Библейская этика в обществе двадцать первого века
Влияние теории эволюции и натурализма на современную этику
Мир на земле через глобальную этику
Насколько хорошо вы овладели этикетом общения?
Новозаветные моральные ценности - пригодны ли они для нашего времени?
О христианском понимании проявлений истины, добра и красоты в искусстве
Отношение к сексуальным меньшинствам в свете нравственно-этических христианских норм.
Христианская мораль и этика - основа общества
Что такое ХОРОШО и что такое ПЛОХО?
Этика терапевтического клонирования человека
Перевод с английского А.Рыженко
Отредактировано Е. Новицким
МИРОВОЗЗРЕНИЕ:
Бог сотворил человека для взаимоотношений с Собой
Человек обладает способностью творить или добро, или зло, и он не запрограммирован так, что бы делать либо только одно, либо только другое. Человек является нравственным существом: он обладает способностью различать добро и зло, он свободен делать выбор - принимать решения, основываясь на своем нравственном чувстве, которое также возлагает на него ответственность за его выбор. То, какой выбор мы делаем в жизни, зависит от нашего личностного воспитания, полученного в семье и в обществе, и от нашей собственной духовной подготовки; все это также определяет и наши жизненные цели. Когда изменяется мышление человека, изменяются его цели и то, как он воспринимает жизнь. Человек духовно и социально способен к сотрудничеству (совместно с другими или индивидуально), получая от этого пользу, или же противиться [сотрудничеству], пожиная затем горькие плоды этого сопротивления. Поскольку те или иные сообщества людей точно также стремятся либо к сотрудничеству, либо к разрозненности, и они не могут улучшить или усугубить результатов ни своей разъединенности, ни своего сотрудничества, то на обществе тоже лежит ответственность. Иисус Христос не считал людей животными, Он утверждает, что они отвечают за свои поступки. С точки зрения психологии, нравственный и этический законы, которым учил Иисус, вполне разумны. Они абсолютны и фокусируют внимание на целях, а не на негативных сторонах отношений (семейных, общественных и/или духовных).
Пять сфер личности
Бог не безличен; Он - нравственная Личность и стремится к общению, к созданию разнообразных отношений со Своими творениями. Основной принцип библейской этики предельно ясен: Бог любит и ценит всех людей, Он вступает в отношения с людьми, и Он милостив к человеку. Каждая человеческая личность рождается с пятью свойствами, присущими Богу: 1) мышление (в том числе, убеждения), 2) чувства (эмоции), 3) воля (свобода выбора человека - он принимает решения в соответствии со своими целями), 4) совесть (она осуждает или одобряет убеждения и поведение человека), 5) hesed (желание делать добро для других или другого). Человек отвечает перед Богом за свои решения: "Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих..." (Рим. 1:21). Воля Божья - в том, чтобы человек в своих решениях исполнял закон Христов, как написано в Послании к Галатам: "Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов" (Гал. 6:2).
Этический критерий - уподобленность Христу
Для любой формы взаимоотношений (духовных, социальных, семейных) конечный смысл нравственности состоит в обожении. Иисус - одно с Отцом: "Я и Отец - одно" (Иоан. 10:30). Уподобляться Христу - значит уподобляться Богу. Обожение и есть уподобление Христу: делание добра, не ожидая, что добро сделают тебе (hesed). В Ветхом Завете смысл нравственности состоял в том, чтобы отвечать добром на добро: "Вспомни же меня, когда хорошо тебе будет, и сделай мне благодеяние..." (Иосиф, Быт. 40:14); "и дому Иероваалову, или Гедеонову, не сделали милости за все благодеяния, какие он сделал Израилю" (Суд. 8:35); "А сынам Верзеллия Галаадитянина окажи милость... ибо они пришли ко мне, когда я бежал от Авессалома" (Давид; 3 Цар. 2:7).
Наши взаимоотношения в семье, обществе, друг с другом и с Богом должны основываться на ином мышлении. Этика Христова предполагает, что люди способны иметь hesed. Мы не должны оставаться пассивными - мы должны (независимо от ситуации) делать добро, а не зло. Выполняя то, что мы берем на себя, мы делаем благо второй стороне в наших взаимоотношениях (в семье, в обществе или во взаимоотношениях с Богом), ставя интересы нашего партнера на первое место. В этом и состоит не пассивная и негативная, а положительная и активная роль во взаимоотношениях.
Этика Христова объединяет: любовь и закон
Бог в Своих отношениях с человеком дает ему возможность духовной победы - и если стремление человека к Богу искреннее, то эта цель будет им достигнута. Основа Евангелия -делание добра, блага для других. Распятие Христа, Его добровольная жертва - это благо, совершенное Богом для каждого человека, ставящее его перед нравственным выбором: принять это благо, добро, явленное на Кресте, или же отвергнуть его. Покаяние - это логически вытекающая реакция на произошедшее на Голгофе. Для общества в целом, для человека, воспринимающего себя в первую очередь членом некоей социальной группы, это поистине революционная идея - преображаться самому, изнутри, неся в мир добро. Никто не должен приумножать количество зла, отвечая злом на зло. Если мы христиане, нам следует делать добро даже своим врагам - без этого невозможен наш личностный и социальный духовный рост.
Побуждения и поступки Иисуса
Одни наши побуждения и поступки всегда подобны побуждениям и поступкам Иисуса (например, искренняя забота о вдовах, сиротах, бедных и т. п.), а другие - никогда (убийство, клевета, гомосексуализм…). Но ни одно внешнее действие само по себе не бывает плохим или хорошим - оно нейтрально. Правильность или благость того или иного внешнего действия зависит от двух факторов: 1) благие (достойные) мотивы или цель, 2) благие плоды (нечистые, неправедные мотивы редко приводят к доброму плоду). Поскольку мы далеко не всегда знаем мотивы человека, и поскольку мы не знаем, к чему оно приведет в итоге, нам не следует судить другого по одному только внешнему виду. Разговор (о чужих недостатках) - это действие, но клевета - это уже мотив разговора. Используем ли мы слова, чтобы поддерживать других (забота, научение), или же наши слова служат для того, чтобы их оскорбить и причинить им боль (клевета, сплетни)? Любой нравственный поступок должен произрастать из оснований, заложенных Христом, и Его заповедей (этим исключается принцип "цель оправдывает средства"). Не будем спорить о мнениях по тем вопросам, о которых Бог ничего не сказал. Но среди того, о чем Бог конкретно говорит нам - это необходимость уверенности, что все наши действия мы совершаем с чистой совестью. Оступившись, мы можем вновь очистить свою совесть, 1) исповедав нашу ошибку перед Богом и 2) придя к Вечере Господней. Любое дело, подобное [не только по внешнему действию, но по мотивам и плодам] делам Иисуса, - благое. Бог сотворил Адама, чтобы человек, рано или поздно, стал подобен Христу. Бог дал Моисею Закон, чтобы его народ стремился уподобиться Христу. Бог ждет от меня, чтобы я поступал так, как поступал бы Иисус.
ПРИМЕНЕНИЕ ЭТИКИ: Профессионализм и лечение
Как психолог, изо дня в день я должен ставить диагноз и действовать в соответствии с тем, что я вижу перед собой - касается ли это одного человека, семьи, ребенка или супружеской пары. И мое мировоззрение диктует мне, как мне поступать и какой вид лечения избрать. Например, поскольку я верю в свободную волю, нравственность, ответственность и в то, что человек был создан для межличностных отношений, я могу сделать три предположения еще до того, как люди попадают ко мне в кабинет: 1) они в ответе перед Богом, 2) они в ответе перед обществом, 3) они в ответе перед теми, с кем на данный момент состоят во взаимоотношениях (перед семьей или отдельным человеком). Помня все это, нетрудно понять, что именно пойдет на благо данной семьи (иногда это означает преодоление жестокого обращения, взаимного пренебрежения, алкогольной или наркотической зависимости или других вредных привычек), и показать ее членам, как именно их жизнь и их взаимоотношения разрушаются и искажаются из-за того, что они не относятся к другим так, как хотели бы, чтоб относились к ним самим. Обсуждение этих весьма серьезных вопросов, с которыми сталкиваются многие из моих пациентов, позволяет им сравнительно легко осознать, что счастье является "побочным продуктом" чувства благодарности, наполняющего нашу жизнь; эгоизм же приводит к противоположному результату. Когда нормальное развитие взаимоотношений нарушено, терапевтическим является формирование определенных побуждений и определенного поведения: нужно помочь пациенту научиться видеть и осознавать добро и красоту в мире, изменяя этим его убеждения, чувства и переживания пациента; пересмотрите его (или ее) прошлое и помогите человеку отказаться от сложившегося отношения к происходящему, когда во всем видится только негативное, и признать, что в его жизни были и хорошие моменты; определите, кому и как (конкретно) ваш пациент может активно помогать; поправляйте человека, когда это возможно и допустимо (помогайте ему делать что-то потому, что это правильно, а не в надежде на такое же ответное отношение); побуждайте человека отказаться от мести и сделать что-то хорошее тому, кто его обидел. В процесс изменения и исцеления вовлечены все пять сфер человеческой личности (мышление, чувства, воля, совесть и hesed).
Свою задачу я вижу в том, чтобы повлиять на жизнь моего пациента или моей пациентки на многих уровнях. На работе, дома или с друзьями их целью становится построение взаимоотношений. Например, мои пациенты учатся выполнять свои обещания, избегать вредных привычек; в нужное время я (по мере возможности) прихожу им на помощь; но я не считаю себя ответственным за их решение не достигать своих целей, - любые отношения можно уничтожить, если взятые обязательства неоднократно нарушаются и не делается усилий, чтобы их сохранить. Помогая пациентам принять на себя ответственность за их отношение к терапии и за их поведение в ходе лечения, я также помогаю им увидеть ценность всех остальных взаимоотношений, в которых они состоят. Христианство основывается на том свойстве личности, которое мы назвали hesed: желание делать добро ради других. Бог ожидает от нас, рано или поздно, ответа на Свой призыв. Именно тогда Христос дает человеку возможность изменить свое мышление и поведение, преображая полностью образ его жизни.
Исцеляющая сила искупления
В колледже, где я работаю, один из профессоров разработал модель духовного, эмоционального и социального исцеления, в центре которого - Искупление (смерть, погребение и воскресение Иисуса Христа).
Грех определяется, согласно Рим. 1:18-32, как все то, что унижает Бога, другого человека или Божье творение, а также разрушает взаимоотношения. Грех обосновывает существование средства против него (Искупления). Грех можно увидеть только в поведении или в побуждении, которые унижают другого человека и деструктивны.
I. Грех - разрушение Божьего творения.
То или иное поведение или побуждение является грехом, не потому что оно внесено в "черный список", а потому что они унизительны. Когда вред причиняется нам или кому-то еще, это оскорбляет Бога. Мы существуем, и уже поэтому заслуживаем почтительного отношения. Если мы этого не признаем, или же к нам относятся без уважения, то возникает конфликт. Любое поведение, вредящее творению Божьему, есть грех.
II. Саморазрушение - наша основная проблема перед лицом Бога.
Если бы Бог на самом деле наказывал человека (который обычно думает, что заслуживает такое наказание), то Он бы только усугублял его отчаяние. Многие ненавидят других, потому что ненавидят самих себя. Вот некоторые, наиболее распространенные, причины нашего саморазрушения (самодеструктивного поведения):
· психическая травма, перенесенная в детстве: любое насилие над ребенком - грех перед Богом;
· дисфункциональная модель поощрений и наказаний в детстве: отмечать лишь ошибки ребенка и не реагировать на его положительное поведение в остальных 90% случаев - грех;
· ложные представления, вынесенные из детства: человек может держаться некоторых принципов только потому, что они были навязаны ему в детстве, но эти принципы не основаны на реальной действительности и на нашей способности справиться со сложившейся ситуацией;
· соперничество между детьми: невозможность для ребенка быть наравне со своим младшим или старшим братом или сестрой;
· "теологический перегиб"(чрезмерное подчеркивание того, что непослушание - это грех): да, грех - это непослушание, но если под непослушанием мы понимаем преступление против hesed, сопротивление обожению. Мы согрешаем, если не относимся к Богу как должно и не относимся к ближнему, как к себе самому;
· грехи, действительно совершенные ранее: т.е. те грехи, которые человек совершил, и его на этом не поймали;
· наследственные или другие медицинские нарушения (депрессия и проч.): когда делаются предположения о духовном здоровье человека, незнание того, что является для него генетически наследованным поведением, а что нет, может причинить много вреда и привести к негативным последствиям.
III. Признаки низкой самооценки (саморазрушения):
· Внутренний (скрытый) гнев. Может проявляется через депрессию. Часто имеет причиной непрощение. Депрессия вызывается отчаянием, которое человек ощущает, осознает и реализует.
· Неадекватная реакция. Чрезмерное раздражение приводит к эмоциональным взрывам. Наказание должно быть под стать обиде.
· Стремление к совершенству - когда человек считает, что если что-то нельзя сделать идеально, то не стоит даже начинать. Такой человек не может переносить свой успех, и в то же время ему невыносима мысль о возможной неудаче.
· Очевидное самодеструктивное поведение (саботаж). Когда человек стоит на грани успеха и не верит в то, что он этого успеха заслуживает, он начинает сам себя разрушать. Такой человек купился на ложь, что в нем нет ничего хорошего, что он ничего не стоит.
· "Богословская атака": к человеку относятся с презрением, скрытым за маской следования Библии. Но стремление постоянно поставить другого человека на место является выражением презрения к самому себе.
· Чрезмерное чувство ответственности. Гарантирует неудачу в любом деле.
· Принятие жестокого обращения. Это - проявление беспомощности и самоотвращения, к которым человека приучили, но человек думает, что он сам к этому пришел.
IV. Искупление, совершенное Христом, как средство и источник исцеления. Искупление показывает, как Бог относится к КАЖДОМУ человеку. Он умер в Христе на Голгофе для прощения наших грехов. Это было в действительности: Он умер вместо нас, чтобы, по слову Божьему, омыть грехи каждого, кто во Христе.
а) Человек, жестокий к самому себе, нуждается в уверенности, что его любят и ценят. Я настолько дорог для Бога, что Он пришел в Иисусе умереть за меня: "Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир был спасен чрез Него" (Иоан. 3:16-17). Об этом же говорит Павел в своем послании к римской церкви: "Ибо Христос, когда мы еще были немощны, в определенное время умер за нечестивых. Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решиться умереть. Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками" (Рим. 5:6-8). В глазах Бога я имею ценность, и ничье мнение не может перевесить мнение Божье. Так можно решить проблему низкой самооценки, - я настолько важен для Бога, что Иисус умер за меня лично: "Христос умер за нас, когда мы еще были грешниками". Крест Христов - это доказательство Божьей любви ко мне; с этого начинается процесс моего исцеления. Такую любовь мы не можем даже представить себе; многие из нас могут представить себя умирающими за своих жен или детей, но чтобы занять на плахе место любого человека, самого последнего грешника - для этого нужна любовь, превосходящая всякую человеческую.
б) Получив прощение от Бога, человеку уже не надо заниматься самонаказанием, самоуничтожением.
в) Вина уничтожена. Принимая это прощение, человек, привыкший плохо относиться к себе, может избавиться от своего чувства вины, веря, что Иисус Христос Своей смертью заплатил за все сполна: "Я оправдан Крестом, туда было взято мое справедливое наказание"; "... зная, что не тленным серебром или золотом искуплены от суетной жизни..., но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого агнца, предназначенного еще прежде создания мира, но явившегося в последние времена для вас, уверовавших чрез Него в Бога, Который воскресил Его из мертвых и дал Ему славу, чтобы вы имели веру и упование на Бога" (1 Пет. 1:18-21).
Благая весть: Божья сила спасения
Нам нужно искать единства со Христом. Когда мы видим Его на Кресте и все, что произошло там, нам надо представить себя на этом месте. Не видя себя на кресте, мы не сможем прекратить саморазрушение. Для того, чтобы полностью испытать исцеляющую силу Искупления, необходимо психологическое единство со Христом. Больше всего человек нуждается в исцелении разбитого сердца и духа. "Не видел того глаз, не слышало ухо.., что приготовил Бог любящим Его" (1 Кор. 2:9), - здесь речь идет об Искуплении. Невозможно привести человека к покаянию, наказывая его: он либо посчитает, что заслуживает наказания, либо ему будет просто все равно. Лишь осознание жертвы Христа, Невинного, Которого били, над Которым издевались и Которого распяли, способно переполнить его сердце. Если мы будем продолжать разрушать (наказывать) себя, мы будем утверждать этим, что жертвы Иисуса, принесенной за нас, не было достаточно. Более того, продолжая презирать (наказывать) других, мы утверждаем этим, что и для них смерти Христа тоже было не достаточно.
Вывод
Этот мир является миром Божьим: человек - это творение Божье, пусть и непослушное, грешное, падшее. Спасение было достигнуто не за пределами нашего мира - Бог пришел с небес, чтобы в реальном событии призвать человека к общению с Собой. Все в мироздании строится вокруг проблемы выбора. Считать, что наш выбор, наши решения, не играют никакой роли, будет самой большой ошибкой. Возьмите, к примеру, мировые религии: все молятся, и многие совершают жертвоприношения, которые стоят не мало для верующего, однако эти действия не являются, сами по себе или сами в себе, сущностью нравственности или религии. Чему или кому Вы доверяете? Ведь доверие без существования некой нормы (стандарта) так же бессмысленно, как и молитвы или жертвоприношения. Во многих сферах жизни человек каждый день проявляет свою верность, но этика и религия не ограничиваются одной только верностью. Бог дает определение верности при помощи тех взаимоотношений, которые Он Сам установил с человечеством. Истинные нравственность и религия всегда означали, согласно Библии, верность в наших взаимоотношениях с Богом. Мы должны позволить Богу показывать нам, что есть добро, и принять Его нормы, Его стандарты, Его неизменные "контрольные точки". Иначе мы не можем знать, в чем состоит истинная нравственность и религия. В Ветхом Завете такой "контрольной точкой" является Закон, Тора (первые пять книг Библии: Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие), в Новом Завете - Сам Иисус.
Мосиашвили Ирма
“Кто я в этом огромном мире и для чего рожден на этот свет, - спрашивает себя человек. - В чем моя ценность как личности?”
Христиане считают, что ценность личность не приобретается - с ней рождаются. Общество же навязывает каждому человеку обратное мнение.
Господь щедро одарил каждого человека индивидуальными способностями, талантами и абсолютно не свойственными никому более тонкостями личных качеств. Каждому своему творению Господь предлагает великое множество разнообразного применения Своих даров.
Общественное же мнение вырезает трафарет “ценной личности”, и примеряет к нему каждого человека. Не вписавшийся в этот шаблон человек. -мало ценен в глазах общества.
А для того, чтобы быть принятым обществом человеку приходится перекраивать свою индивидуальность, подгоняя ее под принятый толпой эталон. И получается так, что человек сам сбивает себе ту высочайшую цену, которой оценил его Бог и с жадностью хватается за дешевый ширпотреб.
Человек сливается с общей массой, конвульсивно пытаясь быть “своим” в безликой толпе, подражая жестам сильного, копируя голос авторитетного и думая как популярные. Ему комфортно в массе: не нужно тратить силы, разрезая воздух во главе косяка, он ни за что не несет ответа, а на любой вопрос можно ответить - “Я, как и все мои товарищи”.
Но Бог ожидает от человека гораздо большего, Он надеется, что каждое Его творение высоко оценит Его дары, возблагодарит Господа за его щедрость и мудрость и воздаст Творцу славу.
Когда же Господь пытается поднять человека над толпой и вернуть ему драгоценную индивидуальность - человек со страхом перед осуждением собратьев, без особого сопротивления подают обратно в толпу.
Но “ныне же так говорит Господь, сотворивший тебя, Иаков, и устроивший тебя, Израиль: не бойся, ибо Я искупил тебя, назвал тебя по имени твоему; ты - Мой. ...Так ты дорог в очах Моих, многоценен, и Я возлюбил тебя..." (Ис.43).
Перевод с английского А. Волченко
Отредактировано Е. Новицким
Необходимость исследования современной этической теории и практики в свете дарвинизма иллюстрируется двумя наклейками, которые я недавно видел на заднем бампере автомобиля. На одной был знак рыбы (символ христианства) с надписью "Дарвин" внутри, на другой - лозунг "Кеворкяна в президенты!" Это показывает, что мировоззрение, делающее из дарвинизма религию, ведет также и к обесцениванию и утрате уважения к человеческой жизни. В данном эссе я хотел бы рассмотреть, какое влияние оказали на этику человека (медицинскую и биоэтику) натурализм и дарвинизм.
Хотя автор придерживается позиций теистического эволюционизма, ни возраст Земли, ни вопрос о том, использовал ли Бог процесс эволюции при сотворении жизни, к нашей дискуссии отношения не имеет. Первостепенным представляется мне сам вопрос различия между целенаправленным сотворением и бесцельностью натурализма. (Поскольку целый ряд проблем в современных дискуссиях о сотворении-эволюции возникли в результате расхождений в основной терминологии, в приложении к настоящей работе я даю определения некоторым из терминов, а также излагаю свою точку зрения на вопрос "сотворение или эволюция".1
Теория Дарвина появилась не на пустом месте, она была широко подготовлена философами XVII и XIX веков. Обсудим вкратце эти исторические предпосылки.
("Называя себя мудрыми, обезумели" - Римл. 1:22)
Хотя в XVII-XVIII вв. теизм и деизм преобладали над атеизмом, именно тогда были созданы предпосылки для глубоких изменений мышления во второй половине XIX века. Началом эпохи разума обычно считают философские труды Декарта начала XVII века. Сам Декарт был теистом, верующим во всемогущего Бога и в обоснованность Священного Писания. Однако в наиболее известных его изречениях на пьедестал возводится человек. Так, например, "Зерно знания находится в нас", - позволяет рассматривать человека, как наивысшее создание; утверждение: "Я мыслю, значит, существую", - прославляет мыслительные способности человека. Декарт также писал: "Господь сотворил три чуда: сущее из ничего, свободную волю и Человека, который есть Бог" .
На протяжении "эпохи разума" это прославление человека росло, и всё больше философов отвергали идею Бога, либо в форме открытого атеизма, либо в форме деизма, согласно которой, Бог лично не интересуется Своим творением. Это и было фоном, на котором возникла теория Дарвина о происхождении видов.
("И славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся". (Римл. 1:23)
Идеи эволюционизма проникли в западную философию еще до публикации дарвинского "Происхождения видов". Процесс этот стал уже к XIX столетию признанной и неотъемлемой частью естественных наук, включая физику, астрономию и геологию. Градуализм был введен в биологию в начале XIX века Ламарком, который предположил, что новые или улучшенные свойства могут быть приобретены в процессе жизни организма и затем переданы следующим поколениям. Хотя ламаркизм и не признается современной биологией, но именно он заложил основание идеям Спенсера, Ватсона и Дарвина.
В 1850 году, под влиянием Ламарка, Герберт Спенсер предположил, что социальный прогресс произошел в результате конфликта рас, в котором победили высшие расы, а низшие были подавлены и истреблены . Тезис Спенсера вскоре был подкреплен публикацией "Происхождения видов" Дарвина и заявлениями самого Дарвина. На самом деле, Дарвина беспокоило, что, заботясь о больных, мы тормозим процесс естественного отбора в современном обществе: "У дикарей слабые телом и духом быстро погибают, а те, кто выживает, обычно находятся в прекрасном состоянии здоровья. Мы же, люди цивилизованные, с другой стороны, делаем всё возможное, чтобы сдержать процесс уничтожения; мы строим приюты для имбецилов, калек и больных, мы ввели законы для бедных, наши медики изо всех сил стараются спасти жизнь каждого до последней секунды. Есть все основания верить в то, что вакцинация спасла тысячи людей, которые из-за слабой конституции умерли бы от оспы. Таким образом, слабые члены общества продолжают производить себе подобных. Всякий, имеющий хоть какое-то отношение к разведению домашних животных подтвердит, что это губительно для человеческой расы. Удивительно, как быстро отсутствие ухода либо неправильный уход ведут к дегенерации домашних животных - и, исключая ситуацию с самим человеком, вряд ли кто-то позволит своим худшим особям размножаться". В следующем разделе мы увидим, какое глубокое влияние оказала философия евгеники на Флетчера. В книге, посвященной евгенике, Флетчер выводит свои взгляды из теории и философии Дарвина. Он также заимствовал идеи Галтона, который развил философию евгеники в конце XIX века, находясь под влиянием теории Дарвина .
Роль материализма.
Философия Дарвина оказала огромное влияние на уже находившиеся в противоречии позиции витализма и материализма. Витализм подразумевает жизненную силу, которая стоит над материальными компонентами живого существа, тогда как материализм предполагает, что все жизненные процессы являются непосредственным результатом психо-химической структуры существа. Материалист прямо связывает все мысли, эмоции, религиозные выражения и т.п. с химической структурой и процессами в нейронах, тогда как виталист объясняет сами эти процессы жизненной силой, которая является большим, чем просто отражение этих химических процессов. На дебаты эти большое влияние оказала публикация теории Дарвина. Поскольку она выражала натуралистическое понимание жизни и ее происхождения, витализму в ней не оставалось места. Тем не менее, на мой взгляд, эволюционисты нередко придерживаются виталистского взгляда на жизнь - по крайней мере, при выработке своих убеждений, даже если они не заявляют об этом специально. Часто витализм прилагается к самому процессу "эволюции". Это можно проследить в таких выражениях, как "сила эволюции" или "эволюция сделала так и так". Например, Джулиан Хаксли хотя и сказал, что эволюция слепа и бесцельна, он также ссылался на тенденцию к "чувствительности, разуму и богатству сущего, действующую в космосе так широко, но так рассеянно" . Эти заявления показывают, что эволюция сама рассматривается не как безличный процесс, но скорее как направленный и целевой. Если процесс эволюции может иметь цель, то почему ее тогда не может быть у человека, ее "сотворенного"? Таким образом, хотя философия материализма гораздо более совпадает с натурализмом, скрытый витализм пропитывает философию эволюции - возможно, для того, чтоб устранить некоторые негативные последствия строгого натурализма.
Роль детерминизма.
Еще до опубликования теории Дарвина существовало много сторонников детерминизма, полагавших, что физические законы управляют всем происходящим во вселенной. Когда к этому добавляются материалистический взгляд на жизнь, человеческие мысли и действия начинают рассматриваться как неизбежный результат естественных процессов. Эта философия послужила основой для бихевиористской психологии Скиннера, предполагающей, что поведение человека определяется внешними событиями. В своем максимальном развитии это сочетание материализма, детерминизма и эволюционизма привело к утрате любого, имеющего смысл, определения добра, а также к снятию личной ответственности за неправильные действия. Эта точка зрения имела важное влияние в американском обществе в течение последнего столетия, хотя сейчас ее значение уменьшается. Хотя Томас Хакли был и эволюционистом, и детерминистом, следует отметить, что детерминизм не является неизбежным следствием философии эволюционизма. Вместо этого ряд эволюционистов, исходя из случайности и неопределенности многих происходящих событий, заключают, что о детерминизме говорить не приходится.
Отсутствие моральных абсолютов.
Еще до Дарвина многие ставили под вопрос этические системы, основанные на естественных законах, божественных заповедях или категорическом императиве, но отход от этих абсолютных систем этики и морали судя по всему ускорила эволюционная философия.
Рональд Мансон, обсуждая трудности "естественных законов" в своей статье по медицинской этике, заявляет: "Физика отказалась от понятия телеологической организации мира еще в семнадцатом веке... Это сделало биологию основным источником аргументов в защиту телеологии. Но современная теория эволюции показывает, что очевидный целевой характер эволюционных изменений может считаться результатом естественного отбора при случайных мутациях... Таким образом, кажется, не существует оснований предполагать, что телеологическая организация природы есть нечто большее, чем допущение" . Он мог бы применить то же самое заявление и относительно божественных заповедей, таким образом, исключая основу для абсолютной моральной и этической систем.
Возможно, философские следствия строго натуралистического объяснения происхождения человека и вселенной в целом наиболее ясно понял Фридрих Ницше. Произошло это из-за того, что Ницше с его тенденцией задавать вопросы, а не просто принимать на веру что бы то ни было, не просто усомнился в существовании личностного Бога - он проследил логическое завершение таких сомнений в морали и этике. Принимая во внимание такую степень интеллектуальной честности Ницше, я хотел бы подробнее обратиться к критике его философии, чтоб продемонстрировать обоснованность подобного заключения. "Отличие Ницше от других философов-натуралистов следует искать в его глубоком понимании того, что в безбожном мире невозможно существование универсально значимых ценностей, равно как и жизнь не имеет никакого значения. Во-вторых, отличие Ницше - в его бесстрастном презрении к тем, кто принимает как должное любой определенный набор ценностей, одобренный его религией, классом, обществом, государством... Философия морали Канта видится ему первым примером обнаружения плохих причин для инстинктивной веры, или, как сказал сам Ницше: "Кант хотел во что бы то ни стало успокоить "обычного человека", что "обычный человек" прав". Общеизвестно, что Кант, никогда не задавался вопросом о происхождении закона морали, принимая его как синтетическое суждение, данное a priori. Таким образом, он упускает именно тот вопрос, с которого начинаются размышления Ницше о моральных ценностях.
"Проблемой для Ницше было: возможно ли поставить на место наших моральных ценностей только ценности натуралистические?" . Эти натуралистические ценности возникают непосредственно из его веры в натуралистическое объяснение жизни и существования человеческой расы. Ценности эти, в свою очередь, сложились под влиянием принятия Ницше идей Ламарка и Дарвина. Всё его эссе "О происхождении морали" посвящено обсуждению происхождения добра и зла, а другое эссе - происхождению совести . Дискуссия эта демонстрирует проблемы, связанные с попытками расширить моральные рамки при отсутствии божественного создателя - трудность не только атеистического натурализма, но также и любой деистической системы, основанной на неличностном создателе. То, как Ницше видит результаты этого натуралистического объяснения жизни, лучше всего отражено в притче "Веселая наука".
Вы не слышали о том сумасшедшем, который зажег фонарь средь бела дня на рынке и кричал непрестанно: "Я ищу Бога! Я ищу Бога!" Поскольку вокруг него стояло много тех, кто в Бога не верил, у них это вызывало хохот. "Он что, потерялся?" - спросил один. "Он потерял дорогу, как ребенок?" - поинтересовался другой. Или он прячется? Боится нас? Он отправляется в путешествие? Или эмигрирует?" Вот так кричали они и смеялись.
Безумец прыгнул в гущу толпы, сурово глядя на них. "Где Бог? - вскричал он, - Я скажу вам. Мы убили Его - вы и я. Все мы - его убийцы. Но как мы это сделали? Как мы смогли выпить море? Кто дал нам губку, чтоб стереть весь горизонт? Что мы делаем, отсоединяя землю от солнца? Куда она движется? Куда движемся мы? Прочь от всех солнц? А, может, мы просто постоянно падаем? Назад, в сторону, вперед - во всех направлениях. Остались ли вверх и вниз? Не заблудились ли мы в неопределенном НИЧТО? Не чувствуем ли мы дыхание пустоты? Не становится ли холоднее? Не покрыла ли нас долгая ночь?.. Бог мертв. Бог остается мертвым. И мы убили Его… Всё самое святое и могущественное, что когда-либо было в этом мире, истекло до смерти кровью под нашими ножами: кто смоет с нас эту кровь?"
Эта притча ясно показывает понимание Ницше того, что в жизни нет цели, когда отсутствует личностный Бог. Натурализм замещает абсолютную систему морали относительной, основанной на конкуренции и "выживании наиболее приспособленных". Хотя Ницше и не был антисемитом, как его обвиняли, он считал движение к расовому превосходству и продолжающуюся восходящую эволюцию человеческой расы (рас) важным положением своей философии. Спустя годы нацисты нашли в его философии некоторые оправдания своим этническим чисткам и попытке создать высшую расу.
Вариант идеи религиозного (и соответственно морального релятивизма) был предложен Шейлером Мэтью в его книге, опубликованной в 1924 г. . Мэтью считал, что сама эволюция - главное доказательство существования цели во вселенной. Религия была результатом эволюционного процесса, завершившегося появлением существа, которое уже меньше походило на животных и больше заботилось о других личностях. Он рассматривает религию в терминах "религии выживания наиболее приспособленных" и полагает, что наиболее приспособленной является та, которая лучше всего адаптирована к данной культуре. Его взгляд на религию гораздо более оптимистичен, чем у Ницше. В целом же, Мэтью менее честен интеллектуально, чем Ницше; его философия религии очень похожа на превалирующий сегодня взгляд религиозного и морального релятивизма (определяемый как "терпимость").
Обесценивание черт характера, угодных Богу. ("Поэтому предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так что они бесчестили свои тела…исполнены они всякой неправды, лукавства, любостяжания, злобы; полны зависти, убийства, ссор, коварства, злонравия, наговоров." Римл. 1:24, 29)
В системе, не приемлющей абсолютной морали, человек оказывается перед проблемой: какой же морали придерживаться? (Если он не выбирает никакой, то тем не менее все же делает выбор - в пользу абсолютной анархии.) Когда все мышление сосредоточено на выживании наиболее приспособленных, - естественно, наибольшую ценность обретают те черты, которые способствуют личному выживанию и размножению. Таким образом, смирение и жертвенность подавляются, а воля к власти, гордыня, стремление к физическому и умственному превосходству становятся высоко почитаемыми - как это со всей очевидностью демонстрирует Ницше.
Отсутствие абсолютной морали в соединении с обесцениванием богоданных черт личности в первую очередь находит отражение в двух сферах: в утрате уважения к жизни и в падении сексуальных нравов. Как мы увидим дальше, отношение к этим двум сферам жизни как раз и разделяет тех, кто придерживается иудео-христианских ценностей, и приверженцев индивидуализма и радикальной автономности.
Индивидуализм и радикальная автономность. В теории эволюции доктрина выживания наиболее приспособленных более применима к индивидууму, чем к популяции или обществу. Даже популяционные биологи фокусируются на эволюционной адаптации индивидуальных организмов, и большинство из них скептически относится к концепции, рассматривающий уровень естественного отбора на уровнях более высоких, чем индивидуум . Поэтому когда эта идея переносится в философскую систему, в ней неизбежно воплощаются ценности индивидуализма и автономности. Так что не удивительно увеличение роли этих принципов в сегодняшнем этическом мышлении. Напротив, удивительно скорее то, что автономность так поздно достигла того положения, которым она сейчас упивается.
Хотя и в более ограниченном масштабе, мы видели в США пример подобного индивидуализма, начавшегося в 1950-60-х годах с "сексуальной революции". Доминирование данного принципа может быть продемонстрировано на решениях Высшего суда США штатов Коннектикут и Массачусетс (первоначально в деле Роу против Вейда), поддержавших право на свободу секса в уединении частной спальни. С тех пор это право на свободу секса стало доктриной и распространилось на внебрачные и гомосексуальные связи.
Одним из последствий сексуальной раскрепощённости стал резкий рост "внеплановых" беременностей. При отсутствии абсолютных моральных стандартов естественным ответом на эту проблему стали аборты. К концу 1960-х количество абортов значительно возросло, достигнув кульминации в 1973 году (когда было принято решение Верховного суда США по делу Роу против Вейда). Таким образом, за падением сексуальных нравов следует обесценивание человеческой жизни. Однако обесценивание это не остановилось на абортах. В течение последних двух десятилетий увеличилось число случаев насилия над детьми, равно как и случаев группового насилия и убийств. Возникло и новое проявление обесценивания жизни: речь идет о непресеченных действиях Джека Кеворкяна и о легализации вторым и девятым Апелляционными федеральными судами суицидов с врачебной помощью.
"Постепенная восходящая эволюция" человеческой расы. Важным этическим последствием эволюционного мышления является фокусирование на "восходящем" прогрессе человеческой расы - включает ли это все человеческие расы в целом или же различные расы, конкурирующие друг с другом за прогресс и господство. В свою очередь, вера в эволюцию человеческой расы (рас) ведет либо к евгенике, либо к расизму, либо к их сочетанию.
Евгеника. Одним из современных философов, в чьих работах последовательно прослеживаются позиции натуралистической философии, является Джозеф Флетчер. Особенно полно его взгляды выражены в книге "Этика генетического контроля" . Любопытно, что книга эта была написана в начале 1973 года (до вынесения решении Верховного суда по делу Роу против Вейда), но опубликована лишь после 1988 года. О причинах этого остается только гадать. Может быть, это произошло из-за того, что трактовка Флетчером евгеники была крайне драматичной и противоречивой? В его защиту замечу, что Флетчер интеллектуально более честен в оценке последствий натуралистической философии, чем большинство специалистов по этике.
Учитывая, что с написания книги Флетчера прошло более 20 лет, весьма примечательно, как точно автор раскрывает вопросы, более всего интересующие этику и генетическую технологию в настоящее время.
Принимая взгляд Дарвина на происхождение человеческой расы, Флетчер делает акцент на важность продолжения ее восходящего развития и на недопущение вмешательства в процесс естественного отбора современных технологий (благодаря которым "неприспособленные" могут выживать и размножаться). Автор заявляет, что люди с невероятной скоростью начали брать на себя ответственность за собственную эволюцию; сам же Флетчер опасался негативных последствий позволения неприспособленным размножаться. Он также тешился надеждой, что человеческая раса может улучшаться гораздо быстрее в сравнении с обычным естественным отбором: "В некоторых случаях это (иметь детей) нежелательно, даже если люди хотят этого. Генетические нарушения и болезни, плохое обращение и насилие над детьми, невыполнение родительских обязанностей, даже при желании их иметь - вот некоторые факты в пользу этики биологического отбора и контроля. Имеются веские возражения против любого некритического заявления о "праве" размножаться". Флетчер также утверждает, что мы должны контролировать число младенцев, чтоб улучшить их качество; и очевидных ограничений в осуществлении этого он не выдвигает (признавая этим в качестве средств контроля рождаемости аборт, инфантицид, принудительную стерилизацию).
Не удивительно, что Флетчер выступает также против абсолютных моральных стандартов: ему принадлежит заявление, что морального закона не существует. Повторюсь, это не удивительно, поскольку полностью вытекает из его натуралистического мировоззрения. Ярче всего защита евгеники и релятивистских моральных стандартов проявилась в описании Флетчером героизма, который он поставил наравне с жертвенностью Флоренс Найтингейл. Речь шла о женщине, у которой была обнаружена болезнь Тэй-сакс. Из-за этого она выбрала аборт, так же как и при двух последующих беременностях - до тех пор, пока ее четвертая беременность не завершилась рождением "нормального" ребенка. Эта идея "героизма" отражает типичные этические представления, вытекающие из натуралистической философии.
Расизм. Расизм также является естественным результатом эволюционного мышления, верящего в прогресс человеческой расы. Каждая личность конкурирует с другими людьми, и каждая генетическая группа людей конкурирует с другими группами. Таким образом, нет априорной причины полагать, что различные расовые группы имеют равную ценность на шкале эволюции. Наоборот, гораздо логичнее предположить, что одна расовая группа стоит выше другой. Мы видели вопиющее проявление этой философии в нацистской Германии, где пытались уничтожить евреев и другие нации и построить высшую расу. Не так давно мы видели эту расистскую подоплеку в неонацизме в США. Она также проявилась в научных кругах в работе "Кривая колокола" ("Bell Curve"), утверждавшей, что негры интеллектуально находятся внизу на эволюционной лестнице .
Сохранение некоторых моральных принципов. Один из сегодняшних парадоксов - в том, что очень немногие члены общества, включая ученых, столь же честны интеллектуально, как и Ницше, в своей оценке моральных и этических последствий натурализма. Многие врачи и ученые, придерживающиеся натуралистической философии, тем не менее сохраняют набор абсолютных моральных стандартов, присущих иудео-христианскому мышлению. Например, весьма интересно предисловие к книге Флетчера, написанное нобелевским лауреатом Джошуа Ледербергом: "Я считаю, что избежать некоторых категорических императивов невозможно" .
Нередко необходимость моральной системы обосновывается тем, что моральное развитие якобы является результатом эволюционного процесса. Сам Дарвин испытывал неловкость от моральных последствий натурализма; поэтому он предположил, что мораль является важным элементом успеха и появляется в результате процесса естественного отбора. Феодосий Добжанский заявляет, что "человек развил свойства настолько уникальные и не встречающиеся на уровне животных, что биологическая эволюция в человеке превзошла саму себя. Некоторые биологи вновь и вновь выставляют себя на посмешище, настаивая на решении социальных и политических проблем человека, рассматривая его не более чем животное. То, как опасны могут быть неверные ключи к загадкам человека, видно по плодам одного из заблуждений - теории расизма" . Тем не менее, совершенно не ясно, как моральное развитие может быть результатом естественного отбора.
Другие эволюционисты пытались разрешить вопрос моральных последствий своего мировоззрения, искусственно разделив собственные эволюционные взгляды и моральные принципы. Томас Хаксли в конце XIX века принял теорию эволюции и выступал против христианства - но в то же время он отрицал логически вытекающие из натурализма этические следствия, заявляя при этом, что этические нормы не могли быть следствием эволюции. Развивая свою теорию этики, Хаксли ссылается на моральную интуицию как источник собственных принципов. Его подход перекликается с кантовским, однако в нем отсутствует религиозная вера, делающая подход Канта более интеллектуально честным. Джулиан Хаксли (внук Томаса Хаксли) отвергает идею внутривидовой борьбы как источника эволюционного прогресса. Такие подходы не являются логическими выводами из натуралистической философии; более того, они, скорее, являются эмоциональной реакцией на пугающие моральные последствия эволюционизма.
Роль социализма и утилитаризма. Социализм и утилитаризм схожи с натурализмом и радикальной автономностью в том, что все они отвергают абсолютные моральные стандарты. С другой стороны, натурализм и автономность находятся на противоположном конце этического спектра, нежели социализм и утилитаризм. Социалистическая реакция на натурализм политически отразилась в форме марксистских и родственных им правительств, являющихся по своей природе поборниками равноправия (за исключением правящего класса и избранных индивидуумов). Недавно в США подобная реакция на эволюционизм выразилась в политически корректном движении, считающем нетерпимым любое несогласие с практикой радикальной терпимости. Прекрасной иллюстрацией этого является шум, поднявшийся среди весьма политически корректных движений и даже в академических кругах в ответ на книгу "Кривая колокола" . (Хотя тезис книги и не является научно обоснованным, реакция была вызвана возможностью расистской трактовки книги; стал даже вопрос о праве публиковать подобные работы.)
Этическим выражением той же самой реакции является и утилитаризм, призывающий к наибольшему добру для возможно большего количества людей. Хотя эта точка зрения имела вес в общественной политике, экономике и медицине, но сейчас ее во многом вытеснила автономность индивидуальных этических решений.
Философия эволюции во многом является антитезисом христианскому мировоззрению. Давайте кратко рассмотрим, в чем же отличие христианского мировоззрения от натурализма Дарвина - рассмотрим, начиная с основ и заканчивая практическим применением.
Основа христианского мировоззрения. Как уже говорилось, философия эволюции не имеет в себе законной основы для моральной истины или хотя бы для законной моральной системы любого типа. А что же является ХРИСТИАНСКОЙ основой моральной системы?
(В начале Бог сотворил небо и землю. Быт. 1:1) Во-первых, весьма важным компонентом правомерной морально-нравственной системы является вера в трансцендентного Творца. Стабильная и надежная моральная система должна исходить извне, не зависеть от человека. Попытки призвать на помощь естественные законы и телеология Аристотеля заслужили справедливую критику, поскольку производят моральные принципы из самого человека, что делает их заведомо противоречивыми. При отсутствии трансцендентного Творца телеология заменяется натурализмом с его изначальной бесцельностью. Концепция трансцендентного Творца необходима, однако сама по себе недостаточна для установления моральной системы.
(И Слово стало плотью, и обитало с нами. Ин. 1:14) Второй составляющей является личное участие Бога в человеческой жизни. Творец, не участвующий в жизни людей, не беспокоится о том, что они делают друг с другом. Таким образом, существование моральной системы зависит от личностного Бога-Промыслителя. Только из такого сочетания представлений о Боге как о трансцендентном Творце и о личностном Промыслителе может развиться моральная система.
Теперь, когда у нас есть эта основа для абсолютной моральной истины, мы можем обратиться к конкретным требованиям и применению этой системы. Посмотрим на особенности библейской моральной системы и на ее несоответствие системе, основанной на философии эволюции.
Практическое применение христианского мировоззрения. В центре Писания находится не возрастание и прогресс человека, а его греховность ("Потому что все согрешили и лишены славы Божией" Римл. 3:23), спасение и вечная жизнь, даруемая Богом ("…дар Божий - жизнь вечная" Римл. 6:23). Вера в это, с одной стороны, предотвращает озабоченность "необходимости роста" человеческой добродетельности, а с другой, позволяет избежать пессимизма от бесконечной борьбы за существование. Человек может жить полноценной жизнью в этом мире, в то же время готовясь к миру гораздо более лучшему.
("Бегайте блуда… Или вы не знаете, что тело ваше есть храм Святого Духа?" 1 Кор. 6:18, 19) Как мы видим, одним из двух глобальных моральных падений сегодняшнего общества является утрата ценности сексуальной чистоты. Писание же ставит здесь во главу контроль наших сексуальных желаний, поскольку мы знаем, что тела наши принадлежат Богу.
("Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукой человека: ибо человек создан по образу Божию". Быт. 9:6) Вторым большим моральным падением в нашем обществе является утрата уважения к человеческой жизни. В противовес этому Писание провозглашает, что человеческая жизнь столь ценна, что взявший жизнь расплачивается собственной смертью. Эта высокая ценность человеческой жизни провозглашена в Библии как необходимая для любого общества, чтобы выжить.
("Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе". Гал. 3:28) Одним из сопутствующих явлений обесценивания человеческой жизни является склонность смотреть сверху вниз на людей, которые не похожи на нас, будь они другой расы, физически или умственно неполноценны или из низших слоев общества. В противовес этому Писание заявляет, что перед Богом равны все - как в своем грехе, так и в искуплении к вечной жизни. Насколько мы живем по своим христианским принципам? Насколько мы открыты и сострадательны к бедным, слабым, убогим, ко всем, кто не похож на нас? Ответы на эти вопросы позволят нам оценить влияние философии эволюции на нашу культуру.
1 Моя позиция по вопросу сотворение или эволюция. В Библии нет точного ответа, должны ли мы рассматривать дни сотворения как определенные периоды времени или же как 24-х часовые дни. Однако я склоняюсь к мнению, что в Библии имеются веские доказательства: день сотворения является более длительным периодом времени, чем одни сутки. Например, появление света на четвертый день творения, чтоб отделить день от ночи, является убедительным свидетельством того, что эти дни вряд ли рассматривались, как обычные сутки.
Согласно научным данным, образовавшаяся Земля долгое время была непригодна для жизни. Единственный путь объяснить это с позиции кратковременного сотворения - это предположить, что Бог сотворил Землю и вселенную уже с отпечатком времени. Но если это предположение верно, мы встаем перед проблемой: чему же нам верить: историческим сведениям или Библии? На самом же деле, такой проблемы нет: мы верим Библии именно потому, что она исторически и научно достоверна. Моему разуму сложно поверить, что Господь сотворил Землю, уже наложив на нее отпечаток времени. Однако сотворение всё равно остается очевидностью, независимо от того, произошло оно за 144 часа или за 16 миллиардов лет, как в последнее время подсчитали астрономы.
Тем не менее, остаются неразрешенными многие величайшие загадки науки, на которые натуралисты (т.е. те, кто утверждает, что земля образовалась сама по себе, без Божественного вмешательства) не способны дать ответ - вне зависимости от того, определяют они возраст Земли в 6 тысяч или в 16 миллиардов лет. Попросту невозможно выдвинуть убедительную не-теистическую теорию появления вещества и энергии, которые явились причиной первоначального большого взрыва (или другого события/событий, послуживших началом вселенной). Не менее трудно найти подходящее объяснение появлению первой клетки. Было установлено (в рамках человеческого геномного проекта), что для функционирования клетки необходимо, по крайней мере, 480 генов. Даже один ген не мог появиться случайно за 5 миллиардов лет, в течение которых, как предполагается, проходила эволюция. К тому же проблемой для биологов по сей день является происхождение видов, несмотря на их (биологов) многочисленные уверения в обратном. При этом молекулярные и биохимические исследования указывают на взаимосвязь между организмами, которая отдаленно напоминает связь, обнаруженную классической филогенетикой. Создается впечатление, что, вне зависимости от методов, ученым еще многое предстоит узнать о методах, использованных Богом в творении.
Определения терминов, использованных или упомянутых в докладе. Теория. Научная теория - это механизм объяснения наблюдаемых фактов. Теория полезна, если она вносит вклад в понимание каких-либо новых наблюдений. Если она не дает объяснения этим наблюдениям, она должна быть изменена или же отброшена, как это произошло с ньютоновской теорией гравитации, когда с ее помощью оказалось невозможным объяснить постоянство скорости света. Таким же образом и энштейновы теории общей и специальной относительности будут состоятельны до тех пор, пока они продолжают объяснять новые наблюдения. По самой своей природе теория никогда не станет фактом. Таким образом, утверждение, что эволюция является теорией, правильно - однако часто это понимается в искаженном контексте.
Эволюция означает изменение. В настоящее время термин часто используется в отношении теории дарвинизма и неодарвинизма. Например, вот что пишет один из последних выпусков журнала "Science": "Сейчас новая волна креационизма вновь взволновала педагогов. Они наблюдают за тем, какие изменения электронный самиздат внесет в главы, посвященные эволюции." В этом докладе я, в основном, использовал более точный термин, "теория эволюции".
Теория эволюции. Этот термин относится к процессу, посредством которого ученые пытаются объяснить появление и кажущееся восходящее развитие жизни в процессе мутаций и естественного отбора. Эта теория была первоначально выдвинута Дарвином (и А.Р. Уоллэсом) и впоследствии изменена другими учеными.
Эволюционизм (натурализм, эволюционная философия). Эволюционизм связан с натуралистической философией жизни, опирающейся на утверждение, что жизнь произошла спонтанно, без участия Создателя, и что человек является вершиной эволюционного процесса. Эта атеистическая точка зрения глубоко повлияла на современную философию и этику, и поэтому является основной темой доклада.
2Цитаты философов XIX и начала XX века в докладе взяты в основном из обзоров или более современных изданий и переводов их работ. Это частично связано с тем, что некоторые из книг трудно достать в первоначальном издании, а также с тем, что я не владею немецким и французским языками.
Культура переписки
Имеет некоторые особенности, которые должен знать и выполнять каждый воспитанный человек.
Когда вы пишите кому-нибудь письмо, обращайте внимание не только на содержание, но и на форму.
Возможно, что получивший ваше письмо будет его тщательно изучать и делать соответствующие выводы. Помните поговорку: "Что написано пером - не вырубишь и топором".
Писать надо чисто и аккуратно, нельзя писать в состоянии расстройства, гнева. Гнев - плохой советчик. Никогда не употребляйте грубых, обидных выражений. Не отправляйте таких писем, чтобы позже не пожалеть об этом. Анонимные письма, как правило, удел беспринципных, трусливых людей. К их содержанию надо относиться осторожно, может быть, это просто злая клевета.
Почтовая бумага должна быть простой и изящной. При деловых отношениях письма пишут исключительно на белой бумаге, для частных писем, при желании, можно использовать какой-либо другой цвет. Деловые письма обычно пишут с использованием механических средств.
Письма, в которых выражают какие-либо чувства, соболезнования, предпочтительнее писать от руки.
Читать чужие письма считается неприличным. Даже мужу и жене этого делать не следует.
Не пишите в письмах, чего бы вы не сказали устно. Важно, чтобы все соответствовало правде.
Пользуясь открытками, помните, что выражать соболезнования и просить о чем-либо в них не рекомендуется.
Улыбка
В наше время многим понятно, что улыбающийся человек достигает, как правило, больше, чем скучный и мрачный. Улыбающийся человек нравится людям, и они лучше к нему относятся. Наверное, поэтому в большинстве стран на улицах можно встретить улыбающиеся лица, чем мрачные и озабоченные.
Улыбка говорит: "Вы мне нравитесь. Вы делаете меня счастливым. Я рад вас видеть".
Это, конечно, относится к настоящей, согревающей сердце улыбке, которая исходит изнутри, улыбке, которая ценится так высоко. Неискренняя улыбка - искусственна и вызывает только справедливое возмущение. Искренняя улыбка же вызывает ответную - такую же искреннюю - от того, кому вы улыбаетесь, то есть одновременно улучшается настроение сразу двух человек, они испытывают радость от общения. Поэтому говорят, что вы должны испытывать радость, общаясь с людьми, если хотите, чтобы люди испытывали радость от общения с вами.
Улыбающийся человек имеет больше шансов на доброжелательное отношение и понимание его забот со стороны других.
Улыбка красит человека, особенно женщину. Не зря говорят, что выражение лица женщины гораздо важнее ее одежды.
Обаяние улыбки лежит зачастую в основе всех успехов, так как она:
· ничего не стоит, но много дает;
· обогащает тех, кто ее получил, не обедняя при этом тех, кто ею одаривает;
· создает счастье в доме, порождает атмосферу доброжелательности в деловых взаимоотношениях и служит паролем для друзей;
· это отдохновение для уставших, дневной свет для тех, кто пал духом, солнечный луч для опечаленных, а также лучшее противоядие, созданное природой от неприятностей.
Надеюсь, все эти аргументы убедили вас в необходимости постоянно улыбаться.
Существуют определенные правила, основные из которых следующие:
· разговаривать с человеком следует вежливо и ровным голосом;
· у вас должно быть желание разговаривать с человеком;
· разговор должен быть дружелюбным;
· вы должны быть только в хорошем настроении;
· при разговоре следует смотреть в глаза своему собеседнику приветливо и внимательно;
· нельзя смотреть в сторону;
· нельзя во время разговора гримасничать, кривить рот, морщить лоб и нос - это не только оскорбляет собеседника, но и делает вас смешным;
· не надо перебивать или прерывать собеседника - создается впечатление, что вы его не уважаете;
· что бы не говорил ваш собеседник, вы обязаны выслушать его до конца. Прерывать вы его можете лишь по мотивам личного характера или в том случае, когда выслушиваемый вами монолог выходит за рамки приличия;
· не надо хлопать собеседника по плечу, толкать его или вертеть пуговицы на пиджаке;
· не надо жестикулировать руками или пальцами, закатывать глаза и прочее, так как создается впечатление, что вам не хватает слов и вы малокультурный человек;
· "искусство говорить - это искусство молчания", поэтому на первых порах слушайте, слушайте и слушайте;
· не засоряйте свою речь словами-паразитами вроде "того", "значит", "так вот", "так сказать";
· не следует выражаться слишком замысловато, употреблять много иностранных слов, подчеркивая свою образованность. Вас многие не поймут, а знающим людям вы будете смешны;
· старайтесь говорить четко, не торопясь, не бормочите и не глотайте слов и их окончаний;
· интонация - форма произношения слов и предложений - должна быть не оскорбительной для человека и не обидной для него.
О культуре использования телефона
Не всякое время подходит для частных разговоров по телефону. Не следует звонить на квартиру знакомого рано утром, поздно вечером и тем более ночью. По частным делам не обращайтесь к знакомому на службу и, наоборот, не тревожьте его дома по служебным делам. Только очень близких людей можно поздравлять по телефону, осведомиться о состоянии больного члена семьи. Выражать по телефону соболезнования совершенно не допустимо.
Продолжительность разговора - особенно междугороднего или международного - должна быть сведена до минимума, следует исключать все вводные слова.
Принято, чтобы разговор прекращал тот, кто вызывал, но иногда и вызванный может вежливо сказать, что по той или иной причине спешит закончить разговор. Когда мужчина вызывает женщину по телефону, то должен выждать, чтобы разговор прекратила она. Когда у вас гости и вам кто-нибудь звонит по телефону, сократите насколько возможно разговор. Самим же звонить в это время не рекомендуется.
Эти несколько простых правил помогут вам выглядеть воспитанным, среди окружающих.
Лерой Геррет
доктор философии
г. Дентон, Техас, США
Перевод с английского И. Чистяковой
Отредактировано Е.Новицким
В последнее время в экуменистических кругах все чаще задумываются над лозунгом: “Мир на земле невозможен без религиозного мира”. Ганс Кюнг выразил это в следующих рассуждениях:
· Отсутствие мира между религиями приведет к войне между цивилизациями.
· Мир между религиями невозможен без межрелигиозного диалога.
· Диалог же невозможен без исследования основания той или иной религии.
В этом тезисе, с которого я начал свое выступление, раскрывается нам ошеломительная истина: причиной большинства конфликтов между народами является религиозная разобщенность. И как мне кажется, это подтверждают сегодняшние события в Северной Ирландии, Афганистане, Албании, Косово. На протяжении всей человеческой истории именно конфликт между мировыми религиями играл доминирующую роль в войнах, потрясающих мир. Это подтверждает крайнюю жизненность мысли Кюнга: “Мир между народами невозможен без мира между мировыми религиями”.
Поэтому в своем докладе я хотел бы показать, что мир и, я бы добавил, единство являются вполне реалистичными целями, если смотреть с позиции всеобщей, или глобальной, этики, а не с точки зрения богословия. Несмотря на то, что мировые религии разделяют некую общую почву в вопросах богословия, боюсь, различия здесь слишком велики, чтобы реально ожидать мира в этой области.
В богословии мы можем любезно “согласиться на несогласие”, но это вряд ли приведет к миру и единству, которые в течение уж скольких столетий вновь и вновь ускользают от нас. Только в области глобальной этики мы можем найти достаточную общую почву, чтобы взяться за руки и вместе работать над облегчением человеческого страдания, достижением мира, справедливости и равенства между всеми людьми.
Как заметил Кюнг, для того, чтобы двигаться вместе в этих направлениях, необходим межрелигиозный диалог. И такой диалог уже начался. В 1993 году в Чикаго состоялась встреча Парламента мировых религий, который принял “Декларацию о путях к глобальной этике”. Это был первый раз в истории, когда представители мировых религий собрались вместе и попытались прийти к основному этическому консенсусу, который могли бы поддержать, невзирая на “догматические” различия, не только все религии, но даже неверующие.
Мировое сообщество уже разработало транснациональные и трансрелигиозные правовые структуры, без которых любое международное соглашение бессмысленно. Но необходимо и нечто большее. Без глобальной этики, признающей основные человеческие ценности и моральные стандарты, связывающие все человечество, - такой этики мира и единства быть не может.
Такую этику нужно не изобрести, а открыть – найти в том, что составляет саму сущность религии и касается отношений – глубоких, благоговейных отношений между людьми и Трансцендентным (Богом), а также друг с другом.
Все мировые религии заботятся о таких отношениях, и именно эта взаимная забота людей с Богом и человека с человеком и составляет основу глобальной этики.
“Благоговение перед жизнью”, идеал, популяризованный Альбертом Швейцером и в то же время присутствующий во всех мировых религиях, может послужить гигантским шагом к действующей глобальной этике. Религии подходят к этому разными путями с позиций святости человеческой личности, достоинства человечка или уникальности человеческого духа, – но как бы это ни было выражено, смысл такого благоговения состоит в почтении к человеческой жизни, что и обеспечивает основание для социальной справедливости.
Иудаизм формулирует этот принцип в трех измерениях: “Действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом” (Мих. 6:8).
В христианстве та же мысль выражена “золотым правилом” в этике Иисуса Христа: “Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними” (Матф. 7:12).
В конфуцианстве, называемом также религией “отношений”, существует то же самое правило – правда, сформулированное в отрицательной форме. Когда Конфуция спросили, есть ли такое слово, которое одно выражало бы моральный закон для всей жизни, он ответил: “Разве не “взаимность” это слово? Чего не хочешь для себя – не делай другим”. По мысли Конфуция, “взаимность” является основным выражением и обобщением глобальной этики.
“Золотое правило” сформулировано и в индуистских писаниях, но опять же несколько иначе: “Да не соделает какой человек другому того, чего не желает себе, зная, что таковое было бы больно. И да будет намерением его для другого то, чего он желает для себя”.
В буддизме присутствует идеал братства человечества и уважения ко всем живым существам, что подразумевает отвращение к убийству на войне и жестокому обращению с животными.
А принцип святости – разве он не может послужить жизнеспособной отправной точкой для создания глобальной этики? При том, что всякая религия формулирует его по-своему (у квакеров, например, есть такая поговорка: “В каждом из нас есть что-то от Бога”) и по-своему исполняет, тем не менее, этот принцип может стать базовой нормой и общей ценностью для всех религий. Этот моральный принцип может и объединять, и примирять.
Есть и другие подходы к созданию глобальной этики. Один из них восходит корнями еще к Аристотелю, учившему, что жизнь благая есть жизнь добродетелей. И многие убеждены, что именно этика добродетелей и может стать действенной глобальной этикой. Ведь, по определению Аристотеля, проявление добродетели всегда последовательно и привычно. Так, например, справедливый человек или народ не будут поступать справедливо только временами, ибо для них это – образ жизни. Правдивость также является добродетелью лишь тогда, когда проявляется последовательно.
Добродетели легче назвать, чем определить. Ниже я хотел бы представить перечень добродетелей, принятый еще в античности:
благотворительность (любовь)
вера
доброта
воздержанность
справедливость
рассудительность
учтивость
щедрость
самообладание
сострадание
надежда
уверенность в себе
мужество
честность
искренность
сотрудничество
усердие
чуткость
надежность
правосудие
терпимость
Конечно перечень этот можно было бы продолжить. В Библии (иудаизм и христианство), Коране (ислам), Каноне Сыновней Почтительности (конфуцианство), Законах Ману (индуизм), Трипитаке (буддизм) – во всех них выделяются разные добродетели и по-разному делаются акценты. Для иудейских пророков высшей добродетелью была справедливость. В Писаниях христиан главное место занимает любовь. В буддизме – самоотречение. В исламе – послушание. Законы Ману в индуизме дают перечень десяти добродетелей: довольствование, правдивость, чистота, самообладание, подавление чувственных аппетитов, уважение к имуществу других, мудрость, познание высшей души, избежание гнева, прощение или воздаяние добром за зло.
Тем не менее, из всего вышеуказанного очевидно, что все религии обладают некоей единой этикой добродетелей. Замечательно и то, что ни одна из религий не называет добродетелью то, что другая религия рассматривает как зло. Такая общность является хорошей почвой для глобальной этики добродетелей. Все религии и каждая в отдельности могут сказать: “Вот кем мы являемся, и вот во что мы верим, и вот в какой мир мы хотели бы создать вместе мир ДОБРОДЕТЕЛЬНЫЙ”.
Еще одним впечатляющим звеном для создания глобальной этики может послужить идея обязательств prima facie – самоочевидного долга – британского философа Дэвида Росса. Автор обращает внимание на такие обязательства, которые при первом же взгляде признаются как морально должные; в силу своей самоочевидности они должны признаваться как правомочные, обоснованные моральные нормы – без необходимости в дальнейшей проверке.
Росс рассматривал эти обязательства в качестве абсолютов (или почти абсолютов), применимых ко всем людям в любых жизненных обстоятельствах. Единственное исключение он делал для случаев, когда одно долженствование начинало конфликтовать с другим. Убеждением Росса было, что некоторые вещи дóлжно делать или не делать не потому, что они, скажем, “принесут с собой наибольшее благо для наибольшего количества людей”, как предлагают утилитаристы, а потому, что они хороши или плохи по своей сути.
В качестве примера одного из таких долженствований Росс приводил следующий: человек держит обещание не потому, что тем самым принесет кому-то наибольшую пользу, а потому, что он дал обещание. Причем Росс настаивал на том, что человек должен сдержать обещание даже в том случае, когда разрыв такового принес бы наибольшее благо. Единственное исключение будет сделано тогда, когда это долженствование вступает в конфликт с другим. В таком случае перед человек встает проблема, как взвесить эти обязательства и определить, какое из них является важнейшим.
Росс предложил разбить этот перечень обязательств на группы в зависимости от того, к прошлому или к будущему обращено деяние.
1. Долг сдерживать обещание или соблюдать договор. Основывается на моих предыдущих действиях; если я дал слово, долг верности обязывает меня это слово сдержать, даже если нарушив его, я бы совершил больше добра большему количеству людей.
2. Долг возмещения ущерба. Также основывается на моих предшествующих действиях; если я причинил кому-то вред или нанес ущерб чьему-то имуществу, я насколько это возможно должен восстановить нанесенный ущерб.
3. Долг благодарности. Основывается на предшествующих поступках других людей. Мои родители сделали мне добра больше, чем мои соседи, поэтому в первую очередь я должен помогать им, даже если помогая своим соседям я совершу больше добра.
Остальные обязательства касаются будущего времени.
4. Долг благотворительности. Этот долг предназначен для распространения максимально возможного изначально свойственного блага. Для утилитаристов этот долг является наиболее значимым, в то время как для Росса он был лишь одним из нескольких.
5. Долг отказа от отмщения. Росс считал долг не причинения зла более сильным обязательством чем долг благотворительности. Возможно, я не обязан помогать незнакомцу, но я определенно должен не причинять ему зла.
6. Долг справедливости. От долга благотворительности он отличается тем, что занимается равным распределением добра, а не только его количества. Это означает, что я должен равно распределять добро между А и Б , даже если при этом всеобщего блага в итоге будет распределено меньше. Мы не можем быть несправедливыми к меньшинству, сколь много добра не получило бы при этом большинство.
7. Долг самоулучшения. Если я могу улучшить себя с точки зрения добродетели, разума, здоровья или богатства, мой самоочевидный долг – сделать это.
Данные обязательства находят подтверждение не только в разных мировых религиях, но и пользуются одобрением среди всех людей. Наше нравственное чувство при первом же взгляде признает их моральным долгом.
Есть основания полагать, что одно или два обязательства в приведенном выше перечне уже сами по себе могли бы составитьглобальную этику – например обязательство непричинения вреда другому. Предположим, все религии и все нации приняли бы это как абсолютное универсальное правило: ни один человек не наносит вреда другому, так же как и ни один народ не делает другим народам зла. Это единственная этика, в которой мы так радикально нуждаемся для преобразования нашего мира из средоточия насилия в мирный дом.
Или, предположим, мы приняли бы в качество всеобщего правила, что каждому человеку следует быть усердным в постоянном самоулучшении – моральном, социальном, образовательном, физическом. И этот постулат также мог бы стать этикой, способной преобразовать мир.
Эти идеи являются достаточным свидетельством того, что действенная глобальная этика, поддерживаемая всеми религиями, возможна. Можно надеяться, что такая этика вскорости приобретет форму и станет частью развития мировых религий.
Но тут мы сталкивается с гораздо более глубинной проблемой – с очевидной человеческой неспособностью поступать правильно даже тогда, когда нам известно, какой поступок будет правильным. Действительно, на сегодняшний день мы гораздо больше знакомы с различными этическими учениями, чем способны практиковать их. Прежде чем какая-либо глобальная этика сможет действовать, нам надо привести в порядок свои собственные дома, или, как призывает одно из самоочевидных обязательств, – заняться самоулучшением.
Это означает, что христианство должно быть “более христианским”; буддизму должен больше соответствовать тому вúдению, которое имел его основатель; исламу и индуизму следует в большей степени воплощать свои идеалы на практике. Нам надо начать жить в соответствии с собственной проповедью!
И потому глобальная этика обязательно должна быть религиозной – т.е. для того, чтобы быть действенной, она должна опираться на трансцендентную динамику. Нам нужна не только этика, но и духовные источники для препоясания этой этики. Сами по себе мы с этим не справимся. Нам нужна духовная помощь.
И поэтому, будучи христианином, я верю, что у меня есть преимущество перед другими мировыми религиями. У меня есть Личность – Тот, к Кому я могу обратиться, Кто воплотил и в жизни, и в учении все то, что можно было бы включить в глобальную этику: это Иисус Христос.
Для христианина сам Христос уже является всеобщей, глобальной этикой, поскольку Он воплотил в Себе все добродетели, описанные выше. Более того, вера в Него дает силу, без которой поступать должным образом было бы просто невозможно. В отношении всеобщей этики христианин может сказать словами апостола Павла: “Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе.”
На каждый поставленный вопрос отвечайте "всегда",
"почти всегда", "в некоторых случаях", "очень редко",
"никогда".
1. Вы не любите вступать в разговор с малознакомыми
или незнакомыми людьми?
2. Зависит ли ваша манера общаться и тон от того, кто перед вами?
3. Если вам не нравится тема разговора, стараетесь ли
вы перевести ее на другую?
4. Бывают ли случаи, когда вас раздражает манера поведения собеседника?
5. Если собеседник неправильно произнес то или иное
слово, вы его исправите?
6. Вы способны откровенно выразить недовольство,
если вам не нравится тон вашего собеседника?
7. Часто ли вы перебиваете говорящего?
8. Вы всегда внимательно слушаете собеседника?
9. Вы часто держитесь высокомерно по отношению к собеседнику?
10. Как вы считаете, с вами приятно общаться?
Теперь подсчитайте общее количество баллов.
"Всегда" - 2 балла;
"почти всегда" - 4 балла;
"в некоторых случаях" - 6 баллов;
"очень редко" - 8 баллов;
"никогда" - 10 баллов.
Если вы набрали больше 62 баллов, то вас можно назвать очень
внимательным слушателем и собеседником.
Окружающие тянутся к вам, доверяют вам свои тайны.
Вы - корректный и благодарный слушатель.
Если вы набрали от 55 до 62 баллов, то ваш уровень речевой
культуры гораздо выше среднего. Вы легко вступаете в контакт с
окружающими людьми. С вами приятно общаться, однако вам следует
внимательнее относиться к собеседнику.
Если же вы набрали до 55 баллов, то вам есть чему поучиться: этикет
общения вы усвоили не полностью. Очень часто личные переживания
и эмоции мешают вам выслушать говорящего. Вы часто сталкиваетесь
с непониманием, ко-торое связано с вашим неумением выслушать до конца.
Моральные нормы человечества вырабатывались на протяжении веков и тысячелетий. Обычно они выражали интересы различных социальных общностей: племени, класса, половых или возрастных групп и т. д. Иногда моральные ценности различных слоев общества совпадали и по существу становились общечеловеческими. Но, чтобы все этические нормы носили общечеловеческий характер - такого до Иисуса Христа не бывало.
Христианство принесло человечеству не новое учение о мироздании, а новое учение о жизни, которое было проникнуто небывалой чистотой помыслов и подлинной заботой о человеке. Оно открыто провозгласило принципы свободы, равенства и братства. Оно закрепило примат коллективного над личным, межнационального сплочения над национальным разобщением народов. Христианство выступило не только против убийства, но и осуждало лежащий в его основе гнев. Впервые в истории этической мысли Христос провозгласил блаженство миротворчества не только в качестве идеала, но и как норму повседневного поведения.
На смену принципу "око за око, зуб за зуб" христианство, опять же впервые в истории этики, провозгласило необходимость прощения и подавления зла добром. Повсеместно бытовавшее до христианства нравственное правило отвечать на зло еще большим злом проводило на деле лишь к умножению зла и возрастанию ненависти между людьми. Такие моральные отношения не способствовали прекращению конфликтов и преодолению образа врага. На вынужденное примирение шла лишь побежденная сторона, которая, однако, продолжала испытывать ненависть к победителю и в тайне вынашивала планы расправы с ним в будущем.
Желание простить обидчика способно было привести к более существенным результатам, в том числе и к превращению обидчика в приятеля и даже друга. Хочется привести глубокое, достойное мудрого Соломона суждение, которое почти дословно воспроизвел апостол Павел: "Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его; ибо делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья" /См. Притч. 25, 21-22; Рим. 12, 20/. Да, только в таком случае противник сам начнет судить себя судом собственной совести.
Исключительное значение приобрело провозглашенное Христом нравственное требование, которое позднее было названо "золотым правилом нравственности". Суть его предельно проста: "Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними" /Мф. 7, 12/.
Важнейшим нравственным принципом христианства является принцип ЛЮБВИ - АГАПЕ. Называя первейшей заповедью любовь к Богу, которая разделялась иудеями и в дохристианский период, Христос называет вторую заповедь, подобную первейшей: "Возлюби ближнего своего как самого себя". Отметим, прежде всего, что понятие "ближний" в христианстве существенно отличается от представлений, характерных для всех иных общностей как в дохристианский период, так и в последующее время. В иудаизме, например, "ближним" считается соплеменник-единоверец и не более. Христианство распространило понятие "ближний" на всех людей. Об этом недвусмысленно повествуется в известной притче о "Милосердном самарянине".
Говоря об этой притче, следует обратить внимание на то, что "законник" вынужден был признать самарянина ближним для ограбленного и избитого иудея только потому, что тот оказал ему милость. Совсем иной смысл вложил в этот поступок Христос. Он призвал "законника" поступать как самарянин не в ответ на его милость, а независимо от нее, то есть так, как отнесся самарянин к нуждающемуся в помощи иудею /См. Лк. 10, 29-36/.
Величественный гимн любви содержится в Первом послании апостола Павла к Коринфянам. В нем апостол отмечает, что любовь стоит несравненно выше, чем говорение языками человеческими или ангельскими, чем дар пророчества, познание всех тайн мира и даже обладание всей полнотою веры. Из трех великих христианских ценностей - веры, надежды и любви - любовь обладает наибольшей значимостью, она есть "совокупность совершенства" /См. Кол. 3, 4/.
Рассмотрим еще один момент. В послании к Галатам апостол Павел высказал весьма существенную мысль. Он сказал, что "весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя" /Гал. 5, 14/. Кажется, что эти слова полностью противоречат словам Христа о том, что первейшей заповедью является любовь к Богу. Ответ на этот вопрос можно найти у апостола Иоанна. Подчеркивая исключительную важность любви к ближнему, он фиксирует: "Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга " /I Ин. 4, II/. И далее: "Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит?" /I Ин. 4, 20/. Из приведенного высказывания следует, что любовь к Богу познается через любовь к ближнему.
Исключительно важной в христианском морально-педагогическом процессе является проповедь не столько словом, сколько делом, самоотверженным служением людям. В Нагорной проповеди Иисус, обращаясь к своим последователям со словами: "Вы свет мира", призвал их светить людям так, чтобы те видели их добрые дела и прославляли Отца Небесного /См. Мф. 5, 14-16/. Христос говорил, что "нет больше той любви как если кто положит душу свою за друзей своих" /Ин. 15, 13/, и Сам показал пример такого жертвенного служения людям. Его муки и смерть на Голгофском кресте - тому яркое подтверждение. Христианские нравственные нормы насколь величественны, настоль и трудны для исполнения в повседневной жизни. Не случайно преданные христианским идеалам теологи подчеркивают, что следовать христианским моральным правилам смогут только те, кто "родится свыше".
Трудность придерживаться в жизни христианских моральных заповедей приводила некоторых богословов к суждениям, будто христианская этика имеет ограниченный временной характер. Некоторые теологи полагают, что христианскую этику невозможно понять без эсхатологии, которая для церкви первых веков "была главным источником надежды и утешением" [I, 35]. Христиане того времени были уверены, что "совершились все пророчества, что времена исполнились, что история подошла к своему концу" [2, 135]. Опираясь на подобные высказывания Рудольф Бультман сделал заключение, что христианская этика, есть "временная этика, этика чрезвычайных обстоятельств", что ее требования представляют собой норы поведения на короткий промежуток времени [3, 75].
Вполне вероятно, что в период первоначального христианства последователи Иисуса не особенно размышляли над гуманизмом и ценностью христианских моральных норм. Они скорее осознавали необходимость их неукоснительного выполнения в преддверии ожидаемого конца. Осознание исключительной ценности морального учения Христа, по моему мнению, возрастало по мере угасания эсхатологических чаяний, по мере прогресса человеческой цивилизации. Вывод о том, что христианская этика пригодна лишь на короткий промежуток времени представляется мне ошибочным.
И в наши дни немало скептиков отрицают значимость христианских нравственных норм для людей XX века. Они оказываются неприемлемыми и чуждыми для всевозможных дельцов грязного бизнеса, для сотен тысяч алкоголиков, наркоманов, проституток, для вдохновителей и исполнителей заказных убийств и т.п. Равнодушие и безразличие к нормам христианской морали питается не только прочностью и аморализмом реальной жизни, но и явным сдвигом средств печати, радио и телевидения в сторону пропаганды насилия, эротики и порнографии. К сожалению, ни властные, ни церковные структуры не проявляют должной настойчивости для исправления такого ненормального положения в обществе. И все же даже в таких не благоприятных условиях христианские моральные установления становятся внутренней потребностью не только лиц пожилого и преклонного возраста, которые после развала СССР вновь потянулись к Христу, но и все большего числа юношей и девушек, людей других возрастных групп. Восприятие морального учения Христа молодыми людьми проиллюстрирую на примере учащихся 10-х и 11-х классов Запорожского лицея "Перспектива", где вот уже в течении шести лет преподается научный курс религиоведения. Социологическое изучение влияния этого курса на мировоззренческие и нравственные позиции лицеистов показало, что почти у 90% опрошенных учащихся произошли изменения моральных воззрений в лучшую сторону. Около 10% учащихся, проявляя любовь к ближнему, стали более уважительно относится к людям. Почти 40% - стремятся прощать своим обидчикам и забывать о причиненных обидах. 30% опрошенных указали, что в своей жизни твердо намеренны придерживаться "золотого правила морали". Это не может не радовать!
В условиях современного разгула преступности учащимися труднее воспринимаются поучения Христа о непротивлении злу и любви к врагам. При этом лицеисты заявляют, что рост морального здоровья общества повлияет на восприятие ими и этих моральных добродетелей. Отмеченные положительные тенденции свидетельствуют о том, что христианские моральные ценности актуальны и в наши дни, что они не утратят своей значимости в будущем.
1. Блэкстон В. Господь грядет. - Рига; 1927.
2. История религии. - М. : "Польза", 1909.
3. Бультман Р. Иисус // Путь. - Международный философский журнал, - М. : "Прогресс", "Путь", 1992.
Какое место занимают искусство и красота в нашей жизни?
Как связано искусство с нашей духовной жизнью?
Как связано искусство с поисками истины и с проблемой зла?
Не означают ли искусство и эстетическое воспитание попросту напрасную трату времени?
Все эти вопросы часто задаются христианами.
К сожалению, в ответах на эти вопросы мы часто слышим, что христианство может вполне обходиться без эстетического измерения. Сердцевиной такой ментальности является классическое выражение Тертуллиана (160-229): "Что общего у Афин и Иерусалима? У Академии и Церкви? У нас нет нужды в любознательности после Иисуса Христа и в исследованиях после Евангелия." [De рraeser.haereticolum, VII]. Такое заявление привело многих к убеждению в том, что если духовная жизнь весьма существенна, то именно культура (наука, богословие и искусство) не столь уж важна - поэтому уделять много внимания развитию культуры нелогично. И несмотря на то, что многие учёные-христиане и богословы опровергли такое мнение о культуре, сегодня многие христиане склонны относиться к эстетике так же упрощённо и поверхностно, как и к большей части нашей земной жизни.
Но так уж несущественно искусство в нашей духовной жизни?
В [1] говорится даже о решающей роли искусства в формировании мировоззрения каждого человека и каждого общества. Объясняется это тем, что мировоззрение складывается не только из абстрактных идей и теоретических понятий, оно содержит не в меньшей степени образы, символы, мифы и повествования. А современная психология широко использует такие термины, как невербальное познание и правое полушарие мозга как ответственное за формирование и восприятие образов. И далее, сама Библия подтверждает важность для человека таких побуждений искусства как воображение и творение образов. Прежде всего, Сам Бог изображён в Библии творцом образов. Доминирующая тема в Ветхом Завете - сотворение Богом естественного мира сотворённых Им же объектов. И говорится в Библии, что эти реальные образы-объекты, в свою очередь, свидетельствуют, т.е. дают истину о Боге-Творце (Пс.,18:1-4; Римл.,1:19-20). И мы сотворены по образу и подобию Самого Бога. А в Новом Завете речь идёт о Воплощении Бога в осязаемой человеческой личности Иисуса Христа. Вспомним, далее, что большая часть Библии состоит из литературных произведений - рассказов, поэм, притчей и т.д. Наконец, описанные в Библии ковчег, храм в Иерусалиме и картины Богослужения содержат много проявлений художественной красоты в предметах и образах архитектурных и изобразительных произведений как реалистического, так и фантастического характера, а также в музыкальном и вербальном сопровождении (Исх., 25-31; 35-39; 1 кн.Царств, 5-7; 2 Пар.,2-4).
1.Как понимаются Истина, Добро, Красота, и ложь, зло, безобразное в христианстве? В христианстве всё бытиё - это или наш Творец, или Его творение. И не только Сам Творец - это Истина, Добро и Красота, но и человека Он создал по своему образу и подобию, и всё Его творение Он объявил хорошим, т.е. истинным, добрым и красивым (Бытиё,1). Истина, Добро и Красота - это не только абстрактные понятия человеческой культуры (богословия, философии, науки, этики и эстетики), но в первую очередь они существуют абсолютно сами по себе (метафизически и онтологически). А что такое противоположные понятия - ложь, зло и безобразное? Это тоже реальность в нашем мире, а не иллюзия. Но, по нашему мнению, если естественно расширить рассуждения Августина [2], они не являются ни бытиём, ни сущностью, ни существами, ни вещами, ни предметами. Они не существуют сами по себе. Если бы они были бытиём (т.е.существовали бы абсолютно сами по себе), то Бог был бы не всеблагим, если бы Он сотворил их, или Бог был бы не всемогущим, если бы они были сотворены не Богом. Тогда где же, откуда же они? И что это такое? Ложь, зло и безобразное - это недостаток или порча соответственно истины, добра и красоты.. Если Истина, Добро и Красота могут быть без лжи, зла и безобразного, то ложь без истины, зло без добра, безобразное без красоты (и более того, кроме как в самих истине, добре и красоте - как порча, недостаток, уменьшение истины, добра и красоты соответственно) существовать не могут. И ложь, и зло, и безобразное паразитируют на истине, добре и красоте.
Они появляются тогда, когда существо противится Богу. Ложь, зло, безобразное - в той воле, в том выборе, в том намерении, в том движении души, которые вносят искажения установленного Богом порядка в физическом мире вещей и действий, удаляют существа от Бога и ведут к отпадению от Него. Не Бог творит ложь, зло и безобразное, а мы (см.Бытие 1 и 3). Ложь, зло и безобразное среди людей появились после грехопадения, когда вместо деятельности по образу и подобию Бога, первые люди отделили себя от Бога и захотели сами стать богами. А это привело, в свою очередь, к их отделению от природы, друг от друга и разделению внутри каждого человека. Образ Бога был разбит на всех уровнях (нравственном, интеллектуальном, эстетическом, психологическом, социальном,...). И именно большая часть неприятностей и страданий произошла и происходит от отделения от Бога, от природы, друг от друга и разделения внутри самих себя: это естественные и справедливые следствия нарушения воли Бога.
Следует учитывать вре`менный, преходящий характер лжи, зла и безобразного: Библия говорит о прошлом, когда на земле не было лжи, зла и безобразного, а также о будущем, когда лжи, зла и безобразного на земле не будет.
Ложь, зло и безобразное действуют по иным принципам, чем Истина, Добро и Красота. Если истина, добро и красота в принципе абсолютны и статичны (в том смысле, что они не меняются, пока стоит мир), то ложь, зло и безобразное должны постоянно разнообразиться в пространстве и времени, "развиваться". Ложь, зло и безобразное должны быть "увлекательными"-"увлекательностью" порока, преступления, взбесившейся гордыни.
2. Признаки и уровни истины в искусстве. Истину можно определить как соответствие реальности. Для христиан Истина заключается в Богодухновенном Писании - Библии. А все искусства должны приниматься христианством прежде всего с точки зрения соответствия Истине. И хотя проблема истинности в эстетике является одной из самых трудных и пока ещё не решённых достаточно полно проблем, уже сейчас известно несколько признаков или критериев истинности в искусстве [3]: Во-первых, это долговечность. Истина непреходяща. Она никогда не устаревает: если что-то истинно, оно продолжает оставаться истинным. Но всё-таки есть отличие долговечности произведений искусства от уникальной неизменности Бога и великих истин, данных Им в Его Откровении человеку - в Библии. В произведениях человеческого искусства истина обладает долговечностью на конечном уровне конечного человека, а не на уровне вечности.
Но можно ли принцип долговечности применять прямо к новым произведениям современного искусства? Ведь как бы мы ни любили шедевры искусства прошлого, ограничиваться ими одними - означало бы остановитьcя только на прошлом и отказаться от восприятия настоящего. Принцип долговечности не должен ни вычёркивать претензий современного искусства на долговечную истинность, ни требовать его обязательной многолетней проверки временем. Хотя часто великие произведения искусства получают своё признание спустя много лет после их сотворения, иногда бывает и так, что современная критика и общественное мнение довольно быстро признают мастерство произведения искусства - и это признание затем подтверждается и впоследствии.
Во-вторых, это единство. Дело в том, что истина всегда внутренне самосогласована, т.е. не имеет внутренних несовместимых противоречий. Этот принцип очень старый. И корень его уже по сути можно увидеть в библейском откровении о единстве триединого Бога, а вне Библии он нашёл своё классическое выражение в "Поэтике" Аристотеля. И даже более того, тот, кто находит, что книге или симфонии не хватает единства, даже и без знакомства с "Поэтикой" может воспользоваться выражением: в том произведении не держится всё вместе. С понятием единства тесно связано понятие порядка. По-видимому, это обусловлено "воплощаемостью" искусства в звуке, цвете или в словах; в камне, дереве или др. материале; в действии или движении; в драме или балете. А воплощение требует единства и порядка. Ибо материальная форма не может эффективно функционировать в состоянии беспорядка, неорганизованности.
Некоторые направления современного искусства выявляют центробежные и даже шизофренические тенденции. Они возникают из чувств потерянности и бунта, так распространённых сегодня. Современное искусство служит как бы барометром нашего времени. Но должно ли искусство ограничиваться только такой функцией? Настоящее искусство, которое действительно по своей сути истинно, может проявлять больше, чем просто отражать настоящее. Оно может также выполнять пророческую функцию. История литературы, музыки и других искусств содержит замечательные примеры творчества гениев, которые говорили не только о своём времени, но и выходили за его пределы, прокладывая новые пути эстетического развития.
Третьим признаком истины в искусстве является тесно связанный с принципом единства принцип целостности. Хотя оба термина вместе характеризуют базовую форму или структуру произведения, понятие целостности теснее всего связано со свойством полноты истинности. Роман может быть структурно единым, но в нём может быть недостаточно целостности, если его характеры или диалоги в чём-то недостаточно убедительны. Целостность относится именно к полной, всеобъемлющей истинности произведения искусства. Когда мы говорим, что личность обладает целостностью, мы имеем в виду, что все стороны её поведения самосогласованы в единой цельной морали. И точно так же обстоит дело с целостностью в искусстве.
В частности, в искусстве принцип целостности требует, чтобы всё, что было придумано просто для эффектности и не было органично связано с целью произведения, должно быть вычеркнуто. К сожалению, в христианской литературе, музыке и искусстве имеется немало произведений, которым недостаёт целостности. Сентиментальные картины Христа, музыкальные мелодии ряда христианских гимнов в распространённых вариациях и художественные литературные произведения христиан далеко не всегда достигают высшего уровня профессиональных мастеров искусства. А ведь вспомним, с каким искусством пользовался словом наш Господь! Вспомним, как он рассказывал притчи о блудном сыне, о добром самарянине, о фарисее и мытаре без какого-либо морализирования и с такой целостностью, которая никогда никем не была превзойдена. Как сказал о Нём апостол Павел, "И Он есть прежде всего, и всё Им стоит" (Кол.,1:17).
И в то же время писатель-христианин имеет явное преимущество: он находится в том положении, в котором имеется возможность говорить обо всей истории человека во всей её полноте. Ибо именно христианин может представить полную картину не только человеческого отчуждения и потерянности, но и возможности его искупления через Иисуса Христа. Иисус Христос открыл перед каждым человеком путь не только надежды, но и реального спасения через принятие Его жертвенной смерти и признание воскресшего Христа своим Господом и Спасителем. Это новое измерение характеризует работу великих христианских писателей от Данте, Мильтона и Буньяна до Достоевского, Т.С.Элиота, Грехема Грина, Франсуа Мориака, Фленнери О'Коннора, Клайва Льюиса и Дж. Р.Р.Толкиена.
И, наконец, ещё один, четвёртый признак истины в искусстве - это неизбежность. Некоторые произведения искусства кажутся заключительным и неизбежным выражением эстетической идеи. В этом проявляется тот парадокс, который можно назвать "привычностью непривычного" или "известностью неизвестного". Мы можем, например, слышать неизвестное произведение Бетховена, в котором неизбежность некоторых фраз или модуляций даёт впечатление чего-то уже известного. А в живописи кто-то признаёт картину такого мастера, как Рафаэль, настолько правильной, что она не могла быть сделана никаким другим образом. То же ощущение неизбежности мы получаем и от великих поэтических произведений, когда мы говорим: "Это верно; именно таким это должно быть". Для точности следует добавить, что такое признание неизбежности выражения не всегда приходит сразу, а иногда может задержаться до более глубокого познания произведения, потому что искусство не всегда доступно сналёту.
Эти четыре признака эстетической истины являются компонентами истинности искусства, которые тесно взаимосвязаны в том смысле, что каждый содержит что-то от всех других. Однако они не могут дать полного ответа по существу на вопрос, что такое истина в искусстве. На этот вопрос нельзя ответить простым однозначным образом, поскольку, во-первых, он связан с вопросом о мировоззрении, а во-вторых, имеется несколько типов или уровней истины в искусстве. Рассмотрим, следуя [1], три следующих уровня истины в искусстве:
Уровень человеческих ценностей. Начнём с того, что искусство как таковое говорит истину о коренной сути людей, или, иначе говоря, о том, что есть основополагающее в человеческом опыте. Искусство, возможно, является наиболее точным указателем человеческих ценностей, потребностей, страхов и озабоченности. Если мы хотим узнать, к чему стремится или чего не хочет к.-л. народ, нам достаточно ознакомиться с его литературой, поэзией, песнями и изобразительным искусством. И по той же причине мы часто чувствуем , что нас больше научает искусство, чем сама жизнь. В реальной жизни наиболее существенные ценности и потребности обычно затушёвываются явной сложностью и неизбежными трудностями нашей текущей жизни. А искусство, напротив, будирует познание главных реальностей человеческого опыта - природы, Бога, семьи, любви и боли. Искусство очищает наш опыт, удаляя несущественные наслоения и отвлечения. Искусство, таким образом, служит большой организующей силой в человеческой жизни по осознанию главных ценностей нашего опыта. И этот уровень истины в искусстве не зависит от мировоззрения художника. В этом типе истины нуждаются христиане, поскольку это одна из связей их со всем человеческим родом.
Изобразительная истина. Это уровень правдивого изображения вещей и явлений в мире. Когда писатель, художник или композитор точно улавливает контуры человеческого опыта или внешней реальности, мы говорим, что произведение искусства истинно по отношению к реальности. На этом уровне произведение искусства может быть истинным, даже если мировоззрение художника и неверно. Однако, это не означает, что искусство должно быть "фотографически" реалистичным. Оно должно улавливать реальность горя или безмятежности или красоты человеческого лица., указывать на грех, вину, отчуждение или возрождение.
Перспективная (мировоззренческая) истина. Это уровень интерпретации (в рамках определённой перспективы или выбранных исходных предпосылок, т.е. мировоззрения) человеческого опыта, который изображается автором или исполнителем. Не все формы искусства в равной степени "нагружены" перспективой (мировоззрением). Наиболее согласована с мировоззрением литература, поскольку она выражается в словах. Музыка, будучи наименее изобразительной, наименее способна также и выражать рациональную перспективу. А изобразительные искусства расположены где-то между ними. Перспективы или темы, воплощённые в произведениях искусства, охватывают широкий спектр от общего смысла жизни в одном краю до весьма конкретных утверждений (о Боге, людях, обществе, природе, добре и зле, о главных ценностях и т.д.) в другом краю.
Фактически все произведения искусства говорят нам истину о человеческих ценностях, потребностях, страхах и озабоченности. Большинство произведений искусства правдиво изображают определённые аспекты человеческого опыта и внешней реальности. Но на уровне интеллектуальной перспективы или интерпретации реальности большинство произведений мирового искусства, музыки и литературы не находятся в соответствии с христианским стандартом Истины.
3. Разные формы проявления красоты в искусстве. Никакое обсуждение истины в искусстве не может быть достаточно полным без рассмотрения отношения красоты к истине. Ранее [4] мы кратко упомянули о том, как органично включает в себя Истину, Добро и Красоту христианство. Некоторые авторы -деятели искусства, например, Китс (J.Keats), отождествляют только два понятия - истину и красоту. Но так ли это? С одной стороны, многие совершенно правильно отвергают внесение морализирования в искусство. Но, с другой стороны, можно ли сказать, что они не несут никакой моральной ответственности? Лишено ли искусство этического измерения вообще?
Известное библейское выражение "благолепие святыни" (красота святости)["the beauty of holiness"] (1Пар.,16:29; 2Пар.,20:21; Пс.,95:9, см. также Пс.,28:2) даёт чётко отрицательный ответ на этот вопрос. Даже если кое-кто уверен в независимости красоты от добра (и эстетики от этики), навряд ли кто будет отрицать то обстоятельство, что всегда определённую роль играет сам автор-художник. А он, подобно любой человеческой личности, подлежит моральному суждению Бога. Всё, что создаёт художник, может быть прекрасным и эстетически истинным, но тем не менее содержать ложь! Например, эротические картины Пикассо (P.Picasso) выполнены мастерски, но в библейском смысле аморальны; а в известных картинах Кле (P.Klee) и картинах позднего периода Дали (S.Dali) чувствуется их пантеистический взгляд на мир и они сами писали о таком своём видении мира как о безличностной нематериальной вселенной. Для ещё более глубокого пояснения обратимся к тому, что говорит Библия о сатане. Очень глубоким по смыслу является высказывание ап.Павла о том, что "сам сатана принимает вид Ангела света"(2 Кор.,11:14). Т.е. сама красота может быть сосудом для лжи!
Но есть и такие виды красоты, которые исключают такую возможность: (а) чисто интеллектуальная красота в науке (в частности, в математике), о которой как о критерии истинности говорили А.Пуанкаре и П.Дирак и которая есть красота, отражённая в самосогласованности и симметрии концептуального мышления и в сбалансированной простоте символической логики; (б) красота музыкальной гармонии и других видов гармонии (например, "золотого сечения"); (в) красота (или эстетика) Бесконечного, которая есть красота, отражённая в деятельности Бога при сотворении нашего мира и которая чувствуется нами в природе: в частности, в высочайших горных пиках, пронзающих облака, в волнах безбрежных океанских просторов и в звёздных пространствах космоса; наконец, самая главная для христиан и всех людей (г) красота жертвенной любви-агапе, которую проявил Сам Бог добровольной смертью Сына Своего Иисуса Христа ради спасения всех грешников.
А возможность всех других видов красоты поддаваться порче или извращению должна учитываться художниками-христианами. Художник-христианин знает свою ответственность перед Богом, который дал ему его талант, и он должен не только не зарывать его в землю, но и знать все те злоупотребления, к которым склонна красота. Красота не свободна от последствий грехопадения. Подобно деньгам и власти, искусство также может стать идолом. Отступничество может принимать ангельские формы.
Все виды искусства, а в особенности, музыка, могут глубоко воздействовать на эмоциональную сферу жизни человека, достигая наших сокровенных эмоциональных нужд. А человеческие эмоциональные, душевные переживания неизбежно сопровождают не просто нашу текущую жизнь, но и поиски истины, смысла жизни, мировоззрения… Об этом хорошо знают не только христиане (вспомним в своё время известные в бывшем СССР слова Ленина: "…без "человеческих эмоций" не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины"[соч.,т.25,с.112]). Поэтому в определённой мере искусство - обоюдоострое оружие в нашей духовной (и не только в духовной!) жизни и борьбе. С одной стороны, вспомним приведенные в [2] слова М.Лютера: "…после теологии нет никакого другого искусства, которое могло бы сравниться с музыкой, так как только она одна после теологии способна дать то, что даёт лишь теология, то есть покой и радость души…". А с другой стороны, вспомним и то, как стимулировала музыка и величайших злодеев в истории человечества (например, воздействие музыки Вагнера на Гитлера). Напомним также, как используется "завораживающее" действие музыки в мистицизме Новой Эры. Но есть ли такие стили и направления в музыке, которые не должны слушать христиане по причине, что они не угодны Богу? (Часто, например, задают вопрос, могут ли христиане использовать современную секулярную рок-музыку для своих музыкальных композиций и для исполнения?) Библия не содержит никаких ограничений на музыкальные стили и направления, которые могли бы использоваться или слушаться христианами. Для христиан важен не стиль или форма музыкального произведения, а его содержание [5,6]. Нам следует помнить это при обсуждении современных форм и стилей музыки. Слишком часто некоторые из нас настаивают на том, что музыка, угодная Богу, должна быть угодной и для нашего собственного сердца. Но ведь музыка меняется от культуры к культуре и от поколения к поколению, а многие из нас наслаждаются только узкой областью музыкальных стилей. Можно напомнить слова ап,Павла: "Я знаю и уверен в Господе Иисусе, что нет ничего в себе самом нечистого…" (Римл.,14:14) и "Для чистых всё чисто; а для осквернённых нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть" (Титу, 1:15). В связи с тем, что рок-музыка часто используется в сатанинских целях, напомним, как в той же главе ап.Павел говорил, что жертвенное мясо, посвящённое идолам, вполне приемлемо для употребления в пищу теми, кто свободен во Христе питаться тем, что Бог сделал чистым. Но тем не менее, христианам-музыкантам следовало бы обращаться с молитвенной просьбой к Богу дать им мудрости в использовании новых современных типов музыки.
Вот почему художник-христианин так нуждается в смирении. Подобно Баху, который приложил к своим сочинениям слова "Soli Deo Gloria", он не должен никогда отходить от приоритета поиска прославления Бога во всём, что он творит. Произведения искусства могут быть такими же свидетелями Благой Вести, как и индивидуальная жизнь христианина [7].
Отождествлять красоту с тем, что даёт непосредственное удовольствие и очаровывает нас, - означает иметь поверхностный взгляд на красоту. А отождествлять красоту исключительно с гармонией и упорядоченностью слишком ограничивает силу и истину, на которые способно искусство. Понятие красоты в искусстве должно быть достаточно широким, поскольку красота имеет множество проявлений. Все мы знаем, что моды в искусстве и литературе меняются. Но подлинная красота продолжает существовать, как бы ни было трудно её определить. Точно так же, как Бог ещё может многое нам прояснить светом сияния Своего Слова, Он имеет ещё много измерений красоты для нас в Своём Творении и в человеческом творчестве в искусстве. Поэтому, наряду со всеми опасностями злоупотребления красотой, мы должны признать и глубокий теологический смысл красоты: В Боге основание и источник всего бытия и всей красоты. Нам не следует считать искусство неким побочным делом жизни и служения Богу, ибо через искусство мы можем прославлять Бога, в Ком мы живём и трудимся.
4. Неисчерпаемое разнообразие путей проявления истины, морали и мировоззрения в искусстве. Среди неисчерпаемого разнообразия форм проявления истины, добра и красоты в искусстве полезно отметить следующие:
(а) Художественная истина включает в себя не только осязаемое, но и область фантастического, неосязаемого. Кроме того, искусство может включать, а может и не включать в себя рационально и вербально познаваемое (например, истина может передаваться через пластику балетного танца и т.д.).
(б) Вспомним, что Бог допускает изложение в Библии неприглядных и аморальных явлений, а иногда даже самых безобразных деталей, в истории человечества. И поэтому христианам следовало бы не отбрасывать жёстко те или иные стили и направления в искусстве, не отказываться от познания тех или иных произведений искусства, а развивать в себе способность отделять бедную эстетику и аморальные утверждения авторов-художников от подлинного творчества и мастерства (т.е. плевелы от пшеницы).
(в) Бывает и такое, что истина может выражаться неверующими, а ошибки и отклонения от истины могут cовершаться верующими. Вспомним, как ап.Павел цитировал греческих поэтов для передачи библейской Истины (Деяния,17:28). И вспомним также, как в Исходе (32:2-4) говорилось, как Аарон сделал золотого тельца детям Израиля для поклонения в нарушение Божьей заповеди не поклоняться никаким изображениям.
(г) Многие христиане и не только христиане любят читать детективы именно потому, что эти произведения отвечают на одну из главных моральных потребностей человеческого сердца [7]. Они затрагивают наши взгляды на добро и зло, вину и невиновность, восполняя данную нам Богом потребность в торжестве справедливости. В детективах мы встречаемся с преступниками, восставшими против справедливости и порядка, и вызванным ими нарушением внутреннего равновесия всех действующих лиц. Но в конце концов справедливость восстанавливается. Всё тайное, скрытое во тьме, в свете становится явным. Зло наказывается, невиновные освобождаются. В наш век отрицания моральных абсолютов любовь к детективным историям является хорошим знаком, указывающим на существование морального закона и, следовательно, на истинность христианского учения [8]. Созданные по образу и подобию Бога, мы жаждем справедливости и абсолютного добра.
(д) Что касается абстрактных (невербальных) видов искусства, таких, как непрограмная музыка, абстрактные живопись и графика и т.д., то мораль и мировоззрение прямо никак не выражаются в этих видах. Вопрос об отделении святого и отпавшего от Бога в современной музыке весьма непрост, но и весьма актуален, поскольку он тесно связан с мало изученной проблемой взаимосвязи духовного роста с динамикой эмоций (на которые так сильно воздействует музыка). Но всё-таки можно согласиться с тем мнением [9], что такие искусства, как музыка и абстрактная живопись, сами по себе не могут быть христианскими, атеистическими, пантеистическими, языческими и т.д.; они могут отличаться стилем, формой, более высокой или более низкой квалификацией, степенью и направленностью воздействия на ту или иную эмоциональную сферу и т.д. С мировоззрением и моралью их связывают сопровождающие тексты и не всегда явно осознаваемые ассоциации (в том числе ассоциации, связанные с обстановкой прошлых восприятий и привязок). Кроме того, есть эмоции и душевные состояния, которые могут в определённых обстоятельствах приближать нас к Богу, а есть и такие, которые могут в каких-то обстоятельствах отдалять нас от Бога.
Заключим, развивая сказанное в [10], следующим положением: Всё то, что сообщил Бог человеку в Библии, истинно, но не исчерпывает всего того, что знает Он Сам. И даже в наших межчеловеческих отношениях мы никогда не даём исчерпывающие сообщения друг другу, хотя мы и достаточно (но не абсолютно) понимаем друг друга. Чтобы знать ч.-л. исчерпывающим образом, мы должны были быть бесконечными как Бог. Но мы не станем равными Богу даже на небесах. А поскольку мы созданы по образу и подобию всеведущего Бога-Творца, мы обладаем рациональным логическим разумом и теми или иными творческими дарами - и поэтому в состоянии познавать и углублять наше истинное понимание творения, а также творить, исходя из той информации, которую Бог нам дал в Писании. И если мы будем в постоянной связи с Богом, выполняя Его волю, мы будем функционировать, познавать глубже Истину, истинную Красоту и истинное Добро и творить во вселенной, в которой нас поселил Бог, т.е. мы будем служить Ему, славить Его в науке, искусстве и всей нашей деятельности.
Литература
1. L.Ryken, The Creative Arts, in: The Making of a Christian Mind, InterVarsity Press, 1985, p.105-131.
2. Бл. Августин, Энхиридион или о вере, надежде и любви, Киев, Уцимм-Пресс-Иса, 1996.
3. F.E.Gaebelein, The Creator Creativity, Christianity Today, October 5, 1984, p.33-38.
4. И.А.Городнянская, В.С.Ольховский, Искусство как иррациональный метод познания реальности и средство преобразования человека (см. предыдущий доклад).
5. M.Denman, What's Music, Worldwide Challenge, February 1983, p.6-9.
6. R.D.Dinwiddie, The God Who Sings, Christianity Today, July 15, 1983, p.19-21.
7. J.L.Hodge, Pre-evangelism Through the Arts: Are We Missing Out?, Christianity Today, October 5, 1979,
p.40-41.
8. Реалис (Бюллетень информац.службы христианского исслед. центра РЕАЛ), Киев,1999, вып.1.
9. Пол Торсон (Paul Thorson), частное сообщение.
10. F.A.Schaeffer, The God Who is There, InterVarsity Press, 1968.
В данной работе
1. мы постараемся дать определение понятию гомосексуализм,
2. рассмотрим основные возможные причины этого поведения,
3. представим библейскую концепцию по этой проблеме, а также
4. представим христианскую позицию, выработанную Дж. Уайтом.
1. Общие сведения
Гомосексуальный акт – это половой акт между представителями одного пола. Гомосексуалисты – это мужчины и женщины, участвующие в гомосексуальном акте. Подобное определение акцентирует внимание не на самих людях, а на их поведении, их образе жизни.
Гомосексуализм – общая проблема обоих полов. "Гомо" означает "равный", "одинаковый".
Гомосексуализм наблюдается как среди мужчин, так и среди женщин. Частота его, по данным разных авторов, различна, но в целом принято считать, что частота гомосексуализма варьируется от 1 до 4% у мужчин и от 1 до 3 % у женщин.
Формы поведения гомосексуалистов разные, как и у людей с гетеросексуальной направленностью. Они проявляются по-разному – от долгосрочных моногамных пар (гомосексуальный брак) до гомосексуального группового секса, от анонимных или разовых встреч до длительного ухаживания.
2. Типы гомосексуализма
В тюрьмах, в армии и научных экспедициях, состоящих только из мужчин, возникает "ситуационная гомосексуальность". Такие мужчины обычно возвращаются к гетеросексуальному поведению, покинув тюрьму или по окончанию экспедиции. В тюрьме существует любопытная ситуация, когда доминирующий, физически сильный лидер утверждает свой авторитет и мужественность, принуждая заключенных к анальному половому акту. Такого лидера заключенные не презирают, а боятся и уважают. Он доказал свою мужественность через подчинение себе не только женщин, но и мужчин.
В далеком прошлом умирающие от голода люди в осажденных городах считали великим деликатесом вареных крыс. В безжалостных тисках голода влечение гомосексуала блокировано в одном направлении, его сексуальный аппетит сохраняется и мощно проявляет себя в другом. Поэтому не следует удивляться тому, что нечто, вызывающее отвращение у нормальных людей, считается весьма привлекательным для гомосексуала.
Часто, гомосексуальные отношения, как и гетеросексуальные, у некоторых людей принимают пассивную форму, обусловленную сексуальным совращением. Однако, лишь немногие гомосексуалы поддаются столь легкой классификации. Многие пассивны в одном отношении, но активны в другом.
По ролевому поведению выделяют активных и пассивных гомосексуалистов, исходя из того, что во время половых сношений один или одна из партнеров играет активную (мужскую) роль, а второй или вторая – пассивную (женскую), но четкое распределение этих ролей при половых актах не всегда удается определить.
2. Причины гомосексуальности
Есть несколько теорий возникновения гомосексуализма: эндемическая теория Бартона, психоаналитическая Фрейда, генетическая, нейрогенная, нейроэндокринная Дернера, эндокринная, условно-рефлекторная и др. На Западе широко распространена теория Э. Хукер, согласно которой люди рождаются индифферентными имеют скорее общую сексуальную предрасположенность, чем гомо-, гетеро- или бисексуальные предпочтения. В дальнейшем же сексуальный опыт определяет выбор сексуального объекта. Однако полностью механизм возникновения гомосексуального влечения. В психическом отношении гомосексуалисты, как правило, совершенно нормальные люди без каких-либо патологических проявлений. Для них отлично только одно отличие от остальных членов общества – направленность полового влечения. Все остальные связи в гомосексуальной паре (межличностные, эмоциональные, сексуальные) аналогичны таковым в гетеросексуальной. Поэтому в последних международных классификациях гомосексуализм исключен из списка болезней.
"Почему гомосексуал отличается от других людей? Не обусловлено ли это гормонами, генами, хромосомами?"
Наука долго, но тщетно искала физическую основу гомосексуальности. Тестирование мужчин-гомосексуалистов обнаружило у них тот же уровень гормонов, что и у нормальных мужчин. Яичники и другие половые железы у гомосексуальных женщин вырабатывают половые гормоны в нормальных пропорциях. Научные данные свидетельствуют, что гормоны влияют на сексуальное поведение и половое влечение, но не обуславливают жестко тип сексуального поведения или пол человека.
Психоаналитические теории пытаются объяснить гомосексуальность доминирующей ролью матери, пассивностью отца и этим ограничиваются. Властолюбивая мать и пассивный отец-неудачник(согласно некоторым психологическим концепциям) являются главными виновниками проявления гомосексуальности у ребенка. Действительно, многие гомосексуалисты признаются, что имели властную мать и пассивного отца.
Однако им не удается объяснить, почему многие властные матери воспитывают гетеросексуальных детей, а у внешне нормальных родителей вырастают дети-гомосексуалы. В этих теориях довольно истины, чтобы относится к ним с определенным доверием, но недостаточно фактов, чтобы смотреть на мир только через призму психоанализа.
Бихевиористы. Никто не рождается алкоголиком. С какого момента мы прекращаем говорить, что спиртное превращает человека алкоголика, и начинаем утверждать, что алкоголизм побуждает его пить? В этом отношении, хотя и не в полной мере, алкоголизм напоминает гомосексуальность.
Мы часто склонны объяснять наше поведение природой, а не воспитанием, и навязчиво апеллируем к тому, чем человек является, а не тому, что он делает. Гомосексуальное поведение не является неизбежным для его приверженцев. Ни один гомосексуал (особенно гомосексуал-христианин) не имеет права сказать: "Я не отвечаю за свои поступки, поскольку моя гомосексуальная натура заставляет меня поступать так".
С научной точки зрения связь между тем, кто я есть, и тем, что я делаю, может быть прямой и обратной. Испытав однажды физическое наслаждение от близости с представителем своего пола, я с большой вероятностью захочу пережить его снова. Чем чаще я буду это делать, тем более жестким станет стиль моего поведения. То, что я делаю, предопределяет то, что я есть, в той же мере, в какой то, что я есть, предопределяет то, что я делаю.
По той же причине опыт гетеросексуального наслаждения может привести к цепной реакции в противоположном направлении. Многие люди, мучимые гомосексуальными побуждениями и даже участвовавшие в гомосексуальных актах, обнаруживали медленно растущие изменения в самих себе, испытав гетеросексуальные наслаждения.
Привычка способна формировать поведение. Позвольте молодому человеку однажды испытать удовольствие от сексуальной игры с представителем его пола, и в следующий раз эта сексуальная игра станет еще более волнующей. Наслаждение и облегчение, которые он испытывает от сексуальных отношений с другим мужчиной, "впечатываются" в модель его поведения, делая такое поведение в будущем боле вероятным.
И не важно, как все это начнется: будет ли это совращение взрослым мужчиной или групповое изнасилованиие в тюрьме или армии. Если чувства наслаждения и облегчения от полового акта перевешивают чувства стыда ивины, молодой человек оказывается в ловушке гомосексуального удовольствия.
Главный вопрос не в том, почему он начал, а каково его отношение к этому?
3. Отношение общества к гомосексуалам
Страх разоблачения и общественного осуждения, призрак одиночества в старости налагают на их характер, поведение, эмоции определенный отпечаток. У них довольно часто возникают неврозы, депрессии, нарушение поведения. Многие авторы отмечают, что гомосексуалисты более впечатлительны, возбудимы, подвержены более частым сменам настроения, более поддаются внушению, более неуравновешенны и ранимы. У них легче развиваются неврастенические, ипохондрические и истерические реакции по сравнению с остальными людьми.
Научные и социально-психологичекие исследования свидетельствуют о том, что терпимое или нетерпимое отношение к гомосексуалистам не влияет на их количество в обществе. Нетерпимое отношение к ним лишь затрудняет существование этих людей в обществе, увеличивает число психических и межличностных конфликтов, невротических и депрессивных состояний.
4. Можно ли излечить гомосексуала
Можно ли излечить то, что не является болезнью? Ни гомосексуалы, ни врачи в последнее время так не считают. Выше мы упоминали, что гомосексуализм – это то, что вы делаете, а не то, каков вы есть. В этом случае следующим вопросом будет: "Возможно ли изменить сексуальные привычки?" Гомосексуальные привычки – результат гомосексуальных влечений, которые терзают тело и ум порабощенной ими жертвы. Можно ли устранить влечения сами по себе?
Что же предлагает психиатрия для "лечения" гомосексуалов? Психоанализ может помочь гомосексуалам. Однако, несмотря на отдельные случаи успеха, нет данных о полной и окончательной победе над этим пороком. Исследования, проведенные вскоре после лечения, показали, что все идет насмарку, как только испытуемые подвергаются воздействию реальных жизненных обстоятельств. Чтобы окончательно вылечиться, человек обязан также избегать гомосексуального влечения и поддерживать гетеросексуальные отношения.
Христианин-гомосексуалист сталкивается при лечении еще и с моральными проблемами. Во-первых, при лечении используются гипноз и порнография, которые он, как христианин, не приемлет. Во-вторых, как он может извлечь пользу излечения и подкреплять его своими усилиями, если это лечение предполагает добрачные сексуальные отношения?
6. Как христианин должен относиться к гомосексуализму
В середине 50-х начинается бурный рост общественных движений против юридической и профессиональной дискриминации гомосексуалов.
И все-таки гомосексуалы в большинстве случаев – несчастные люди. Они несчастны, потому что, какой бы ни была их борьба против дискриминации, мир никогда не поймет и нет примет их. Несчастны они и потому, что больше обычного страдают от одиночества и отверженности – временами даже со стороны своих "собратьев". Если непостоянство и неверность поразили наше общество, то в еще большей степени это относится и к их миру.
Эротизм важен для гомосексуала не более чем любого человека. У него та же потребность, как и у всех нас: это желание положить предел одиночеству. А поскольку союзы гомосексуалов хрупки и непостоянны, им чаще приходится сталкиваться с разочарованием, и отчаяние они переживают более глубоко, нежели обычные люди.
Кроме того, многие гомосексуалы боятся открыто присоединиться к когорте "голубых". Некоторые из них живут двойной жизнью, принадлежа одновременно к двум мирам – гетеросексуальному и гомосексуальному. Представители последнего мира презирают их за нерешительность. В то же время они живут в постоянной тревоге потерять своих гетеросексуальных друзей, свои семьи, которые, узнав, чем они занимаются, могут порвать с ними отношения.
В связи с этим, наркотики и алкоголь – обязательная принадлежность многих гомосексуалов, особенно женщин.
Гомосексуальность только семь раз упоминается в Библии, и то кратко:
1. Бытие 19:1-11;
2. Левит 18:22;
3. Судей19:22-25;
4. Рим.1:25-26;
5. 1 Кор.6:9;
6. 1 Тим.1:9-10.
Ни в одном из этих упоминаний гомосексуальность не одобряется. В нескольких местах утверждается, что подобная практика не только греховна, но и неестественна и является извращением. В Левите за нее полагается смерть. Но в Левите, как и в посланиях Павла, ее не называют самым худшим из всех грехов, сексуальных и несексуальных, за которые Ветхий завет призывает приговаривать к смерти, а Новый завет – считать их несовместимыми с жизнью во Христе. Поэтому мы не должны называть гомосексуальность самым страшным из грехов.
Более того, не сам этот грех пробуждает гнев Бога и святых праведников в Ветхом и Новом заветах, а гордыня грешников, погрязших в своем сраме.
Многие христиане-гомосексуалисты, хотя и являются рабами своей привычки, но страстно желают от нее освободиться.
Итак, мы видим, что гомосексуализм – такой же грех как и те греховные поступки, которые не совершал ни один гомосексуалист, а совершаются «нормальными» христианами.
Бог дал нам секс, чтобы научить общению, положить конец одиночеству. Половая любовь – это способ, посредством которого мы можем прийти к более высокому типу любовного союза между Христом и Церковью. Гомосексуалисты глубоко осознают связь между физиологическим и психологическим аспектами греха. В упорядоченном мире, сотворенным Богом, все имело свое точное место и предназначение. Любое отклонение от этого образца не только нарушало волю Господа, но и блокировало преследуемые Им цели.
Половая любовь является одним из компонентов семейных отношений. Но есть ли в гомосексуальных отношениях место для образования супружеского союза? Его не существует, потому что гомосексуальные отношения не были предусмотрены Богом. Не говорит ли здравый смысл, что лоно женщины никогда не было предназначено для введения в него пальцев, языка или свечей? Все эти инструменты не в состоянии оплодотворить яйцеклетку. Ни рот, ни анальное отверстие не предназначены для введения в них пениса. Рот, как известно предназначен для того, чтобы пережевывать пищу, а задний проход – для удаления фекалий.
7. Что должны делать христиане-гомосексуалисты?
Должен ли гомосексуал стремиться избавиться от своих наклонностей и сексуальной ориентации? И если да, то как? Через Божье вмешательство или психотерапевтическими средствами? И как быть с гомосексуалистами, которые чувствуют, что их естество не изменится или же они сами не хотят его менять? Что может предложить им жизнь и Бог?
Во-первых, нет никакого противоречия между верой в Бога и обращением за помощью к специалистам. Ибо есть только один источник исцеления. Необходимо различать непосредственное вмешательство Творца и Его опосредованную помощь через человека. Психиатры и психологи могут помочь постольку, поскольку они открывают и применяют на практике установленные Богом законы.
Бог способен и вмешаться и непосредственно, но он никогда не давал обещание делать это всякий раз, когда нам это только захочется. Только тогда, когда наши мольбы созвучны Господней воле, Он слышит нас. И если ясно, что Его воля в том, чтобы мы избегали гомосексуальных отношений, то столь же очевидно, что в Его воле изменить нашу сексуальную ориентацию. Но у Него могут быть более приоритетные, с Его точки зрения, задачи по изменению нашего образа жизни.
Может ли гомосексуал избавиться от своих порочных чувств и желаний?
Мужчина может испытывать сильное сексуальное влечение. Но никто не может осудить его до тех пор, пока он не позволит ему реализоваться. Его влечение – продукт Богом данных инстинктов и внешних раздражителей., воздействия которых он просто не может избежать. Эти переживания могут быть болезненными, но не безнравственными. А вот чего не следует делать, так это вступать во внебрачную связь, поддаваясь соблазну.
Что должны делать христиане-гомосексуалы?
Христиане-гомосексуалы должны сами побороть в себе пристрастие к этому пороку. Они не нуждаются ни в какой психиатрической или медицинской помощи. Им следует очистить душу откровенной исповедью и молитвой. Сразу после этого прекратить гомосексуальные отношения. Избегать всякого соблазна, который может вернуть в прежнее состояние. Избегать мест и обстоятельств, в которых они испытывали сексуальное возбуждение.
Конечно, за подобным разрывом скорее всего последует период глубокой депрессии, однако она будет не слишком обременительна, если учесть, что взамен они обретут любовь и поддержку Господа.
Что же касается желаний, то попытки лечения их психиатрами не всегда удовлетворительны. Кроме того, они порождают множество проблем: должен ли христианин вообще обращаться за такой помощью? Не лучше ли обратиться к Богу за исцелением.
Итак, если человек желает изменить свои сексуальные ориентации, пусть молит Господа о том, чтобы на то была Его воля. Пусть выяснит, какие имеются варианты медицинской помощи и в чем конкретно заключается лечение. Если у него есть сомнения по поводу моральных и этических аспектов лечения, то необходимо обсудить их со священником или врачем-христианином, чьим суждениям он доверяет.
«Посему Он должен был во всем уподобиться братиям, чтобы быть милостивым… Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь… Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха" (Евр.2:17-18; 4:15).
Христос был искушен и в…? Что это – богохульство или суть евангельского повествования? Ведь иначе как Он мог уподобиться грешникам, с грехами которых не сталкивался и которые не победил? Иисус был подвержен соблазну греха, но не самому греху. Именно такой Первосвященник может понять гомосексуалиста, потому что из личного опыта знает, что такое соблазн. Он может больше, чем очистить. Он может понять любого человека.
Мосиашвили Ирма
“Доброе слово и кошке приятно”, - говорится в народе. Учитывая это, человек и приручает этих самых кошек. Ласковым словом и всякого рода поощрением дрессировщикам удается подчинить себе даже диких животных.
Путем поощрения можно добиться практически всего и от человека. Высоко оценивая, например, интеллектуальный уровень человека, мы провоцируем его не только расширять свой кругозор и общее образование, но и стимулируем в нем стремление разумно обосновывать и решать проблемы, встречающиеся на его жизненном пути.
Методом поощрения щедро пользовался легендарный полководец Наполеон, который специально учредил орден Почетного легиона и раздал его полутора тысячам своих солдат для поддержания боевого духа в армии. И он добивался потрясающих результатов.
Поистине, поощрение имеет великую силу!
Тысячи людей за определенную плату хладнокровно и тщательно разрабатывают изощренные ходы и планы убийств, встают на сторону тех из воюющих, которые “поощрят” его пощедрее. А “поощряющая” мысль о возможной ослепительной Карьере или Власти вдохновляет многих крушить все и всех на своем пути к Ней.
Велика сила поощрения князя мира сего! Но жив Господь, который тихим голосом предлагает всем без исключения самое лучшее, что Он уготовил для нас - Свое Царствие. Он неустанно призывает и слезно взывает к каждому словами: “Верен Обещавший, будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам” (Евр.10:23,24).
Не это ли то самое к чему казалось бы должен стремиться каждый и ради чего стоит жить?
Т.А. Коровкина
г. Днепродзержинск
Стремление к гармоничному восприятию мира, которое сможет помочь нам увидеть жизнь, как нечто ценное и найти значение каждой составной ее части, присутствует в человеке издавна. Религии, как древние, так и богословские, более сложные религии, пришедшие на смену древним, выполняли именно эту функцию. Ученые - антропологи обнаружили, что современные культуры также основаны на определенном мировоззрении, которое помогает их носителям понять воспринимаемую окружающую действительность и направлять свои действия. Культура настолько долго находилась и еще находится под влиянием науки и технического прогресса, что есть заявления в мире, что у нас - научное мировоззрение: наука и методы ее использования формируют наши мысли и направляют наши жизни. Что же тогда соединяет воедино материю и мышление, жизнь и смерть, искусство, науку и веру в Бога, и составляет жизнь нашей Вселенной? Думаю, это хотят знать люди. Что же может сделать наше мировоззрение общим? Видеть, что все окружающее нас взаимосвязано и взаимозависимо и составляет одно целое, значит, разобраться в вопросах жизни, узнать ход мыслей в потоке сменяющихся идей и во всем усмотреть эту взаимосвязь. Это вечное стремление человека к познанию мира идет дальше: это поиски самой жизни - лучшей, а не худшей, поиски жизненной цели, а не пустоты, поиски чего-то, что дает надежду, а не приводит в отчаяние. Не всякое мировоззрение равным образом удовлетворяет человека в его поиске смысла, однако, каждое является выражением определенной человеческой потребности, имеющей глубокие корни. Видение мира - это интеллектуальное и эмоциональное понимание всего, с чем мы сталкиваемся в своем опыте. У каждого человека своё мировоззрение.
Материализм (натурализм) считает, что физически материальный мир - единственно, что существует в пределах быта. Не существует отдельного мира абстрактного разума (а только конфигурация атомов материально существующего мозга). Не существует души. Эмоции ничто иное, как химическое проявление состояния человеческого тела. Большинство материалистов ратует за нравственный релятивизм, т.е. относительность. Это является логическим продолжением материализма. Если существует духовной сферы бытия, и нет Бога, откуда взяться критериям нравственности? Тогда понятие добра и зла будут меняться в зависимости от условий и ситуаций.
Мистицизм - многие восточные религии (как буддизм, индуизм) учат, что физический мир не является реальным, по крайней мере, это не значимая или важная реальность. Высшая форма реальности бытия лежит за пределами этого мира, и ее можно познать лишь ментальное или духовное отчуждение от бытия материального.
Экзистенциализм - философы-экзистенциалисты 20 века, как Камю или Сартр, полагают, что жизнь, по сути не имеет внутреннего значения. Бог не существует, и не существует никакой общеглобальной цели существования жизни и ее значения. Однако мы можем создать свое личностное значение по средствам жизненного выбора. Создаваемые нами значения сами по себе не являются чем-то конечным. Значение каждой вещи тогда уникально для каждого отдельно взятого человека, и оно исчезает со смертью данного человека. Для экзистенциалистов не существует внешних эталонов нравственности.
Христианское мировоззрение начинается с существования реально проявляемого личностного Бога, Который сотворил человека по Своему образу и подобию. Это означает, что каждый человек обладает своим внутренним достоинством и ценностью как личность. В отличие от мистицизма, христианство придерживается точки зрения, что материальная Вселенная вполне реальна, и является созиданием проявляемого в ней разумного божества. Такое мировоззрение включает в себя идею морального падения человека, когда тот отвернулся от Бога. Результатом этого падения было то, что человеческая жизнь, как мы это видим, наполнена жестокостью, разочарованием и отчаянием. Нравственность является абсолютной основой проявления любящего и справедливого Бога. Христианство - не просто система взглядов или кодекс нравственности, хотя и включает в себя и то и другое. Суть христианства - личностное отношение с живым Богом через Его Сына Иисуса Христа. В Вестминстерском Кратком Катехизисе говорится: "Конечная цель человека - прославление Бога и воссоединение с Ним в вечной радости". Бог и есть наша конечная цель и христианское мировоззрение определяет все наши мысли и действия.
Личное знакомство с Богом через Иисуса Христа, Его учение открывают цели и надежды человечества что составляет суть христианства, основы морали и этики, философии мышления Христа как Сына Божьего. Мы познаем Бога через познание Его Сына. Бог послал Его в мир, чтобы доказать людям лучший путь в жизни и то, как можно жить с Ним вечно. Иисус пришел на землю, чтобы показать характер БОГА ибо "Бог есть любовь", как нужно любить и заботиться о других, о тех, кто страдает. Господь сочувствует и страдает вместе с нами. Мировоззрение является основанием для формирования, воспитания характера индивидуума, которое всегда требует изменений оценочных ориентаций, системы нравственных убеждений и этики. Характер человека имеет прямое отношение к тому миру, в котором живет человек и к тому, каким образом он должен веста себя, чтобы жить в нем. Ни одно общество не смогло бы выжить, если бы не опиралось на определенную систему жизненных эталонов. Встает вопрос: какую систему жизненных эталонов следует принять? Например, философия "выживания сильнейших" не учит нас обуздывать себя, не учит быть честными, уважать других. Какой эталон выберет общество и положит его в основу поведения, личных взаимоотношений, переговоров, закона?.. Тот, кто выбирает христианскую систему нравственных ценностей, выбирает тем самым Иисуса в качестве примера, делая жизненный выбор, который послужит на благо людей и общества в целом. Чувство любви, заботы, честность, способность сдержать обещание (нравственная целостность личности), доверие, прощение, свобода выбора, послушание ... - вот качества, отличающие Иисуса, и то, чему Он учит. Библия - Слово Божье, обращенное к падшему человечеству, объясняющее, что нужно делать, чтобы Бог был доволен поступками людей, и как получить Божье прощение через веру в Иисуса Христа, Его жизнь, смерть и воскресение. Библейское учение устанавливает абсолютный эталон истины. В этом отношении христианство уникально. Смысл, ценность и значение фундаментальных истин христианства позволяет достигнуть гармонии в отношениях человека с самим собой, окружающими, обществом. Когда мы принимаем добровольное решение следовать за Христом, мы преображаемся внутренне - "рождаемся свыше" - от "воды" (Слова Божьего) и "Духа" (Святого Духа). В Иисусе Христе мы - новое творение.
Произвести подобные перемены в человеке - не под силу ни одной из существующих морально-этических систем. "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею, иной большей сих заповедей нет!" (Марк 12:28-31). Это был ответ Иисуса на вопрос религиозных учителей о нравственности. Это есть Великая заповедь Господа для нас. Замечательно в Христе то, как Он учил, и что нравственное поведение по отношению к другим людям основывается на близких личных отношениях с Богом. Наша любовь к Богу требует от нас чего-то большего, чем просто усилие. Наша любовь к Богу должна быть активна, т. е. проявляться в делах, а не быть только пассивным эмоциональным состоянием нашей души. Такая любовь к Богу возможна только, если мы примем Его любовь и будем постоянно желать Его участия в нашей жизни. Несмотря на Его могущество, Он не относится к нам как всемогущий властелин, который хладнокровно требует от нас, чтобы мы Его любили. Наоборот, Он - любящий Отец, Который ждет, что мы будем любить Его в ответ на Его любовь к нам. Если мы не поймем этого, тогда мы отнесемся к Великой заповеди, как к требованию, предъявляемому религией, к долгу, исполнить который мы никогда не сможем. Это может повергнуть нас в уныние, заставить опустить руки и жить так, чтобы только наши насущные нужды были удовлетворены. Если мы по такому пути пойдем, Бог не перестанет нас любить. Если мы осознаем Его любовь, тогда она обернется для нас радостью, счастьем от того, что мы тоже любим Его всем своим сердцем, душою, умом и силой.
Иисус указал нам, как мы должны относится к другим людям. "Люби ближнего своего, как самого себя" - простая: фраза, суммирующая мораль человеческих отношений в одном предложении. Это одно из самых широко цитируемых выражений Иисуса. Несмотря на то, что другие учителя нравственности высказывали подобные мысли, они это выражали отрицательными предложениями: "Не делай твоему ближнему того, чего ты не хочешь, чтобы он делал тебе". Иисус сказал, что эта заповедь (вместе с заповедью любить Бога) включает в себя все моральное учение Писания (Матф. 22:40). В Евангелии от Марка Иисус добавляет: "Иной большей сих заповеди нет". Понятно, почему Он говорил так. Без сомнения, общество, где каждый относится друг к другу так, как он хочет, чтобы относились к нему, будет гораздо лучше. Но как нам далеко до такого отношения друг к другу! Что это значит "любить ближнего"? Лука записал то, как Иисус ответил на вопрос книжника, который спросил Его: "А кто мой ближний?" (Лука 10:27-37). Отвечая на этот вопрос, Иисус рассказывает историю о добром самарянине. Нам нужно любить других безотносительно к тому, кем они являются или что они сделали, проявляя сострадание, самопожертвование, не ожидая оплаты за добро.
Природа человека эгоистична. Библия учит, как нужно преодолевать свои греховные наклонности, как научиться приносить пользу другим. Христианство вдохновляет людей, чтобы они на практике старались прощать других за нанесенные обиды, а не поддаваться инстинктивному желанию отомстить. Эта способность прощать основана на принятии Божьего всепрощения, что тем самым освобождает того, кто продает, от тягостного чувства обиды. Характер Бога, особенно Его всепрощение, составляют основу для формирования характера личности. Когда люди чувствуют, что их прощают, они освобождаются от ощущения вины и неудачи, которые действует деструктивно на формирование сильного характера, необходимого для того, чтобы жить здоровой продуктивной жизнью.
Вывод: Когда люди живут, чтобы полностью следовать учению Христа ежедневно, их христианское мировоззрение оказывает сильное влияние на функционирование общества в целом. Христианское мировоззрение также обеспечивает существование общественной сети, отвечающей нуждам образования, и социально - разрешению политических проблем. Сегодня многими вероучениями создается новый принцип подхода любви Бога к человеку - "все для меня". Это есть принцип неофундаментализма как смещенного богословия. Когда разрушается единственный твердый фундамент - Священное Писание, как непреходящее учение Бога для человека, открывается пустота, точнее пропасть, куда попадают легковерные христиане, с потребительской концепцией: "Бог, Ты - мой лучший друг, и Ты все сделал для меня. Неважно, как я живу, я прощен Богом, Бог должен дать мне все и в избытке - здоровье, богатство, духовные "дары". Это - цель врага душ человеческих. который добивается, чтобы христиане стали беззащитными перед ложными чудесами, невероятными явлениями, что вырабатывает потребительскую психологию по отношению к Богу. Лукавый враг намерен довести нас до такого состояния, когда мы превратимся просто в суеверных людей, верующих в магию и колдовство, основным моментом которых является вытеснение "духа здравого ума" из Церкви Христа. Инструмент для достижения этого - харизматический экстремизм, являющийся целью подобного поклонения - удовольствие, острые эмоции, бормотание, "пророчество". Формы такого поклонения - земные, плотские, эгоистичные, стремящиеся не к познанию Христа как Спасителя, а к своему личному лидерству: " Я все могу... ". В данной ситуации в корне нарушается Священное Писание и его основа - христианское мировоззрение и морально-этические нормы. Наш настоятельный библейский долг, дорогие друзья, мой и Ваш, защищать учение Евангелия и Церкви Христа, которые Он приобрел Себе кровью Своей.
И пусть этот маленький пример из моей жизни станет камешком в построении твердого основания, который есть Христос. Только Ему принадлежит вся Слава и Благодарение во веки! В прошлом я ревностно служила материалистической философии мышления и полностью отрицала Бога. Как у каждого из нас, мой путь ко Христу был очень сложным. Грех ранил мое сердце, мой дух, мой разум. Все, что встречалось на моем пути. (скорби, болезни, эмоции), я не могла преодолевать своими силами, ибо они иссякали. Тогда я повернулась к Тому, Кого не знала, но слышала о Нем - к Иисусу. Покаяние и водное крещение, "рождение свыше" необходимо было для меня, великой грешницы. В мире нет лекарств, чтобы человек научился любить другого бескорыстно, вмещая его в свое сознание и сердце таким, какой он есть, уметь поддержать его, утешить. Нет лекарств, чтобы быть терпеливее, когда тебя "давят", чтобы иметь самообладание, самоконтроль и всепрощающее мягкое нежное сердце. Это все - в Иисусе и все через Него. 10 лет следования за Христом, как своим Спасителем, Учителем - это трудные годы духовной борьбы, меня такую немощную и боязливую Господь проводил и проводит через десятки труднейших испытаний, но Слово Бога и вера в Христа было и есть единственным утешением для меня. Таков есть план Бога лично для меня и моей семьи. Я не была одинока в борьбе за свою семью, потому что Иисус был со мной всегда. Он хранил меня, мой разум, мое сердце для любви к мужу и сыну. Рождение малышей - это благословение для нас в нашем возрасте. Бог исправляет наши эгоистичные натуры. Я благодарна Ему, что стою на пути правды Евангелия через изучение Библии. Я благодарна Господу за Его милость ко мне и моей семье, моим детям. Бог подарил мне много друзей - истинных христиан веры во многих уголках планеты. И сегодняшняя встреча с Вами, дорогие друзья, это тоже милость Бога для меня. Это - мой путь в Иисусе Христе. Я счастлива прославить имя Иисуса, нашего Господа, через свое духовное несовершенство и немощь. Я всех Вас люблю любовью Христа. Ему хвала и благодарность. Аминь!
Литература
1. Gooding D., Lennox J. Christianity: Opium or Truth? World Wide printing, Duncanville, USA.
2. Лангхаммер И. Что будет с этим миром? Миссия, Германия, 1995.
3. Стотт Джон. Основание христианства. Москва, "Триада", 1998.
4. Харлакер Уильям. Христианская мораль и этика. Москва, "Триада" 1994.
Один из героев Бальзака говорил: "У меня принципы менялись сообразно обстоятельствам - приходилось менять их в зависимости от географических широт. То, что в Европе вызывает восторг, в Азии карается. То, что в Париже считают пороком, за Азорскими островами признается необходимостью. Нет на земле ничего прочного, есть только условности, и в каждом климате они различны. Незыблемо лишь одно-единственное чувство, вложенное в нас самой природой: инстинкт самосохранения".1
Подобное определение нравственности можно обнаружить в советских академических изданиях: "требования нравственности (как и обычаи) формируются в процессе взаимного общения людей и являются отображением жизненно-практического и исторического опыта непосредственно в коллективных и индивидуальных представлениях, чувствах и воле".2
Насколько верно это утверждение? Действительно ли нравственные законы - это одна из многочисленных внешних систем детерминации нашего поведения, зависящая лишь от тех или иных исторических, географических, этнических и тому подобных условий?
Обратившись к этнографическим справочникам и описаниям, мы, действительно, можем найти большое количество фактов, свидетельствующих в пользу вышеприведенного тезиса. Так, на острове Формоза мужчины обязаны три месяца в году ходить голыми, а если в это время кто-нибудь покроется хотя бы куском материи, про него будут говорить, что он носит украшение, не подобающее мужчине. На этом же острове считается преступлением, если женщина родит ребенка до достижения ею тридцатипятилетнего возраста: в случае беременности она простирается у ног жрицы, которая до тех пор топчет ее, пока не произойдет выкидыш.
В Перу жрецы и маги предсказывают выздоровление или смерть заболевшего человека, и считается преступлением, если приговоренный к смерти больной выздоравливает. Все бегут от него и поносят его. Если бы он был хороший человек, говорят жрецы, боги приняли бы его к себе.
У людоедов жиагов, пожирающих побежденных врагов, дозволено истолочь собственного ребенка в ступке, сварив его с кореньями, маслом и листьями, изготовить мазь, которой натирают тело, чтобы сделать его неуязвимым; но там считается ужасным кощунством не убить в марте месяце ударом топора юношу или девушку. Когда хлеба созревают, королева, окруженная своими придворными, выходит из дворца, убивает всех, попадающихся ей на пути, и угощает ими свою свиту; эти жертвы, говорит она, необходимы для успокоения душ ее усопших предков. Когда жиаги замечают у девушки признаки беременности, они устраивают праздник; если эти признаки исчезают, женщину убивают как недостойную.
В государствах Конго, Ангола и Матамба, по крайней мере, до девятнадцатого века не считалось зазорным для мужа продать свою жену, для отца - продать сына, для сына - продать отца; в этих странах было известно только одно преступление: это не дать первых плодов жатвы главному жрецу.
В тибетском королевстве девушки носили на шее дары, полученные за нарушение целомудрия, - кольца любовников, и чем больше их было у девушки, тем торжественнее справлялась ее свадьба.3
Подобных примеров можно найти множество. Тем не менее в каждом человеческом обществе существуют весьма устойчивые представления о справедливости, порядочности, добре. Откуда они возникают? Мы обнаруживаем их у любого народа, в любой, самой варварской и бесчеловечной культуре. При всех радикальных различиях можно обнаружить некое общее для всех времен и народов нравственное начало, порой существующее даже вопреки главенствующим в данном обществе культурным нормам. В любом народе, каким бы бесчеловечным принципам он не подчинялся, мы всегда найдем проявления сострадания и жалости. Кроме того, этнографы, изучающие нравы и обычаи отсталых племен и народов, свидетельствуют, что многие племена не только высоко ценят добро и гнушаются злом, но большей частью сходятся в своих взглядах на сущность того и другого. Нередко дикие племена стоят столь же высоко по своим представлениям о добре и зле, как и наиболее цивилизованные народы. Даже у тех племен, у которых возводятся в степень добродетели дела, неодобрительные с нашей точки зрения, в остальном, касающемся нравственных понятий, замечается полное согласие с воззрениями всех людей.4
Клайв Льюис собрал учения о нравственности древних египтян, вавилонян, индусов, китайцев, греков и римлян, показав, что все эти учения схожи. Ни в какой из стран не считалось достойным бегство с поля боя; эгоизм никогда не был предметом восхищения. Ни у кого не вызывает одобрение поведение человека, из уст которого вместо слов благодарности вырываются проклятья, когда к нему приходят на помощь. Люди могли расходиться во мнениях о том, должна ли у вас быть одна жена или четыре, но чаще всего соглашались, что нельзя самовольно овладевать чужой женой5- в противном случае сами культурные установления о числе жен были бы бессмысленны.
Существует определенный нравственный закон, который является объективной реальностью, так как существует помимо нашей воли. Он не навязан нам насильно, и мы можем избегать его выполнения (что часто и делаем). Тем не менее знание об этом законе, его понимание всегда живет в нас, не исчезая совсем. И этот закон совершенно не является результатом культурной практики или прагматического подхода - наоборот, именно он зачастую побуждает людей действовать вопреки традициям, личной выгоде и даже собственной безопасности.
Нравственные понятия не присущи самой материи, невозможно представить, каким образом они могли бы возникнуть в результате развития природы или общества. Нравственность не порождается культурой - скорее наоборот, подлинная культура формируется нравственными установками. Приведенные же вначале примеры свидетельствуют (и тому есть множество доказательств) о нравственной деградации упомянутых сообществ.
Отрицание абсолютного морального закона несостоятельно как в теории, так и на практике. Если кто-либо отвергает представления о том, как следует и как не следует поступать, на каком основании он может заявлять, что другим следует считать так же? В этом - явное логическое противоречие. С другой стороны многие люди действительно заявляли об условности понятий добра, честности, справедливости, и этим оправдывали свое поведение по отношению к другим. Однако куда исчезали их красивые теории, когда кто-либо поступал подобным же образом с ними? Чаще всего дело кончалось требованием "справедливого" возмездия.
Иммануил Кант приводил такой пример: один человек одолжил у другого крупную сумму денег и не вернул ее. С точки зрения личной выгоды он поступил вполне разумно. Но если бы такая практика действительно являлась правильной, этих денег ему просто не дали бы изначально. По терминологии Канта то, как можно определяется тем, как должно, и это - объективный и безусловный закон, названный им категорический императив: "поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству (и в своем лице, и в лице всякого другого), как к цели и никогда - только как к средству".6 Но плотник из Галилеи по имени Иисус сформулировал этот закон за много столетий до Канта: "Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними" (От Матфея 7:12).
Иисус называл Себя Сыном Божьим, что придает данной формулировке статус божественной заповеди. И действительно, практически невозможно найти какое-либо другое объяснение происхождению нравственного закона, его абсолютного и безусловного характера. Существование абсолютного нравственного закона свидетельствует о наличии абсолютного нравственного Законодателя. А поскольку нравственность не существует вне мышления, волеизъявления, свободы - всего того, что мы связываем с понятием личности - абсолютный Законодатель есть абсолютно суверенная разумная Личность.
Но именно таким и представляет нам Законодателя иудео-христианское Писание - Библия. Библия утверждает, что создавший этот мир Бог - нравственная Личность, Он неизменен и устанавливает не зависящие от нас нравственные законы мира. Законы эти - то, что соответствует сущности Бога. Согласно Библии человек создан по подобию Божьему, и, хотя грех разделил человека с его Создателем, человек продолжает нести в себе образ Творца. Именно поэтому зачастую даже люди, никогда не слышавшие о Боге и Его законе, по природе законное делают... Они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует их совесть и мысли, которые то обвиняют, то оправдывают одна другую (Римлянам 2:14,15).
Каждый человек может вспомнить ситуации, в которых он вел себя недостойно, малодушничал, не делал, что должен был сделать - или наоборот, преодолевая себя и трудность сложившихся обстоятельств, выходил победителем, совершая поступок. Каждый человек знаком со своим внутренним голосом, который то его упрекает и как бы гнетет, то поощряет и радует. Это тонкое врожденное нравственное чувство называют совестью.
"Совесть - это своего рода духовный инстинкт, который быстрее и яснее различает добро от зла, нежели ум. Кто следует голосу совести, тот нее будет сожалеть о своих поступках. Наш личный опыт убеждает нас также в том, что этот внутренний голос, называемый совестью, находится вне нашего контроля и выражает себя непосредственно, помимо нашего желания. Подобно тому, как мы не можем себя убедить, что мы сыты, когда мы голодны, или что мы - отдохнувшие, когда мы усталые, так мы не можем себя убедить в том, что мы поступили хорошо, когда совесть говорит нам, что мы поступили плохо".7
Человек - свободное существо. Находясь под влиянием множества внешних мотивов и побуждений, он всегда волен избрать любые из них. Мы делаем то, что считаем нужным. Полет нашей мысли непредсказуем. В любом своем поступке мы совершаем выбор - а следовательно, проявляем свободу нашей воли решить так или иначе. Именно потому, что мы свободны, реальный нравственный закон в разных культурах и сообществах облекается в разные формы с различными обрядами и традициями. Имея свободную волю, мы можем и вовсе отойти от нравственного закона. Но преступление закона не упраздняет сам закон. Как бы низко мы ни пали, нам всегда будет напоминать о нем наша же собственная совесть - не поддающийся ампутации духовный "орган", само существование которого является непреодолимым камнем преткновения для любых теорий естественного происхождения человека и морали.
1. Оноре де Бальзак. Гобсек.- М.: Правда, 1979.- С. 12.
2. Философский энциклопедический словарь.- М:Советская Энциклопедия, 1983.- Стр.387.
3. Клод Адриан Гельвеций. Счастье.- М.: Советская Россия, 1987.- С.178-193.
4. См.: Дан Ричардсон. Вечность в их сердцах.- Чикаго: Славик Госпел Пресс, 1983.
5. Клайв Льюис. Просто христианство.- Чикаго: Славик Госпел Пресс, 1990.- С.19.
6. Кант И. Сочинения.- М.,1965. - Т.4. - Ч.1.- Стр. 270.
7. Прот. Александр Милеант. Совесть: Голос Божий в человеке. Миссионерский листок N9.- Los Angeles: Изд-во храма Покрова Пресвятой Богородицы Русской Православной Зарубежной Церкви, 1989.- С. 2.
Дмитрий Поберский, Евгений Новицкий, Сергей Головин
КОКН, 1996,
Этика может вполне пониматься только в свете той системы ценностей, которая присуща исключительно человеку. На протяжении всей истории различное отношение, различные требования к людям и животным основывались на различии между теми и другими.
Чем пристальнее мы рассматриваем себя как связанных с животным миром, тем труднее становится нам даже продолжать разговор об отличительных человеческих достоинствах, о традиционном уважении к человеческой жизни. А без особого отношения к человеческой жизни исчезают и моральные абсолюты. И логическим результатом этого является релятивистский подход, который еще более сближает человека с животными.
Точка зрения, которую мы будем рассматривать ниже, утверждает, что культура предопределяет наш ответ. Все, что данная культурная группа одобряет становится хорошим, все, что не одобряет, становится плохим. Один из влиятельных американских просветителей Джон Девей учил, что нравственные стандарты подобны языку народа, и оба они являются результатом традиции. В случае с языком он объясняет это тем, что в начале его формирования никаких принципов (правил) грамматики не было.
Согласно Хершковитсу, сами по себе культуры являются гибкими, поэтому мы обнаруживаем значительные изменения, происходящие с течением времени. Так, норма приемлемого поведения внутри культурной группы может измениться, когда культура изменяет свою этическую основу. Следовательно, данная культура постепенно может прийти к тому, что мужчина теперь не должен иметь более одной жены, и поэтому полигамия теперь не одобряется этой группой. Однако в это же время, но в иной культуре полигамия приемлима.
Изучение различных культур дает нам возможность оценить отличия, которые существуют среди народов мира. Мы не должны думать, что наша форма гостеприимства или одежды, или символы социального положения являются лучшими, чем у других народов. Мы должны предполагать наличие подобных различий в традициях, и никакое общество не должно судить другое за принятую у них манеру поведения. Но как быть с другими вопросами, такими, как избиение детей, изнасилование, убийство и геноцид? Можем ли мы сделать вывод, что различие моральных кодексов доказывает, что подобные действия могут быть либо верными, либо неверными?
Эволюционная этика также встречается с проблемой определения природы ценности. Заявление, что это важно, что природа ценности явилась постоянно меняющейся и прогрессирующей теорией этики (по Флу) делает натяжку утверждая, что одна ценность изменяет другие ценности. Вопрос тогда ставится так: является ли это на самом деле изменением ценности?
Культурный релятивизм неизбежно ведет к личностному релятивизму. Если не существует межкультурных ценностей, откуда тогда данная группа людей черпает авторитет, чтобы стать источником ценности? В конечном итоге этот авторитет должен опираться на личности. Та или иная раса или группа людей устанавливают определенные стандарты поведения. Личность, тем не менее, рассуждая вполне логично, приходит к выводу, что ей необязательно следовать решению большинства, поскольку непреложного критерия для нравственного выбора не существует.
Не поступают ли так в конечном счете и сами релятивисты?
В то же самое время в украинском концентрационном лагере миссис Бергмер каким-то образом узнает, что семья разыскивает ее. Она страстно желает увидеться с родными ей людьми, но знает, что из плена отпускают только серьезно больных или беременных. После тщательного взвешивания всех «за» и «против» она предлагает одному из немецких солдат, приставленных к заключенным, сексуальные отношения. Он соглашается, и вскоре она беременеет. Через несколько месяцев она отправляется в Берлин для воссоединения с семьей. Невозможно описать радость возвращения. Все члены семьи приветствовали ее несмотря на то, что она рассказала, каким же образом ей удалось вырваться из плена. Родившийся у нее ребенок — Дитрих — пользовался всеобщей любовью, поскольку он помог воссоединению семьи.
Поступила ли миссис Бергмер верно? Иосиф Флетчер в своей «Ситуационной этике» приводит эту историю, чтобы проиллюстрировать то, как «новая мораль» должна применяться. (11) По его представлению существуют три основные подхода при принятии нравственных решений, а все этические системы прошлого могут быть классифицированы в согласии с этими тремя категориями.
Флетчер признает, что ситуационная этика является по сути своей утилитаризмом, и считает, что ситуационализм развил принцип удовольствия в утилитаризме и назвал его принципом агапе (любви), поэтому, различие между ними только в терминах. «Тогда вся разница между христианином (ситуационалистом) и утилитаристами сведется к терминологии и к разному ответу, на вопрос «Зачем переживать, зачем быть озабоченным?» — ведь это вопрос метаэтики». (16)
Без этического содержания любовь становится бессмысленной. Руководствуясь любовью, мы принимает решения, которые основываются на определенных ценностях. Никто не свободен от ценностей, и никто не любит, прежде не оценив свой выбор. Любовь без правил (или некое всеми признанное определение) не может оказать никакой помощи для принятия даже одного нравственного решения.
Несостоятельность попыток этического предсказания может быть показана на примере трудов Бентхема, который пытался строить моральные решения исходя из математических вычислений. Но даже самое простое этическое решение нельзя принять опираясь на такой метод.
Центральная статья журнала «Тайм» (33) была посвящена современной теории поведения, названной социобиологией. Говоря об этой теории вкратце, можно отметить, что она рассматривает мораль в прямой зависимости от генов. Согласно данной теории, все формы жизни существуют только для того, чтобы служить потребностям, заложенным в коде молекул ДНК. Сохранение генов личности, согласно социобиологии, является основной причиной для существования индивидуума и главным фактором, определяющим его поведение.
Некоторые философы считают, что легче верить лишь в одну субстанцию во вселенной: материю. В свете их подхода проблема разум-тело просто сама собою снимается, так как то, что носит название «разум» на самом деле является продуктом физических и химических реакций. Таким образом, вся вселенная (включая человечество) является ни чем иным, как сложным, запутанным механизмом. Такое видение вселенной и человечества ставит нас перед вопросом: есть ли вообще место этике в такой материалистичной вселенной?
Точно так же, как материализм Хоббеса и Ля Мэтри или эпифеноменализм Хаксли, натурализм принимает, что существует лишь одна субстанция для вселенной. Это означает, что все субъекты материи имеют причинно-следственную связь. Вселенная, включая человека, является гигантским компьютером, контролируемым слепыми физическими силами. Человек — всего лишь винтик в этой машине. Мы не можем воздействовать на этот мир, однако мир полностью руководит нами.
Таким образом, согласно социобиологии, мы запрограммированы, подобно компьютерам. Мы делаем то, что диктуют нам наши гены. Мы ожидаем, что машина будет работать согласно механическим законам, и не считаем машину моральным существом. Почему же наш подход к человеку должен быть иным? Мы тоже машины и действуем в соответствии со слепыми физическими и химическими законами. Конечно, мы более совершенны, но, тем не менее, мы — всего лишь материя.
Бихевиористы не спешат с заключением, что ответственность с человека снимается при принятии их теории. Подчеркивая сложность нашего физического устройства, некоторые бихевиористы иногда говорят о тех или иных формах человеческой ответственности. Но факт остается фактом, что без существования различных субстанций (разум, душа или дух), которые обладают какой-то степенью независимости, человек — всего лишь винтик в механизме вселенной. Материя остается материей, как бы высоко ни была она организована.
Современная этическая мысль дает довольно необычный ответ на вопрос: что делает те или иные действия верными или неверными? Каков же этот ответ? Ничего буквально хорошего или плохого не существует; эти термины просто выражают эмоции, и как таковые не могут быть ни верными, ни ложными. Так, во всяком случае, учит школа эмотивистской этики.
Для Юма и Айера этические суждения никогда не противоречат одно другому, поскольку такие утверждения являются всего-навсего выражением чувств индивидуумов. Допустим, я сказал «Мне нравятся помидоры», а вы сказали «Мне не нравятся помидоры». Мы несогласны в нашей оценке этого продукта, но никто не может сказать, что мы противоречим друг другу. С точки зрения логики нет никакого противоречия в том, чтобы говорить, что мне нравится то, что не нравится другому.
Несколько менее крайняя форма эмотивизма была сформулирована Чарльзом Стивенсоном. Он соглашается, что выражение этических суждений стремится к тому, чтобы найти и пробудить сходное понимание у слушающего. (47) Однако он также считает, что благодаря наличию нашего личного к ним отношения, основанного на наших убеждениях, они могут иметь здравый смысл. Другими словами, Стивенсон предполагал, что ценность зависит от того, на основе каких фактов эта личность совершает то или иное этическое суждение. (48) Таким образом, так как эти факты могут быть поставлены под сомнение, этические суждения подвержены пересмотру на основе новых знаний и фактов.
Экзистенционалисты, такие как Сартр и Хейдеггер или нигилисты, такие как Ницше и Кафка, видят себя заброшенными в мир, не имеющий никаких критериев добра и зла. Карл Генри, христианский ученый, описывает экзистенционализм как «не дающий никаких принципов для совершения правильного выбора», и как «позволяющий делать все, что только не пожелаешь». (50)
Но действительно ли тезисы эмотивизма устраняют всякую возможность разумных дискуссий относительно морали? Когда мы предпринимаем попытку сделать моральное суждение, не говорим ли мы, фактически, иррационально? Действительно ли нашей концепции «должно» не остается места в этом мире? Ответ на этот вопрос отрицательный. Здесь мы сталкиваемся с основной предпосылкой эмотивистской философии, а именно, что только имеющие смысл утверждения могут быть рассмотрены. Но эта предпосылка сама не может быть фактологически подтверждена. Юм и Айер создали предпосылку, которую они не смогли обосновать.
Краткий обзор этических теорий, приведенный нами, показывает, что трудно и даже почти невозможно построить логически последовательную и удовлетворительную систему этики. Столь слабый прогресс в области этики кажется странным в свете гигантских продвижений в других отраслях человеческого познания. Компьютеры способны решать сложнейшие задачи в микросекунды, человек ходил по Луне и вернулся невредимым на землю. Но что касается этики, то здесь, как кажется, мы обсуждаем те же моральные вопросы, какие обсуждал Платон, притом с очень малым прогрессом или вообще без оного.
При внимательном исследовании мы непременно должны будем прийти к заключению, что религиозные и этические знания отличаются от обыкновенного научного опыта, наблюдения.
Мы не можем, начав с ограниченной перспективы, прийти к заключению, которое было бы универсальным в своем заявлении. И мы не можем вывести основную теорию поведения из личного опыта. Научный метод может собрать факты, но эти кусочки информации не могут сказать нам, что мы должны делать; такие знания должно черпать из иного источника.
Позвольте привести вам пример: как кто-либо сможет научно доказать, что убийство — это морально неправильное действие? Допустим, большинство людей соглашается с тем, что убивать — это нехорошо, но что из этого будет следовать? Единственным путем доказать, что то или иное действие является хорошим или плохим, будет показать, что определенные жизненные ценности являются внутренне присущими (абсолютными) и что это действие (убийство, например) противоречит данным установленным абсолютам. Но как кто-либо сможет доказать, что человеческая жизнь является самоценной?
Сложнейшее современное оборудование может продлить жизнь больным пациентам; это же оборудование в руках диктатора может послужить орудием убийства многих людей, — потенциальных врагов. В обоих этих случаях цель будет достигнута на основе научного прогресса. Но научные исследования никогда не смогут ответить на вопрос: кто должен жить, а кто должен умереть и почему? Поэтому все жизненные ценности, да и сама мораль, должны основываться на ином фундаменте.
Флетчер заявляет: «Все согласны, что благо — это то, что срабатывает, то, что дает положительный результат и удовлетворение». (57) Флетчер пытается избежать выводов релятивизма установлением одного незыблемого абсолюта: любви. Таким образом, все вещи относительны, но относительны только по отношению к неизменному абсолюту. Но может ли такая позиция быть последовательной? Возможно ли принимать релятивизм и быть сторонником хотя бы одного абсолюта? Если истиной является то, что действенно, то нельзя ли предположить, что может настать день, когда любовь перестанет быть действенной? Многие сегодня могут сказать, что, возможно, этот день уже настал.
т себя мерилом всех вещей. Человек в гуманистической системе становится темой всей природы, поэтому и основой для всех ценностей. Однако, как подчеркнул Гордон Кларк: «Этика требует нормативных принципов, которые никогда не следуют из описательных данных. Поэтому гуманизм не может доказать, что гуманизм является какой-то ценностью». (60)
Современные этические системы полагают, что Библия не может служить мерилом морали, т. к. эта книга была написана в другое время и в других культурных условиях, нежели те, в которых мы живем сегодня. Однако тот факт, что Бог неизмеримо выше всякой культуры, позволяет нам продолжать надеяться на возможность использования моральных принципов Библии и в настоящих условиях. Без этого мы не смогли бы возвысится над принципами культурного релятивизма. Но есть Бог. И Бог не безмолвствует. Слово Его, записанное в Библии, применимо ко всем культурам и во все времена.
Грубое навязывание людям моральных законов, носящих имя Божие, привело к тому, что многие потеряли веру в самое существование божественной морали.
Но вне Бога не существует ни одного закона, которому Он должен был бы подчиняться. Для Него цель действительно оправдывает средства.
И, конечно же, одним из средств, которые Он может использовать для выполнения Своей воли — это дача нам особых указаний или руководств в морали. Эти универсальные, абсолютные моральные законы должны соблюдаться во все времена, не взирая ни на какие обстоятельства. Таким образом, в нашу ответственность входит подчиниться этим законам; и когда мы подчиняемся, Господь контролирует и управляет всеми последствиями этого.
В Библии Господь открыл определенные этические принципы, которые и определяют мораль. Тут мы должны сделать два очень важных наблюдения. Во-первых, библейская мораль — это нечто большее, чем внешнее повиновение моральному закону. Наше повиновение должно проистекать из внутреннего отношения. Новый Завет поднимает заповедь «Не убий» на уровень внутренней мотивации. В самом деле, Христос сказал, что если мы ненавидим кого-либо, мы повинны в том убийстве, которое совершается в нашем сердце.
Во-вторых, мы начинаем судиться по нашим намерениям, выраженным в конкретных действиях, скорее чем по последствиям тех же самых действий. К примеру, если вас пригласили на дружеский обед и там угостили супом, ненамеренно зараженным болезнетворными бактериями, в результате чего вы скончались, ваши гостеприимные хозяева не будут повинны в убийстве. Так как библейская мораль не определяется последствиями, то и действие, приведшие к несчастью, не может рассматриваться как аморальное. Однако если было совершено умышленное отравление, то в Божьих глазах это будет рассматриваться как убийство, даже если вам удастся выкарабкаться и выжить.
большинстве случаев, неадекватное понимание библейской этики обусловлено отсутствием у человека ее общей, целостной картины. Для понимания библейской этики недостаточно знания определенного набора библейских текстов. Лишь когда мы рассматриваем широкий контекст, перед нами начинает вырисовываться та схема, которая помогает нам принимать решения в каждом отдельном случае. К примеру, Библия ни словом не говорит об эутоназии (если только не подразумевать под этим одну из форм убийства). Но если мы понимаем основной контекст библейского откровения и то, как он подчеркивает ценность человеческой помощи, мы поймем, какой обильный материал дает нам Писание в разборе даже самых современных проблем человечества.
Вот несколько следствий подобной точки зрения:
1. Человеческая жизнь не заслуживает того уважения, которое традиционно исповедует иудео-христианский мир.
2. Следовательно, аборты, эутоназии вполне приемлемы, т. к. человеческая жизнь не является чем-то священным. Мы можем рассуждать о человеке так же, как мы рассуждаем о животных.
3. Наконец, не имея традиционных моральных абсолютов, у нас должны будут восторжествовать законы джунглей: мнение большинства и грубая сила должны стать единственными критериями в различии между добром и злом.
Резкий контраст с подобной картиной дает нам Библия, представляя человека как существо, качественно отличное от мира животных. Мы одни были сотворены по образу Божию, который проявляется по крайней мере в том, что мы обладаем:
1. Личностными качествами: это значит, мы обладаем способностями осознавать самих себя.
2. Способностью мыслить: мы можем размышлять о конкретных вещах и об абстрактных категориях.
3. Моральными способностями: мы можем видеть разницу между добром и злом.
4. Способностью иметь правильные отношения с Богом.
То, какую философскую или этическую систему мы избираем, определяет, через какую призму мы будем смотреть на окружающую нас реальность. Поэтому каждому человеку сегодня необходимо задаться вопросом: какая из этих призм или линз представляет нам наиболее объективную картину реальности? Ответ на этот вопрос должен быть дан прежде, чем пускаться в дискуссии по вопросам морали, которые без этого ответа будут совершенно бессмысленными.
Нэнси Л. Джоунс
г. Уинстон-Сейлем, США
Перевод с английского Е. Канищевой
В январе 2001 года, в первый месяц нового тысячелетия, Англия пересмотрела своё законодательство и разрешила "терапевтическое", или "лечебное" клонирование клеток эмбрионов человека, в противовес "репродуктивному" клонированию. Логически это обосновано так: от клонирования клеток человека в определённых пределах больше пользы, чем риска. Однако "терапевтическое" клонирование человека неизбежно влечёт за собой целый ряд морально-этических вопросов: "Необходимо ли клонировать человека?", "Клонирование клеток эмбриона и клонирование детей - не суть ли одно и то же?", "Нужно ли создавать человеческие эмбрионы в исследовательских целях?", "Допустимы ли исследования, предполагающие уничтожение человеческих эмбрионов?" и, в конечном итоге: "Допустимо ли клонирование эмбрионов человека в лечебных целях?" В фундаменте всех этих вопросах лежит один, главный, основополагающий этический вопрос: каков моральный статус человеческого эмбриона?
Одобрение и разрешение терапевтического клонирования человека основывалось на морально-этическом различии между "репродуктивным" и "терапевтическим" клонированием. Репродуктивное клонирование - это воспроизведение всего человеческого организма целиком. Лечебное же (медицинское, терапевтическое) клонирование по определению прекращает копирование человеческих клонов на эмбриональной стадии и не допускает имплантации и нормальной беременности. При терапевтическом клонировании эмбрион разрушают на ранней стадии развития - на стадии бластоцита, и получают из него культуру стволовых клеток. Для получения этой клеточной массы, которая при нормальной беременности дает начало плоду, эмбрион неизбежно следует разрушить. Стволовые клетки человеческого эмбриона называют плюрипотентными стволовыми клетками (ПСК), поскольку они могут давать начало разнообразным типам клеток. В ноябре 1998 года доктор Томсон (Thomson) в Висконсинском университете получил культуру стволовых клеток человеческого эмбриона из зародышей, предоставленных клиниками по искусственному оплодотворению в пробирке - in vitro (1). Эти клетки были плюрипотентны, то есть обладали большими возможностями, и неограниченно делились в лабораторных условиях. При имплантации под кожу мыши они давали начало клеткам выстилки кишечника, хряща, кости, мышц и эпителия нервной системы.
Открытие способности стволовых клеток эмбриона давать начало другим типам клеток породило веру в их целебные свойства, с помощью которых можно победить едва ли не любую болезнь и избежать старения. Было высказано мнение, что наивысший терапевтический потенциал эмбриональных стволовых клеток в обновлении тканей может быть реализован при их выделении из собственных клеток пациента (2, 3). Чтобы получить "по заказу" такие индивидуально специфичные ПСК, требуется применить метод переноса ядра соматической клетки (ПЯСК) - этот же метод был использован при клонировании овцы Долли (4) для создания эмбриона, идеально подходящего пациенту. Цель эмбрионального, или терапевтического, клонирования состоит в получении стволовых клеток человеческого эмбриона, идентичных собственным клеткам пациента, что со временем можно будет использовать для лечения болезней. Пока же о стволовых клетках эмбриона известно лишь то, что из них можно получать клетки разных типов, которые способны длительное время существовать в лабораторной культуре. Способности же управлять дифференцировкой и пролиферацией пока остаются на уровне гипотез.
Две крайние точки зрения на ограниченное клонирование отражают две морально-этические позиции по отношению к эмбриону человека. Эмбриолог Уинстон (Winston) утверждает: "Никто не собирается, да и не может клонировать человеческие эмбрионы... Всё, что нам нужно, - получить ткань эмбрионального происхождения и выделить из нее участки клеток, с помощью которых можно будет лечить больных людей". Однако профессор Скэрисбрик (Jack Scarisbrick) говорит иное: "Это - клонирование. Вы создаете точную копию человека. И от этого нового человека отрываете кусок, а потом убиваете его". Почему двое высокообразованных ученых высказывают прямо противоположные мнения об одной и той же методике? Первое мнение отражает биологический подход. Согласно ему, эмбрион, который не прошел имплантацию и внутриутробное развитие, не имеет никаких интересов, которые общество должно защищать. Такой эмбрион - не более чем скопище клеток, управляемых не мозгом, а генетическим кодом. Противоположный подход рассматривает эмбрион как живого человека, которого следует воспринимать как полноценную личность с первого мгновения его существования. "Вопрос не в том, похож ли развивающийся человеческий зародыш на взрослого человека, а в том, соответствует ли его развитие человеческой природе на данной конкретной стадии" (5). Общество обязано защищать человеческий эмбрион в силу его генетической уникальности и способности вырасти в личность. Вот почему эксперименты над эмбрионами - ничем не оправданное убийство.
В 1994 году Национальный институт здоровья США учредил комиссию по вопросу о человеческом эмбрионе с целью примирения этих двух противоположных точек зрения. Был разработан компромиссный подход, согласно которому эмбрион - не личность, но, будучи формой человеческой жизни, обладает моральной ценностью. Критерий этого промежуточного статуса - определение человеческой жизни и личности через обладание тремя обусловленными деятельностью мозга способностями: сознанием, способностью мыслить и способностью ощущать. Был сделан вывод, что человеческая личность проявляется только на 14-й день развития. В основу этого вывода легли три биологических факта. Во-первых, первичная полоска - предшественник центральной нервной системы развивается на 14-й день (6). Во-вторых, на ранних стадиях развития эмбриона его индивидуальность размыта. До седьмого-десятого дня развития возможны два явления: формирование близнецов и мозаицизм. Формирование близнецов - способность эмбриона разделяться и образовывать несколько генетически идентичных особей. В случае мозаицизма два разных зародыша сливаются воедино, образуя один организм с двумя различными геномами. И, наконец, приблизительно на 14-й день (иногда раньше, на 7-й -10-й день) происходит имплантация в стенку матки; до 60% эмбрионов при естественном оплодотворении не имплантируются в теле матери. Вывод: если в природе большинство зародышей в возрасте менее 14 дней погибают естественным путём, то эксперименты над эмбрионами допустимы до достижения 14 дней без имплантации.
Многих убеждает утверждение, что жизнь человека обретает уникальную, только ей присущую ценность лишь тогда, когда человек становится личностью. Есть ещё одна сходная точка зрения, рассматривающая человеческий эмбрион с позиций роста и развития: моральная ценность внутриутробной жизни возрастает с течением беременности, и на поздних её стадиях (или к моменту рождения) достигает общечеловеческого уровня. Однако принципиально важно рассмотреть предпосылки, на которых основаны "моральная граница" 14-го дня беременности и запрет на имплантацию эмбриона. Первая предпосылка: личностность должна определяться нашим восприятием человека как такового. Вторая предпосылка: составляющие личности - сознание, способность мыслить и способность ощущать. Третья предпосылка: первичная полоска есть точная мера сознания, способности мыслить и способности ощущать.
Очевидно, что, в соответствии с биологическими данными, сознание, способность мыслить и способность ощущать развиваются на более поздних стадиях. В недавней статье в "Журнале Американской медицинской ассоциации" (JAMA) Ланца (Lanza) и др. доказывают, что это - чёткая и реальная граница, поскольку как только формируется первичная ось тела, обретает конкретность "индивидуальность", являющаяся ключевым понятием для определения личности (2). Другие же учёные признают, что граница 14-го дня выбрана произвольно, поскольку "биологически" ясно, что раньше этого времени жизнь существовать не может (7). Специалист по этике из Принстонского университета Питер Сингер (Peter Singer) предполагает, что "новорожденный ребёнок не способен ни к самосознанию, ни к осознанию собственного существования во времени - он приобретает эти качества много позже. Это - не личность. Его жизнь заслуживает защиты не более, чем жизнь плода". "В нашей книге "Должен ли ребенок жить?" моя коллега Хельга Кузе (Helga Kuhse) и я высказываем предположение: только в возрасте 28 дней о новорожденном можно сказать, что он имеет такое же право на жизнь, как любой человек. И, конечно же, лишь намного позже ребенок приобретает чувство собственного существования во времени…" (8). Если довести ход мысли сторонников "личностного подхода" до логического завершения, выходит, что инвалиды, умственно отсталые люди, маленькие дети и старики - неполноценные члены общества.
"Имплантационный подход", на первый взгляд, кажется обоснованным. В определенных ситуациях прерывание беременности - в интересах общества; ведь страшно подумать, что можно дать жизнь эмбрионам, возникшим в ходе экспериментов, мутантным и клонированным. Нельзя допустить, чтобы такие дети появлялись на свет. Вообще, клонирование человека недопустимо, потому что оно нарушает принцип уникальности каждой человеческой личности. Клонирование обесценивает уникальность личности - весьма вероятно, что клонированный человек будет считаться неполноправным по отношению к человеку, появившемуся на свет обычным образом. В отношении исследований плодов в матке уже разработаны этические нормы, допускающие вмешательство в тех случаях, когда ожидаемая польза перевешивает риск жизни личности плода. Следовательно, согласно этому подходу, эксперименты над эмбрионами или клонирование допустимо производить только в лабораторных условиях, и результатом этих операций может быть лишь производство клеточной массы, а не тканей и органов.
Но чем отличаются эмбрион в утробе и эмбрион в чашке Петри? Есть мнение, что "разница между эмбрионом в утробе и гаметами в чашке Петри состоит в том, что эмбриону для развития достаточно "естественного" существования… Лабораторный же эксперимент требует активного, направленного и "искусственного" (в виде механического переноса в матку) вмешательства третьей стороны, без которого беременность невозможна" (7). Иначе говоря, перенесение эмбрионов, зачатых или клонированных в чашке Петри, в утробу - искусственный процесс. Это - любопытное замечание, учитывая, что гаметы требуют такого же "активного, направленного и "искусственного" (в виде механического переноса) вмешательства" в первую очередь для того, чтобы попасть в чашку Петри. Если мы против искусственного переноса гамет из чашки Петри, то почему мы должны радоваться их искусственному переносу в чашку Петри? На это отвечают: "Чтобы бесплодные пары могли иметь детей".
Создание эмбрионов было позволено для размножения рода человеческого. Но совсем другое дело - создавать эмбрионов, чтобы ставить на них эксперименты. Во-первых, разрешение на создание экспериментальных эмбрионов поднимает проблему инструментализации - создания человеческой жизни исключительно в утилитарных целях. Во-вторых, клонированные эмбрионы или полученные из них стволовые клетки имеют большую коммерческую ценность, а значит, встает проблема коммодификации людей - возможности торговли человеческой жизнью. Создание эмбрионов в целях эксперимента подрывает принцип самостоятельной ценности человеческой жизни. Жизнь ценна сама по себе, а не потому, что из нее можно извлечь пользу при лечении болезни. США выступили против создания эмбрионов в научных целях, но предложили разрешить производство стволовых клеток из эмбрионов, не усыновленных после искусственного оплодотворения, поскольку "лишние" эмбрионы и выброшенные плоды обречены на неминуемую гибель, и мы не должны отказываться от их использования для пополнения медико-биологического знания и возможности оказать медицинскую помощь больным. Но разве эмбрион, произведенный путем клонирования, имеет меньшую ценность, чем эмбрион, порожденный слиянием яйцеклетки и сперматозоида?
Для оправдания терапевтического клонирования привлекаются богословские и утилитарные аргументы. Высказывается мысль, что общество должно быть застраховано от наиболее очевидной опасности: от имплантации клонированного эмбриона и, следовательно, появления детей-клонов. Однако следует разрешить применение методов, способствующих излечению диабета, болезни Паркинсона, болезни Альцгеймера, рака, сердечных заболеваний, артрита, ожогов и болезней спинного мозга. Этика же не может оправдать терапевтическое клонирование человека. Во-первых, нельзя создавать эмбриона просто для того, чтобы другие люди его использовали. Более того, если такие эксперименты окажутся успешными, то спрос на эмбрионы для удовлетворения человеческих нужд будет расти. К тому же, необходимо будет создавать экспериментальные эмбрионы, чтобы определить, будет ли от них медицинская польза.
На нашу концепцию этики исследований человеческого организма оказали влияние три плодотворных документа, касающихся этических норм. Это Нюрнбергский кодекс (1946-49 гг.), Бельмонтский доклад (1979 г.) и Хельсинкская декларация (1964 г., поправки внесены в 2000 г.). Хотя каждый из этих документов посвящён отдельным вопросам, из всех них вытекают общие руководящие принципы. Научные эксперименты, равно как и исследования, должны быть высочайшего качества. Предварительные эксперименты над животными должны давать плодотворные и многообещающие результаты. Если для достижения цели применим метод, не требующий экспериментов над людьми, то такие эксперименты проводиться не должны.
Принцип уважения к человеку оправдывает исследования над людьми только при условии, что благополучие объекта исследования приоритетно перед интересами науки и общества. На практике это означает, что принцип уважения к человеку требует его полной осведомлённости и добровольного согласия на участие в исследовании. Все участники исследования должны быть предупреждены обо всех возможных неблагоприятных последствиях и иметь возможность отказаться от своего участия. Если речь идёт о детях или эмбрионах, то требуется согласие родителей или доноров генетического материала. Соображения милосердия требуют, чтобы риск, которому подвергается участник исследования, не превышал степени важности решаемой проблемы, и чтобы были запрещены эксперименты, заведомо предполагающие смертельный исход (кроме обусловленных Нюрнбергским протоколом случаев, когда врач ведёт эксперимент на себе). Соображения справедливости требуют, чтобы как риск, так и польза исследования были равно применимы ко всем слоям общества. Если некая часть населения подвергается риску, то она же должна получить пользу.
Создание эмбрионов в результате клонирования или генной инженерии лишает эмбрион исторической семьи и вырывает его из контекста взаимоотношений семьи и врача с научным и деловым сообществом. Эмбрионы, созданные в экспериментальных целях, - скорее собственность или товар, чем люди. Их владельцы - доноры генетического материала или учёные, дающие согласие на эксперимент, - вряд ли принимают решения, исходя из интересов эмбрионов. Есть мнение, что в этом типе исследований человека вообще нет необходимости, поскольку недавно было показано: стволовые клетки взрослого организма также обладают плюрипотентными свойствами и могут содержаться в лабораторной культуре, давая начало другим типам стволовых клеток. Общество должно решить вопрос, допустимо ли клонирование эмбрионов с морально-этической точки зрения. Терапевтическое клонирование человека невозможно примирить с современными нормами исследований человеческого организма. Термин "терапевтический" по определению подразумевает лечение болезни. Получение же клонированных стволовых клеток эмбрионов в ближайшие годы, если не десятилетия, будет служить только исследовательским, а не лечебным целям. Сам процесс клонирования человека может привести к болезням, а не к их излечению, в частности - к снижению качества человеческой жизни или стволовых клеток вследствие латрогенных (неспецифических) генетических дефектов. То, что противники клонирования эмбрионов называют этот метод "губительным", вполне соответствует его сути. Термин "терапевтический" предполагает нечто верное с точки зрения морали и в применении к клонированию вводит в заблуждение. Терапевтическое клонирование человека морально допустимо лишь при условии, если рассматривать эмбрион как скопление клеток. Но христианское мировоззрение видит в эмбрионе человеческое дитя. Лечение как цель не может служить оправданием для создания или клонирования человеческого эмбриона, который впоследствии будет убит. Основополагающий этический вопрос заключается в моральном статусе эмбриона человека. Ответ прост: эмбрион человека есть человек, и ничто иное.
1. Thomson, J. A., Itskovitz-Eldor, J., Shapiro, S. S., Waknitz, M. A., Swiergiel, J. J., Marshall, V. S., and Jones, J. M., Embryonic stem cell lines derived from human blastocysts [see comments] [published erratum appears in Science 1998 Dec 4;282(5395):1827], Science, 282, 1145-7 (1998).
2. Lanza, R. P., Caplan, A. L., Silver, L. M., Cibelli, J. B., West, M. D., and Green, R. M., The ethical validity of using nuclear transfer in human transplantation [In Process Citation], JAMA, 284, 3175-9 (2000).
3. Pedersen, R. A., Embryonic stem cells for medicine, Sci Am, 280, 68-73 (1999).
4. Wilmut, I., Cloning for medicine, Sci Am, 279, 58-63 (1998).
5. Forsythe, C. D., Human Cloning and the Constitution, Valparaiso University Law Review, 32, 469-542 (1998).
6. Lockwood, M., Human identity and the primitive streak, Hastings Cent Rep, 25, 45 (1995).
7. Charo, A., The hunting of the snark: The Moral status of embryos, right-to-lifers, and third world women, Stanford Law & Policy Review, 11, 11-37 (1995).
8. Kuhse, H. and Singer, Should the baby live? The problems with handicapped children, Oxford University Press (1985).