VI. Исторический обзор

На протяжении христианской истории возникали различные группы» в какой–то мере претендовавшие на роль Остатка. Они считали, что на них лежит бремя вернуть христиан своего времени к более библейско–ориентированной вере. Некоторые из них настаивали на том, что их вера не нова, но зиждется на авторитете Библии, к которой они жаждали вернуть верующих своего времени. Хотя вероучение и практика адвентистов седьмого дня во многих отношениях отличаются от этих групп, их объединяет с ними образ Остатка в том смысле, что они пытаются вернуть своих современников к вере, которая бы больше сообразовывалась с эталоном Священного Писания.

А. Вальденсы и предшественники реформаторов

Движение вальденсов, обычно отождествляемое с Пьером Вальдо, жившем в двенадцатом веке, подчеркивало необходимость возвращения к апостольской жизни бедности и благовестии о силе Евангелия. Существует достаточно научных свидетельств о том, что это движение могло возникнуть еще до рождения Вальдо.

Проявляя ту же озабоченность, другие люди, жившие в четырнадцатом и пятнадцатом веках, проложили путь к учению Реформации. Среди них были Джон Уиклиф (ок. 1329–1384), Ян Гус (1369–1415) и Иероним (ок. 1370–1416). Работая независимо, эти три мужа были едины в открытом несогласии с церковными обрядами и доктринами.

Задавая тон в развитии дореформационных идей, Джон Уиклиф в своих проповедях и сочинениях поддерживал высшую власть Библии для духовенства и рядовых членов Церкви. Многие вопросы, по которым он не соглашался с Римско–католической церковью, можно обобщить в виде пяти основных пунктов: (1) природа Церкви, (2) роль и авторитет римского понтифика, (3) священство, (4) учение о примирении и (5) использование Священного Писания и его авторитет. Во всех этих вопросах Уиклиф опирался на буквальное и ясное учение Библии, к которой он хотел вернуть Церковь и своих соотечественников. Взгляды Уиклифа впоследствии поддержал Ян Гус из Богемии и его друг Иероним. Оба они приняли мученическую смерть за свою веру.

Б. Лютер, Кальвин и Цвингли

В шестнадцатом веке Лютер (1483–1546), Цвингли (1484–1531) и Кальвин (1509–1564) выступили с протестом против более чем распутной жизни официальных лиц Церкви или злоупотреблений церковными обрядами. Они задались целью коренным образом реформировать учение о сущности Церкви, ее структуре, порядке, таинствах и ее спасительной вести. Их протест был богословским по своей сути. Подобно своим предшественникам, они призывали вернуться к апостольскому учению о курсе Церкви и об искуплении на основании одной лишь Библии (sola scriptura).

Экклезиология Мартина Лютера включала в себя восстановление библейского учения о священстве всех верующих и их личной ответственности за веру и послушание Слову Божьему. На основании Священного Писания он выделял такие конкретные разновидности отступления средневековой Церкви, как догмат о преосуществлении, о жертве мессы как обновлении жертвы Христа на кресте и о посредническом предназначении Церкви. Это привело к его окончательному и решительному разрыву с Римско–католической церковью. По его мнению, всюду, где возвещается Евангелие так, как оно изложено в Библии, там присутствует Христос и Его Церковь, какой бы слабой и грешной она ни была. Он явно ограничивал истинную Церковь Остатком верных Христу людей, верующих в Его Евангелие.

Ульрих Цвингли, швейцарский реформатор, охотно соглашался с учением Лютера об оправдании верой, которое он также заимствовал, по его мнению, у самих библейских авторов. Его усилия по восстановлению Библии и только Библии как высшего авторитета в формальном христианском обществе Цюриха и Берна в каком–то смысле привели к более радикальной реформации, чем та, которой добился Лютер. Для восстановления истинного народа Божьего он отверг все, кроме тех учений, которые можно было доказать Писанием.

Французский богослов Жан Кальвин завоевал уважение Лютера своей знаменитой книгой «Ответ кардиналу Садолето» (1539 г.), в которой он обсудил связь авторитета Священного Писания с авторитетом отцов Церкви и церковных соборов. Он соглашался с немецким реформатором, что, вопреки повсеместным обвинениям, протестанты не подрывали церковного мира и согласия, но восстанавливали древнее учение апостолов в трактовке ранних отцов Церкви и выступали против последующих новшеств, введенных средневековой Римско–католической церковью. Подобно Лютеру и Цвингли, Кальвин утверждал, что истинная апостольская Церковь, несмотря на свою малочисленность, собиралась лишь там, где верно проповедовалось библейское слово, которое было для нее руководящим принципом. Его богословские мысли, мастерская экзегеза, ясный и точный язык, наряду с систематическими трудами сделали его одним из наиболее влиятельных писателей среди реформаторов, которых объединяла вера в особую миссию — восстановить христианскую Церковь в ее библейской чистоте.

В. Анабаптисты

Анабаптисты шестнадцатого века, получившие соответствующее название из–за отказа крестить младенцев, восстановили библейское крещение верующих и настаивали на возвращении ко всем библейским учениям. Различные их группы в Европе, включая швейцарских братьев, южно–германских братьев, гуттеритов и голландских меннонитов, также учили пацифизму и непротивлению злу. Часто гонимые римскими католиками и протестантами за противодействие церковно–государственным союзам и стойкую защиту религиозной терпимости и свободы, анабаптисты стремились к восстановлению (631) первозданного христианства с его апостольским представлением о Церкви, отраженном в Новом Завете. Они призывали всех истинных христиан выйти из Вавилона. «Апостольским» считалось только то, что изложено в учениях Иисуса Христа и апостолов. Хотя большинство из них соблюдало воскресенье как богослужебный день, некоторые анабаптистские группы в Моравии и Силезии святили седьмой день субботу как постановление, ведущее свою историю от дней творения (75, с. 101–121; 15, 1968 г., с. 19–28; 21, с. 110–130).

Г. Пуритане

Горящие желанием очистить англиканскую Церковь от небиблейских и порочных форм, пуритане шестнадцатого века требовали четких библейских обоснований всех аспектов управления Церковью и общественного богослужения. Т. Картрайт, Р. Филд и У. Траверс отреклись от самого епископства, отстаивая пресвитерианское устройство Церкви. В семнадцатом веке все большее число пуритан, даже среди пресвитериан и конгрегационалистов, выражали еще большую заинтересованность в доктринальной чистоте и святости жизни.

Баптистские пуритане, такие как Томас Хелвис, связывали крещение младенцев с отступлением антихриста и осуждали эту практику как свидетельство того, что Реформация была неполной в придерживавшихся ее протестантских церквах. Другие отстаивали возвращение к христианскому соблюдению седьмого дня недели, настаивая вместе с Эдвардом Стеннетом, например, что в последние дни следует восстановить седьмой день субботу (21, с. 167). К середине пятидесятых годов семнадцатого века в Англии было создано множество церквей баптистов седьмого дня.

Не менее интересен и тот факт, что некоторые пуритане подчеркивали важность исследования библейского пророчества, особенно книг Даниила и Откровение. Джозеф Меде, Уильям Хикс, Джон Нэпьер и другие обращали внимание церквей на важность правильного истолкования этих двух книг, утверждая, что их видения образуют органичное и связное целое в хронологической последовательности (2, с. 193–212).

Пуритане были убеждены, что главным является проблема авторитета в вопросах веры и практической жизни. Они отождествляли систему папства с антихристом в смысле «контр–христианства» и призывали своих современников выйти из Римско–католической церкви, продолжая тем самым традиции Реформации.

Д. Движение пиетистов Германии

Один из основателей немецкого пиетизма Филипп Якоб Шпенер, живший в семнадцатом веке, стремился вдохнуть новую энергию в безжизненный, официальный протестантизм его времени. Шпенер и его ученик Август Герман Франке были убеждены, что из–за исключительного акцента на догматическую ортодоксию лютеранство в Германии перестало быть живой верой.

Подобно анабаптистам, Шпенер и Франке пожелали довести Реформацию до ее логического завершения, то есть восстановить учение и образ жизни ранней Церкви, как она описана в Писаниях, а также возродить этический мотив подражания Христу. Их независимое мировоззрение, наряду с попыткой по–настоящему подключить мирян к церковной жизни, натолкнулось на растущее сопротивление лютеранской ортодоксии. Энтузиазм Шпенера и Франке по поводу реформирования лютеранской Церкви, а также то, что они настаивали на внутренней духовной жизни отдельных верующих, глубоко повлиял на европейский протестантизм.

Е. Методистское движение

Когда духовный огонь английского пуританства стал угасать и английский народ пал жертвой бездушного деизма, методисты начали возрождать Евангелие, подчеркивая опыт избавления от греха. Вдохновляемое Джоном и Чарльзом Уэсли, это движение возрождения в англиканской Церкви началось в 1738 году. Поначалу братья Уэсли не помышляли о выходе из англиканской Церкви. Их цель заключалась в том, чтобы наладить контакт с равнодушными массами, духовенством или обычными прихожанами и работать с ними в привычных для них условиях. Когда они увидели, что церковь все больше закрывается для них, братья прибегли к новому методу проповеди, при котором они напрямую обращались к прихожанам, призывая их принять оправдание исключительно по вере и преобразовать свою жизнь в соответствии с нормами Священного Писания. Проповеди прихожанам, богослужения на открытом воздухе и акцент на личный опыт оправдания и спасения были отличительными признаками этого реформационного движения.

Ж. Миллериты возрождают надежду на скорое пришествие Христа

Уильям Миллер (1782–1849), фермер и проповедник, возвещал о приближающемся возвращении Христа во славе. Он основывал свою весть на Книге пророка Даниила и рассчитал, что пришествие Христа состоится примерно в 1843 году.

Считая, что Библия истолковывает саму себя, Миллер отверг популярные взгляды современных ему апологетов возрождения, таких как Чарльз Г. Финни, что Христос вернется духовно в земном тысячелетнем царстве перед концом мира и что евреи вернутся в Палестину, чтобы восстановить теократию. Миллер был энергичным премилленаристом и учил, что Христос придет во славе до наступления тысячелетнего царства. Он призывал своих современников готовиться к близкому пришествию Христа.

К 1840 году весть Миллера получила новый импульс и стала всеамериканским движением возрождения. В то же самое время оно стало межконфессиональным движением, включающим методистского служителя Иосию Литча, пресвитерианского пастора Чарльза Фича, и конгрегационалистского ректора Генри Джонса, Джошуа В. Хаймса из Христианского братства (Christian Connection) и Генри Даны Уорда из епископальной церкви.

Общей целью этого евангельского движения было не создание новой церкви или вероисповедания, но спасение (632) грешников от смерти и подготовка народа к неминуемому и близкому пришествию Господа. В сороковые годы девятнадцатого века, когда была установлена точная дата пришествия, движение Миллера столкнулось с сильным сопротивлением со стороны различных протестантских церквей, которые возражали не только против расчетов пророческого времени, но и против утверждения, что Христос придет до наступления тысячелетнего царства.

Даже среди видных лекторов миллеровского движения не было единого мнения по вопросу о времени. К середине 1842 года миллериты конкретизировали свою позицию в вопросе о времени пришествия (назначив его между 21 марта 1843 года и 21 марта 1844 года), тверже заявили о пришествии Христа до тысячелетнего царства и отвергли теорию новой иудейской теократии в Палестине. Подобное развитие этого движения вынудило Генри Уорда и Генри Джонса покинуть ряды его сторонников. Некогда открытые двери церквей теперь захлопнулись для миллеритов, и их связи с разными церквами ослабели.

Хотя сам Миллер никогда не советовал адвентистам отделяться от их церквей, в июле 1843 года Чарльз Фич начал проповедовать о необходимости выйти из Вавилона на основании Откр. 18. Он поставил знак равенства между падением апокалиптического Вавилона и падением всего христианского мира. Для него и его последователей Вавилон как антихрист включал в себя все церкви в протестантском и католическом христианском мире. Его призыв был ясен: «Если ты христианин, выйди из Вавилона! Если ты хочешь, чтобы тебя признали христианином, когда Христос явится, выйди из Вавилона, сделай это немедленно!» (11, с. 19).

З. Адвентистское понимание вопроса

Хотя большинство адвентистов–миллеритов объяснило великое разочарование ошибкой в расчетах времени, группа, представлявшая меньшинство, придерживалась мнения, что ошибка заключалась не в расчетах пророческого времени, а в непонимании того события, которое произошло 22 октября 1844 года. Хирам Эдсон истолковал разочарование как исполнение переживания сладостно–горького опыта Иоанна в его пророческом видении Откр. 10:8–10. Он объяснил фактическое исполнение пророчества об очищении святилища из Дан. 8:14 как начало заключительной фазы служения Христа в небесном святилище. Согласно Фруму (13, т. 4, с. 840, 841), «эта группа, отстаивая обоснованность движения 1844 года как исполнение пророчества, видела в разочаровании проверку для тех, кто был готов принести любую жертву ради подготовки к встрече Господа, а затем сохранить свою веру перед лицом горького разочарования». Постепенно они стали верить, что окончательное служение очищения, совершаемое Христом, лишь открыло дверь к возвещению вечного Евангелия по всему миру (Откр. 3:8; 10:9–11; Ранние произведения, с. 42, 43; Великая борьба, с. 428, 429).

В 1837 году бывшая методистка Рэйчел Оукс стала баптисткой седьмого дня в штате Нью–Йорк. Присоединившись к миллеритам в 1843 году в штате Нью–Гемпшир, она убедила бывшего методистского пастора Фредерика Уиллера принять библейскую субботу в марте 1844 года. Он создал первое ядро субботствующих адвентистов в Вашингтоне, штат Нью–Гемпшир. Несколько месяцев спустя миллеритский проповедник Т. М. Пребл, бывший баптистский пастор, принял субботу, и его статья (1845 г.) убедила видного миллерита Джозефа Бейтса начать соблюдать субботу. В 1846 году Бейтс написал первое всестороннее адвентистское исследование, посвященное вопросу о субботе: Седьмой день суббота; венное знамение от начала до вступления во врата святого града согласно заповеди. Эта 48–страничная брошюра убедила Джеймса и Елену Уайт принять истину о субботе зимой 1846 года.

Три ключевых учения, каждое из которых развилось независимым путем, слились в одну весть, ставшую главной особенностью движения субботствующих адвентистов: заключительное служение Христа в небесном святилище; суббота как знамение послушания Божьим заповедям и применение фразы «свидетельство Иисуса» к новому проявлению пророческого дара через Елену Уайт (1827–1915) в Церкви «Остатка» (Откр. 12:17; 14:12; 19:10). Эти отличительные концепции начали вливаться в общее вероучение на шести библейских конференциях, проведенных в 1848 году в северо–восточных штатах. Их участники разделяли веру в то, что в период после 1844 года вся библейская истина должна быть восстановлена среди народа Божьего Остатка до времени Второго пришествия. Они договорились о принятии семи принципиальных пунктов, которые стали называться «вехами» или основами. Они образовали тот «прочный фундамент» истины для настоящего времени, на котором была выстроена зарождающаяся Церковь адвентистов седьмого дня. Вот эти пункты веры: (1) близкое Второе пришествие, (2) непрерывное историческое истолкование основных пророчеств о периодах времени в книгах Даниила и Откровение, (3) условное бессмертие людей, (4) начало заключительной фазы служения Христа в небесном святилище в 1844 году, (5) седьмой день суббота, (6) новое проявление Духа Пророчества и (7) историческое исполнение вестей трех ангелов из Откр. 14 в движениях возрождения миллеритов и субботствующих адвентистов (13, т. 4, с. 1030, 1031; Советы авторам и редакторам, с. 30, 31; 30, с. 38–40).

Из этого нового фундамента «истины для настоящего времени» вытекает, что субботствующих адвентистов связывала их непреклонная вера в скорое возвращение Христа. Они основывали свою новую миссию на вести третьего ангела из Откр. 14:9–12, а конкретно на Откр. 14:12: «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса», истолковав этот текст как «время терпеливого ожидания» после разочарования 1844 года. Таким образом, они объединили учение о субботе со своим адвентистским опытом, приняв нравственный закон в том виде, в каком он хранится в небесном святилище (Откр. 11:19). Собрание субботствующих адвентистов было воссоединением тех адвентистов, которые ожидали Христа в 1844 году и теперь назывались «Остатком» (Ранние произведения, с. 38, 66, 70, 74, 86, 114, 255). (633)

1. Весть первого ангела

Первая из вестей трех ангелов (Откр. 14:6–11) была принята Уильямом Миллером и его последователями (1831–1844) как Божий призыв последнего времени осуществить реформу в поклонении и воистину подготовиться ко Второму пришествию Христа. Он проводил параллель между фразой «наступил час суда Его» (Откр. 14:7) и сценой суда, описанной в Дан. 7:9, 10, применяя «час» Божьего суда к папству времен Французской революции (7, с. 45). Однако в 1843 году он начал истолковывать эту фразу как предупреждение о скоро грядущем судном дне, Втором пришествии Христа (там же, Великая борьба, с. 375). Елена Уайт приняла такое истолкование Откр. 14:7 как правильную весть в нужное время, заявив: «Первая весть [Откр. 14:7] говорит о наступлении суда» (Великая борьба, с. 311; ср. Духовные дары, т. 1, с. 133–140; Великая борьба, с. 379). Она заявляла: «Здесь [в Америке во время миллеритского движения] наиболее полно исполнилось пророчество первой ангельской вести» (Великая борьба, с. 368). Таким образом, весть первого ангела из Откр. 14:7 расценивалась как «символическое изображение миллеритского миссионерского опыта» (7, с. 46).

После великого разочарования 1844 года небольшая группа миллеритов повторно исследовала апокалиптические пророчества Даниила и Откровения. Они по–новому истолковали «очищение святилища» в Дан. 8:14 как завершение судного служения Христа во Святом святых небесного святилища, а не очищение Церкви или Земли при Втором пришествии Христа. Они указали на то, что фраза первого ангела «ибо наступил час суда Его» (Откр. 14:7) указывает на небесный суд, к которому Христос приступил в 1844 году (Дан. 7:9, 10) и который продлится до окончания испытательного срока, отпущенного человечеству. Такое истолкование Откр. 14:7 послужило толчком для подготовки народа к заключительному суду. Средоточием этого истолкования была молитвенная, освященная жизнь в согласии с нравственным законом Бога, как он описан в Откр. 14:12. Это более ясное понимание вести первого ангела из Откр. 14 выявило новые обязанности Остатка и сыграло важную роль в образовании Церкви адвентистов седьмого дня.

2. Весть второго ангела

Как и в случае с первым ангелом, миллериты применили весть второго ангела к своей исторической ситуации. До 1843 года они разделяли общую для протестантов точку зрения, что Вавилоном является Римско–католическая церковь. Ее падение (Откр. 14:8) расценивалось как падение Рима и его подчинение гражданской власти Франции в 1798 году (7, с. 47).

Когда ведущие протестантские церкви начали отвергать воодушевление миллеритов по поводу приближающегося возвращения Христа в 1843 году, Миллер применил к протестантским церквам весть Христа, обращенную к Лаодикийской церкви из Откр. 3:14–22. Чарльз Фич назвал протестантские церкви «Вавилоном» за их раздробленность, ереси и жажду власти (там же, с. 79, 80). Летом 1844 года некоторые предводители миллеритского движения начали призывать к отделению от всех церквей. Это отделение поддерживалось богословским аргументом о том, что Вавилон есть «мать блудницам и мерзостям земным», согласно Откр. 17:5. Считалось, что «дочери» Вавилона символизируют прогнившие протестантские конфессии. Их разные символы веры отождествлялись с «вавилонским» столпотворением или замешательством (там же, с. 82,83). Следовательно, небесный призыв Откр. 18:2, 4 «выйди от нее, народ Мой» истолковывался в 1844 году как Божий призыв порвать со всякими формами организованной религии.

После создания Церкви адвентистов седьмого дня термин «Вавилон» стал применяться как к протестантским, так и к католическим церквам, которые образовали незаконные союзы со светскими правительствами. «Падение» Вавилона (Откр. 14:8) и небесный призыв выйти от нее (Откр. 18:4) теперь понимались конкретно как духовное падение протестантских церквей после их отвержения призыва первого ангела к отречению от греховного союза с миром (Великая борьба, с. 383). Великий грех, вмененный Вавилону вторым ангелом, состоит в том, что «он яростным вином блуда своего напоил все народы» (Откр. 14:8). Это пьянящее «вино» было истолковано как «лжеучения», которые противостоят «ясным утверждениям Слова Божьего» (там же, с. 388).

Представляя субботствующих адвентистов, Дж.Н.Андрюс (51–53; 68, 69) указывал на несколько серьезных заблуждений, превративших различные фракции христианского мира в Вавилон: (1) учение о крещении младенцев; (2) незаконный и преступный союз Церкви с гражданской, государственной властью, который превращает чистую Церковь в нетерпимую и гонящую блудницу из Откр. 17; (3) учение о тысячелетии мира и процветания на земле перед пришествием Христа; (4) изменение четвертой заповеди в требование святить воскресный день; (5) учение о естественном бессмертии души, заимствованное из языческой мифологии; (6) отказ от буквального понимания Второго пришествия Христа.

Поначалу считалось, что ярлык «Вавилон» в большей мере обращен «к церквам Соединенных Штатов» (Великая борьба, с. 389), поскольку именно они отвергли вести миллеритов о суде. Следовательно, нравственное падение Вавилона «не достигло полноты в 1844 году» (там же). Вавилон еще не опоил все народы. Союз Церкви с миром еще не достиг кульминации.

Следовательно, нравственное падение Вавилона было истолковано как постоянно идущий, нарастающий, всемирный процесс. Елена Уайт констатировала: «Церкви перерождаются постепенно, и полное исполнение того, что предсказано в восьмом стихе 14–й главы Откровения, — дело будущего» (там же, с. 390). Оно будет следствием отвержения троекратного предостережения Откр. 14 и предсказано во 2 Фес. 2:9–12. Подобное сопротивление оправдывало заключительный призыв выйти из павших церквей и заключительный «громкий клич» Откр. 18:1–5. Следовательно, пионеры адвентизма признавали, что многие дети Божьи, включая служителей Евангелия, все еще остаются в павших церквах. (634)

Весть второго ангела верна, только если она сопровождает правильную проповедь апостольского Евангелия первого ангела и следует за ней (Откр. 14:6, 7). Ложное поклонение наиболее полно разоблачается посредством демонстрации истинного богослужения.

3. Весть третьего ангела

Теологическое понимание вести третьего ангела в конце концов появилось среди субботствующих адвентистов во время серии библейских конференций 1848 года. По мере развития у них теологии святилища они с верой последовали за Христом во Святое святых. Из Откр. 11:19 они почерпнули идею о непреходящей действенности Божьего завета с его священным ковчегом, содержащим Декалог. Что касается Откр. 14:12 как центральной истины в вести третьего ангела, то они отождествляли заповеди Божьи с Десятью Заповедями. В 1846 году Джозеф Бейтс убедил Джеймса и Елену Уайт, что истинное поклонение Богу требует восстановления четвертой заповеди.

Елена Уайт рассматривала седьмой день субботу как «стену разделения между истинным Израилем Божьим и неверующими» (Ранние произведения, с. 33), хотя в то же время она признавала, что у «Бога есть дети, которые не знают о субботе и не соблюдают ее» (там же). Подобная трактовка возвысила истину о субботе до статуса запечатлевающей вести (Откр. 7:2) или испытующей истины, определяющей принадлежность к Церкви Остатка из Откровения 14:12. «Вера Иисуса» (стих 12 по др. переводу) истолковывалась как «все учения Иисуса в Новом Завете» (7, с. 194) или «евангельские учения и предписания» (1, с. 135).

Хотя в течение нескольких лет фраза «свидетельство Иисуса» (Откр. 12:17) использовалась в качестве синонима «веры Иисуса», в пятидесятые годы девятнадцатого века появилось новое истолкование. Теперь «свидетельство Иисуса» связывалось с пророческим даром, проявлявшимся в служении и сочинениях Елены Уайт (ср. с Откр. 19:10). Это истолкование стало опознавательным знаком Церкви Остатка по Откр. 12:17 и неотъемлемой частью миссионерской проповеди Церкви адвентистов седьмого дня.

Истолкование «зверя и образа его» (Откр. 14:9–11) приобрело важное значение для понимания вести третьего ангела. В 1851 году Дж. Н. Андрюс отождествил зверя из Откр. 14:9–11 со зверем из Откр. 13:1–10, который представлял собой пророческое развитие четвертого зверя из Дан. 7. Оба символических зверя (Дан. 7 и Откр. 13) выходят из моря. Перечислив пять других сходств, Андрюс пришел к следующему выводу (76): «Очевидно, что этот зверь представляет папскую разновидность четвертой империи, ибо она принимает престол и власть от дракона, императорского Рима (стих 2)». Будучи средневековой государственной церковью, она будет господствовать над святыми 42 месяца (Дан. 7:23–26; Откр. 13:5–8). Этот период закончился в 1798 году после получения «смертельной раны» (Откр. 13:3), от которой зверю предстояло оправиться. Андрюс заключил, что «под образом зверя должна подразумеваться другая церковная организация, облеченная силой и властью, чтобы предавать святых смерти. Она может означать не что иное, как прогнивший и павший протестантизм» (1, с. 105).

Андрюс и Бейтс соглашались с тем, что начертание зверя символизирует «насаждение протестантизмом институтов папства» (13, т. 4, с. 1101). Андрюс истолковал это «начертание» как навязывание воскресного отдыха ради противодействия святым, соблюдающим заповеди Божьи: «Хотя четвертая заповедь недвусмысленно требует соблюдать освященный покой дня Господнего, почти весь мир в настоящее время дивится, следя за зверем, и соблюдает языческий праздник воскресного дня, которым была подменена святая суббота в период великого отступления» (1, с. 108). Однако он отмечал, что «соблюдение воскресного дня — это еще не начертание зверя и не будет им до тех пор, пока не выйдет указ, заставляющий жителей земли почитать эту идольскую субботу. Наступит время, когда этот день будет испытанием, но это время еще не наступило» (Рукопись 118, 1899 г.).

С таким пониманием вестей трех ангелов как последней вести предостережения адвентисты седьмого дня уверовали в то, что они стоят на «твердом, непоколебимом фундаменте» (Духовные дары, т. 1, с. 169); они объединили теологию святилища и истину о субботе в «истину для настоящего времени». Своевременность вести третьего ангела, призывающей восстановить апостольское Евангелие и поклонение, особенно явственно выделяется на фоне современной либеральной теологии и теории эволюции, которые истолковывают историю Божьего творения, описанную в первой и второй главах Книги Бытие, в духовном ключе. Главная особенность вести адвентистов седьмого дня заключается в том факте, что она «прямо противостоит главной ереси нашего века — теории эволюции и призывает всех, желающих выйти из Вавилона, из отступничества, принять истинный знак преданности живому Богу–Творцу» (22, с. 709).

Елена Уайт следующим образом подчеркивала неразрывную связь между субботой и вестями трех ангелов: «Отделите субботу от вестей, и она потеряет свою силу; но когда она проповедуется в связи с вестью третьего ангела, сила сопровождает ее, сила, убеждающая и обличающая неверующих и безбожников, выводящая их из мира и укрепляющая на то, чтобы жить, возрастать и процветать в Господе» (Свидетельства для Церкви, т. 1, с. 337).

Следовательно, в соответствии с теологией адвентистов седьмого дня принятие седьмого дня субботы предполагает принятие эсхатологии троекратной вести по Откр. 14. Однако главное в вестях трех ангелов — это срочный призыв избрать Иисуса личным Господом и Спасителем и оставаться верным Ему во время заключительного кризиса, что важнее любых реформ в богослужении (Откр. 14:1–5). (635)