Глава 13. Искаженные наследия

Как-то летом нам с женой представилась удивительная возможность исследовать с борта парусной шлюпки северную часть Багамских островов. В течение десяти дней нырять с аквалангом к коралловым рифам и изучать глухие островки, разбросанные в океане в районе двадцати семи градусов северной широты и семидесяти семи градусов западной долготы, — это фантастика. Необходимость починить шлюпку и сделать кое-какие запасы привела нас однажды в гавань кораллового острова Мэн-о-Уор. Чтобы убить время, мы решили прогуляться на противоположный берег, куда и направились по усеянной листвой тропе.

Уже подходя к океану, мы наткнулись на кладбище.

Стоя среди надгробий, можно было наблюдать, как за тропическими деревьями и цветами разбивается о белый песок прибой. Зрелище бесподобное! Лучшего места для последнего упокоения и придумать было нельзя. Однако мы были поражены, когда увидели в дальней части кладбища две вырытые могилы. По их виду можно было заключить, что вырыты они много месяцев назад.

Когда мы вернулись в гавань, я встретил одного из священников, живших на острове. Во время разговора я задал ему вопрос о могилах. Его ответ пролил свет на то, как жители острова относятся к жизни и смерти.

Остров представлял собой небольшой слой песка с растительностью на коралловой основе. Чтобы вырыть могилу в коралле, обычно требовалось несколько дней. А поскольку на острове почти не было холодильных камер и сохранять тела умерших до тех пор, пока не будут вырыты могилы, было невозможно, правительство следило за тем, чтобы на острове были две готовые могилы. Хоронили обычно в течение нескольких часов после смерти.

— Как же вам удается собрать вовремя людей на похороны? — спросил я.

Ответ священника был неожиданным для меня. По его словам, если человек умирал скоропостижно, делалось все возможное, чтобы вовремя собрать родственников и знакомых. Если же

он был смертельно болен, то заупокойную службу проводили заранее. Семья и друзья вносили больного в церковь или собирались у него дома и проводили заупокойную службу, а он лежал и все слушал.

У меня есть дурная привычка. Когда мне такое рассказывают, я прищуриваю один глаз и смотрю на рассказчика искоса. Так я оцениваю людей, которые, как мне кажется, морочат мне голову.

Священник понял мой взгляд и заверил, что все не так уж и странно, как кажется. В большинстве случаев все обходилось как нельзя лучше. Особенно приятно было, если человек слышал о себе много хорошего. Однако, к сожалению, жители острова очень серьезно относились к своей честности и отличались удивительной прямотой. Иногда это добавляло к одной неприятности другую.

Одна неприятность заключалась в неизбежности скорой смерти. Вторая же состояла в том, что еще до смерти им приходилось выслушивать все, что думали об их жизни. А слушая суровую правду, порой и сам пожалеешь, что не успел умереть.

Несколько раз, однако, люди, которые должны были умереть, все «портили», выздоравливая. Потом они рассказывали, что присутствие на собственных похоронах и выслушивание надгробных речей оказывает положительное влияние. Если над телом, сопротивляющимся смерти, произнести хорошие слова, возникают дополнительные стимулы продолжать борьбу за жизнь. Если же о человеке отозваться плохо, он получает стимул изменить свою жизнь к лучшему.

Допустим, возможность честно сказать нам надгробное слово при жизни представится нашим детям. Как они охарактеризуют нашу жизнь? Какие выберут слова? Что получилось из наших бессонных ночей и забот о них?

Не оказавшись смертельно больным на каком-нибудь далеком острове, наверное, никогда не узнать ответов на эти вопросы. Однако сама мысль заманчива. Глядя на собственную жизнь и на жизнь окружающих, я вижу, как создаются наследия. Хотя не все они плохи сами по себе, многие легко могут стать подменой истинного наследия любви.

Рассмотрим вкратце, как искажаются некоторые очень хорошие наследия.

Искаженное наследие надежности

Надежность — это естественное стремление к безопасности. Оно дается нам Богом и играет жизненно важную роль. Стремление к надежности помогает нам каждое утро вставать на работу, побуждает включать внутренний мотор, чтобы участвовать в гонке повседневной жизни, не дает опустить руки после тяжелого рабочего дня.

Иногда, однако, это стремление является следствием того, что надежности не хватало в детстве. Вакуум в этом звене нашей эмоциональной системы превращает надежность из потребности в навязчивую идею. Она становится главной целью повседневной жизни, затмевая все остальное, имеющее равную или даже большую ценность.

Поскольку все в мире имеет цену, многие считают, что лучшее противоядие от ненадежности — это деньги. Накопление денег превращается из простой необходимости обеспечить жизнь в самоцель, которая оправдывается стремлением к… надежности. Однако проблема использования денег как средства защиты от ненадежности состоит как раз в том, что деньги так… ненадежны! Они исчезают так же быстро, как и появляются. А их накопление отнимает столько времени, сколько не отнимает ничто другое.

Любовь тоже отнимает время, и немалое.

Создание наследия любви подразумевает стремление заложить крепкий фундамент надежности в семейной жизни. Следует признать, что определенная роль в этом принадлежит и деньгам. До тех пор пока деньги служат высшим интересам семьи, их можно зарабатывать, копить и тратить, не впадая в зависимость от них. Когда же деньги превращаются из слуги в хозяина, мы понимаем, насколько ненадежно наше положение. Живя в семье, которой управляют деньги, ни один ребенок не может не пострадать от этого.

Генри Уорд Бичер как-то сказал: «Никто не может сказать, богат он или беден, проверив свой счет в банке. Богатство человека — это его душа. Богатство человека — это то, кто он, а не то, что у него есть».

Создание наследия любви требует от нас риска. Иногда приходится рисковать деньгами, чтобы выполнить высший долг перед семьей. Люди, выросшие в семьях, благополучие которых основывалось на деньгах или на удобствах, которые можно на них купить, — это, наверное, самые неуверенные в себе люди из тех, которых я когда-либо встречал.

Искаженное наследие значимости

Значимость — это естественное стремление к признанию. Оно дано нам Богом-творцом, сделавшим каждого из нас неповторимым. Оно поощряет нас сделать лучше и больше и позволяет нам оценить самих себя по своим достижениям.

Однако некоторым людям недостаточно данной им Богом неповторимости. Что-то внутри них жаждет всеобщего признания и аплодисментов. Такие люди стремятся завоевать общественное положение, ценность которого сомнительна.

В таких семьях потребность в значимости удовлетворяется не столько деньгами, сколько положением в глазах окружающих, которое покупается за деньги. При этом следует иметь в виду, что мы сейчас говорим о естественной потребности, выходящей из-под контроля. Нет ничего плохого в том, что о нас хорошо думают. С проблемами мы сталкиваемся лишь тогда, когда отчаянно нуждаемся в похвале.

Говорят, что, если что-то очень нужно, пойдешь на любые жертвы. Однако необходимо честно задать себе вопрос: чем или кем мы собираемся жертвовать? Насколько эти жертвы оправданны?

Поучительный пример — Деннис Коннер, один из самых колоритных и вызывающих наибольшие споры яхтсменов в истории кубка Америки. Он успешно провел свою яхту «Свобода» через все отборочные гонки и завоевал право представлять нью-йоркский яхт-клуб на регате 1983 года. Чтобы помериться силами с нашей лучшей яхтой, свою лучшую яхту направил пертский королевский яхт-клуб (Австралия). Это прекрасно организованное соревнование привлекло к себе внимание всего мира. Огромный интерес и споры вызвал крылообразный киль яхты «Австралия II». В первых четырех гонках Коннер со своим экипажем трижды обыграл австралийскую яхту. Однако, начиная с пятой гонки и до конца соревнований, выигрывали австралийцы. Кубок Америки отправился в Австралию.

И тогда Коннер, перешедший в яхт-клуб в Сан-Диего, поставил перед собой цель — вернуть кубок обратно в Америку. Он спроектировал новую яхту, под названием «Старз энд страйпс», и подобрал отличный экипаж. Как рулевой, Коннер создал яхту и экипаж, которые подняли уровень регаты за кубок Америки на новую высоту.

Однако, если заглянуть в душу рулевого, там можно увидеть разрушительное стремление к победе и к самоутверждению.

Свой путь к победе в кубке Америки (он добился этого в 1987 году, обыграв яхту «Коокабурра III») Деннис описал в автобиографической книге «Возвращение». В этой книге он излагал свое представление о целеустремленности. Это яркий обвинительный акт против него самого. Впрочем, прочтем, что он пишет: «Три главных фактора, которые необходимо учитывать при подборе хорошего экипажа, — это отношение к делу, отношение к делу и еще раз отношение к делу. От каждого требовали полной отдачи. Все, кто вошел в экипаж, удовлетворяли этому требованию, все они были готовы отдать себя на все сто процентов работе. С самого начала я ясно дал понять каждому, что он не войдет в экипаж, если не поставит победу в регате выше всего остального в жизни: семьи, общественного положения, денег, секса, религии, друзей. Нужно было либо отдать все, либо не отдавать ничего.

У меня есть семья, и я догадываюсь, что можно спорить о том, был ли я лучшим отцом и мужем в мире. Всю свою жизнь я решил посвятить конкретной цели. Я не всегда горжусь этим решением, и, конечно, его не каждый может принять. Я же его принял и ожидал, что все члены экипажа «Старз энд страйпс» сделают то же самое. Те, кто так поступил, не только выжили, но и добились успеха. Все, кто был на яхте, делали все возможное для его достижения, и я верю, что такое самопожертвование потом пригодилось им в жизни.

Выдвинув настоятельное требование самоотдачи, я порой думал, что, может быть, я немного ненормальный и что некоторые наверняка считают меня сумасшедшим. Меня это не смущало, потому что я полностью контролирую свои чувства. Я убежден, что, если пытаться заботиться о других и быть лучшим кормильцем во всем мире, результаты будут плачевны. Неотъемлемой частью самоотдачи, которой я требовал от экипажа «Старз энд страйпс», был определенный эгоизм. Целеустремленность требует очень большой конкретности. Сначала определяется значимая цель — нечто, имеющее громадную важность, а потом все остальное откладывается в сторону до тех пор, пока эта цель не будет достигнута».

Последнее предложение следует проанализировать. По словам Денниса, для целеустремленности нужна «значимая цель». Это должно быть «нечто, имеющее громадную важность». Все остальное (семья, общество, религия, друзья) должно подчиняться достижению этой цели.

«Значимая цель», которую поставил перед собой Коннер, сделана из серебра викторианской эпохи, стоит сотню гиней и отдается только на время. Кроме того, в честь победителя регаты были организованы парады в Сан-Диего и в Нью-Йорке, он посетил Овальный кабинет в Белом доме и получил многочисленные рекламные предложения, а его имя вошло в историю мореплавания.

Чем же он пожертвовал ради этого? Стоило ли ради временного обладания серебряным кубком пренебрегать семьей?

Однако на этом все не закончилось. Год спустя Коннеру пришлось защищать кубок в Сан-Диего в гонках с новозеландской яхтой. Он построил новую яхту и назвал ее точно так же — «Старз энд страйпс». Это была уже не традиционная однокорпусная яхта прошлого, а катамаран. Новая. яхта была легче, быстрее и маневреннее, чем у соперников. Силы были неравны. Коннер и его экипаж без труда одержали победу.

Затем, буквально за несколько недель до того, как я приступил к этой книге, судья в Нью-Йорке эе вынес решение, что яхт-клуб Денниса Коннера должен признать о свое поражение и передать кубок Америки в Новую Зеландию,,•, так как, используя катамаран, экипаж нарушил «дух соревнований». Регату судья назвал «игрой в одни ворота» (по его словам, она напоминала гонки между санями с собачьей упряжкой и аэросанями). Конечно, яхт-клуб Сан-Диего подаст апелляцию. Однако независимо от исхода судебного разбирательства в *1 справочниках рядом с фамилией Коннера придется писать:

«Целеустремленность»,

«Отдать себя на сто процентов работе».

«Поставить победу в кубке превыше всего».

«Если пытаться заботиться о других и стать самым лучшим кормильцем во всем мире, то резулыьтаты будут плачевны».

По собственному признанию Коннера, наследие, которое он оставляет детям, может быть не таким, какое они сами хотят. Ирония состоит в том, что даже подлинное наследие, которое он пытался оставить после себя — славу величайшего яхтсмена в истории кубка Америки, — будет, возможно, запятнано той самой амбицией и стремлением к самоутверждению, которые он считал такими важными.

Потребность в признании… Если ее искать, можно получить такое признание, которого не захочешь.

Время от времени меня приглашают выступить в телевизионных передачах. Интервью — не самое интересное, что можно найти в программе телепередач, поэтому местные станции стараются добавить в свои передачи как :: можно больше жизни. Один из самых надежных способов ожидать телевизионное интервью — пригласить в студию зрителей. Однако, к сожалению, собрать их в студии не так просто. Телевидение работает по очень чудному распорядку: многие передачи : записываются на пленку как раз тогда, когда сложнее всего привлечь в студию людей.

Однако это не имеет никакого значения, так как телевидение очень умело пользуется техникой. Вам нужны зрители? Нет проблем! Нажав кнопку, звукооператор создает иллюзию их присутствия. Ведущий представляет вас, и вы входите в студию под гром аплодисментов. Вы говорите что-нибудь умное — и тут же раздается импровизированный смех.

Во время одной из рекламных пауз я задал ведущему вопрос о записанных на пленку аплодисментах и смехе. Он ответил, что во многих передачах используется одна и та же пленка. А знаете, сколько лет этой пленке? На таких пленках записаны люди, которые хлопали и смеялись больше сорока лет назад. Еще до того, как родился я. Иными словами, многих людей, которые аплодировали, когда я входил в студию, и покатывались со смеху, когда я шутил, не было не только в студии, но и вообще уже не было в живых. Мне аплодировали мертвые.

Иллюзия на телевидении — это необходимый и нормальный прием. В жизни же очень грустно наблюдать, как люди стремятся получить признание из-за иллюзий, питаемых амбициями.

Детям вредит наша самолюбивая привязанность к табличкам на двери кабинета, сокращениям, обозначающим наше звание и должность, заметкам о нас в разделе «Общество» в газетах, фамилиям на бланках возглавляемых нами фирм, фотографиям, на которых мы обмениваемся рукопожатиями с людьми, вошедшими в справочник «Кто есть кто». Все это учит их, что ценность людей определяется не их качествами, а их положением. Если, повзрослев, ребенок станет использовать такой подход к жизни, всю жизнь он будет чувствовать себя эмоционально неполноценным.

Наследие положения в обществе противоречит самой сути наследия любви. Поскольку родители следующего поколения живут сейчас с нами под одной крышей, мы должны очень серьезно отнестись к тому, чтобы научить их чувству значимости, которое невозможно обмануть фальшивыми аплодисментами.

Искаженное наследие силы

Сила — это естественное стремление к авторитету. Это данное Богом желание уметь отлично делать одно и достаточно хорошо все остальное. С ним связано ощущение своей компетентности, благодаря которому не приходится поминутно оглядываться на конкурентов. Это один из основных факторов уверенности в своих силах.

Когда источник нашей силы — в Боге, мы испытываем сладкое чувство удовлетворения. Сила Бога дополняет наши силы и увеличивает до максимума нашу способность контролировать постоянно меняющиеся обстоятельства.

Однако много родителей, которые по самым разным причинам не могут ежедневно черпать силу в Боге. Побуждаемые страхом, они порой злоупотребляют силой. Неспособность совладать с непредсказуемыми сюрпризами жизни толкают их к чрезмерной строгости и искушению использовать «мускулы» своего влияния.

Авторитарные люди имеют большое влияние в мире бизнеса. Их лица мелькают на обложках солидных еженедельников и в дешевых газетах. Их автобиографии расходятся миллионными тиражами. Их слушаются, потому что они подписывают ве-

домости о выдаче зарплаты, и их уважают, потому что на их стороне сила. Быть царем Нью-Йорка, или титаном Лос-Анджелеса, или султаном Скотдейла неплохо, когда занимаешься перетягиванием каната в мире бизнеса. Однако стоит проявить эти черты характера дома, и тут же возникнут проблемы, как оставить детям наследие любви.

Как и все остальные родители, люди, злоупотребляющие силой, тоже готовят следующее поколение родителей. К сожалению, эти новые родители или слишком запуганные, чтобы встать у руля, или слишком недисциплинированные, чтобы в безопасности следовать по избранному пути. Наследие любви подразумевает использование силы как средства, позволяющего принести максимальную пользу тем, кому оно передается. При этом сила — контролируемая энергия.

Пока все, наверное, кажется вам благополучным. Ведь мы считаем, что деньги, положение и борьба за власть — это удел богатых и знаменитых.

Это не так. Все эти проблемы касаются и простых смертных. Они мучают семью бедняков из негритянского гетто так же, как и семью аристократов. Так происходит потому, что все это фальшивые цели, которыми силы тьмы затмевают разум людей независимо от их расовой или религиозной принадлежности или способностей.

Мы решаем оставить после себя наследие власти, положение или деньги по одной простой причине — их легче добиться. Ведь, чтобы оставить наследие любви, необходимо жертвовать своим временем, трудиться безвозмездно и приносить в жертву собственные интересы ради блага детей, которые не всегда способны оценить наши усилия.

Настоящее богатство нашего мира — это те, кто посапывает в детской кроватке и взлетает к верхней перекладине на качелях во дворе. Это они забывают закрыть банку с арахисовым маслом и слишком громко включают стереоаппаратуру в своей комнате. Родители добывают и шлифуют это богатство.

Несомненно, у нас есть и собственное стремление к надежности, значимости и силе, и мы обязаны следить за тем, чтобы не удовлетворять его в ущерб интересам детей.

Мы можем полностью положиться на деньги, а можем считать деньги ресурсом, необходимым, чтобы оставить наследие любви.

Мы можем тешить свое самолюбие положением, а можем стремиться использовать влияние, чтобы обеспечить детям надежное будущее.

Мы можем злоупотреблять властью, а можем воздействовать на других силой своей любви. За свою жизнь я неоднократно собственными глазами видел, как пренебрегают этими принципами. Работа священника и воспитателя позволяет мне заглядывать за пределы того, что снаружи, и видеть то, что лежит на сердце. В критические моменты внешняя оболочка вдруг меняется, и нет момента более критического, чем тот, когда оказываешься перед лицом смерти.

Надгробное слово над телом незнакомки

Это было под Рождество. 24 декабря холод буквально обрушился на пустыню, заморозив даже деятелей нашего местного торгового центра, выдумавших его название — «Долина солнца». Фронт холодного воздуха с Аляски опустился так далеко вниз, что Уиллард Скотт вынужден был сообщить Америке: в Финиксе похолодание.

К меня был готов список подарков, которые я намеревался купить на Рождество, и я собирался уже выходить из дома, как вдруг зазвонил телефон. Голос звонившего был незнаком мне. Он сказал, что ему нужна моя помощь. По его словам, умерла двадцатидвухлетняя девушка, приходившаяся ему дальней родственницей, и он надеялся, что у меня, может быть, найдется время прийти на ее похороны.

Мне очень многое нужно было сделать перед Рождеством, и у меня не было времени, чтобы идти на похороны. Однако я скомкал свой список, сунул его в карман и заверил звонившего, что приду. Прежде чем повесить трубку, я попросил его рассказать немного об умершей, чтобы знать, о чем сказать на похоронах.

После его рассказа я понял, почему незнакомец просил незнакомца похоронить незнакомку. В детстве с девочкой плохо обращались. Ее допекал отец и била мать, в результате у нее на всю жизнь остались глубокие эмоциональные раны. В конце концов родители вообще бросили ребенка. Ей пытались помочь в сиротских и детских домах, однако душа девочки была так искалечена, что она с презрением отвергала любые попытки заботиться о ней. Дом был для нее хуже тюрьмы, и она с детства привыкла считать себя отбросом.

В двенадцать лет она стала проституткой и жила тем, что торговала своим телом, а страдания топила в алкоголе и в наркотиках.

Наркотики в конце концов и доконали ее.

Молодая девушка. Короткая и несчастная жизнь. Смерть из-за слишком большой дозы наркотика. Звонивший был даль-

ним родственником. Он решил забрать тело, чтобы его не похоронили там, где хоронят бездомных.

Я подъехал к кладбищу и вышел из машины. В лицо дул сырой, холодный ветер. Звонивший оставил жену у гроба и подошел ко мне поздороваться, после чего извинился, что причиняет хлопоты. Подойдя ближе, я обратил внимание, что они купили самый дешевый гроб без всяких украшений. На этих похоронах не было ни навеса для хоронивших, ни стульев, ни искусственной травы, чтобы скрыть грязь. Только гроб, холод и яма в земле.

В сотне футов от нас стоял, опершись на лопату и куря сигарету, могильщик. Ему хотелось, чтобы я скорее выполнил то, что от меня требовалось, и он мог опустить в могилу гроб, забросать его землей и уйти домой.

Участок, где была вырыта могила, находился рядом с забором, отделявшим кладбище от самой оживленной улицы Скот-дейла. В похоронном бюро его называют «дешевые места». Тишину, которая должна была сопровождать похороны, разрывал рев моторов, скрип тормозов и гудки. Вытирая с лица капли дождя, незнакомец передал мне фотографию умершей, найденную в ее личных вещах. Затем он отступил на шаг и спрятался вместе с женой под зонтом. Я понял, что мне пора начинать.

Девушке на фотографии можно было дать в два раза больше лет, чем ей было на самом деле.

Я достал Библию и небольшой блокнотик, в котором нацарапал несколько ненужных слов. Запоздалые покупатели, не обращая никакого внимания на троих людей, собравшихся вокруг гроба, спешили куда-то в своих машинах. Чтобы быть услышанным, мне пришлось кричать. За несколько минут, что мы стояли у гроба, я попытался найти слова, которые могли бы смягчить некоторое чувство вины, испытываемое этой семейной парой. Однако холод мешал сосредоточиться. Страницы Библии вымокли под проливным дождем. Я умолял всемилостивого Бога учесть обстоятельства, при которых приходилось совершать обряд, прочел краткую молитву, и затем все направились к машинам.

Когда я возвращал фотографию, жена сообщила мужу, что им надо поторопиться, потому что скоро закроется торговый центр.

Через несколько минут я уже мчался в машине и думал о девушке, похороненной на «дешевом месте». В одиночестве она жила, мечтала, страдала и умерла. Похороны были попыткой дальнего родственника хоть немного соблюсти приличия.

Больше всего меня занимала мысль, что ранняя смерть девушки не была случайной. Она была логическим итогом наследия, которое оставили ей родители. Если бы была возможность просмотреть на видеопленке фрагменты ее детства, ее судьбу можно было бы предсказать. Однако винить кого бы то ни было слишком поздно. Теперь можно только жалеть.

Надгробное слово над телом друга

Через несколько недель после Рождества меня попросили присутствовать еще на одних похоронах. Однако на этот раз мне и самому очень хотелось принять участие в заупокойной службе. Для меня было делом чести изменить свой распорядок дня.

Я был знаком с Джерри многие годы и хорошо знал, что у него на душе. У него были жена, сын и дочь. Хотя он и был очень занятым и преуспевающим человеком, но-никогда не терял из виду цель своей жизни. Это был человек, который умел жить, потому что знал, ради чего живет.

В заключение этой главы мне хотелось бы привести выдержки из надгробного слова, которое я сказал на его похоронах. Это итог жизни человека, оставившего после себя наследие любви. Пожалуйста, прочтите их внимательно, помня, что когда-нибудь будут говорить и о вашем наследии.

«Вечером во вторник я взял Джерри за руку, помолился с ним и тихо вышел из больничной палаты. Когда я обернулся, чтобы последний раз взглянуть на него, он поднял руку, утыканную иголками и проводками, и помахал мне на прощание. На следующий день его не стало.

Однако в печали его утраты я обрел сверхъестественное чувство надежды. Надежда была самой сутью всей его жизни. Узнав о его смерти, я провел много времени, размышляя о нем и о том примере, который являла собой его жизнь.

Когда я думаю о Джерри, мне в голову приходят три слова. Эти три слова — итог хорошо и не зря прожитой жизни.

Первое из этих слов — «друг».

Хотя многие говорят, что у них много друзей и что они умеют дружить, очень немногие понимают, какую ответственность подразумевает дружба. Джерри был приятным исключением.

Хороший друг должен быть верным. Джерри понимал, что друг должен знать, что его ни за что не бросят. Для тех, кто входил в круг друзей Джерри, его исключительная верность была эмоциональным оазисом.

Хороший друг должен быть внимательным. Мне приходилось несколько раз помогать семье Джерри. Именно тогда я понял, насколько он внимателен. Часто я даже не понимал, кто кому помогает. Его забота обо мне, о моей жене и детях часто

заставала меня врасплох. Казалось, у него особый инстинкт угадывать, что нужно другим. Поэтому возможность помочь ему была огромной радостью.

Хороший друг должен быть честным. В Джерри я обнаружил способность верить друзьям на слово. Наверное, именно это дало ему возможность самому давать честное слово, когда это требовалось.

Второе слово — «семья».

Женившись на девушке, которую он полюбил еще в школе, Джерри был верным и счастливым мужем. Совместная жизнь для них обоих была удовольствием. Они поняли истину, что хорошая семья делит не только смех, но и слезы. Джерри был хорошим мужем, потому что ему не кружили голову успехи и он не падал духом при неудачах.

Жене Джерри: За двадцать семь лет вы с Джерри испытали больше счастья, чем надеются испытать многие семьи за всю жизнь. Воспоминания о нем будут вечно храниться в вашем сердце. Этим воспоминаниям не угрожает смерть, и никто не может их у вас отнять.

Детям Джерри: Вы — это последнее отражение вашего отца. Глядя на вас, мы ощущаем, что Джерри по-прежнему с нами. Вы не только внешнее напоминание о том, как он выглядел, но и эмоциональное напоминание о нем.

Джерри любил оставлять о себе воспоминания. Дома у вас множество семейных альбомов, в которых проявился его дар создавать праздник. Глядя на фотографии, невозможно не заметить в его глазах блеск гордости оттого, что в минуту счастья рядом с ним дети, которых он обожал. Не могли вы не заметить и проявления нежности отца, любившего вас больше самого себя.

Он дал вам ценности, которые помогут с честью прожить жизнь. Вы можете быть благодарны ему за умение прилежно трудиться, ценить людей и самое важное в жизни. Вместе с матерью он научил вас прямо смотреть в глаза и быть уверенными в своих силах. Он дал вам возможность отойти от него и его ценностей, не рискуя потерять его любовь. Ваши ошибки и неудачи никогда не уменьшали его чувства гордости за вас.

Так было потому, что он черпал силы не из ограниченного колодца терпения, а из бездонного резервуара любви. Источником его дара хорошего семьянина и друга была Сила, двигавшая им всю жизнь.

Тут нужно сказать третье слово, отражающее суть жизни Джерри. Это слово — «вера».

Джерри не просто говорил, что верит в Бога. Он любил Его. Он знал, что его будет судить Бог, принесший ради него самую большую жертву. Именно вера в Господа Иисуса Христа помогла ему так достойно умереть в прошлую среду. И можно не сомневаться, что, испустив дух, Джерри сразу попал к Богу, Который так сильно любил его. Вера в распятие и воскресение Иисуса Христа дала Джерри свободу. Свободу жить, умереть и жить вечно.

Пусть же вера в распятие утрет ваши слезы, и пусть память о человеке, прожившем такую полную жизнь, утешает вас, когда его станет вам не хватать».

Наше надгробное слово

Каждый день мы пишем надгробное слово, которое произнесут на наших похоронах. Мы делаем это сегодня, читая эту книгу, вечером, общаясь с семьей, утром, отправляясь на работу. Наши слова, распорядок дня, решения, дисциплина, то, как мы вкушаем плоды победы и смиряемся с поражением, — все это помогает детям составить мнение о нашей жизни. Стремясь подготовиться к будущему, они опираются именно на эти представления.

Мы не имеем права допустить, чтобы искаженные наследия портили жизнь наших детей. Остерегайтесь ловушек искаженной надежности, значимости и силы!

Помните, что и другие ошибочные пути могут увести нас от создания наследия любви, если мы не будем осторожны. Об этих ошибочных путях — фальшивых наследиях — мы сейчас и поговорим.