Бытие 17

В 17 главе мы видим новое явление Господа Авраму, и мы, я полагаю, поднимаемся на более высокий и святой уровень. Здесь не говорится о признании, или о поклонении, или о мире и победе над ним в Лоте (12-14) {В главе 12 описан путь веры, хотя и с падениями, состоящими в том, что не признаются отношения отделения народа Божьего (Церкви) для наследника мира. Затем следуют главы 13, 14; верующий занимает положение в мире как свой удел, показана победа отделенных, вера, которая не приняла бы застежек от обуви. Глава 15 содержит откровение о многочисленном семени и положении Израиля. Глава 16 показывает попытку заполучить семя обетования по плоти – Агарь; смотрите Послание к Галатам}, или же об откровении через слово, указывающими, каким образом Бог исполнил бы Свои обетования и через что Его народу нужно было бы пройти. Речь идет не о том, что Бог для Аврама, но о том, что есть Бог Сам. Это не: «Я твой щит, и твоя великая награда», но «Я Бог всевышний». Это не все, чем был Бог, но то, что Он был. Это было Его Имя собственное, и Аврам призван ходить таким образом, чтобы соответствовать этому имени. Вот почему он не поклоняется и не просит, какой бы возвышенной ни была эта привилегия, но Сам Элохим говорит с ним. Различные части этих обетов, касающихся Авраама, развиваются таким образом, что Авраам должен предстать перед Тем, в Кого он уверовал. В основе своей завет Бога был заключен с ним, Бог решил из благости, по своей собственной воле, сделать Авраама отцом великого множества народов. Этот завет состоит из трех частей: Бог становится Богом Авраама и его потомства; страна, в которой он живет странником, отдается ему, а после него – его потомству; народы и цари выходят из его семени. Все эти обетования даны как нечто само собой разумеющееся, а принципы представлены более детально: они, с одной стороны, обязывают Авраама и выражают характер тех, кто пользуется привилегиями от Бога, а, с другой стороны, образуют прочный фундамент его веры. Эти принципы суть обрезание и свободное и высшее обетование. Обрезание выступает в контрасте с законом (см. Иоан.7,22), но выражает смерть плоти (ср. Рим.4,10-12) {Я читаю стих 12 таким образом: «и отцом обрезания» (что значит истинное самоотречение для Бога, такое, какое признается Богом) – не только для обрезанных, но и для тех, кто идет по пути веры следом за Авраамом, той его веры, когда он еще не был обрезан. Бог, иначе говоря, признает их (тех, которые были верующими ради язычников) как истинно обрезанных«}, и, кроме того, дано обетование потомства; Авраам награжден близким общением с Господом, Который открывает ему Свои заветы, как Своему другу. Заступничество есть плод этого откровения (ср. Исаия 6). Наказание обрушивается на мир, и в то время как Авраам с высоты горы общается с Богом на предмет этого наказания, которое должно излить с высоты равнину, где его, Авраама, нет, Лот, который еще там находился, спасен, как бы пройдя сквозь огонь. Обетование скорого появления семени дано, но только тогда, когда тело Авраама омертвело: и поскольку характер обрезания был бесповоротным, то же самое имело место и в отношении обетования: оно было сделано для сына обетования, ибо плоть не может иметь общение с Богом в свете. Хоть Бог и мог внешне благословить семя по плоти, завет был заключен исключительно с наследником по обетованию. Необходима смерть плоти (поскольку мы далеки от Бога) и чистая высшая благодать. И матерью великого множества народов должна была стать бесплодная женщина. Авраам утешается в обетовании и подчиняется указам Бога. Здесь имеется и другой элемент, общий в этом плане для всего Писания: Бог дает имена также Авраму и Саре. Это означает право непосредственной власти и вступление в отношения на этой основе. Так было с Адамом, с фараоном, с Навуходоносором. Здесь Бог, открывший Свое собственное имя, дает Авраму имя связанное с ним самим. Поэтому Он Бог Авраама, давший откровение о месте Авраама и знак завета в отделении для Себя; Авраам – отец многих народов; даже Измаил сохранен и благословлен, но семя обетованное стоит особняком и тоже имеет свое имя (смех): дитя обетования той, кому Бог также дал имя, указывая – хотя и не открывая его – на воскресение (ср. Рим.4,19-22). Для этого мира Израиль в отношении обетования занимает положение Сарры, нареченной таким образом, но лишь когда он был мертв по плоти.