3. Как открывали Азию

Как начинались азиатские знакомства

Области древних цивилизаций в Азии отделялись друг от друга бесплодными пустынями и высокими горами. А уж дорог там и вовсе никаких не было. Даже по ровной степи редко кто решался пускаться в путь. В степи — кочевники. Встретишься — пощады не жди. Наверное, поэтому так трудно было путешествовать из государства в государство, из одной исторической области в другую.

Правда, археологи находят изредка в западных странах вещи, например, из Древнего Китая или из Индии, но, как они попали в Европу, сказать трудно. Торговали древние китайцы с Грецией и Римом через посредников, по цепочке. Из одних рук в другие, из других в третьи. И были этими посредниками разные народы.

Но постепенно, мало-помалу все больше сведений накапливалось у народов. Сначала узнавали о самых близких соседях, потом о тех, кто жил рядом с соседями, и так далее… Еще до начала нашей эры китайцы знали, например, на востоке Корейский полуостров, знали Японские острова, острова Тайвань и Хайнань в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. А в 138 году до нашей эры состоялось и первое китайское путешествие на далекий Запад. И случилось это так…

С давних пор китайцы, которые жили между реками Хуанхэ и Янцзы на землях Северо-Китайской низменности, страдали от набегов жестоких кочевников-гуннов. Как ни старались военачальники, китайские солдаты, набранные из бедняков, не справлялись с гуннской конницей. А гунны словно рождались верхом на коне. С гиканьем и криком налетали они на селения и так же внезапно исчезали, оставив за собой кровь, смерть и разорение.

Пробовали китайские императоры заключать с гуннами союзы «мира и родства». Выдавали за диких гуннских вождей замуж изнеженных принцесс. Пробовали платить дань. Построили Вань-ли-чан-чэн — Великую каменную стену больше четырех тысяч километров длиной… Ничего не помогало.

Гунны прекрасных принцесс увозили. Дань брали. А набеги не прекращали. Никакие стены не были им помехой…

Долго думали советники китайских императоров: что делать? Наверное, только прирожденным кочевникам под силу бороться с гуннами. А следовательно, нужно искать союзников. Вот тогда-то и возникло решение послать посольство к соседнему народу — юэчжи. Юэчжи были во многом похожи на гуннов. Так же кочевали, говорили на непонятном языке. Но как и китайцы, терпели от гуннов массу обид.

Ранним утром в назначенный день из ворот императорского дворца выехали попарно сто всадников. Впереди всех на великолепном скакуне гарцевал человек в богатой одежде. Его сопровождал низкорослый гунн, цепко сидевший на невзрачной мохноногой лошаденке. Это были императорский посол Чжан Цянь — офицер дворцовой стражи и его слуга и телохранитель Таньи. Таньи по рождению действительно был гунном. Но он уже давно жил в Китае, служил переводчиком и помогал хозяину во всем.

Всадники ехали мимо рисовых полей и цветущих равнин, пока не показались на холмах башни Вань-ли-чан-чэн. Увидев императорскую печать, сторожа распахнули железные ворота, и посланцы императора один за другим выбрались за пределы Поднебесной империи. Но видно, счастье отвернулось от них. Не успели верхушки сторожевых башен скрыться из виду, как налетели… гунны. Сопротивление было бесполезным. Повинуясь приказу, Чжан Цянь повернул коня вслед за предводителем отряда.

Прибавление

Азия — самая большая часть света, почти треть всей суши. На севере начинается она далеко за Полярным кругом. Закованный в белый панцирь Ледовитый океан стережет ее северные границы.

На юге азиатские острова заходят за жаркий экватор, и зеленые волны теплого Индийского океана омывают их берега.

На востоке границы Азии охраняют грозные волны Тихого океана. На западе — Уральские горы.

Плохо бы пришлось китайскому посольству, если бы не Таньи. Он поговорил с шаньюем — гуннским вождем — и скоро его хозяин и все спутники были освобождены из-под стражи. Более того: вождь гуннов приказал женить молодого Чжан Цяня на дочери одного из своих приближенных и предоставил ему почти полную свободу. Почти — потому что ни вернуться домой, ни продолжать свое путешествие императорский посол уже не мог…

Десять долгих лет прожил Чжан Цянь среди гуннов. За это время он немало покочевал с ними, выучился их языку и собрал множество сведений не только о самих кочевниках, но и о тех, кто жил рядом с ними и о ком в Китае до него и не слыхивали. Он узнал, что гунны разбили юэчжей и оттеснили их в Среднюю Азию.

Настал день, когда Чжан Цянь вместе с женой и маленьким сыном, в сопровождении части своей свиты и верного Таньи, все-таки бежал от гуннов. С большим трудом разыскал он, переходя от одного народа к другому, вождя юэчжей и предложил ему военный союз от имени своего императора. Но юэчжи и слышать не хотели о новой войне. Вот торговать — это дело другое. И они рассказывали Чжан Цяню о древних торговых путях, которые проходили севернее и южнее Тянь-Шаня.

Целый год ждал Чжан Цянь, не переменит ли упрямый вождь своего решения. Не дождался. Зато неплохо изучил страну, и, когда пришло время собираться обратно, он мог считать себя самым осведомленным человеком в географии Центральной и Средней Азии.

Обратный путь Чжан Цянь решил пройти северной границей Памира. Он назвал эти места Луковыми горами — так много там росло дикого лука.

Однако вскоре дорогу поредевшему посольству снова преградили гунны. Лишь через год вывел верный Таньи своего хозяина с семьей из плена. Без средств и припасов побрели они опять на восток. Хорошо, что в руках у Таньи оказался лук со стрелами. Без промаха бил он непуганых птиц и зверей, добывая пропитание маленькому каравану.

Слезы навернулись на глаза Чжан Цяня, когда за последним поворотом увидел он зубчатую стену, сложенную из дикого камня. Здесь начиналась родина.

Почти тринадцать лет продолжалось его путешествие. Молодого офицера совсем забыли и дома и при дворе. Но тем радостнее была встреча. Чжан Цянь получил княжеский титул. Император назначил его начальником над большим отрядом и… тут же отправил воевать против гуннов.

Первое время удачи не оставляли Чжан Цяня. Но военное счастье переменчиво, а вместе с ним меняется и милость императора. Завистливые придворные постарались оговорить путешественника. И вот, разжалованный и опозоренный, он приговорен к смертной казни.

Все накопленное богатство ушло на то, чтобы откупиться от смерти. Еще недавно богатый и знатный, Чжан Цянь оказался бедняком, лишенным титулов и привилегий. Впрочем, такая жизнь продолжалась недолго. Скоро императору снова понадобился знающий человек, чтобы возглавить посольство в западные земли. Он вызвал Чжан Цяня, наскоро «простил» и услал за пределы государства. Императорский посол объехал еще раз те места, в которых побывал. Исследовал Центральный Тянь-Шань и послал своих помощников в Индию.

Чуть ли не девяностолетним старцем вернулся Чжан Цянь в китайскую столицу. Здесь он и обрел наконец покой после бурно проведенной жизни.

Прошли годы, и могущество гуннов было сломлено. Проезд по землям Центральной и Средней Азии стал более безопасным. По следам Чжан Цяня потянулись на запад китайские купцы, послы и разведчики. Китайцы открыли для себя Римскую империю и стали оживленно торговать с римлянами шелком и другими товарами. Потянулся от берегов Тихого океана к Средиземному морю Великий шелковый путь.

Азиатский поход Александра Македонского

Азиатские страны всегда интересовали европейцев. Так же как любопытствовали жители Азии по поводу европейских государств и народов. Людям всегда кажется, что лучше там, где их нет. И хотя надежные пути из одной части света в другую проложили торговцы-путешественники, первым знакомством Востока с Западом стал поход Александра Македонского.

Начался он более чем за три века до начала нашей эры. Разгромив персов, молодой полководец повернул свои войска на восток и двинулся из Передней Азии в Среднею Азию.

Целый штат историков, ученых-географов и инженеров сопровождал его. Но вот что удивительно: нигде в греческой литературе не найти описания тех областей, через которые прошагали греческие воины. Не собрали участники похода и новых сведений, не пополнили копилку своих знаний за счет покоренных народов.

Может показаться, что бездумно прогулялись македонские солдаты от берегов Средиземного моря и до границ далекой Индии. Не заметив ничего, прошли через исторические области древней культуры… На самом деле это, конечно, не так. Очень уж трудным был поход. Высокие горы и бесплодные пустыни вставали на пути войска. Ни один среднеазиатский город не открыл перед завоевателями добровольно своих ворот. Местные жители то и дело восставали против пришельцев.

И наконец, едва добравшись до Индии, Александру пришлось тут же поворачивать обратно, потому что солдаты больше не желали терпеть выпавших на их долю лишений. Пришлось полководцу назначить поскорее сатрапов — правителей завоеванных провинций и велеть им строить флот. На корабли погрузились солдаты и под командой одного из военачальников Неарха пустились сначала вниз по течению Инда, а там вдоль берегов Индийского океана и Персидского залива к устью Евфрата.

Сам же Александр с небольшим подвижным отрядом пошел сушей в Вавилон. В Вавилоне он заболел и умер. А вся его огромная империя сразу же развалилась на куски, которые «растащили» жадные военачальники.

В стране Бхаратаварша

После смерти Александра Македонского один из военачальников, Селевк Никатор, захватил власть над большей частью среднеазиатских провинций. И чтобы добавить к ним еще и Индию, решил повторить исторический поход своего командира. Знакомыми дорогами вторгся он снова в пределы страны. И неожиданно для себя встретился с сильным войском царя Чандрагупты Маурьи. Произошла битва. Селевк потерпел поражение.

Однако, покидая владения воинственного царя, он оставил при дворе Чандрагупты, в древней столице Паталипутре, своего посла-резидента по имени Мегасфен. Много лет прожил Мегасфен при дворе Маурьев. Он составил первое описание Индии, которое и по сей день необыкновенно интересно.

Прибавление

Когда будете на поезде проезжать Урал, постарайтесь не спать. На одном из перегонов мелькнет за окном полосатый столб с надписями: «Европа — Азия». Он и означает, что здесь пересекли вы невидимую границу между двумя частями света. А почему именно здесь? Можно привести много причин. Собрав их вместе, ученые-географы договорились провести разделительную линию на едином Евразнатском континенте сначала по Уральским горам, потом по рекам Эмбе и Манычу, протекающим по территории Советского Союза. Потом по Черному, Средиземному и Красному морям до Индийского океана. С одной стороны разделительной линии написали «Европа», с другой — «Азия».

Представляете, как интересно жить ребятам на берегах пограничных рек: разбежался, нырнул с европейского берега, а вынырнул уже в Азии!..

В древности обитатели полуострова Индостан называли свою страну Синдху. А их соседи-персы, которым трудно было произносить букву «с» в начале слова, переделали название в Хинду. От персов это название перешло к грекам, которые потеряли еще одну букву. И стала наконец называться далекая страна Индией, по имени самой большой ее западной реки — Инд.

Индийцы же называли и называют свою родину либо Джамбудвипа, что означает «континент дерева Джамбу», либо Бхаратаварша — «страна сыновей Бхараты», по имени одного из легендарных героев. Но как и большинство народов мира мы называем ее Индией, — наверное, в силу многолетней привычки.

Индия хорошо защищена от остальной части Азии величайшим в мире хребтом, даже не хребтом, а целой горной страной — Гималаями.

Теплый климат и густая сеть рек делали страну богатой и плодородной. За пустыней, отделяющей бассейн Инда от другой великой реки — Ганга, скрывалась настоящая житница Индии, которая кормила все население. Здесь берега были покрыты непроходимыми джунглями. Бродили тигры. А многочисленные стада слонов, которых оберегали для своей охоты местные цари, переходили с места на место и везде находили для себя обильный корм. Удивительным было плодородие индийской почвы. Казалось, воткни в землю палку — к вечеру она покроется зелеными листьями, а на следующее утро зацветет. Трудолюбивые земледельцы снимали по два урожая в год со своих полей.

Уже в те далекие времена Индия была страной передовой науки и культуры. Сегодня мы знаем, например, что знаменитая теорема Пифагора была известна индийцам задолго до рождения греческого математика, давшего ей свое имя. В Индии родились цифры, которые мы называем арабскими, здесь же появилась удобная десятичная система счисления.

Великие древнеиндийские ученые Арья-бхата и Варахамихира учили, что Земля — шар. И даже высказывали предположение, что она вращается вокруг своей оси, отчего происходит смена дня и ночи.

В Древней Индии жили замечательные философы, лучшие врачи, прекрасные химики и фармацевты… Короче говоря, страна вполне могла считаться одной из самых культурных областей азиатской ойкумены.

Некоторые историки пишут о том, что индийцы были неважными мореходами. Но еще до начала нашей эры они открыли для себя полуостров Малакку, острова Суматру и Яву, заселили Цейлон, проникли в Индокитай. В истории не осталось имен тех, кто первым освоил «муссонный путь» в Переднюю Азию через Аравийское море. Но индийские товары были хорошо известны в Древней Вавилонии и в самой Греции.

В начале нашей эры жил в египетском городе Александрии купец по имени Гиппал. Очень хотелось ему разбогатеть. Познакомился он с другими торговцами, привозившими товары из далеких стран, и задумал дерзкое путешествие в Индию через открытое море. Сколько его ни отговаривали, сколько ни пугали, Гиппал твердил свое: поплыву да поплыву!

Накупил он товаров. Погрузил на верблюдов. Отправился сначала через пески к Красному морю. А там договорился с кормщиком, нанял его корабль. Загрузил и вышел в море.

С жалостью глядели ему вслед купцы-соотечественники. Все знали, как опасно плавание вдоль берегов Аравийского полуострова и в прибрежных водах Юго-Западной Азии. Города, расположенные в этих местах, задерживали корабли иноземных купцов и требовали больших пошлин. Кроме того, вдоль берегов рыскали пираты. А уходить далеко в океан никто не решался. Ведь у моряков в те времена не было еще ни компасов, ни корабельных часов. Они не знали почти никаких навигационных приборов и не имели подробных карт. На что же надеялся Гиппал? Однако, миновав Баб-эль-Мандебский пролив и выйдя из Аденского залива, купец приказал править прямо в открытый океан…

Оказывается, от кого-то из кормщиков узнал он про устойчивый юго-западный ветер — муссон, который все лето дует в восточном направлении с океана на материк. Узнал, что зимой этот ветер меняет свое направление на противоположное. Арабы так уверенно говорили о благодатном ветре, что решил Гиппал доверить ему и имущество свое и свою жизнь.

И ветер не подвел купца. Наполнив паруса, перенес он груженый корабль через океан прямехонько к берегам Индии. Там, счастливо избежав мелей и опасных проливов, распродал Гиппал свои товары, накупил на вырученные деньги пряностей и душистого желто-розового сандалового дерева, купил мускуса и шафрана, шелка и муслина, драгоценных камней и жемчуга.

Дождавшись зимы, он с помощью того же муссона, только дующего теперь в обратном направлении, благополучно вернулся домой богатым человеком.

С той поры многие купцы стали следовать примеру Гиппала — плавать в Индию через открытый океан.

Похождения Сулеймана — купца из Басры

Почтенный Сулейман — да продлит аллах его дни, как говорилось в те времена, — был довольно зажиточным купцом в городе Басре. А сама Басра, расположенная у высохшего теперь рукава неподалеку от места, где сливаются реки Тигр и Евфрат, была тогда большим и богатым городом, — можно сказать, центром международных торговых путей. Чего только не было на ее рынках. Отсюда вывозили медь, финики и лошадей; привозили строевой лес и пряности, рис, кофе и синюю краску — индиго. Популярность старой Басры была так велика, что даже Персидский залив в те годы называли Басорским морем.

Набрав товара за деньги и в долг, купец Сулейман нанял судно и поплыл из Персидского залива сначала в Аравийское море. Здесь его спутникам пришлось день и ночь звонить в большой колокол, чтобы отпугнуть огромную рыбу, способную проглотить корабль. Только миновав опасные воды, путешественник пристал к Лаккадивским, а потом Мальдивским островам, что идут от берегов Индии к экватору. Дальше его путь лежал через Индийский океан в страну тысяч и тысяч островов Зондского архипелага. Здесь Сулейман насмотрелся столько диковинок, что не знал, верить ли своим глазам. На некоторых островах главную роль в жизни и в делах играли женщины. А мужчины находились у них в подчинении. Такое положение не могло не возмутить правоверного мусульманина.

Затем возле острова Цейлон он увидел одетых в белое ловцов жемчуга, бесстрашно ныряющих в кишащую акулами воду. Не иначе, как они знали заклинания против хищных рыб…

На острове же Суматра великое множество золотых рудников, но он населен людоедами. Впрочем, здесь слушатели не без основания полагали, что почтенный купец, мягко говоря, привирает, чтобы остудить пыл охотников за благородным металлом…

У жителей Никобарских островов путешественник обменял имевшееся у него на борту железо на кокосовые орехи, вино и бананы и повернул к северу. Он побывал на полуострове Малакка и бросал якорь в устье Меконга — большой реки на юге полуострова Индокитай.

Много интересного рассказал почтенный купец, возвратившись в родной город. Неизвестный мудрец записал его рассказы, похожие на путешествия знаменитого Синдбада-морехода из сказок «Тысячи и одной ночи». Получилась книга, которая долгие годы была любимым чтением арабских читателей. А когда известный арабский географ Абу Сеид Гассан дополнил ее еще и научными сведениями, книга Сулеймана стала просто бесценной. Ее переписывали и читали во всем средневековом мире.

Путешествие монаха Плано дель Карпини в страну монголов

Следом за арабами стали пробираться в азиатские земли и европейские путешественники. Особенно интересны первые путешествия, которые совсем не по доброй воле совершили монахи, а вернее, шпионы в рясах, посланные на Восток с различными поручениями своих господ.

Однажды поздно ночью весной 1245 года к низкой калитке в стене лионского собора Сен-Жермен папские солдаты привели шестидесятитрехлетнего монаха-францисканца Джованни Плано дель Карпини. Потирая одна о другую озябшие босые ноги, францисканец терпеливо ждал. И зачем только его орден дал обет не носить обуви! Но вот загремели засовы, вышли ключники и пригласили его войти.

В жарко натопленной и хорошо освещенной комнате Джованни увидел папу. Глава католической церкви Иннокентий Четвертый сидел за столом. Рядом стояли кардиналы. Один из них сделал монаху знак приблизиться и притворил за ним дверь… Большую тайну доверили в ту ночь брату Джованни, страшную тайну.

Уже давно до всех уголков Европы дошли ужасные слухи о жестоком разорении, которое принесли восточным землям нахлынувшие из Азии кочевники. Огнем и мечом прошли они по русским княжествам, разорили Польшу, Моравию, Силезию, Венгрию. Европейцы бежали от них куда глаза глядят, уверяя, что это орды дьяволов, вырвавшиеся из преисподней — тартара. Дети сатаны — тартары, татары… Так и закрепилось за монгольскими воинами это название.

И вот с этими-то исчадиями ада и решил заключить союз «благочестивый» папа Иннокентий Четвертый. Для того и решил послать к ним верного человека. Пусть Европа захлебнется в крови и пожарах, но зато ненавистные Гогенштауфены, из рода которых император Фридрих, будут поражены!

В начале апреля того же 1245 года Плано Карпини в сопровождении второго монаха Стефана Богемского выехал из Лиона. Для нищих монахов путешествие по дорогам Западной Европы было не в диковинку. Без приключений добрались босоногие братья до столицы чешского короля. И получили от него грамоту в Польшу. Из Польши добрались до Киева, встретив на пути следы страшного опустошения.

«Татары… осадили Киев, который был столицей Руси, — писал Плано Карпини в своих заметках. — После долгой осады они взяли его и убили жителей города. Поэтому, когда мы ехали через их землю, мы находили в поле бесчисленное количество голов и костей мертвых людей. Этот город был весьма большой и очень многолюдный, а теперь разорен почти дотла: едва существует там двести домов, а людей татары держат в самом страшном рабстве. Уходя отсюда, они опустошили всю Русь».

Русские князья доброжелательно встретили проезжих иноземцев. Они и понятия не имели о том, с каким поручением едут те к хану. Жалели их. А Плано Карпини даже спутнику своему не доверил тайных инструкций, полученных от папы. Русские посоветовали приобрести побольше подарков для жадных ханских вельмож. И «нищие братья» накупили множество «мягкой рухляди» — куньих, бобровых и лисьих шкурок. Сменили они лошадей, пересев, по совету русских, на выносливых татарских лошадок, которые сами умели находить себе корм под снегом.

Прибавление

Удивительная это часть света — Азия. Посмотрите на карту: сколько желтого и коричневого цвета. Почти три четверти всей территории покрыты горами. И только бассейны полноводных рек лежат в низменностях.

Всё в Азии есть! (Самые высокие горы и самые большие озера и реки на земле. Богатые леса, степи с разнообразными животными и птицами, залежи богатых ископаемых и реки, способные выработать такое количество энергии, что ее хватило бы на весь мир.

Домните, мы говорили с вами, что древние греки называли землю, обитаемую человеком, Ойкуменой. И считали, что расположена Ойкумена только вокруг Средиземного моря. Ничего подобного! В Азии существовали государства и народы с цивилизацией куда более древней, чем у греков.

В городе Каневе на Днепре папские посланники встретились с татарами. И дальше от одного укрепленного лагеря к другому, от другого к третьему проехали через всю страну, лежащую между великими русскими реками Днепром и Доном, Волгой и Яиком (Уралом). Двор одного из самых могущественных полководцев монголов — хана Батыя — находился на Волге. Батый выслушал папское послание и, ни слова не говоря, отправил послов дальше на Восток.

Через безлюдные половецкие степи, через разоренные города и села, через сожженные татарами крепости день за днем скакали они, по нескольку раз на день меняя лошадей. Три с половиной месяца подгоняли их вперед татарские проводники, от Волги до самой Сыр-Орды. Здесь, недалеко от города Каракорума в верховьях реки Орхон, притока Селенги, была главная резиденция великого хана.

Монахам не повезло. Весной, перед самым их приездом, старый хан умер. И теперь надо было ждать выборов нового. А когда на престоле наконец воцарился хан Куюк и послы познакомили его с содержанием папских грамот, новый монгольский властитель не выразил никакого интереса к заботам христианского пастыря. Он передал им свой ответ, содержащий знаменательные слова: «Мы поклоняемся своему богу и с его помощью разрушим весь мир от Востока до Запада».

Никто не знает, что сказал папа, выслушав отчет своего посла. За два с лишним года многое изменилось в Европе.

Зато от Плано Карпини узнали жители Западной Европы о тех страшных событиях, которые происходили на Востоке. И у многих пробудился интерес к стране, в которой вот уже не первый раз захлебывалось нашествие варваров; к стране, которая до нашествия монголов была Киевской Русью, а после, сбросив тяжкое иго, стала Московией — Великим государством Московским…

Капитан венецианской галеры

В 1298 году в жестоком морском сражении генуэзцы наголову разбили венецианский флот и взяли в плен семь тысяч моряков. Длинной вереницей, скованные общей цепью, поднимались пленные по крутым улицам богатой Генуи. Жители смеялись, мальчишки кидали в них камни. В числе побежденных шагал старый капитан боевой галеры республики Венеции — Марко Поло.

Пленников развели по тюремным камерам. И потянулись долгие дни ожидания, пока родные и близкие соберут деньги и внесут выкуп, чтобы освободить заключенных. Впрочем, обращались с ними неплохо. Генуэзцы понимали: военное счастье переменчиво. Особенно в такой войне, какую вели между собой две богатые торговые республики, разделенные основанием Аппенинского полуострова.

Товарищем по заключению у капитана Поло оказался молодой Рустичиано из города Пизы. От скуки, чтобы скоротать время, стал капитан рассказывать о своих путешествиях: где побывал, что видел. Рассказы оказались настолько интересными, что умный Рустичиано решил все-все подробно записывать. И когда выкуп был внесен и генуэзцы выпустили пленников на свободу, предприимчивый сотоварищ венецианца издал его рассказы отдельной книгой. Книга была тут же раскуплена. Молодой пизанец стал богатым человеком, а Марко Поло стал знаменит.

Татарский полон. Рисунок из летописи.

Венецианцы хорошо знали торговую контору Поло. Старики еще помнили, как много лет назад два брата Никколо и Маффео Поло нагрузили товаром стройную галеру и исчезли в направлении восходящего солнца. Долгие годы о них ничего не было слышно. Родные уже потеряли всякую надежду увидеть их снова, как вдруг однажды братья вернулись. И не с пустыми руками.

За эти годы вырос у Никколо сын Марко. Теперь ему исполнилось шестнадцать лет. Ах как разгорались глаза молодого человека, когда он слушал рассказы дяди Маффео.

Оба Поло побывали во многих азиатских землях, гостили у великого хана — повелителя Золотой Орды на Волге, добрались даже до Китая. Они были первыми итальянцами, а может быть, и первыми европейцами, проникшими в сердце Азиатского континента.

В Китае в это время правил пятый монгольский великий хан Хубилай — внук завоевателя Чингисхана.

Он приветливо встретил купцов. Все его приближенные с удивлением рассматривали невиданные товары, а еще больше невиданных людей, которые эти товары привезли. Слушали их рассказы. Император щедро одарил купцов и отпустил домой.

Недолго погостили братья Поло в родном доме. Скоро стали они снова собираться за море. На этот раз вместе с отцом и дядей отправился в путь и юный Марко.

Сначала шли они морем. Потом, переложив товары на мулов, двинулись посуху. Когда впереди показались соляные и песчаные пустыни, настала очередь еще одной перегрузки. В пустыне главный транспорт — верблюд. И снова горы. Да какие… Сквозь отвесные скалы с ревом мчит ледяная вода. Как клыки тигра торчат из нее острые камни. На перевалах ледники, на вершинах снеговые шапки. Как идти дальше? В горах верблюд — только помеха. Копыта лошадей и мулов скользят. Не удержать им груза. Лето на земле, а в горах мороз. Налетит буран со снегом. «Замету-у-у!» — воет ветер, ослепляя путников острыми снежинками. Пришла пора снова менять транспорт. Дальше вьюки с товарами понесут яки — круторогие тибетские быки, словно в длинные юбки одетые по брюхо теплым мехом. Якам ни холод, ни кручи не страшны. Цок-цок копытами, как по ровному…

С великим трудом преодолели путешественники горные отроги. Не дни, не недели и не месяцы длилось такое путешествие. Многие месяцы, а то и годы проходили, прежде чем добирались они до первого китайского города.

Но все когда-нибудь проходит. И вот наши путешественники в центре плодородной долины, на берегу быстрой речки. Из домов невиданной постройки выбегают люди на городскую площадь, чтобы поглядеть на тех, кто спустился к ним с непроходимых гор. А во дворец великого императора — хана уже мчатся гонцы с вестью: итальянцы вернулись.

Император обрадовался. Еще больше он был доволен, когда увидел молодого Марко, выучившего к тому времени персидский, монгольский и китайский языки. Видно, неглупый был человек… И император сделал его своим личным секретарем. Теперь Марко Поло стал важным китайским чиновником. Как настоящий мандарин, разъезжал он по всей стране. В просторные степи отправлялся в повозке, в горы его несли на носилках-паланкине, а к морю спускали в лодке. Молчаливые китайские слуги держали над его головой зонтик и отгоняли мух.

Много лет знакомился Марко Поло с жизнью китайского государства. Смотрел, как крестьяне сажают рис и возделывают сады, как разводят гусениц тутового шелкопряда, собирают коконы и ткут из нитей самый лучший в мире китайский шелк. Все интересно любознательному европейцу. Да от него ничего и не скрывали. Но была в этом и некоторая опасность. Открыв перед чужеземцами все двери, император и слушать не желал об их отъезде домой.

Так бы и остались они навсегда в Китае, как вдруг — удача… Была у императора племянница — девушка необыкновенной красоты. Узнал о ней персидский царь и попросил в жены. Персидский царь был сильным правителем. «Такого лучше иметь среди друзей, чем среди врагов», — подумал китайский император и приказал снаряжать племянницу в дальнюю дорогу. У девушки никто и не спрашивал. Но кто доставит столь драгоценный груз в Персию, лежащую за тридевять земель? Китайцы были неважными мореходами. Вспомнили про семейство Поло.

И вот тринадцать груженных сокровищами джонок — так назывались большие лодки, на которых китайцы плавали по рекам и даже выходили в море, — отправились в путь. Руководил экспедицией Марко. Он уже давно стал взрослым, опытным и решительным мужчиной. Целых два года продолжалось это путешествие. В полном здравии прибыла китайская принцесса к месту назначения в персидский город Ормуз.

Марко Поло. Со старинной гравюры.

Тотчас, сдав девушку с рук на руки и увязав накопленное добро, двинулись итальянцы дальше, домой в Венецию. Главные трудности были позади. И скоро на горизонте поднялись из воды башни родного города. Теперь пришла пора удивляться землякам. Двадцать четыре года были в отлучке купцы Поло. Все уже похоронили их, а Никколо и Маффео не в первый раз. И все-таки они вернулись. Вернулись живые, невредимые и богатые.

Марко Поло вышел из генуэзской тюрьмы и увидел книгу своих рассказов уже изданной. Тогда еще не было печатных станков, и книги переписывали от руки. Он внимательно просмотрел все, что записал Рустичиано, и кое-что исправил.

Много удивительного рассказал в своей книге капитан Марко Поло. Так много, что те, кто просидел всю жизнь дома, не высовывая даже кончика носа за городскую стену, не хотели верить его рассказам. И лишь много лет спустя, когда в Центральной Азии побывали другие путешественники и привезли свои рассказы, пришлось признать всем: да, капитан Марко Поло о многом говорил чистую правду!..

Но на это признание понадобилось немало лет.

Сторона холода и мрака

Если Средняя Азия, Центральная Азия, Восточная и даже жаркая Южная Азия были более или менее известны в средневековом мире, то о северной части материка того же не скажешь.

Путешественники с ужасом рассказывали о диких кочевниках, населявших северные степи. А уж что скрывалось еще выше к северу, в глубине темных лесов, не знал никто. Стороной холода и мрака называли средневековые географы эти неизвестные земли. «Там птицы замерзают на лету, а деревья лопаются с треском от страшного холода. Там люди и звери по полгода не видят солнца и забираются на зиму в глубокие норы, чтобы впасть в спячку. И никто не может сказать, какие из себя эти люди. Ибо даже торговля с ними ведется немая и заочная».

Знаменитый арабский путешественник XIV века Ибн-Баттута, объехавший полмира, рассказывал: «Путешествие туда совершается не иначе, как на маленьких повозках, которые везут большие собаки, ибо в этой пустыне (везде) лед, на котором не держатся ни ноги человеческие, ни копыта скотины; у собак же когти, и ноги их держатся на льду.

Проникают туда только богатые купцы, из которых у иного по сто повозок или около того, нагруженных его съестными, напитками и дровами, так как там нет ни дерева, ни камня, ни мазанки.

Путеводитель в этой земле — собака, которая побывала в ней уже много раз; цена ее доходит до тысячи динаров или около того. Повозка прикрепляется к ее шее; вместе с нею прикрепляются еще три собаки. Это авангард, за которым следуют прочие собаки с повозками. Остановится он и они останавливаются. Такую собаку хозяин ее не бьет, не ругает. Когда подается корм, то он кормит собак раньше людей, в противном случае собака злится, убегает и оставляет хозяина своего на погибель».

Что же привлекало непривычных к морозу южных жителей в эти суровые места?.. Прежде всего, пушнина, драгоценные меха, а еще «рыбий зуб» — огромные клыки моржей, не уступающие по качеству слоновой кости тропических стран. А сколько еще неведомых богатств скрывали в себе непроходимые таежные дали?..

Стеной непросветной стояла тайга по берегам рек и речонок. Болота — по пяти сот верст. А за ними снова буреломы да ветровалы, как лабиринт. Редкость встретить человека в этаких-то местах. Как острова среди таежного моря — лесостепные участки. На светлом грунте травы поднимаются, пониже — где потемнее, повыше — на солнышке. А где травы, где вода с солнцем, там и зверье всякое, там и человек.

Пасут здесь свои стада кочевые народы. Всю жизнь на телегах в кибитках живут, изб не рубят. Чудно! А князья-ханы у них — ох люты! Большую дань-ясак со своих же сородичей дерут. Что хотят, то и делают. А то соберут орду и на редкие городища, на земледельцев — разбоем. Пожгут пашни, строения порушат, кого захватят — с собой за темные леса в полон уведут…

Такой-то была неоглядная земля сибирская, занимающая всю Северную Азию. В XIII веке часть ее была завоевана монголами. Вместе с некоторыми территориями Средней Азии и частью Восточной Европы вошли завоеванные области в состав государства, которое восточные историки называли Улусом Джучи, или Синей Ордой. В русских летописях называлось оно Золотой Ордой.

С самого начала Золотая Орда держалась жестокостью и сильной военной организацией. Но долго так продолжаться не могло.

Уже в первой половине XV века внутри Золотой Орды образовались самостоятельные Казанское и Крымское ханства. Потом выделилось и еще одно — Астраханское ханство. В бассейне рек Оби, Иртыша и Тобола образовалось обширное Сибирское ханство со столицей Чинги-Тура на месте современной Тюмени. На севере, в нижнем течении Оби, жили ханты и манси; на востоке, за Енисеем, — кыргызы. Сибирские ханы обложили покоренные народы разорительной данью.

И некому было пока ни рубежные города защитить, ни руки ханские укоротить.

Но вот воспряла Москва. Почувствовала свою силу. Велел Великий князь Иван Третий Васильевич устюжанину Василию Скрябе идти в поход — «воевать Югорскую землю».

Югрой в то время называли часть побережья Северного Ледовитого океана по обе стороны Уральских гор и в низовьях Оби. Название свое получили эти земли по имени обитавшего здесь когда-то сильного племени.

Прибавление

Множество народов населяет Азию. А людей в Азиатских государствах живет столько, что, если точно сосчитать, их окажется больше, чем во всех остальных частях света, вместе взятых. Вот какой это материк!

И вместе с тем в Азии немало еще пустых и диких мест. Во-первых, это бесплодные пустыни, занимающие огромные территории. Во-вторых, горы. Ведь именно среди азиатских вершин находятся самые высокие горы — мировые рекордсмены.

С того и пошло открытие русскими людьми новых, никому не ведомых, северных азиатских земель, занимающих треть Азии.

Походы Ермака Тимофеевича «со товарищи»

Ох и мудрый «купецкого чина человек» был Григорий Аникиев Строганов. Мудрый да хитрый. Происходил он то ли из поморов, то ли из новгородских гостей — купцов. Говаривали, что еще в XIV веке Строгановы перебрались в Двинскую землю. Там, занимаясь соляным промыслом, рыбной ловлей и торговлей с местными племенами, нажили себе огромное состояние. Историки рассказывают, что, когда в 1445 году великий князь Московский Василий Иванович Темный попал в плен к татарам во время Шемякинской смуты, Лука Строганов собрал казну и выкупил князя из плена. Оттого и обласкан был весь род Строгановых не в одном колене. А купцы уже глядели дальше, глядели на другие земли.

«Велика страна Сибирская, обильна и обширна, а людей нет. Всего в восьмидесяти верстах от Великой Перми лежат по обе стороны Камы-реки да Чусовой пустые места. Реки и озера здесь дикие, леса черные, пашни не паханы. Никогда в сих местах дворы не стаивали, никакой прибыли от них в царскую казну нет». Так говорил Григорий царю Ивану Грозному и просил дозволения занять пустующие земли, чтобы «городок поставити и на городе пушки и пищали учинити и пушкарей и пищальников устроити для бережения от ногайских людей и от иных орд».

Согласился Грозный-царь на просьбу купца.

Написали писцы грамоту. Выговорил себе Григорий льготы: и торговать беспошлинно, и соль варить, и рыбу ловить безоброчно. Но главное заключалось в том, что разрешил ему царь в сторожа казаков нанимать и огненный наряд в городах держать. Записали, что не должны Строгановы принимать к себе людей, приписанных к другим городам, воров и разбойников. Но при том все понимали, что не исполнят купцы такого пункта договора. Откуда других-то им брать?

Еще в трудные годы татарского ига много русских людей бежало на окраины государства в вольное «поле», расстилавшееся от Урала в сторону Каспийского и Черного морей. Здесь, по берегам Днепра, Дона и Яика, образовывались вольные казацкие общины. Управлялись они выборными атаманами и общинным кругом. Со временем казацкая вольница распространилась на Волгу, на Терек-реку. Казаки воевали с татарами, совершали дерзкие набеги на купеческие караваны, не разбирая толком, кто на стругах идет: иноземные ли купцы или царские люди.

В годы правления Ивана Грозного отряды «воровских казаков» стали такой внушительной силой, что фактически перегородили волжский торговый путь. Поехали царские воеводы ловить и казнить смертью казаков. Перевешали их тьму: с царским войском шутки плохи. Стали сниматься с привычных лагерей казацкие отряды, уходить к северу по Волге и по Каме. Тут-то и встретили их строгановские приказчики. Стали уговаривать к купцам на службу идти. Обещали царское прощение. И многие согласились. Скоро собралось в строгановских городках с полтысячи казаков под началом нескольких атаманов. Главным же среди них был Ермак Тимофеев.

Кто таков Ермак родом, откуда — никто толком не знал. Одни считали его выходцем из Суздальской земли. Будто бежали оттуда его предки, а сам Ермак родился уже в Прикамье и получил при крещении имя Василия. И что, дескать, прозвище Ермак пристало к нему в ту пору, когда, будучи кашеваром в одной из волжских станиц, молол он зерно на ручной мельнице — ермаке. Другие утверждали, что родился он на вольном Дону и получил при крещении имя Германа или Ермолая, откуда и пошло сокращенное его прозвище Ермак…

Так оно было или иначе — не то важно. Отважный и решительный, обладающий могучим телосложением, Ермак был одновременно умным и хитрым атаманом. Он умел складно говорить и вести за собой отряды словом и делом. Из беззаботной и разбойничьей вольницы сколотил он войско, скованное железной дисциплиной. Вот что писал летописец: «Было у Ермака два сверстника: Иван Кольцо, да Иван Гроза, Богдан Брязга и выборных есаулов четыре человека, тож и полковых писарей, трубачи и сурначи, литаврщики и барабанщики, сотники и пятидесятники, и десятники с рядовыми, и знаменщики чином, да три попа, да старец бродяга, ходил без черных риз, а правило правил и каши варил, и припасы знал и круг церковный справно знал; и указ на преступление чинили жгутами, а кто подумает отойти от них и изменить, не хотя быти, и тому по донски устав: насыпав песку в пазуху и посадя в мешок, в воду. И тем у Ермака вси укрепилися…»

Два года жили казаки в строгановских городках. Подгоняли кольчуги, куяки — пластинчатые доспехи — да бехтерцы, менялись шлемами, выбирали по руке сабли, булавы да кистени, ладили луки и самострелы. В строгановских амбарах под надежными замками и караулом лежали наготове пушки, пищали да дробовые ружья — испанские скорострельные аркебузы. Такого огненного боя у сибирцев быть не могло.

И вот однажды, осенним погожим утром 1581 года, запели военные трубы, застучали барабаны в строгановской вотчине. Начался поход. С Камы из Орла-городка спустился Ермак на Чусовую. Перетащил волоком струги до Тобола-реки и вниз по Иртышу к Оби… Много улусов и городов сибирских повоевали казаки. Захватили даже столицу сибирского хана Кучума, взяли в плен храброго царевича Махмет-Кула.

Палаты Строгановых в Сольвычегодске. Реконструкция.

После такой победы отправил Ермак гонцов не только к Строгановым, но и к самому царю. К Грозному поехал от атамана лихой Иван Кольцо.

Немало надо было иметь смелости на это. Царские воеводы хорошо знали Ермакова помощника. Не раз гонялись за его неуловимой шайкой по волжским просторам. Самого атамана царский указ приговорил к смерти. И вот он при дворе…

Трудно сказать, что думал Иван Кольцо. Но когда Грозный-царь ласково принял его и простил все вины, наверняка отлегло у него от сердца.

Весело погрузил он царево жалованье казакам. Спрятал деньги, сукна, парчу да камку. Особо тщательно увязал в торока два панциря и кубок. А потом с воеводами — князем Семеном Волховским и Иваном Глуховым — во главе трехсотенного отряда ратников пустился в обратный путь.

Но для отрядов Ермака с приходом московского войска началась полоса неудач. Престарелый хан Кучум, почти полностью ослепший, но хитрый и коварный, решил изменить тактику борьбы. Не вступая в открытые схватки, он стал дробить силы Ермака и уничтожать его отряды один за другим. Гибли товарищи. Уменьшались казацкие силы…

Однажды донесли Ермаку, что Кучум перегородил путь бухарским купцам и не дает проезда. Взяв с собою пятьдесят казаков, Ермак вышел из укрепленного города и поплыл вверх по Иртышу навстречу бухарцам. Но нигде о них не было никакого слуха. Недалеко от устья реки Вагая отряд застала ночь. Причалив к острову, который отделялся рукавами Иртыша, казаки сочли себя в полной безопасности. Но Кучум был рядом. Из засады тайно следил он за всеми передвижениями отряда.

В сумерках хан послал лазутчика, приговоренного к смерти за какое-то преступление, разведать, нет ли брода на стоянку казаков. Тот ушел, но скоро вернулся и доложил, что брод есть и что казаки спят, не выставив даже простого караула. В доказательство он положил к ногам хана три пищали и три лядунки с порохом, украденные у спящих. И тогда Кучум двинул на лагерь своих людей. Как тени замелькали татары в русском лагере, приканчивая во сне казаков.

Проснулся Ермак среди общего стона и смятения. Кинулся к стругу, но не сумел вскочить на него, попал на глубокое место. И утянул тяжелый царский панцирь атамана на дно… Только один человек чудом спасся после этой ночи резни из отряда Ермака. Он-то и принес в строгановские городки печальную весть.

В погоне за «пушным золотом», за новыми землями

Не удалось Кучуму воспользоваться гибелью Ермака и утвердить свою власть над Сибирскими землями. Вспыхнули среди татарских правителей раздоры. А из далекой Москвы уже поспешали в богатые пушные вотчины новые люди. Шли ратники — казаки да стрельцы с воеводами. Первый из них — воевода Кольцов-Мосальский разбил в 1591 году Кучумово войско. Но неугомонный хан переместился в Верхне-Иртышские земли и там продолжал военные действия. Следующий воевода, Доможиров, через четыре года изгнал Кучума из Сибири. Но два года спустя его бунчук снова появился на Таре-реке, притоке Иртыша.

В 1598 году воевода Воейков наголову разбил его отряды, захватил в плен и отправил в Москву семейство Кучума. Однако и на этот раз престарелый хан спасся, уплыв вниз по Оби.

Но не оправиться уже было Кучуму после последнего поражения. Некоторое время он еще скитался по Верхнему Иртышу, угоняя скот у кочевников. Спасаясь от их мести, бежал на юг в Ногайскую орду. Ногаи же давно и добровольно приняли русское подданство. И потому убили они беспокойного хана.

Так закончил свою жизнь последний сибирский хан Кучум. Так о том повествуют предания. А боевой шлем Кучумов, сделанный иранскими мастерами и великолепно украшенный, по сей день хранится в Москве, в Оружейной палате.

Самым старым сибирским городом, существующим до наших дней, является Тюмень. Ее заложил воевода Василий Сукин в 1586 году. В этих местах татары жили оседло. Они занимались скотоводством и возделывали землю. Твердая власть Москвы была им на руку.

Год спустя «письменный голова» Даниила Чулков поставил в устье реки Тобола город Тобольск, который долгое время оставался главным городом Западной Сибири. Посмотрите на карту. На ней мы отметили сибирские города, основанные в конце XVI и начале XVII века.

Много разных народов кочевало по этим местам. Бассейн Северной Сосьвы, при впадении которой в Обь был построен Березовский острог, заселяли манси. Выше и ниже по Оби жили ханты. А за Полярным кругом в устье Оби начинались земли «кочующей самояди», как называли русские промышленники ненцев.

В стране ненцев лежала Мангазея — сердце всего пушного промысла этих мест. В Мангазею стремились и русские промышленники и сборщики ясака. При упоминании о Мангазее в далекой Москве загорались глаза у иноземных гостей. Путь в землю «мягкой рухляди» хорошо был известен и поморам и купцам с Северной Двины и Печоры. Знали туда дорогу и коми-зыряне, переваливавшие Каменный Пояс и добиравшиеся до низовьев Енисея на нартах. «Приходили к ним в Мангазею и в Енисею вымичи и пустозерцы и многих государевых городов торговые люди и дань с них имали воровством на себя, а сказывали на государя… и обиды и насильства и продажи от них были им великие» — написано в наказе воеводе князю Мирону Шаховскому, который поставил в центре Мангазеи на реке Таз Мангазейский острог.

Так, строя на берегах рек оборонительные остроги с гарнизонами, продвигались русские все дальше и дальше на восток. Просачивались об этом кое-какие сведения и в Западную Европу. Так, в начале XVII столетия голландский купец Исаак Масса, проживший несколько лет в Москве, рассказал, что ему стало известно о двух экспедициях, посланных сибирским воеводой на восток. Дотошный купец не только описывает подробности одного из походов, но и приводит карту Сибири, составленную по описаниям первопроходцев.

От Енисея по Нижней Тунгуске, по Вилюю пробирались отряды казаков на Лену. Здесь, у вершины дуги гигантской излучины великой сибирской реки, енисейский сотник Петр Бекетов поставил Якутский острог. Район постройки оказался настолько удачным, что поставленный казаками город скоро стал важной опорной базой для многих русских экспедиций, которые отправлялись не только на север и на восток, но и на юг — к неведомой реке Шилкар (Амуру) и к Теплому морю (Тихому океану).

Путешествия Семена Дежнева и Ерофея Хабарова

В 1638 году пришел на службу в Якутский острог бывалый казак Семен Дежнев. Был он уроженцем города Великого Устюга, но еще в молодые годы отправился искать долю в неведомую Сибирь. Там и прижился. Нелегка была казацкая служба в Сибири. С малыми отрядами товарищей собирал Дежнев ясак, облагал пошлиной добычу местных охотников. Такой грабеж, конечно, не проходил безнаказанно. То в одном месте, то в другом возмущенные поборами племена восставали и били казаков. Но слишком прибыльным было ремесло сборщика ясака. И потому, несмотря ни на какие опасности, залечив раны, снова и снова выходили служилые люди на поиски путей через никому не ведомые земли, к «мягкому золоту» — пушнине и «рыбьему зубу» — моржовым клыкам.

Примерно в середине 40-х годов XVII века, когда Дежнев только-только оправился от раны, нанесенной стрелой в одном из походов, распространились по Нижнеколымску соблазнительные слухи. Будто совсем недалеко, в трех-четырех сутках «парусного бега», есть богатейшая соболями река… Рассказывали, что кто-то будто бы даже пытался проникнуть туда, но побоялся сойти на берег и наторговал прямо с коча немалую прибыль.

И вот во второй половине июня 1648 года вышли из Нижнеколымска семь кочей. Вышли в открытое море и повернули к востоку. На одном из них шел приказчик богатых московских купцов Федот Попов, финансировавший экспедицию. На другом — Семен Дежнев, назначенный колымской администрацией начальником отряда. А всего было на кочах девяносто человек.

О том, какие трудности пришлось пережить путешественникам в этом походе, трудно рассказать. Это была настоящая «северная одиссея» с бурями и смертями. Весь июль шли корабли русских на восток, а в августе берег стал понемногу заворачивать на юг. Казаки и не заметили, как оказались далеко в море, куда их вывел Большой Каменный Нос.

На самом деле это был край Азиатского континента, самая восточная его оконечность. И русские первопроходцы оказались первыми европейцами, которые прошли между двумя великими континентами — Азией и Северной Америкой.

Почти одновременно с отрядом Дежнева в юго-восточной части Сибири казацкий отряд под началом Ерофея Хабарова, пробившись через густые орешниковые заросли, вышел на широкий Амур.

Ерофей Павлович Хабаров — русский землепроходец и промышленник родом из Сольвычегодска. В те годы, в XVII веке, таких людей, как он, называли «добытчиками и прибыльщиками». Поселившись на пустоши при впадении реки Киренги в Лену, Хабаров устроил там соляную варницу, поставил мельницу и распахал земли, обязавшись отдавать в казну десятую часть жатвы. Но уже после первого урожая якутский воевода Петр Головнин отобрал у него вдвое больше. А когда недовольный «добытчик» возроптал, воевода самовластно отобрал все, а самого Хабарова посадил в острог под арест.

Прошло немало лет, прежде чем новый якутский воевода Францбеков разрешил Ерофею Хабарову набрать охотников и отправиться «для покорения земель, лежащих по Амуру». Редкое население этого края состояло из оседлых — «пашенных» и бродячих — «звероловных» дауров. Это были высокие, крепкие люди со скуластыми лицами монгольского типа, с косым разрезом больших круглых глаз. По народной пословице, тремя дарами владел народ, населявший Приамурье: чудодейственным корнем женьшенем, исцеляющим все болезни, тонкой и мягкой, как шерсть, луговой травой «ула» и пушистым соболем. Шкурками драгоценного зверька платили дауры тяжелую дань маньчжурам. Еще в начале XVII века маньчжурские аймаки объединились в государство, жестоко притеснявшее даурские племена.

Вернувшись в Якутск, Хабаров привез чертеж вновь открытых земель, меха, образцы хлеба и «расспросные речи туземцев». Все это, в добавление к красочным описаниям самого Ерофея Павловича, привлекло новых охотников. И в следующем году вниз по Амуру отправилась новая, еще более людная экспедиция.

Казацкие первопроходцы разведали в новых краях немало богатств. Тут были горы с серебряной и оловянной рудой, с красной медью. В лесах кроме соболя и другого пушного зверя казаки встретились с тиграми, леопардами и пантерами. А уж кабанов в болотистых речных поймах, лосей и косуль и вовсе было не счесть! В реках водилась белая и красная рыба. Чем, казалось бы, не жизнь? Почему пустовали богатые земли? Мало кто знал о них. А кто знал — чего только не рассказывал. Особый страх нагоняли на путешественников мелкий гнус, мошка, комары, бурые да серые оводы. По долинам рек встречались места, где в летнюю пору насекомые насмерть заедали и людей и животных.

И все-таки, несмотря на трудности, после казацких походов больше переселенцев стало перебираться в эти места. Мало-помалу они заселяли и осваивали богатый край.

В поисках лазеек в азиатские земли

Пришло повеление великого государя Алексея Михайловича (отца Петра Первого) в далекий сибирский город Тобольск, воеводе Петру Годунову готовить «первое чертежное описание Сибири от древних жителей». Торопил воевода писцов да подьячих. Уже не раз из Москвы приходили грозные запросы: что, дескать, мешкаете? А работа задерживалась. Не простое дело проглядеть груды накопившихся чертежей да планов, свести воедино, выбрать главное из «расспросных листов». Составить «Роспись противу чертежу… Сибирской земле, городам и острогам, и слободам, и где меж слобод Тобольского и Верхотурского уездов построить какие крепости… и сколько где у крепостей… посадить драгун».

Лишь в январе 1677 года «годуновский» чертеж с «Росписью» был доставлен в Москву и «взнесен» к царю.

И сразу же среди иноземных «гостей» началась настоящая охота за привезенной картой.

Прибавление

Все низменности, лежащие в теплом климатическом поясе, были в прошлом районами древних скотоводов и земледельцев. На всех континентах люди стремились селиться по берегам рек. Реки не только кормили и поили поселенцев, но и служили самыми надежными дорогами первым путешественникам.

Уже давно иностранные купцы и посланники просили пропустить их посмотреть богатые сибирские края. Однако царев указ, вышедший еще в начале XVII века, предупреждал: «Чтобы немецкие (чужеземные. — А. Т.) люди в Мангазею отнюдь дороги не проискивали, а будет кто с немецкими людьми ездити или в Мангазею дорогу учнет указывати, и тем людям быти от нас в великой опале и в смертной казне».

Северный коч в море. Старинный рисунок.

На какие только ухищрения не пускались иноземцы, чтобы хоть глазком взглянуть на заветный чертеж неизведанной и труднодоступной части Азиатского континента… Шведский посол тайно выпросил сибирскую карту у кого-то из бояр на одну ночь. Выпросил с тем, чтобы «только посмотреть, но отнюдь не счерчивать».

Стоит ли говорить, что всю ночь почтенный посол не сомкнул глаз, лихорадочно копируя документ.

Сохранилось письмо и британского посла. Оно сопровождало украденную копию сибирской карты. Интересовались восточными землями голландцы, немцы, даже Ватикан…

И все-таки никому из них истинную «годуновскую» карту увидеть так и не удалось. Русские показывали иностранцам лишь упрощенную схему без всяких подробностей, нарисованных в уменьшенном размере. А истинная карта Сибири, полная и подробная, хранилась в такой тайне, что и по сей день никто из историков не может ее отыскать.

Примерно во время описанных выше событий первые западноевропейские исследователи проникли в неприступные горные районы Центральной Азии. С разрешения местных властей в Тибете и в Гималаях появляются первые католические миссии. Так называли миссионерские организации католической церкви. Монахи-миссионеры лечили местное население и заодно собирали важные географические и этнографические сведения, которые отсылали в Ватикан. Таким образом, они не столько занимались пропагандой христианской религии, сколько разведкой и шпионажем. Католические миссии становились отправными пунктами многочисленных экспедиций.

Про гвоздику, перец и новые географические открытия

Самые бурные события в XVII веке развивались в южной островной части Азиатского континента. Могучие морские державы стремились захватить власть на островах. Золото, драгоценные камни и пряности — перец и шафран, анис, почки тропического гвоздичного дерева и кардамон, горчица, тмин и кориандр, мускат, ваниль, душистая кора коричного дерева, лавровые листья и мясистые корни многолетнего тропического растения имбирь — все это с давних пор было важным предметом торговли Азии с Европой.

Карта воеводы Петра Годунова. 1667 год.

Но в XIII и XIV веках турки захватили все подходы к Красному и Черному морям. Пути доставки пряностей в Европу оказались перерезанными. В Италии, во французских и германских городах цены на перец поднялись так высоко, что даже люди с достатком не могли его купить.

Нужно было во что бы ТО ни стало отыскать новые дороги к Молуккским островам, снабжавшим весь северный мир своими пряностями.

В немалой степени готовность отправиться в далекие страны подогревалась вечной погоней европейцев за золотом. Каких только благовидных причин не выдумывали предприниматели… Один за другим уходили корабли и целые флотилии по открытому португальцами пути вокруг Африки, через Индийский океан, к островам пряностей. Привозимый товар ценился так высоко, что даже если из трех-четырех кораблей возвращался с грузом один, это покрывало все расходы и приносило прибыль. А какие рассказы о новых землях, о гигантских островах Ява и Суматра привозили моряки! Они повествовали о тропических архипелагах, на которых «прямо из земли растут деньги, под ногами валяется золото и драгоценные камни, а моря наполнены жемчугом и черепахами с прекрасными панцирями». Деньги, деньги, деньги… Казалось, мир обезумел от жажды золота.

Но торговцы, пираты и конкистадоры-грабители осваивали только края новых земель. По-настоящему их изучали только истинно ученые экспедиции.

Про тех, кто по-настоящему открывал неизвестные азиатские земли народам мира

После первого кругосветного плавания, совершенного русской экспедицией под командованием капитан-лейтенанта Ивана Федоровича Крузенштерна, среди географов утвердилось ошибочное мнение, что Сахалин — полуостров и что устье реки Амура мелкое, пригодное только для прохода по нему шлюпок. Лишь полвека спустя другой русский офицер, Геннадий Иванович Невельской, посланный из Кронштадта вокруг мыса Горн в Петропавловск-на-Камчатке, на грузовом транспорте «Байкал» на свой страх и риск обошел Сахалин и убедился, что это остров. Он же промерил Амурский лиман и выяснил, что тот вполне пригоден для прохода больших судов.

Назначенный вскоре начальником Амурской экспедиции, Невельской очень удачно сумел подобрать себе помощников. Его небольшой отряд обследовал огромные территории Приамурья, Сахалина и Татарского пролива.

Среди путешественников и исследователей азиатских просторов много интереснейших людей. Вот, например, Петр Алексеевич Кропоткин — могучий бородач, выходец из древнего русского княжеского рода. Он окончил аристократический Пажеский корпус, но ни в гвардию, ни на гражданскую службу не поступил, хотя его и ждала там прекрасная карьера. Он закончил университет и по собственному желанию отправился служить в Восточную Сибирь.

Кропоткин путешествовал по Северной Маньчжурии и в горах Восточного Саяна. Во главе большой экспедиции он прошел по реке Лене и пересек множество неизвестных ранее горных районов.

В качестве офицера Амурского казачьего войска объехал Амурскую область и Северную Маньчжурию. Он произвел в Восточной Сибири такие важные исследования, что его книги стали настоящим событием в науке.

Кропоткин установил, что большинство пересеченных им хребтов простирается на северо-восток. Это явилось большой неожиданностью для ученых того времени. Потому что после путешествия выдающегося немецкого естествоиспытателя и географа Александра Гумбольдта, проехавшего от Петербурга через Средний Урал до Алтая, считалось, что хребты Северо-Восточной Азии тянутся либо по параллелям с востока на запад, либо по меридианам с севера на юг. Такую схему предложил Гумбольдт, и ее придерживались не только его современники, но и следующее поколение ученых. Петр Алексеевич Кропоткин исправил ошибки немецкого коллеги и сделал важный шаг вперед в изучении рельефа Азии.

Замечательную работу проделал Петр Александрович Чихачев, командированный в Саяны и на Алтай штабом корпуса горных инженеров. Он составил геологическую карту Алтая, установил границы и размеры знаменитого угольного месторождения, предложив назвать его Кузнецким бассейном. Кроме того, он совершил несколько путешествий по Малой Азии и написал книгу, которая прославила его имя на весь мир.

Чрезвычайной широтой научных интересов отличался известный русский натуралист и географ-путешественник Александр Федорович Миддендорф. Он закончил Дерптский (ныне Тартусский) университет. Защитил диссертацию и получил ученую степень доктора медицины. Побывал во многих университетах Западной Европы.

По поручению Петербургской Академии наук организовал Сибирскую экспедицию. Он был первым ученым исследователем Таймырского полуострова. Вместе с топографом Вагановым Миддендорф прошел огромный путь по неизвестным до того районам Сибири. При этом Ваганов вел съемку и составлял карты, а Миддендорф изучал рельефы и геологию гор и побережий, занимался исследованием вечной мерзлоты. Ему принадлежат интересные наблюдения по физической географии, а также описания современного и ископаемого животного мира России.

По возвращении из экспедиций Миддендорф много сил отдал вопросам сельского хозяйства России. Он занимался улучшением пород крупного рогатого скота и выведением чистопородных лошадей.

А вот Иван Дементьевич Черский, исследователь Якутии, был сослан в Сибирь царским правительством как участник польского восстания. В ссылке ему пришлось служить солдатом Омского линейного батальона. Тогда-то и заинтересовался он геологией и детально изучил строение горной части Сибири.

Не только Сибирские земли изучали в то время русские ученые. Отправлялись экспедиции и в район знаменитых Небесных гор — Тянь-Шаня.

Петру Петровичу Семенову первому из европейских ученых удалось проникнуть в Центральный Тянь-Шань. За этот научный подвиг он получил право прибавить к своей фамилии название горной страны и стал именоваться Семеновым-Тян-Шанским.

Но самым выдающимся путешественником — исследователем недоступных районов Центральной Азии был, конечно, Николай Михайлович Пржевальский. Его, еще совсем маленького, часто брал с собой на охоту дядя, который воспитал в мальчике истинную страсть к походам и любовь к природе. Позже, окончив учебу и получив офицерский чин, Николай Михайлович преподавал историю и географию в Варшавском юнкерском училище. При этом он самостоятельно изучил историю всех важнейших африканских путешествий, их успехи и неудачи, внимательно познакомился с зоологией и ботаникой и составил учебник географии. А когда ему исполнилось 28 лет, он получил долгожданную командировку в Уссурийский край. Приложив все старания, Пржевальский отлично выполнил задание командования и написал интересную книгу о своей поездке. За что он получил повышение по службе — его назначили старшим адъютантом штаба войск Приамурской области. С тех пор его путешествия почти не прекращались.

Николай Михайлович Пржевальский путешествовал по Монголии и по пустыне Такла-Макан. Он первым из европейцев описал «кочующее» озеро Лобнор, о котором долго не смолкали в науке споры. Побывал он и в Тибете. Длина маршрутов Пржевальского по самым недоступным районам Центральной Азии — больше тридцати тысяч километров.

Прибавление

И все-таки, несмотря на то что люди уже так давно обжили азиатские просторы, последнее «белое пятно» с карты Азии было стерто совсем недавно. Помогли этому самолеты и спутники. И мы наверняка не ошибемся, если предположим, что и по сей день в труднодоступных горных районах сохранились места, куда не ступала нога человека-исследователя. Вместе с тем нет на нашей планете дорог старше тех, что проложили первые странствователи по Азии.

От берегов Средиземного моря и до самых вод Тихого океана протянулась широкая полоса азиатской земли, издавна населенная людьми. Только европейцы долгое время о ней не знали, так же, впрочем, как и азиаты не очень-то много знали о соседней Европе. О начале такого обоюдного знакомства я и хочу рассказать вам в этой главе.

Он не только совершил ряд крупных географических открытий, но и обнаружил множество новых животных и растений, собрал огромные зоологические коллекции и ботанические гербарии. Спустя много лет, уже после смерти Пржевальского, специалисты все еще продолжали по этим коллекциям открывать и описывать неизвестные науке виды представителей живой природы.

В истории открытий Пржевальский по праву считается одним из величайших путешественников всех времен и народов.

Можно назвать много имен замечательных русских путешественников, сделавших все для того, чтобы огромный и загадочный Азиатский континент открыл людям свои тайны.

Но окончательно Азия стала известна человеку только в наши дни, во второй половине XX века.

Неоценимую помощь оказали географам авиация и космонавтика. С помощью совершенных аэрофотоаппаратов, установленных на самолетах и искусственных спутниках Земли, ученые получили фотографии самых недоступных мест. Эти снимки расшифровали. Нанесли подробности на топографические карты. А ведь такие карты очень нужны и геологам, и почвоведам, и лесо- и землеустроителям, строителям дорог, плотин и электростанций. Да и трудно назвать какую-либо полезную профессию, которой не были бы нужны сегодня точные и подробные карты Земли.

Удивительным оказался Азиатский континент. Нашлись на нем и ледяные пустыни, и тундры, и тайга, и степи, горы, пустыни, джунгли и такие дивные тропические острова с белым как снег горячим песком и с голубыми лагунами теплого моря. Всему нашлось место в Азии: морозу и жаре, дождям и великой суше. И везде на огромном континенте жили люди.

Каждая земля была кому-нибудь родина!