3. Уникальные условия, способствовавшие деятельности Мухаммеда и раннему распространению ислама в мире

В начале VII века Аравия созрела для коренных перемен. Язычество себя исчерпало. Междоусобицы на Аравийском полуострове истощили энергию и силы населения. Византия и Персия искали возможности расширить сферы своего влияния у северных и северо-восточных границ Аравии. Со стороны Африки во внутренние дела западной Аравии пыталась вмешаться Эфиопия. В год рождения Мухаммеда мощная эфиопская армия с сотнями слонов была разбита арабами, и, как утверждают, это произошло в силу непосредственного вмешательства Бога. В молодости Мухаммед побывал на севере и повстречался со многими людьми, жившими в иудейских колониях Аравии. Должно быть, он узнал большую часть Ветхого Завета от иудеев Медины. Вполне вероятно, что в южной части Палестины он повстречал христиан. Они могли принадлежать к какой-то еретической секте, которая бежала в пустыню от преследований византийских властей. Будучи очень чувствительным человеком, склонным к размышлению, Мухаммед глубоко задумывался над серьезными вопросами жизни. Возможно, его особенно привлекало учение арабских монотеистов, известных под названием ханифитов. Они не были ни иудеями, ни христианами, но открыто заявляли о бессмысленности разного рода идолов и провозглашали единственным верховным существом Аллаха, «Бога». Под влиянием всех этих сил, которые стали частью его жизни, Мухаммед дает начало унитарной монотеистической вере. Сегодня ее исповедуют 900 миллионов человек.

После смерти Мухаммеда войска его преемников, халифов, завоевали земли от Индии до южной Франции. Империи персов и византийцев истощили себя в войне и открыли дорогу армиям ислама. Местное население Ближнего Востока, подвергавшееся угнетению со стороны этих империй, приветствовало приход арабов.

Новые завоеватели были не похожи на обычных завоевателей. Они несли с собой новую агрессивную религию — ислам. Их кредо было твердым и ясным: нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк Аллаха.

Никогда мир не знал более антихристианской веры, никогда Церковь Иисуса Христа не испытывала такого вызова всему, что дорого ее сердцу!

Провозвестие Евангелия мусульманам

Как надо свидетельствовать о Благой вести мусульманам в наше время? Часть ответа на этот вопрос — знание исламистики. Но это исключительно сложная религиозно-философская дисциплина: ее можно изучать всю жизнь. Христианин не должен увлекаться одним лишь изучением ислама в отрыве от более широкого понимания христианской миссионерской деятельности среди мусульман.

Для христианина важно изучать ислам в той мере, чтобы свидетельствовать о Благой вести современным мусульманам. Поэтому христиане отрицают чисто теоретический подход к изучению ислама. Мы знаем, что времени мало, поэтому нельзя жить надеждой на то, что будущее поколение выполнит эту работу за нас. Эту работу мы должны взять на себя, пока у нас есть сегодня: мы обязаны делать все, что в наших силах, чтобы донести мусульманам всего мира полное Евангелие при жизни нашего поколения.

Эти предварительные соображения важны для того, чтобы подчеркнуть: во-первых, никто не может успешно свидетельствовать среди мусульман, не зная ислама; во-вторых, изучение ислама может стать опасным, если забыть о главной задаче: свидетельстве о Евангелии современным мусульманам. Мы должны избегать двух крайностей, характерных для нашего столетия: с одной стороны, многие христиане отправились в исламские страны с целью евангелизации, не имея достаточных знаний об исламе. С другой стороны, многие из них, проявившие интерес к мусульманам и отправившиеся к ним со Словом Божьим, оказались сами настолько захвачены исламом, что позабыли об основной цели своей миссии. Для ответственной христианской миссионерской деятельности в исламском мире необходимы как знание ислама, так и горячее желание донести до мусульман Евангелие о спасении.

Это весьма амбициозная цель, и здесь нужно иметь в виду ряд обстоятельств. Сегодня в мире насчитывается около 900 миллионов мусульман. У них много общего, однако они населяют самые разные страны Азии и Африки и принадлежат к различным культурам. Поскольку тема этой главы очень специфична, а я обладаю достоверными знаниями лишь об арабской части мусульманского мира, то вкратце расскажу о ситуации в арабском мире в настоящее время. Происходящее там сегодня уникально: арабский мир обеспокоен присутствием в своей среде иностранного государства — Государства Израиль. Эта особая ситуация заставляет внести определенные коррективы в миссионерскую деятельность среди мусульман-арабов. То, что миссионерам удается или не удается осуществить там, не дает представления о положении в исламских регионах Юго-Восточной Азии или Африки южнее Сахары.

Подчеркнув своеобразные условия в арабском мире, надо сразу же отметить, что образ мышления мусульман одинаков во всех странах. Поэтому мои наблюдения и опыт в арабском мире по существу применимы ко всему исламскому миру. Более того, благодаря современным средствам связи все народы Земли сегодня соединяются в некое странное сообщество, в котором доминирующим и наиболее агрессивным является секулярное, светское мировоззрение.

Оно угрожает и исламу, и христианству. Сегодня никто не может жить в изоляции. Все мы — жители одной вселенской деревни.

Поскольку ислам является постхристианской религией, а в Коране есть много ссылок на библейских персонажей времен Ветхого и Нового Завета, нельзя игнорировать его теологию и доктрины. Начиная свою миссионерскую деятельность среди мусульман, мы оказываемся вовлеченными в апологетику и полемику. Мы верим, что Библия это Слово Божье. Мы веруем в триединого Бога. Учение же мусульман — о едином Боге. Мессия Корана — это не Мессия Библии. Согласно священной книге мусульман, Иисус не был распят. Грех человека — в незнании им божественной воли: таково учение Корана о грехе. Мусульмане скорее верят в грехи, чем в грех. Иными словами, в исламе человек грешит по незнанию, а не вследствие своей греховной природы. В исламе нет понятия первородного греха; не признает он и общей развращенности человеческой натуры.

Можно продолжать перечислять различия между христианством и исламом в области вероучения. Эти различия очень важны, и мы должны иметь четкое представление об основных расхождениях наших учений. Вопрос, с которым рано или поздно сталкивается миссионер: как же найти свой личный подход? Как донести Евангелие до людей, которые с рождения впитали антихристианскую теологию? Существует несколько возможностей. Поскольку мы не являемся первыми миссионерами в исламском мире, мы можем просто обратиться к опыту прошлого, особенно двух последних столетий, и вновь использовать подходы и методы первопроходцев, адаптируя их к современности. Например, мы можем начать с попытки доказать истинность, подлинность и основательность нашего Писания.

Конечно же, мы верим, что история на нашей стороне и мусульманину придется туго, если он попробует доказать, что у нас больше нет подлинной Библии. Однако этот подход имеет серьезные недостатки. Хотя христианин и убежден в вышеуказанных качествах Библии, ему трудно «доказать» их мусульманину. Последний был приучен думать иначе. Никакое обилие исторических фактов не способно убедить его. Более того, если он получил образование на Западе, он наверняка наслышан о разрушительной библейской критике, которая появилась и развивается среди современных западных христиан. Образованный мусульманин не преминет воспользоваться этим для своей собственной критики христианства. Сегодня очень мало возможностей вовлечь мусульманина в полемику. Мы уже не живем в старом колониальном мире. На месте Нидерландской Вест-Индии появилась Индонезия; Пакистан и Бангладеш отделились от Индии, а еще раньше британцы потеряли огромный субконтинент; арабский мир также освободился от колониального господства. Как же донести Евангелие до мусульманина сегодня? Если мы не можем успешно участвовать в полемике и апологетике Библии, не следует ли нам уделить больше внимания учению о Боге? Или нам стоит сконцентрироваться на личности Иисуса Христа и его делах? Здесь мы опять возвращаемся к Библии и читаем ее в соответствии с подлинной христианской традицией — традицией ранней вселенской Церкви и реформатских конфессий и катехизисов. Мы провозглашаем триединство Бога и поклоняемся Богочеловеку-Мессии. Реакция мусульманина будет мгновенной. Он заявит, что мы совершили самый страшный грех — ширк. «Вы упомянули иного Бога, кроме Аллаха. Вы уже на пути в ад, если немедленно не покаетесь в своем грехе». Таким будет ответ мусульманина, устный или письменный.

Когда я задаю эти вопросы, я не хочу сказать, что мы должны свести Евангелие к примитивному теизму, чтобы сделать его приемлемым для современных мусульман. Евангелие не подлежит обсуждению. Есть только одно Евангелие — Евангелие Бога, Евангелие Христа, Евангелие Библии, «Но если бы даже мы, или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал 1:8). До мусульманина должно быть донесено полное Евангелие, иначе это не Евангелие. Ни чего нельзя оставлять на потом. Все, что является неотъемлемой частью христианской веры, должно быть донесено до приверженцев ислама.

Смысл этих вопросов в том, что нам не столько важно о чем говорить (это мы уже определили — все Евангелие и только полностью), сколько как говорить. Под «как» я понимаю не технику или особый метод, будь то непосредственное общение, по радио или через переписку. Я имею в виду «подход», который должен лежать в основе любой техники или метода. Ключ к разрешению этого вопроса содержится в коротком слове — «сегодня». Я обращал ваше внимание на это слово на протяжении всей главы. Мусульмане больше не живут в изоляции. Медленно, но неуклонно они сталкиваются с мировой культурой, пронизанной западной секуляризацией и сциентизмом. По мере усиления влияния этого антитеистического мировоззрения в исламском мире, каждый мусульманин ощущает вызов самой основе своего существования. Что он может ответить глашатаям нового язычества?

Это не теоретический вопрос. Например, в Ливане состоялись серьезные дебаты по книге, написанной мусульманином из Дамаска. Она была опубликована в Бейруте под названием «Критика религиозной мысли». Книга вышла в 1969 году и была первой критикой ислама, написанной арабом-марксистом в популярной манере. Хотя я назвал автора мусульманином, я имел в виду, что он был выходцем из мусульманской семьи. Однако в результате учебы в западных университетах Ближнего Востока и США он стал исключительно светским человеком. Сегодня многие из проделавших этот путь становятся либо марксистами, либо атеистами-экзистенциалистами.

Появление книги на арабском языке, критикующей ислам с марксистских позиций, свидетельствует о влиянии секуляризации на арабский сектор исламского мира. Верующий мусульманин считает себя глубоко оскорбленным этим вызовом, который бросают ему сегодня новоявленные язычники. Он старается ответить на него со своих позиций и обычно отстаивает идею ислама в соответствии с традицией. Однако он не понимает, что процесс вестернизации с помощью системы образования, доставшейся в наследство от колониальных времен, послужил причиной того, что значительная часть населения подверглась влиянию антиисламских учений пророков язычества XX столетия. Сейчас ислам стоит перед испытанием гораздо более серьезным, нежели на протяжении всех 1400 лет своего существования.

Поэтому, когда мы оцениваем наши нынешние возможности свидетельства мусульманам, нам необходимо иметь четкое представление о том, что происходит в их странах. Нам не следует думать, что с момента появления миссионерского движения ничего не изменилось. Как нам определить свои задачи в стремлении донести полное Евангелие до мусульман? Излагая мусульманам постулаты христианской веры, мы должны с сочувствием и понимаем выделить один из наиболее ярких недостатков ислама: учение о человеке. В исламе это учение резко отличается от библейского понимания и, следовательно, нереалистично. Это не всегда признают миссионеры, особенно если они придерживаются традиций, не разделяющих тезис о радикальной природе грехопадения человека. Хотя Библия ясно предупреждает нас о его ужасных последствиях, это библейское наставление находит свое полное выражение только в августинистской и кальвинистской традициях. Для ислама характерен оптимистический взгляд на природу человека. Эта ложная антропология отрицает необходимость покаяния и укрепляет мусульманина в его нежелании принять библейское учение о покаянии через жертву Мессии на Голгофском кресте. Здесь я хотел бы вспомнить кое-какие события, имея в виду исламскую доктрину о человеке и ее главный недостаток, связанный с истинными нуждами человека.

В 1957 году мусульманские и католические ученые встретились в монастыре в берберском городке Тумлинин близ Мекнеса в Марокко. Одним из основных докладчи ков был д-р Осман Яхья из университета Аль-Азхар в Каире. Его доклад назывался «Человек и его совершенство в мусульманском богословии». Вот некоторые цитаты из этого труда, опубликованного в журнале «Мусульманский мир».

«Согласно Корану, человек предстает перед нами в двух различных состояниях: в его первоначальном виде- прототипе, созданном по образу Божьему, и в его настоящем положении. В первозданном виде человек был исключительно гармоничен. Он был само совершенство. Коран дает нам описание: «Мы создали человека в наиболее благородном виде». В противоположность этому идеальному типу человек в его нынешнем состоянии является слабым (сура 4:28), безнадежным (11:9), неверным (14:34), сварливым (16:4), тираном (96:6), погибшим (105:2) и т.п. Мусульманское богословие действительно не говорит о первородном грехе и о передаче его из поколения в поколение. Но в свете приведенных цитат мы ясно видим два состояния человека: первозданное совершенство и нынешнее падение…

Возможность избавления человека и его последующий путь были указаны в Коране и адресованы грешникам, отцам человеческой расы: «Идите отныне вперед, и, если будет вам Мое водительство, тот, кто последует за Мной, не будет более бояться, не будет более убогим» (сура 2:38). Этим торжественным утверждением Бог сам предпринимает шаги для спасения человека на пути к праведности. Таким образом, исламская традиция располагает средствами привести человека к окончательному совершенству, результатом чего является избавление от страха и убожества, которые мешали человеку достичь этой вечной благодати, коей является жизнь в Боге и для Бога».

В комментарии к этому докладу редактор журнала «Мусульманский мир» написал: «Изложенное д-ром Яхья мусульманское богословие, включающее учение о человеке и его спасении, поднимает целый ряд глубоких вопросов. Христианин оказывается в растерянности перед этой несомненной уверенностью в том, что «знать значит делать»; в том, что спасение человека происходит исключительно под знаком откровения и что через закон, данный в общении с Богом, лежит путь, которым человек будет следовать, пока знает о нем и видит его. Вся тайна неповиновения человека и «жестоковыйности» здесь отсутствует». (The Muslim World, 1959, v. 49, N 1.)

Иными словами, мусульманское видение человека и понимание характера грехопадения не оставляют места для Божественного Спасителя. Такой Спаситель не нужен, поскольку человеку достаточно просто знать, чтобы выполнить волю Аллаха.

Ислам, по существу, никогда не признавал последствий, к которым привело восстание человека против Бога. Допуская грехопадение Адама как исторический факт, ислам при этом лишен библейского реализма, который заставляет нас признать всю серьезность греха. Он с готовностью принимает грехи и недостатки человека, но отрицает греховность человека как такового. Один слушатель из Туниса написал мне: «Я вполне понимаю вас, когда вы говорите о грехах во множественном числе, но не в состоянии вас понять, когда вы говорите о грехе в единственном числе».

Сегодня ислам особенно уязвим в своем учении о человеке. Господствующее сейчас настроение в мировой литературе, философии и искусстве никак не соответствует оптимизму исламского учения о человеке. Современный светский пророк говорит нам, что человек мертв. Он не видит никакой надежды для человечества. Как может он разделять какие-то оптимистические взгляды после всего, что произошло в Европе во время Второй мировой войны? И если мусульманин возразит, что все это произошло в христианском мире, может ли он утверждать, что природа человека в Азии или Африке другая? Эти вопросы не преследуют цель смутить мусульманина или доказать, что Запад меньше погряз в грехе, чем Восток. Дело в том, что вся современная история не подтверждает оптимистической точки зрения на человека или его природную доб роту. Многое из того, что произошло в мусульманских странах, доказывает отчаянное убожество человека, его полную и абсолютную несостоятельность.

Удивительно, что люди по-прежнему поют дифирамбы достоинству человека, когда факты вопиют о его полном убожестве. И тем не менее в течение всех четырнадцати столетий ислам так и не усвоил урок, который вполне четко преподает Библия: все согрешили и лишены славы Божией. Нет никого, кто творил бы добро, ни одного!

Если самое уязвимое место в исламе — учение о человеке, то как это может отразиться на христианской миссии в исламе сегодня?

Что бы ни делал христианин: проповедовал ли слушателям-мусульманам Священное Писание, объяснял ли отдельные места из Библии, провозглашал ли Слово Божье, или просто освещал проблемы сегодняшнего дня — он всегда должен помнить библейское учение о глубинной природе греха и ужасающие последствия грехопадения. Поступая так, он избегает небиблейской схемы христианского провозвестия Евангелия. Он свидетельствует об одной из главных тем особого Божественного Откровения. Более того, он готовит почву для усвоения библейской доктрины об искуплении через мученическую смерть Господа Иисуса Христа.

Мы должны всегда помнить: мусульманин не только отрицает историчность величайшего божественного события — распятия Христа в Страстную пятницу, но сама теология ислама не приемлет необходимости искупления. Согласно ей, человек не нуждается в искуплении через божественный акт. В исламе совершенство или спасение достигаются путем исполнения того, что человек узнает из Божественного откровения. Поэтому только после того, как мусульманин убедится в необходимости божественного искупления в силу укорененности греха в человеке, он будет готов принять Христа.

Но здесь мы должны соблюдать особую осторожность. Мы должны следовать не абстрактной, а библейской истории и логике. Мы не можем прибегать к некоему нейтральному арбитру для решения проблемы таким образом, чтобы сделать наш подход приемлемым для мусульман. Миссионер-христианин всегда должен начинать с Библии и библейской истории. Подвиг Христа на кресте — это свершившийся факт. Бог задумал это в глубинах вечности. И совершил это, когда такое время пришло. Наши аргументы основаны не на человеческой логике, а на божественном акте, который имел место в реальной истории и четко зафиксирован и объяснен в Св. Писании. Мы не должны внушать мусульманину мысль или вызывать у него ощущение, что учение о спасении появилось как следствие нашего собственного богословия. Конечно же. Божественный путь спасения через пролитие крови на Кресте вместо нас — это как раз то, что было нам нужно. Не было другого пути спасения. Дело человека было абсолютно безнадежно. Не было никакого другого пути спасения, как только путь, избранный Господом. Но когда мы оперируем подобными понятиями, мы не находимся на нейтральной почве и не приходим к этим истинам на основе так называемой автономной человеческой логики.

Мы должны убедить мусульманина, что, когда мы говорим о спасении и искуплении, мы свидетельствуем о том, что Господь задумал в вечности и совершил в свое время. Христианская вера объективно истинна, независимо от того, исповедуют ее люди или нет. Кроме того, когда христианин-миссионер говорит о Евангелии, он говорит как человек, уже получивший спасение от Бога. Мы, те, кто призван идти к мусульманам с вестью о Евангелии, уже приняли искупление от Господа. Он искупил нас не каким-то непонятным мистическим образом, а проделал в наших сердцах работу Христа через Св. Духа. Когда мы идем к мусульманам, мы идем как посланные провозглашать Слово Божье и как те, кто уже испытал спасительную работу Бога в своих сердцах. Мы идем как свидетели, а не как логики.

Эти строки — не плод абстрактных размышлений о христианской миссии в исламе. Они, скорее, итог христианского осмысления сложной первопроходческой миссии на радио и в арабской литературе. Я обработал 150 тысяч писем от арабов из всех стран мира. Большинство из них было от мусульман. Я могу свидетельствовать, что в Евангелии Иисуса Христа существует огромная нужда. Подход к этому вопросу, изложенный в данной главе, применяется при провозглашении Слова Божьего мусульманам с 1958 года. Многие из них высоко ценят христианское послание, некоторые же по милости Божьей стали сегодня истинно верующими в библейского Мессию. Слово Божье не имеет границ. Оно достигает мусульман повсюду, освобождает их, делая частью Тела Христова.

Ислам на путях модернизации

Сегодня мусульмане испытывают сильнейший вызов своей вере и своему мировоззрению. Реакцией на этот вызов является исламский фундаментализм. В 1979 году победа революции Хомейни создала мощную базу для этого радикального движения. Революция привела в движение шиитские массы Ирана. Год спустя это позволило им устоять против экспансии Ирака и превратить свое движение в джихад — священную войну. Постепенно иранская революция перекинулась в Ливан. Неудивительно, что в 1987 году в Иране была выпущена почтовая марка в честь мучеников «Хизбулла» — «партии Аллаха» в Ливане.

Большинство мусульман в мире не являются шиитами, они принадлежат к ортодоксальной суннитской ветви ислама. Тем не менее исламский фундаментализм. заявляет о себе повсюду — от Индонезии до Западной Африки. Умонастроение мусульманских фундаменталистов можно в общих чертах описать следующим образом. На заре ислама (VII век) Бог дал арабам свое последнее откровение. Он повелел им распространять эту веру по всему миру.

И их успех в создании огромной империи от Великой китайской стены до Испании был знаком Божьего одобрения и благословения. В ранние века история была на их стороне. Пройдя через ожесточенные внутренние междоусобицы, их вера в свою священную миссию осталась непоколебимой. Арабы-мусульмане пережили страшную катастрофу, когда в XIII веке был разрушен Багдад. Исламская империя окончательно распалась. Но мусульмане в целом не считали, что Аллах их оставил. Новыми защитниками веры стали турки-османы. Они расширили свою империю до Юго-Восточной Европы. В 1453 году они овладели Константинополем. Ислам смело шагал дальше. Теперь правил исламский халиф в Стамбуле (Константинополе).

К концу Первой мировой войны Османская империя была разделена между европейскими державами. Большая часть Ближнего Востока попала под британское и французское господство. В 20-е и 30-е годы нашего столетия весь исламский мир находился под управлением европейцев, за исключением большей части Аравии. В этих условиях перед мусульманами встала серьезная проблема. Как примирить праведность и совершенство их веры с их нынешним состоянием? Казалось, Аллах оставил их.

Значит, что-то было не так. Они забыли Его и Его закон. И тогда раздался призыв: мы должны вернуться к истокам ислама! Период после Второй мировой войны стал эпохой краха европейского колониализма. Мусульманские народы обрели независимость. Последним арабским мусульманским государством, сбросившим оковы колониализма, стал Алжир. Его восьмилетняя борьба за независимость от Франции стоила ему полутора миллионов жизней! Но в течение долгих колониальных лет многие арабы познакомились с Европой. В результате родился арабский национализм. Его первоначальной целью было освобождение от ига империализма. Он пытался заимствовать некоторые черты западной цивилизации и соединить их с принципами ислама.

Однако неспособность национализма разрешить социально-экономические проблемы, проблемы стремительного роста населения и урбанизации, а также возникновение государства Израиль послужили толчком к возрождению фундаментализма. Из этого не следует делать вывод, что весь мусульманский мир находится под влиянием фундаментализма. Современная арабская литература свидетельствует о том, что многие мусульмане сегодня пытаются найти решение своих проблем на нефундаменталистских путях. Д-р Заки Нагиб Махмуд, египетский ученый, работающий в Кувейте, очень точно сформулировал основную проблему, стоящую перед мусульманами сегодня: как справиться с модернизацией?

Соприкоснувшись с западной культурой, он по-новому оценил арабо-мусульманское наследие. Он — верующий мусульманин, один из тех, кто трудится над обновлением ислама через его модернизацию.

В одной из своих ранних книг «Обновление арабского мышления» д-р Махмуд поставил целью содействовать новой арабо-мусульманской культуре, где традиционная и современная культура будут гармонично сосуществовать. Он полагал, что этой цели можно достичь, если современные арабы захотят сохранить из наследия прошлого «общее мировоззрение» предков, свободное от всех специфических проблем, с которыми им приходилось сталкиваться ранее и которые не имеют отношения к сегодняшней жизни мусульман.

Изложив этот тезис в своей книге, д-р Махмуд продолжил поиски путей модернизации в следующей книге, опубликованной в Бейруте в 1973 году, — «Рациональное и иррациональное в нашем культурном наследии». «Общее мировоззрение» арабов было изначально рациональным. В то время как иррациональное мировоззрение проявлялось на индивидуальном уровне, для жизни арабов в целом было характерно концентрированное выражение мудрости (хикма). Это общие наблюдения автора, изложенные в начале книги.

Метод, используемый автором, — «путешествие в культуру», во время которого мы встречаем арабов прошлого, отмечая их рационализм и иррационализм. Д-р Махмуд не пытается «влезть в их шкуру» и взглянуть на их проблемы их глазами. Скорее, он сохраняет свое собственное мировоззрение, которое является продуктом современной эпохи. Внимательно ознакомившись с фунда ментальными дискуссиями, имевшими место в прошлом, он размышляет над тем, что постиг сам, чтобы поведать об этом своим современникам: что принять, а что отвергнуть из культурного наследия прошлого. Будучи арабским ученым-мусульманином, д-р Махмуд начинает свое исследование с VII и заканчивает XIII столетием. Как было сказано ранее, арабы-мусульмане считают падение Багдада в 1258 году началом «темных веков». Они не желают понимать, что знамя ислама было подхвачено новообращенными турками, которые расширили мусульманский мир и распространили веру на новые регионы, не знавшие прежде арабов.

В течение VII столетия арабы были в основном заняты политическими и социальными вопросами. Али, двоюродный брат и зять Мухаммеда, был наиболее выдающимся их представителем. В своей книге «Дорогой красноречия» он доказывает, что гений арабов — в арабском языке. Хотя современный араб по-прежнему ценит эту форму культурного наследия, свой красивый язык, он не должен оставаться заложником этого наследия.

Мухаммед умер в 632 году, не оставив конкретных указаний относительно своего преемника. Первое, с чем столкнулись арабы-мусульмане, была проблема: кому править? Примерно четверть столетия Исламская Умма избирала халифов путем консенсуса руководителей общины. Но эта система рухнула, когда не удалось достигнуть единства при выборе четвертого халифа — Али. Муавийя, правитель Дамаска, заявил, что Али обвиняется в убийстве Османа, третьего халифа. Он сам хотел стать халифом. Между Али и его соперником началась война. Обратились к судьям. Но не все группировки согласились с решением судей. Исламская Умма разделилась на три части: последователей Муавийи (которые позже стали известны как сунниты), последователей Али (которые стали известны как шииты) и хариджитов, т.е. раскольников. В то время, как Али и Муавийя претендовали на роль халифа в силу родственных связей с Мухаммедом, хариджиты выдвинули принцип, что при выборе халифа решающую роль должны играть способности и возможности, а не родственные связи.

Хотя в самом принципе хариджитов можно найти рациональное зерно, в дальнейшем их поведение в истории арабо-мусульманской общины показало их непоследовательность. В их лагере верх взял иррационализм. Один из них убил Али. Хариджиты прославились своей жестокостью по отношению к мусульманам, которые не разделяли их экстремистской позиции. Д-р Махмуд утверждает, что главная политическая теория хариджитов забыта арабами: право на восстание против имама, если он не оправдывает оказанное ему доверие. Но хариджиты отступили от этого важного политического принципа, заменив его религиозным фанатизмом.

Один из уроков, который можно извлечь из исследований и размышлений д-ра Махмуда, заключается в том, что в течение первого периода арабо-мусульманской истории существовали, хотя бы теоретически, сторонники рационального подхода, но они оказались непоследовательными, а их поступки ошибочными.

В течение второго периода VIII века н. э. (II столетия Хиджры) на первый план вышли определенные богословские проблемы. Например, был спор о «великих грехах». Может ли мусульманин, обвиненный в «великих грехах», по-прежнему считаться мусульманином? Дискуссии, относящиеся к «предопределению и ответственности человека» и «атрибутам Бога», приковали внимание всего исламского общества. Все эти вопросы затрагивают глубокие богословские проблемы. В своих комментариях, относящихся к данному периоду, д-р Махмуд демонстрирует отсутствие интереса к богословским темам. Он считает, что к современному мусульманину эти дискуссии не имеют отношения. Исключение делается лишь в отношении вопроса о свободе и ответственности человека. Иными словами, ведущий авторитет в вопросах модернизации арабо-мусульманского мышления склоняется к исключи тельно горизонтальному аспекту веры. Чисто богословские проблемы, по его мнению, сегодня не актуальны!

«Либералы» того периода были известны как «мутазилиты». Они говорили о полной ответственности человека за свои поступки. Они утверждали: человек способен совершать свои поступки. В противном случае не было бы оснований для правосудия. Богословские дискуссии были весьма бурными и касались конкретных проблем, возникших в результате борьбы за преемственность власти. Оппонентами «мутазилитов» были «джабириты». Их кредо: человек — это «муджбар», то есть он вынужден делать то, что делает. Он не способен совершать самостоятельные поступки.

Третий период IX-X веков н. э. — это эпоха Аббасидов. Новым центром арабо-мусульманской культуры становится Багдад. Рассказывая об этом периоде истории арабского народа, д-р Махмуд пишет, что эпоха Аббасидов дала пример того, что «наши предки были далеки от совершенства». Несомненно, эти слова подсказаны кровавой борьбой за престол между Аббасидами и Омейадами.

Однако, постепенно Багдад становится центром исламской мысли, а исламская культура достигает своего расцвета. Нельзя не удивляться той свободе богословских и философских взглядов, которая существовала в то время. В культурной жизни общества принимали участие мусульманские и христианские ученые. Большим влиянием пользовалась греческая культура, но, как считает д-р Махмуд, это ощущалось только в узком кругу образованной элиты: народ Багдада и всей империи не испытал этого влияния.

Сегодня, в отличие от той эпохи, внешний мир влияет на все аспекты жизни арабов. Экономика, финансы, культура, армия, правительство испытывают на себе влияние неисламского мировоззрения. Поэтому налицо новая ситуация, не имеющая ничего общего с тем, что происходило на протяжении тринадцати предшествующих веков ислама.

Возвращаясь к мутазилитам, д-р Махмуд высоко оценивает их рациональный подход: они верят в свободную волю, ответственность и в необходимость для мусульманина играть активную роль в исламском обществе. Один их их тезисов: Бог не может творить зло.

Сопровождая автора в этом интеллектуальном путешествии в ранние века ислама, обратите внимание на активную духовную жизнь того времени и относительно свободную атмосферу, царившую тогда. Например, существовали рационалисты, которых называли «Ихван аль-Сафа». Их кредо можно резюмировать так: не существует противоречия между исламским шариатом и греческой философией; религия для больных, а философия для здоровых.

Они придерживались мнения, что человек совершенен своей мудростью. Они были терпимы к тем, кто не разделял их точку зрения. Они учили, что все религии нужны. Приверженцы «Ихван аль-Сафа» написали 51 или 52 послания. В одном из них, под названием «Открытие истины», их понимание грехопадения Адама ближе к библейскому, нежели к традиционному исламскому!

Д-р Махмуд не понимает тех, кто заявляет: нам нечего открывать или завершать, наши предки сделали все. Эту точку зрения не разделяли некоторые крупные арабские мыслители прошлого. Например, известный сирийский поэт Абул Алла считал: «Любой человек может стать своим собственным имамом, если он размышляет и рассуждает верно». Это очень важное наблюдение: жесткость арабо-мусульманской культуры — позднейшая черта. В течение первых пяти веков все было иначе. Существовала свобода мысли, мнений и суждений.

Оказываясь в четвертом периоде нашего путешествия (XI столетие-V столетие Хиджры), мы все еще находимся под влиянием учения мутазилитов. Они выработали процедуру «Михнат аль-Куран» — испытания, или суда Кораном. Они были в фаворе у трех халифов — аль-Мамуна, аль-Мутасима и аль-Васека. Эта теологическая поле мика очень важна для понимания проблем, с которыми сталкивается любая монотеистическая религия.