I. Система жертвоприношений Ветхого Завета

Исследуя богатство и глубину библейского учения о первосвященстве Христа, мы должны рассматривать свидетельство как Ветхого, так и Нового Завета. Для христианина оба завета образуют неделимое целое Божественного откровения. Существует единый Автор Писаний, Который в прошлом открывался разными способами и Который ныне говорит к нам через Сына (Евр. 1:1, 2). Единство этого откровения подтверждается его акцентом на единого Спасителя. Сам Иисус четко пояснил, что Писания свидетельствуют о Нем (Ин. 5:39) и что Моисей писал о Нем (стих 46). На дороге в Эммаус Христос открыл Писания двум ученикам, «и, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Лк. 24:27). Писания свидетельствуют только об одном вечном Евангелии спасения (Откр. 14:6), возвещенном как Израилю, так и нам (Евр. 4:2). В Ветхом Завете Бог открыл Евангелие Своему народу через мессианские пророчества, символы и образы (см. Истолкование III. Д. 3). Следовательно, стремясь понять служение нашего Господа, мы будем прислушиваться к обоим заветам; они проливают свет друг на друга.

А. Система жертвоприношений во времена патриархов

Жертвоприношение образует основу библейской теологии и религии. Интересно, что нигде в Ветхом Завете явно не говорится о происхождении жертвоприношения. В первом упоминании о нем не указано никакой причины, почему его нужно приносить, и ничего не сказано о природе и происхождении этого установления (Быт. 4:2–5). В последующих летописях смысл жертвоприношений подразумевается, но не обсуждается открыто.

1. Происхождение системы жертвоприношений

Система жертвоприношений Ветхого Завета зародилась сразу после грехопадения. В Едеме Бог открылся как Искупитель рода человеческого. Адам и Ева не были сразу наказаны вечной смертью, потому что Господь предусмотрел средство искупления, благодаря которому Он был намерен покончить со змеем, дьяволом и его делами (Быт. 3:15; ср. с Рим. 16:20; Евр. 2:14). Милостивый поступок Бога, сшившего Адаму и Еве кожаные одежды, фактически содержал в себе также обетование искупления; когда мы помещаем Быт. 3:21 в богословский контекст, то подразумевающаяся смерть животного становится актом жертвоприношения. Впав в грех, Адам и Ева обрекли себя на смерть и вечную погибель (Быт. 2:17). Но, как это ни удивительно, их жизнь была сохранена. Однако смерть животного произошла именно в этом контексте угрозы для жизни. Смертный приговор был исполнен не над людьми, а над животным. Смерть животного была средством для восстановления их взаимоотношений с Господом. Смерть привела к появлению надежды и к восстановлению в правах. Тот факт, что Бог сшил одежды и одел в них согрешившую чету, показывает: Господь сделал для них то, что они не могли сделать для себя сами.

Он милостиво позволил им приближаться к Нему, жить в Его присутствии. Те же самые понятия относятся к теологии святилища и последующему служению в нем во времена Ветхого Завета. То, на что Бытие 3 только намекает, получает полноценное богословское развитие в израильской системе жертвоприношений. Адам и Ева уже получали благословения от будущей жертвы Христа.

2. Общая характеристика системы

В повествовании о патриархах невозможно отделить богослужение или поклонение от жертвоприношения. Поклонение Богу совершалось у жертвенника (Быт. 8:20; 12:7; 26:25). В Бытие упоминается несколько жертвоприношений и/или жертвенных действий, но самой распространенной из жертв, похоже, было всесожжение (8:20; 22:3,7). Однако в Быт. 35:14 упоминается также о возлиянии. Термин «священник» впервые используется в Быт. 14:18 в отношении Мелхиседека, царя Салима, который поклонялся «Богу Всевышнему». Авраам признал его истинным священником, отдав ему десятину. Будучи священником, Мелхиседек принял десятину и благословил патриарха (стихи 18–20; см. Доверенное управление I. В. 3).

3. Конкретные жертвы

а. Жертва Каина и Авеля. Большинство жертв, упомянутых в повествованиях о патриархах, были кровными. Важным исключением была жертва, принесенная Каином (Быт. 4:3). Согласно Евр. 11:4, Авель принес жертву по вере, и Бог принял ее. Приношение Каина не было плодом веры, а скорее выражением его личных убеждений. Вера Авеля в искупительную жертву Христа проявилась в безоговорочном послушании. Принесенная Авелем жертва проливает свет на смысл жертвоприношения. Принесение жертвы требовало сочетания правильного внутреннего настроя и послушания внешним обрядам. Всякий раз, когда Бог принимал жертву, Он также принимал и приносящего ее. Следовательно, жертва была инструментом сохранения правильных отношений с Богом (Быт. 4:7).

б. Жертва Ноя. Следующее упоминание о жертвоприношении мы находим в Быт. 8:20. После потопа Ной принес Господу всесожжения. Из контекста следует, что эти жертвы были выражением благодарности за любящую заботу Бога о Ное и его семье. Похоже, здесь также присутствует и мысль об искуплении. В повествовании говорится, что Бог «обонял… приятное благоухание»; Он принял жертву и твердо решил больше не губить живых существ (стих 21). Приняв жертву, Бог взял на Себя обязательство восстановить отношения с человечеством и сохранять их.

в. Жертва Авраама (Бытие 22). Бог испытал Авраама, потребовав у него принести во всесожжение единственного сына Исаака (стихи 1,2). Тем самым Аврааму была дана возможность показать истинную силу своей веры. Бог вмешался и спас жизнь Исаака, положив таким образом конец испытанию. Но повествование на этом не (280) заканчивается. Господь принимает жертву овна вместо Исаака, указавая тем самым на важность жертвенного замещения. Для сохранения жизни Исаака и взаимоотношений между Богом и Авраамом потребовалась смерть жертвенного животного. В Бытие 20 и 21 мы видим, что Авраам не всегда поступал непорочно перед Господом. Он солгал относительно своей жены Сарры (Быт. 12:10–20; 20:1–18) и не стал ждать, когда Господь выполнит обетование о сыне (Быт. 21:1–7). Тем не менее Господь просил его молиться за царя и дал ему сына от Сарры. Похоже, что Бог не обратил внимания на грех Авраама. Некоторая непоследовательность Бога, Который, с одной стороны, осуждает грех, а с другой — использует в качестве Своего орудия человека, нарушившего завет, разрешается в Бытие 22. Бог был готов отнять у патриарха обетованного сына, оставив его без будущего и положив конец завету. Но когда Авраам верой доказал свое желание восстановить с Богом отношения завета, Господь предложил жертвенное животное для искупления его греха и восстановления его будущего (Быт. 22:15–19). На горе Мориа, где была принесена жертва, впоследствии был воздвигнут храм. Гора была символически названа «Господь усмотрит» (стих 14) как свидетельство о том, что Бог сделал для Авраама. Библейский писатель добавляет: «Посему и ныне говорится: на горе Иеговы усмотрится» (стих 14). Это говорит о том, что народ извлек уроки из опыта Авраама. Всякий раз, когда сыны Израилевы восходили на гору Господню, они также верили, что Он усмотрит для них жертву. Они понимали, что спасение придет от Господа, Который избавит их через заместительную жертву (ср. с Ис. 53).

Б. Система жертвоприношений в Израиле

В Книге Исход израильское святилище представлено как центр богослужения, заступничества и жертвоприношений. В ней описывается устройство этого уникального места и его предметы. Там также даются наставления относительно посвящения священников и высказываются важнейшие богословские мысли в связи со святилищем. В Книге Левит подробно описывается система жертвоприношений, служение в святилище и праздники.

1. Израильское святилище

Архитектурная концепция строения была простой: первое отделение называлось «Святое» (Исх. 28:29) (в Синодальном переводе «святилище»), а второе — «Святое святых» (Исх. 26:33). Двор скинии с восточным входом был защищен завесой. Вход в скинию был также защищен завесой, которая поддерживалась пятью столбами из дерева ситтим (акации), обложенных золотом и покоящихся на медных подножиях (стих 37). Два отделения внутри скинии были разделены завесой с искусно вышитыми фигурами херувимов, которая висела на четырех деревянных столбах, обложенных золотом (стихи 31–33). Скиния состояла из деревянных брусьев, обложенных золотом, покоящихся на серебряных основаниях (стихи 15–30) и защищенных четырьмя покрывалами (стихи 1–14).

Во дворе скинии находился жертвенник всесожжении с четырьмя рогами по углам (Исх. 27:1–8). Во всем Ветхом Завете жертвенник ассоциируется с присутствием Господа; через него израильтяне получали доступ к Богу (Пс. 42:4). Умывальница между жертвенником и входом во святилище (Исх. 30:17–21) использовалась священниками для омовения рук и ног. Они делали это перед тем, как совершать служение у жертвенника или входить в скинию (стих 20). Этот обряд символически указывал на духовное очищение от греха (ср. с Деян. 22:16; Еф. 5:26; 1 Кор. 6:11).

Внутри святилища, в Святом, стоял стол (Исх. 25:23–30). На нем лежали 12 хлебов, вино и фимиам. Эти атрибуты напоминали Израилю, что Бог подает им хлеб насущный, а самое главное, «хлеб жизни» (Ин. 6:48–51). Напротив стола с южной стороны стоял светильник, сделанный из чистого золота и украшенный миндалевидными чашечками и цветами. Его форма — стебель в центре с тремя ветвями на каждой из сторон (Исх. 25:31–40) — и использование цветочной терминологии указывало на то, что он представлял собой стилизованное дерево жизни. Захария связывает светильник с вездесущностью Бога (Зах. 4:10) и силой Духа Господня (Зах. 4:6). В Новом Завете Христос говорит о Себе, что Он есть свет мира (Ин. 8:12). Жертвенник курения, расположенный у завесы, имел рога на каждом углу (Исх. 30:1–10). Он использовался для воскурения фимиама перед Господом два раза в день, что символизирует восходящие к Богу молитвы (ср. с Пс. 140:2). Согласно Новому Завету, заслуги Христа являются тем благоуханием, которое делает наши молитвы приемлемыми перед Господом (Еф. 5:2; Откр. 5:8; 8:3,4).

Ковчег завета, расположенный в Святом святых, представлял собой деревянный ящик, обложенный золотом изнутри и снаружи (Исх. 25:10–22). Бог повелел Моисею положить в него скрижали с Десятью Заповедями (стих 16). Плита из чистого золота под названием «престол благодати» (каппорет, «то, что искупает») использовалась в качестве крышки ковчега; на этой крышке стояли два херувима, обращенные лицами друг к другу. Между херувимами являлась слава Божья, даруя прощение кающимся грешникам. Ковчег символизировал присутствие Бога с народом Божьим. Там Он открывал Свою волю Израилю (стих 22) и показывал Свою готовность искупить грехи Своего народа. Там же Бог символически присутствовал как Царь и Вождь Израиля, заботящийся о Своем народе (1 Цар. 4:3; Пс. 79:2; 98:1).

2. Священство

По–видимому, Бог хотел, чтобы в святилище совершали служение представители от всех колен Израиля, но во время инцидента с золотым тельцом на Синае только колено Левия сохранило верность Господу. По этой причине левиты были избраны служить в святилище вместо первенцев Израиля (Исх. 32:25–29; Чис. 3:11–13; 8:16–18). Священство стало передаваться по наследству и принадлежало исключительно семейству Аарона (18:6, 7), тогда как остальные члены этого колена совершали другое служение, так или иначе связанное со святилищем. На (281) священников были возложены многочисленные и разнообразные обязанности, но прежде всего они были призваны выполнять духовную задачу: быть посредниками между Богом и Его народом.

а. Представители Бога перед народом. Они учили людей торе — Божественным наставлениям для народа (Втор. 33:10; Лев. 10:11). С этой деятельностью был тесно связан священнический долг открывать Божью волю тем, кто искал Божественного руководства, в частности, через урим и туммим (Чис. 27:21) — два драгоценных камня, которые возлагались на нагрудник первосвященика и через которые Бог давал ответ, когда к Нему обращались за советом. Священники были также судьями во святилище. Фактически в центральном святилище действовал верховный суд страны (Втор. 21:5; 17:8–13). Кроме того, священники должны были благословлять народ во имя Бога (Чис. 6:22–27; Втор. 10:8).

б. Представители народа перед Богом. Это представительство символически изображалось двумя драгоценными камнями, которые возлагались на плечи первосвященнического ефода. На каждом из них были выгравированы имена шести колен Израиля (Исх. 28:9–12). То же предназначение выполняли и 12 драгоценных камней на священническом наперснике (стих 29). В лице священника люди получали доступ к Богу. Однако посредническая роль священников достигала высшего выражения в системе жертвоприношений. Во время ежедневного служения (тамид) священники выполняли несколько важных обрядов. Они возлагали на жертвенник всесожжении одну жертву утром, а другую вечером (Лев. 6:9, 12, 13; Чис. 28:3–8). Как часть тамид, первосвященник входил во Святое, чтобы приготовлять лампады и воскурять фимиам перед Господом (Исх. 30:7, 8). Священники возносили жертвы, приносимые израильтянами, чтобы совершать их искупление и очищение (Лев. 1:5–9; 4:25, 26). Первосвященник совершал служение, когда приносилась жертва от имени общества (стихи 1–21). Как представителю народа перед Богом ему разрешалось входить во Святое святых один раз в год. В День очищения он совершал конкретные обряды для очищения святилища от грехов и нечистот сынов Израилевых, тем самым завершая процесс ежедневного очищения (Лев. 16; 23:26–32). Обязанности священников и первосвященника символически указывали на Христа как на нашего Ходатая перед Отцом.

Левиты помогали священникам (Чис. 18:1, 5). Они также охраняли святилище (Чис. 1:53; 3:38). Их главная задача заключалась в том, чтобы разбирать, переносить и устанавливать святилище (Чис. 1:48–54). Однако они не участвовали в выполнении священнических функций (Чис. 18:3).

3. Жертвы и приношения

Духовные потребности израильтян удовлетворялись преимущественно через служение жертвоприношения, которое позволяло им выражать преданность и любовь к Богу, свои глубочайшие чувства и нужды. Каждая жертва имела свое конкретное предназначение.

Всесожжение (евр. олах, «восходящее приношение») полностью сжигалось на жертвеннике. Приносивший его человек возлагал руку на голову жертвы (Лев. 1:4) и готовил животное к тому, чтобы священник выполнил над ним кровный обряд и возложил его на жертвенник. Эта жертва могла быть исполнением обета или добровольным приношением (Лев. 22:17–19). Она была также искупительным приношением, посредством которого человек принимался Господом; в 1 Цар. 13:12 всесожжение было связано с идеей «упрашивания Бога». Эта фраза часто употребляется, когда речь идет о гневе или неудовольствии Бога (Исх. 32:11; 3 Цар. 13:6). Таким образом, всесожжение появляется также в контексте умилостивления. Оно было выражением поклонения, благодарения, радости и полной преданности приносящего жертву Богу. Поскольку человек постоянно нуждался в прощении, всесожжение было также выражением искупления.

Мирная жертва (шеламим, «жертва мира/благополучия») была добровольной жертвой, приносимой в знак благодарности, по обету или как добровольное приношение (Лев. 7:11–18). Это жертвоприношение было радостным событием (см. 1 Цар. 11:14,15; 3 Цар. 8:63) и служило укреплению отношений завета через общение с Богом и другими израильтянами (Втор. 27:7). Большая часть мяса отдавалась приносящему жертву, который съедал ее перед Господом со своей семьей и друзьями (Лев. 7:15). Часть мяса отдавалась священнику (стихи 32–34). Возложение рук и кровный обряд указывают на то, что эта жертва также выполняла искупительную функцию (Иез. 45:15,17).

Жертва за грех была призвана снять грех с человека. Одна ее разновидность приносилась, когда священник или общество совершали непреднамеренный грех (Лев. 4:1–21), а другая — когда непреднамеренно согрешал кто–либо из народа (стихи 27–31). В каждом случае процедура немного менялась. Когда священник приносил жертву, ее кровью кропили внутри скинии, и какая–то ее часть возлагалась на роги жертвенника курения. Остальная кровь выливалась у подножия жертвенника всесожжении, и тело животного сжигалось за пределами святилища. Если жертву приносил кто–либо из народа, часть крови возлагалась на роги жертвенника всесожжении, а остальная выливалась у его подножия. Часть мяса жертвы съедалась священником. Эта жертва служила искуплением от любого непреднамеренного нарушения закона завета.

Согласно Лев. 5:1–6, эта жертва также приносилась для искупления сознательного нарушения Божьей воли, ибо перечисленные грехи являются преднамеренными. (Фраза «не знал того» может также переводиться «сокрыл это» [стихи 2, 4]). Преднамеренный грех не находился за рамками искупительного предназначения жертвенной системы. Не прощались только своевольные и высокомерные грехи, потому что в этом случае человек полностью разрывал отношения с Господом (Чис. 15:30). Таким образом, жертва за грех была искуплением за непреднамеренные грехи, из–за которых человек осквернялся в нравственном, этическом или обрядовом смысле. Она также очищала от умышленных грехов в том случае, когда человек был готов сознаться в нехорошем поступке, грехе или нечистоте. Эта жертва решала проблему нравственной и обрядовой нечистоты. (282)

Жертва повинности освобождала человека от вины перед Господом, связанной с непредумышленным, но незаконным присвоением святыни, а также с подозрениями в грехе (Лев. 5:15, 17; Чис. 6:12). Господь позволял грешнику принести жертву повинности, чтобы восстановить внутренний мир. Жертва повинности также требовалась для искупления непреднамеренного греха незаконного присвоения чьей–то собственности и отрицания этого (Чис. 5:5–8), а также в случае сексуального контакта с обрученной рабыней (Лев. 19:20–22). Помимо жертвы по возможности нужно было возместить ущерб и выплатить компенсацию. Эта жертва приносилась так же, как и жертва за грех (Лев. 7:7). Единственная разница заключалась в том, что ее кровью нужно было «кропить на жертвенник со всех сторон» (стих 2), но кровь не возлагалась на роги. Посредством этой жертвы совершалось искупление кающегося грешника (Лев. 5:18).

Хлебная жертва была бескровной. Термин минха, который переводится как «хлебная жертва», означает «подарок, дань». Эта жертва сопровождала все всесожжения и мирные жертвы и состояла из зерен пшеницы или муки, масла и фимиама (Чис. 15:3–11). Возлияние, которое изготавливалось из винограда, выливалось у подножия жертвенника всесожжении. Будучи приношением от плодов земли, минха была признанием милостивой заботы Бога. Она также могла выражать желание человека сохранить с Господом взаимоотношения завета (Лев. 2:13).

Различные жертвы указывают на то, что система жертвоприношений решала все духовные нужды Израиля. Некоторые из них были преимущественно искупительными. К ним относятся жертвы за грех и жертвы повинности. Другие жертвы не были сакцентированы на искуплении, хотя также совершали искупление человека (например, различные виды мирных жертв). Любовь к Богу, посвящение, благодарение, радость, преданность, общение, братские чувства, верность завету, искупление и многое другое — все это выражалось посредством жертвоприношений. Тот факт, что любая жертва включала элемент искупления, говорит о том, что без него никакие людские дары не могли быть приняты Господом. Богословская глубина израильской системы жертвоприношений символически указывала на бесконечную ценность и действенность жертвенной смерти Христа.

В. Предназначение ветхозаветного святилища

Чтобы лучше понять прообразное значение святилища и его вклад в понимание первосвященнического служения Христа, следует подробно изучить различные предназначения святилища.

1. Богословские аспекты израильского святилища

Вскоре после того, как израильтяне вышли из Египта и заключили завет с Богом, Бог потребовал от них построить святилище (Исх. 25:8). Это говорит о том, что искупление предшествует доступу в святилище, потому что только искупленные люди, вступившие во взаимоотношения завета с Богом, могут иметь полноценное общение с Ним. Святилище — это в каком–то смысле попытка восстановить тесное общение с Богом, которое люди имели в Едеме.

а. Место встречи. Святилище — это место встречи Бога с людьми. Его название, «скиния собрания», показывает его предназначение: быть местом встречи Бога с Его народом (Исх. 40:32). Идея встречи с Богом важна в Книге Исход. Через Моисея Бог назначил свидание с израильтянами на Синае (Исх. 3:12). Они отправились к этой горе, приготовившись к встрече (Исх. 19:10, 11) и на третий день встретились с Господом (стих 18). Синай стал первым израильским святилищем (стих 12; 24:2–5, 12). Еврейское святилище увековечило опыт на Синае — место, где Бог встречался со Своим народом (Исх. 29:43; Пс. 67:18).

б. Центр Божественного откровения. На Синае была явлена Божья слава (Исх. 24:16, 17); впоследствии она обитала в святилище (Исх. 40:34, 35). Эта слава была не просто сиянием Его присутствия (Исх. 24:17), но также и тайной Его личности. Непостижимый свет Его славы свидетельствовал о Его имманентности и трансцендентности (Исх. 33:18–23). Из святилища Бог продолжал открывать Свою волю народу. Десять Заповедей, провозглашенных Богом с Синая (Исх. 20:1–17), теперь возвещались из святилища (Исх. 25:22). Также из святилища Бог являл Свою власть царя и судьи; эта власть выходила за пределы Израиля и распространялась на весь мир (Исх. 15:17, 18; 23:23; Ам. 2:5). Локальное присутствие Божье в святилище ни в коей мере не ограничивало Его.

в. Центр поклонения. Для израильтян встреча с Богом во святилище была актом поклонения (ср. с Пс. 94:6). Это особенно относилось к праздникам, когда они приходили, чтобы радостно славить Господа (Пс. 67:25–27; 131:7). Сыны Израилевы также приходили во святилище со своими заботами и нуждами в надежде найти там прибежище и утешение в Боге (Пс. 42:2,4, 5). Иногда они приходили исповедовать свой грех, ища у Господа прощения, чтобы быть причисленным к праведникам (Пс. 31:1, 2, 5, 11). Там они получали от Господа благословение и праведность (Пс. 23:3–5).

г. Место доступа к небесному святилищу. Согласно Исх. 25:9, скиния должна была строиться по «образцу» (тавнит), который Господь показал Моисею на горе Синай (ср. со стихом 40). Эту идею необходимо исследовать, поскольку она проливает свет на истинную природу израильского святилища. Существительное тавнит образовано от глагола бана, «строить». В Ветхом Завете тавнит означает подобие (Пс. 143:12), шаблон или модель для здания (4 Цар. 16:10; 1 Пар. 28:11–19), образ или прообраз чего–либо (Втор. 4:16, 18; Пс. 105:20; Ис. 44:13; Иез. 8:10; 10:8) или копию, дубликат (Ис. Нав. 22:28). Во многих случаях оно указывает на трехмерный предмет и в большинстве случаев предполагает существование оригинала.

Вопрос в том, является ли тавнит в Исх. 25:9 образцом, указывающим на небесное святилище как оригинал. Если возможно доказать, что вера израильтян включала в себя осознание факта существования небесного (283) святилища, тогда употребление слова тавнит в Исходе следует расценивать как указание на этот оригинал. Ветхий Завет свидетельствует о том, что за земным святилищем скрывалось более возвышенное строение, жилище Бога на небесах. Эта небесная обитель была показана Моисею и послужила образцом для строительства земной скинии. Ссылки на небесное святилище можно найти в Псалтире и пророческих книгах. Псалмопевец утверждает, что престол Бога находится в Его небесном святилище (Пс. 10:4) и что из Своего небесного жилища Господь наблюдает за тем, что происходит на земле (Пс. 32:13, 14; 101:20; 112:5, 6). Для описания небесной обители Бога используются разные термины: «святой храм» (Мих. 1:2; Авв. 2:20); «чертог» (2 Цар. 22:7; Пс. 17:7), «святилище» (Пс. 59:8); «жилище» или «место» (Ис. 18:4; Мих. 1:3) и, возможно, «дом» (Пс. 35:9). Поскольку жилище Бога находится на небе, нет ничего странного в том, что слово «небеса» (шамайим) используется для обозначения Его небесного «святилища» (Пс. 19:7; 101:20), а также «места обитания» (3 Цар. 8:39, 43, 49). Даже престол Божий используется в качестве метонимии Его небесного святилища (Пс. 10:4; 92:2; Дан. 7:9).

Эти два святилища, небесное и земное, были тесно связаны. Земное открывало доступ к небесному (Ис. 6:1–7). Действенность израильского святилища определялась его связью с Божьим небесным храмом. Соломон в полной мере сознавал существование этой связи. Он молился о том, чтобы Бог услышал с небес всякого, кто поклянется ложно в храме Иерусалимском, и покарал его (3 Цар. 8:31, 32) и чтобы Он услышал с небес и простил грехи тем, кто будет просить Его о прощении (стих 34; ср. со стихами 36, 39,43). Действенность обрядов, совершаемых в земном святилище, зависит от того, что происходит в небесном святилище.

На эту небесную действительность указывает термин тавнит в Исх. 25:9, 40. Поскольку земное святилище было создано по образу небесного, можно говорить об определенных соответствиях между ними. Во–первых, предполагается функциональное соответствие. Небесное святилище — это место во Вселенной, в котором трансцендентный Бог встречается со Своими небесными творениями. Соломон вопрошал: «Поистине, Богу ли жить на земле?» Его удивительный ответ звучал так: «Небо и небо небес не вмещают Тебя, тем менее сей храм, который я построил» (3 Цар. 8:27). Бог не может быть ограничен пространством, однако Он снисходит до того, чтобы обитать среди Своих творений, входить в их сферу деятельности, обитать на земле и на небе, чтобы быть доступным для них (ср. со стихами 29,30).

Этот небесный храм, место встречи Бога и Его творений, является также центром поклонения. Там ангелы, небесные воинства Божьи и «все дела Его, во всех местах владычества Его» славят Его как Господа, воцарившегося на небесах (Пс. 102:19–22). Там Он также открывает им Свою волю, и они слушают и повинуются (стихи 20, 21). Небесный совет прославляет Его, ибо никто на небесах не сравнится с Господом (Пс. 88:6–8). Из небесного святилища Бог взаимодействует со Своим народом на земле, не только выслушивая их молитвы, но также снисходя и спасая их от бедствия, врагов и угнетения (Пс. 17:7,15–20; 19:3,7). Но, что еще важнее, из Своего жилища на небесах Бог дарует прощение Своему народу (3 Цар. 8:30, 34, 49, 50) и учит его правильным путям (стих 36).

Если небесное каким–то образом служило образцом для земного, между ними должно быть также какое–то конструктивное сходство. Это соответствие не следует искать в размерах или материалах, используемых при сооружении земного святилища, а скорее в архитектурной концепции всего строения. Архитектурная идея может облекаться в разные формы и размеры, и при строительстве могут использоваться разные материалы. Однако основополагающая концепция остается неизменной. Тот факт, что в земном святилище было два отделения, не только указывает на наличие тех же двух отделений в небесном святилище, но и на две фазы служения Христа там же. Конечно, небесное святилище бесконечно превосходит земное. Это вполне естественно ожидать от такого места во Вселенной, которое соединяет конечное с бесконечным, Творца с Его творениями, трансцендентного Бога с Его созданием.

2. Святилище, завет и природа греха/нечистоты

а. Завет и святость. Божья природа бескомпромиссно свята (Лев. 19:2). Его святость делает Его необыкновенным и отделенным от мира греха и смерти, в котором живут люди. Войти во взаимоотношения завета с Богом означает получить разрешение участвовать в Его святости (Исх. 19:6). Когда был учрежден завет, закон был прочитан народу, и жертвенник был окроплен кровью жертвенных животных, что символизировало присутствие Бога среди Его народа (Исх. 24:5–8). Народ был призван подражать Божьей святости через послушание закону завета (Лев. 19:2; 20:7,8). Только грех и нечистота могли разорвать эти взаимоотношения завета или угрожать им.

б. Грех и завет. В Ветхом Завете используется богатый лексикон для описания греха (см. Грех II. А). Три представления о грехе особенно важны в контексте служения во святилище. Согласно первому представлению, грех (хет, «грех, промах, непопадание в цель») — это неспособность выполнить конкретный долг, то есть исполнить закон завета (Лев. 4:2; Ис. 42:24). Согласно второй трактовке, грех (авон, «беззаконие, извращение») — это нечестные или неправедные дела и поступки, извращение правды (например, Иов 33:27). Третье слово для обозначения природы греха — это пеша (преступление, восстание). Этот термин использовался, когда речь шла о нарушении завета или договора между двумя государствами (4 Цар. 1:1; 8:20, 22). В богословском контексте пеша — это грех как акт восстания против завета и Господа завета (Ис. 1:2; Иер. 3:13; Ам. 2:4, 6–8). Слово пеша указывает на людей, дух которых настроен против Бога. Поскольку они восстали против Него (Быт. 3), грех стал неотъемлемой частью их внутреннего естества (Пс. 50:7; 142:2). Проблема заключена в человеческом сердце, где грех зарождается, после чего он проявляется в жизни и в конкретных делах (Иер. 11:8; 17:9; 18:12). Эти притязания на независимость от Бога разрывают отношения завета. (284)

в. Нечистота и завет. Все обрядовые предписания вращались вокруг двух противоположных полюсов: святости и нечистоты. Святость чужда людям и творению в целом; это исключительное достояние Бога. Он освящает предметы, место, время и в особом смысле — Свой народ (Лев. 22:9, 16). Неподобающее соприкосновение святого и обыденного приводит к осквернению; тот же результат имеет место в случае контакта между святым/чистым и нечистым. Нечистота угрожает практически всему; даже чистые могут оказаться в ее власти (Лев. 11:39).

В богословском смысле «нечистота» была метафорой, выражавшей отчужденность между Богом и людьми. Нечистый человек не должен был прикасаться к другим людям и допускаться в святилище. Такой человек не мог поддерживать нормальные взаимоотношения и, следовательно, был мертв для общества. Так, в Книге Левит нечистота в основном ассоциируется со смертью и болезнью (Чис.6:6,7,11; Лев. 13:14).

Нечистый человек входил в область смерти. Лишенный социального взаимодействия с обществом завета и доступа к Господу завета в святилище, такой человек становился изгоем с точки зрения взаимоотношений завета. Такое понимание нечистоты означает, что грех и нечистота — это, по сути дела, синонимы. И то и другое приводит к разрыву отношений завета вследствие невольного или намеренного нарушения закона завета.

г. Реакция Бога на грех/нечистоту. Бог неравнодушен к нарушениям завета со стороны Его народа. Он так беспокоится о том, чтобы они оставались верными, потому что вне взаимоотношений завета царит смерть. Выйти за рамки завета означает вступить в область смерти, нечистоты и отчуждения от Бога. Человек, порывающий с Господом, навлекает на себя вину и несет собственное беззаконие (Лев. 4:3; 5:2–4). Фраза «нести беззаконие или грех» употребляется в Ветхом Завете в смысле «отвечать за свое беззаконие» (Лев. 5:1, 17; 17:16; 19:17; 20:17, 20) и, следовательно, быть подверженным наказанию (Лев. 7:20, 21; 19:8). Гнев Божий воспламеняется, когда нарушается закон завета (Лев. 26:28). Этот гнев может принимать форму искупительного наказания (стихи 14–26). Он также может приводить к расторжению взаимоотношений завета (стихи 27–33) и в конечном итоге к смерти (ср. с Лев. 15:31; 18:24–28).

3. Решение проблемы греха

Решение проблемы греха среди израильтян, по сути дела, не отличалось от того, что было предусмотрено в патриархальной религиозной системе. Бог желал простить грех Своего народа и показывал это через систему жертвоприношений. Прощение (Лев. 4:20) и очищение (Лев. 12:8), в котором нуждались кающиеся грешники, осуществлялось в святилище. Для получения прощения те, кто согрешил, приводили к Господу жертвенное животное (Лев. 5:5, 6). Система жертвоприношений функционировала в искупительной и юридической рамках, в которых предусматривалось серьезное отношение к любому нарушению завета. В этом контексте прощение было Божественным даром, славным проявлением Божьей любви. По своей сути израильская система жертвоприношений была Божьим даром любви народу завета. Бог даровал израильтянам жертвенную кровь, чтобы они использовали ее для очищения (Лев. 17:11). По милости Своей Он даровал священство Аарону и его сыновьям (Чис. 18:7). Левиты, избранные, чтобы помогать Аарону, были даром Божьим священникам (стихи 8, 9).

Служение в святилище было иллюстрацией отношения Господа к проблеме греха. Это служение состояло из двух частей: ежедневных обрядов и годового служения в День очищения. Исследование этого служения поможет нам лучше понять Божий план окончательного решения проблемы греха через Христа.

а. Ежедневное служение. Каждый день священники служили во дворе и в Святом отделении скинии от имени Божьего народа. Два раза в день приносилась общественная жертва за всех (Исх. 29:38–42). Кроме того, кающиеся грешники приходили к святилищу и приносили свои жертвы, стремясь к очищению благодаря посредничеству священника. Различные аспекты этих жертв заслуживают нашего внимания.

(1) Возложение рук. Руки возлагались на каждое жертвенное животное, но только в Лев. 16:21, где грех и нечистота переносятся на козла отпущения (Азазела), этот обряд явно связывается с переносом греха. Возложение рук также практиковалось и в некультовых ситуациях для выражения идеи переноса, а в некоторых случаях замещения (Лев. 24:14; Чис. 8:10; 27:18–23). В ежедневных жертвах кающийся грешник переносил свой грех и нечистоту на жертву. Похоже, что по крайней мере в некоторых случаях этот обряд сопровождался исповеданием греха кающимся человеком (Лев. 5:5,6; 16:21).

(2) Заклание животного. Жертвенное животное обычно убивалось приносящим, хотя иногда это делал священник (Лев. 1:14, 15; 5:8). Грех и наказание невозможно отделить друг от друга. Грех переносился на жертву, которая несла наказание за него.

(3) Обряд съедания мяса жертвы. По левитскому закону часть мяса жертвы за грех принадлежала священникам, и они должны были съедать его на святом месте (Лев. 6:17,18, 25,26; 7:6,7). Съедая мясо жертвенного животного, священник нес грехи народа и тем самым производил искупление и очищение (Лев. 10:17). Это действие замещения не повреждало его святости. Грешник приходил к святилищу, неся свой грех, и переносил его на жертвенное животное. Наконец, священник приносил грех перед Господом, тем самым совершая искупление грешника (Исх. 28:38). Когда священник приносил жертву за свой грех, ему не разрешалось есть мясо этой жертвы. Он не мог понести собственный грех и при этом остаться в живых (Лев. 22:9).

(4) Кровный обряд. Кровь некоторых жертвенных животных вносилась во Святое священником и семь раз кропилась пред завесой (Лев. 4:6). Кропление могло означать посвящение (Исх. 29:21; Лев. 8:11) или очищение (Лев. 14:7, 51; 16:19; Чис. 8:7). Когда мясо не съедалось, кровь вносилась во Святое. Таким образом, эти два обряда были взаимозаменяемы. Они имели один и тот же смысл: грех приносился перед Господом и переносился во святилище. (285)

В Лев. 17:11 сказано следующее: «Потому что душа [нефеш] тела в крови, и Я назначил ее вам для жертвенника, чтобы очищать души [нефеш] ваши, ибо кровь сия душу [нефеш] очищает». Бог наделил кровь жертвенного животного искупительным свойством и принимал ее вместо жизни грешника. Такое объяснение кровного обряда действительно для любой жертвенной крови (стих 8). Искупительное предназначение крови как жизни ограничивается в стихе 11 ее использованием на жертвеннике. Кровь принадлежит исключительно Богу, и, возвращая Ему кровь жертвы на жертвеннике, грешники получали разрешение перенести свой грех через священника–посредника во святилище. То есть на какое–то время святилище принимало их грех и вину. Бог принимал жертву как замену жизни грешника. В счет будущей величайшей жертвы за грех вносимая кровь искупала грех приносящего и очищала его.

(5) Искупительная ценность всех жертв. Все жертвы имели искупительное предназначение, но искупительная сила жертвы определялась кровным обрядом и тем, что происходило с мясом жертвы. Кровный обряд в жертве за грех был весьма сложным, потому что главное ее предназначение заключалось в искуплении и очищении грешника. Кровь жертвы повинности разбрызгивалась по бокам жертвенника всесожжении, и священник съедал мясо этой жертвы. В кровном обряде также требовалось возмещение или компенсация. Кровь всесожжения многоцелевой жертвы разбрызгивалась по бокам жертвенника, и жертвенное животное целиком сжигалось на жертвеннике. Мирная жертва приносилась не ради искупления, но возложение рук и кропление кровью по бокам жертвенника также указывало на ее искупительный аспект.

Поскольку все жертвы устанавливали или укрепляли хорошие отношения между Богом и человеком, каждая из них в какой–то мере имела искупительное предназначение. Более чем любая другая книга Ветхого Завета, Книга Левит указывает, что люди греховны по своей сути и сами не могут приблизиться к Богу. Каждая кровная жертва была связана с этой жизненно важной проблемой, даже когда жертва не предназначалась для искупления.

(6) Ежедневные всесожжения. На жертвеннике за народ израильский всегда приносилось всесожжение (Исх. 29:38–42; Чис. 28:3–8). Это указывало на то, что Бог мог ежедневно принимать народ благодаря жертвенному агнцу, возлагаемому на жертвенник. Как народ Израиль зависел от постоянной искупительной силы этой жертвы.

(7) Перенос и осквернение. В каком–то смысле перенос греха, в сочетании с ежедневными жертвами, не осквернял жертву, священника или святилище. Незаконное нарушение святости святилища было осквернением, но в этом случае грешник должен был умереть (например, Лев. 15:31; 20:2, 3; Чис. 19:13). Грех переносился на жертву, на священника и на святилище, но все они оставались святыми. Здесь мы сталкиваемся с парадоксом. Человек, выносивший мясо жертвы за грех за стан и сжигавший ее, должен был вымыть свою одежду и тело перед тем, как вернуться в стан (Лев. 16:27,28). Вместе с тем мясо животного, описанное как «великая святыня» (Лев. 6:25), было источником осквернения. Пепел рыжей телицы (Чис. 19:1–10) смешивался с водой, которой затем кропили, чтобы очистить человека, прикоснувшегося к мертвому телу (стихи 11–13). Вместе с тем человек, совершавший кропление, осквернялся (стих 21). Чистота и нечистота соединялись в этом обряде. Нечто подобное происходило с кровью: в каких–то случаях она была источником нечистоты (Лев. 12:7), тогда как в других — средством очищения.

Святость и грех, жизнь и смерть, чистота и нечистота соединяются каким–то непостижимым, парадоксальным способом в контексте очищения и искупления. Господь соединяет эти понятия, и результатом встречи становится победа искупления и прощения. Святое орудие приходило в соприкосновение с нечистым, но оставалось святым, удивительным образом предвосхищая тайну жертвы Христа (2 Кор. 5:21).

Ежедневное служение способствовало решению проблемы греха, предлагая каждому человеку в отдельности и всему народу в целом ежедневное средство искупления. Через жертву и посредничество священника грех раскаявшихся людей переносился на жертвенное животное. Бог позволял израильтянам возвращать Ему кровь на жертвеннике через служение священника вместо жизни грешника, тем самым допуская замещение. Бог брал на Себя ответственность за грех в том смысле, что Он был готов понести беззаконие (авон), преступление (пеша) и грех (хет) Своего народа через прощение (Исх. 34:7).

б. Ежегодное служение: День очищения. Один раз в году первосвященник входил в Святое святых (Лев. 16). В этот день служение в израильском святилище достигало кульминации и высшего предназначения. День очищения преследовал несколько взаимосвязанных целей.

(1) Окончательное очищение народа. Святилище нужно было очищать «от нечистот сынов Израилевых и от преступлений их, во всех грехах их» (стих 16; ср. со стихами 21, 30, 34). Совокупность этих терминов, обозначающих грех, включает в себя все разновидности грехов. Это означало, что грехи, искупаемые в День очищения, не ограничивались какой–то одной категорией зла и неправды. С помощью обрядов Дня очищения производилось очищение святилища и жертвенников (Лев. 16:16,18; Исх. 30:10). Одновременно эти обряды приносили благо народу, потому что очищение людей после этого считалось завершенным. Об этом говорится в Лев. 16:33: «И очистит Святое святых, и скинию собрания, и жертвенник очистит, и священников, и весь народ общества очистит». «Загрязненным» местом было святилище, и его нужно было очистить. Но поскольку через ежедневное служение грех и нечистота израильтян переносились в святилище, их удаление в День очищения завершало весь процесс очищения.

(2) Бог судит Израиль. Во святилище Бог действовал как Судья Своего народа. В Псалтире, который использовался для служения в храме, Бог часто превозносится как Судья Своего народа и мира (Пс. 9:20). Он есть Судья Израиля, и псалмопевец не боится предстать пред Ним на суд (Пс. 7:8, 9). Как Судья Бог исследует умы и сердца праведников (стих 9; 138:1, 23). Именно Бог оправдывает праведных на суде (Пс. 16:2; 25:1, 2; 34:24; 42:1). (286)

День очищения был святым собранием — днем, когда люди должны были смирять себя (Лев. 23:27). Тот же глагол (смирять) употребляется в связи с постом в Ис. 58:3, 5. Но чтобы смирить себя, нужно было нечто большее, чем только пост (ср. с Пс. 34:13). Пост был выражением зависимости человека от Бога и потребности в Нем. В День очищения израильтяне ощущали и выражали свою зависимость от Бога и свое желание сохранить отношения завета с Господом, потому что только Он мог очистить их полностью.

Этот день был также днем отдыха, обрядовой субботой, в которую нужно было воздерживаться от всякого труда (Лев. 16:31). Все израильтяне должны были смирять себя перед Господом, полностью полагаться на Бога и воздерживаться от всех мирских дел. Покой народа противопоставлен деятельности первосвященника в святилище. Пока они покоились, он совершал для них важную работу перед Господом. Окончательное очищение, которое они не могли осуществить своими действиями, за них совершал священник.

В тот же самый день Господь судил израильтян. Он оценивал, смирили они себя или нет, полностью ли они положились на Его очищающую силу и прощающую благодать (Лев. 23:29). Он также оценивал, покоятся они в Нем или нет (стих 30). Те, кто не смирял себя и не покоился в Господе, признавались виновными и не могли далее быть частью народа Божьего (стих 30). Человек, который из–за своей гордыни и самонадеянности отвергал Божью искупительную благодать, не мог воспользоваться преимуществами ежедневного служения.

(3) Оправдание Бога и Его святилища. Через ежедневные жертвы исповеданные грехи раскаявшихся грешников переносились в святилище Божье. Бог терпел грех и нечистоту перед лицом Своим только для того, чтобы очистить и удалить их. Но даже искупленные грехи не могли бесконечно пребывать в святом жилище Бога. До тех пор, пока эти грехи оставались, проблема греха не была окончательно решена. В День очищения провозглашалось, что между святостью и грехом, чистотой и нечистотой нет ничего общего. Грех и нечистота были чуждыми элементами, которые Бог временно терпел в Своем присутствии только для того, чтобы сохранить жизнь тем, кого Он любил. Но в надлежащее время Бог удалял от Своего лица эти элементы и тех, кто выбирал жизнь во грехе и нечистоте.

В День очищения Бог возлагал грех/нечистоту на их родоначальника и источник. Второй козел от народа символизировал отпущение (Азазел) (Лев. 16:8). Хотя смысл этого имени не ясен, параллелизм конструкций «для Господа» и «для отпущения» указывает на то, что Азазел — это скорее всего демоническая личность. Азазел выходит на передний план после того, как Аарон завершает очищение святилища. Этот козел не участвует в искупительных обрядах Дня очищения. Он несет на себе все беззакония сынов Израилевых (стих 22; наса авон). В данном случае эта фраза не означает нести чей–то грех за другого человека; только в этом месте Писания она имеет уникальный смысл: «понести все беззакония их» в пустынное место, где этот козел и должен был оставаться навсегда. В данном контексте это выражение означает «унести безаконие» в пустыню, и в нем нет никакого искупительного подтекста. Обряд, совершаемый над козлом отпущения, был обрядом удаления греха/нечистоты, а не жертвенным действием.

Возложение греха/нечистоты на козла, символизирующего Азазела, указывало на демоническое происхождение греха/нечистоты и возвращало их к месту зарождения. Эта демоническая сила не только не представляет для Господа угрозы, но и контролируется Им. Когда Израиль покоится, Господь открывает Свою власть над злом и всеми демоническими силами. Таким образом, День очищения — это провозглашение Божьего владычества и превосходства святости над грехом и нечистотой. Это, вне всякого сомнения, указывает на осуществление Божьего плана искупления рода человеческого через Христа.

Ежедневное и годовое служение в израильском святилище тесно переплетались при решении проблемы греха в Ветхом Завете. Вместо того, чтобы изгонять грешника от лица Своего, Господь очищал его, чтобы сохранять взаимоотношения завета. В ежедневном служении грех/нечистота кающегося переносились посредством жертвенного замещения в святилище, и человек оставался в мире с Богом. Один раз в году ежедневное искупление и очищение завершалось удалением греха/нечистоты от лица Божьего. Тем самым завершался процесс ежедневного очищения. В День очищения Бог исследовал качество веры и посвящения Своего народа. Те, кто поддерживал ежедневные взаимоотношения веры с Господом, сохранялись; а те, кто разрывал или отвергал их, навсегда отлучались от общества завета. Бог являл Себя как любящий и могущественный Бог, способный спасать и побеждать силы греха. Таким образом, жертвенная система Ветхого Завета раскрывала в тенях и образах план искупления, средоточием которого был грядущий Мессия–Искупитель.