уже прииде отступление…»**. («Послания Иосифа Волоцкого. — М., Л., 1959. — С. 170).

Следует отметить, что представители новгородско-московской ереси относились к пророчествам о приближающемся Втором пришествии и дне Страшного Суда скептически. Вот почему, когда злополучная дата миновала и ожидаемое русским народом пришествие не состоялось, авторитет «жидовствующих» резко возрос. Ересь распространилась повсеместно. Одно время (1498 г.) последователи ее едва не захватили в Москве всю власть, ибо в этом году внук Ивана III Дмитрий, исповедующий взгляды «жидовствующих», был провозглашен наследником престола*. (*Еврейская энциклопедия. Т. 7. — С. 579). Однако в 1499 году пала старобоярская партия. Елена Волошанка и ее сын Дмитрий были заточены в 1502 году в монастырь. Иван III подпал под влияние другого наследника — своего сына Василия и его матери Софии Палеолог, за которыми стояло православное духовенство. Началась борьба за искоренение ереси, в которой главную роль играл Иосиф Волоцкий. В декабре 1504 г. в Москве открылся собор, осудивший еретиков. Затем начались казни. В Москве были сожжены Иван-Волк, Иван Максимов, Митя Пустоселов. Некрасу Рукавову отрезали язык, а после этого он был отправлен в Новгород, где был сожжен вместе с архимандритом Кассианом. Через 20 дней в тюрьме была умерщвлена Елена. Федор Курицын умер до суда. Таким трагическим был конец этого движения, которое, однако, не исчезло полностью, но продолжало жить в сознании многих ищущих познания библейского Слова.

В чем же состояло учение «жидовствующих»? Представители этой ереси выступали за возрождение раннехристианской Церкви, упразднение замкнутого сословия священников, отрицали святость икон, требовали, чтобы церковь отказалась от накопленных богатств. Последователи этой ереси ставили под сомнение авторитет писаний святых отцов церкви, отвергали институт монашества, отрицали учение о Страшном Суде. «Еретики, — по словам Иосифа Волоцкого, — десятисловием на жидовство учаще и Саддукейскую и Мессалинскую ересь и много развращения творящее». Также «…на иконах написанному образу Его по человечеству Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, не поклоняются, ни Пречистая Образу, ни святым Его угодникам; но хулящихся и ругающеся глаголаху, то суть дела рук человеческих прочая. Такоже и божественную службу совершающие ядше и пивше, прост хлеб и кровь Христову, яко просто вино, и иные ереси творяще противно правилам св. Апостолов и св. Отцев, но больше Ветхого Закона дерахуся, по иудейски Пасху праздноваху, в среду и пяток мясо ядаху и млеко и иные дела еретические творяху их же неможно и писанию предати»*. (*Послания Иосифа Волоцкого. — М., Л., 1959. — С. 170).

Важно отметить, что «жидовствующие» разрушили традиционные стереотипы древнерусского мышления, которому была чужда идея критического анализа. Даже главный представитель их противников Иосиф Волоцкий без всякого разбора черпает доказательства из разных источников и ставит рядом Моисеев Закон и апокрифические книги. Именно новгородско-московские еретики привнесли в русское мышление элементы просвещения и критического анализа. Они стремятся к тому, чтобы каждый человек мог свободно обращаться к знаниям, не страшился инакомыслия, веротерпимости, столь ненавистных официальной церкви. Многие отзывались о них как обладающих широкой образованностью и эрудицией. Соболевский пишет, что «жидовствующие были людьми, стоявшими на высоте образованности своего времени»**. (**Соболевский А. И. О логике жидовствующих. — 1899).

Несмотря на репрессивные меры, которые предприняла государственная власть вместе с официальной церковью по отношению к «жидовствующим», влияние их взглядов на русское общество продолжало оставаться довольно-таки значительным. Это видно хотя бы из того факта, что Стоглавый Собор Русской Православной Церкви, собравшийся в 1551 г. при Иване IV (Грозном), «в 95-й главе повелевает праздновать, наряду с воскресным днем и субботу, на основании правила, приписываемого апостолам Петру и Павлу»*. (* Ивановский Н. Руководство по истории и обличению старообрядческого раскола. — Казань, 1892. Ч. 2. — С. 10).

Среди «жидовствующих», таким образом, были различные группировки: одни были чисто иудействуюшими, а другие — субботствующими христианами. Христианский характер их учения установлен и рядом исследователей в прошлом столетии. Например, Астырев в работе «Субботники в России и Сибири» соглашается с Сервицким, который в своей статье «О ереси новгородских еретиков» первый доказал, что жидовствующие XV века были прямыми предшественниками духоборцев и молокан в деле рационализма в религии. Костомаров в своих «Воспоминаниях о молоканах» также указывает на одно молоканское предание относительно того, что это учение ведет свое начало от учения Схарии**. (**Северный вестник. — № б, 1892. — С. 41).С этим соглашается и Андреев, который в своей книге «Раскол и его значение в народной русской истории» пишет: «Многое заставляет думать, что секта жидовствующих была что-то вроде

нынешней молоканской и, по всей вероятности, ее предшественницей»*. (* Андреев В. В. Раскол и его значение в народной русской истории. — 1870. — С. 26.).

Нестяжатели

В XV веке в среде Заволжского монастырского духовенства возникло движение нестяжателей, во главе которого стояли Нил Сорский, Вассиан Патрикеев, Максим Грек и др. В центре дискуссий между нестяжателями и представителями официальной церковной позиции иосифлянами (по имени Иосифа Волоцкого, главного идеолога церкви конца XV — начала XVI века) был вопрос о монастырском землевладении.

Нил Сорский, будучи противником монастырского землевладения, выступил с проповедью о христианской любви и трудолюбии, обличая дух стяжательства, которым было заражено монастырское духовенство. Нестяжатели выступили против накопления церковью богатства, против украшения храмов, они предлагали раздать церковные сосуды нищим. Золото и серебро в церкви, говорили они, привлекает только дьявола. Богу же нужны лишь чистая молитва и скорбящее сердце . (**3амалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. Еретики и ортодоксы. — Лениздат, 1991. — С. 90).

Иосиф Волоцкий начал идейную борьбу с реформаторами, написав против них свое знаменитое произведение «Просветитель». В этом труде Волоцкий выступает против доступа к Библии простого народа и размышления над ее сокровенным текстом. Его последователи так сформулировали воззрения своего учителя: «Всем страстям мати — мнение; мнение — второе падение». Иосиф Волоцкий был уверен, что «Библия плодит ереси».

На соборе, созванном в 1504 году, иосифляне одержали победу. Но нестяжатели продолжали отстаивать свои идеи. Они настаивали на широком распространении Священного Писания в народе, выступали против физического наказания еретиков, считая, что с ересью нужно бороться мечом «духовным». Однако иосифляне сурово расправились над нестяжателями, хотя их идеи и продолжали жить в среде простого народа как воплощение важнейшей евангельской истины «не собирайте себе сокровищ на земле… но собирайте себе сокровища на небе… ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф.6:19-21).

По мнению Г.Флоровского, «заволжское движение было несравненной школой духовного бдения. Это был процесс духовного и нравственного сложения христианской личности»*. (*Флоровский Г. Пути русского богословия. — С. 21). К сожалению, собор 1504 года, подавивший инакомыслие, сделал дальнейшее развитие реформации в России невозможной. На несколько веков вперед он утвердил жесткую политику господствующей церкви по отношению к свободному религиозному поиску.

М. С. Башкин, Ф. Косой, Ф. Скорина, С. Будный

В середине XVI века вслед за некоторым спадом волны реформационных движений, вызванным репрессивными мерами в отношении их участников, отмечается очередной их подъем. Идеологами новых реформационных движений становятся М. С. Башкин и Ф. Косой.

Матвей Семенович Башкин, выходец из мелкопоместных бояр, достиг высокого положения на царской службе. Он выступил с проповедью о несовместимости холопства и кабальной зависимости с христианством*. (* Русское православие, вехи истории. — С. 564.). Башкин учил, что весь христианский закон заключается в словах: «возлюби ближнего своего, как самого себя». Христос, — доказывал он, — всех называл братьями, а мы держим у себя рабов — «кабальных», «нарядных» и «даже полных»**. (**3амалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. Еретики и ортодоксы. — Лениздат, 1991. — С. 102.). Башкин призывал соотечественников жить в соответствии с идеалами первоначального христианства. Он признавал только авторитет Священного Писания. «Чего, ден, в Евангелье и в Апостоле не писа, — утверждал он, — и того, ден, держати не нужно». Он призывал священников быть образцом добродетельности и нестяжания для паствы. «Все, де начало от вас, — говорил он Симеону, — прежде вам священникам, собою начало по-казати, да и нас научити»***. (***Зимин А. А. Матвей Башкин — вольнодумец XVI в. / Вопросы истории религии и атеизма. — Вып. 4. — М., 1956. — С 340, 341). М. С. Башкин отрицал святость икон, «отеческие предания», жития святых, что объединяло его с жидовствующими и что свидетельствует о преемственности реформационного движения на Руси. На соборе в 1553 году Башкин был обвинен в ереси и приговорен к пожизненному заключению в Волоколамском монастыре. Летом следующего года собрался новый собор, после которого, по свидетельству жившего в то время в Москве иностранца Альберта Шлихтинга, «его велено было вывести из Кремля, посадить в деревянную клетку и сжечь». (*Новое известие о России времен Ивана Грозного. — Л., 1934.- С. 92.).

Так трагично закончилась жизнь реформатора Матвея Башкина. Но он не был одинок в своих исканиях истины. Примерно в это же время бывший крепостной крестьянин, постригшийся на Белом озере в монахи, Феодосии Косой — человек, несмотря на свое простое происхождение, книжный и начитанный, изучив серьезно Священное Писание, стал обличать церковь за отступление от истины. Его учение также было осуждено церковью, и он был заточен в монастырь. Однако Феодосию Косому удалось бежать в Литву, где он обрел себе единомышленников в лице последователей «братского» движения, связанного с деятельностью известного просветителя, издателя знаменитой «Библии русской» Франциска Скорины (1490-1551 гг.)**. (**Во время взятия Литвы по специальному приказу Ивана Грозного Феодосии Косой был арестован и казнен через утопление. Проповедь Евангелия в Литве была приравнена к государственной измене. О влиянии Ф. Косого на дальнейшее развитие протестантской реформации в Литве см. интересный труд Дмитрия Цветаева (дяди поэтессы Марины Цветаевой) «Протестанты и протестантство в России до эпохи преобразований». — М., 1890).

Достаточно вспомнить, что как католическая, так и православная Церковь воспрещали мирянам чтение Библии, чтобы оценить значение труда Скорины. Вот почему с требованием свободного чтения Библии народом мы встречаемся у представителей почти всех реформационных движений. «Национальная Библия, — пишет Г. Флоровский, — везде бывала одним из средств реформационной пропаганды; большинство западно-русских библейских переводов выходит именно из протестантской среды»*. (*Флоровский Г. Пути русского богословия. — С. 33).

Важно заметить, что Библия Ф. Скорины была издана почти на четверть века раньше лютеровского перевода Библии на немецкий язык. Интересно то, что известный государственный и церковный деятель XVI века, тонкий знаток письменности, переводчик многих церковных текстов на современный ему язык, князь А. М. Курбский (1528-1583 гг.) признавал, что «Лютеров перевод согласующ по всему Скориным Библием»**. (**Курбский Т. Собрание сочинений. Т. 31. — СПб.: Русская историческая библиотека, 1914. — С. 402,403).В связи с этим следует отметить и тот факт, что представители уже упомянутой нами Новгородско-Московской ереси также переводили на живой разговорный русский язык некоторые части Библии***. (*** Карташев А. В. Очерки по истории русской Церкви. — С. 504).

Феодосии Косой, подобно многим западным реформаторам, обличал господствующую церковь и призывал к восстановлению раннехристианского вероучения и связанного с ним идеала равенства. Он выступал против иконопочитания, против богато украшенных церковных храмов, подвергал критике культ святых, поклонение кресту, культ богородицы и т. д.

С позицией Ф. Косого очень тесно смыкался еще один известный западный реформатор Симон Будный (1530-1593 гг.). Симон Будный окончил Краковский университет, где изучал литературу, философию, богословие. Он в совершенстве владел многими языками, в том числе латинским, греческим и древнееврейским. Симон Будный издает на польском языке Библию (1572 г.) и Новый Завет (1574 г.) со своими предисловиями и комментариями. Симон Будный — страстный защитник просвещения народа. В своем отношении к христианскому вероучению он рационалист. Иногда превозносит разум человеческий, противопоставляя его Божественному откровению. В вопросе воплощения Христа стоял на позициях классического арианства. Симон Будный отрицал бессмертие души, считая, что это не библейское учение. «Совершенно очевидно заблуждение тех, — писал он, — кто считает, что души, отделившись от людей, продолжают самостоятельно жить после их смерти, терпят муки или наслаждаются… То, что душа не живет после смерти, вытекает из многих мест Священного Писания… Душа есть не что иное, как человеческая жизнь… Мнение, что якобы существует какая-то душа, которая после смерти испытывает муки или веселится на небе, является басней… Совершенно очевидно, что мертвые и святые ничего не знают ни о нас, ни о себе, ибо как только дух вылетает из их тела, тотчас же умирают и их мысли»*. («Подокшин С. А. Скорина и Будный: Очерк философских взглядов. — Минск, 1974. — С. 99, 100). Подобный взгляд на единство телесного и духовного в человеке, подчеркивающий целостность человеческой личности, составлял отличительную черту передовой философии эпохи Ренессанса. Будный значительно опередил свое время, вот почему его сочинения часто встречались враждебно представителями не только католической и православной церквей, но даже и протестантской.

Деятельность М. Башкина, Ф. Косого, Ф. Скорины, Симона Будного и многих других мыслителей XVI века подготовила добрую почву для последующего развития религиозно-реформационных идей в России. «Не следует преувеличивать глубину этого «протестантского» влияния, — пишет Г. Флоровский, — однако известный налет «протестантизма» навсегда остался на украинском народном складе…»*. (*Флоровский Г. Пути русского богословия. — С. 37).

Старообрядческий раскол

Во второй половине XVII века возникло еще одно религиозно-общественное движение — старообрядчество. По числу участников и сфере распространения это было действительно массовое движение, объединившее в себе целый ряд религиозных течений, возникших в результате раскола в русском православии. Как известно, сторонники старообрядчества отказались принять реформы, проводимые патриархом Никоном.

Одним из идеологов русского старообрядчества и руководителем раскола стал протопоп Аввакум (1621-1682 гг.), личность весьма противоречивая и неоднозначная. С одной стороны, в своем протесте Аввакум шел в чем-то вперед, например, он выступал за равенство всех людей, за разумность веры, он отрицал культ святых, поклонение мощам и т. д., а с другой стороны, в его мировоззрении было много мистического, он отрицал всякую науку и философию и даже светское образование. Поэтому в какой-то степени трудно сказать, кто был более реформатором, Никон со своими реформами, или Аввакум, страдалец и мученик, принявший мученическую смерть на костре за то, что выступил против этих реформ. Во всяком случае, эта запоздавшая на 150 лет (против Запада) реформация не принесла русскому народу того, что принесла реформация народам Западной Европы.

Никон начал свои реформы с православного богослужения. Особенностью службы в то время было так называемое «многогласие», т. е. одновременное чтение богослужебных текстов несколькими людьми. В церкви было шумно, понять что-либо невозможно, зато служба становилась непродолжительной и все, положенное уставом, вычитывалось без всяких пропусков. Это вызывало недовольство многих священников. Так, например, в 1636 году нижегородские священники писали в челобитной патриарху, что в церквах «зело поскору пение, не по правилам святых отец, говорят голосов в пять и в шесть и боле со всяким небрежением»*. (* Рождественский Н. В. Челобитная нижегородских попов 1636 г. — Чтение ОИДР, 1902. Кн. 2, отд. 4. — С. 19, 20). Никон пытался придать богослужениям более упорядоченный характер, вводя единогласие. Принималось это с трудом, поскольку богослужения значительно удлинялись и прихожанам трудно было выстаивать их полностью. Но не это явилось главной причиной раскола.

Положение осложнилось после того, как Никон стал вводить троеперстие. До этого на Руси на протяжении уже трех столетий творилось двуперстное крестное знамение, означавшее две природы Христа. Никон предпринял также попытку исправления богослужебных книг по греческим образцам. Однако против этих реформ объединились так называемые «ревнители отеческого благочестия», или «боголюбцы», во главе которых встал протопоп кремлевского Благовещенского собора, духовный отец самого царя Стефан Бонифатьев. Среди них был и протопоп Аввакум. «Боголюбцы» отстаивали уже сложившуюся на Руси форму богослужения, доказывали, что греки им не указ, что греки сами давно утратили истинную православную веру, что они запятнали свою чистоту сношениями с «латинской», т. е. римской, церковью. За основу исправления богослужебных книг, — утверждали «боголюбцы», — нужно брать старинные русские рукописи, а не греческие образцы.

Итак, со стороны Никона, как мы видим, реформация не ставила идеалом восстановление чистоты первоапостольской церкви. Вопрос касался лишь очищения богослужебных книг от накопившихся в них ошибок и исправления некоторых обрядов. Следует сказать, что и со стороны Аввакума эта реформация не ставила перед собой цели вернуться к первоосновам христианства, а сводилась лишь к исправлению того же неправого православия и возвращению его к такому состоянию, в каком оно было во времена, скажем, Ивана Грозного. Фактически эта реформация тянула народ не вперед, а назад.

В результате получилось, что государственная православная Церковь времен Никона объективно была более прогрессивной, чем атакующая ее старообрядческая. Мало того, что раскольники чем дальше, тем больше запутывались в своих внутренних спорах и дробились на враждующие между собой секты и толки, они делались все более «замкнутой системой», недоступной для последующих духовных движений в России. Старообрядцы не реагировали ни на реформы Петра I, ни на указы Екатерины II, ни вообще на какой бы то ни было духовный или социальный прогресс. Они цепко продолжали и продолжают держаться верований своих отцов.

Тем не менее мы не можем не говорить о позитивном начале в движении раскола, который выявил напряженное искание истины в среде русского народа, разоблачил репрессивную политику царской и церковной властей в отношении верующих, не признающих официальной церкви, как противоречащую христианскому вероучению. Был проложен путь от массовой религии к личной вере, подготовивший принятие русским народом последующих реформационных идей.

Религиозные искания русского народа после раскола. Д. Е. Тверитинов

Особую группу в религиозно-реформационном движении в XVII — XVIII вв. составляли кружки, объединяющие в своих рядах представителей интеллигенции и городских ремесленников. Одним изних был кружок «еретиков-иконоборцев», во главе которого стоял лекарь Д. Е. Тверитинов (1667-1741 гг.). Кружок объединял квалифицированных ремесленников Москвы, регулярно собиравшихся в доме Тверитинова. Д. Е. Тверитинов отвергал православную догматику и обрядность. Он отвергал реальное присутствие тела и крови Христа в кусочках просвиры, вымоченных в вине. Поклоняющихся иконам Тверитинов называл «идолопоклонниками». Он отвергал почитание креста, рассуждая очень просто: «Егдаде у кого сына убьют ножем или палкою и тое-де палку или нож того убитого отец как может любить? Тако де и Бог, как то древо может любить, понеже на нем распят сын его»*. («Описание документов и дел св.пр. Синода. Приложение № 15. -С. 305.). Тверитинов отвергал церковные предания, церковную обрядность и все те церковные учреждения, которые были созданы, по его мнению, лить для корыстных целей священства. Он не признавал посредничество святых, а также девы Марии, отрицал культ мощей.

Следует отметить, что Тверитинов был знаком с протестантской литературой, в частности, с лютеранской. Но по своему радикализму он оставил за собой даже лютеранство, в приверженности к которому его обвиняли**. (** Русское православие, вехи истории. — С. 265).

Д. Е. Тверитинов приобрел несколько тысяч последователей. В 1714 году он был предан анафеме и отдан гражданскому суду. Тогдашний местоблюститель патриаршего престола С. Яворский был сторонником решительной борьбы с еретиками. «Еретиков достойно и праведно есть убивати, — писал он. — Самим еретикам полезно есть умерети, и благодеяние тем бывает, егда убивается*. («Самарин Ю. Ф. Стефан Яворский и Феофан Прокопович. Собрание сочинений. Т. 5. — М., 1880. — С. 240, 241.). Однако Петр I не разделял такой ревности в отношении «еретиков». За свое вольномыслие поплатился жизнью лишь двоюродный брат Тверитинова Фома, и то только за то, что рассек косарем одну из икон в Благовещенском соборе Кремля**. (**Русское православие, вехи истории. — С. 266).

Учение Тверитинова, очень смелое и неожиданное для того времени, представляет собой, безусловно, яркий и интересный эпизод в развитии русской религиозно-реформационной мысли.

Субботничество

В 70-80-х годах XVIII в. во многих населенных пунктах губерний центральной части России и среднего Поволжья распространяется субботничество. История субботнического движения в России до конца остается еще не изученной. Один из исследователей этого вопроса прошлого столетия Н. Астырев писал: «Лучшие исследователи русского раскола и сектантства едва упоминают о субботниках при перечислении «наиболее вредных сект» по официально принятой терминологии; истории этой секты совсем не разработано; не сделано до сих пор сколько-нибудь серьезной попытки связать в одно целое отдельные о ней известия, относящиеся к самым различным пунктам России на протяжении четырех столетий»*. (* Астырев Н. Субботники в России и Сибири // Северный вестник. — 1891, № 6. — С. 34.). И дальше автор пишет: «…Можно предположить даже, что не было такого периода в течение четырех веков, когда этой секты не существовало бы в каком-нибудь углу обширного русского государства; следовательно, рассматривая Русь как одно целое, можно утверждать, что секта существовала постоянно, но не преемственно, здесь вспыхивая, там угасая, причем одни группы сектантов могли даже не знать о существовании других, их связывало и связывает между собой только Библия…»**. (**Там же. — С. 63).

Еще в начале XVIII в. святой Дмитрий Ростовский (1645-1709 гг.), известный расколовед, в своем «Розыске» упоминает о субботниках, «иже по жидовски субботу празднуют»***. (*** Еврейская энциклопедия. Т. 7. — С. 582). Эти субботники («щельники») жили на Дону. Другие авторы называют субботствующих «иконоборцами» и «селезневцами», как именовали по имени Селезнева субботников около Тулы. Более широкое распространение субботствующих относится к царствованию Екатерины II (1762-1769 гг.). -К этому времени относится появление и молокан. Вот что пишет о связи субботствующих с молоканами Н. Астырев: «Передают, что учитель молоканский Уклеин познакомился в Саратовской губернии с сектой иудействующих, одним из видных деятелей которых был некто Далматов; Уклеин убедил Долматова принять важнейшие догмы молоканства и, идя на уступки ему, сделал обязательным для своих последователей принятие некоторых форм иудейства. Заключена была, следовательно, уния между иудаизмом и молоканством. По смерти Уклеина среди молокан начались раздоры из-за еврейских обрядов и догматов, некоторые из учеников Уклеина во главе с Сундуковым остались ему верны и приняли имя «субботников», в отличие от «молокан-воскресников», не захотевших принять еврейских установлений»*. (*Астырев Н. Субботники в России и Сибири // Северный вестник. — 1891, № 6. — С. 61, 62). Хотя Сундуков был выходцем из Саратовской губернии, вскоре молокане-субботники появились и на Кубани, где население прозвало их «псалтырниками», потому что при богослужении они пели старыми молоканскими напевами псалмы Давида.

В то же время стали известны субботствующие и в других местах. В 1797 г. их взгляды разделял донской казак Филипп Косяков. Он проповедовал учение субботствующих на Дону. Вместе с братом они обратились к атаману войска Донского с ходатайством о разрешении им свободно исповедовать свою веру. Результат их ходатайства неизвестен, но сохранились сведения, что многие жители города Александрова, главным образом, из купечества и мещанства, по субботам уклонялись от своих общественных обязанностей. Составляя большинство населения, они были освобождены правительством от всякой работы по субботним дням**. (**Варадинов. Ист. МВД. — 1863, VII. — С. 87).

В 1804 году субботники появились в Орловской губернии, в 1805 — в Москве. В 1811 году субботствующие были обнаружены во многих местностях.

В течение первой четверти 19-го века субботствующие распространились в Московской, Тульской, Орловской, Рязанской, Тамбовской, Пензенской, Саратовской, Астраханской, Ставропольской и Воронежской губерниях. В связи с бурным распространением секты начались репрессивные меры. Так, 23 июня 1820 года из Екатеринослава выселили всех субботников на Кавказ. Интересно отметить, что в этом же году комитет министров принял положение о запрещении евреям держать в качестве прислуги христиан*. (* Первое собрание законов, N28249. Еврейская энциклопедия. Т. 1. -С. 804.).

3 февраля 1825 года вышел Синодский указ, составленный по Высочайше утвержденному императором Александром I положению Комитета Министров О мерах к отвращению распространения жидовской секты под названием субботников. Текст указа гласил: «Как ничто не может иметь большего влияния над простым народом, как презрение или посмеяние над заблуждениями, и что средство сие употребляют как раскольники разных сект, так и субботники в отношении православной веры, то в сношениях местных начальств именовать субботников жидовской сектою, и оглашать, что они подлинно суть жиды, ибо настоящее их наименование субботников или придерживающихся Моисеева Закона, не дает народу точного о секте сей понятия и не производит того к ней отвращения, какое может производимо быть убеждением, что обращать стараются их в жидовство». (**Астырев Н. Субботники в России и Сибири // Северный вестник. — 1891, № 6. — С. 62).

После репрессивных мер 1825-1826 и последующих годов субботствующие постепенно стали исчезать из центральных губерний и появляться на окраинах (Северный Кавказ, Закавказье, Сибирь). Но после выселения субботствующих, открыто исповедовавших свою веру на прежних местах жительства, осталось много «скрытых» субботников. Детали их учения и богослужения разнились по различным губерниям.

Помимо молокан-субботников субботу соблюдали и часть закавказких молокан-прыгунов, а также иеговисты-ильинцы. Основателем секты иеговистов-ильинцев является бывший капитан — артиллерист Николай Ильин. Появилась эта секта в середине XIX в. на Урале. Ее приверженцы пытались вернуться к древнееврейскому Богу Иегове и в то же время не хотели расстаться с христианством. В основе учения лежала заповедь любви к ближнему. Все члены секты образовывали единое братство с общностью имущества. В жизни отличались простотой, скромностью и трудолюбием. Праздновали субботу, соблюдали закон о чистых и нечистых животных. Обрезание Ильин признавал только для евреев, для остальных же считал достаточным «обрезание верою на сердце»*. (* Еврейская энциклопедия. Т. 7. — С. 585.). В 1890 году ильинец Григорий Плотников говорил: «Субботниками прозвал нас народ за то, что первоначально, согласно заповеди, мы чтили день субботний, не работали в этот день, но теперь, памятуя, что Иисус Христос творил в этот день добрые дела, мы работаем в него, но заработок отдаем бедным…»**. (**Молоствова Е. Иудействующие в русском сектантстве. Пережитое, III. — 1911).

С вступлением на престол императора Александра II в 1855 г. и наступлением эпохи великих реформ в России положение субботников меняется к лучшему. Во многих местах они перестают скрывать свою веру. Субботники снова появляются в Центральной России. В 70-х годах XIX столетия в Павловском уезде Воронежской области 90 субботников по решению суда были приговорены к лишению всех прав и ссылке на поселение в Закавказье. Но представитель сената Мордвинов, ревизующий это дело, дал благоприятный отзыв об этих людях. Вот что он писал: «Они [субботники] живут замкнуто в домашнем быту, но в отношениях своих к властям безупречны, усердно трудятся и исправно платят подати». В результате дело о субботниках было закрыто*. (*Еврейская энциклопедия. Т. 7. — С. 585).

По свидетельству многих авторов, субботники во второй половине XIX века были представлены в 30 губерниях России, насчитывая более 30 тысяч последователей. Манифест о свободе совести от 17 апреля 1905 года положил конец суровым мерам против «жидовствующих» и субботников, которые принимались по отношению к ним в некоторых губерниях. Но все равно губернское начальство часто смешивало всех соблюдающих субботу с евреями.

Интересно отметить тот факт, что, когда один из первых миссионеров Церкви АСД Л. Конради (1856-1939 гг.) стал проповедовать в России (1886 г.), ему было предъявлено обвинение в распространении жидовствующей ереси и в обращении в еврейскую веру русских людей. Пришлось отсидеть 40 дней в тюрьме, пока представители американского посольства не объяснили русским властям, что Конради христианин, а не иудей*. (*Conradi L. R. A Visit to Russia. Historical Sketches. Basle: Imprimerie Poluglotte, 1886. P. 250-271).

Что касается веры и благочестия субботствующих, то все и частные, и официальные исследователи единогласно отмечали, что субботствующие трудолюбивы, грамотны, беспрекословно исполняют требования начальства, в их среде не замечается пьянства, разврата и бедности; они приветливы, гостеприимны и охотно оказывают помощь как своим единоверцам, так и православным. Эти единогласные свидетельства дореволюционных авторов показывают, что основное у русских субботников — это проповедь не столько словами, сколько примером, примером своей жизни. Не составляя единой организации, не имея общего вероучения и даже общего богослужения, русские субботники в течение четырех веков свидетельствовали о Законе Божьем непосредственным примером.

Таким образом, когда в конце XIX века в России стало распространяться учение Церкви АСД, многие доктрины этой церкви не показались русскому человеку странными или чуждыми. Если говорить о субботе, то сознание русского человека было приготовлено к ее принятию теми религиозно-реформационными движениями, о которых речь шла выше.

Следует упомянуть о том, что в настоящее время в Тамбовской, Воронежской областях и некоторых районах Азербайджана и Армении имеются разрозненные группы субботников, не связанные с Церковью АС Д.

Духовное христианство

В середине XVIII века в русском религиозно-реформационном движении появляется еще одно направление — так называемое «духовное христианство», подразделившееся в последующем на духоборчество и молоканство. «Духовных христиан», отмечает Клибанов, отличает деятельное, позитивное отношение к жизни, поиски новых форм общественного устройства*. (* Русское православие, вехи истории. — С. 576).

Впервые мы сталкиваемся с духоборчеством на юге Украины, в Харьковской и Екатеринославской губерниях, а также в Воронежской губернии. Основателем движения был Силуан Колесников, человек, знакомый с протестантизмом и трудами мистиков. Духовные христиане выступили как поборники вечной, божественной духовной истины, которую они стремились очистить от «мертвящего обрядоверия». Духоборы отвергали веру в иконы, в святость храмов, мощей, в разного рода церковные чудеса, учили о внутренней церкви, которая как бы находится в самом человеке. С самого начала «духовные христиане» провозгласили общность имущества. Для этого они объединялись в коммуны. Специальные выборные лица регулировали труд и распределение материальных благ. «Духовные христиане» провозглашали равенство всех людей независимо от их имущественного и государственного положения, от их национальной и религиозной принадлежности.

Духоборы стремились к чистой и возвышенной жизни, которая возможна, если человек вступит в общение с Богом и в нем будет жить Святой Дух. Безусловно, образ жизни духоборов не мог не привлекать к себе людей. Многих подкупала честность, трудолюбие, трезвость духоборов, и это в немалой степени способствовало распространению их учения. «Прямодушные, честные, ласковые с трогательной заботливостью хлопочущие о нуждах других, и какие работники. Рослые, сильные, стройные, красавцы», — так характеризовал духоборцев председатель Государственной думы Н. А. Хомяков, живший одно время в их среде*. (*Тенеромо И. Религиозные искания наших дней // Мир. — 1909. №11,12.).

Духоборы отрицали Библию, противопоставив ей так называемую «Животную книгу» — собрание псалмов, сочиненных самими духоборами и передающихся изустно из поколения в поколение, а также так называемые откровения, составлявшие основы их веры. Отрицали они и божественность Христа; Бога духоборы толковали как «мировую любовь», «вечное добро», т. е. их мировосприятие было по существу пантеистическим. Учение духоборов, по их просьбе, было изложено Г. С. Сковородой (1722-1794 гг.) — известным поэтом и философом-мистиком**. (**Клибанов А. И. Народная социальная утопия в России. — М., 1977. — С. 230).

За сравнительно короткое время духоборчество распространилось в центральных губерниях России, в Поволжье, в Сибири, в Финляндии, среди донского казачества. Православная Церковь, проявляя религиозную нетерпимость, заставляет правительство применять к духоборам суровые меры наказания, включающие в себя высылку на тяжелые работы, на поселение и на каторгу. Но это лишь способствовало дальнейшему распространению духоборчества в России.

Еще одной ветвью «духовного христианства» являются молокане. Основателем этого направления считается СМ. Уклеин, православный крестьянин из Тамбовской губернии, человек образованный, начитанный и сведущий в Священном Писании. Он учил, что в основу веры должна быть положена только Библия. Именно Библией следует проверять и всякое внутреннее просвещение или внутренний духовный опыт. Впервые название «молокане» было дано отделившимся от духоборов в 1785 году за то, что в пост они пили молоко. Сами же молокане объясняли свое название словами апостола Петра: «Как новорожденные младенцы возлюбите чистое словесное молоко» (1 Петр. 2:2). Чистым молоком духовным молокане называли свое учение. По сути дела, их учение — это теизм, освобожденный от церковно-канонических норм. Многое сближало молокан с западными протестантами, в частности, то, что они рассматривали Библию как единственный источник истины. Молокане исповедовали идею «спасения верой», отвергали учение о посредниках между Богом и человеком. Все это в дальнейшем предопределило их поглощение баптистами. Следует отметить, что молокане были одной из самых крупных протестантских сект в России, насчитывавшей свыше 200 тыс. последователей.

Царское правительство и господствующая Церковь в лице православия преследовали также и молокан, причисляя их к одной из вреднейших сект. Производилось их массовое выселение из центра России в Таврическую губернию, в Закавказье, на Северный Кавказ, в Сибирь, Нижнее Поволжье. Поселяясь на новых землях, молокане активно развивали сельское хозяйство, в частности, овцеводство, садоводство, многие промыслы, строили мельницы, крупорушки и т. д., становились основными поставщиками хлеба на окраинах России.

Выделившийся в первом десятилетии XIX века в молоканстве донской толк ищет условия для компромисса с православием. Основатель его А. Саламатин вводит в молоканство православные обряды, признает таинства православной Церкви за исключением таинства миропомазания и священства. Он же вернулся к крещению младенцев и евхаристии. Так называемое прыгунское движение в молоканстве пыталось вернуть всему движению мистико-экстатический культ. Руководители этого движения возвещали скорое приближение конца света, они звали своих последователей в «Новый Иерусалим», который вот-вот должен открыться на погрязшей во грехах земле и заключить избранных в свои стены. Выделилась группа молокан субботнического толка, хотя она и была немногочисленной.

Очевидно, что к концу XIX века исконно русское религиозное сектантство находилось в разброде. Ни одна из крупных религиозных сект не сохранила религиозного единства. Каждая из них подразделялась на большее или меньшее число течений, зачастую враждовавших друг с другом не менее ожесточенно, чем враждовали между собой, скажем, «духовные христиане» и православие. Оказалась совершенно невыполненной задача воплотить идею братства и равенства всех верующих как «детей Божьих» и объединить их общим делом построения царства Божьего на земле. Коммуны, в которых духоборы и молокане пытались воплотить свои высшие религиозные идеалы, потерпели крах. И кризис этого направления в русском сектантстве связан был именно с тем, что оно от начала пошло по заведомо ложному пути, пути социально-религиозных утопий. Вся история человечества давно показала несостоятельность идеи построить рай на земле. «Царство Мое не от мира сего», — говорил Христос (Ин. 18:36).

Со временем и духовная практика духоборов вылилась в то же мертвое обрядоверие, которое они сами когда-то критиковали. Известный исследователь и знаток русских сектантов В. Д. Бонч-Бруевич, наблюдая за жизнью духоборов, отмечал: «Обряд отлился в определенную форму, заняв место обыкновенного религиозно-церковного ритуала, часто утерявшего всякий смысл, но сохраняющегося по традиции»*. (* Ольховский В. Обряды духоборцев — живая старина. — СПб., 1905). Посетив в 1910 году духоборческие села в Грузии, Бонч-Бруевич писал об оставшихся там духоборах: «Они почти все мертвы, живут старинкой, воспоминаниями… Они духоборцы только по одежде и названию»*. (* Бонч-Бруевич В. Д. У кавказских духоборцев // Современный мир. — 1911, № б. — С. 249).

Вместе с тем нельзя не сказать о той исторической роли, которую сыграло сектантское движение XVIII — конца ХIХ века в России. Это движение выступало против социального угнетения, критиковало господствующую церковь за отступление от первооснов христианства, за практику обогащения, за пороки, царящие среди духовенства. Русские сектанты проповедовали идеи, которые сближали их с протестантами Западной Европы. Молокане подняли на должную высоту Библию, сделав ее настольной книгой в каждой молоканской семье. Они выдвинули идею «спасения личной верой» в противовес чисто языческому представлению о вымаливании спасения у Бога и заслуживании его своими делами. Они отказались от посредников между Богом и человеком, от поклонения иконам и мощам, от сложной обрядности и формальности.

Борьба русских сектантов с теми многочисленными отступлениями от евангельского образца, которые вкрались в православное вероучение, естественно, стоила народу многих жертв. Господствующая Церковь не могла мириться со свободомыслием смелых проповедников истины, в лучшем случае высылая их на окраины России и в Сибирь, а в худшем бросая в тюрьмы и предавая казням.

Анализируя причины возникновения и эволюции русского сектантства, необходимо отметить, что очень часто во главе религиозно-духовных по-

исков народа оказывались люди, не имеющие формального богословского образования, однако наученные самой жизнью и собственным опытом богопознания. Будучи харизматическими лидерами, они, безусловно, увлекали за собой многих последователей, но в силу отсутствия образования не могли облечь свои идеи, во многом перекликающиеся с самой высокой богословской мыслью Запада, в «формализованные теологические системы»*. (* Митрохин Л.Н. Баптизм: история и современность. — СПб.: РХГИ, 1997.-С. 209). Отличаясь аморфностью и в организационном отношении, традиционные русские сектанты значительно уступали западным протестантам с их унифицированным и тщательно разработанным вероучением, а также отлаженной организацией. Вот почему новые протестантские течения (баптизм, адвентизм и др.), активно распространяющиеся в России к концу XIX века, стали представлять собой определенную конкуренцию русскому сектантству.

Подводя итог краткому описанию различных форм русского сектантства, следует еще раз отметить, что появление религиозно-реформационных движений на всем протяжении истории русского народа свидетельствовало о неудовлетворенности русского народа мертвыми по духу предписаниями официальной церкви. Искренние верующие люди пытались искать удовлетворение своим духовным запросам. Этому в немалой степени содействовало появление на родном языке в XIX веке Священного Писания, которое, все более распространяясь, становилось единственным источником правды о Боге

и Его спасении для многих ищущих сердец. Ясно, что возникавшие в среде русского общества религаозно-реформационные движения смогли подготовить почву для принятия Россией идей протестантизма пришедших с Запада, в том числе и «Трехангельской вести», которая принесена была в Россию в конце XDC века адвентистами седьмого дня.

Вопросы для обсуждения:

1. С чем связано появление религиозно-реформационных движений в истории России?

2. Перечислите основные требования автора «Слова о лживых учителях».

3. В чем суть основных идей движения псковско-новгородских еретиков, или стригольников?

4. Какое значение для распространяющейся в России Церкви адвентистов седьмого дня имели идеи, вынашиваемые в свое время лидерами и идеологами новгородско-московской ереси, или жидовствующими?

5. В чем суть богословского спора между нестяжателями и иосифлянами?

6. В чем заключается реформационное значение старообрядческого раскола?

7. Дайте характеристику субботничества как одного из религиозно-реформационных движений в России в XVIII-XIX вв.

8. Охарактеризуйте основные направления «духовного христианства».

9. Каким было отношение к представителям различных религиозно-реформационных течений со стороны государственной власти и господствующей церкви в России?

10. Отметьте общие черты, объединяющие молокан с представителями западно-европейского протестантизма.