Глава 4. Обоснование истины

Как утвердить истину? Быть может, для этого надо подсчитать голоса и принять ту сторону, которую занимает большинство? Вряд ли это правильно.

Если нам надо узнать, который час, как лучше всего поступить? Допустим, мы спросили это у прохожего и в ответ услышали, что уже три часа десять минут. Как нам узнать, так ли это на самом деле? Быть может, спросив об этом у нескольких человек, вы получите несколько разных ответов, и каждый будет считать, что именно его часы идут правильно.

Время можно узнать по телефону, набрав соответствующий номер, или услышать сигнал по радио и по телевизору. В конце концов, знать точное время большинству из нас не так уж и важно. Ничего не случится, если мы ошибемся на пару минут, чего не скажешь об истине, точное знание которой принципиально важно. Но как подтвердить истину? Вспомним, что сказал Жак Боссюэ, французский епископ и проповедник при дворе короля Луи 14-го. Как известно, Луи страстно любил театр и часто устраивал придворные спектакли. Что касается Боссюэ, то о нем все знали, что он не жалует такие зрелица, считая, что они неблагоприятно сказываются на развитии христианского характера и вообще являются орудием дьявола.

Однажды, когда шум в придворном зале на какое-то время стих, Луи, посмотрев вокруг, увидел стоящего в стороне Боссюэ и громко крикнул: «Мой дорогой епископ, что вы думаете о театре?»

У придворных перехватило дыхание: они хорошо знали того и другого, и им было известно, чего может стоить мнение, противоречащие мнению короля. Самое лучшее — это изгнание (а для таких лизоблюдов это было хуже смерти), ну а самое плохое — гильотина.

Затаив дыхание, все ждали, что скажет Боссюэ: сумеет ли он выкрутиться из создавшегося положения (согласно той теории, что лучше быть живым трусом, чем мертвым храбрецом) или, бросив на карту все, не боясь скажет, что на самом деле думает. Боссюэ тяжелой походкой подошел прямо к королю, преклонил колена и с немалым достоинством сказал: «Сир, вы спросили, что я думаю о театре. Я скажу, сир. Есть большие люди, которые защищают его… но есть и немалые основания против!»

То же самое можно сказать и о теории «смирительной рубашки». Есть «большие люди», которые ее отстаивают, но есть и «немалые доводы» против данной точки зрения. Что же нам делать? Подтверждение и обоснование грозит неприятностями, потому что иногда факты заставляют отказаться от давних и горячо любимых мнений, однако эта процедура необходима для всякого, кто считает, что истина так же важна, как и жизнь. Для каждого из нас одинаково важно знать, во что мы верим и почему мы в это верим.

В первой части мы упоминали Павла, сказавшего, что «сокровище сие мы носим в глиняных сосудах» (2 Кор.4:7), а также Елену Уайт, сказавшую, что «в работе Бога во искупление человека божественное и человеческое сочетаются». Иисус был Сыном Бога и Сыном человека, и то же самое единство божественного и человеческого присутствует и в Библии. «Сокровище» — это богоявленные и боговдохновенные истины, а «глиняные сосуды» (то есть человеческая оболочка) — это человеческие слова, избранные людьми для того, чтобы сообщить эти истины.

«Сокровище» (то есть богоданная истина или весть) — это «откровение Его воли», которое не только «непогрешимо», но и «авторитетно», «властно», то есть является для христианина нормой и правилом. Говоря о непогрешимости, Елена Уайт пишет, что «непогрешим один лишь Бог». «Человек подвержен заблуждению, но Слово Божие непогрешимо».

Касаясь «глиняных сосудов», то есть человеческой стороны в данном «уровнении», она добавляет: «Все человеческое несовершенно»; «нет человека, который был бы непогрешим».

Некоторых смущает, что в сочинениях Елены Уайт, так сказать, не все гладко. Ее критики, в частности, говорят, что она неправильно перечисляет родственников Авраама, что раньше она говорила, будто Бог повелел Адаму и Еве не трогать запретный плод, а потом сказала, что это касалось Евы; в одном месте она говорит, что только восемь человек приняли весть, обращенную к Ною, а в другом — что были и другие, кто поверил этой вести и помогал Ною в строительстве ковчега; говорят также, что ее рассказ о тех ежедневных служениях, которые совершались в древней скинии, не во всем согласуются с тем, что говорится в Пятикнижии.

Исходя из этого, некоторые критики спрашивают, не являются ли все эти неточности, ошибки и явная недостоверность достаточным основанием для того, чтобы не класть ее сочинения в основу какого бы то ни было учения.

Сразу скажем, что нет ни одного обвинения, возводимого на Елену Уайт как пророка, которое прежде нельзя было бы возвести (и которое действительно возводилось сторонниками так называемой «высокой критики) на библейский писателей (будь то обвинения в искаженном изложении фактов, обращении к небоговдохновенным авторам (этот упрек мы подробно рассмотрели в 1-й части), обвинение в неисполнившихся пророчествах или в том, что пророки отказываются от сделанных ранее высказываний.

Не будем предъявлять к Елене Уайт больше претензий, чем это можно сделать по отношению к библейский авторам, однако не будем и умалять их (исходя из тех соображений, которые мы более подробно обсудим в третьей части).

А пока вернемся к прямому высказыванию Петра, сказавшего, что «мы имеем вернейшее пророческое слово», и в хронологическом порядке рассмотрим жизнь некоторых пророков, затем то, что они возвещали, и потом решим, можем ли мы определить, как действует (или не действует) это «вернейшее пророческое слово».