Псалом 76

Псалом 76 возвещает духовное избавление и восстановленную веру. Израиль взывал своим гласом к Богу, и Бог услышал его. Взывать гласом к Богу — больше, чем желать его. Вопль является выражением слабости, зависимости, прибежища к Богу, отношением души к Богу, правотой сердца. В день скорби это не просто жалоба, раздражение, гнев; но «ищу Господа», Адонай, не Сущего. Его первой мыслью явилось: отринет ли Господь навсегда (ст. 7-9); ибо здесь он, как это часто отмечается в Псалмах, проходит через события, подводящие к утверждениям первых стихов {Обратите внимание, что это делает многие псалмы легкими для понимания, в противном случае они были бы трудными; ибо печаль и горе следуют за верой, но это действительно то, через что должен пройти дух, постигая ее}. В стихе 10 он мысленно судит себя и припоминает те годы, когда была явлена власть Сущего, Бога завета Израилева, Всевышнего отцов. (Ср. ст. 5.) Путь Сущего всегда и непременно соответствует его собственному, самому благословенному и высокой природе, и понятен лишь в тайном месте, где Он разделяет свои мысли с теми, кто в союзе с ним. Его путь соответствует тому месту, где Он судит свой народ по его настоящей связи с ним (следовательно, место толкователя — один из тысячи). Пути Бога — это применение божественных принципов его святой природы, признанного через вступление его в связь со своим народом, и принципы той связи должны сохраняться. Это — его святилище. Там к нему приближаются. Оттуда Он общается со своим народом, и не просто свершает внешнее водительство, но делает благими в своем величии сами принципы своего естества, насколько это открыто в слабом человеческом сердце {Это предполагает, конечно, истину в сердце, просветление сердца}. Он общается с нами в святом месте своей природы и величия согласно нашему положению — нашему настоящему духовному, внутреннему состоянию Он не отступает от своих путей, не порочит величие, которое они делают благим. Но они (хоть в соответствии с его природой) исполняются зримо. Они сотворяют благим его природу и величие, но никогда не нарушают его. Человек в связи с ним должен соответствовать этому величию, должен быть с ним заодно в своем внутреннем состоянии, и Бог, если Он поступает так, очистит его, покажет зло, сокроет гордыню от лица человека, дабы благословить его, но сделает благим свое собственное величие. Итак, сердце в беде обращается к тому, что образовывало связь в искуплении (ст. 14-18). Израиль, или благочестивый остаток, не показан здесь пользующимся благословениями согласно завету, но дан в страдании, взирающим с верой назад ко времени, напоминающем о власти того, кто не может измениться. В этом утешение души, а путь Бога — во святилище, что соответствует его природе и путям, насколько Он открыт. Если я хочу судить как человек, а его путь проложен в море, я не могу проследить его; его следы неизвестны, ибо кто может уследить за тем, кто мысленно ведает всем? Мы же знаем природу Бога через свою веру и можем положиться на это; что же касается всего, что сделано им, как верное и неизменное, то об этом мы не можем знать и не можем судить его пути по ним самим. Следовательно, неверующий недоволен и будет поносить Бога; верующий блажен, ибо у него есть ключ ко всему, в чем есть Бог, которого он знает, и на чье водительство он может уповать. Это должно соответствовать тому, что есть Бог. Он не управляет тем, что не есть Он сам; но Он любит нас и поэтому управляет всем для нас — вынуждает все делаться во благо. Он ведет свой народ, как пастырь — овец. В псалме 72 испытанный узнал конец своих внешних врагов, которые благоденствовали, когда он был наказан. Здесь он узнает пути Бога в отношении его самого. Но этот псалом как интересен, так и поучителен. Душа человека, далекая от обладания божественным благословением, пробуждается благодатью, чтобы воззвать к Богу, ибо чувство потери этих благословений угнетает ее. Он ищет Господа в день своей скорби, как и всегда. Он видит, что происходит, а его душа отказалась от утешения, но мысль о Боге — источник скорби, ибо если вера пробуждена, то сознание потери благословения заставляет дух изнемогать; его душа находится в пробужденном сознании от того, где он находится. Он думает о светлых днях древних, когда «светильник Господа» светил над ним. Неужели его отринул Бог, забыл свои милости и в гневе затворил свои щедроты? Разве может он думать, что Бог отринул его, его — одного из своего народа! Это напомнило ему о самом Боге. Как это все могло быть с ним? В горе он мысленно возвращается в те времена, когда Израиль ходил под десницей Всевышнего. Он помнит дело Сущего. Постигая Бога своим смиренным духом, он постигает того, кто всегда был со своим народом, и сделал много для него, и избавил его от прошлых бед. Он, их Бог, стал источником его мыслей, а не его собственного отношения к нему. Тогда то, что Он был их Богом, делало это таким ужасным. Еще он может думать и судить справедливо также и о его путях. Они — в море, чтобы не быть известными для человеческой стопы, а святилище всегда соответствует его естеству и образу, чтобы исполнилось его намерение во благо.