IV. Природа и сущность греха

Природа и сущность греха рассматриваются в Библии в большей степени как личное отчуждение от Бога. В основе греха лежат отношения, а выражается он в непокорном и мятежном духе. Это особая разновидность зла. Грех универсален, но гнездится он в человеческом сердце. Это одновременно состояние и дейстэие. Это эгоизм, восстающий в гордыне на Творца.

А. Грех как восстание против Бога

Мы отчетливо видим, анализируя происхождение греха на небе и в Едеме, что грех начался как восстание против Бога и Его воли. Заявление Люцифера: «Буду подобен Всевышнему» (Ис. 14:14) и предложение искусителя Еве стать подобной Богу (Быт. 3:5) указывают на то, что грех — это восстание против Бога и Его ясно выраженной воли. Книга Бытие содержит исчерпывающие доказательства того, что грех — это не столько внешнее действие, сколько внутренняя позиция отвержения Бога, которая выразилась во вкушении запрещенного плода. Тот факт, что Ева знала волю Бога, но нарушила Его запрет, делает ее непослушание актом умышленного неповиновения. Впоследствии Исаия выразил аналогичную мысль: «Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня» (Ис. 1:2). В своей величественной молитве Даниил исповедал грех Израиля: «Согрешили мы, поступали беззаконно, действовали нечестиво, упорствовали и отступили от заповедей Твоих и от постановлений Твоих» (Дан. 9:5). Таким образом, суть греха — это мятеж против Бога, отказ подчиняться Ему (Рим. 8:7) и вражда против Бога (Рим. 5:10; Кол. 1:21).

Этот принцип ясно прослеживается в пятикнижии в случае с золотым тельцом. Бог отнесся к этому событию не как к ошибке, но как к восстанию и заповедал Израилю следующее: «Помни, не забудь, сколько ты раздражал Господа, Бога твоего, в пустыне… вы противились Господу» (Втор. 9:7). Точно так же вопль Давида, как уже ранее отмечалось, показывает, что грех — это действие, направленное против Бога: «Тебе, Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал» (Пс. 50:6). Такое восстание, вмещая в себе хамартию (грех как неудача) и аномию (грех как беззаконие), бросает дерзкий вызов Богу и сознательно преступает Его волю (1 Ин. 3:4). Следовательно, беззаконник хочет быть богом самому себе, а значит, восстание возвращается к своей исходной точке.

Б. Грех как разрушенные отношения

Первая сцена, описанная в Книге Бытие после грехопадения, — это Адам и Ева, спрятавшиеся от Бога (Быт. 3:8–10). Грех как восстание разрушил взаимоотношения, связывавшие Бога с Адамом и Евой. Святость и грех несовместимы. «Беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лицо Его от вас, чтобы не слышать» (Ис. 59:2). Разделение между Богом и людьми порождает состояние вины (Ис. 53:6; Иер. 2:22; Иез. 22:4). Вина в ее эмоциональном выражении приводит к утрате мира (Ис. 48:22), душевным страданиям (Мих. 7:1) и жалости к себе (Иез. 20:43). Главный симптом этих порванных взаимоотношений с Богом — внутреннее беспокойство, о котором говорит Исаия: «А нечестивые [раша] как море взволнованное, которое не может успокоиться и которого воды выбрасывают ил и грязь. Нет мира нечестивым, говорит Бог мой» (Ис. 57:20,21).

Павел вносит еще одно измерение в аспект отношений, говоря о том, что взаимоотношения с Богом требуют от человека жить в вере. В Рим. 14:13–23 апостол описывает два образа жизни: жизнь в вере, приводящая к делам веры, и жизнь без веры. Затем Павел предлагает определение греха, которое чрезвычайно важно для его понимания в свете отношений: «Все, что не по вере, — грех» (ст. 23).

Разрыв во взаимоотношениях не ограничивается только лишь вертикальным измерением, но переносится и на горизонтальные связи. После изгнания Адама и (186) Евы из Едема разрыв горизонтальных связей проявился в том, что Каин убил своего брата Авеля и дерзко отказался признать свою вину за совершенный поступок (Быт. 4:8–10). Разговор между Богом и Каином по поводу убийства Авеля носит двойственный характер: с одной стороны, здесь утверждается идея нравственной ответственности одного человека за другого; с другой стороны, эта ответственность связывается с идеей неизменной подотчетности человека Богу. Грех — это попытка уйти от этой ответственности и отчетности. Следовательно, разрыв вертикальной связи неизбежно приводит к разрыву горизонтальных связей. Как бы ни хотелось кому–то исправить последнее и добиться согласия внутри человеческого общества, любая подобная попытка в конце концов окончится крахом в случае отсутствия Божественного измерения. Вот почему человеческая история — это история греха и разрушенных отношений.

Всюду, где преобладают испорченные взаимоотношения: между родителем и ребенком, между мужем и женой, между пастором и прихожанином, между соседями, — лежит грех с его знаменем эгоцентризма, высоко поднятым, чтобы узурпировать власть, попрать чужие права и бросить вызов праведным планам Бога.

Более того, разрушенные грехом взаимоотношения распространяются не только вертикально и горизонтально, но и вовнутрь. Человеческое сердце страдает по причине греха, и люди из–за этого не могут правильно относиться к себе или к тому, что их окружает.

В Ис. 53:6 подтверждается как универсальность греха («все мы блуждали, как овцы»), так и его индивидуальный характер («совратились каждый на свою дорогу»). Пророк видит грех и в его коллективном («увы, народ грешный народ, обремененный беззакониями» [Ис. 1:4]), и в его индивидуальном проявлении («Горе мне! погиб я!» [Ис. 6:5]). Грех оказывает разрушительное воздействие на личность, так что о сердце человеческом говорится, что оно «лукаво… и крайне испорчено» (Иер. 17:9), а люди в целом охарактеризованы как «народ мятежный, дети лживые» (Ис. 30:9) и нравственно нечистые (см. Ис. 64:6). Более того, Павел утверждает, что грех омрачил разум человека и довел его до противоестественных поступков, которые недостойны человеческого звания и достоинства (Рим. 1:12–28).

Нравственному состоянию человека свойственно всякого рода нечестие: «они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям, безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы» (стихи 29–31).

К этому ужасающему состоянию отдельного человека Павел в Рим. 7 добавляет нравственную дилемму, с которой сталкивается каждый человек: «Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю… желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (стихи 15–19).

Раздираемый изнутри, грешник обнаруживает внутри себя противоречие. Власть греха настолько сильна, что человек бессилен вырваться из–под его давления и стремиться к идеалу. Вот почему грешник восклицает: «Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?» (Ст. 24). Такая жалкая беспомощность есть конечный результат разрушенных взаимоотношений.

В. Грех как состояние

Сложность библейской концепции греха становится еще понятнее, когда грех описывается как состояние. Грех не только охватывает всю личность, но и находит обитель в человеческом сердце (Рим. 7:20). Подобно врагу, вторгающемуся и оккупирующему страну, грех овладевает разумом и телом человека, становясь господствующей силой. Контроль является настолько полным, а испорченность настолько абсолютной, что внутри грешника «не живет… доброе» (ст. 18). Таким образом, Павел показывает, что грех — это не просто поступок, нравственная неудача или даже противоестественная сила. Грех — это демоническая сила, которая вторгается в человеческое сердце и царствует в нем. Он берет под контроль мысли, эмоции и поступки. Павел употребляет такие выражения, как «плоть» (Рим. 8:6) и «закон греха» (ст. 2), указывая на то, что грех — это состояние, что он коренится в человеческом сердце и оттуда управляет поведением человека. Плоть — это не просто тело, а закон греха — это не просто свод правил. Плоть — это человеческая природа, отчужденная от Бога; закон греха — это статус восстания против Бога. Именно эта природа и статус, извечное восстание против Бога и желание изгнать Бога из своей жизни характеризуют грех как состояние.

Каково следствие такой полной оккупации? Трагедия разделенной и смятенной личности: «Плоть желает противного духу, а дух — противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал. 5:17).

Грех ослабляет человека, венец Божьего творения, созданного по образу Божьему. Грех уже не сводится лишь к поступкам человека, но изображается как состояние человека, управляющее всеми его способностями (Рим. 7:20, 23). Замечательные дары, такие как способность мыслить, делать выбор, творить, убеждать, принесены в жертву греху, так что в человеке происходит постоянный конфликт между «идеалом» и «реальностью», между «долгом» и фактическим поведением.

Павел остро ощущает войну, которая идет внутри него, раздвоенность трагических масштабов, в результате которой он восторгается Законом Божьим в глубине души, но находит себя пленником закона греха (стихи 22, 23). Он делает то, чего не желает, и неспособен делать то, что ему хочется. Испорченная греховная природа рождает греховные поступки. Как сказал Иисус, «из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15:19).

Г. Грех как особая разновидность зла

Грех — это не только зло, но и конкретная разновидность зла. Не все зло является грехом. Болезнь и природные катаклизмы, такие как землетрясения, смерчи и (187) наводнения, — это тоже своего рода зло, поскольку они наносят большой ущерб и выводят жизнь из нормального русла. Грех не является таким злом. Это духовно–нравственное, этическое зло. Более того, грех — это не просто отдельно взятый факт, но и внешнее отражение внутреннего бунта. Люди грешны не потому, что совершают грех, они грешат, потому что грешники. Грех — это зло, которое воздействует на вертикальные взаимоотношения с Богом, на горизонтальные взаимоотношения с людьми и на отношение человека к себе. Приведенная выше библейская терминология раскрывает понятие греха в его конкретных проявлениях. Слово хаттат означает не просто зло, но греховный поступок, не соответствующий Божественному эталону (Лев. 5:5, 16; Пс. 50:6). В слове авон заложена идея «беззакония» перед Богом (Быт. 4:13; 15:16), и оно указывает на то, что грех — это кривизна (Плач Иер. 3:9), ложь, лукавство (Пс. 35:4) и пустота (Притч. 22:8; Ис. 41:29). И новозаветные слова, такие как хамартия, пара–басис, аномия, адикия и другие, определяют грех как конкретный поступок, совершаемый по человеческому изволению вопреки Божьей воле и закону.

Грех — это не просто внешнее бедствие, которое застигло человечество врасплох. Это осознанное восстание Адама и Евы против Бога, их свободный, но неверный выбор. Грех наших прародителей проявился в их недоверии слову Божьему, в отвержении Его авторитета, в противопоставлении своей воли Божьей воле и в стремлении занять такое положение, которого им не полагалось занимать. Эгоцентризм, гордость, мятежный дух, вызов и сопротивление Богу и зависть — все это показывает, насколько определенным был грех наших прародителей. Добавьте к этому духовно–нравственное измерение, неизбежно присутствующее при отвержении Божественного авторитета и сознательном выборе другого авторитета (великого обманщика, которого они послушали) — и природа греха, проявляющаяся в отвержении Бога, становится абсолютно понятной и неоспоримой.

Конкретные грехи могут проявляться либо в совершении одних поступков, либо в результате бездействия (о последних вы прочтете ниже в пункте «К»). Этот список такой же исчерпывающий, как и человеческий опыт, и такой же неприглядный, каким может быть поведение человека. В качестве примера достаточно привести список Павла: «Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, [соблазны], ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное» (Гал. 5:19–21). Другие перечни грехов можно найти в Мф. 15:19; Мк. 7:21, 22; 1 Кор. 5:9–11; 6:9, 10; Еф. 4:25–31; 5:3–5; 1 Тим. 1:9, 10. В Мф. 12:31,32 говорится об одном непростительном грехе: грехе против Святого Духа (см. Бог VII.B.5).

Д. Грех как несоответствие

Главные понятия, которыми обозначается грех в Ветхом Завете (хаттат) и в Новом Завете (хамартия), означают «промахнуться» или «не соответствовать предполагаемому эталону». В нравственном измерении и применительно ко греху эти слова означают, что человек не соответствует Божественным нормам поведения или требуемому Богом образу жизни. Эта идея несоответствия говорит не только о нарушении конкретного закона или свода законов, но и о внутреннем отчуждении от Бога. Более того, Новый Завет представляет грех (хамартия) в отличие от грехов, которые понимали зло как ошибку, совершаемую человеком в силу его невежества или каких–то изъянов, как духовно–нравственное несоответствие нормам личностного Бога, перед Которым грешник будет держать ответ. Таким образом, из библейской концепции греха совершенно ясно вытекает, что грех — это не результат невежества, человеческих изъянов, умственной неполноценности или материальной ограниченности, но добровольное пренебрежение, нарушение и несоответствие Божьему закону для человеческой жизни. Этот акцент нельзя упускать из виду, если всерьез воспринимать грехопадение; ибо в Едеме мы видим не просто несовершенную чету, но двух людей, только что вышедших из рук своего Творца, наделенных различными добродетелями, увенчанных нравственной и духовной полнотой, без какой–либо склонности или предрасположенности ко злу. Адам и Ева были детьми Божьими (Ис. 1:2), которые по собственному сознательному, мятежному выбору отказались соответствовать ожиданиям Бога.

Павел пишет: «Потому что все согрешили [хамарта–но] и лишены славы Божией» (Рим. 3:23). Это несоответствие той цели, которую Бог по Своей любви установил для Своих творений, и эта цель заключалась в вечном общении с Богом и в Его прославлении (1 Кор. 11:7). Бог не устанавливал такой цели, которую невозможно достичь. Его ожидания были вполне разумными. Но когда мы отвергаем Его цели и избираем свои собственные, когда мы отвергаем Его волю в отношении нас и избираем собственные желания, то тем самым устанавливаем свои нормы и отвергаем Божьи. Любая попытка превознести свою волю над Божьей волей и Его законом является несоответствием Его ожиданиям, а значит, грехом.

Е. Грех как беззаконие

«Всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие» (1 Ин. 3:4). Иоанн обобщает библейскую идею о том, что грех (хамартия) — это «нарушение закона» [аномия] или «беззаконие». Связывая понятия хамартия и аномия, апостол подчеркивает главенствующую роль закона в определении греха. Грех — это не просто неудачный поступок человека; это восстание против Закона Божьего. Закон Божий — своеобразный оттиск Божьего характера. Он открывает нам Бога и Его волю в отношении Его творений. Божий характер — Его любовь, праведность и святость — отражены в Десяти Заповедях, они раскрывают те нормы, в рамках которых должна протекать человеческая жизнь и по которым человек будет судим. Жить в рамках этого закона — значит поддерживать идеальные отношения с Законодателем. Именно этот принцип показывает всю серьезность тех требований, которые Бог предъявлял Адаму и Еве. Хотя (188) этот закон тогда еще не был выражен в виде Десяти Заповедей, требования к Адаму и Еве отражали Божественную норму для человеческой жизни. Грех наших прародителей заключался в неповиновении этому закону. Это было беззаконие.

Павел также связывает грех с законом и утверждает, что там, где нет закона, не может быть и греха (Рим. 5:13). Грех невозможно понять, если не рассматривать его в контексте нравственной Вселенной, управляемой законом Творца. Вот почему серьезность и конкретность греха заключается в сознательном выборе поступать вопреки Закону Божьему, в потворстве беззаконию, в утверждении, что можно жить независимо от Бога. Чудовищность греха как «беззакония» далее отмечается во 2 Фес. 2:7, 8, где Павел олицетворяет его, называя антихриста «беззаконником». Таким образом, согрешающие не имеют в своей жизни места для Законодателя. Грех, будучи беззаконием, становится безбожием.

Закон — это не произвольные обязательства, налагаемые на человечество. Его значимость вытекает из природы Бога и Его взаимоотношений с человечеством. Бог не действовал по Собственному произволу, когда сказал Адаму и Еве, что их жизнь зависит от безусловного соблюдения закона, который Он для них установил. Повеление не вкушать запретный плод исходило не от строгого господина, а от любящего, милосердного Творца, желавшего строить со Своими творениями тесные взаимоотношения на основе любви, чтобы пробудить в них ответную любовь.

Творение не может спрашивать: «Для чего вообще нужны какие–то законы?» Творение должно всегда оставаться творением, а Творец всегда будет Творцом. Для Бога характерна верховная власть, а для творения — ограниченность. Закон отражает это всевластие Бога и очерчивает те границы, в которых творение должно жить и действовать. Если творение выходит за эти рамки, то взаимоотношения между ним и Творцом разрываются. Предписание этих ограничений вовсе не есть произвол, ибо оно необходимо для сохранения порядка и поддержания взаимоотношений.

Провозглашение закона на горе Синай и тот факт, что Бог написал этот закон собственным перстом на каменных скрижалях, является еще одним подтверждением, что принципы закона так же долговечны, как и Сам Бог. Иисус говорил о законе и его вечной значимости во свете взаимоотношений, основанных на любви к Богу и ближнему (Лк. 10:27).

Являясь отражением Божьего характера, «закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Рим. 7:12) и дана для счастья людей, даже если они не сознают и не понимают этого. Его духовно–нравственные принципы — это не просто запреты, но и всеобъемлющие, универсальные правила, которые гарантируют в случае их соблюдения радостные взаимоотношения с Богом и между людьми. Но нарушение этого закона переводит людей в разряд беззаконников и непокорных мятежников. Следовательно, грех — это не просто нарушение кодекса, но нежелание поддерживать нормальные взаимоотношения с Богом.

Ж. Грех как эгоизм и гордыня

Важная составляющая природы греха — это эгоцентризм и себялюбие. Грех, как это было в случае с Люцифером и нашими прародителями, берет начало в эгоизме. Если любовь к Богу составляет сущность всякой добродетели, если самоотвержение ради избрания Бога и пребывания в Нем является конечной целью жизни, то из этого следует, что любовь к себе, которая вытесняет главенство Бога в жизни, является грехом.

Падение на небе и в Едеме показывает, как эгоистичное желание выйти за границы дозволенного, чтобы стать, как Бог, привело к трагедии греха. На самом деле эгоцентризм можно считать корнем, из которого произрастает остальное зло. Алчность, безнравственность, зависть, высокомерие — все это является следствием незаконной любви к себе. Иисус последовательно призывал к самоотречению и видел в эгоизме нечто противоположное тому, чего Бог ожидает от человека (Лк. 17:33). Также и Павел понимал, что «плотские помышления суть вражда против Бога; ибЪ закону Божию не покоряются, да и не могут» (Рим. 8:7).

По своей сути эгоцентризм — это вражда против Бога, он ставит свое «я» превыше всех других взаимоотношений; следовательно, он не должен играть никакой роли в духовно–нравственной жизни христианина. Поэтому Павел наставляет: «Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя» (Флп. 2:3). Он далее утверждает в Рим. 7, что желание сохранять свое «я» на престоле — это главное препятствие на пути к добру, и только Иисус может устранить его. Эгоизм был важной составляющей в Павловой концепции греха, поэтому он использовал самый сильный богословский язык и призывал распинать свое «я», чтобы христианин мог сказать: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20). Сила этого аргумента неоспорима: быть эгоцентричным — значит, не быть христоцентричным. Таким образом, спасение рассматривается как решительное переключение внимания со своего «я» на Христа. Что важно в христианском ученичестве — так это повседневный опыт несения креста и распятия себя: «Преобразуетесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим. 12:2; ср. с Лк. 9:23; Гал. 2:20).

Союзница эгоцентризма — гордыня. Фактически сущность гордыни — искаженное и несоразмерное представление о себе самом, которое побуждает человека пренебрегать зависимостью от Бога и предпринимать разрушительную попытку добиться независимости. Разве не в этом заключалась причина падения Люцифера? (См. Ис. 14:12–15) В свою очередь, сатана заразил Адама и Еву необузданной гордыней и жаждой самостоятельно распоряжаться своей жизнью, и с тех самых пор человеческая природа поражена вирусом гордости (Рим. 1:21–23). Гордость не только Люцифера привела к погибели, но и в наши дни продолжает губить мужчин и женщин, которые могут легко возгордиться и оказаться осужденными с дьяволом (1 Тим. 3:6; ср. со 2 Тим. 2:26). (189)

Гордость прокладывает путь к погибели (Притч. 11:2; 16:18; 29:23). Это состояние, которое ненавистно Богу (Притч. 8:13), и оно включено в перечень пороков, которые исходят изнутри и оскверняют человека (см. Мк. 7:23). С точки зрения Павла, гордость и уверенность в собственной праведности — корень неверия. Он настаивает на том, что в Евангелии нет места хвастовству (Рим. 3:27), что ни у кого нет повода гордиться спасением (1 Кор. 1:26–31; Еф. 2:9) и что истинная любовь свободна от высокомерия и самомнения (1 Кор. 13:4). В действительности гордость настолько греховна, что Бог рассеивает гордых и противится им. В то же время Он благоволит к кротким и возвышает их (см. Притч. 3:34; Лк. 1:51–55; Иак. 4:6; 1 Петр. 5:5).

Это осуждение гордости как греха не должно истолковываться в таком свете, будто надлежащая самооценка и чувство собственного достоинства не имеют места в христианстве. Напротив, заповедь Иисуса «люби ближнего «твоего, как самого себя» (Мф. 19:19) и самооценка Павла: «Но благодатию Божиею есмь то, что есмь» (1 Кор. 15:10) говорят о том, что в чувстве собственного достоинства и уверенности в себе нет ничего противозаконного. Человек должен стремиться к совершенству и самореализации, достигать самых высоких целей. Бог не желает, чтобы Его творения довольствовались посредственными результатами. Но когда человеческое «я» утверждает себя таким образом, чтобы быть независимым от Бога, и ради достижения своих целей попирает ближних, оно переходит дозволенные границы и погружается в грех. Разница между эгоцентризмом и самоотверженностью — это разница между греховной гордостью и благочестивой кротостью.

З. Грех как порабощающая сила

Грех — это не только поступок и принцип, но и порабощающая власть. Он не только разделяет, но и порабощает. Иисус сказал, что «всякий, делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8:34). Подобно тому как природа плода зависит от природы дерева, наши поступки так же определяются состоянием нашего сердца (Мф. 12:33–35). Греховные поступки — всего лишь внешнее и видимое выражение внутренней болезни, поражающей наши эмоции, помыслы, волю и внутреннюю силу. «Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?» (Иер. 17:9). Вот эта внутренняя испорченность, внутренняя тяга ко греху как раз и порабощает нас.

В Послании к Римлянам Павел ярко описывает власть и железную хватку греха. Он говорит о царствовании греха (Рим. 5:21). Слово «царствование» происходит от существительного басилеус, что значит «царь». Грех — это царь, а люди — его несчастные подданные. Павел также говорит, что без Христа мы неизбежно становимся «рабами греху» (Рим. 6:6, 7). Как хозяин грех осуществляет свою власть и владычество, царствуя «в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его» (ст. 12). Порабощающая власть греха настолько смертоносна и могущественна, а воздаяние за него настолько неотвратимо («возмездие за грех — смерть»), что Павел убеждает грешника в том, что его единственное прибежище — принять «дар Божий» — жизнь вечную «во Христе Иисусе, Господе нашем» (ст. 23).

Павел придает большое значение порабощающему аспекту греха в человеческой жизни. Образ рабовладельца, привычный во времена Павла, приходит к нему на помощь, когда он персонифицирует силу греха. В Рим. 6 Павел рассуждает о грехе как о силе или правителе. Грех не подвластен нам, и мы не можем какое–то время грешить, а потом перестать по своей воле совершать грех. Апостол считает грех господином, а всех нас — его рабами. Грех — это реальная власть, а мы ее подданные, так что не мы господствуем над грехом, но грех господствует над нами. Как нам освободиться из этого рабства? Своей силой мы этого не сделаем. Спасение в Иисусе: «Так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления [литрон] многих» (Мф. 20:28; ср. с Мк. 10:45).

Слово литрон указывает на определенную сумму денег, предназначенную для выкупа рабов. Ключевая мысль ясна: порабощающая сила греха так сильно сковала род человеческий, что «Сын Человеческий пришел… чтобы отдать душу Свою» для искупления многих. Здесь не рассматривается вопрос о том, кому был уплачен выкуп; Иисус говорит о чудовищности порабощающей силы греха и цене искупления. Павел высказывает ту же самую мысль в своем рассуждении об искуплении (Рим. 3:24–31; 1 Кор. 1:30; Еф. 1:7, 14; Кол. 1:14). Он стремится показать, что благодаря искупительной смерти Христа был оплачен выкуп за грех, и новое царство праведности теперь вытеснило старое царство греха. Принявшие смерть Иисуса уже не рабы греха (см. Рим. 6:6). Христос положил конец царствованию греха, его порабощающая сила сломлена. Те, кто когда–то был рабом греха, теперь стали Божьими орудиями праведности, и грех не должен над ними господствовать (стихи 13,14).

И. Грех как вина и скверна

Поскольку грех — это индивидуальный поступок, нарушение Закона Божьего, он несет с собой чувство вины и заслуженное наказание. Но поскольку грех — это также принцип, коренящийся в человеческой природе, он предполагает осквернение. Библия говорит об отдельных греховных поступках, в которых человек признается виновным и достойным наказания (Мф. 6:12; Рим. 3:9; Еф. 2:3). Она также говорит о скверне, растлевающей человеческую природу (Иов 14:4; Пс. 50:4,9; Ис. 1:5; Еф. 4:20–22). Эта скверна портит сердце и делает его лукавым более всего (Иер. 17:9), помрачает рассудок (Еф. 4:18), делает мысли греховными и суетными (Быт. 6:5; Рим. 1:21), порождает злоречие (Еф. 4:29), оскверняет разум и совесть (Тит. 1:15) и делает человека мертвым «по преступлениям и грехам» (Еф. 2:1). Таким представлен плотский человек. Но это не означает, что у человека не может быть здорового воображения, нормальных чувств, чистой речи и трезвого рассудка. Это означает лишь то, что необновленный человек внутренне не способен принять спасительное познание Бога.

К представлению о грехе как о вине и скверне Библия также добавляет нечистоту. Жителям Иерусалима было (190) предложено спасение от «греха и нечистоты» (Зах. 13:1). Все ветхозаветное служение во святилище было связано с очищением от личного и общественного беззакония, нечистоты и скверны, которые имели место в Израиле. В Новом Завете Павел говорит о том, что Бог предал людей «в похотях сердец их нечистоте, так что они сквернили сами свои тела» (Рим. 1:24). И снова апостол говорит о сексуальных грехах как о «нечистоте» и «беззаконии» и призывает вновь крещенных членов Церкви обратиться от этой нечистоты и беззакония к праведности и святости (Рим. 6:19). В 1 Фес. 4:7, 8 он назидает новообращенных: «Призвал нас Бог не к нечистоте, но к святости», и всякий, кто пренебрегает этим и творит нечистые дела, грешит не только против людей, но и против Бога и Святого Духа. Такие слова, как нечистота и беззаконие, указывающие на серьезность греха, оскверняющего как отдельного человека, так и целое общество, подчеркивают, что за грех приходится платить слишком дорого. Грех не только становится причиной разделения между Богом и людьми, но также препятствует процессу примирения и искупления: «Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха» (1 Ин. 1:7; см. Святилище I. В. 2).

К. Грех как пренебрежение долгом

Библейское представление о грехе включает в себя как злые деяния, так и бездействие. Первый аспект хорошо виден в Быт. 3, где Адам и Ева преднамеренно нарушили явное повеление Бога и восстали против Его воли. Это характерно почти для любого греха: нарушение Божьего закона, враждебное действие против Бога или против ближнего, а также разорванные взаимоотношения. Второй аспект греха — неисполнение долга — показан в Быт. 4. В этой главе описан как грех деянием (убийство Авеля), так и грех бездействием. Слова Каина о том, что он не сторож своему брату (Быт. 4:9), открывают нам грех бездействием, который так часто встречается в истории человечества.

Люди были сотворены для того, чтобы поддерживать братское общение друг с другом, и там, где это общение прерывается греховным деянием или бездействием, царствует грех. Вот почему Бог в свое время заповедал: «О, человек! Сказано тебе, что — добро, и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим» (Мих. 6:8). Иисус в Мф. 25 выразил ту же самую обеспокоенность тем, как люди исполняют свой духовно–нравственный долг по отношению к ближним своим, и предупредил, что невыполнение подобных обязанностей может исключить человека из Его Царства. «Кто разумеет делать добро, — пишет Иаков, — и не делает, тому грех» (Иак. 4:17).

Л. Выводы

Согласно Библии, грех должен определяться и пониматься в контексте взаимоотношений между Богом и человеком. От повествования о сотворении мира и грехопадении до простого определения, что «грех есть беззаконие» (1 Ин. 3:4), вся Библия характеризует грех как определенное состояние и действие человека против Бога. Из этого основного представления вытекают несколько уточняющих определений:

1. Грех — это восстание против Бога. Хотя Бог сотворил людей свободными, они не были абсолютно независимыми, и вовсе не предполагалось, что они будут строить свою судьбу независимо от Бога. Люди были сотворены для доверительных взаимоотношений и общения со своим Творцом и послушания установленным Им нормам. Когда Адам и Ева восстали против открытой им воли Божьей, грех вошел в наш мир. Грех — это в первую очередь противопоставление своей воли воле Божьей (Втор. 9:7; Ис. 1:2; Рим. 8:7).

2. Грех — это разрушенные взаимоотношения. Грех разлучает людей с Богом и будучи состоянием, и будучи поступком. Он становится причиной разрыва фундаментальных отношений, которые, по замыслу Бога, должны были стать благословением для Его творений. Эти отношения включают в себя общение внутри человеческого общества, а также правильное осмысление собственной’ роли. Грех — это разрыв всех взаимоотношений: вертикальных, горизонтальных и внутренних (Быт. 4:8–10; Ис. 53:6; 59:2; Иер. 17:9; Рим. 7:5–10).

3. Грех — это состояние всего человеческого естества. Он устраивает себе обитель в человеческом сердце и управляет интеллектуальным, эмоциональным, физическим и духовным измерениями человеческой жизни. Удивительные способности, которыми Творец одарил человека, оказались во власти греха, и этот грех царствует в человеческом сердце, толкая человека на греховные поступки (Мф. 15:19; Рим. 7:15–20; 8:2, 6).

4. Грех — это особое проявление зла, не соответствующее Божьим нормам. Оно подразумевает конкретные действия, совершаемые по человеческому изволению и являющиеся нарушением Божьей воли и закона. Эти поступки могут быть направлены против Бога как личности и против ближних. Эти поступки вызваны грехом, царствующим в сердце, и являются его внешним проявлением (Лев. 5:5, 16; Пс. 50:6; Гал. 5:19–21).

5. Грех — это несоответствие Божьим ожиданиям. Люди были сотворены детьми Бога, а этот статус предполагает жизнь в соответствии с Божьим идеалом. Но грех увел людей от того нравственного, духовного и общественного эталона, который Бог для них установил (Ис. 1:2; Рим. 3:23; 1 Кор. 11:7).

6. Грех есть беззаконие. Это нарушение Божьего закона, абсолютно ясно изложенного для Адама и Евы, а затем данного человечеству как единое целое в виде Десяти Заповедей, которые образуют сердцевину нравственного закона и являются выражением Божественного характера (Лк. 10:27; Рим. 5:13; 2 Фес. 2:7, 8; 1 Ин. 3:4).

7. Грех — это эгоизм и гордыня. Он уходит корнями в своекорыстное стремление Люцифера и наших прародителей стать, как Бог. Любое самоутверждение, отрицающее принадлежность к творению и зависимость от Бога, побуждающее разумное существо стремиться к равенству с Богом, есть грех. Эгоцентризм — это вражда против Бога, выражающаяся в гордыне и самомнении (Притч. 11:2; 16:18; Лк. 17:33; Рим. 1:21–23; 3:27; 8:7; Гал. 2:20; Флп. 2:3; 1 Тим. 3:6; Иак. 4:6). (191)

8. Грех — это порабощающая сила. «Всякий, делающий грех, есть раб греха» (Ин. 8:34). Рабство и власть греха делают грешников настолько беспомощными и отчужденными от праведности, что они не могут сами освободиться от тирании и господства греха до тех пор, пока не придут ко Христу, разрушившему порабощающую силу греха и предлагающему искупление тем, кто находится в Его власти (Мф. 20:28; Мк. 10:45; Рим. 3:24–31; 6:6, 7; 1 Кор. 1:30; Еф. 1:7, 14).

9. Грех — это вина и скверна. Как отдельный поступок грех несет вину и наказание, но как принцип, господствующий в сердце, грех означает осквернение. Будучи мерзким и нечистым, грех оскверняет всю личность и характер человека, и только кровь Иисуса может очистить нас от всякого греха (Быт. 6:5; Пс. 50:4, 9; Ис. 1:5; Зах. 13:1; Мф. 6:12; Рим. 1:21, 24; 3:9; Еф. 2:3; 4:20–22; 1 Ин. 1:7; см. Человек П. Б. 3–5; Спасение I. Д).