Глава 7. Установление связи с детьми

После установления связи со своим внутренним ребенком наше самовосприятие меняется. Мы по-новому оцениваем влияние нашего детства на выполнение родительских функций. Осознание того факта, что мы заслуживали более компетентного воспитания, придает новый смысл и цель тому, как мы сами воспитываем своих детей. В результате этого осознания мы должны действовать как их свидетели (защитники), которые так нужны им. Вместо того чтобы делать детей заложниками своего прошлого, мы можем встать на защиту их прав, с тем, чтобы оказать здоровое и конструктивное влияние на их жизнь.

Когда мы принимали решение стать родителями, то сознательно или бессознательно мы брали на себя обязательства во имя детей отказаться на время от некоторых своих потребностей и желаний. Мы принимали решение ограничить свою победу в использовании времени, энергии и денег. Создание безопасной среды для детей, особенно в годы их наибольшей уязвимости, требует большого таланта. К сожалению, вследствие того что наши собственные потребности не были удовлетворены, мы в большинстве своем не способны на бескорыстие, которого требует воспитание детей. Более того, для выполнения подобной задачи необходима хотя бы минимальная профессиональная подготовка. Можете ли вы вообразить, чтобы какое-либо дело поручалось тому, кто не имеет ни малейшего представления, как его успешно вести?

Нужно помнить, что каждый ребенок имеет право на компетентное воспитание, на то, чтобы им занимались такие родители, которые в состоянии обеспечить ребенку достаточную степень защищенности и безопасности, необходимые ему для роста и развития. «Психологический Билль о правах», несомненно, должен был бы включать в себя следующие пункты:

	право быть любимым — без всяких оговорок, осуждения или неуместной критики;
	право расти в физически и психологически безопасной среде, не обремененной родительским беспокойством или чувством вины;
	право быть выслушанным и услышанным, с тем чтобы к чувствам ребенка относились серьезно;
	право на серьезное и уважительное отношение родителей и других взрослых, право на то, чтобы ребенку говорили правду;
	право устанавливать физические и психологические границы и требовать уважения к ним;
	право на невмешательство в процесс роста и развития.

Мы не должны лишать своих детей этих прав только потому, что сами в детстве были лишены их.

Чувственность, физическое наслаждение, наслаждение от любви, проявляемой другим человеком, потребность самовыражения, потребность, чтобы тебя выслушали, заметили, поняли и уважали, отсутствие необходимости подавлять гнев и ярость, а также возможность выражения и других чувств, таких, как печаль, страх, зависть и ревность, — все это составные части природы человека даже в раннем возрасте.

Мы нарушаем права детей, когда отвергаем реалии человеческой природы. И это носит не только разрушительный, но и аморальный характер. Каждый ребенок имеет право на наиболее полное развитие своих способностей. Будучи родителями, мы обязаны не допускать нарушения прав ребенка. Самыми лучшими свидетелями и наиболее подходящими защитниками детей должны быть родители. Давайте посмотрим, какие отношения между родителями и детьми способствуют выполнению этих прав.

Право быть любимым — без всяких оговорок, осуждения или неуместной критики

Нам нужно научиться любить своих детей именно так, а для этого нужно сначала понаблюдать, как часто в своей речи или поведении мы допускаем оговорки, осуждение или критику, стремясь установить контроль за детьми. Вот примеры заявлений, часто используемых родителями:

«Если ты не будешь вести себя как следует, никто не будет любить тебя». (Ребенок, очевидно, воспринимает это как такой, какой я есть, я неприемлем.)

«Если ты не будешь учиться лучше, из тебя ничего не получится, когда ты вырастешь». (Я ленив и ни на что не способен.)

«Если ты не будешь вести себя хорошо, у тебя не будет друзей». (Я, наверное, плохой.)

«После всего, что я для тебя сделал…» (Очевидно, я очень плохой человек, если я такой неблагодарный.)

«Ну разве можно быть таким глупым?» (Должно быть, я не очень умен, если мама и папа так говорят.)

«Ты никогда ничего не понимаешь». (Я глуп.)

Таких примеров можно привести бесчисленное множество. Подобные заявления обычно вызывают у ребенка чувство вины и (или) стыда. Получается, что мы как родители отнюдь не желаем вызывать у детей негативные чувства, дети же, в силу своей непосредственности, воспринимают наши заявления не так, как мы предполагаем. Неважно, осознанно или неосознанно мы внушаем им негативные чувства, важно то, что слова, которые слышит ребенок, способствуют возникновению таких чувств. На их основе дети делают выводы о себе. Взрослые легко забывают, что ребенок и действует, как ребенок, что он, как правило, не в состоянии анализировать сказанное ему. А мы часто обращаемся с детьми так, словно ожидаем от них большего, чем они способны сделать. Чтобы дети понимали наши истинные намерения, мы должны выбирать такие слова, которые точно отражают смысл, и убедиться, что ребенок правильно их понял. Любое высказывание имеет несколько аспектов: то, как мы формулируем свою мысль, и то, что слышит ребенок; смысл, который мы вкладываем, и то, как ребенок интерпретирует этот смысл, и т. п. Очень часто большую роль играет подтекст, то есть чувства, которые мы испытываем в процессе общения. Нужно помнить, что дети практически дословно воспринимают то, что им говорят. Им, как правило, недоступны сарказм, ирония или аллегория.

Вот как следовало бы обращаться к детям:

«Иногда твое поведение меня раздражает, и в такие моменты ты мне не очень нравишься. Это не означает, что я не люблю тебя. Моя любовь к тебе не зависит от твоего поведения». (Ребенок, очевидно, воспринимает это так — «Маме или папе не всегда нравится, как я себя веду, но они любят меня».)

«Я знаю, что учеба не всегда доставляет удовольствие. Я иногда беспокоюсь, что ты не справляешься с уроками. Дело не в хороших отметках, важны знания, которые понадобятся тебе, когда ты будешь взрослым. Сейчас тебе трудно понять зависимость между хорошей учебой в школе и возможностью добиться того, чего гы хочешь, став взрослым. Но ты не виноват в том, что я проявляю беспокойство» («Мне доверяют принять решение» )

«Мне нравится, когда мне благодарны за все, что я делаю. Я сержусь, когда ты забываешь сказать «спасибо». У меня тогда возникает ощущение, что меня просто используют. И иногда мне не хочется ничего для тебя делать». («У каждого человека есть чувства, и с ними надо считаться».)

«Если хочешь, я покажу тебе, как это надо делать».

Или же:

«Я бы показал тебе, что ты сделал неправильно, если ты этого желаешь». («Я достаточно умен, мне нужна лишь небольшая помощь».)

Это примеры того, как надо говорить с детьми, чтобы подчеркнуть свое уважение к ним как личностям. Такие высказывания не наносят вреда нестойкому чувству уверенности в себе. Если мы будем помнить об этом, то сумеем взглянуть на детей непредвзято как на развивающиеся и еще не сформировавшиеся личности. Никогда нельзя судить о ребенке, исходя из взрослых мерок. Вместо того чтобы использовать уничижительные слова (или взгляды), мы должны научиться разговаривать и вести себя с детьми так, чтобы помочь становлению у них чувства собственной значимости.

Право расти в физически и психологически безопасной среде, не обремененной родительским беспокойством или чувством вины

К тому времени, как мы становимся взрослыми, мы настолько привыкаем к физическому и эмоциональному насилию, что уже не реагируем на него. Лишь крайние проявления насилия привлекают наше внимание. Став родителями, мы привыкаем к применению насилия и по отношению к своим детям.

Мы не уделяем должного внимания их психологическим потребностям. Мы постоянно насилуем их, когда требуем, чтобы они соответствовали нашему представлению о том, какими им следует быть. Мы часто применяем и физическое насилие, наказывая детей за нарушение наших «правил». Даже если мы не прибегаем к физическим формам наказания, наше неодобрение вызывает у детей сильнейший эмоциональный стресс. Холодность или отстраненность так же вредны для детей, как и прямое физическое насилие. Вспоминая свои детские переживания, многие взрослые говорят, что они предпочли бы, чтобы их отшлепали, чем выслушивать потоки жестоких слов.

Однако молодая женщина описывала, какой ужас и какие страдания она испытывала, когда отец холодно и безучастно выговаривал ей за то, что она сделала что-то не так. «Я бы предпочла, чтобы он отшлепал меня, и на этом все кончилось. Но вместо этого мне приходилось сидеть и выслушивать, как я разочаровала его или как я поставила его в неловкое положение или вызвала его неудовольствие. Это продолжалось, как мне казалось, часами. Это было ужасно. Я помню, что после всего этого я шла в свою комнату и чувствовала себя негодяйкой». Детей нужно приучать к дисциплине, но их никогда не надо наказывать, тем более так хладнокровно и жестоко, как описано выше.

Если ребенок ведет себя плохо и вызывает у вас гнев, это означает, что он хочет донести до вас что-то, и он делает это в единственно доступной ему форме. Родители должны уметь обнаружить истинные причины его плохого поведения. Нас не должны вводить в заблуждение внешние проявления; нужно разобраться и обнаружить суть проблемы. Только выяснив причины, мы сможем приучать детей к дисциплине — к дисциплине, которая воспитывает, а не наносит вред ребенку.

Привычка к насилию и плохому обращению, которая все еще жива в нас, родителях, и которой мы частенько злоупотребляем, уходит корнями в наше изобилующее насилием детство. Как только мы осознаем реальность и ее воздействие на нашего внутреннего ребенка, то увидим, откуда идут наше разочарование и гнев на детей. Они исходят из нас самих, а не от них. Защищая права ребенка на жизнь без насилия, мы должны научиться следить за своей речью и поведением. Вот несколько типичных высказываний, которые несут в себе угрозу и часто вызывают у ребенка беспокойство и чувство вины.

«Перестань надоедать мне или я тебя отшлепаю».

«Не смей возражать мне».

«Если ты не перестанешь плакать, я тебя накажу, и тогда у тебя будет действительный повод поплакать».

«Ты сделаешь то, что я тебе велю, иначе…»

«Если ты будешь вести себя плохо, я тебя отлуплю» (отошлю в свою комнату, заберу у тебя то-то и т. п.).

«Господь (Иисус, Сайта Клаус или пасхальный заяц) видит все, что ты делаешь».

«Мама не будет тебя любить, если ты не будешь ее слушаться».

«Ты либо исправишься, либо я тебя накажу и заставлю подумать о своем поведении».

«И чтобы я никогда не видел, как ты…» (далее следует все, что запрещено).

Эти высказывания очень часто используются родителями. Мы прибегаем к угрозам, стараясь сохранить контроль над детьми. Беспокоясь и опасаясь, что они сделают что-нибудь ужасное, (это нанесет им вред или поставит нас в неловкое положение), мы добиваемся от них подчинения путем запугивания. Но любой человек воспринимает угрозу как насилие над собой. Даже будучи взрослыми, мы реагируем на угрозы, ощущая либо гнев, либо страх. У детей же реакция еще более обострена.

Во многих случаях в ответ на угрозу физического или эмоционального насилия дети прекращают делать то, что вызывает неудовольствие, то есть, как бы демонстрируют эффективность подобных угроз. Они прекращают делать что-либо только потому, что опасаются вызвать еще большее неудовольствие. Поскольку им жизненно необходимо одобрение, они очень стараются делать все возможное, чтобы угодить нам. Так как переживания нашего собственного детства все еще живут у нас в подсознании, мы прибегаем к угрозам точно так же, как и наши родители. Но не заблуждайтесь, полагая, что угрозы не вызывают у детей негативных чувств; они всего лишь не умеют выразить их или боятся противостоять нам. К тому же, поскольку нельзя давать выход этим чувствам, происходит их постоянная аккумуляция.

Когда мы опускаемся до угроз, неважно, физических или словесных, мы демонстрируем нашу полнейшую некомпетентность и отсутствие самоконтроля. Это также признак того, что нам нужна помощь. Воспитание детей иногда требует больших эмоциональных издержек, но никогда нельзя угрожать детям. Чувство вины, страха или гнева, которые эти угрозы вызывают, подрывает у детей ощущение уверенности в себе, то есть усиливает чувство незащищенности и уязвимости ребенка перед насилием.

Мы способны контролировать себя, когда чувствуем, что мы в безопасности, и можем положиться на свою способность управлять собой. Часто угрозы, используемые родителями, предназначены для того, чтобы заставить ребенка вести себя как ответственная и независимая личность. Мы считаем, что без этого ребенок никогда не повзрослеет.

Нормальные и здоровые дети нуждаются в людях, которые их контролируют, но это должны быть такие люди, которых можно любить и ненавидеть, которых можно отвергать и на которых можно полагаться; механический контроль бесполезен, страх также не является хорошим стимулом для послушания. Только отношения, основанные на любви, оказывают поддержку, столь необходимую для правильного развития. Постепенно у ребенка или подростка формируется присущее взрослым чувство ответственности, особенно ответственности за создание безопасных и хороших условий для детей последующего поколения.

Чтобы сформировать такое чувство ответственности, нужно помочь им научиться управлять собой. Это — одна из важнейших задач воспитания. Лучше всего учить их этому, позволяя им действовать и извлекать уроки из последствий своих действий.

Любое поведение влечет за собой последствия, либо немедленные, либо отсроченные. Наилучшие методы привить дисциплину — это позволить ребенку ощутить результаты своего поведения (плохого или хорошего). Но родители, как правило, либо пытаются оградить детей от этих последствий их поведения, либо утрировать их. Если последствия поведения ребенка не угрожают его жизни, нужно, чтобы он сам испытал их и извлек из них уроки. Если детям угрожает физическая опасность, их следует удержать от каких-то действий и объяснить на понятном им языке, что могло бы произойти с ними. (С маленькими детьми такое происходит постоянно, и это требует безграничного терпения.)

Редко последствия либо очень хорошие, либо очень плохие. Гораздо чаще в жизни все перемешано, а крайности встречаются не часто, но нам не удается внушить это детям. Если родители терпят в этом неудачу, то детям будет тяжело жить, так как они все будут воспринимать как крайность. Подобная — либо — либо — дихотомия особенно характерна для детей алкоголиков и вообще тех, кто вырос в неблагоприятной среде. Поэтому очень важно научить детей видеть во всем и «плохое», и «хорошее». «Хорошее» — это то, что лежит в основе поведения, нацеленного на достижение максимально «хорошего».

Весьма часто мы сами создаем проблемы, неправильно определяя плохое поведение. В большинстве случаев то, что мы считаем плохим поведением, это всего лишь поведение, которое приводит нас в замешательство. Но использование детей для укрепления самоуважения означает эмоциональное насилие. Очень важно разграничивать свои потребности в контроле (увеличивать свою значимость за счет детей) и их истинные потребности. Вот примеры некоторых последствий, вытекающих из решений, принятых самими детьми.

Если ребенок отказывается от пищи, то в результате он будет испытывать голод. Когда он почувствует голод, он начнет есть.

Если ребенок не желает учиться, то он не сдаст экзамен или получит на нем плохую оценку. Родители могут предложить свою помощь. Выбор в конечном счете за детьми. Но обычно мы испытываем неловкость или стыд, если наши дети проваливаются или не справляются. (Учителя часто тоже оказывают давление на родителей.)

Если ребенок отказывается отдыхать, то из-за усталости он будет вынужден пропустить нечто интересное.

Если ребенок ведет себя грубо или пытается командовать, то в результате никто не захочет иметь с ним дело.

Все люди испытывают на себе последствия своих поступков. К сожалению, многие, когда у них что-то не получается, ищут виновника на стороне. Так учили нас, и этому мы учим своих детей. Но мы действуем не во благо детей, когда ограждаем их от последствий принятых ими решений, или же учим их искать козла отпущения.

Родители несут ответственность за то, чтобы помочь детям осознать: плохие последствия отнюдь не означают, что плох сам ребенок. Нужно терпеливо и подробно помогать детям понять, что может произойти в результате их действий. Поступая так, мы учим их, не возлагать на других вину за то, что происходит с ними. Таким образом, мы помогаем им осознать ответственность за свои поступки и принимаемые решения.

Но для этого родители должны признать, что по отношению к детям они проявляют определенное насилие. Поскольку большинство из нас ни в коей мере не считают свое поведение насилием или плохим обращением, нам, конечно, будет трудно смириться с этой мыслью. Большинство приходят в ужас, читая о насилии над детьми. Мы и не подозреваем, что сами можем совершать насилие в отношении своих детей (и они в свою очередь будут также склонны к насилию).

Насилие в любой форме и в любое мере воспринимается и навсегда остается в памяти детей именно как насилие. Тот факт, что дети, в отношении которых проявляется насилие, вырастают в родителей, склонных к насилию, является вполне доказанным. Дети очень ранимы и поэтому легко становятся мишенью для родительского недовольства. Если мы поймем это, мы навсегда откажемся от этого негодного средства воспитания.

Мир на планете наступит лишь тогда, когда каждый человек будет жить в мире и согласии с самим собой. И если дети будут расти в атмосфере, свободной от физического, эмоционального и сексуального насилия и плохого обращения, то в их душах воцарится спокойствие. Степень насилия, которое испытывают дети, может быть различной, но само его присутствие в жизни практически всех детей — это факт, который нельзя игнорировать. Пустые споры о том, какое поведение более жестоко, свидетельствуют о непонимании реальных переживаний раннего детства.

Право быть выслушанным и услышанным, с тем, чтобы к чувствам детей относились серьезно

Это право жизненно необходимо для здорового развития ребенка. Для формирования чувства собственного достоинства очень важно уметь выслушать ребенка и услышать то, что он говорит. Очень часто мы слушаем детей вполуха, домысливая недослушанное. Нехватка времени и поглощенность своими делами мешают нам отнестись к детям с должным вниманием. Часто, полагая, будто нам известно, что хорошо для наших детей или что они нам на самом деле говорят, мы не даем себе труда даже выслушать их.

Детям нужно, чтобы мы внимательно слушали их, обращая внимание на слова, тон и подтекст. Нам следует постараться понять, какие чувства стоят за словами ребенка, даже если он сам не в состоянии их выразить. Для этого необходимо задействовать все свои органы восприятия, прежде всего уши, глаза и чувства. Крайне важно «настроиться на волну» ребенка. Только так мы сумеем воспринять его потребности.

Один из способов удостовериться в том, что вы действительно слушаете и слышите, что говорят дети, заключается в том, чтобы повторить уже сказанное ими. Следующие фразы могут быть полезными:

«Так ты говоришь, что…»

«Правильно ли я тебя понимаю? Ты считаешь, что…» «Я понимаю, как тебе больно (как ты сердит, огорчен) из-за…» «Когда учитель сделал тебе выговор, я вижу, ты почувствовал себя очень неловко».

Перефразирование — это просто изложение того, что произошло, включая чувства, которые были вызваны данным происшествием. Оно не должно содержать обвинений или критики. Это просто попытка уяснить, что случилось, и дать ребенку понять, что мы его слушаем. Перефразирование помогает нам проверить правильность высказывания, а детям — разобраться в своих чувствах. Таким образом подтверждаются переживания ребенка, его право на выражение своих чувств и на серьезное к ним отношение. Дети не всегда могут рассказать нам, что они чувствуют или что случилось с ними. Иногда им требуется время, чтобы разобраться в своих ощущениях. Нам следует помнить, что у детей весьма ограниченный жизненный опыт, они плохо знают себя и свое тело. Вот почему мы должны слушать не только ушами. Особенно внимательным следует быть, когда дети задают вопросы. Наша привычка слушать в пол-уха частенько приводит к тому, что мы либо вовсе не отвечаем, либо отвечаем не по делу.

Ярким примером этого может служить история о мальчике, который спросил: «Мам, откуда я?» Мать, занятая приготовлением ужина, пустилась в объяснения насчет секса. Выслушав ее, озадаченный ребенок сказал: «Ну, Марк говорит, что он из Питсбурга, и мне просто хотелось знать, откуда же я».

Мать одного мальчика рассказала, как больно ей было наблюдать мучения сына при принятии трудного решения. Телефонный звонок отца, состоящего в разводе с матерью, погрузил мальчика в душевные муки. Отец позвонил, чтобы пригласить сына в Диснейленд вместе с «новой» семьей. Тот чувствовал себя обязанным сказать отцу «да». Ему очень хотелось повидать отца, хотя в прошлом тот частенько игнорировал его. Мать видела, как сложно ребенку выразить свои чувства. Единственное, чем она могла помочь сыну, — это выслушать его, отнестись к его чувствам серьезно и помочь ему определить, что ему важнее. Ей было очень грустно, так как она понимала, что не в состоянии избавить сына от страданий. Однако на следующий день мальчик сказал вполне определенно: «Я поеду с ним. Но если он отнесется ко мне как в прошлый раз, это будет в последний раз».

Вот прекрасный пример того, как к чувствам ребенка относятся серьезно, не навязывая ему своего решения. Цель подобного отношения — помочь ребенку самому принять решение, не испытывая ненужного страха или вины. Такая позиция матери также показала ребенку, что он должен сам о себе позаботиться и говорить «нет» в ситуациях, которые ведут к страданиям.

Относиться к чувствам ребенка серьезно — означает помогать ему осознать свои чувства и правильно отреагировать на ситуацию. Если мы серьезно относимся к своим чувствам, то нам не составит труда так же относиться и к чувствам детей. Если наши собственные страхи, гнев и печаль не ввергают людей в ужас, то мы сумеем помочь детям признать эти чувства и не бояться их.

Несколько слов относительно вопросов, которые мы задаем своим детям. Важно помнить, что большинство вопросов содержит скрытую угрозу. Хотя мы полагаем, что просто хотим получить информацию, задавая вопросы детям, на самом деле мы их настораживаем. Очень часто за вопросом кроется обвинение, а это автоматически заставляет детей занимать оборонительную позицию. Любой вопрос, начинающийся с «Почему ты…», означает, что нужно ответить на прямое или подразумеваемое обвинение. Любой человек в подобной ситуации начинает немедленно придумывать оправдания своему поведению, подозревая, что сделал что-то не то. Для получения информации гораздо лучше сказать: «Мне хотелось бы узнать, что произошло». Или же: «Я была бы признательна тебе, если бы ты сказал мне, куда ты идешь (или что собираешься делать)».

Право на серьезное отношение родителей и других взрослых, право на то, чтобы ребенку говорили правду

Много уже было сказано о необходимости относиться к ребенку серьезно. Вместо этого мы обычно говорим детям полуправду или ложь, а иногда просто игнорируем их. Ребенок воспринимает такое отношение не только как обиду, но и как оскорбление. Каждый ребенок имеет право на уважительное отношение; дети имеют право на то, чтобы к ним относились как к разумным человеческим существам, способным воспринимать реальность. Право на серьезное отношение родителей представляет собой основу для эффективного общения между родителями и детьми.

Вот примеры того, как мы обычно реагируем:

«Не будь глупым. Бояться совершенно нечего». (Ребенок, вероятно, воспринимает это так: «Что-то со мной не в порядке, раз я боюсь».)

«Глупости, на самом деле ты не сердишься (или тебе не грустно, не плохо…)». Или же: «Ты не должен этого чувствовать». («Я, наверное, придумываю чувства».)

«Меня не интересует, что ты чувствуешь Делай, как тебе говорят». («Со мною не считаются».)

«Стало быть, это несправедливо? Однако это так и есть, и чем скорее ты это поймешь, тем лучше для тебя». («Никому нет дела до моих переживаний».)

«Обещаю, что больно не будет». Или: «Будет больно чуть-чуть». («Мама или папа не хотят сказать мне правду».)

«Прекрати беспокоиться об этом. Для этого нет повода». («То, что меня беспокоит, совершенно неважно для них».)

А вот как следовало бы реагировать в этих же ситуациях.

Вместо «Бояться совершенно нечего» нужно всерьез отнестись к страху ребенка независимо от того, обоснован он или нет, — ведь для ребенка страх вполне реален. «Я знаю, что значит бояться. Скажи мне точно, чего ты боишься, если можешь. Давай обсудим это и посмотрим, что можно сделать, чтобы ты не так боялся».

Вместо «На самом деле ты не…» или «Ты не должен…» мы можем помочь ребенку разобраться, что именно он ощущает. Чувства, если их признать и отнестись к ним серьезно, носят обычно преходящий характер. Они остаются в нас навсегда, только если их не проанализировали и не отнеслись к ним серьезно.

«Я сам сержусь, когда кто-то задевает мои чувства. Вполне естественная реакция Ты чувствуешь, что тебе хочется сделать им больно за то, что они с тобой сделали. Самое лучшее в таких случаях — сказать человеку, что он причиняет тебе боль. И неважно, извинится человек или нет Для тебя гораздо важнее сказать это, чтобы не чувствовать себя обиженным и сердитым».

«Я сейчас очень разочарован и недоволен. Твое поведение очень огорчает меня. Когда ты так себя ведешь, я очень сержусь, и мне хочется наказать тебя. Давай подумаем, может быть, стоит прекратить мучить друг друга»

Лучше прореагировать именно таким образом, чем проигнорировать чувства ребенка и потребовать, чтобы он подчинился вашим желаниям. Разговаривая с ребенком о его чувствах, мы освобождаем его от ответственности перед нами. В результате ребенок несет ответственность только за свои чувства или поведение. Поступая так, мы даем возможность каждой стороне оценить свои поступки и реакцию, которую они вызывают у другой стороны. В результате мы можем отказаться от поведения, вызывающего негативные реакции.

Когда мы рассказываем детям о своих чувствах, мы часто не говорим правды. Иногда это объясняется тем, что мы щадим чувства детей, а иногда мы считаем, что дети еще не в состоянии понять наши чувства. Но еще хуже, если мы полагаем, что детям безразличны наши чувства. Тем не менее, дети имеют право знать, что происходит в нас и с нами. Мы заблуждаемся, когда считаем, что дети не способны заметить, в каком эмоциональном состоянии мы находимся. На самом деле они легко определяют наши чувства, но не знают, чем они вызваны. И если мы не скажем им правду, они возьмут на себя вину за наши чувства.

Когда ребенок жалуется на несправедливость, это явный признак того, что он страдает от плохого обращения. Дети, судя по всему, приходят в мир с обостренным чувством справедливости. Именно таким образом детский нарциссизм служит интересам детей. Взрослые на собственном опыте познают, что в мире часто совершаются несправедливости. Люди не всегда получают то, чего заслуживают. Однако этого не следует говорить ребенку, не проанализировав, что именно кажется ему несправедливым. Без предварительного анализа мы не можем серьезно отнестись к чувствам ребенка или же помочь ему распространить чувство справедливости и на других людей.

«Я понимаю, почему это кажется тебе несправедливым. Но мне хотелось бы узнать об этом подробнее Давай посмотрим, можем ли мы что-нибудь предпринять В мире много несправедливости, но никому не хочется испытывать ее на себе, не так ли?»

Как родители, мы обязаны признать чувства ребенка и отнестись к ним серьезно. Мы должны дать ему понять, что его чувства — естественная реакция на случившееся. Мы обязаны объяснить ребенку, что иногда ничего нельзя поделать, но, по крайней мере, он должен знать, что и он, и его чувства нам небезразличны и что мы очень хотим ему» помочь. Вместо того чтобы игнорировать страдания ребенка от плохого обращения (независимо от того, имеет оно место или нет), мы обязаны помочь ему разобраться в ситуации. Только в этом случае ребенок извлечет для себя пользу и приобретет способность использовать принцип «справедливость для всех» как способ мирного сосуществования с другими людьми.

Мы часто склонны лгать ребенку, говоря о физической боли. Перед посещением врачей (особенно зубного) мы слишком часто говорим им, что «больно не будет». Но дети не верят нам. На уровне подсознания они ощущают, что мы говорим неправду. И наша ложь побуждает их не доверять нам.

Разумеется, уколы болезненны, а бормашина страшит, но мы убеждаем их в противном. «Больно почти не будет» — одна из излюбленных фраз. Так же часто родители говорят: «Большие девочки (или мальчики) не плачут (не боятся)». Родители очень переживают, когда дети страдают. Одна из причин заключается в том, что мы не в состоянии оградить ребенка от боли, но почему-то чувствуем себя обязанными сделать это. Другая причина заключается в том, что мы боимся, как бы врач не счел нас плохими воспитателями, поскольку мы не научили ребенка переносить боль. Мы полагаем, что поведение детей каким-то образом свидетельствует о нашей родительской некомпетентности.

Вот примерные варианты:

«Да, укол делать больно, но быстро. Если хочешь, я буду держать тебя за руку. Мы попросим доктора рассказать нам, что он будет делать и почему Тогда не будет никаких неожиданностей».

«Я знаю, как неприятно ходить к зубному врачу. Все инструменты у него в кабинете выглядят устрашающе. Я сама иногда нервничаю. Когда он копается во рту, никогда не знаешь, в какой момент будет больно. Вполне естественно бояться. Но я буду с тобой, и ты можешь задавать зубному врачу любые вопросы»

После всего нужно признать, что вам известно, как ему было больно. Если вы признаете и разделяете представления ребенка о том, что больно, вы по-настоящему можете утешить его. Ребенок не различает нюансов в физической боли, и, если вы не признаете его боль, это означает, что вы отказываетесь признавать реальность его чувств.

Еще одна область, в которой мы склонны лгать детям, — это секс. В результате отсутствие правды, умолчание, искажение или полуправда лишь усиливают нездоровую сексуальность. Не следует удивляться, читая о беременности подростков, большом количестве супружеских измен или многочисленных сексуальных извращениях и преступлениях (включая сексуальное насилие в отношении детей и изнасилование), так как отчасти в этом повинен заговор молчания вокруг этого важнейшего аспекта человеческой жизни.

Нужно помочь детям понять ценность любви к самому себе и эмоциональной близости как неотъемлемой части сексуальной жизни. Нам нужно снабдить их правдивой информацией о сексе. В дальнейшем это поможет им осознать ответственность за собственную сексуальность и управлять своим сексуальным поведением. Нужно, чтобы дети узнали, что физический секс не ведет к эмоциональной близости, как многие полагают, а при ее отсутствии сексуальные отношения оставляют лишь чувство пустоты. Секс приносит истинное удовлетворение только тогда, когда он является следствием эмоциональной близости, способности раскрыться перед другим человеком.

Еще в детстве мы учимся скрывать свои чувства, стараясь быть менее уязвимыми и оградить себя от страданий. Мы пришли к убеждению, что открытость и ранимость создают угрозу нашему чувству защищенности. Неудивительно, что мы так много внимания уделяем сексу как заменителю близости. Разумеется, чтобы научить детей относиться к сексу более разумно, нам придется обновить свой информационный багаж и пересмотреть свою часто неадекватную систему ценностей.

Вместо того чтобы призывать детей не «беспокоиться», нам следует серьезно отнестись к тому, что беспокоит ребенка. Причины для беспокойства у ребенка и у взрослого различны. Если мы пытаемся приуменьшить или проигнорировать беспокойство ребенка, он воспринимает это как безразличие к нему. Конечно, обеспокоенность не разрешит никаких проблем, но бесполезно говорить это ребенку, который чем-то обеспокоен. Разве не лучше будет попытаться вызвать его на откровенный разговор? Вместе мы можем попытаться разобраться. Мы можем либо внести ясность, если в основе беспокойства лежит неправильная информация, либо постараться что-то предпринять, чтобы ребенок успокоился. Рекомендуемая реакция: «Расскажи мне о том, что тебя беспокоит. Мне хотелось бы знать. Может быть, я смогу помочь тебе».

Даже маленькие дети в состоянии понять, что за таким высказыванием стоит желание помочь. Они могут не понять отдельные слова, но смысл будет им понятен. Но если мы исходим из убеждения, что дети ничего не понимают, мы сильно недооцениваем их способность, воспринимать информацию. Они часто усваивают те или иные сведения неосознанно, подсознательно, так же, как дышат. Вот почему так важно говорить детям правду.

В спешке, характерной для современного стиля жизни, нам часто проще откупиться от детей вещами (которые доставляют им удовольствие), чем отнестись к ним серьезно. Но даже если у ребенка есть почти все (в материальном смысле), это отнюдь не свидетельствует о том, что к ребенку относятся как к личности.

В качестве примера можно привести жизненный опыт двадцатипятилетнего молодого человека, у которого было почти все, что он хотел. Но он чувствовал себя таким одиноким и так страстно желал близости и любви, что тратил огромные деньги на дорогостоящих «девушек по вызову». Он вел пустую, бесцельную жизнь. Наркотики и алкоголь помогали ему сделать ночи терпимыми, а дни — наполненными эйфорией. Брак, оказавшийся весьма коротким вследствие его ревности и склонности к насилию, сначала обещал ему новую, яркую жизнь, но закончился крахом. «Она была первым человеком, которого я действительно любил, и я думал, что она любит меня» — так он начал свой рассказ.

Он вспомнил, как, будучи ребенком, шел к матери, чтобы та его приласкала и поговорила с ним, но мать вручала ему деньги и просила шофера отвезти его в магазин игрушек. Когда он немного подрос, единственное изменение в поведении матери заключалось в том, что она стала давать ему больше денег. На его глазах появились слезы, и он сказал: «Все, что мне было нужно, — это посидеть у нее на коленях несколько минут, но она была слишком занята, чтобы уделить мне внимание». Однажды, когда ему было около пяти лет, он пришел в комнату матери рано утром и залез к ней в кровать. И это было единственный раз, когда она обняла его и ласкала до тех пор, пока он не заснул. «Я помню, как я был счастлив весь день. Это было чудесно. Но когда я попытался сделать это еще раз, она велела мне отправляться в свою комнату».

Вещи стали заменителем серьезного отношения, которое ему было так необходимо. Потребность в любви трансформировалась в желание получать все больше и больше вещей. Его доходы позволяли ему покупать все, что ему хотелось, но так и не избавили от неудовлетворенного желания любви и близости. И чем больше у него становилось материальных благ, тем острее ощущал он нехватку любви. Когда он был ребенком, он постоянно испытывал это чувство. И теперь, вспоминая свое детство, он припомнил, как быстро ему надоедали новые игрушки и вещи.

Подобное происходит с детьми во многих семьях вне зависимости от их финансовых возможностей. Если ребенок требует купить ему все, что он видит, наверняка он испытывает эмоциональные лишения, которые пытается компенсировать вещами. Ребенку, которого любят, несвойственна подобная жадность и стремление к обладанию. В результате же вещи, которыми откупаются от ребенка, теряют для него свою привлекательность. Они не пропитаны тем духом, который заставляет ребенка поверить в свою значимость.

Право на установление физических и психологических границ и уважение к ним

Для того чтобы ощущать себя личностью, то есть самостоятельным и уникальным человеческим существом, необходимо установить вокруг себя соответствующие физические и психологические границы. Как уже говорилось, маленькие дети не делают этого. Они ощущают себя как бы продолжением своих воспитателей. И хотя для малышей отсутствие границ вполне естественно, по мере формирования своего «я» они начинают воздвигать границы.

И если родители не помогают, не поддерживают и не поощряют этот процесс, они нарушают права детей. Уважение к личности ребенка означает, что мы сознательно ограничиваем доступ к его сокровенному «я», позволяя ему во все большей степени быть независимым в физическом и психологическом плане. Физические барьеры, на которые ребенок имеет право, означают возможность самому определять степень доступности своего тела. Психологические — ограничивают доступ в свою внутреннюю жизнь.

Ребенок воспринимает мир с помощью своих органов чувств, включая осязание. И все, что он познает в первые дни и месяцы своей жизни, во многом определяет его чувства по отношению к себе и другим людям.

Уиннифред Бэбкок в своем труде «Юнг, Гесс, Харольд: психология души» так описывает восприятие ребенка:

«Подсознание — это компьютер, в котором хранится вся наша жизнь «Записи» в подсознании начинаются с момента зарождения жизни. Поэтому мы должны признать, что процесс физического рождения и обращение с ребенком в первые минуты, дни, недели и месяцы жизни имеют важнейшее значение для нахождения ответа, который будет отыскиваться в накопленной сумме жизненного опыта, и на основании которого будет действовать сознание. И действительно, все комбинации чувств, характерные для современных неврозов, можно проследить вплоть до первых дней жизни. Подсознание — самая чувствительная и восприимчивая часть нашего «я». В нем запечатлены все испытанные нами ощущения. Слабейший звук, малейшее изменение, самая завуалированная угроза или похвала, бесчисленное множество заурядных предметов, действий и реакций — все это запечатлевается в подсознании. И ни один обрывок информации никогда не утрачивается»

Довольно часто родители путают чувственность, которая является источником информации для маленького ребенка, и ее противоположность — сексуальность. В результате представления, которые мы пытаемся внушить своим детям об их телах, часто неверны, а в худшем случае — разрушительны.

Маленького ребенка по необходимости довольно много трогают. Его часто держат на руках, меняют пеленки и купают. Мы по-разному касаемся тела ребенка в зависимости от того, как относимся к своему собственному телу. Если мы стыдимся его, то пропадает и естественное любопытство ребенка к своему телу. При этом как бы возникает запрет и на чувственное познание мира. Для малыша естественно и необходимо изучать свое тело. Если мы убираем руки ребенка от некоторых частей тела, то это заставляет его чувствовать вину за то удовольствие, которое он получает, трогая эту часть. Это также учит детей скрывать свою сексуальность.

Чтобы помочь ребенку понять разницу между наслаждением, доставляемым самим и получаемым от других людей, необходимо разрешить ребенку трогать свое тело и анализировать ощущения. Если ребенок будет лишен такой возможности, это приведет либо к тому, что он станет чересчур мнительным и никому не позволит касаться себя, либо к тому, что он будет стремиться побудить других делать это. В любом случае эмоциональному здоровью ребенка будет нанесен ущерб.

Многие из нас полагают, что мы не должны себя ничем ограничивать, если речь идет о теле ребенка. Считается, что родители имеют право касаться тела ребенка Но уважение к тому, что доктор Д. В. Кинникотт назвал «основной границей», помогает ребенку сформировать чувство «я» и «не-я», что является неотъемлемым свойством личности. Когда ребенок начинает обосабливаться от родителей, крайне важно учитывать эти границы.

По мере того как дети становятся взрослее, возникает необходимость просить у них разрешения, прежде чем трогать их, обнимать или ласкать, и в то же время приучать их просить разрешения, если им хочется дотронуться до нас. Благодаря этому дети привыкают говорить открыто о своих желаниях. К тому же, если мы показываем, что нам доставляет удовольствие, когда они нас касаются, дети начинают осознавать свою значимость. Но, разумеется, это отнюдь не исключает спонтанных проявлений ласки.

В семьях, где царят подобные отношения, необходимость предварительного согласия вовсе не исключает непроизвольных проявлений привязанности. Подобные нормы поведения должны основываться на уверенности ребенка в том, что он имеет право на выражение своих чувств. Ребенок должен знать, что он может сказать как «да», так и «нет». Родители не имеют права злоупотреблять потребностью ребенка в рамках. Если же они это делают, то дети легко могут стать жертвами совратителя. Беспокоясь о том, чтобы дети не стали жертвами сексуального насилия, мы часто запугиваем их. Став взрослыми, они нередко расплачиваются за это неспособностью полностью отдаваться сексу. Тем более что, как свидетельствует статистика, подавляющее большинство случаев сексуального насилия над детьми происходит в семье, а не за ее пределами. Именно в семье дети подвергаются наибольшему риску. В одной статье на эту тему приводились данные, что к подростковому возрасту каждая пятая девочка, и каждый девятый мальчик становятся жертвами подобного насилия.

Возможно, то, что мы сами пострадали от этого или же выросли с неадекватными представлениями о собственной сексуальности, очень затрудняет наши отношения с детьми в этом плане. Для того чтобы избавиться от невежества в области секса и неправильных представлений о нем, может быть, потребуется помощь извне. И поскольку эти представления и убеждения часто опираются на религиозные принципы морали, бороться с ними и избавляться от них еще труднее. Однако ради психического здоровья своих детей нам нужно пойти на это.

Любое необычное переживание в области секса, испытанное в детстве, оказывает глубокое воздействие на личность ребенка. Многие из нас не хотят признать, что это тоже разновидность сексуального насилия. Любые намеки на секс, как бы завуалированы они ни были, являются, по существу, сексуальным насилием. И ничто не ранит ребенка так глубоко, разрушительным образом влияя на чувство собственного достоинства и значимости, как это. Вот почему так важно уважать право ребенка на неприкосновенность его тела.

Уважение к психологическим границам, установленным детьми, проявляется в форме уважения и признания их чувств. При этом также предполагается, что дети имеют право как на то, чтобы никто не контролировал их мысли, так и на то, чтобы самим определять, с кем они могут поделиться своими мыслями.

Мы судим о психологических границах других людей по тому, какую степень эмоциональной близости они допускают в своих отношениях и насколько мы им близки. Все люди воздвигают вокруг себя барьеры. Тот, кто подвергается эмоциональному насилию, прибегает к одному из двух способов воздвижения границ: либо еще глубже уходит в себя, (то есть воздвигает границы внутри себя), либо воздвигает границы далеко вокруг себя.

Уходя в себя, мы выстраиваем укрепления в своей душе, где можно спрятаться, и куда никому нет доступа. В этих тайниках души мы чувствуем себя в безопасности и сохраняем частичку своей личности. Никто не может вломиться туда и приказать нам, какими нам следует быть, что думать и что чувствовать. За пределами этих тайников все остальное открыто для других, и мы чувствуем себя обязанными подчиняться их требованиям. Но внутри тайников мы свободны. Это самое лучшее и единственное убежище, которое защищало нас от постоянного вторжения родителей и других взрослых в наши психологические границы. Только благодаря этому нам удавалось сохранить целостность и уникальность своей личности.

Если же в ответ на эмоциональное насилие мы воздвигали границы вокруг себя, то на это были определенные причины. Внутри установленных психологических границ мы чувствовали себя защищенными от вмешательства «чужого». Отодвинув границы, на некоторое расстояние от себя, мы рассчитывали избежать близкого соприкосновения с чем-нибудь угрожающим. Для усиления эффекта мы давали понять (хотя и неосознанно), что не потерпим никакого нарушения границ, но установление их влечет за собой определенные последствия. Так как мы отгораживаемся от всех подобным образом, то границы со временем становятся очень прочными. То, что началось с укрепления (с камер или непробиваемых стен, защищающих нас), заканчивается тюрьмой. И ныне, как и в прошлом, эти тюрьмы не дают нам возможности установить близкие эмоциональные отношения с другими людьми, а мы так этого хотим и так в этом нуждаемся.

Невозможность этого является следствием того, что нам приходилось ограждать себя от вторжения других людей. При этом, поскольку мы воздвигли преграду для плохого, через нее недостаточно проникало и «хорошего». И в конце концов мы превратились во взрослых людей с большими духовными изъянами, которые подорвали наше эмоциональное здоровье. И так как эти изъяны воспринимаются нами как пустоты, для их заполнения мы используем своих детей, продолжая, таким образом, этот процесс и в следующем поколении.

Нормальные физические и психологические границы не должны быть жесткими. Они должны быть гибкими и проницаемыми, позволяя некоторым людям, тем, кому это разрешено, приблизиться к нам. Нормальные психологические границы практически совпадают с физическими. Мы способны устанавливать нормальные границы лишь в том случае, если нам ведомо чувство защищенности и мы способны позаботиться о себе. В крайнем случае мы всегда можем сказать «нет» тому, кто ввергает нас в дискомфорт. Подобные границы позволяют нам разумно сочетать потребность в чувстве защищенности с потребностью в эмоциональной близости. Уважая права детей на установление физических и психологических границ, мы способствуем тому, чтобы их эмоциональная жизнь была богатой и удовлетворяющей их.

Право на невмешательство в процесс роста и развития

Каждый ребенок рождается с только ему присущими характеристиками роста и развития. Наша обязанность — отнестись с уважением к этим врожденным свойствам, поддерживать и поощрять их. Наблюдая за детьми, мы видим, как зарождается их уникальность. Нам остается лишь помогать детям наиболее полно проявить себя на каждой стадии развития. И если нам ничего не известно о стадиях развития детей, то ради их блага нужно узнать это.

В наше время нередко встречаются родители, которые, пытаясь ускорить развитие детей, входят в конфликт с ними. В комедии «На горе и радость» Элизабет целыми днями уговаривает мать разрешить ей проколоть уши, чтобы быть как все другие девочки. Мать волнуется и не знает, на что решиться, поскольку она полагает, что Элизабет не по годам взрослая. Когда она наконец соглашается удовлетворить ее просьбу и Элизабет приходит в школу, с гордостью демонстрируя свои проколотые уши, ее встречает соперница, облаченная в обтягивающие брюки. И все это в детском саду!

Дети, как и мы, взрослые, очень обеспокоены тем, чтобы их принимали и чтобы они не выделялись. Мы позволяем им (и подспудно поощряем их) следовать новейшим молодежным причудам. Одни причуды довольно безобидны. Но другие, особенно те, что провоцируют детей на «взрослое» поведение и на принятие на себя ответственности, которая им не по возрасту, явно вредны. Детям нужны наша помощь и поддержка для создания такой психологической среды, в которой они могли бы развиваться в соответствии со своим возрастом. Родители могут помочь ребенку соблюсти баланс между потребностями развития и потребностью не выделяться среди сверстников. Именно в таких случаях твердое, но любящее родительское «нет» послужит лишь благу ребенка.

Еще один неблагополучный аспект жизни детей в наши дни — это обширная область, начиная от искусства и кончая спортом, где деятельностью детей полностью управляют взрослые. Это настоящая ловушка. Дети стараются изо всех сил, чтобы оправдать ожидания родителей, а родители полагают, что они исходят из интересов детей. Поэтому, если дети не проявляют интереса к какой-либо деятельности, лучше всего позволить им не заниматься ею.

Опасаясь, что дети привыкнут не доводить начатое до конца или же, что еще хуже, что они вообще не будут ни к чему стремиться, мы требуем, чтобы они завершали начатое дело. Но случается, что дети разочаровываются в избранной ими сфере деятельности. В такие моменты родителям нужно помочь им разобраться в собственных интересах.

Детство — это пора исследований. Иногда что-то выглядит привлекательным, но на деле оказывается скучным. Если мы будем принуждать детей, результаты могут быть отрицательными. Так, они могут испытывать трудности при принятии решений, когда надо отказаться от чего-либо (например, от работы или отношений, продолжать которые бессмысленно). Удовольствия и наслаждения играют для всех нас большую роль, и поэтому они должны присутствовать во всех сферах нашей жизни. Хотя работа, супружество и воспитание детей временами сопряжены со сложностями, это отнюдь не означает, что они должны быть нудными или чрезмерно серьезными.

Мы слишком часто сами решаем, чем должны интересоваться дети и кем им следует стать, а затем подталкиваем их в этом направлении. Дети чересчур перегружены уроками и другими занятиями, и все это — чтобы оправдать родительские ожидания. Родители верят, что делают это в интересах ребенка, тогда как, по сути, они лишают детей настоящего детства, то есть свободы познавать мир по мере пробуждения их любознательности.

В нашем обществе дети обременены множеством ненужных обязанностей. Например, необходимость угождать нам часто лишает их возможности проявлять творческое начало и спонтанность. Мы тратим слишком много усилий, чтобы приучить детей к конформизму. Ранее мы уже отмечали, что детям не нужны руководство и инструкции извне, для тою чтобы расти; тем не менее, мы непрерывно вмешиваемся в этот естественный процесс Пора бы дать возможность детям наслаждаться детством и не омрачать его своими родительскими волнениями.

Существует огромная разница между тем, чтобы заставлять детей быть кем-то и делать что-то, и тем, чтобы оказывать им поддержку и проявлять понимание. Тот из нас, кто не пользовался доверием своих воспитателей, с трудом научится доверять способностям детей к саморазвитию. Тем не менее, наши дети, как и мы, заслуживают доверия. Мы не несем, в конечном счете, ответственности за то, кем станут наши дети. Мы отвечаем лишь за обеспечение им физически и психологически безопасной среды, в которой они могли бы расти и развиваться. И тогда они станут тем, кем сами решат стать, и будут нести за себя всю полноту ответственности.

Вспомните и поразмышляйте

Вы должны честно ответить на следующие вопросы, даже если вам не понравится результат. Начинать менять взаимоотношения с детьми надо с осознания своего поведения и его влияния на детей. Постарайтесь избегать крайностей (таких, как чувство вины или полное одобрение), оценивая себя и свою родительскую компетентность. Помните, что сейчас мы делаем все, что можем. Но по мере того как мы растем, мы можем меняться в лучшую сторону!

Какими условиями обставлена моя любовь к детям? Какие формы насилия я, возможно, применяю к детям?

В чем выражается мое нежелание выслушивать детей и не принимать их всерьез?

В чем я не откровенен (прямо или косвенно) со своими детьми? Что мои дети узнают от меня о своем теле и сексуальности? Чем я могу мешать росту и развитию детей? Какие формы насилия дети, возможно, переняли от меня?

Составьте перечень того, что бы вы хотели сообщить своим детям. Наметьте время, когда вы поговорите с детьми об этом (но не по всем вопросам одновременно)