Глава 3. Инспирация и откровение

(Природа и характер действия). Роджер Кун

МОЖЕТ ЛИ НАСТОЯЩИЙ ПРОРОК ХОТЬ РАЗ ОШИБИТЬСЯ ?

ВВЕДЕНИЕ

Сегодня богословские дебаты о «непогрешимости» и «безошибочности» волнуют сердца и умы представителей евангелических церквей, особенно если речь заходит о пророческой инспирации. В немалой степени темой дискуссии являются соображения семантического порядка, причем сама дискуссия довольно тесно связана с буквальным взглядом на боговдохновенность. Тем не менее есть некоторые весьма важные вопросы, которые надо поставить и постараться найти на них ответ. Может ли настоящий пророк хоть когда-нибудь ошибиться? Если он действительно настоящий, можем ли мы сказать, что его пророчества сбываются на все сто процентов? Может ли он однажды изменить сказанное или написанное?

В словаре Вебстера слово «непогрешимый» имеет следующие значения:

«1) неспособный ошибиться; безошибочно точный;

2) не склонный к заблуждению, обману или разочарованию: неизменный;

3) безошибочный в определении тех учений, которые касаются веры или норм нравственности (2)».

Слово «безошибочный» определено как «свободный от ошибок: непогрешимый»(3).

Вопрос о пророческой непогрешимости возникает в связи с тем, что Писания считаются более достоверными, чем обычные литературные произведения, написанные обычными людьми.

В первой части нашей беседы мы приводили слова апостола Павла, сказавшего, что «все Писание богодухновенно» (2 Тим.3:16). Его нельзя «исправить» с помощью какого-то «частного истолкования», так как весть, которую оно содержит, родилась не в результате какой-то частной инициативы или творческого порыва, «ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Пет. 1:21). Именно поэтому Петр говорит, что к нему надо «обращаться» (2 Пет.1:19).

Как и Петр, Павел призывает фессалоникийских христиан «не угашать Духа», «не уничижать пророчества», «все испытывать» и «держаться хорошего» (1 Фес.5:19-21).

Почему? Потому что, как отвечает Петр, мы имеем «вернейшее пророческое слово» (2 Пет.1:19). В последних переводах вместо «вернейшего» говорится о «более надежном», более прочном», «более утвержденном», «вновь подтвержденном» и «более обоснованном».

Речь идет не о том, что уникальность боговдохновенных сочинений состоит в их большей надежности («вернейшие»), а о том, чтобы выяснить, в чем суть этой надежности. Почему и каким образом эти сочинения можно назвать «вернейшими»?

Среди евангеликалов и адвентистов бытуют несколько похожих друг на друга моделей ответа на данный вопрос.

1. Теория «смирительной рубашки». Согласно данной теории во время инспирации Святой Дух осущестлвяет над пророком столь сильный контроль, что пророк просто «застрахован» от совершения каких бы то ни было ошибок.

Такая позиция хорошо видна в словах одного адвентистского проповедника, который в своей проповеди, обращенной к неадвентистам, рассказывал о Елене Уайт.

Вот что он, в частности, сказал:

«Предсказания, сделанные Еленой Уайт, всегда верны вплоть до настоящей минуты. Физики любят говорить о среднем уровне и очень гордятся, если оказываются правы на семьдесят пять или восемьдесят процентов.

Но возможно ли, чтобы у пророка Божия тоже был какой-то средний уровень? Никогда! Он прав на все сто или вообще не прав!

Но я скажу и другое! Пророк Божий ничего не передумывает!

Надеюсь, теперь вы начинаете видеть разницу между пророком — настоящим пророком — и физиком».

Итак, анализируя данный отрывок, можно сказать, что:

1) что у настоящего пророка КПТ (коэффициент пророческой точности) равен ста процентам, тогда как у физиков (и лжепророков) он составляет только семьдесят пять-восемьдесят процентов.;

2) если пророк Божий не пророчествует с абсолютной точностью, он не пророчествует вообще;

3) истинный пророк никогда не возвращается к тому, что он написал или сказал, чтобы что-то исправить.

Такая позиция в значительной мере обусловлена той философией инспирации, которая содержится в одной популярной биографии Елены Уайт, вышедшей несколько лет назад. Там, в частности, сказано:

«Истинный пророк — это не физик, который обходится с помощью умственного или «духовного» костыля, но тот, у кого нет никакой свободы в том, что касается «настройки» на пророческий призыв или контроля за пророческими импульсами. Эти импульсы внедряются в его сознание сверхъестественной личностью, которая, в совершенстве зная о прошлом и будущем, совершенно исключает возможность ошибки или просчета со стороны человека».

Далее мы покажем, что эта позиция создает серьезные проблемы в нашем восприятии Библии и сочинений Елены Уайт.

2. Теория «вмешательства». Согласно данной теории пророк, будучи человеком, может ошибиться, но, если его ошибка будет иметь серьезные последствия и неблагоприятно повлияет на развитие Божией церкви (исказив направление этого развития), на вечную участь того или иного человека или на чистоту учения, — тогда (и только тогда) Святой Дух непосредственно воздействует на пророка, исправляя ошибку и спасая от возможного вреда.

Такую позицию можно согласовать с объективной реальностью Писания и духом пророчества, характерным для сочинений Елены Уайт, однако прежде чем основательно проверить истинность этих теорий, надо исследовать природу и источник религиозной веры.

Здесь уместно сразу задать несколько вопросов.

Какую из названных теорий вы принимаете? (Или, быть может, вы имеет в виду какую-то третью, с которой солидарны?)

Почему вы считаете именно так? Второй вопрос, пожалуй, важнее первого.

Быть может, ваше убеждение основывается на авторитете того или иного источника (например, на авторите любимого вами проповедника, пастора, учителя Библии или ученого-библеиста, которого вы очень уважаете и позицию которого в силу этого некритически принимаете?) Или же вы придерживаетесь своих взглядов потому, что объективно их обосновали?

В Деяниях говорится, что христиане Верии оказались «благомысленнее» фессалоникийских по двум причинам, которые весьма важны для нас в нашем анализе.

1). Они приняли сказанное Павлом «со всем усердием», то есть были открыты для нового света, не страдали ограниченностью кругозора.

2) Они «ежедневно разбирали Писания», стремясь узнать, «точно ли это так» (Деян.17:11), то есть, прежде чем согласиться с услышанным, пытались убедиться в его достоверности; они не были легковерны и некритичны и принимали сказанное только после того, как сами лично убеждались в этом с помощью Писания.

В какой-то мере Павла можно было бы простить, если бы он сказал им так: «Я не только боговдохновенный пророк: я наделен высочайшим духовным даром — даром апостольства. Вы можете не проверять то, что я вам говорю, можете поверить мне на слово, потому что я наделен от Бога высочайшим авторитетом на этом земле». Однако он не сказал им этого; наоборот он похвалил их за то, что они не просто принимают его слова, но, чтобы проверить их обоснованность, обращаются к боговдохновенным сочинениям, которые у них были.