Глава 3. Каким образом чувства влияют на безопасность

Наши чувства помогают нам определить правильное поведение по отношению к происходящему. Наша способность верно реагировать разрушена той путаницей, которая возникает в результате отрицания наших ощущений, изменения или игнорирования их. Вследствие этого наше поведение часто бывает неадекватным.

Неспособность должным образом реагировать еще больше осложняет наши проблемы. Наша душа разрывается между необходимостью выразить себя и боязнью последствий этого. Мы чувствуем себя незащищенными, так как наша сумбурная и неадекватная реакция не достигает желаемого результата, который заключается в том, чтобы эффективно справиться с происходящими событиями. Поэтому мы сохраняем состояние беспокойства и депрессии.

Подавление ощущений дает нам превратное чувство защищенности. Мы считаем, что обезопасили себя, так как окружающие не знают наших истинных чувств (в какой-то мере это правда). Но цена такого подавления чувств очень велика: теряются чувства самооценки, самозначимости и нарушается гармония внутреннего духовного мира. Для того чтобы подавить ощущения, мы часто вводим себя в заблуждение относительно значения наших истинных чувств. Каждый раз, когда это происходит, мы сомневаемся в себе и умножаем растущее чувство несостоятельности и испытываем ощущение заниженной самооценки.

Подавление чувств поощрялось в течение многих поколений родителями, учителями и другими «авторитетами». Так как это опыт большинства людей, то разрушительная природа такого подавления незаметна, скорее она воспринимается как норма поведения для всех.

Долгое время чувства воспринимались как «враг». Только радостным чувствам не отказывали в праве на существование. Все остальные должны были отрицаться, проявления их следовало избегать, особенно если они казались чрезмерными.

Когда вы были маленьким ребенком, возможно, вы не считали, что выражение чувств вам помогает; возможно, вам говорили, что вам «не нужно так чувствовать» или: «Твои ощущения неправильны». Много раз вашими чувствами пренебрегали. Может быть, главной причиной, по которой ребенок перестает проявлять свои чувства, является то, что он осознает: ничего хорошего не будет, если он поделится с кем-то своими чувствами.

В случае, если мы не понимаем, что чувствуем, мы склонны впадать в депрессию, беспокоиться или же ощущать то и другое вместе. Это может привести к тому, что мы окажемся не в состоянии удовлетворять свои потребности и устанавливать полноценные взаимоотношения с другими людьми.

Эмоции представляются беспокойством, потому что они «неконтролируемы» и ставят людей в затруднительное положение. А в нашем обществе почти любое выражение чувств считается неконтролируемым. Западная культура переоценивает здравый смысл и рациональность и недооценивает эмоции и интуицию. «Здравомыслящие» люди считаются образцом для подражания. Так как мы ощущаем потребность, чтобы нас оценили, мы рано постигаем науку подавления, игнорирования и изменения наших чувств и импульсивных порывов.

Как появляются чувства

Чувства начинают появляться тогда, когда человек впервые ощущает собственную плоть. Если родители не помогают детям дать соответствующие названия телесным ощущениям, ребенок не может уяснить, что представляют собой его эмоции и как их выражать с пользой для себя. Если родители не признают или не уважают детские чувства, ощущения тела передают ребенку информацию, отличную от той, что дают взрослые. Ребенку приходится не доверять либо родителям, либо ощущениям своего тела. Обычно дети не доверяют ощущениям своего тела, так как родители «всегда знают лучше». Недоверие, проявляемое к своему телу, уменьшает нашу способность правильно понимать собственные потребности, и это недоверие мы уносим с собой во взрослый мир. Как следствие этого появляются симптомы стрессового состояния. Физическое и психологическое напряжение, которое вызывается подобным состоянием, обязательно даст себя знать.

Невыраженные чувства осложняют здоровое, продуктивное течение жизни. Без признания и подтверждения существования чувств человек будет в разладе с самим собой. Частично энергия человека тратится на то, чтобы отрицать существование чувств как естественной части человеческой сути. Рациональное начало осуществляет процесс аргументации и стремится обезопасить нас. В то же время система безопасности, которую представляют наши чувства, является недоступной областью влияния. В случае, когда не допускается осознание нами собственных чувств, они (чувства) отыскивают другие пути передачи нам информации. Наши восприятия являются частью автономной нервной системы. Они возникают спонтанно и непреднамеренно для обеспечения человека непрерывным потоком информации о том, что происходит. В отсутствии значительной угрозы эти ощущения представляют собой смутные импульсы, не всегда требующие наименований. Когда бы мы ни захотели измерить нашу «эмоциональную температуру», наши чувства сразу же приходят нам на помощь, хотя мы этого даже не осознаем. Поэтому мы не должны обращать постоянное внимание на этот поток информации, в противном случае мы уйдем в сторону от жизненных проблем.

По различным причинам телесные ощущения становятся сильными. Напряжение служит предупреждением об опасности, исходящей от окружающей среды, и подготавливает к этому нервную систему. Если мы не даем соответствующие наименования этим предупредительным сигналам, то трудно принять защитные меры для нашей безопасности.

Классификация наших чувств

 

 

 

 

 

 

 

Здесь будут обсуждены четыре основные эмоции — радость, грусть, гнев и страх. Мы можем классифицировать наши чувства, основываясь на их силе и влиянии на нас. Страх, наше самое главное (базисное) чувство, является фундаментом для всех других эмоций. За ним следуют гнев, грусть и радость. Эта классификация может быть представлена следующим образом:

4. Радость. Чувство удовлетворения, довольство, иногда называемое «счастьем».

 

 

3. Грусть. Чувство потери, горя, иногда его путают с депрессией, иногда это проявление гнева.

 

2. Гнев. Чувство, проявляющееся, когда человек атакован;

чувство, возникающее в ответ на страх, когда существует «жизнеугрожающая» ситуация.

 

1. Страх. Самое примитивное и мощное чувство, связанное с физическими и психологическими потребностями в безопасности; его цель — обеспечить выживание и побудить к действиям когда существует угроза жизни и выживанию.

Страх

Идентифицирование и использование страха крайне необходимо для нашего чувства безопасности и защищенности. Иногда страх считается слабостью, которой мы не должны поддаваться. Мальчикам советуют не обращать внимания на их страхи. Только «маменькины сынки» боятся. Ни один мальчик в нашей культуре не смирится с прозвищем «девчонка», если он может этого избежать. К девчоночьим страхам отношение более терпимое, их даже поощряют как средство контроля. Это помогает мужчинам поддерживать свои иллюзии относительно «слабой» половины общества и является еще одним доказательством того, что мужчины лучше женщин и что без мужчин женщины были бы беззащитными. Мальчиков призывают не трусить и скрывать физическую или эмоциональную боль. Если бы мужчины обращали внимание на свои страхи, они бы, вероятно, реже участвовали в опасных действиях просто для того, чтобы доказать свою принадлежность к «сильной» половине.

Важно помнить, что функция страха заключается в том, чтобы помочь нам выжить. Его присутствие указывает на то, что существует угрожающая ситуация и она требует реагирования. Борьба со страхами обычно принимает одну из трех форм:

1) испытывая гнев, мы готовимся защитить себя;

2) мы убегаем или прячемся;

3) мы реагируем, предпринимая попытки контролировать ситуацию.

Иногда страх настолько сильный, что мы на мгновение погружаемся в такое оцепенение, что ни на что не реагируем. Способность откликаться на чувство страха — это главное в нашем чувстве безопасности.

Гнев, как упоминалось выше, — это форма реакции на страх. Важно понимать, что это — адекватная реакция. Гнев активизирует тело и побуждает его защитить себя. Его цель — направлять энергию, необходимую для того, чтобы бороться со страхом. Единственное присутствие гнева (как и страха) заставляет нас мобилизовать свои внутренние силы. Сила гнева обычно прямо пропорциональна силе страха. Так наша нервная система старается сбалансировать эти чувства.

Бегство — такая же адекватная реакция на страх, как и гнев. Иногда высшая мудрость заключается в формуле: «Убегай и живи, чтобы бросить вызов следующему дню». И гнев, и бегство могут быть разумными реакциями на страх. Одно не лучше и не хуже другого. Если наши страхи признавались и подтверждались, когда мы были детьми, мы знаем, когда и какую реакцию использовать. Если этого не было, мы, повзрослев, пользуемся испытанным методом игнорирования страхов и избегаем упоминать о них. Таким образом, правильная реакция невозможна, зато мы научились реагировать на ситуацию, с тем, чтобы не освободиться от страха, но рационализировать его, сделав его на некоторое время «разумным».

Просматривая предыдущую главу, мы вспомним, как страх соотносился с нашими ощущениями благополучия. Многое из того, что мы считаем в себе плохим, является результатом страхов, не принятых во внимание. Некоторые из них уходят корнями настолько глубоко и столь живучи, что заставляют нас ощущать постоянное беспокойство и тревогу. Многие из них присутствуют на неосознанном уровне, поскольку переживались в раннем детстве, что еще более затрудняет их идентификацию.

Один из способов реагирования на страх — попытка контролировать свое окружение. Степень полноты контроля обычно пропорциональна силе страха. Мы полагаем, что будем чувствовать себя в безопасности, когда добьемся контроля за всем происходящим. Мы можем прибегать к манипулированию или соблазнам, лишь бы добиться контроля за поведением других людей. Важно, чтобы ничто не могло застать нас врасплох. Если же эта тактика не дает нужного эффекта, мы прибегаем к давлению, навязывая свою волю другим. Мы используем чужие страхи, чтобы подавить свои собственные и одновременно управлять этими людьми. Но подобный контроль иллюзорен. Много энергии и времени затрачивается на то, что дает весьма малый эффект.

Люди с высокой потребностью в контроле не любят себе подобных. Если два таких человека сходятся вместе, между ними всегда возникает конфликт. И хотя их может тянуть друг к другу, каждый из них воображает, что может взять верх над другим и заставить его подчиниться. Подобные взаимоотношения напоминают силовую борьбу.

Дети, воспитанные родителями с высокой потребностью в контроле, как правило, придерживаются одной из следующих тактик. Они либо подчиняются, считая, что нет иной альтернативы, либо бунтуют. Люди, нуждающиеся в контроле, чтобы чувствовать себя защищенными, склонны тянуться к тем, кто испытывает потребность контролировать других. Союз таких личностей «идеален», по крайней мере, в течение определенного времени.

Эмоционально здоровые люди не нуждаются в контроле как способе снятия страхов. Они заняты своей жизнью, и у них нет потребности контролировать других, чтобы чувствовать себя защищенными. Их чувство защищенности основывается на осознанном отношении к своим эмоциям и поведению, так как они научились во всем полагаться на свои силы.

Гнев

Любые проявления гнева рассматриваются в обществе в лучшем случае как дурные манеры, в худшем — как представляющие опасность. Предпочтительно, чтобы у ребенка вообще не возникало чувства гнева. Ребенок считается «хорошим», если родители не замечают никаких проявлений гнева в его поведении. Если он скрывает подобные эмоции, это вызывает одобрение. Если же дети не в состоянии подавить гнев, они должны, по крайней мере, контролировать его проявления. Если же ребенок не способен и на это, его наказывают. Каким бы ни было наказание, неодобрение родителей и запрет на гнев — вот что воспримет ребенок.

Самая величайшая жестокость, которой могут быть подвергнуты дети, — это запрет на выражение гнева и страданий под угрозой лишения их родительской любви.

Как уже упоминалось выше, гнев — не только реакция на страх, но и чувство, занимающее свое законное место в ряду мотивов поведения. Гнев — естественная реакция человека, на которого нападают, которого игнорируют, ущемляют или с которым плохо обращаются. В тех случаях, когда гнев не является немотивированным или безрассудным, а выступает как адекватная реакция на плохое обращение, он становится приемлемым средством самозащиты.

Очень часто источником детского гнева является несправедливость. Дети обладают чувством справедливости, на которое они часто ссылаются, когда считают, что с ними обходятся неправильно. Будучи взрослыми людьми и родителями, мы знаем, что в мире нет справедливости. Но дети замечают, когда совершается несправедливость, и гнев является их естественной реакцией на нее. Чувство справедливости является неотъемлемой частью потребности ребенка в уверенности, что он получит причитающуюся ему долю материальных и духовных благ. И родители не имеют права лишать ребенка этого важнейшего средства защиты своего «я». Если же они идут на это, то это все равно что обрезать у кошки когти и выпустить ее на улицу. Кошка лишается своего основного средства самозащиты и становится легкой добычей. Если мы серьезно отнесемся к этойпотребности ребенка, то он быстро перерастет ее и перейдет к более зрелым формам удовлетворения своих потребностей.

Гнев (в зависимости от интенсивности) имеет различные оттенки — от легкого раздражения до ярости. Многие люди, однако, полагают, что существует лишь одна степень гнева. Возможно, это происходит из-за того, что в нас накапливается раздражение до тех пор, пока оно не изливается в форме гнева. Стало быть, пока мы не научимся управлять своим гневом, даже легкое раздражение нежелательно.

Гнев — одна из самых сильных эмоций, присущих человеку. Если признать его существование и управлять им, он принесет нам лишь пользу, представляя собой источник энергии, способствующий формированию чувства защищенности. Если же отрицать его существование и подавлять его, это принесет нам вред, лишая нас энергии и отравляя наши взаимоотношения. По существу, у нас есть лишь эти две возможности.

Грусть

Грусть — чувство, которое по своей силе следует за страхом и гневом и является следствием ощущения утраты. Здесь подразумевается все, чего не хватает, и без чего нам приходилось обходиться. Мы ощущали чувство утраты, когда не получали столь необходимых нам ласки и утешения от родителей, когда нас забывали похвалить и поощрить, хотя мы этого заслуживали.

Все эти лишения являются источником грусти. Грусть — это довольно стойкое чувство; некоторые люди проносят его через всю жизнь. В них чувство утраты пустило глубокие корни, и нескончаемая печаль лежит на них тяжким бременем. Как правило, эти люди не имеют никакого представления о том, что вызывает у них чувство грусти. Отсутствие понимания может привести к хронической депрессии, поскольку они не замечают хороших сторон жизни. Создается впечатление, что у них отсутствует вкус к жизни, и что они намеренно добиваются этого.

Слезы обычно свидетельствуют о грусти, хотя иногда могут сопровождать гнев. Если нам в детстве не разрешали плакать, мы изо всех сил старались сдержать слезы независимо от их причины. Непролитые слезы остаются в нас, пока не найдут выхода. Не так уж редко люди, которые годами сдерживали слезы, могут долго плакать «без видимых причин», когда запрет снят.

К грусти в форме душевной боли (особенно если она сопровождается слезами) часто относятся неодобрительно. Мальчикам просто «запрещают» подобные проявления. Как у мужчин, так и у женщин слезы считаются проявлением слабости. «Большие мальчики (или девочки) не плачут». Сколько раз мы слышали это? Сколько раз мы внушали то же самое своим детям, когда у них на глаза наворачивались слезы? Сколько раз мы слышали или сами говорили: «Замолчи, или я тебе так дам, что будет о чем плакать»?

Представление о том, что мужчины, которые плачут, — «девчонки» и слабаки, внушается мальчикам с того самого момента, когда начинается социализация. Многие мужчины становятся взрослыми, так и не пролив ни слезинки, неся в своей душе накопленные в течение жизни боль и страдания. Напряжение от того, что эти чувства не находят выхода, вредно сказывается на мужчинах. Более короткая продолжительность жизни, сердечно-сосудистые и раковые заболевания — вот некоторые из последствий. Кроме того, это ведет к ограничению и скудости эмоциональной жизни и к неспособности испытывать близость к другим. Увы, в нашем обществе умение подавлять чувства считается признаком мужественности и усиленно культивируется.

С неодобрением относятся и к проявлениям грусти и боли у девочек. Женщинам позволительно иногда поплакать (в отличие от мужчин). Но поскольку в нашей культуре, где доминируют мужские нормы поведения, женщины считаются слабыми, а слезы — признаком слабости, женские слезы как бы служат подтверждением подобных убеждений. Поэтому женщины, работающие в окружении мужчин, изо всех сил стремятся подавлять слезы, так как общепринятой нормой считается умение контролировать свои чувства.

Когда печаль овладевает человеком, она несет с тобой и грусть. Но не только. Каблер-Росс доказал, что печаль включает в себя также и гнев. Любая утрата физического или эмоционального характера может и часто действительно вызывает наряду с грустью чувство протеста и гнев. И если на эти чувства не обращать внимания, печаль часто переходит в депрессию.

Грусть в сочетании с гневом нередко ощущается как страдание. Страдание — это «синтетическое», или вторичное, чувство, которое отвлекает нас от осознания истинных чувств, поскольку грусть или гнев не одобряются. Многие люди носят в себе неимоверное страдание, накопленное на протяжении всей жизни. Если говорить обобщенно, то людям проще обозначить свои чувства как страдание, нежели классифицировать их как страх, гнев или грусть. Чувство страдания заставляет нас ощущать себя жертвами. Вполне вероятно, что мы не заслужили того, как с нами поступили, но, убеждая себя в том, что мы страдаем, мы тем самым избегаем запрещенных чувств. Стоит осознать свои чувства как гнев, грусть или страх, как это помогает нам справиться со страданием.

Радость

В основе приятных, «счастливых» или радостных эмоций лежат ощущения довольства и удовлетворения. Чаще всего это происходит, когда мы находимся в ладу с самими собой. В том случае, если на другие чувства обращают внимание и находят им должные формы выражения, психика человека пребывает в состоянии равновесия. В результате возникает ощущение удовлетворения или довольства.

Мы не будем счастливы, если будем надеяться все время испытывать сильнейшие чувства. Счастье определяется не силой чувств, а равновесием, порядком, ритмом и гармонией.

Чтобы быть здоровым и счастливым, многочисленные системы, функционирующие в нашем организме, должны находиться в состоянии равновесия. Оно крайне необходимо для функционирования всех систем организма. Даже в тех случаях, когда равновесие нарушено, будет создаваться его видимость. Вызывает удивление и восхищение заложенная в человеке способность функционировать даже в условиях, когда равновесие нарушено. Мы обладаем неимоверными компенсационными способностями. (Перечитайте стихотворение «Сорвиголовы» в начале книги в качестве иллюстрации подобного равновесия.)

Наше здоровье и самочувствие зависит от равновесия, которое система тело — разум — душа устанавливает сама, когда устранены все препятствия. Только в случае истинного равновесия мы способны испытывать стойкие чувства удовлетворения и довольства, которые и составляют «счастье».

Если нет никакой возможности должным образом реагировать на страдание, унижение и принуждение, то, соответственно, эти ощущения не могут стать составной частью личности; чувства, которые они вызывают, подавляются, потребность в их осознании остается нереализованной — без какой-либо надежды осуществить это в будущем. Именно невозможность выразить подавляемые чувства соответствующим образом чаще всего приводит к возникновению серьезных психологических проблем.

Подавление чувств, испытываемых детьми, нарушает их равновесие. Постоянное подавление, в конечном счете, ведет к тому, что ребенок не может разобраться в своих чувствах. Процесс нарушения равновесия начинается в раннем детстве. Поскольку

это происходит с большинством людей, никто не пытается протестовать. Мало кто понимает, что подобное подавление чувств является разновидностью плохого обращения с детьми. Приучая детей игнорировать, искажать и отрицать свои чувства, мы замедляем их рост и развитие точно так же, как если бы лишали их пищи. По существу, мы отказываем им в возможности, обрести истинное счастье.

Хотя и неосознанное, такое вмешательство родителей в развитие ребенка является мощным источником хронической депрессии у детей. Это вмешательство, усиленное собственным детским опытом родителей, можно нейтрализовать, лишь признав его наличие. Только в этом случае мы сможем устранить его из жизни детей.

Чувство вины

Чувство вины возникло, когда мы учились подавлять чувства гнева и страха, которые были неприемлемы для наших родителей. Чувство вины обладает способностью заставить нас согласиться с тем «фактом», что мы — плохие люди, что что-то в нас не так. Дети в этом плане особо уязвимы: они склонны принимать на себя вину не только за себя, но и за родителей. Чувство вины — это не «истинное» чувство; часто оно представляет собой трансформацию гнева, направленного на себя.

Ни при каких обстоятельствах нам не разрешается гневаться па родителей, поэтому наша реакция — преобразование гнева и чувство вины. Оно возникает, когда мы считаем, что сделали что-то не то. Мы «несправедливо» рассердились на родителей или же сильно разочаровали или поставили в неловкое положение тех, кто нас любит. Наши чувства ставят под вопрос нашу лояльность родителям. Дети в силу своей беззащитности часто берут на себя вину за гнев, отчаяние и разочарование родителей. Если бы я вел себя (или был) лучше, родители не переживали бы так». Когда мы сами были детьми, мы винили себя, если что-нибудь было не так. Это «взятие» на себя вины и формирует комплекс виновности. Так же, как и попытки осуществлять контроль, чувство вины — еще один способ не допустить признания того, что человек испытывает запрещенные эмоции.

Родители и другие взрослые нередко добиваются своего, используя чувство вины у детей. Это — одна из самых эффективных форм контроля. Если искусно внушить человеку чувство вины, он практически превращается в ничто. Сколько раз нам приходилось слышать фразу: «После всего, что я сделал для тебя, ты так ко мне относишься?» Причина, по которой такой аргумент очень эффективен в отношениях между родителями и детьми всех возрастов, заключается в том, что гнев, испытанный родителями в детстве и не нашедший выхода, переносится во взрослую жизнь. Гнев, перешедший в чувство вины, делает взрослых людей уязвимыми для укоров стареющих родителей, начальников, супругов и даже собственных детей.

Один молодой человек искренне поведал о своих ощущениях в связи со смертью отца. Мать его еще была жива и с трудом переживала смерть супруга. Все дети уже выросли и жили вне родительского дома, поэтому она осталась одна. Детство молодого человека было, мягко говоря, трудным из-за этой женщины. Она изображала мягкосердечного и беспомощного человека, но на самом деле обладала характером тирана и диктатора. Когда он был ребенком, ее отношение к нему часто озадачивало. Казалось, она любит его, но в то же время она подавляла его и всегда настаивала на своем. Молодой человек испытывал очень сильное чувство вины, поскольку был не в состоянии откликнуться на ее просьбы и приехать к ней, ибо это означало бы поставить свою жизнь под ее контроль. «Чувство вины грызет меня изнутри», — с горечью признавался он.

За год, прошедший с момента смерти отца, она прибегала к всевозможным ухищрениям, чтобы заставить его приехать к ней. Он знал, что ему следовало бы навестить ее, однако всякий раз находил различные предлоги, чтобы уклониться. И только когда чувство вины стало преобладать над чувством гнева, он сумел разобраться в своей дилемме.

Что происходит, когда чувства не находят выхода

Чувства, не находящие выражения, сами по себе не исчезают. Они накапливаются в ожидании подходящего момента. Кажущаяся схожесть чувств приводит к тому, что старые чувства в поисках выхода принимают вид чувств, испытываемых в настоящий момент. Но если запрет на выражение чувств остается в силе, человек несет в себе эмоциональную память о всех пережитых им страданиях, боли, гнева, страха, печали и радости.

В тех случаях, когда существуют препятствия для прямого выражения чувств, изыскиваются различные замаскированные

способы их выражения. К сожалению, подобные искаженные формы удовлетворяют наши потребности не в такой мере, как прямые. В нас все еще продолжают жить остатки не нашедших должного выражения чувств. Например, гнев часто может выражаться в форме сарказма или подшучивания. Если же человек, которому они адресованы, обижается, ему обычно говорят: «Ты что, не воспринимаешь шуток?» Когда люди, ставшие объектом сарказма и шуток, жалуются, их считают чересчур чувствительными. Нередко эти люди не умеют распознать гнев, обращенный на них, хотя и ощущают, что подвергаются нападкам. А человек, изливающий сарказм и прибегающий к шуткам, выражает свой i нев в искаженной форме.

Во многих публикациях указывается, что не находящий выхода гнев вредно отражается на здоровье. Результаты исследования, проведенного более 25 лет назад, но опубликованные сравнительно недавно, свидетельствуют, что «люди с повышенной враждебностью, недоверием и цинизмом в гораздо большей степени предрасположены к преждевременной смерти». Частыми последствиями не нашедшего выхода гнева являются астма, раковые заболевания и другие болезни. Он также является причиной депрессии, которую испытывают миллионы людей.

Еще один способ непрямого выражения чувств в случае их запрета — присоединяться к другим чувствам. Все невыраженные чувства оседают в своеобразном накопителе в ожидании подходящего момента, когда смогут присоединиться к другим чувствам и таким образом найти выход.

Супружеская пара обратилась за помощью в связи с частыми конфликтами. Между ними вспыхивают бурные споры практически из-за всего. Ссора может начаться даже из-за того, что одному не нравится, как другой выжимает зубную пасту из тюбика. Он не хочет делать так, как она, и не может удержаться от замечания. Сначала это замечание делается довольно спокойным тоном. Но буквально через несколько минут они начинают кричать, ругаться и швыряться вещами. Каждый вспоминает о множестве обид, которые накопились со времени последней ссоры. Но ссоры никогда не решают никаких проблем. Несколько дней они дуются друг на друга, затем остывают и возвращаются к «нормальным» отношениям. И хотя никому не позволительно выражать свой гнев столь яростно и бурно, их эмоции столь сильны, что, так или иначе, прорвутся.

Часто возникает раздражение или ощущение того, что партнер тебя отвергает, или же убеждение, что он ведет себя неразумно. Однако, вместо того чтобы выявить суть проблемы, партнеры руководствуются чувствами, полагая, что таким образом они с ними справляются. В конце концов эти чувства уходят в глубь, а люди думают, что преодолели раздражение. Но позднее, когда они меньше всего ожидают этого, из-за пустяка начинается ссора. Партнеры в ужасе из-за неспособности контролировать свой гнев. Им и в голову не приходило, что они склонны к таким вспышкам. Все попытки как-то решить проблему зубной пасты, безуспешны. Даже отдельные тюбики не могут погасить конфликт, поскольку они являются видимым свидетельством непримиримости сторон.

Вот яркий пример того, что происходит, если мы не обращаем внимания на свои чувства. Вероятно, когда мы были детьми, мы наблюдали подобные сцены. Стоило этой паре припомнить свои детские впечатления, как оба партнера вспомнили эпизоды, в которых их родители вели себя аналогичным образом.

Чтобы нести в себе всевозрастающий груз невыраженных чувств, требуется неимоверная энергия. И как бы ни старались подавить их, эмоции, хотя и деформированные, обладают значительной силой. Какая-то часть энергии нам требуется, чтобы подавлять и хранить нежелательные чувства, а другая ее часть расходуется на формирование чувства защищенности. Следовательно, для нашего развития и совершенствования остается все меньше энергии. И мало кто при таких обстоятельствах способен на полное раскрытие своего потенциала.

Связь между поведением и чувствами

Формы поведения, обусловленные негативными чувствами, всегда либо запрещались, либо подвергались существенным ограничениям. Пускать в ход кулаки, кусаться, избивать человека руками или ногами — все это запрещенные формы поведения, ассоциируемого с гневом, насилием и неуважением к другим. Общественная мораль допускает и поощряет подобные проявления лишь в тех случаях, когда речь идет о послушании родителям, самообороне или отдельных видах спорта.

Проблема же заключается в том, что отсутствует обучение правильным формам поведения. Не предлагается ничего, что могло бы заменить насилие как средство выражения гнева. (Не верьте, что родители не сердятся, когда бьют своих детей. Когда говорят: «Я никогда не бью ребенка, когда сержусь на него» — это предполагает такую степень жестокости, которая ничем не отличается от садизма.) В детстве, когда мы сердились, формы выражения гнева были жестко ограниченны, поскольку нас учили

подавлять гнев. Однако, если в школе на нас нападал хулиган, нас учили давать сдачи. Если же мы этого не делали, нас наказывали за трусость. Получив взбучку в школе, следовало ожидать ее и дома. И при этом не происходило никаких выяснений! Неудивительно, что многие так и не научились выражать свой гнев должным образом.

Человек, понимающий и воспринимающий гнев как неотъемлемую часть своей личности, никогда не прибегнет к насилию. Но если он не в состоянии осознать свою ярость, если его не научили распознавать это чувство, то у него возникает потребность проявлять насилие по отношению к другим.

Основываясь на своем опыте, мы фактически ассоциируем гнев с насилием и агрессией. Традиционные формы насилия, характерные для спорта или войны, допустимы и даже поощряются (особенно среди мужчин). В этих условиях гнев используется как стимул для соответствующего поведения. Контактные виды спорта (например, футбол, бокс или хоккей на льду) часто сопровождаются насилием. Унижение солдат в период их обучения стало притчей во языцех. Именно это, наряду с воспитанием ненависти к «врагу» как источнику унижения, заставляет солдат убивать людей с меньшим отвращением. Гнев всегда предполагает, что кто-то будет избит, убит или обижен в результате акта насилия.

Все это привело к противоречивым мнениям относительно связи между гневом, насилием и агрессией. Я признаю, что, хотя некоторые формы агрессии необходимы для выживания человека, насилие недопустимо. Нахождение и приготовление пищи, кусание, жевание, создание и уход за кровом — все это агрессивные действия, но они вовсе не обязательно исходят из гнева. Агрессивность — естественный компонент личности, и ее функция — помочь нам получить то, в чем мы нуждаемся. Без агрессивности мы были бы обречены на бездеятельность и выжидание, что что-то, необходимое нам, само приплывет в руки. Без агрессивности мы не могли бы реализовывать свои потребности.

Но когда наша природная агрессивность попадает под запрет, из нашей поведенческой модели изымается нечто очень важное. Наша способность вести себя агрессивно атрофировалась вследствие того, что нас учили «быть вежливыми» и «ждать своей очереди». С другой стороны, бывает и так, что людей учат хватать то, что им нужно, не обращая внимания на потребности других. Выжидаем мы или сами хватаем необходимое нам — и то и другое является реакцией на отсутствие помощи в управлении собственной агрессивностью. Многие не делают различия между чувствами и поведением. «Контролируйте себя». Эта фраза означает недопустимость запрещенных, неуместных или шокирующих форм поведения и, что гораздо важнее, чувств. Мы обязаны не только контролировать свое поведение, но и подавлять свои чувства. «Потеря контроля» — это эвфемизм, которым обозначают практически любое публичное проявление чувств. Но поскольку они являются естественной реакцией на окружающую среду, их невозможно устранить усилием воли. Мы можем лишь научиться их трансформировать, избегать или не признавать, но невозможно запретить их проявление.

Мы рано привыкаем подстраиваться под ожидания наших воспитателей. Чтобы добиться их одобрения, поощрения и любви, которые нам так необходимы, мы сначала учимся прятать нежелательные чувства от родителей и других взрослых, а затем учимся скрывать их и от самих себя. Но нужно помнить, что человек дорого за это расплачивается. Расплатой является физическое и психическое нездоровье. Примеры тому – разрушенные семьи, разорванные отношения, насилие и злоупотребления алкоголем и наркотиками. И что самое важное — расплатой является наша некомпетентность как воспитателей.

Одним из следствий подобного положения вещей является ощущение огромного дискомфорта, который люди испытывают при проявлении сильных эмоций. Например, у нас неодобрительно относятся к открытому проявлению горя. Если во время и после похорон близкие покойного не проявляют никаких эмоций, их считают мужественными и сильными. Стоицизм вызывает восхищение. Даже тихая печаль не должна длиться дольше «разумного» периода времени. Люди, не позволяющие себе никаких проявлений страданий или боли, преподносятся как образцы для подражания. В результате неожиданной болезни женщина потеряла ребенка. Неожиданная смерть ребенка явилась для нее трагедией. Друзья и родственники окружили ее вниманием в этот час скорби. Она была благодарна всем, кто поддержал ее в первые часы и дни трагедии. Но по истечении трех месяцев чувство благодарности сменяется возмущением. Друзья и родственники дают ей понять (кто намеками, а кто и прямо), что ей пора перестать жалеть себя. Они ощущают дискомфорт и хотели бы, чтобы она не показывала больше, как она страдает и как ей больно.

Многие люди ощущают неловкость, когда в их присутствии кто-то страдает. Если вам случалось находиться в комнате, где двое вступали в драку, то вы, наверное, замечали, что люди стараются как можно скорее улизнуть оттуда. Это объясняется тем, что, когда кто-то утрачивает контроль над собой, всем становится неловко. Те, кто публично проявляют свой гнев, теряют «авторитет» в глазах окружающих.

С другой стороны, есть и такие люди, которые получают удовольствие от драки, если она происходит между другими. «Ну-ка, покажите друг другу». Это игра, которая подсознательно притягивает, давая некоторый выход нашему сверхконтролируемому гневу. Таким образом, таящаяся в нас агрессивность пользуется суррогатами для выражения не находящего выхода гнева. И неважно, скрываемся мы от гнева других или, наоборот, провоцируем его, мало кто умеет эффективно управлять своим гневом или гневом других. Мы знаем только, что его любой ценой необходимо сдерживать, контролировать или трансформировать в нечто иное. (Например, после многолетних попыток контролировать свой гнев человек обнаруживает, что ему удалось сублимировать его в интерес к фильмам ужасов. Одни разряжают свой гнев на незнакомых людях. Другие, находясь в автомобиле и ощущая себя в относительной безопасности, направляют свой гнев на других участников дорожного движения.)

Шелдон Копп описывает, к каким последствиям могут привести требования контролировать себя:

«Наши естественные импульсы находятся под запретом, а чувства искусственно сдерживаются. Вряд ли мы от этого получаем удовольствие. Также маловероятно, что это приносит удовольствие другим. Наша манера поведения, основанная на воспитании, силе воли и самоконтроле, почти не оставляет места для естественности и непосредственности. И хотя мы не совсем лишены чувства юмора, мы ограничиваем его проявления сухими и язвительными замечаниями. Преисполненные чувством собственного достоинства и целесообразности, самые простейшие стремления к простоте и удовольствию мы воспринимаем как соблазны, которые следует игнорировать и избегать. Мы изо всех сил стараемся вести себя как положено. Мы не осмеливаемся вести себя как нам хочется. Однако мы можем потерять контроль… к сожалению, наш самоконтроль способен лишь на подавление наших импульсов. Как это ни странно, но, чем больше мы цепляемся за иллюзию самоконтроля, тем меньше мы оказываемся в состоянии контролировать свою жизнь».

Так, мы вводим себя в заблуждение, полагая, что, не признавая, трансформируя или избегая чувств, мы контролируем их.

Различие между реакцией и реагированием

Между реагированием и реакцией на чувства существует явное и значительное различие. Мы уже ссылались на это различие несколько раз. Как правило, мы реагируем в соответствии со своими чувствами. Если мне грустно, я плачу. Если я сержусь, у меня возникает желание защитить себя. Если мне страшно, я убегаю или прячусь. С другой стороны, реакция предполагает поведение, которое не обязательно согласуется с чувством. Ее предназначение — скрыть чувство от лица, которое это чувство вызвало. В детстве нас в основном учили, какой должна быть реакция на чувства. Как правило, нам следовало их не признавать, трансформировать или избегать.

Нас научили, как использовать разнообразные реакции для собственной защиты. Самая универсальная реакция — ложь. И хотя, как предполагается, в нашем обществе честность рассматривается в качестве одной из основных ценностей, в действительности очень редко можно встретить настоящую честность. Ложь как средство защиты стала столь присуща нашей культуре, что многие даже не замечают, когда они прибегают ко лжи. Мы очень тщательно относимся к разнице между «святой» ложью и «наглой» ложью, что призвано успокоить нашу совесть.

Тем не менее, мало кто считает сокрытие информации разновидностью лжи. Молчание нельзя рассматривать как ложь, по крайней мере, так мы полагаем. Не вызывает у нас возмущения и манипулирование правдой и полуправдой, если мы находим это выгодным для себя. Из детских лет мы вынесли убеждение, что ложь может быть оправданна. Но наибольший вред наносится, когда человек лжет самому себе. А самообман неизбежен, поскольку он необходим нам для обмана других.

Иногда детей наказывают за то, что они говорят правду. Что может думать ребенок, когда по требованию родителей он говорит правду, и его за это наказывают? Хотя нашей культуре свойственно проповедовать честность, очень часто общественной поддержкой пользуются нормы поведения, которые поощряют людей за ложь. Это очень типично для родителей. В результате дети учатся «делать все наоборот». Родители говорят нам то, что нам следует, по их мнению, слышать. Дети говорят родителям то, что им хочется услышать.

Для того чтобы стать цельными и здоровыми личностями, нам» «нужно научиться правильно реагировать. Это означает научиться говорить правду себе и о себе. Мы провозглашаем, что «правда делает нас свободными», но большинство боится поверить в это и действовать в соответствии с этим принципом, особенно когда дело касается эмоций. Еще в раннем детстве мы научились защищать себя от злоупотребления нашими чувствами со стороны других людей. Многие из нас являются непревзойденными мастерами, когда речь идет о реакции на различные события нашей жизни. У нас это получается автоматически. Но научиться реагировать после многих лет отработки реакций нелегко.

Вспомните и поразмышляйте

Прежде чем приступить к следующей главе, уделите несколько минут размышлениям и записям. Посидите спокойно и припомните свое детство. Дайте своей памяти полную свободу и не старайтесь направить ее в определенное русло. Старайтесь не допускать никакой цензуры. Как правило, детство вспоминают либо как сплошь хорошее, либо как сплошь плохое. Но постарайтесь просто вспомнить — без всяких оценок или критики. Представьте дом, где вы жили. Припомните, где вы спали. Вспомните, что вы чувствовали, когда жили с родителями или воспитателями. Особенно постарайтесь припомнить чувства, связанные с эпизодами или образами, возникшими в вашей памяти. Обратите внимание на страхи, которые вы испытывали в детстве. Отметьте другие чувства, испытанные в детстве, а также ощущения и связанные с ними чувства.

Какие чувства считались приемлемыми в вашей семье, а какие неприемлемыми?

Как вы узнали, что данные чувства неприемлемы? Какие доводы приводились или подразумевались, чтобы доказать, что эти чувства неприемлемы?

Переживать и выражать чувства — не одно и то же. Какие чувства вам разрешалось выражать, а какие — нет? Что происходило или что, как вы полагали, могло произойти, если бы вы «потеряли контроль» и проявили запрещенные чувства?

С какими убеждениями в отношении чувств вы выросли?

Как вы управляете чувствами, особенно страхом и гневом, сейчас?

Как все это влияет на ваши отношения с людьми, включая детей, супруга, родителей и начальника?

Как вы полагаете, чему вы учите детей в отношении чувств?