II. Самоудостоверяющий характер
VI. Деление канона Ветхого Завета; порядок книг
Греческое слово “канон”, имеющее семитские корни (ср. евр. кане в Иез. Xl. 3, и т.д.), первоначально означало измеряющий инструмент, а позже также употреблялось в метафоричном смысле как «правило действия». Так это слово обрело свое место в языке духовенства. Вначале оно обозначало сформулированное вероучение, в особенности символ крещения или церковную доктрину в целом. Его использовали для определения церковных предписаний различной природы, а также просто в значении «перечень», «ряд». Только в 4-ом веке его начинают применять к Библии. Употребление слова «канон» в греческом языке, вероятно, поначалу обозначало только перечень святых писаний, но в латинском оно также стало названием самого Писания, указывая таким образом, что Писание – это правило поведения, наделенное Божественным авторитетом. Употребляя термин «Канон Ветхого завета», мы подразумеваем, что Ветхий завет – это закрытое собрание писаний, вдохновленных Духом Божьим, что они обладают нормативной властью и рассматриваются как правила нашей веры и жизни.
Под этим заголовком мы рассмотрим, каким образом возник и получил свое признание канон Ветхого завета.
Книги Ветхого завета, подобно книгам Нового завета, были вдохновлены Богом. Однако Святой Дух также работал в сердцах Божьих людей, так что они приняли эти книги как Слово Бога, и подчинились их Божественному авторитету. Происхождение отдельных книг, а также собраний писаний было вызвано одним лишь Божьим провидением; поэтому количество книг Ветхого завета именно такое, какое мы имеем, не больше и не меньше.
Такова фундаментальная истина относительно канона Ветхого завета и его происхождения. Само собой разумеется, что простое удостоверение истины не является достаточным. Все, сказанное выше, подразумевает, что, создавая канон, Бог использовал в качестве инструмента людей: на протяжении всего процесса канонизации человеческие действия и размышления выполняли свои функции. Тогда возникают вопросы: что нам известно об этих человеческих действиях и размышлениях? Когда канон или его части были приняты как канонические? Как проходило собрание святых писаний? Кто на различных стадиях создания канона оказывал на него влияние?
Для того чтобы ответить на эти вопросы, ниже мы используем имеющиеся в нашем распоряжении данные. Сразу следует отметить, что таких данных немного, и что часто мы не можем прийти к определенным выводам. Историческое исследование приоткрывает немногое о действиях соборов или других полномочных органов в отношении формирования канона Ветхого завета. Это не должно удивлять нас, поскольку подобным полномочным органам не было необходимости вносить какой-нибудь большой вклад в его формирование. Библия наследует свой авторитет ни от церковных постановлений, ни от какого бы то ни было человеческого авторитета.
Библия - аутопистос, «самодостоверна», самоизлучающая свою божественную власть. Внутренним свидетельством Святого Духа человек обретает око, которым может воспринимать этот свет. Как говорится в Конфессио Белгика, ст. 5: «Вне всяких сомнений мы верим во все, что подразумевается в них; и не столько потому, что их принимает и рассматривает таковыми Церковь, сколько потому, что Святой Дух в наших сердцах дарует нам свидетельство, что они исходят от Бога» (ср. Вестминстерская исповедь, 1. 4,5). Церковные соборы и другие полномочные органы пришли к заключению о каноне, и эти решения, в самом деле, выполнили важную функцию, повлияв на признание канона. Но ни церковные соборы, ни любая другая человеческая власть не канонизировала книги Библии и не наделила их Божественным авторитетом. Книги эти обладали и практиковали Божественную власть еще до того, как подобные органы приняли свои постановления; их Божественная власть уже была признаны в больших либо меньших кругах. Церковные соборы не наделяли писания Божественным авторитетом, а просто подтвердили его наличие и применение.
Здесь мы обсудим предоставляемые самим Ветхим заветом сведения о собрании и признании писаний. При этом мы будем следовать порядку книг еврейской Библии. Следует, между прочим, заметить, что само существование многих отдельных книг подразумевает априорную работу собрания книг. Это становится вполне очевидным, интер алиа (между строк), в книге Псалмов (напр., 71:20) и в Притчах (напр., 25:1)
Еще во времена Моисея были записан свод законов. Как становится ясным из Исх. 24, 4-7, Моисей составил «книгу завета», и народ признал ее Божественный авторитет. Втор. 31,9- 13 (см. также ст. 24 и далее) сообщает нам, что Моисей записал «этот закон», т.е. основы Второзакония, и принял меры, чтобы его Божественная власть непременно была признанной в далеком будущем. Удивительно, что уже тогда было предсказано, что время от времени люди не будут признавать эту власть. Многие свидетельства показывают, что в истории Израиля закон Моисея рассматривался, как Божье наставление для веры и жизни (напр., И. Нав. 1:7,8; 3 Царств 2:3; 4 Царств 14:6 и т.д.) Нам не известно доподлинно, когда Пятикнижие было завершено окончательно, но мы можем предположить, что высшая власть стояла за ним с самого начала. Пятикнижие содержит законы, дарованные Господом Израилю через Моисея, и к тому же запись об историческом появлении Израиля, т.е. общение Господа со Своим избранным народом. Можно добавить два замечания:
1. В давние времена люди не обращались с писаниями, считавшимися священными, так же, как мы сегодня. Во многих книгах мы находим большие или малые отрывки, которые следует рассматривать как поздние дополнения. Один закон мог заменить другой, вследствие измененных обстоятельств (ср. Числа 26:52-56 с 27:1-11 и гл.36, и ср. Числа 15:22 и далее с Левитом 4). Тем не менее, можно допустить, что Израиль был осторожен в обращении с письменными текстами, содержащими историю и законы Израиля. Небольшие дополнения и изменения могли вноситься людьми, уполномоченными для этого. В дополнение можно сделать замечание общего характера: тот факт, что Израиль осторожно обращался со своими священными писаниями, предстает из того, как составители Ветхого завета использовали источники. Они не работали с ними так, как это делают современные писатели, а передавали необходимые отрывки насколько можно буквально.
2. Ветхий завет рассказывает нам о двух случаях, когда Израиль торжественно обязался повиноваться книге закона, которую Бог даровал Моисею, а именно во время правления Иосии (4 Царств 22,23; 2 Паралипоменон 34,35; «книга закона» возможно, означает Второзаконие) и во время Ездры и Неемии (Езд. 7:6, 14; Неем. 8-10; здесь “книга закона” может означать все Пятикнижие).
В частности три фактора внесут вклад в признание в качестве авторитетов “ранних пророков” (книги Иисуса Навина, Судей, Самуила (в русской традиции 1,2 Царств), Царей (3,4 Царств)). Во-первых, эти книги описывают отношения Господа с избранным народом. Во-вторых, делают они это в духе Закона и Пророков. В-третьих, авторы были в более или менее строгом смысле официальными лицами. Интересно прочесть в И. Навина 24:26, что были сделаны некоторые дополнения в «книгу завета Божьего», которая предположительно, является книгой закона, указанной во Втор. 31:24 и далее.
Благодаря своей природе писания «поздних пророков» (Исаии, Иеремии, Иезекииля и двенадцати «малых пророков») уже с самого начала в больших и малых кругах рассматривались как авторитетные. То, что их предсказания о катастрофе были исполнены в Вавилонском пленении, вне сомнений, способствовало распространению их влияния. Из того, что один пророк порой цитирует другого, становится очевидным, что своих предшественников они считали авторитетными. В самом деле, пророк мог непрестанно упрекать Израиль, потому как народ не слушал его предшественника (ср. Зах.1:4, Осия 6:5, и т.д.). Вероятно, в книге Исаии 34:16 упоминается свиток, на котором были записаны пророчества Исаии, как «книга Господа». Книга Даниила 9:2 говорит о «книгах», под которыми, очевидно, имеется в виду собрание пророческих писаний, включая пророчества Иеремии. Из контекста становится ясным, что пророческим писаниям приписывается Божественный авторитет.
Третья часть еврейского канона содержит книги различного характера, и у нас есть немного сведений об обстоятельствах, которые привели к признанию некоторых из писаний как священных. В отношении Песни Песней: ее часто приводят в основу доводов того, что свое место в каноне она занимает ради аллегорического толкования. Однако это всего лишь предположение, нежели доказательство. Во-первых, данное допущения начинается с неправильного понятия «канонизации» (см. выше и ниже). Во-вторых, даже если допустить, что Песнь Песней не была завершена до Вавилонского пленения, то она все же содержит древний материал (напр. Песнь Песней 6:4).
Нет причин отрицать вероятность того, что уже в ранний период эти оды любви, в которых Соломон выступает одним из главных персонажей, считались в некоторой степени святым писанием. В конечном счете, призыв к ее признанию в еврейской литературе (напр. в Авот де-рабби Натан,1) был слабым, если только не считать, что эти заявления относятся к недавнему времени.
У нас не вызывает удивления то, что псалтирь считается священным писанием. Многие из псалмов могли бы стать словами литургии; при составлении псалмов большой вклад внес Давид; различные псалмы наполнены пророческим смыслом (напр., 49, 80 и т.д.). Относительно книг мудрости, к которым относятся Притчи и Екклесиаст и в некоторой степени Иов, нам следует помнить, что мудрость, а особенно способность поступать как учитель мудрости, относилась к исключительному дару от Бога (ср. 3 Царств 3:28; 4:29; Иов 38 и далее: Пс. 48:1-4; Пр. 8; Еккл. 12:11 и т.д.). Тот факт, что многие притчи составил Соломон, конечно же, послужил признанию книги Притчей. Одинаковые замечания, сделанные в пункте «Б» выше, можно сделать и относительно исторических и пророческих книг Ездры, Неемии, Руфи, Есфири, Плач Иеремии, Даниила. Также и две книги Паралипоменон, хотя и отличаются от книг Царств, написаны в духе Закона и пророков.
Естественно, сказанное ни коим образом не отвечает на все вопросы, которые могут возникнуть. Давайте рассмотрим один из них. Почему источники, использованные для составления книги Паралипоменон, не были возведены в канон? Правда, что несколько книг Ветхого завета были утрачены, например, «Книга браней Господних» (Числа 21:14), «Книга Праведного» (И. Навина 10:13; 2 Царств 1:18). Но в отношении источников книги Паралипоменон данный вопрос стоит острее, потому как в относительно недавнее время, время написания книги Паралипоменон, эти книги все еще существовали, и потому как, по крайней мере, отчасти они были написаны пророками (напр. 1 Пар. 29:29; 2 Пар. 9:29, 32:32). Нам приходится предположить, что эти книги – или была ли это одна книга? – предшествовали книгам Паралипоменона.
В течение длительного периода превалировала идея о том, что канон Ветхого завета был завершен во времена жизни Ездры, и что Ездра был лидирующей фигурой в его завершении. Помимо уже упомянутой даты, указанной в Езд. 7 и Неем. 8:10, такое мнение было основано на древних свидетельствах. Мы можем обратить особое внимание на следующее.
Иосиф Флавий в 95 г. н.э. записал (Против Апиона 1. 8), что в еврейских писаниях описывается история происхождения мира до правления Артаксеркса 1 (465-425 до н.э.). Далее он продолжает: «Все, что произошло со времен Артаксеркса до сегодняшних дней, также описывается, но эти книги не заслуживают того же доверия, что и первые, поскольку последовательность пророков не была точно зафиксирована». Этим высказыванием Флавий, вероятно, имеет в виду, что при жизни Ездры (середина 5-ого века до н.э.), по меньшей мере, были завершены исторические книги Ветхого завета.
Талмуд, завершенный около 500 г. н.э. и хранящий множество вековых еврейский традиций, перечисляет авторов книг Ветхого завета (Бава Батра, 14б,15а). Он заключает, утверждая: «Езекия и его люди написали книги Исаии, Притчей, Песни Песней и Екклесиаста; члены Великого собрания записали книги Иезекииля, Двенадцати, Даниила, Эсфири; Ездра записал собственную книгу и генеалогию в Паралипоменон, за исключением своей; Неемия завершил ее» (т.е. книгу Ездры). Нам следует отметить, что значение выражения «члены Великого собрания» не определено, и мнения по этому поводу сильно разнятся. В наши дни некоторые ученые придерживаются точки зрения, что это выражение определяет людей, возвратившихся из пленения во времена Зоровавеля и Ездры. Позже это выражение соответствовало утверждениям, сделанным в Иез. 39:27,28, и т.д. (см., напр., Е. Бикерман, Viri magnae congregationis, RB, LV, 1948, стр. 397- 402).
Две книги Ездры, еврейское апокалиптическое писание созданное около 100 г. н.э., рассказывают, что в 30-й год после разрушения Иерусалима, т.е. в 557г. до н.э., Ездра оставался в Вавилоне. На свою жалобу о том, что закон Господа был сожжен, он получил Святой Дух, а затем в течение сорока дней пяти писцам продиктовал 94 книги. Далее он получил указания огласить 24 книги «так, чтобы достойный и недостойный человек мог читать их», но оставшиеся 70 книг он должен был сохранить тайно, «чтобы отдать их мудрым среди народа твоего» (14:18 и далее). Нам приходится полагать, что 24 книги, о которых говорит автор, схожи на 39 книг, из которых, согласно нашему счету, состоит Ветхий завет (см. раздел 9 ниже). Под 70 книгами мы понимаем апокалиптическую и подобную литературу; однако точное определение и перечисление сделать не возможно.
В таком контексте мы можем обратиться также к информации, которую обнаруживаем в двух книгах Маккавеев. В письме, которое предположительно было написано жителями Иерусалима и Иудеи евреям в Египте, мы читаем: “Повествуется также в записях и памятных книгах Неемии, как он, составляя библиотеку, собрал сказания о царях и пророках и о Давиде и письма царей о священных приношениях. Подобным образом и Иуда затерянное, по случаю бывшей у нас войны, все собрал, и оно есть у нас. Итак, если вы имеете в этом надобность, пришлите людей, которые вам доставят” (2 Макк. 2:13-15). Если это письмо подлинное, то оно было написано в 165 г. до н.э.; но многие отрицают его подлинность и датируют его первым столетием до н.э. Что касается книг, собрание которых приписывается Неемии, то нам следует думать о большей части Ветхого завета. Под «сказаниями о царях» могут подразумеваться так называемые «ранние пророки» (см. ниже раздел IX), «и о Давиде» будут Псалмами, а «письма царей о священных приношениях» будут писаниями персидских царей, какими находим их в Езд. 6:3-12, 7:12-26. Тот факт, что Закон не упоминается, не должен удивлять нас, поскольку еще совсем недавно он был восстановлен Ездрой. Касательно остальных книг, очевидно, что собрание всех книг Ветхого завета приписывается не Неемии. Количество книг, собранное Йеѓудой, уже невозможно установить; оно могло содержать все книги Ветхого завета, а также и другие книги.
Какой же вывод можно сделать из всего этого?
Прежде всего, нам следует возвратиться к данным, указанным в Езд. 7 и Неем. 8- 10. В этих местах нам, конечно же, не сообщается, что в определенный момент Ездра и его соратники издали указ о том, что с того времени и далее «книгу закона» следует считать святым писанием, наделенным Божественным авторитетом. Уже долгое время книге закона приписывалась Божественная власть. Это была «книга закона Моисеева, который заповедал Господь Израилю» (Неем. 8:1). Правда, в течение долгого периода люди почти не обращали внимания на этот закон; в Ханаане сведения о нем в некоторой степени были даже потеряны (см., напр. Неем. 8:14), также как в случае правления Манассии и Амона (ср. 4 Царств 22). Но люди признали это за собственную вину. Они приняли книгу закона как священное писание, не благодаря какому-то указу Ездры и его помощников, а потому что содержание книги овладело их сердцами.
Вследствие того, что во времена Ездры еще не были написаны все книги Ветхого завета, то было невозможно завершение Канона, да и цитаты из Талмуда и Иосифа Флавия не утверждают этого доподлинно. Внимание следует обратить на то, что ни одно приведенное место не указывает, что Ездра получил специальное задание по формированию и завершению Канона Ветхого завета. Согласно Е. Бекерману, стр. 398: «Ездра даже не упоминается в каком-либо еврейском писании до разрушения Второго храма, за исключением, конечно, библейского рассказа и греческого пересказа об этом (1 Ездра)». Возможно, в трактате Бава Батра, 14б, 15а имеется в виду, что Ездра и Неемия записали книги Ветхого завета последними; такая традиция могла появиться из того, что Ветхий завет рассказывает об истории Израиля до времени жизни Ездры и Неемии.
История, описанная в 2 Ездра 14, - первое место, где утверждается, что Ездра составитель канона Ветхого завета. Мы не можем приписывать данному рассказу какое- либо историческое правдоподобие. А должны признать, что автор осознавал проблемы, которые возникли с уже существовавшими книгами Ветхого завета во время разрушения Иерусалима, и понимал, как Израиль после пленения восстановил или вновь завладел ими; однако решения этих проблем, которые предлагает он, не приемлемы.
Тем не менее, возможно, истинная традиция лежит в основе повествования в 2 Ездра 14, а именно, что Ездра или, по крайней мере, люди, жившие во времена Ездры, имели отношение к составлению книг Ветхого завета. Из Езд. 7 и Неем. 8-10 становится очевидным, что Ездра проводил некоторые занятия, связанные с Законом, хотя нам точно не известно, какие именно это были занятия; по этому поводу могут возникнуть разные вопросы, напр., «Был ли Закон составлен окончательно благодаря Ездре?» В дополнение, мы не можем отвергать вероятность того, что исторически надежная традиция лежит в основе информации, данной в 2 Макк. 2:13.
Исходя из всего сказанного, предположим, что основную часть Канона Ветхого завета собрали Ездра и Неемия вместе.
Об истории еврейского народа после Ездры и Неемии нам известно немного. Потому не удивительно, что с того времени не сохранилось никаких сведений о Каноне.
Пролог к книге Екклесиаста, написанный человеком, который перевел эту книгу с древнееврейского на греческий, начинается так: «Как многое великое было даровано нам через закон и пророков, и других, которые были после них, за что следует прославить Израиль, так это за их наставления и мудрость…» Позже автор говорит о «законе и пророках и остальных книгах». И он рассказывает нам об Иисусе Бен-Сире (сыне Сираховом), своем паппос (вероятно «дедушке», возможно «предке»), посвятившем себя чтению «закона и пророков и других книг наших отцов». Вполне очевидно из пролога, что как его автор, так и сам Бен-Сира знали три части (см. разд. IX) канона Ветхого завета, и приписывали им высшую власть. Однако из пролога нельзя с уверенностью заключить, что третья часть, «Писания», уже была закончена. С другой стороны, из Екклесиаста ясно, что Бен-Сира знал некоторые книги «Писаний». Вероятно, Бен-Сира жил в Палестине. Принято считать, что его книга была написана в первой половине второго столетия до н.э., а автор пролога работал во второй половине того же века (хотя некоторые датируют время жизни Бен-Сиры ок. 300 г. до н.э., а время жизни автора пролога - ок. 250-200 гг. до н.э.).
В повествованиях о Маккавеях постоянно упоминаются священные книги, напр. 1 Макк. 1-56,57 (“И книги закона, какие находили, разрывали и сожигали огнем; у кого находили книгу завета, и кто держался закона, того, предавали смерти по повелению царя”, т.е. Антиоха Епифана), 4:30 (ссылка на 1 Царств 14 и 17), 7:41 (ссылка на 4 Царств 19:35), 12:9 (в письме в Спарту, Ионатан пишет: «Святые книги, которые в руках наших»); 2 Макк. 2:13-15 (см разд. IV), 8:23 (перед сражением Йеѓуда читает «святую книгу», и бросает всеобщий клич, «Помощь от Бога», возможно, книга была открыта на каком-то месте, выбранном наугад, и таким образом был найден всеобщий призыв, ср. также 1 Макк. 3:48), 15:9 (Иуда подбадривает своих людей словами из «закона и пророков»). Бесспорно, что в те дни у евреев были священные книги, которым они приписывали Божественную власть. Невозможно доказать, что существовал уже завершенный Канон, хотя выражение «святые книги» (1 Макк. 12:9) может указывать на это.
На основании авторитета Нового завета можно предположить, что во время служения нашего Господа и ко времени появления книг Нового завета, Ветхий завет существовал как законченное собрание книг, которым приписывалась Божественная власть. Неоднократно Ветхий завет называется «писаниями» (Мат. 26:54; Иоан. 5:39; Деян. 17:2 и т.д.), это указывает, что Ветхий завет являлся хорошо известным собранием писаний, составлявшим одно целое. Равно относится это и к выражению «писание», которое иногда определяет конкретное место (Лк. 4:21; Иоан. 13:18 и т.д.). Едва ли нужно доказывать, что Божественная власть приписывалась «писаниям» или «писанию» (см. Мат. 1:22, 5:18; Иоан. 10:35; Деян. 1:16 и т.д.).
Степень, по которой книги Ветхого завета рассматривались как единое целое, указывается тем, что цитаты из пророков или Псалмов называются «законом», который, на самом деле, является первой частью Канона Ветхого завета (см. раздел IX). Это слово применяется для определения всего Канона Ветхого завета (напр. Иоан. 10:34; 1 Кор. 14:21).
В этой связи нам следует обратить внимание на слова Христа в Мат. 23:35; Лк. 11:51. Убийство Авеля описывается в первой книге еврейского канона, Бытие. Упомянутое убийство Захарии описывается в последней книге еврейского канона, в книгах Паралипоменон (см. раздел IX). Это может означать, что уже в то время Канон завершали книги Паралипоменона. Это подкрепляет точку зрения о том, что в Канон входили те же книги что и сейчас. В словах Иисуса не возможно определить хронологическую логику, так как убийство Урии (Иер. 26:23) имело место позже убийства Захарии. Ср. далее, Лк. 24:44.
Название «Ветхий завет», как указатель собрания святых Писаний, использовалось уже в Новом завете, а именно в 2 Кор. 3:14 («чтение Ветхого завета»).
Естественно, тот факт, что в Новом завете не упомянуты некоторые книги Ветхого завета (Есфирь, Екклесиаста, Песня песней, Ездры, Неемии, Авдия, Наума, Захарии), не доказывает, что их не считали частью канона.
Нередко утверждается, что в Новом завете апокрифы и псевдо-эпиграфы цитируются как авторитетные. Правда, иногда цитата дается из «писания», которое не легко отыскать в Ветхом завете; но в подобных случаях неканоническую книгу, из которой возможно была взята цитата, также невозможно найти. Здесь мы можем перечислить (вероятно, традиционное) сочетание высказываний Ветхого завета. Так, Иоан. 7:38 можно соотнести с Ис. 58:11 и Иез. 36:25-26; 1 Кор. 2:9 - с Ис. 64:4, 52:15, 65:17. Другой случай в письме Иуды ст.14, 15, где, по-видимому, Иуда приводит 1-ую книгу Еноха 1:9. Это не должно удивлять нас, поскольку Новый завет также ссылается на языческих авторов (Деян. 17:28; 1 Кор. 15:33). Важно, что Иуда не говорит нам, что он цитирует “писание”. Ибо остальное, нам не следует рассматривать как помеху того, что как Иуда 14, 15, так и 1 Еноха 1:9 обращаются к устной традиции. (См. Брюс Мецгер, Введение в апокрифы, 1957, особ. глава 16, «Апокрифы и Новый завет»).
А. Более одного раза высказывалось предположение, что синод в Явне или Ямнии, проходивший, как думают, ок. 90 г. н.э., завершил Канон Ветхого завета и установил границы Канона. Говорить о «синоде в Ямнии», вообще, - считать вопрос решенным (см., напр. Г. Ф. Мур, Иудаизм, т.1, 1950, с. 83 и далее; Г. Лисовский, Ядаим, 1956, с. 9,57). Конечно, верно, что в доме учения в Ямнии ок. 70-100 гг. н.э. проходили определенные дискуссии, и отдельные дискуссии проводились по поводу некоторых книг Ветхого завета; но подобные дискуссии проходили как до так и после того периода. Одно из самых важных мест, сообщающих нам об этом, является трактат Мишны Ядаим 3:5; см. особ. трактовку Лисовского об этом, op. cit. Те дискуссии в основном рассматривали вопрос, следует ли некоторые книги Ветхого завета (напр., книги Есфири, Притчей, Екклесиаста, Песни Песней, Иезекииля) «сокрыть» или следует ли «марать о них руки». В полемике о принятии или непринятии книги, каноничность в любом случае находится вне опасности (см. Г.Ф. Мур, там же, с. 246 и далее). Что касается фразы «марать руки», превалирует мнение, что она относится к канонизации рассматриваемой книги (см., Менаѓем Ѓаран, «Проблемы канонизации писания», Тарбиц, 25, 1956, с. 245-271). В самом деле, если рассматривать канонизацию книг Есфири, Екклесиаста и Песни песней, то нам следует принять следующую точку зрения. В целом, эти книги считались каноническими. Но у некоторых ученых, и вероятно у некоторых раввинов в частности, возникал вопрос: были ли правы люди, принимая их каноничность, как, например, Лютер считал, что трудно назвать книгу Есфири канонической. Таким образом, выше упомянутые дискуссии начались с появлением канона.
В данном контексте нам следует возвратиться к свидетельствам 2 Ездры и Иосифа Флавия (см. главу VI, выше). Как мы видели канон, во всяком случае, в его общих чертах, имел ту же меру для автора 2 Ездры, как и для евреев живших позже. То же относится к Иосифу Флавию. Он пишет (loc.cit.): «У нас никто не найдет неисчисляемых книг, обоюдно отклоняющихся и противоречивых, но все наше прошлое лишь в двадцати двух (книгах), в которые мы обязаны верить. Миновало уже немало времени, но никто из нас все еще не предпринял попытку убрать что-нибудь из них, или добавить что-нибудь к ним, или внести малейшее изменение. С молоком матери каждый еврей впитывает то, что писания дарованы Богом, дабы твердо держаться их и, если понадобится, с готовностью умереть за них.
Мы можем предположить, что упомянутые Иосифом Флавием двадцать две книги идентичны тридцати девяти книгам, из которых согласно нашему подсчету состоит Ветхий завет (см. раздел IX, ниже). (Ради полноты мысли мы должны отметить, что Иосиф Флавий также использовал книги, которые мы считаем апокрифическими, напр., 1 Ездры и дополнения к книге Есфирь.) Эти свидетельства набирают силу, поскольку автор 2 Ездры и Иосиф Флавий жили в различных условиях.
Б. Также и здесь мы попытаемся придти к заключению. В первые столетия нашей эры, особенно после падения Иерусалима в 70 г., евреи обрели свое духовное наследие, а именно то, что низошло к ним как «святые книги». Не удивительно, что при повторном рассмотрении у некоторых из них возникали возражения против отдельных из книг, так напр., книга Екклесиаста, Песня песней, Есфири. В результате, границы Канона были определены более четко. Однако канон Ветхого завета не является творением евреев первых столетий нашей эры. Евреи не создавали и не намеревались создавать нечто новое. Они всего лишь детально определили то, что уже было, по сути, принято.
В. Одной из причин, побудивших евреев определить рамки канона более точно, стало то, что помимо святых писаний были составлены еще несколько книг. Здесь возникает вопрос, почему евреи не включили в канон такие книги, как Екклесиаст и 1 Маккавеев. Всякий, кто принимает Ветхий завет как канон, обнаружит элементарную причину в том факте, что эти книги не были вдохновенными. Можно строить различные догадки относительно человеческих соображений, которые привели к их неприятию, но какое- либо определенное заключение сделать едва ли возможно. Одной из причин может быть время написания любой книги. Во всяком случае, остается любопытным появление того, что, по крайней мере, для палестинских евреев, нет ничего, что указывало бы на из серьезные намерения внести в Канон хоть одну из книг, которые мы относим к апокрифическим или причисляем к псевдоэпиграфам.
На данном этапе не рекомендуем делать никаких выводов о происхождении Канона, исходя из находок в Кумране.
Г. Часто полагают, что евреи в Александрии, или вообще в греческой диаспоре, имели больший Канон, или же довольно широкую концепцию Канона, чем евреи в Палестине. Конечно, это не доказано, но можно отметить следующие наблюдения. Утверждается, что якобы александрийские евреи имели более широкую концепцию Канона, так как у них была более широкая концепция вдохновения; см. П. Кац, «Канон Ветхого завета в Палестине и Александрии», ZNW, XLVII, 1956, с. 191-271, особ. с. 209 и далее.
Использование Ветхого завета Филоном не указывает, что он ставит прочие книги в один ряд с тридцатью девятью из нашего счета
Септуагинта содержит более тридцати девяти книг. Тем не менее, нам следует быть осторожными с выводами. История происхождения и развития Септуагинты во многих отношениях не известна. Самый древний полный манускрипт Септуагинты, имеющийся у нас, происходит из христианских кругов четвертого столетия. В них содержится “дополнительные книги Септуагинты”. Но лишь из этого факта не следует делать заключения о взглядах греческих евреев в начале нашей эры (см. раздел VIII). В дополнение, следует помнить, что не все манускрипты Септуагинты содержат те же самые книги; напротив, в них можно обнаружить различия. В заключении одна деталь: стоит отметить, что в период жизни автора пролога к Екклесиасту, “закон, пророки и другие книги” уже были переведены на греческий, однако автор четко различает эти три категории от писания Бен-Сиры.
С другой стороны, если греческие евреи так же четко разделяли канонические и неканонические книги, как это делали палестинские евреи первого века нашей эры, то неужели ранняя христианская церковь не определила бы рамки Канона более точно, чем она это сделала? Существует следующий факт: Феодосий, в свой перевод книги Даниила, включает приложения («молитву Азарии», и т.д.); возможно этот перевод происходит из еврейских кругов второго века н.э.
В своей статье, «Об истории канона Ветхого завета» (ZAW, 71, 1959, с.114-136), А. Йепсен пишет, и не беспричинно: «История канона Ветхого завета в христианской церкви еще не написана» (с. 125). Мы ограничимся следующими замечаниями.
Основной факт заключается в том, что, следуя Христу и апостолам, церковь с самого начала приняла за канонические те же самые тридцать девять книг Ветхого завета, какие содержатся в нашем перечислении. Возможно, возникали некоторые сомнения о некоторых из них, но они были незначительные. Это принципиальный вопрос, но о многом еще предстоит сказать. Молодая церковь в греко-говорящем мире постоянно обращалась не только к книгам, составляющим еврейский канон, но также к другим книгам еврейских авторов. Здесь важно отметить, что греко-говорящие христиане обращались не только к книгами, которые мы называем Апокрифы, но также и к другим книгам, псевдоэпиграфам, а также к устной еврейской традиции. (см. Дж. Л. Кооле, De overname van het Oude Testament door de Christelijke kerk, 1938, с. 16-51, 149-151.)
Греко-говорящие христиане столкнулись со многими книгами еврейского происхождения, потому не удивительно обнаружить, что они не определили рамки Канона в деталях с самого начала. Также евреи в греческой диаспоре могли не сделать этого (см. раздел VII г, выше). Решения, подобно принятым в Ямнии, были не известны многим христианам.
По этой причине, Иосиф Флавий, который будет направляем, главным образом, постановлениями в Ямнии, все же использовал книги, которые не были еще приняты советом в Ямнии (см. раздел 7 а, выше).
Для остальных книг, конечно, не верно, что церковь с самого начала признала более широкий канон. В действительности, когда составлялся перечень канонических книг, христиане ограничились в основном книгами еврейского канона, как можно видеть из списка Мелита Сардийского (ок. 160 г. н.э.), а также Оригена, Афанасия, Кирилла Иерусалимского и других (ср. статьи Каца и Йепсена).
Для всего этого церковь использовала Септуагинту (и переводы основанные на ней), которые содержат больше писаний, чем еврейский канон. Когда Септуагинта была опубликована в виде книги, в нее также вошли писания, составляющие «дополнительные книги Септуагинты», разбросанные между писаниями, вошедшими в еврейский канон. Это не доказывает окончательно, что одинаковый авторитет приписывался каждой из этих книг, но очевидно существовала тенденция в этом направлении. Таким образом, «дополнительные книги Септуагинты» приобрели высокий авторитет, особенно в западной церкви, которая естественно имела меньше контактов с палестинцами, чем восточная церковь. На поместных соборах североафриканских церквей, проходивших в Гиппо (393 г. н.э.) и в Карфагене (397 г. н.э.), вместо голосов Руфиния, Иеронима и других, “дополнительные книги Септуагинты” были приняты как канонические. На постановления этих синодов сильное влияние оказал Августин. Вовсе не удивительно посему, что он сделал несколько утверждений, в которых он приписал “дополнительным книгам Септуагинты” такой же авторитет, как и книгам еврейского Канона. С другой стороны, существуют его же суждения, некоторые из них были высказаны в последние годы его жизни, в которых он ясно разделяет авторитет каждой из этих групп (см. А. Д. Р. Полман, Теология Августина, т.1, 1955, с. 198-208). В последующие столетия, как правило, “дополнительные книги Септуагинты” принимали за канонические в западных церквях, хотя своих защитников также часто находило и полярное мнение. (см. Б. М. Мецгер, op. cit., с. 180, важные сведения об отношении нескольких римских католических ученых 16- ого века, до Собора в Тренте.) Реформисты возвратились к еврейскому Канону, или выражаясь точнее, к Канону Христову и апостольскому. Так, Кальвин постоянно указывал, что не существует безымянного постановления традиции относительно апокрифов, и что апокрифы определенно ниже канонических писаний (см. напр., Противоядие Совету в Тренте).
Нам передан всевозможный порядок книг Канона, самый важный из которых делится на две группы. Одна группа основана на делении на Закон, Пророков и писания. Впервые Закон, пять книг Моисея упоминает трактат Бава Батра, 14б, где говорится: “Раввины учили, что порядок пророков таков: Иисус Навин, Судьи, Самуил (в русской традиции 1, 2 Царств), Цари (в рус. трад. - 3, 4 Царств), Иеремия, Иезекииль, Исаия, двенадцать. Порядок писаний таков: Руфь, Псалмы, Иов, Притчи, Екклесиаст, Песня песней, Плач Иеремии, Даниил, Есфирь, Ездра (= Ездра и Неемия), Паралипоменон”. Большая часть еврейской традиции дает подобный порядок, как и печатаные еврейские Библии. Так, в Библиа Хебраика, изданной Киттелем (третье, исправленное издание), порядок следующий: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие, Иисус Навин, Судьи, Самуил (1, 2 Царств), Цари (3, 4 Царств), Исаия, Иеремия, Иезекииль, Двенадцать, Псалмы, Иов, Притчи, Руфь, Песня песней, Екклесиаст, Плач Иеремии, Есфирь, Ездра, Неемия, Паралипоменон. По этому поводу можно отметить следующие наблюдения. Во-первых, в еврейской литературе речь постоянно идет о двадцати четырех книгах. Из приведенного выше перечня можно заключить, откуда взялась эта цифра. Самое древнее место, в котором упоминается это число, - 4 Ездра. Во-вторых, пророков обычно разделяют на “ранних пророков” (от Иисуса Навина до 3, 4 Царств) и “поздних пророков” (от Исаии до двенадцати). В-третьих, в только что приведенном порядке пять “свитков”, от Руфи до Есфири, были объединены.
В другой основной группе, дошедшей до нас, сначала идут исторические книги (от Бытия до Есфири). Затем следуют поэтические и поучительные книги, которые в частности относятся с современным порядком (от Иова до Песни Песней), и в заключении идут пророческие книги, которые относятся к будущему (от Исаии до Малахии). В различных манускриптах Септуагинты можно найти многообразные виды их порядка, а через Вульгату порядок также дошел до нас. Библии, переведенные на современные языки, в целом представляют именно данный порядок книг.
Обычно считается, что представленный в Бава Батра порядок является основным и первоначальным, тогда как порядок в Септуагинте - вторичным. Однако это не бесспорно. Верно, что деление на Закон, Пророков и Писания древнее. Но мы должны задаться вопросом: “Какие книги имеются в виду в прологе к Екклесиасту и в Лк. 24:44, где говорится о “Пророках”? нельзя ответить на наш вопрос с уверенностью. Здесь можно сослаться на свидетельство Иосифа Флавия (Против Апиона 1, 8). Он говорит о двадцати двух книгах и представляет следующее перечисление: пять книг Моисея, тринадцать книг, в которых пророки описывают историю: от смерти Моисея до правления персидского царя Артаксеркса, преемника Ксеркса; и четыре книги, содержащие гимны хвалы Богу, и наставления для жизни человечества. Вполне очевидно, что Иосиф Флавий причислял к пророческим несколько книг, которые обычно относили к “Писаниям”. Сделал ли он это под влиянием александрийских евреев? Однако против этого выступает тот факт, что его порядок сильно отклоняется от порядка Септуагинты.
Далее, Иосиф Флавий говорит о двадцати двух книгах. Отсюда следует, что книги Судей и Руфи считались одной книгой, как книги Иеремии и Плач Иеремии. Согласно Оригену, Эпифану и Иерониму евреи привыкли рассматривать книгу Руфи с книгой Судей, а книгу Иеремии с Плачем Иеремии. Определив порядок: Руфь после Судей и Плач Иеремии вслед за Иеремией, Септуагинта сохранила древнюю еврейскую традицию, которая вполне могла появиться в Палестине.
Ориген, постоянно общавшийся с еврейскими учеными в Палестине, указывает перечень книг, который считался каноническим среди евреев (Евс. Церк. История, 6, 25). Порядок упоминания книг показывает полное соответствие с Септуагинтой. Тем не менее, нельзя сказать, что он скопировал порядок Септуагинты, ибо различия слишком велики. Одно из них - книги, образующие заключительную часть канона, Иов и Есфирь. Что побудило Оригена воспользоваться этим порядком? По меньшей мере, можно сказать, что эта информация не подкрепляет мнение, что во времена Оригена данный в Бава Батре порядок абсолютно доминировал в Палестине. Можно привести свидетельства некоторых Отцов церкви, из чего можно сделать подобные же выводы (см. уже упомянутые труды Каца и Йепсена).
Из всего сказанного, нельзя прийти к выводу, что в Септуагинте деление и порядок первичны, а в Бава Батре - вторичны. В Талмуде и в других местах приводятся различные виды утверждений, указывающие на деление и порядок, приведенные не в Септуагинте, а в трактате Бава Батра. Хотя эти утверждения были записаны гораздо позже, в них все же содержится древняя традиция. Мат. 23:35 также может выступить за порядок, приведенный в Бава Батра.
Мы приходим к заключению, что в ранние времена существовало более, нежели один порядок и деление, бытовавшие вне зависимости друг от друга. В древности книги Ветхого завета были записаны на отдельных свитках, и эта процедура не сопровождалась фиксированным порядком.
Все это очень важно, чем может показаться. Зачастую выдвигается следующее мнение. Во-первых, Закон был принят как канонический. Далее ок. 200 в. до н.э., как говорится, был завершен канон пророков. Позже, на совете в Ямнии, была принята третья часть - “Писания”. Однако это создает неправильное впечатление, что ок. 200 г. до н.э., по крайней мере для палестинских евреев, были утверждены “Пророки”. Можно уточнить один пункт. При датировке книги Даниила в Маккавейский период, делается ссылка на тот факт, что данная книга была включена в “Писания”, приводя аргумент, что она была создана слишком поздно, чтобы занять свое место среди “Пророков”. Однако из всего вышесказанного этот аргумент не обоснован. В самом деле, возможно первоначально книга Даниила находилась среди “Пророков”, и лишь спустя время была размещена среди “Писаний”. Что подтверждается свидетельством Иосифа Флавия (ср. Мат. 24:15). Подобное изменение места могло произойти на фоне мнения, что книга Даниила значительно отличается по характеру от прочих книг “Пророков”.
См. вступительные статьи книг:
Г. Ч. Аалдерс, Канон Ветхого завета, 1952, с. 27-66;
О. Айссфельдт, Введение в Ветхий завет, 1956, с. 691-710;
А. Бенцен, Введение в Ветхий завет, 1948, 1 т., 20-41;
А также:
Х. Э. Райл, Канон Ветхого завета, 1904;
В. Робертсот Смит, Ветхий завет в еврейской церкви, 1926;
С. Зейтлин, Историческое исследование канонизации еврейских писаний, 1933;
Г. Остборн, Культ и Канон. Исследование канонизации Ветхого завета, 1950;
Й. Л. Кооле, Проблемы канонизации Ветхого завета, 1955;
Э. Дж. Йанг, Откровение и Библия, 1958, с. 153-185;
Б. М. Мецгер, Введение в апокрифы, 1957.