В данной книге представлена история царствования Давида. А из предшествующей мы узнали о его назначении на правление и о борьбе с Саулом, которая в конечном счете закончилась со смертью гонителя. Эта книга начинается с повествования о восхождении Давида на престол и полностью посвящена делам и событиям сорокалетнего периода его царствования, поэтому и озаглавлена в Септуагинте как Вторая книга царей. В ней мы находим описание триумфов и невзгод Давида. I. Его триумф над домом Саула (гл.14), над иевусеями и филистимлянами (гл.5), ликование по поводу возвращения ковчега (гл.6,7), триумф над соседними народами, оказавшими ему сопротивление (гл.8-10);
пока история подтверждала наши ожидания от Давида (учитывая его характер) и выбор, сделанный в его пользу. Но его облако имело и темную сторону. II. Мы находим описания его невзгод и их причин, греха Давида в деле с Урией (гл.11,12), проблем, возникших в связи с грехом Амнона (гл.13), мятежа Авессалома (гл.14-19) и Савея (гл.20), язвы в Израиле в наказание за исчисление народа (гл.24) вдобавок к голоду из-за отношения к гаваонитянам (гл.21). Здесь звучит песнь Давида (гл.22), его слова и хвала храбрым (гл.23). Многое в этой истории является весьма поучительным; но что касается ее главного героя, то, хотя он часто предстает очень великим и благочестивым мужем и избранником небес, тем не менее следует признать, что в псалмах его слава сияет ярче, чем в летописях.
В конце предыдущей книги (с которой связана и данная, являясь ее продолжением) мы узнали о смерти Саула; убиенный сошел прямо в преисподнюю, хотя и был, как сильный, ужасом на земле живых. Теперь же нам предстоит направить свой взор в сторону восходящего солнца и поинтересоваться, где Давид и что он делает. В данной главе мы узнаем:
(I) что весть о смерти Саула и Ионафана принес Давиду в Секелаг некий амаликитянин, который принялся подробно рассказывать о происшедшем (ст. 1-10). (II) О печали Давида по поводу полученной вести (ст. 11,12). (Ill) Что вестник, хвалившийся тем, что помог Саулу покончить с собой, получил по заслугам (ст. 13-16). (IV) Об элегии, написанной Давидом по этому случаю (ст. 17-27). Чувства, излитые в ней, к счастью, не содержат проблесков амбиций или жажды мести; в данной ситуации Давид ведет себя весьма пристойно.
Стихи 1-10. I. Давид снова обосновался в своем собственном городе Секелаге, после того как вызволил свою семью и друзей из рук амаликитян: он пребывал в Секелаге (англ. пер., ст.1). Отсюда он посылал подарки своим друзьям (1Цар 30:26) и здесь приготовился принимать вставших на его сторону не притесненных и должников, каковыми были его последователи поначалу, а знатных людей страны храбрых, воинственных и тысяченачальников (как мы видим в 1Пар 12:1,8,20);
таковые приходили к нему изо дня в день (ибо Бог побуждал к этому их сердца), пока у Давида не появилось великое ополчение, как ополчение Божие (1Пар 12:22). Скрытые истоки переворота неисчислимы и должны подчиняться Провидению, направляющему сердца, как потоки вод.
II. Туда же Давиду принесли сведения о смерти Саула. Странно, что он сам не оставил возле стана нескольких соглядатаев, чтобы получить свежее донесение об исходе битвы; впрочем, это свидетельствует, что он не желал Саулу зла и не проявлял нетерпения скорее взойти на престол, но предпочел ожидать, пока ему не сообщат об этом, хотя новости, которые он получил, были настолько ценными, что многие послали бы за ними гонцов в дальний путь. Но кто верит, тот не торопится и принимает добрые вести, когда они приходят, не проявляя беспокойства, пока таковые только в пути.
1. Вестник представляется Давиду курьером, скорбящим об умершем правителе, и называет себя подданным его преемника. Он явился в разодранной одежде и выразил Давиду свое почтение (ст. 2), тешась мыслью, что ему принадлежит честь первым присягнуть ему на верность как суверену, но как оказалось, он стал первым получившим приговор из уст Давида как судьи. Он сказал Давиду, что пришел из стана Израилева, и намекнул на бедственное положение дел в последнем, когда говорил, с каким трудом ему удалось выбраться оттуда живым (ст. 3).
2. Вестник в общих чертах сообщает об исходе битвы. Давиду очень хотелось узнать о том, что там происходило, поскольку причин радеть об интересах народа у него было больше, чем у кого-либо другого. И вестник прямо сказал ему о поражении израильской армии, о множестве убитых, в числе которых были Ионафан и Саул (ст. 4). Он упомянул только Ионафана и Саула, ибо знал, что Давид сильно беспокоится об их судьбе: Саул был самым опасным для него человеком, а Ионафан самым любимым.
3. Вестник дает более подробное описание смерти Саула. Вероятно, Давид уже слышал об исходе войны из других донесений, ибо к нему тогда примкнули очень многие (что, по-видимому, и было связано с таким исходом). Тем не менее он пожелал получить заслуживающую доверия информацию об Ионафане и Сауле, либо потому что ему не хотелось верить в их смерть, либо потому что он не собирался заявлять о своих правах, не удостоверившись в этом полностью. Поэтому он спрашивает: как ты знаешь, что Саул и сын его Ионафан умерли? В ответ юноша рассказал ему уже подготовленную историю, оставляющую вне сомнений факт смерти Саула, ибо он сам был не только ее очевидцем, но и орудием, поэтому Давид мог положиться на его свидетельство. В своем повествовании он ничего не говорит о смерти Ионафана, зная, как неприятно это будет Давиду, но сообщает только о Сауле, думая (и Давид это прекрасно понимал, гл 4:10), что эта весть станет желанной и его, как принесшего таковую, вознаградят.
(1) Отчет вестника по этому делу был весьма обстоятельным. Он случайно оказался в том же месте, где и Саул (ст. 6), как прохожий, а не воин и поэтому был лицом незаинтересованным. Он увидел, что Саул пытается проколоть себя собственным копьем и никто из его слуг не желает ему в этом помочь; повидимому, у самого царя это вышло бы не очень умело ни рука, ни сердце его не слушались. Жалкому человеку недоставало отваги не только жить, но и умереть; поэтому он подозвал к себе странника (ст. 7), спросил его, из какой он страны, ибо если тот не окажется филистимлянином, то он с радостью примет от его руки coup de grace (как говорят французы в отношении колесованных) удар .милосердия, который избавит его от боли. Поняв, что юноша был амаликитянином (то есть не принадлежал ни к его подданным, ни к его врагам), Саул попросил оказать ему любезность: подойди ко мне и убей меня (ст. 9). Царю уже опротивело собственное достоинство, так что он готов терпеть унижение, и опротивела жизнь, и он желает быть убитым. Кто тогда чрезмерно заботился бы о жизни или чести? Может случиться так, что даже не имеющие надежды после смерти пожелают умереть, но смерть убежит от них (Отк 9:6). Мы читаем: «тоска смертная объяла меня» и понимаем, что царь жаловался на боль и на страх, сковавший его дух. Если его совесть напомнила ему сейчас, как он бросал копье в Давида, и обличила его в гордости, злости, вероломстве и особенно в убийстве священников, то не удивительно, что Саула объяла тоска: говорят, что у кротов открываются перед смертью глаза. Чувство непрощенной вины поистине превращает смерть во владычицу страхов. Кто отмахивался от обличений, того они, наверно, одолеют перед смертью. На полях написано, что Саул жаловался на неудобство своей одежды, якобы ему мешали защитные доспехи или богато украшенная мантия, и копье не могло «пробиться» к телу, или же одеяние стесняло его движения, все тело нестерпимо болело, так что он даже не мог испустить дух. Пусть одежда не становится предметом гордости человека, ибо может случиться так, что она станет для него бременем и капканом. «После этого, говорит наш отрок, я подошел к нему и убил его» (ст. 10), и при этих словах, возможно, он заметил, что Давид смотрит на него с некоторым недовольством, поэтому попытался оправдаться: «ибо знал, что он не будет жив после своего падения; конечно, душа его еще была в нем, но он непременно попал бы в руки филистимлян или еще раз упал бы на копье».
(2) Существуют сомнения в правдивости этой истории. Если все было именно так, то следует отдать должное Божьей справедливости, проявленной в том, что Саул, пощадивший амаликитян, пренебрегая Божьим повелением, получил смертельную рану от амаликитянина. Но большинство толкователей считают эту историю выдумкой: возможно, юноша присутствовал при смерти Саула, но не помогал ему, а Давида обманул, рассчитывая на вознаграждение за якобы оказанную ему услугу. Кто радуется, когда падает враг его, тот склонен судить о других по себе и считать, что и они будут радоваться. Но обычные люди не вправе судить о муже по сердцу Божию. Я не могу сказать точно, правдива ли история этого юноши: возможно, она не противоречит описанному в предшествующей главе, а дополняет его, подобно тому как Петр привел больше обстоятельств, сопутствовавших смерти Иуды (Деян 1:18), по сравнению с сообщением о таковой (Мат 27:5). Возможно, оружие, названное там мечом, здесь названо копьем, или же, падая на меч, Саул опирался на копье.
(3) Как бы там ни было, юноша представил предметы, которые могли послужить достаточным доказательством смерти Саула: венец с его головы и браслет с руки. По-видимому, Саул столь безумно любил их, что не расставался с ними даже на боле боя, что делало его прекрасной мишенью для лучников, ибо выделяло среди окружающих; но, как говорится, гордыне холод нипочем, и она не видит никакой опасности в том, что ее тешит. Эти предметы попали в руки амаликитянина. Саул в свое время пощадил лучшее из добычи, взятой у амаликитян, а теперь лучшее из принадлежавшего ему попало к представителю заклятого народа. Юноша принес венец и браслет Давиду как к их полновластному владельцу (ставшему таковым после смерти Саула), нисколько не сомневаясь, что его услужливость обеспечит ему высокое положение при дворе Давида или в его стане. Согласно иудейскому преданию, этот амаликитянин был сыном Дойка (ибо амаликитяне происходили от Едома), а сам Доик (который по предположению иудеев являлся оруженосцем Саула), прежде чем убить себя, отдал Саулов венец и браслет (символы царской власти) своему сыну, велев ему отнести предметы Давиду и тем самым снискать его благосклонность. Но это предположение беспочвенно. Вероятно, Саул знал Доикова сына настолько хорошо, что ему не пришлось бы задавать вопрос, адресованный этому амаликитянину: кто ты? (ст. 8). Давид долго ждал венца, и вот его принес некий амаликитянин. Видите, как Бог осуществляет намерения, направленные на благо Его народа: Он использует замыслы (даже злые замыслы) людей, которые действовали исключительно в собственных интересах.
Стихи 11-16. Здесь сообщается:
I. Как Давид воспринял эту весть. Вопреки ожиданиям амаликитянина, он был настолько далек от бурного выражения радости, что разрыдался, разодрал... одежды свои (ст. 11), постился и плакал (ст. 12) не только о своем народе Израиле и о друге Ионафане, но и своем враге Сауле. Он поступил не просто как человек чести, который соблюдает правила приличия, запрещающие оскорблять память павших и обязывающие нас с почтением провожать близких в последний путь (независимо от того, что мы теряли при их жизни и что получили после их смерти), но и как благочестивый муж и совестливый человек, простивший оскорбления, которые наносил ему Саул, и не держащий на него зла. Еще до того как его сын написал об этом, Давид знал, что если мы радуемся, когда упадет враг наш... то увидит Господь, и неугодно будет это в очах Его (Прит 24:17,18), и кто радуется несчастью, тот не останется ненаказанным (Прит 17:5). Отсюда следует, что слова Давидовых псалмов, которые выражают его желание и ликование по поводу краха врагов, исходили не от духа мести или безудержной страсти, а от святой ревности о Божьей славе и всеобщем благополучии; ибо по поведению Давида в данном случае, когда он услышал о смерти Саула, мы понимаем, что по природе своей он был очень чутким и искренне переживал даже о ненавидевших его. В его плаче по Саулу, вне всякого сомнения, притворства не было: он вел себя естественно, а не просто соблюдал правила приличия. Чувства Давида были столь сильными, что тронули всех вокруг: также и все люди, бывшие с ним, разодрали одежды свои (по крайней мере, из уважения к нему) и постились до вечера в знак печали. И вероятно, речь идет о религиозном посте: они смирили себя под руку Божью и молились о лечении ран, причиненных Израилю в результате поражения.
II. Как Давид «вознаградил» принесшего эту новость. Вместо того чтобы возвысить, он предал его смерти, а слово осуждения прозвучало из собственных уст виновного, ведь он стал цареубийцей и был казнен за это преступление. Какая неожиданность для вестника, который рассчитывал снискать расположение за свои труды! Напрасно он оправдывался тем, что получил приказ от самого Саула, и оказал тому настоящую услугу, ибо его смерть была неизбежной; всякое оправдание отклоняется: «...твои уста свидетельствовали на тебя, когда ты говорил: я убил помазанника Господня (ст. 16), поэтому ты должен умереть». Итак:
1. Давид поступил справедливо. Ибо (1) этот человек был амаликитянином. Ошибки быть не может, ибо в своем рассказе он признает сей факт во второй раз (ст. 13). А этот народ и все принадлежащее ему обречено на гибель; таким образом, умертвив вестника, Давид сделал то, что надлежало сделать его предшественнику, который был отвергнут за неисполнение данного Богом повеления.
(2) Амаликитянин сам признался в преступлении, а все законы единогласно считают такое доказательство достаточным для осуждения; ибо предполагается, что каждый человек представляет себя в лучшем свете. Если он действительно совершил то, о чем сказал, то заслуживает смерти за измену (ст. 14), ведь согласился пойти на шаг, от которого отказался сам оруженосец Саула, и об этом он, вероятно, знал. А если не совершал, то своим хвастовством он ясно показал, что, появись у него такая возможность, он сделал бы это, считая пустяком. Кроме того, хвалясь об этом Давиду, он продемонстрировал свое мнение о нем, думая, что тот будет этому так же рад, как и он сам, и это стало чрезмерным оскорблением для человека, который неоднократно отказывался поднять руку на помазанника Господня. А то, что он солгал Давиду (если это действительно ложь), само по себе было серьезным преступлением; и эта ложь, этот грех рано или поздно обратится против совершившего.
2. Давид поступил честно и правильно. Он продемонстрировал искренность своей скорби и дал понять всем остальным, что, пытаясь оказать подобную услугу, они ему никоим образом не угодят; Давид совершил поступок, ко многому обязывающий дом Саула и явивший его победу над последним, а также представивший его народу ревностным защитником справедливости, который не считается с собственными интересами. Данная ситуация учит нас, что сознательное содействие кому бы то ни было в самоубийстве (прямо или косвенно) делает нас виновными в кровопролитии и что особо бережно нам следует относиться к жизни правителей.
Стихи 17-27. После того как Давид разодрал одежды свои, рыдал и плакал и постился по поводу смерти Саула, а также воздал по заслугам взявшему на себя вину, казалось бы, он почтил память царя должным образом; тем не менее на этом Давид не остановился и написал поэму, которая здесь и приводится; ибо пером он владел столь же великолепно, как и мечом. В своей элегии он хотел не только выразить огромную печаль, в которую эта трагедия повергла его самого, но и внушить похожие чувства другим людям, чтобы и они приняли это близко к сердцу. Когда поэма являет собой плачевную песнь, она становится (1) более волнующей и впечатляющей: таким образом чувства поэта, или певца, прекрасно передаются читающим или слушающим.
(2) Более долговечной и распространяется не только в пространстве, но и во времени от поколения к поколению. Кто не желал читать историю, тот мог получить знания благодаря поэмам. Итак, здесь мы знакомимся:
I. С повелениями Давида, которые он дал в этой элегии: и повелел научить сынов Иудиных (то есть представителей собственного колена, что бы там ни делали другие) луку (ст. 18).
1. Возможно, речь идет о луке, к которому прибегали во время войны. Дело не в том, что сыны Иудины не умели пользоваться луком (ведь он стал обычным орудием брани еще задолго до этого, так что о мече и луке говорилось как о единственном вооружении, Быт 48:22), но, наверно, в последнее время они чаще прибегали к праще (при помощи которой Давид убил Голиафа) как к более дешевому оружию, и теперь Давид желает, чтобы они увидели ее недостатки (ибо именно филистимские лучники нанесли Саулу жестокое поражение, 1Цар 31:3) и вернулись к более широкому использованию лука и, упражняясь в нем, достигли мастерства, которое позволило бы им отомстить филистимлянам за своего правителя и превзойти тех в их собственном оружии. Жаль, что хорошо вооружены все, за исключением людей с такой умной головой и добрым сердцем, как сыны Иудины. Поэтому Давид воспользовался своим авторитетом и проявил заботу о войсках Израилевых и принялся исправлять ошибки предыдущего правительства. Тем не менее мы находим, что отряды, пришедшие сейчас к Давиду в Секелаг, были вооружены луками (1Пар 12:2).
2. Поэтому существует мнение, что здесь говорится о каком-то музыкальном инструменте под названием лук (в сопровождение которого Давид пожелал исполнить печальные песни) или же о самой элегии: и повелел научить сынов Иудиных Ке$!ге1Ь луку, то есть песни, получившей свое название благодаря луку Ионафана, достижения которого в ней восхваляются. Моисей велел Израилю выучить его песнь (Втор 31:19), так же поступил и Давид. Вероятно, он поручил левитам научить народ. Это написано в книге Праведного, в которую занесли записи, воспроизведенные в этой истории. Вероятно, упомянутая книга была сборником государственных поэм, ибо и другие фрагменты этой книги изложены языком поэзии; об одном из отрывков исторической поэмы уже говорилось (Нав 10:13). Даже песнь может оказаться забытой и утраченной навсегда, если ее не записать; записи лучшее хранилище знаний.
II. С самой элегией. Она не является гимном хвалы Господу и не давалась по вдохновению свыше для исполнения во время богослужений; в ней нет упоминаний о Боге. Но она является сочинением человека и поэтому включена не в Книгу Псалмов (хранимой как первоисточник Божьих слов), а в книгу Праведного, которая, будучи сборником обычных поэм, давно утеряна. Эта элегия подтверждает, что Давид был:
1. Человеком высокого духа, и это проявилось в четырех обстоятельствах.
(1) Он очень благородно поступил с Саулом, своим заклятым врагом. Саул был его тестем, его царем и помазанником Господним; и поэтому, несмотря на огромное зло, которое он причинил Давиду, тот не дал выхода чувству мести и не осквернил его память после смерти; но, как и подобает благочестивому мужу и человеку чести: [1] он не говорит об ошибках Саула; хотя ничто не помешало упоминанию о таковых в истории, они не появляются в элегии. Милосердие учит нас как можно лучше относиться к каждому человеку и говорить о людях либо хорошо, либо вообще ничего (если ничего доброго сказать не можем), в особенности это касается умерших. De mortius nil nisi bonum О мертвых дурного не говорят. Мы должны отказать себе в удовольствии размышлять о тех, кто причинил нам обиду, и особенно делать выводы об их характере, как будто бы каждый поступивший с нами худо непременно должен оказаться плохим человеком. Давайте похороним тленные воспоминания вместе с тленным телом земля к земле, прах к праху; пусть пятно будет спрятано, а поверх несовершенства набросим покрывало. [2] Давид говорит о заслугах Саула. Он не хвалит его за то, чего у него не было, и поэтому не упоминает ни благочестия, ни верности. Хвалебные речи во время похорон, основанные на полуправде, совершенно не делают чести умершему, но очень бесчестят тех, кто злоупотребляет ими. Давид же обязан сказать к чести Саула: во-первых, что тот был помазан елеем (ст. 21), священным маслом символом высокого положения и права на власть. Каким бы Саул ни был в других отношениях освящение елеем помазания Бога его на нем, как сказано о первосвященнике (Лев 21:12), и это делало его достойным почестей, ибо его удостоил чести Сам Бог источник славы. Во-вторых, что Саул был мужем брани, сильным (ст. 19-21), он часто одерживал победу над врагами Израиля и везде, против кого ни обращался, имел успех (1Цар 14:47). И меч Саула не возвращался даром, но насыщался кровью и добычей (ст. 22). Бесчестье и падение Саула в конце не являются основанием для забвения его былых успехов и заслуг. Несмотря на то что на закате его солнце скрылось за облаком, было время, когда оно сияло ярко. В-третьих, что по характеру он был человеком весьма приятным и в этом имел сходство с Ионафаном и снискал любовь своих подданных: Саул и Ионафан, любезные и согласные (ст. 23). Ионафан таким был всегда, а Саул до тех пор, пока действовал в согласии с ним. Если они возьмутся вдвоем преследовать врага, то вы не найдете людей более смелых и отважных; быстрее орлов, сильнее львов они были. Заметьте: весьма пылкие и яростные в бою были не менее милыми и любезными при дворе дружелюбными с подданными и грозными для врагов; у них было редкое сочетание мягкости и твердости причем удачное для характера любого человека. Также возможно, что речь шла о гармонии и привязанности, которые большей частью существовали между Саулом и Ионафаном: они были милы и любезны друг с другом послушный сын Ионафан и любящий отец Саул; поэтому были дороги друг другу при жизни и не разлучились и в смерти своей, но держались рядом, выступив против филистимлян, и пали вместе за общее дело. В-четвертых, что Саул обогатил свою страну добычей, взятой у побежденных народов, и ввел в обиход великолепные наряды. Если израильтяне пожелали иметь царя, как прочие народы, то у них должна быть и одежда, как у прочих народов; к этому Саула определенным образом обязывали его подданные женского пола. Он одевал дочерей израильских в багряницу, чему те были весьма рады (ст. 24).
(2) Он выразил благодарность Ионафану своему верному другу. Кроме слез, пролитых над ним и Саулом вместе, и общего панегирика, Давид говорит слова, посвященные только ему: сражен Ионафан на высотах твоих (ст. 25), и отсюда следует, что именно его Давид подразумевал, говоря о красе Израиля, пораженной на высотах (если сравнивать со ст.19). Он оплакивает Ионафана как по-особому дорогого ему друга, причем не столько из-за того, кем бы он был для Давида, останься в живых, вне всякого сомнения, человеком весьма полезным при восхождении на престол, который успешно предотвратил бы длительную борьбу (ведь таковая действительно имела место без поддержки с его стороны) с Сауловым домом (если бы это было единственной причиной печали Давида, то он проявил бы эгоизм), но изза того, кем Ионафан был для него в прошлом: «ты был очень дорог для меня, а теперь я потерял столь дорогого мне человека и скорблю о тебе, брат мой Ионафан» (ст. 26). У Давида были основания говорить о том, что Ионафан испытывал к нему особую любовь: на самом деле подобного еще не случалось, чтобы человек любил того, кто (как он знал) снимет корону с его головы, и хранил своему сопернику такую преданность это превосходит даже самую сильную привязанность и верность между супругами. Здесь примите во внимание: [1] самое прекрасное, что может быть в этом мире, — это настоящий друг, мудрый и добрый, который с радостью принимает и отвечает на нашу привязанность и остается верным нам во всем. [2] Нет ничего более прискорбного, чем потеря такого друга, ты словно расстаешься с частью самого себя. Такова суета этого мира: больше всего скорби нам приносит то, чем мы сильнее всего дорожим. Чем больше мы любим, тем больше печалимся.
(3) Давид был глубоко заинтересован в Божьей чести, именно ее он имел в виду, когда опасался, чтобы дочери необрезанных (не заключивших завет с Господом) не восторжествовали над Израилем и Богом Израилевым (ст. 20). Благочестивые люди очень чутко переживают из-за поношений из уст порочащих Бога.
(4) Давид был глубоко заинтересован в благополучии народа. Ведь краса Израиля сражена (ст. 19) и честь страны пострадала: «Как пали сильные/» (это он оплакивает трижды, ст.19,25,27), поэтому народ стал слабее. Люди с сильно развитым гражданским чувством принимают близко к сердцу общественные потери. Давид надеялся, что Бог сделает его действенным орудием в восстановлении утраченного, тем не менее оплакивает его.
2. Человеком с прекрасным воображением, к тому же мудрым и святым. Слова элегии возвышенны и призваны пробудить чувства.
(1) Запрет на сплетни звучит в его устах весьма изящно: не рассказывайте в Гефе (ст. 20). Сердце Давида печалилось при одной мысли о распространении вести в городах филистимлян, жители которых станут оскорблять израильтян насмешками, в особенности памятуя о прежних победах Израиля над ними, когда пели: Саул победил тысячи. А теперь наоборот.
(2) Давид произносит проклятие на горы Гелвуйские место, где развернулась трагедия: да не сойдет ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас полей с плодами (ст. 21). Таковы особенности языка поэзии, к которому прибегал и Иов: погибни день, в который я родился. Не то чтобы Давид желал бесплодия какой-либо части земли Израиля, но, дабы выразить свою скорбь, он упоминает о месте происшествия с кажущимся негодованием. Примите во внимание: [1] как сильно плодородие земли зависит от небес. Наихудшее, что он мог пожелать горам Гелвуйским, это бесплодие и бесполезность для человека; как жалок тот, кто не приносит плод! Таким же образом Христос проклял смоковницу: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И это возымело действие дерево усохло. А проклятие относительно Гелвуйских гор не сбылось. Но, желая им бесплодия, Давид говорил об отсутствии дождя, а если небеса становятся медью, то земля вскоре превратится в железо. [2] Плоды земли должны посвящаться небесам Давид подразумевает это, когда называет плодородные поля полями приношений (англ. пер., ст.21). Плоды земли, принесенные в жертву Богу, были венцом ее славы, поэтому отсутствие такого жертвоприношения являлось самым печальным последствием неурожая (см. Иоил 1:9). Лучше испытывать недостаток в пропитании для себя, нежели недостаток того, чем мы должны чествовать Бога. Так Давид клеймит горы Гелвуйские позором: насытившись царской кровью, они лишаются насыщения небесной росой. Эта элегия стала для Саула своего рода погребением, причем более почетным, чем совершенное жителями Иависа Галаадского.
Давид отдал дань почтения памяти своего правителя Саула и своего друга Ионафана, и его поступок заслуживает такой же похвалы, как и прозвучавшая в их адрес. Теперь он размышляет о своем следующем шаге. Саул умер, и поэтому Давида ждет повышение. I. По Божьему указанию он отправился в Хеврон и был помазан там на царство (ст. 1-4). II. Он поблагодарил жителей Иависа Галаадского за погребение Саула (ст. 57). III. Иевосфей, сын Саула, оказался в оппозиции к Давиду (ст. 8-11). IV. Между сторонниками Давида и Иевосфея происходит столкновение, во время которого:
(1) по двенадцать представителей каждой стороны вступили в поединок и все погибли (ст. 12-16).
(2) Сторона Саула потерпела поражение (ст. 17).
(3) Один из сторонников Давида Асаил убит Авениром (ст. 18-23).
(4) По просьбе Авенира Иоас протрубил сигнал отступления (ст. 24-28).
(5) Авенир поспешно удаляется (ст. 29), подсчитываются потери обеих сторон (ст. 30-32). Итак, здесь приводится описание гражданской войны в Израиле, которая с течением времени привела к окончательному утверждению Давида на престоле.
Стихи 1-7. Хотя Давид и знал, что он помазан на царство и после смерти Саула и Ионафана путь к престолу был открыт, тем не менее он не стал тотчас же посылать гонцов во все уголки Израиля, чтобы созвать под страхом смерти народ для принесения ему присяги на верность, но действовал не спеша. Ибо кто верует, тот не торопится, а ждет, когда наступит Божье время исполнения обетований. Многие представители разных колен пришли к Давиду на помощь, когда он оставался в Секелаге (1Пар 12:1-22), и с таким войском он мог бы завоевать престол. Но кто желает править с кротостью, тот не будет выступать с силой. Здесь примите во внимание:
I. Давид искал и получил от Бога указание, как поступить в этой критической ситуации (ст. 1). Он не сомневался в успехе, тем не менее прибег к правильным средствам как с духовной, так и с человеческой точки зрения. Заверение в уповании на Божье обетование не только не тормозит, но и оживляет благочестивые старания. Если я избран, чтобы получить венец жизни, то отсюда не следует, что я должен сидеть сложа руки, но буду делать все, что скажет мне Господь, и следовать указаниям Избравшего меня. Будучи избранным, Давид повел себя правильно, и именно так будут поступать все Божьи избранные.
1. Следуя этому правилу, Давид во всех своих путях познавал Бога. Он вопрошал Господа посредством судного наперсника, принесенного ему Авиафаром. Мы должны обращаться к Богу не только в скорби, но и когда мир улыбается нам и второстепенные обстоятельства складываются в нашу пользу. Давид спросил Бога: идти ли мне в какой-либо из городов Иудиных? Нужно ли уходить отсюда? Даже если бы Секелаг лежал в руинах, Давид не покинул бы его без Божьего указания. «Если я уйду отсюда, то идти ли мне в какой-либо из городов Иудиных?» Это не означает попытку ограничить выбор Бога именно этими городами (если бы Господь указал ему, то Давид отправился бы в любой из городов Израиля), но свидетельствует о благоразумии (в городах Иудиных он нашел бы больше сторонников) и о скромности Давида в данное время он не помышлял распространять свое влияние дальше собственного колена. Во всех своих перемещениях нам следует видеть перед собой Бога себе же в утешение. И это вполне возможно, если мы взираем на Него с верой и молитвой.
2. Бог, в соответствии со Своим обетованием, направил стезю Давида, велел ему подняться и сказал, куда держать путь, а именно в Хеврон город священников, один из городов убежища; и для Давида это послужило знаком, что Сам Господь станет ему святилищем. Располагавшиеся близ Хеврона могилы патриархов призваны напоминать ему о древнем обетовании, на которое Господь побуждал Давида уповать. Бог велел ему отправиться не в собственный город Давида Вифлеем (потому что тот был мал между тысячами Иудиными, Мих 5:2), а в Хеврон более важное место, которое, наверно, тогда было главным городом колена Иудина.
II. Перебираясь в Хеврон, Давид проявил заботу о своей семье и друзьях.
1. Он взял с собой жен (ст. 2), чтобы они были с ним, когда он станет царствовать, ибо оставались верными спутницами во время скорбей. Не похоже, чтобы у Давида в то время были дети; его первенец родился в Хевроне (гл 3:2). 2 Давид взял с собой друзей и последователей (ст. 3). Они сопровождали его в скитаниях и поэтому, когда Давид обрел место жительства, поселились вместе с ним. Подобным же образом и мы, если терпим, то с Ним и царствовать будем (2Тим 2:12). Более того, Христос дает Своим добрым воинам намного больше, нежели Давид мог дать своим: последний нашел им жилище и поселились в городе Хевроне и в прилегающих городах; но кто пребывает с Иисусом в напастях Его, тот ест и пьет за трапезою Его (Лук 22:28,30).
III. Мужи Иуды удостоили Давида чести: они помазали... Давида на царство над домом Иудиным (ст. 4). Колено Иуды чаще, чем какое-либо другое, проявляло самостоятельность. Во времена Саула оно было исчислено отдельно, как особая часть общества (1Цар 15:4), и его представители привыкли действовать самостоятельно. Точно так же они поступили и сейчас, хотя делали это только для себя: они не претендовали на то, чтобы поставить Давида царем над всем Израилем (в отличие от ситуации, описанной в Суд 9:22), но помазали... на царство только над домом Иудиным. Остальные колена могут поступать, как им угодно, а они и их дом будут подчиняться правлению избранного Богом. Видите, как постепенно происходило повышение Давида в обществе: сначала он был помазан как имеющий право наследования престола, потом был помазан как вступивший в право наследования и царствовал над одним коленом, и наконец он помазан на царство над всем Израилем. Подобным же образом и Царство Мессии, Сына Давидова, устанавливается постепенно: по предназначению свыше Он Господь всех, ныне же еще не видим, чтобы все было Ему покорено (Евр 2:8). То обстоятельство, что Давид сначала царствовал только над домом Иудиным, служило тонким намеком Провидения, что вскоре его царство снова сократится до прежних размеров, и это произошло, когда от его внука отошло десять колен; а тот факт, что сам Давид поначалу царствовал только над Иудой, служил в свое время утешением благочестивым правителям этого царства.
IV. Давид отправил жителям Иависа Галаадского почтительное послание, чтобы поблагодарить их за любезность, оказанную Саулу. Он до сих пор усердно чтит память своего предшественника и таким образом показывает, что не стремился отнять у него венец из-за собственных амбиций или из-за враждебности к Саулу, но все его действия были продиктованы исключительно Божьим призывом. Давиду рассказали, что жители Иависа Галаадского погребли Саула; возможно, доложивший об этом думал, что их излишняя услужливость вызовет у Давида недовольство. Но последний был далек от этого.
1. Давид хвалит жителей Иависа Галаадского за их поступок (ст. 5). Наш долг любить и уважать людей, пока они живы, подобным же образом нам следует проявлять почтение к тому, что после них осталось (то есть к их телу, имени и семье) после смерти. «Саул был вашим господином, говорит Давид, и поэтому вы поступили хорошо, когда оказали ему такую честь и услугу».
2. Давид молится о них Богу о благословении и вознаграждении за хороший поступок: благословенны вы и будьте благословенны у Господа, творящего милость людям, которые поособому милостиво поступают с умершими (см. Руф 1:8). Почтительное и заботливое отношение к телу, имени и семье умершего из уважения к Богу это проявление милости, которое не останется без награды: да воздаст вам Господь милостью и истиною (ст. 6), то есть милостью по обетованию. Господь проявляет истинную милость, на которую можно положиться.
3. Давид обещает им блага и со своей стороны: и я сделаю вам благодеяние. Он не отправляет их за вознаграждением к Богу, чтобы освободить себя от ответных услуг. Добрые пожелания и выражение благодарности дело хорошее, но останавливаться на этом недостаточно, если в наших силах сделать больше.
4. Давид благоразумно пользуется возможностью привлечь их на свою сторону (ст. 7). Они отдали дань уважения Саулу, и Давид хотел бы, чтобы они оставались последовательными: «...меня помазал дом Иудин царем над собою, и вы поступите мудро, если поддержите его и проявите в этом свою силу». Мы не должны доходить до безумия в своей любви к умершим, как бы ни ценили их при жизни, чтобы не оказалось, что мы пренебрегаем благословением иметь рядом с собой живых, которых Бог поставил нам вместо умерших.
Стихи 8-17. Здесь описывается:
I. Соперничество между двумя царями Давидом, которого царем поставил Бог, и Иевосфеем, которого царем поставил Авенир. Казалось бы, после того как Саул был убит вместе со всеми своими сыновьями, у которых хватило духа и сознательности выйти на поле боя, Давиду належит взойти на престол без какого-либо противостояния, поскольку весь Израиль знал не только, как он заявил о себе, но и как явно Бог уготовил ему это место; тем не менее в замыслах людей настолько силен дух противоречия Божьей воле, что такое немощное и неразумное создание, как Иевосфей, которого сочли негодным даже для участия в битве вместе с отцом, оказался достойной кандидатурой,чтобы наследовать престол последнего, лишь бы не отдавать его Давиду мирным путем. В этом отношение царство Давида является прообразом царства Мессии, против которого мятутся народы и совещаются князья (Пс 2:1,2).
1. Человеком, сделавшим Иевосфея соперником Давиду, стал Авенир, возможно, из ревности о наследии по прямой линии (поскольку израильтяне хотели, чтобы у них был царь, как у прочих народов, то и в этом они должны походить на них: пусть корона переходит от отца к сыну), но, скорее, из любви к собственной семье и к родственникам (ибо он приходился Саулу дядей);
кроме того, у него не было иного способа сохранить за собой почетную должность военачальника. Видите, как много зла могут причинить гордость и честолюбие одного человека. Иевосфей никогда не поставил бы себя царем, если бы не Авенир, превративший его в орудие достижения собственных целей.
2. Маханаим место, где впервые прозвучали претензии на престол, находился на другом берегу Иордана, в котором, как думали, Давид имел наименьшую поддержку; кроме того, удаленность от его войск давала противнику возможность собраться с силами. Но, установив там свое знамя, нерассудительные люди из всех колен Израилевых (то есть большинство) подчинились претенденту (ст. 9), и только колено Иудино было полностью за Давида. Это стало еще одним испытанием терпения и веры Давида в Божье обетование, сможет ли он дождаться исполнения такового во время, назначенное Господом.
3. Существуют некоторые трудности в определении длительности периода противостояния: Давид царствовал над Иудой семь с лишним лет (ст. 11), тогда как Иевосфей над Израилем только два года (ст. 10), до этих двух лет или после, или и до и после заявления Авенира правил дом Саулов вообще, а не какой-либо конкретный его представитель (гл 3:6). Возможно также, что речь идет о двух годах правления Иевосфея до начала войны (ст. 12), длившейся долго, на протяжении оставшихся пяти лет (гл 3:1).
II. Столкновение между двумя армиями.
1. Не похоже, чтобы какая-либо из сторон вывела на поле боя все свое войско, ибо число убитых было небольшим (ст. 30,21). Мы можем изумляться тому, что:
(1) мужи Иудины не выступили и не действовали за Давида более активно,чтобы подчинить ему весь народ; но, по-видимому, Давид не позволил бы своим воинам идти в наступление, предпочитая ждать, пока ситуация не разрешится сама собой или, вернее, пока Бог не совершит все для него без пролития крови израильтян, которая для него, служившего прообразом Христа, была весьма драгоценной (Пс 71:14). Даже в противниках он видел своих подданных и относился к ним соответствующим образом.
(2) Мужи Израилевы смогли соблюдать некое подобие нейтралитета и на протяжении столь долгих лет покорно терпеть власть Иевосфея, особенно если учесть характеристику, данную многим представителям колен: люди разумные... храбрые... мужественные... готовые к войне (1Пар 12:23 и след.) и, вне всякого сомнения, не двоедушные; тем не менее, насколько это очевидно, в течение семи лет большинству из них, казалось, не было дела до того, в чьих руках находятся бразды правления государством. Божье Провидение ставит себе на службу тупость людей в одних случаях и активность тех же личностей в другое время; они становятся непохожими сами на себя, тогда как действия провидения отличаются постоянством.
2. Агрессором в этой битве был Авенир. Давид спокойно сидел и смотрел, как будут разворачиваться события, тогда как дом Саулов во главе с Авениром бросил вызов, и дела приняли наихудший оборот. Поэтому говорится: не вступай поспешно в тяжбу или не стремись начать ссору, иначе, что будешь делать при окончании? (Прит 25:8). Уста и руки неразумного вступают в борьбу.
3. Местом сражения стал Гаваон. Авенир выбрал его из-за расположения в уделе Вениамина, где у Саула было больше всего друзей; и поскольку он предложил сражаться, то полководец Давидова войска Иоав не стал уклоняться, но принял предложенное другой стороной решение и встретился с Авениром у Гаваонского пруда (ст. 13). Поскольку дело Давида зиждилось на Божьем обетовании, то невыгодное для его войска расположение угрозы не представляло. А наличие пруда, отделявшего друг от друга две конфликтующие стороны, давало им время для размышлений.
4. Авенир первым предложил поединок между двенадцатью воинами от каждой из сторон; Иоав предложение принял.
(1) Повидимому, сначала решили померяться силами в шутку. Предложение Авенира звучало так: пусть встанут юноши и поиграют пред нами как гладиаторы. Возможно, Саул использовал своих людей в таких варварских забавах, как настоящий тиран, и Авенир научился у него превращать в шутку ранения и смерть и наслаждаться видом крови и ужасов. Когда он говорил: «Пусть они поиграют перед нами», то подразумевал: «Пусть они сразятся перед нами». Таким образом глупые смеются над грехом. Но недостоин называться человеком тот, кто так легкомысленно относится к пролитию человеческой крови, кто бросает огонь, стрелы и смерть... и потом говорит: «я только пошутил» (Прит 26:1 8,19). Иоав, который воспитывался при Давиде, был достаточно мудр, чтобы не выступать с подобным предложением, но ему недоставало решительности, чтобы воспротивиться и отказаться, когда с таковым выступил другой; ибо он счел это вопросом чести и подумал, что отклонение вызова станет пятном на его репутации, а посему сказал: пусть встанут; не то чтобы он любил развлечения или рассчитывал, что поединок окажется решающим, но не хотел, чтобы противник дразнил его. Как много драгоценных жизней было принесено в жертву капризам гордых людей! По двенадцать человек с каждой стороны были вызваны как чемпионы для участия в состязании, чтобы биться не на жизнь, а на смерть, причем не чью-то чужую, а свою собственную. Чемпионы со стороны Авенира, похоже, стремились к поединку, потому что вышли на поле первыми (ст. 15), будучи, наверно, приученными удовлетворять глупые амбиции своих военачальников участием в боях им на потеху.
(2) Но каким бы ни было начало, все закончилось кровопролитием: боровшиеся вонзили меч один другому в бок (подстрекаемые честолюбием, а не враждебностью) и пали вместе (ст. 16);
то есть погибли все двадцать четыре участника состязания: они оказались равными по силам и одинаково решительными, так что ни одна из сторон не желала ни просить пощады, ни щадить. Они действовали так, как будто (по словам Иосифа Флавия) между ними существовало соглашение о том, чтобы лишить друг друга жизни, смертельно ранив. Кто посягает на жизнь других людей, тот зачастую пренебрегает собственной, единственным же победителем оказывается смерть: она взяла верх, она ликует. Об удивительном упрямстве обеих сторон будет напоминать название, данное этому месту, Хелкаф-Хаццурим поле мужей из камня мужчин, которые не только крепки телом,но и тверды и непреклонны в своей решимости, которые не пугаются при виде смерти. И все же крепкие сердцем стали добычею, уснули сном своим (Пс 75:5). Плохо, когда честь людей покупается столь дорогой ценой! А кто теряет свою жизнь ради Христа, тот обретет ее.
5. В конечном счете в бой вступили все воины, и войско Авенира потерпело поражение (ст. 17). Предыдущее сражение было репетицией, причем все его участники с обеих сторон погибли, поэтому необходимо провести еще одно испытание, в результате которого (как это часто случается) бросившие вызов удалятся с потерями. На стороне Давида был Бог, поэтому его сторона вышла победительницей.
Стихи 18-24. Здесь описывается состязание между Авениром и Асаилом. Асаил, брат Иоава и двоюродный брат Давида, был одним из главных начальников Давидова войска и славился быстротой бега: был легок на ноги, как серна в поле (ст. 18);
причем это сравнение он заслужил за скорость преследования, а не бегства. Хотя, можно предположить, по сравнению с Авениром Асаил не являлся таким же искусным и опытным воином. Поэтому следует принять во внимание:
I. Сколь поспешным было желание Асаила взять Авенира в плен. Он преследовал именно его, а не кого-то другого (ст. 19). Гордясь родством с Давидом и Иоавом, своей быстротой и успехом, который обрела его сторона в поединке, юный воин пожелал в качестве победного трофея ни много ни мало, как самого Авенира либо убитым, либо пленником, что, по его мнению, положило бы конец войне и открыло Давиду прямой путь к престолу. Эти мысли воодушевляли его в преследовании, и он не обращал внимания на имевшиеся на его пути возможности захватить в плен других воинов справа и слева от него; его взор был устремлен лишь на Авенира. Смелый замысел, если бы Асаилу было par negotio по силам осуществление; но, да не хвалится быстроногий скоростью своей, равно как и сильный силою своей; magnis excidit ausis он погиб, попав в слишком большое для себя испытание.
II. Сколь великодушным был Авенир, предупредив Асаила об опасности, которой тот себя подвергал, и посоветовав ему не затевать опасное дело (1Пар 25:19).
1. Авенир предложил Асаилу удовлетвориться меньшей добычей: «...выбери себе одного из отроков (ст. 21), захвати его и сделай своим пленником, сразись с равным тебе по силам, но не посягай на значительно превосходящего тебя». Каким бы ни было состязание, мы проявим мудрость, если соизмерим свои силы с силами соперников и будем объективными в сравнении, чтобы в результате не оказалось, что мы враги самим себе (Лук 14:31).
2. Авенир попросил Асаила не вынуждать его прибегать к убийству в целях самозащиты, которого он не желает, но обязан совершить, чтобы не погибнуть самому (ст. 22). По-видимому, Авенир либо любил Иоава, либо боялся его, потому что очень не хотел вызвать недовольство последнего, а это непременно произойдет, если он убьет Асаила. Похвально, когда враги относятся друг ко другу с таким уважением. То, обстоятельство, что Авенир беспокоился, как ему смотреть в лицо Иоаву, дает основания подозревать, что на самом деле он верил, что Давид в конечном счете обретет царство согласно Божьему определению, а значит, сопротивляясь ему, он действует против собственной совести.
III. Сколь фатальной оказалась поспешность Асаила. Он отказался отойти в сторону, думая, что учтивые речи Авенира продиктованы страхом перед ним. И что из этого вышло? Как только Асаил приблизился к Авениру, тот поразил его направленным назад ударом, который оказался смертельным: поворотив копье, поразил его в живот (ст. 23), а такой опасности Асаил не ожидал. Этот прием был юноше незнаком, и он не научился защите от такового. Авенир же, наверно, прибегал к нему и прежде, казня своих противников; и здесь он успешно совершил казнь. Асаил умер от раны мгновенно. Итак, обратите внимание:
(1) как часто смерть приходит оттуда, откуда ее совсем не ждут. Кто опасался бы умереть от руки спасающегося бегством врага и от удара задним концом копья? Тем не менее именно так Асаил получил смертельную рану.
(2) Как часто нас подводят достижения, которыми мы гордимся. Быстрота Асаила, на которую он так сильно надеялся, не принесла ему пользы, но ускорила его гибель: он бежал навстречу собственной смерти, вместо того чтобы бежать от нее. Гибель Асаила не только обеспечила безопасность Авениру, но и положила конец преследованию со стороны победителей, дав Авениру время собраться с силами; ибо все проходившие мимо этого места останавливались, и только Иоав и Авесса, вместо того чтобы упасть духом, возмутились и погнались за Авениром с еще большей яростью (ст. 24) и, наконец, догнали его перед заходом солнца, когда приближение ночи обязывало их удалиться.
Стихи 25-32. I. Здесь Авенир, потерпев поражение, умоляет о перемирии. Он собрал остатки своего войска на вершине холма (ст. 25), как будто собирался снова приступить к действиям, но вместо этого выступил в роли смиренного просителя перед Иоавом, чтобы тот дал короткую передышку (ст. 26). Кто первым стремился к битве, тому она первому надоела. Он превратил кровопролитие в шутку (пусть встанут юноши и поиграют пред нами, ст.14), а теперь шокирован этим, когда убедился, что его сторона проиграла, а меч, которым он с такой легкостью угрожал, обратился против него самого. Обратите внимание, как изменился тон его голоса: тогда он играл мечом, теперь же говорит: вечно ли будет пожирать меч? Меч пожирал всего лишь один день, но ему этот день показался вечностью, поскольку меч обратился против него; и теперь он очень хочет, чтобы солнце не заходило в гневе. Теперь он способен даже на то, чтобы взывать к Иоаву, говоря о печальных последствиях войны: или ты не знаешь, что последствия будут горестные? О таковых будут размышлять с сожалением, когда придет время подвести итоги, потому что, кто бы ни участвовал в гражданской войне, проигравшим непременно окажется государство. Возможно, Авенир напоминает о горечи, которую испытывали колена Израилевы в конце войны против Вениамина, когда все горько плакали об опустошении, которое причинили сами (Суд 21:2). Теперь же он умоляет Иоава протрубить сигнал к отступлению и ссылается на то, что они братья, которым не следует кусать и пожирать друг друга. Кто еще утром побуждал Иоава приказать воинам нападать на своих братьев, тот предлагает приказать им сложить оружие. Здесь обратите внимание:
(1) как легко человеку прибегать к аргументам, если они сулят ему выгоду, тогда как в противном случае он бы их не использовал. Если бы победителем оказался Авенир, то мы не увидели бы его сетующим на прожорливость меча и на горести гражданской войны; и он не стал бы напоминать воюющим сторонам, что они братья. Однако, потерпев поражение, он нашел веские основания и использовал их, чтобы обезопасить свое отступление и спасти свои разрозненные отряды от истребления.
(2) Как исход событий может изменить мнение человека. То, что с утра казалось приятным, к вечеру стало выглядеть мрачным. Кто стремится вступить в ссору, тот, возможно, раскается, так ничего и не выяснив, поэтому было бы лучше оставить ее прежде, чем разгорелась она, как советует Соломон. В отношении любого греха верно (о, если бы только люди задумывались об этом вовремя), что последствия будут горестные. Впоследствии, как змей, он укусит тех, кого соблазнял.
II. Хотя Иоав и стал победителем, он великодушно объявляет перемирие и дает сигнал к отступлению, прекрасно зная мнение своего господина и его неприязнь к кровопролитию. Он справедливо и обоснованно упрекает Авенира за стремление развязать битву и возлагает на него вину за то, что пролили так много крови: «если бы ты не говорил иначе (ст. 27), то есть если бы не отдал приказ идти в бой и не предложил, чтобы юноши встали и играли перед нами, то никто из нас не наносил бы удары и не вытягивал из ножен мечи против своих братьев. Ты сетуешь, что меч пожирает, а кто первым обнажил его? Кто начал? Теперь ты желаешь, чтобы люди разошлись, но вспомни, кто позвал их в бой. Мы удалились бы еще утром, не брось ты нам вызов». Кто стремится совершать зло, тот обычно первым сетует по поводу такового. Это могло послужить Иоаву оправданием, если бы он шел до победного конца и полностью истребил бы войско Авенира; но поскольку он сожалел об ошибке своих противников и не желал, чтобы армия израильтян дорого заплатила за безумие своего командира, то он весьма достойно звуком трубы дал сигнал к прекращению преследования (ст. 28) и позволил Авениру чинно удалиться. Хороший хозяин относится к крови бережно. Воины послушно исполнили приказ своего полководца, и он в свою очередь, вне всякого сомнения, соблюдал указания своего правителя, который радел о благополучии всего Израиля, а значит, не желал никому вреда.
III. Итак, армии разошлись и каждая удалилась туда, откуда пришла; обе передвигались ночью: Авенир вел своих воинов в Маханаим на другой берег Иордана (ст. 29), а Иоав в Хеврон, где находился Давид (ст. 32). Подсчитано число убитых с каждой стороны. Войско Давида лишилось всего лишь девятнадцати человек, кроме Асаила (ст. 30), который стоил больше всех остальных; Авенир потерял 360 человек (ст. 31). В прежних гражданских войнах потери были значительнее (например, Суд 12:6;20:44), в сравнении с которыми эта ничто. Следует надеяться, что израильтяне стали более мудрыми и сдержанными. Здесь упоминается погребение Асаила; остальных похоронили на поле битвы, а его тело перенесли в Вифлеем и похоронили в гробе отца (ст. 32). Таким образом, отношение к праху одних отличается от отношения к праху других, но при воскресении будет проведено лишь одно различие между благочестивыми и нечестивыми, и это навсегда.
Сражение между Иоавом и Авениром не положило конец противостоянию двух домовДавидова и Саулова; но именно в данной главе описывается, как таковая шла к завершению. Здесь мы узнаем:
(I) о постепенном усилении влияния Давида (ст. 1). (II) Об увеличении его семьи (ст. 2-5). (III) О ссоре Авенира с Иевосфеем и о договоре первого с Давидом (ст. 6-12). (IV) О предварительных переговорах (ст. 13-16). (V) О предпринятых Авениром усилиях склонить Израиль на сторону Давида (ст. 17-21). (VI) О коварном убийстве Авенира, которое совершил Иоав, когда тот осуществлял свое предприятие (ст. 22-27). (VII) О глубоких переживаниях и скорби Давида по поводу смерти Авенира (ст. 28-39).
Стихи 1-6. Здесь описывается:
I. Борьба, которую Давид вел с домом Саула, прежде чем окончательно утвердился на престоле (ст. 1).
1. В состязании участвовали обе стороны. Саулов дом, хотя и обезглавленный и лишившийся многих своих представителей, не желал безропотно сдаваться. Сама по себе борьба между двумя домами не удивляет, странно лишь то, почему она длилась столь долго ведь дело Давида было правым, и на его стороне находился Бог; но, несмотря на то что в конечном счете восторжествует истина и справедливость, Бог продлил конфликт ради осуществления Своих мудрых и святых целей. В этой долгой войне Он испытывал веру и терпение Давида и сделал так, что укрепление последнего в конечном счете стало для него тем более долгожданным.
2. Сторона Давида делала успехи. Саулов дом становился все слабее и слабее, терял города, терял людей, губил свою репутацию, лишался влияния, и все его предприятия расстраивались. Тогда как дом Давидов все более и более укреплялся. Многие отказавшиеся поддерживать идущее на нет дело Саулова дома благоразумно переходили на сторону Давида, будучи уверенными, что однажды он непременно возьмет верх. С описанной здесь борьбой вполне правомерно сравнить состязание благодати и тления в сердцах верующих, которые подверглись лишь частичному освящению. Между благодатью и тлением происходит длительная борьба: плоть со своими вожделениями возмущается против духа, а дух противостоит плоти; но по мере осуществления работы освящения тление, подобно Саулову дому, становится все слабее и слабее; тогда как благодать, как и дом Давидов, набирается силы, доколе не придет в мужа совершенного, доколе не доставит суду победы.
II. Увеличение собственного дома Давида. Здесь перечислены шесть сыновей, которые родились у Давида от шести разных жен во время семилетнего царствования в Хевроне. Возможно, данное упоминание о сыновьях свидетельствует об укреплении позиции Давида. Благополучие детей зависело от всеобщей безопасности, а посему рождение каждого ребенка вселяло в народ уверенность, что Давид позаботится о таковой. Человек, колчан которого полон стрел, будет говорить с врагами в воротах (Пс 126:5). Как смерть сыновей Саула ослабила позицию его дома, так и рождение сыновей у Давида укрепило его позицию.
1. Давид виновен в том, что умножал себе жен вопреки закону (Втор 17:17) и подавал тем самым дурной пример своим наследникам.
2. Не похоже, чтобы на протяжении этих семи лет каждая из жен родила ему больше одного сына; некоторые люди обзаводятся таким же многочисленным потомством от одной жены, обретая больше чести и утешения.
3. Мы не увидим, чтобы какой-либо из этих сыновей стал знаменитым (трое из них имели дурную славу Амнон, Авессалом и Адония);
поэтому у нас есть причины радоваться с трепетом, когда увеличиваются наши семьи.
4. Здесь сын Давида от Авигеи назван Далуиа (ст. 3), тогда как в другом месте Даниил (англ. пер., 1Пар 3:1). Епископ Патрик приводит объяснение, которое дают этому обстоятельству еврейские богословы: первое имя сына было Даниил Бог судит меня (а именно за Навала), а враги Давида бесчестили его и говорили: «Это сын Навала, а не Давида», и, дабы опровергнуть эту клевету, Провидение распорядилось так, что, когда ребенок вырос, то своей внешностью и нравом он был чрезвычайно похож на Давида больше, чем все остальные сыновья, и поэтому Давид дал ему еще одно имя Далуиа, которое означает как его отец, или копия отца.
5. О матери Авессалома говорится, что она была дочерью гессурского царя Фалмая языческого правителя. Возможно, таким образом Давид хотел укрепить свое влияние, однако последствия этого брака стали для него скорбью и стыдом.
6. Последней упомянута жена Давидова, и существует мнение, что речь идет о его первой и самой что ни есть законной жене Мелхоле, названной здесь другим именем; хотя она и не могла иметь детей, после того как высмеяла Давида, ребенок мог родиться и до того. Так укрепился дом Давида; а вот дом Саула держался благодаря Авениру; и здесь говорится об этом (ст. 6), чтобы показать: если он оставит этот дом, то таковой непременно упадет.
Стихи 7-21. Здесь сообщается, что:
I. Авенир разрывает отношения с Иевосфеем и отказывает ему в поддержке в результате небольшой провокации, необдуманно совершенной Иевосфеем. Бог может использовать для достижения Своих целей грехи и неразумные поступки людей.
1. Иевосфей обвинил Авенира в преступлении ни много ни мало в соблазнении одной из наложниц своего отца (ст. 7). Произошло ли это на самом деле, не ясно, равно как и не говорится, что именно послужило основанием для подобного подозрения; но, как бы там ни было, Иевосфей поступил бы благоразумнее, если бы промолчал, учитывая, что не раздражать Авенира в его интересах. Если это было неправдой и ревность оказалась беспочвенной, то Иевосфей поступил очень неблагодарно и неискренне, когда выдвигал столь нелестные предположения в отношении человека, который рисковал ради него всем и, несомненно, был для него самым лучшим в мире другом.
2. Авенир очень сильно обиделся на это обвинение. Сам он не говорит, повинен или нет в грехе из-за женщшш (ст. 8), но мы подозреваем, что повинен, ибо не отрицает этого категорически; и, даже если Авенир оказался виновным, он дает Иевосфею понять, что:
(1) считает неприемлемым, чтобы его упрекали в этом, и не желает принимать обличение в свой адрес. «Что, говорит Авенир, разве я собачья голова? Разве я ничтожное и презренное животное, что ты разоблачаешь меня подобным образом? (ст. 8). И это награда за милость, которую я оказал тебе и дому твоего отца, и за добрую службу?» Он превозносит свое служение до такой степени, что говорит, якобы оно было против Иуды колена, которому уготован царский венец и которое в конечном счете его получит, поэтому, поддерживая дом Саула, Авенир действовал против собственной совести и интересов, а значит, заслужил лучшее вознаграждение, нежели это; тем не менее, возможно, он не ревновал бы так сильно о доме Саула, если бы не потакал при этом собственным амбициям и не надеялся найти выгоду для себя. Следует заметить: гордые люди не выносят упреков, в особенности от тех, кто, как они считают, им многим обязан.
(2) Он непременно отомстит обидчику (ст. 9,10). Крайне самонадеянно и высокомерно Авенир дает Иевосфею понять, что, как он возвысил его, так сможет и низвергнуть и сделает это. Он знал, что Бог поклялся Давиду, что даст ему царство, тем не менее противился ему изо всех сил по причине собственного честолюбия; теперь же он соглашается с этим из чувства мести, прикрываясь тем, что учитывает Божью волю, но это всего лишь притворство. Кто становится рабом своих похотей, у того много господ, которые тянут его в разные стороны; и поскольку верх берет то один то другой, то человек разрывается в собственных противоречиях. Амбиции Авенира сначала заставили его ревностно поддерживать Иевосфея, а теперь мстить ему, ревнуя о Давиде. Если бы он принимал Божье обетование, данное Давиду, всерьез, то действовал бы, исходя из такового, проявляя в своих решениях постоянство и не противореча самому себе. Но пока Авенир служит собственным похотям, Бог использует его в своих целях, так что даже гнев и жажду мести обращает во славу Себе и направляет их силу на благо Давида. И наконец, обратите внимание, что дерзость Авенира поразила Иевосфея, словно гром: и не мог Иевосфей возразить Авениру (ст. 11). Если бы Иевосфею был присущ дух настоящего мужчины, тем более правителя, то он ответил бы Авениру, что его заслуги лишь отягчают преступление, и он не желает, чтобы ему служил такой подлый человек, и, вне всякого сомнения, он прекрасно обойдется и без него. Но Иевосфей осознавал собственную слабость и поэтому не сказал ни слова", чтобы не усугубить и без того тяжкое положение. Он упал духом и стал теперь (как и предсказывал Давид в отношении своих врагов) как наклонившаяся стена, как ограда пошатнувшаяся (Пс 61:4).
II. Авенир ведет переговоры с Давидом. Следует предположить, что Авенир начал уставать от борьбы за дело Иевосфея и искал возможности оставить ее, иначе, как бы он ни угрожал Иевосфею, чтобы тот аннулировал выдвинутое против него обвинение, он не исполнил бы свои гневные слова так быстро, как это произошло (ст. 12). И послал Авенир от себя послов к Давиду, чтобы сказать, что готов служить ему. «Чья эта земля? Разве не твоя? Ибо ты имеешь полное право на правление и полностью завладел чувствами народа». Следует заметить: Бог в силах найти способы, чтобы поставить на службу Царству Христа людей, которые пока еще не прониклись к нему искренней любовью и оказывают сильное сопротивление. Подчас враги становятся подножием ног не только для того, чтобы подвергнуться попранию, но и чтобы служить ступенями для восхождения. Земля помогла жене.
III. Давид вступает в переговоры с Авениром: он заключит союз, но при условии, что тот обеспечит ему возвращение его жены Мелхолы (ст. 13). Таким образом:
(1) Давид проявил истинную супружескую привязанность к своей первой и законной жене; ни ее брак с другим человеком, ни его женитьбы не охладили чувств. Большие воды не смогли потушить этой любви.
(2) Он засвидетельствовал свое уважение к дому Саула. Давид был настолько далек от того, чтобы попирать его теперь, после падения, что даже в своем величии он не счел унизительным родство с ним. Он не будет довольствоваться почестями престола, если таковой не разделит с ним Саулова дочь Мелхола настолько он далек от злобы по отношению к семье своего врага. Авенир сообщил Давиду, что он должен обратиться к Иевосфею; именно так Давид и поступил (ст. 14), ссылаясь на то, что приобрел жену дорогой ценой, а ее несправедливо у него отняли. Иевосфей не осмелился отказать ему в требовании теперь, когда лишился поддержки Авенира, забрал Мелхолу у Фалтия (ст. 15), за которого ее выдал замуж Саул, и Авенир привел женщину к Давиду, не сомневаясь, что его будут приветствовать вдвойне теперь, когда он «принес» в одной руке жену, а в другой корону. Последний муж не хотел расставаться с Мелхолой и шел за ней с плачем (ст. 16), но это ему не помогло сам виноват, ибо, когда женился на ней, знал, что она по праву принадлежит другому. Узурпаторы должны быть готовы расстаться с присвоенным. Так пусть никто не обращает свое сердце к тому, что ему не принадлежит. Если муж и жена расстались из-за каких-то разногласий, то пусть они уповают на Бога, Который благословит их примирением, и они снова будут вместе; пусть все былые ссоры будут забыты, а супруги живут вместе в любви, согласно святой заповеди Бога.
IV. Авенир использует свой авторитет среди старейшин Израилевых, чтобы склонить их на сторону Давида, зная, что народ непременно последует за ними, какой бы путь они ни избрали. Теперь, когда Авениру это выгодно, он говорит в защиту Давида, ссылаясь на то, что:
(1) его избрал Израиль: «и вчера и третьего дня вы желали, чтобы Давид был царем над вами (ст. 17), когда он заявил о себе во многих битвах с филистимлянами и неоднократно служил вам хорошую службу; ни один человек не может претендовать на такое количество личных заслуг, как Давид; что и говорить об Иевосфее. Вы испытали и того и другого. Эетг digniori Отдайте корону самому достойному. Пусть Давид будет вашим царем».
(2) Его избрал Бог: «...Господь сказал Давиду (ст. 18, ср. со ст.9). Когда Бог велел Самуилу помазать Давида на царство, то фактически Он пообещал, что спасет рукой Давида Израиль, ибо именно с этой целью он и поставлен царем. И поскольку Бог обещал спасти Израиль рукой Давида, то подчиниться ему это и ваш долг, ибо вы соглашаетесь с Божьей волей, и ваше преимущество, потому что таким образом вы одержите победу над врагами; а сопротивляться Давиду величайшее безумие на земле». Кто бы мог подумать, что подобные доводы будут звучать из уст Авенира? Но именно таким образом Бог поставит врагов Своего народа в известность и заставит признать, что Он возлюбил его (см. Отк 3:9). Особым образом Авенир обратился к мужам вениамитянам представителям своего собственного колена, на которых имел самое большое влияние и которых ранее призывал выступать за дом Саула. Он был человеком, который обманул их, поэтому сам должен вывести их из заблуждения. Именно так происходит управление массами. V. Давид заключает союз с Авениром мудрый и правильный поступок, ибо, чем бы ни руководствовался Авенир, положить конец войне было добрым делом, равно как и возвести на престол Божьего помазанника; воспользовавшись услугами Авенира, Давид поступил законно: точно так же нищий не преступает закона, когда получает милостыню от фарисея, хотя тот проявляет гордость и лицемерие. Авенир сообщил Давиду о чувствах народа и об успехе своего общения с ним (ст. 19). Теперь он явился не тайно, как в первый раз, а в сопровождении свиты из двадцати человек, и Давид устроил для них пир (ст. 20) в знак примирения и радости и как залог соглашения между ними; это был пир, как при заключении завета, подобный описанному в Быт 26:30. Если враг твой голоден, накорми его; а если он покоряется, то устрой ему пир. Авенир был доволен угощением, а также тем, что предотвратил свое падение вместе с домом Саула (что стало бы неизбежным, не избери он такой курс);
еще больше его радовала перспектива повышения при Давиде, поэтому он берется довести революцию до конца и привести весь Израиль в послушание Давиду и говорит тому, что он будет царствовать над всеми, как желает душа его (ст. 21). Авенир знал, что повышение Давида было обусловлено Божьим определением, тем не менее намекает, что таковое исходит от его собственных амбиций и желания править. Таким образом (как это зачастую присуще нечестивым людям) он судит об этом благочестивом человеке по себе. Как бы там ни было, Давид и Авенир расстались добрыми друзьями и заключили между собой сделку. Подобным же образом всем боящимся Бога и исполняющим Его заповеди подобает избегать ссор даже с нечестивцами и жить в мире со всеми людьми, чтобы весь мир видел, что они дети света.
Стихи 22-39. Здесь приводится описание убийства Авенира Иоавом и глубокая скорбь Давида по этому поводу.
I. Иоав дерзко набросился на Давида за его союз с Авениром. Случилось так, что, когда Авенир был у Давида, Иоав отсутствовал по делам, преследуя отряды либо филистимлян, либо сторонников Саула; но по его возвращении ему доложили, что отсюда только что ушел Авенир (ст. 22,23) и что между ним и Давидом произошло много хорошего. У Иоава были все на свете причины довольствоваться благоразумием Давида и согласиться с принятыми им мерами, ибо он знал, что Давид и сам по себе человек мудрый и находится под Божьим руководством во всех своих делах. Тем не менее (как будто бы он имел такое же влияние на Давида, как Авенир на Иевосфея) Иоав ругает его и прямо в лицо бросает обвинение в политической безграмотности: «что ты сделал?» (ст. 24,25), как будто бы Давид обязан ему отчитываться в своих делах. «Зачем ты отпустил его, когда мог оставить пленником? Он пришел как соглядатай и непременно предаст тебя». Не знаю чему и удивляться: то ли дерзости Иоава, который бросил столь оскорбительный вызов своему правителю, то ли терпению Давида, принявшему таковой. Фактически он называет Давида безумцем, когда говорит, будто он знал, что Авенир пришел обмануть его, и сам ему доверился. Здесь не сказано, что Давид ответил Иоаву, но не потому, что он его боялся, как Иевосфей Авенира (ст. 11), а потому, что презирал его; или же Иоав был не столь хорошо воспитан, чтобы дождаться ответа. П. Иоав вероломно послал за Авениром, чтобы тот вернулся, под предлогом личных переговоров с ним и жестоко убил его собственными руками. Он воспользовался именем Давида, якобы тот пожелал передать ему дальнейшие указания, на это указывают слова: без ведома Давида (ст. 26). Сам Авенир зла не замышлял и поэтому никого не боялся и, совершенно ничего не подозревая, вернулся в Хеврон; и когда увидел ждущего его у ворот Иоава, то отошел в сторону, чтобы поговорить с ним лично, забыв слова, которые сам сказал, убивая Асаила: с каким лицем явлюсь я к Иоаву, брату твоему? (гл 2:22). Именно там Иоав убил Авенира (ст. 27), и подразумевается, что в заговор был посвящен Авесса (ст. 30), который подстрекал и содействовал своему брату, будучи готовым в любую минуту прийти на помощь; поэтому он обвиняется как соучастник: Иоав же и брат его Авесса убили Авенира; хотя точно об этом знает лишь Тот, Кому известны мысли и намерения человеческого сердца. Итак, здесь мы узнаем, что (1) Господь, несомненно, поступил праведно. Ведь прежде Авенир злонамеренно, вопреки обличениям собственной совести, противостоял Давиду. Сейчас он коварно бросил и предал Иевосфея под тем предлогом, что учитывает интересы Бога и Израиля, хотя на самом деле им руководила гордыня, чувство мести и нетерпимое отношение к надзору со стороны правителя. Поэтому Бог не пожелал (хотя Давид смог бы) использовать такого плохого человека в таком хорошем деле, как объединение Израиля. Готовы для таких кощунствующих, как Авенир, суды.
(2) Как бы там ни было, определенно ясно, что Иоав поступил неправедно и нечестиво. Давид был мужем по сердцу Божию, но не мог сделать так, чтобы его окружали (причем это касается даже лиц, которым оказано весьма высокое доверие) мужи по его сердцу. Сколь многим благочестивым правителям и добрым господам приходилось нанимать плохих людей! [1] Даже сам повод для этого поступка был очень нечестным. Авенир на самом деле убил брата Иоава Асаила, а Иоав и Авесса притязали на то, что выступают мстителями за его кровь (ст. 27,30);
но Авенир убил Асаила открыто во время сражения, к которому он сам призвал, причем Иоав принял вызов и умертвил многих друзей Авенира. Кроме того, Авенир убил Асаила с целью самозащиты и дал ему честное предупреждение (которое тот не принял), к тому же убивал неохотно; а Иоав здесь пролил кровь бранную во время мира (3Цар 2:5). [2] Однако у нас есть подозрения, что в основе вражды Иоава к Авениру лежало нечто худшее. В то время Иоав являлся военачальником Давидова войска; но если Авенир стал пользоваться у Давида авторитетом, то, вероятно, занял бы более высокое, чем он, положение, будучи старшим и по званию и более опытным в искусстве брани. Это беспокоило Иоава, и он предпочел стать виновным в пролитии крови, нежели изводить себя мыслями о сопернике. [3] Иоав поступил коварно, притворившись, что собирается мирно поговорить с Авениром (см. Втор 27:24). Если бы он бросил ему вызов, то поступил бы как настоящий воин; но, совершив злодейское убийство Авенира, он повел себя как трус. Слова их нежнее елея, но они суть обнаженные мечи (Пс 54:22). Подобным же образом он подло убил Амессая (гл 20:9,10). [4] Этот поступок сильно оскорбил и обидел Давида, который в данное время состоял в союзе с Авениром, и это Иоаву было известно. Авенир теперь фактически находился на службе у его господина, то есть, пронзив ему бок, Иоав нанес удар самому Давиду. [5] Убийство было отягчено тем обстоятельством, что его совершили демонстративно в пределах города у ворот, нисколько не стыдясь и не краснея. У ворот было место суда и место собраний, и подобный поступок бросал дерзкий вызов правосудию справедливому приговору судей и законному возмущению народа, и совершить его мог человек, который не боится Бога и не уважает людей, но считает себя выше всякой власти; к тому же Хеврон был городом левитов и городом убежища.
III. Давид принял близко к сердцу и многократно выразил свое отвращение к этому вопиющему злодейству.
1. Он показал, что его руки неповинны и не причастны к пролитию Авенировой крови. Чтобы никто не заподозрил, что Иоав получил от Давида некие тайные указания, побудившие его совершить этот поступок (тем более, пока он оставался безнаказанным), Давид торжественно взывает к Богу, заявляя о своей невиновности: невинен я и царство мое (царство невиновно потому, что невиновен я) вовек пред Господом (ст. 28). Если мы можем сказать, что наши руки не причастны к какому-то плохому делу, то это для нас большое утешение. Руки наши не пролили крови сей (Втор 21:7). Как бы нас ни обвиняли и ни подозревали другие, не укорит нас сердце наше.
2. Давид заявил, что проклятие за пролитие крови ложится на Иоава и на его род: «пусть падет она на голову Иоава и на весь дом отца его (ст. 29). Пусть кровь возопит против них и да постигнет их Божье возмездие. Пусть наказание за это беззаконие коснется его детей и детей детей в виде той или иной наследственной болезни. Чем дольше он остается безнаказанным, тем дольше пусть продлится кара, когда придет. Пусть на его потомстве будет клеймо семеноточивого или прокаженного, что повлечет за собой изгнание из общества; пусть его потомки будут попрошайками или увечными, пусть их постигнет безвременная кончина, чтобы о них могли сказать: еще один из рода Иоавова». Данные слова подразумевают, что вина за пролитие крови навлекает проклятие на семьи; если люди не отмстят за кровь, то это сделает Господь: Бог бережет несчастье беззаконника для его детей. Но мне кажется, если бы Давид сам решительно наказал убийцу, то это приличествовало бы ему больше, нежели страстное воззвание к Божьим судам, чтобы легли проклятием на его потомство.
3. Давид призвал всех вокруг, в том числе и самого Иоава, оплакивать смерть Авенира: раздерите одежды ваши... и плачьте над Авениром (ст. 31), то есть над гробом Авенира (так и в отношении Авраама сказано, что он плакал над умершей своей, Быт 23:2,3), и приводит объяснение, почему всем нужно присутствовать на этих похоронах в непритворной и торжественной скорби: потому что вождь и великий муж пал в этот день в Израиле (ст. 38). Преданность Авенира Саулу, его должность военачальника, его авторитет и былые заслуги являются достаточным основанием, чтобы назвать его вождем и великим мужем. Поскольку Давид не мог назвать Авенира святым или благочестивым человеком, то ничего об этом и не говорит, но хвалит его за то, что истинно на самом деле, и, хотя они прежде были врагами, все равно Авенир вождь и великий муж. «Такой человек пал в Израиле в этот день как раз, когда совершал самое великое деяние своей жизни, в этот день, когда он был близок к тому, чтобы послужить делу всеобщего мира и благополучия, и когда без него так трудно обойтись!»
(1) Пусть все оплакивают Авенира. Состояние уничижения, в которое приводит любого человека смерть, стоит оплакивать, особенно когда она поражает вождей и великих мужей. Увы, увы! (см. Отк 18:10). Каким малым и ничтожным сделала смерть того, кто раньше, как сильный, сделался ужасом на земле живых! И особым образом нас обязывает к плачу падение полезных людей, если они умирают в разгар своего служения, когда в них больше всего нуждаются. Смерть общественных деятелей должна быть поводом для скорби каждого человека, ибо это потеря для каждого. Таким образом Давид позаботился, чтобы памяти достойного человека была оказана честь, и воодушевил других.
(2) И пусть по-особому оплакивает смерть Авенира Иоав, у которого на это больше, нежели у остальных, причин, хотя и меньше мужества. Если бы удалось побудить его делать это искренне, то таким образом он выразил бы свое раскаяние в грехе умерщвления Авенира. Если же его скорбь притворна (как, вероятно, и было), то все равно она стала для него своего рода епитимьей и временным замещением наказания. И если он еще не искупил вину собственной кровью, то пусть начнет с омовения таковой слезами. Возможно, Иоав подчинился этому без особого сопротивления, ведь он уже достиг своей цели. Теперь, когда враг в гробу, не имеет значения, с какой помпезностью его хоронят. Sit divus, modo поп sit vivus Пусть его канонизируют, лишь бы был убит.
4. Давид сам возглавил скорбное шествие и произнес у могилы прощальную речь. Он провожал покойного (ст. 31) и громко плакал над гробом (ст. 32). Хотя Авенир прежде был его врагом и, возможно, оказался бы не очень верным другом, тем не менее, поскольку речь идет о доблестном воине, который мог превосходно послужить стране в это трудное время, все былые раздоры позабыты и Давид непритворно скорбит о его падении. Слова, сказанные над гробом, вызвали новые потоки слез из глаз всех присутствовавших, когда те думали, что уже исполнили свой долг перед покойным: смертью ли неразумного умирать Авениру? (англ. пер., ст.33,34).
(1) Давид говорит как человек, который страдает от того, что Авенира обманом лишили жизни и что столь великого мужа, славившегося своими поступками и отвагой, заманили в ловушку, притворившись друзьями, и неожиданно убили, и он умер, как неразумный. Оказывается, что самые мудрые и сильные люди беззащитны перед вероломством. Когда мы видим, как Авенир, считавший себя главным стержнем, вокруг которого вращаются все великие дела Израиля, и важной персоной, способной привести в состояние равновесия расшатанную власть (ибо его голова полна великих проектов и обнадеживающих перспектив), внезапно становится жертвой амбиций и зависти подлого соперника, который одурачивает его, тогда мы становимся свидетелями посрамления надменности всякой славы, и это должно побудить нас избавиться от превозношения величием в этом мире. Не надейтесь на князей (Пс 145:3,4). А посему давайте позаботимся утвердиться там, откуда нас не смогут выманить. У человека могут отнять жизнь и все, что ему дорого, и он со своей мудростью, внимательностью и порядочностью не способен этого предотвратить; но есть нечто такое, к чему никакой вор не сможет добраться, чтобы украсть. Здесь мы видим, как сильно долгота наших дней и благополучие зависит от Божьего провидения ему мы обязаны больше, чем собственному благоразумию. Если бы Бог не имел влияния на совесть плохих людей, то очень скоро немощные и невинные стали ли бы легкой добычей сильных и безжалостных, а самые мудрые умирали бы, как неразумные!
(2) Или же Давид как бы хвалится тем, что Авенир не позволил себе умереть, как неразумный: «Разве Авенир умер, как умирает неразумный? Нет, он умер не как преступник, изменник или мошенник, предающий свою жизнь в руки государственного правосудия; его руки не были связаны, а ноги не закованы в кандалы, как у злодея; Авенир не представал перед судьями, и его смерть не исполнение приговора, но он пал как невиновный, как падают от разбойников, воров и грабителей. «Разве Авенир умер, как умер Навал?» написано в Септуагинте. Навал умер так же, как и жил как животное; но участь Авенира такова, каковой могла быть участь самого мудрого и лучшего человека на земле. Авенир не пренебрегал своей жизнью, как это делал Асаил, который сознательно нарвался на копье после честного предупреждения; Авенира же поразили внезапно. Следует заметить: печально, когда человек умирает как неразумный именно так поступают люди, которые сознательно укорачивают себе жизнь, в особенности те, которые не заботятся о мире ином.
5. В течение всего этого дня Давид постился и ни в коем случае не соглашался съесть что-нибудь до наступления ночи (ст. 35). Тогда среди соблюдавших траур существовал обычай воздерживаться какое-то время от воды и пищи (как в гл 1:12; 1Цар 31:13). Как неприлично превращать дом плача в дом пира! Почтение, которое Давид оказал Авениру, очень понравилось народу и убедило людей в том, что он никоим образом не причастен к убийству (ст. 36, 37) об этом Давид очень заботился, чтобы на него не пало подозрение и он не вызвал к себе отвращения из-за коварства Иоава (как Симеон и Левий своим поступком сделали ненавистным Иакова, Быт 34:30). По этому случаю сказано: и все, что делал царь, нравилось всему народу. Здесь подразумевается:
(1) доброе отношение Давида к народу. Он старался угодить им во всем и тщательно избегал вызвать своими поступками неприятие.
(2) Хорошее мнение народа о Давиде. Люди считали, что он все делал правильно. Обоюдное желание угождать и покладистость способны сделать любые отношения приятными.
6. Давид сокрушался, что не может без риска поступить с убийцами по справедливости (ст. 39). Он был слаб, а его царство только установилось, и малейшее потрясение могло уничтожить его. Семья Иоава имела большое влияние, ее представители были смелыми и дерзкими, и вражда с ними в данное время могла повлечь за собой печальные последствия. Сыновья Саруи были слишком серьезными противниками для Давида и непомерно важными персонами, чтобы преследовать их по закону. А поскольку кровь убийцы должна пролиться либо рукою человека, либо рукою судьи (Быт 9:6), то выходит, что Давид носит меч напрасно, если, как частное лицо, довольствуется тем, что предоставляет суд Богу: пусть же воздаст Господь делающему злое по злобе его! Итак, здесь мы видим преуменьшение:
(1) величия Давида. Он помазан на царство, но до сих пор испытывает страх перед своими подданными, и некоторые из них слишком серьезные для него противники. А кому понравится власть, если человек, олицетворяющий ее и несущий ответственность, испытывает затруднения, чтобы к таковой прибегать.
(2) Достоинств Давида. Ему следовало бы исполнить свой долг и доверить исход дела Богу. Fiat justitia, mat coelum Пусть торжествует правосудие, даже если небо расколется пополам. Если бы Иоава преследовали по закону, то, возможно, не произошло бы и убийства Иевосфея, Амнона и других. Иоава пощадила плотская политика и жестокая жалость. А престол держится на праведности, которая никогда его не поколеблет. Тем не менее Давид дал Иоаву лишь отсрочку в исполнении приговора, ведь на смертном одре он завещал Соломону (который владел мечом правосудия лучше, поскольку у него не было повода обнажать меч брани) отомстить за кровь Авенира. Грешников преследует зло и в конце концов одолеет. Следует добавить, что Давид повысил в чине Авенирова сына Иаасиила (1Пар 27:21).
Когда Авенир был убит, Давид оказался в затруднении, лишившись друга, который довел бы до завершения подчинение колен, все еще поддерживавших Иевосфея. Он не мог сказать, какой способ избрать для выполнения задачи; но здесь об этом позаботилось провидение Иевосфей устранен. I. Его умертвили двое из собственных слуг и принесли голову убитого Давиду (ст. 1-8). II. Вместо того чтобы наградить. Давид предает их смерти за содеянное (ст. 9-12).
Стихи 1-8. Здесь сообщается:
I. О немощи Саулова дома. Он становился все слабее и слабее.
1. Что касается Иевосфея, которому принадлежал престол, то опустились руки его (ст. 1). Вся сила, которой он когда-либо обладал, состояла в поддержке со стороны Авенира, теперь же, когда тот погиб, Иевосфей совсем пал духом. Хотя Авенир в порыве страсти и покинул его, тем не менее Иевосфей надеялся, что при посредничестве бывшего сторонника ему удастся договориться с Давидом на хороших условиях; но сейчас даже и эта надежда не оправдалась, и он видит, что друзья оставили его на милость врагов. Все примкнувшие к нему израильтяне беспокоились, не зная, что делать вступать в союз с Давидом или нет.
2. Что же касается Мемфивосфея, который обладал преимущественным правом на титул своего отца Ионафана, то, получив увечье ног, он оказался непригоден к какому-либо служению (ст. 4). Когда погибли его отец и дед, ему было всего пять лет. Его нянька, услышав о победе филистимлян, опасалась, что победители, чтобы довести дело до конца, тотчас же пошлют воинов в дом Саула, чтобы истребить всех к нему относящихся, в особенности ее юного господина, который тогда был ближайшим наследником короны. Предчувствуя это, она побежала с ребенком на руках, чтобы спрятать его в тайном месте, где никто не найдет, или в надежной крепости, куда никто не проникнет. И в этой излишней спешке она упала вместе с ребенком, вследствие чего тот получил переломы костей или вывихи, которые не были полностью вылечены, и Мемфивосфей остался хромым на всю жизнь, не пригодным для службы ни при дворе, ни в военном стане. Видите, какие неприятности могут случиться с детьми в младенчестве, причем с ощутимыми последствиями, причиняющими огромные неудобства во все дни их жизни. От этого не застрахованы даже дети правителей и великих людей, дети благочестивых людей (каким был Ионафан), дети, которым обеспечен хороший уход и к которым приставлены няньки. Поэтому у нас есть все причины благодарить Бога за сохранение наших ног, рук и органов чувств, несмотря на все опасности слабого и беспомощного состояния младенчества, и признавать Его благость в том, что Он заповедал о нас Своим ангелам, несущим нас на руках, из которых мы не рискуем выпасть (Пс 90:12).
II. Об убийстве Саулова сына. Итак, мы узнаем:
1. Кто эти убийцы: Баана и Рихав (ст. 2,3). Они были родными братьями, как Симеон и Левий, и соучастниками в беззаконии. Они являлись нынешними или бывшими слугами Иевосфея, нанятыми при нем; поэтому тем более подлым и вероломным выглядит их злодеяние против него. Они были вениамитянами представителями собственного колена Иевосфея и уроженцами города Беероф. По некоторым не известным нам достоверно причинам,здесь приводится особое упоминание, что Беероф причислялся к Вениамину (в англ. пер. оно приводится в скобках), как об этом сообщалось и ранее (Нав 18:25), но его жители по той или иной причине, возможно, после смерти Саула, перебрались в Гиффаим другой город, находившийся неподалеку в пределах того же колена и имевший более прочные природные укрепления, будучи расположенным (если доверять карте Фуллера) между двух скал Боцец и Сене. Именно там находились беерофяне во время описываемых событий; вероятно, там они и укоренились, так никогда и не вернувшись в Беероф, вследствие чего Беероф, бывший некогда одним из городов гаваонитян (Нав 9:1 7), был предан забвению, тогда как Гиффаим оставался известным намного дольше (как явствует из Неем 11:33).
2. Как совершилось убийство (ст. 5-7). Здесь обратите внимание:
(1) на бездеятельность Иевосфея. Он лежал в постели в полдень. Не похоже, чтобы в этой местности в какое-либо время года была столь сильная жара, что заставляла бы ее обитателей отправляться на отдых в полдень (как, говорят, делают в Испании знойным летом);
но Иевосфей был ленивым человеком, любил комфорт и ненавидел работу: когда ему следовало в этой критической ситуации командовать своими войсками на поле боя или возглавлять переговоры с Давидом, он лежал в постели и спал, ибо у него опустились руки (ст. 1), а также сердце и голова. Когда нас лишают присутствия духа трудности, которые должны побуждать к действиям и подогревать усердие, тогда мы наносим вред нашему венцу и жизни. Не люби спать, чтобы тебе не обеднеть. Праздная душа легкая добыча для губителя.
(2) На вероломство Рихава и Бааны. Они пришли в дом под предлогом, что возьмут зерно для снабжения войска продовольствием. А в те времена все было проще: амбар царя и его спальня находились рядом, что и дало им возможность убить царя в его же постели, когда они пришли за зерном. Мы не знаем, где и когда нас застанет смерть. Ложась спать, мы не уверены, что не уснем навеки, так и не проснувшись; равно как и не знаем, какая рука неожиданно нанесет нам роковой удар. Собственные слуги Иевосфея, которым надлежало оберегать его жизнь, отняли ее у него.
3. Убийцы гордились содеянным. Как будто они совершили некий героический поступок, и как будто то обстоятельство, что делалось это ради Давида, могло послужить достаточным основанием не только для оправдания, но и для освящения, когда они принесут Давиду голову Иевосфея: вот голова... врага твоего (ст. 8), думая, что для Давида нет ничего более желанного. Более того, они вообразили себя орудиями Божьего правосудия и служителями, носящими Его меч, хотя и не имели на то полномочий: ныне Господь отмстил за господина моего царя Саулу и потомству его. Не то чтобы им было дело до чести Бога или Давида, но они заботились исключительно об устройстве собственной судьбы (как говорится) и о получении повышения при дворе Давида. Дабы снискать его благосклонность, они притворились, что заботятся о его жизни и об утверждении его прав, горя ревностным желанием увидеть, как он полностью завладел престолом. Подобным же образом Ииуй притворялся, что ревнует о Господе Саваофе, тогда как его Действия были продиктованы честолюбивым желанием обеспечить престол себе самому и своему роду.
Стихи 9-12. Здесь сообщается о совершении правосудия над убийцами Иевосфея.
I. Им вынесен приговор. Доказательства не нужны их собственные уста свидетельствовали против них; они были настолько далеки, чтобы отрицать факт убийства, что хвалились таковым. Поэтому Давид показал убийцам, сколь мерзко их преступление; и кровь жертвы требует, чтобы кровопролитие совершил тот, кто в данное время является главным судьей и по своей должности мстит за кровь. И возможно, в данном случае он действовал более решительно именно потому, что в интересах государственной безопасности пощадил перед этим Иоава. «Неужели я не взыщу крови убитого от руки убийц; и поскольку они ее вернуть не могут, то не возьму ли их кровь взамен? Примите во внимание:
(1) Каким серьезным представляет Давид это преступление (ст. 11). Иевосфей был невинным человеком, он не сделал им ничего плохого, равно как ничего против них и не замышлял. Что же касается самого Давида, то его удовлетворяет тот факт, что Иевосфей оказывал ему сопротивление не по злобе, а по ошибочному убеждению в том, что он сам имеет законное право на корону, и из-за влияния, которое оказывали на него другие, внушавшие ему, что он должен претендовать на нее. Следует заметить: милосердие учит нас поступать наилучшим образом не только с друзьями, но и с врагами и размышлять о том, что люди, которые в каких-то ситуациях поступили с нами плохо, все равно могут быть невинными. Я не вправе судить о человеке, что он плох, лишь потому, что он, по моему мнению, поступил плохо со мной. Давид признает Иевосфея честным человеком, хотя тот и причинил ему незаслуженно много неприятностей. Кроме того, сам способ совершения убийства является отягчающим обстоятельством. Ведь Иевосфея убили в собственном доме, который должен быть его крепостью, и в собственной постели, когда он не смог бы оказать сопротивление; это вероломно и жестоко и совершенно подло, и в сердце любого человека, который еще не потерял честь и гуманность, появится негодование при одной мысли об этом. По общепризнанному мнению, убийство такого рода считается самым отвратительным и злостным. Проклят, кто тайно убивает ближнего своего!
(2) Давид ссылается на прецедент: речь идет о ситуации, когда он приговорил к смерти человека, который принес ему весть о гибели Саула и думал, что она радостная (ст. 10). Причем здесь ничего не говорится о том, что амаликитянин помог Саулу убить себя, а упоминается лишь факт сообщения новости о смерти, и это наводит на мысль, что впоследствии было проведено расследование и выяснилось, что вестник не убивал, а лишь солгал на свою же голову. «Итак, говорит Давид, если я поступил как с преступником (а не как с фаворитом, вопреки его ожиданиям) с человеком, который принес мне корону Саула, то неужели оставлю безнаказанными тех, кто принес мне голову Иевосфея?»
(3) Давид скрепляет приговор клятвой: жив Господь, избавивший душу мою от всякой скорби (ст. 9). Он говорит столь решительно, чтобы предотвратить попытки ходатайства за преступников со стороны окружающих, и таким образом смиренно заявляет, что полагается на Бога, Который даст ему во владение обещанный престол, и не желает видеть, чтобы кто-либо из людей помогал ему в этом какимито косвенными или незаконными действиями. До сих пор Бог избавлял его от всех скорбей, помог ему преодолеть множество трудностей и опасностей, и теперь он хочет полагаться на Господа, Который даст ему корону и доведет до конца Свое собственное дело. Несмотря на то что Давиду еще предстояло пройти через множество испытаний, он говорит об избавлении от всех скорбей, как о свершившемся деле, потому что знает, что Избавляющий будет избавлять.
(4) После этого Давид подписывает приказ о казни упомянутых людей (ст. 12). Это может показаться жестоким, если учесть, что они замышляли своим поступком оказать ему услугу, но [1] таким образом Давид выразил свое отвращение к злодеянию. Когда он услышал, что поразил Господь Навала, то сказал: благословен Господь (1Цар 25:38,39), ибо именно Он Бог отмщений. Но если Иевосфея поразили негодные люди, то они заслуживают смерти за то, что отняли у Бога дело Его рук. [2] Таким образом Давид хотел выразить свое возмущение по поводу сильнейшего публичного оскорбления,которое они ему нанесли, рассчитывая, что он наградит их и станет им покровительствовать. Что могло обидеть Давида сильнее, если не мнение, что он такой же, как и они который не остановится перед кровопролитием на пути к короне?
II. Приговор приведен в исполнение. Убийц предали смерти по закону, причем повесили их руки и ноги, а не тела, ибо закон это запрещал; только рукам и ногам « ?еггогет — для устрашения других суждено стать памятниками Давидову правосудию, чтобы отметить качество, за которое народ оценил Давида как человека достойного власти, который не стремился возвыситься сам и не питал вражды к Саулову дому, но искренне ставил цель заботиться о благе народа. Но каким позором это стало для двух убийц! Какое жестокое разочарование! Такая же участь постигнет людей, которые думают служить интересам Давидова Сына посредством безнравственных поступков, посредством войн и гонений, мошенничества и грабежа и которые под маской религии убивают правителей, нарушают священные договоры, опустошают страны, ненавидят своих братьев, изгоняют их и говорят: «Да прославится Господь!», убивают их и думают, что оказывают Богу добрую услугу. Как бы люди ни канонизировали подобные методы служения церкви и делу католицизма, Христос однажды даст им понять, что предназначением христианства было отнюдь не уничтожение человечества; и кто думает таким образом заслужить небеса, тому не избежать проклятия ада.
Авенир оставил дом Саула, его убили, потом убили Иевосфея насколько эти события могли способствовать совершению переворота и установлению царства Давида над всем Израилем не представляется очевидным; но похоже, что вскоре после них произошли перемены к лучшему, о которых и повествуется в данной главе. Здесь мы узнаем, что (I) все колена помазали Давида на царство (ст. 15). (II) Давид завладел крепостью на Сионе (ст. 6-10). (III) Давид построил себе дом и утвердился на престоле (ст. 11,12). (IV) После этого у него родились дети (ст. 13-16). (V) Он одержал победы над филистимлянами (ст. 17-25).
Стихи 1-5. Здесь мы узнаем:
I. Как все колена смиренно обратились к Давиду, умоляя его взять в свои руки бразды правления ими (ибо сейчас они были как овцы, не имеющие пастыря) и признавая его своим царем. Хотя Давид никоим образом и не оправдывал убийство Иевосфея, тем не менее теперь он мог воспользоваться связанными с таковым преимуществами и принять просьбы, с которыми к нему обратились вследствие этого. Колено Иудино подчинилось Давиду как своему царю еще семь лет назад; остальные колена видели покой и благоденствие его подданных, и это побудило их искать его расположения. В Библии приводится полный отчет о числе пришедших к Давиду представителей каждого колена, говорится об их искренности и ревности, о том, как их принимали в Хевроне в течение трех дней и как они все единодушно воцарили Давида (1Пар 12:23-40). Здесь же приводятся лишь главные пункты их обращения, которые представляют собой аргументы, объясняющие, почему они решили сделать Давида царем.
1. В качестве побуждающего мотива они напомнили о своем родстве с ним: «.вот, мы кости твои и плоть твоя (ст. 1), не только ты наша кость и плоть, не иноземец, которой по закону не имеет права быть царем (Втор 17:15), но и мы твоя кость и плоть», то есть: «мы знаем, что ты считаешь нас своей костью и плотью и заботишься о нас так же, как человек заботится о собственном теле и как не заботился о нас Саул и его дом. Мы кости твои и плоть твоя, и поэтому ты с такой же радостью, как и мы, положишь конец этой долгой гражданской войне; ты пожалеешь нас, защитишь нас и сделаешь все возможное ради нашего благополучия». Кто считает своим царем Христа, тот может умолять его таким образом: «Мы кости Твои и плоть Твоя, Ты во всем уподобился братиям (Евр 2:17), поэтому будь нашим вождем, и да будут эти развалины под рукою Твоею» (Ис 3:6).
2. Еще одним побуждающим мотивом стали былые заслуги Давида перед народом: «когда Саул царствовал над нами (ст. 2), он служил лишь символом, а настоящей личностью был ты, ты выводил и вводил Израиля в бой и приносил ему победу; поэтому кто, если не ты, достоин сейчас занять пустующий престол?» Кто был верным в малом, тот заслуживает доверия в большем. Нам следует с благодарностью вспоминать, когда предоставляется случай, добрые услуги, сделанные для нас в прошлом.
3. Самым важным побуждающим мотивом было Божье определение: и сказал Господь тебе: «ты будешь пасти народ Мой Израиля», то есть ты будешь их вождем, потому что правители, как пастыри, должны пасти свой народ, в любом деле думать о благе своих подданных, кормить их, а не стричь с них шерсть. «И ты будешь не только царем, правящим в мирное время, но и военачальником, ведущим войско на поле брани, подвергаясь всем тяготам и опасностям жизни в военном стане». Поскольку так сказал Бог, то теперь наконец, когда заставила нужда, израильтяне убедились, что и они должны сказать это.
II. О торжественной публичной инаугурации Давида (ст. 3). Было созвано всеобщее собрание; к Давиду пришли все старейшины Израилевы; составили договор, pacta conventa заветы, которые с присягой подписали обе стороны. Давид взял на себя обязательство защищать израильтян как судья в мирное время и как полководец в военное; израильтяне обязались повиноваться ему. Давид заключил с ними... завет, свидетелем которому стал Бог: заключение состоялось пред Господом. После чего Давид был помазан на царство в третий раз. Его повышение происходило постепенно ради испытания его веры и приобретения им опыта. И в этом отношении царство Давида служит прообразом царства Мессии, которое достигает своего расцвета постепенно: ныне же еще не видим, чтобы все было ему покорено (Евр 2:8), но увидим впоследствии (1Кор 15:25).
III. Общие сведения о возрасте и правлении Давида. Ему было тридцать лет, когда он стал царствовать после смерти Саула (ст. 4). В этом возрасте по определению впервые приступали к своему служению левиты (Числ 4:3). Примерно в этом же возрасте начал свое земное служение и Сын Давидов (Лук 3:23). Именно в это время мужчины достигают зрелости физической и умственной. В целом Давид царствовал сорок лет и шесть месяцев: из них семь с половиной лет в Хевроне и тридцать три года в Иерусалиме (ст. 5). Хеврон место знаменитое (Нав 14:15). Он был городом священников. Но Иерусалиму предстояло его в этом превзойти и стать святым городом. Великие цари любили возводить собственные города (Быт 10:11; 36:32-35). Так же поступил и Давид, и Иерусалим стал городом Давидовым. Это название остается знаменитым вплоть до конца Библии (Отк.21), где мы читаем о новом Иерусалиме.
Стихи 6-10. Если Салим, место царствования Мелхиседека, и Иерусалим один и тот же город (как представляется вероятным из Пс 75:3), то он был известным еще во времена Авраама. Иисус Навин в свое время определил, что это главный город южной части Ханаана (Нав 10:1-3). Он попал в удел Вениамина (Нав 18:28), но примыкал непосредственно к уделу Иудину (Нав 15:8). Потом его взяли сыны Иудины (Суд 1:8), но сыны Вениаминовы допустили, чтобы среди них жили иевусеи (Суд 1:12), причем их стало так много, что Иерусалим называли городом Иевусеев (Суд 19:11). И теперь, когда Давид был помазан на царство над всем Израилем, самым первым его подвигом стало освобождение Иерусалима из рук иевусеев, ибо он не мог осуществить это до тех пор, пока ему не подчинилось колено Вениаминово, долгое время поддерживавшее дом Саула (1Пар 12:29), ведь город принадлежал Вениамину. Итак, здесь мы узнаем:
I. С каким пренебрежением отнеслись иевусеи к Давиду и его войску. Они сказали: ты не войдешь сюда; тебя отгонят слепые и хромые (ст. 6). Они послали Давиду это провокационное заявление, ибо, как будет сказано впоследствии по другому поводу, не могли поверить, чтобы враг и неприятель вошел во врата Иерусалима (Плач 4:12). Они полагались (1) либо на защиту своих богов, которых Давид с презрением называл слепыми и хромыми, ибо есть у них глаза, но не видят... есть у них ноги, но не ходят. «Но, возражают иевусеи, они являются стражами нашего города, и если ты их не устранишь (а у тебя это никогда не получится), то не сможешь войти сюда». Существует мнение, что иевусеи установили множество бронзовых статуй в углублениях крепостной стены и доверили им защиту города. Они называли своих идолов Маигг/т твердыми крепостями (Дан 11:39) и поэтому полагались на них. Для нас же имя Господа крепкая башня, Его мышца сильна, а око всевидяще.
(2) Либо на прочность своих укреплений, считая, что природа или мастерство рук (или и то и другое) сделали их столь неприступными, что даже слепые и хромые смогут защитить город от самого сильного противника. В особенности они полагались на крепость Сион, думая, что ее взять силой невозможно. Вероятно, они специально поставили на стене слепых и хромых жителей, инвалидов или увечных воинов, чтобы выразить свое презрение к Давиду и его людям, подразумевая, что выставленные напоказ равны им по силам. То есть остались бы у них только раненые, то и те смогли бы отразить нападение осаждающих (ср., Иер 37:10). Следует заметить: враги Божьего народа зачастую очень уверены в собственных силах и проявляют наибольшую беспечность именно тогда, когда близится день их падения.
II. Как Давид взял верх над иевусеями. Их гордость и самонадеянность, вместо того чтобы обескуражить, воодушевила Давида, и когда он пошел в наступление, то дал своим воинам прика3: всякий, убивая Иевусеев, пусть поражает копьем и хромых и слепых (согласно англ. пер., Давид призывает бросать таковых в ров, ст.8), которые расположились на стене, чтобы публично оскорблять нас и нашего Бога». Вероятно, они произносили хулительные речи, столь ненавистные Давидовой душе. Вот как мы можем прочесть ст.8 (если сравнить с 1Пар 11:6, где говорится о поражении иевусеев и ничего не сказано о слепых и хромых). Иевусеи говорили, что если эти образы не защитили их, то тогда слепой и хромой не войдет в дом, то есть они больше никогда не будут доверять своим статуям вооруженных божеств (так понимает эти слова г-н Грегори) и перестанут почитать своих кумиров; и Давид, когда захватил крепость, сказал, что идолам, которые не могут защитить своих поклонников, здесь места нет.
III. Что Давид утвердил свой престол на Сионе. Сам он жил в крепости (которая сначала оказала ему сопротивление и наводила страх своей мощью, а теперь способствовала его безопасности), а вокруг построил дома для своих слуг и стражников от Милло (магистрата, или правительственного здания) и внутри (ст. 9). Он процветал и преуспевал во всем, к чему прилагал свою руку, росла его честь, сила и богатство, он становился все более и более уважаемым в глазах своих подданных и грозным в глазах врагов, ибо Господь Бог Саваоф был с ним. В распоряжении Бога находятся все Его создания, и Он использует их, как Ему угодно, осуществляет посредством таковых Свои намерения. И Господь был с Давидом, чтобы направлять его, хранить и даровать ему успех, ибо за кого Господь сил, тому нет нужды бояться сил человеческих или бесовских с их происками. Кто становится великим, тот должен приписывать свое повышение Божьему присутствию и воздавать Господу славу. Сионом и градом Бога живого названа Церковь. А значит, сначала надлежит победить иевусеев врагов Христа и лишить их права на собственность, устранить слепых и хромых, и тогда Христос разделит добычу, установит Свой престол и будет обитать там Духом.
Стихи 11-16. Здесь сообщается:
I. О строительстве Давидова дома царского дворца, подходящего для приемов, которые устраивались для придворных и вассалов, приходивших засвидетельствовать свое почтение царю (ст. 11). Поскольку иудеи были земледельцами и пастухами и не слишком увлекались торговлей и ремесленничеством, то царь Тира Хирам, богатый правитель, предложил Давиду своих мастеров для строительства дома, когда отправлял посольство, чтобы поздравить его с восхождением на престол. Давид с благодарностью принял предложение, и Хирамовы мастера построили Давиду дом по его вкусу. Многие преуспевали в искусстве и науках, будучи при этом чуждыми заветам обетования. Но от того, что Давидов дом построили сыны иноземцев, он не стал хуже, и это не помешало ему быть посвященным Богу. И в отношении евангельской церкви есть такое пророчество: сыновья иноземцев будут строить стены твои, и цари их служить тебе (Ис 60:10). И. Об учреждении и укреплении Давидова правления (ст. 12).
1. Его царство было установлено, и ничто не могло поколебать его, никто не вторгался в его владения и не оспаривал его титул. Давида утвердил Тот, Кто поставил его царем, потому что ему надлежало стать прообразом Христа, и рука Божья пребудет с ним, и завет Господа с ним будет верен (Пс 88:22,29). Саул был поставлен царем, но не утвержден, это же верно и в отношении Адама в состоянии невинности. А Давида Господь утвердил царем, а также и Сына Давидова вместе со всеми, которые через Него делаются царями и священниками Богу нашему.
2. Давидово царство было возвеличено как в глазах его друзей, так и в глазах врагов. Никогда еще народ Израиля не выглядел столь великим и не обладал таким влиянием, как это началось теперь. Подобное обетование дано и о Христе, что Он будет превыше царей земли (Пс 88:28). И Бог превознес Его (Фил 2:9).
3. Благодаря удивительному стечению обстоятельств, которые способствовали его утверждению и повышению, Давид понял, что с ним был Бог. Из того узнаю, что Ты благоволишь ко мне (Пс 40:12). Многие получают Божью милость и не понимают этого и поэтому не могут ощутить благо таковой; но если человек обретает такое повышение, утверждается в нем и понимает это, то он испытывает настоящее блаженство.
4. Давид признавал, что Бог совершил эти великие дела для Своего народа Израиля, чтобы царь стал для него благословением и народ обрел благополучие под его руководством. Господь сделал Израиля подданным Давида не ради самого Давида, чтобы тот стал великим, богатым и абсолютным владыкой, но поставил его царем ради народа, чтобы он вел, руководил и защищал израильтян. Цари это Божьи слуги на добро своему народу (Рим 13:4).
III. Об умножении и прибавлении в семье Давида. Здесь названы все сыновья, которые родились у Давида, после того как он перебрался в Иерусалим: общим числом одиннадцать, помимо родившихся у него раньше в Хевроне (гл 3:2-5). Матери упомянуты только там, а не здесь; и лишь в общем сказано, что взял Давид еще наложниц и жен (ст. 13). Станем ли хвалить его за это? Нет, мы его не хвалим; мы его не оправдываем и вряд ли сможем найти ему извинение. Возможно, дурной пример патриархов заставил его думать, что в этом нет вреда; возможно, он надеялся усилить свое влияние, увеличивая число союзов и умножая царскую семью. Блажен человек, который наполнил колчан свой этими стрелами! Но всего одна виноградная лоза у дома может с Божьего благословения пустить ветви свои до моря и отрасли свои до реки. Адам населил мир сыновьями от одной жены, и Ной населил его вновь. У Давида же было много жен, и это не уберегло его от желания жены ближнего своего и осквернения таковой; ибо человек, сломавший однажды ограду, будет блуждать бесконечно. Упоминание о наложницах Давида можно найти в 2Цар 15:16; 16:22; 19:5. О сыновьях Давида см. 1Пар 3:1-9.
Стихи 17-25. Особое служение, на которое был поставлен Давид, заключалось в том, чтобы спасти народ... Израиля от руки Филистимлян (гл 3:18). И поэтому Божье Провидение в первую очередь дает ему возможность выполнить эту цель. Здесь приводится описание двух великих побед, одержанных над филистимлянами, благодаря которым Давид не только смыл позор и компенсировал потери Израиля в битве, унесшей жизнь Саула, но и пошел дальше к полному подавлению этих беспокойных соседей последних из оставшихся заклятых народов.
I. В обеих ситуациях нападавшей стороной были филистимляне, которые первыми устремились к собственной погибели и навлекли ее на свою голову.
1. В первом случае они поднялись... искать Давида (ст. 17), потому что услышали, что его помазали на царство над Израилем. Погубивший в царствование Саула десятки тысяч что будет делать, когда сам станет царем?! Поэтому филистимляне решили, что пора позаботиться о себе и попытаться свергнуть его правление в зародыше, пока оно не утвердилось. Возможно, филистимлян вдохновила победа, одержанная ими над Саулом несколько лет назад, и побудила выступить против Давида; но они не учли, что Давид был благословлен Божьим присутствием, которого в свое время лишился Саул. Царство Мессии, когда оно только установилось в мире, подверглось такому же яростному нападению сил тьмы, которые при поддержке объединенных усилий иудеев и язычников выступили против него. Язычники свирепствовали, а земные цари восстали против него, но все тщетно (Пс 2:1 и след.). Пагуба обернется, как это и произошло, против царства сатаны. Враги замышляли замыслы, но таковые рушились (Ис 8:9,10).
2. Во втором случае филистимляне пришли опять в надежде вернуть утраченное во время первого сражения (ст. 22), и их сердца были ожесточены им же на погибель.
3. Оба раза они расположились в долине Рефаим, которая находилась очень близко от Иерусалима. Они надеялись завладеть этим городом, пока Давид не укрепил его окончательно. Иерусалим с самого своего рождения был желанной целью, которую атаковали с особой ненавистью. Слово «расположились» подразумевает, что войска филистимлян были весьма многочисленными и производили грозное впечатление. Мы читаем о врагах Церкви, которые вышли на широту земли (0тк 20:9), но чем дальше они продвигаются, тем лучшей мишенью для Божьих стрел становятся.
II. В обеих ситуациях, хотя Давид и стремился дать врагу решительный отпор (ибо, как только услышал, то пошел в крепость, чтобы позаботиться о важной и выгодной позиции, ст.17), тем не менее предпринял действия лишь после того, как вопросил... Господа (ст. 19), прибегнув к судному наперснику; и сделал это снова (ст. 23). В обращении к Богу Давида интересовали два вопроса:
(1) относительно своего долга: «идти ли мне? Есть ли у меня поручение свыше, чтобы вступить в бой?» Казалось бы, в сомнениях необходимости не было: для чего он поставлен царем, если не вести битвы Господа и Израиля? Но благочестивой человек предпочитает видеть перед собой Господа, какой бы шаг ни предпринимал. «Идти ли мне сейчас?» Это предстоит сделать, но нужно ли делать именно в этот раз? Во всех путях твоих познавай Его. Кроме того, хотя филистимляне являлись общими врагами израильтян, некоторые из них когда-то были личными друзьями Давида. Анхус оказал Давиду милость, когда тот попал в затруднение, и защищал его. «Итак, памятуя об этом, не следует ли мне заключить с ними мир, вместо того чтобы воевать?» «Нет, говорит Господь, они враги Израиля и обречены на погибель, поэтому не сомневайся, но иди».
(2) Относительно своего успеха. Совесть побуждала Давида задать первый вопрос: «идти ли мне?», а благоразумие поставило второй: «предашь ли их в руки мои?» Таким образом Давид признает, что победа зависит от Господа и он не сможет одолеть филистимлян, если Бог не предаст их в его руки, поэтому полагается в этом деле на Божью волю: соблаговолишь ли Ты это сделать? «Да, говорит Господь, Я это, несомненно, сделаю». Если Бог посылает нас, то Он будет вести и поддерживать. Господь заверил нас в победе над духовными врагами, сказав, что вскоре мы будем попирать сатану ногами, и это заверение должно воодушевлять нас в духовной борьбе. В нашей брани нет неопределенности. Сейчас Давид командовал огромной армией, состоящей из сильных духом воинов, тем не менее на Божье обетование он полагался больше, нежели на собственные силы.
III. В первом из упомянутых сражений Давид истребил войско филистимлян мечом: поразил их (ст. 20);
и когда он это сделал, то (1) воздал Богу славу, сказав: «Господь разнес врагов моих предо мною. Я не смог бы этого совершить, если бы Он не совершил предо мною; Он открыл пролом, подобно тому как потоки воды прорывают плотину: стоит пролому открыться, как он становится все шире и шире». Главную часть работы сделал Господь; вернее, Он сделал все; сделанное Давидом не достойно упоминания; и поэтому: не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу. Давид надеялся, что благодаря открытому теперь пролому полное уничтожение врага произойдет так же быстро, как потоки воды устремляются в открытый шлюз; и чтобы увековечить в памяти это событие, он назвал место действия ВаалПерацим господин проломов, ибо, как только Бог сломил силу врага, победа не заставила себя ждать. Пусть потомки будут обращать на это внимание и чествовать Бога.
(2) Посрамил богов филистимлян. Они взяли с собой на поле боя образы богов в качестве защитников, подражая израильтянам, которые приносили в свой стан ковчег; но, будучи обращенными в бегство, филистимляне не успели унести с собой идолов, поскольку те были бременем для усталых животных (Ис 46:1), и оставили вместе с остальными трофеями, которые попали в руки завоевателя. Идолы подвели их и не оказали никакой помощи, поэтому и были брошены на произвол судьбы. Бог может превратить в обузу для людей то, к чему они были более всего привязаны, и заставит их оставить то, в чем души не чаяли, и даже бросить кротам и летучим мышам серебряных своих идолов и золотых своих идолов (Ис 2:20,21). Давид и его воины взяли себе в пользование остальную часть добычи, а идолов сожгли согласно Божьему повелению: «....истуканов их сожгите огнем (Втор 7:5) в знак отвращения к идолопоклонству, чтобы они не стали вам сетью». Епископ Патрик сделал удачное наблюдение: когда ковчег попал в руки филистимлян, то погубил их, а когда эти идолы попали в руки израильтян, то не смогли спасти себя от огня.
IV. Во время второго из упомянутых сражений Бог дал Давиду ощутимые знаки Своего присутствия и сказал ему не прямо нападать на противника, как это было прежде, а зайти с тыла (ст. 23).
1. Бог велит Давиду отойти назад, чтобы Израиль спокойно стоял и увидел спасение Господне.
2. Бог пообещал Давиду, что Сам нападет на врага посредством невидимого воинства ангелов (ст. 24). «Ты услышишь шум как бы идущего, то есть передвижение армии по воздуху, по вершинам тутовых дерев». Ангелы ступают бесшумно, а идущий по облакам, когда ему угодно, шествует по вершинам деревьев (так это объясняет епископ Патрик), то есть в верхней части тутовых деревьев, по лесу из этих деревьев или по живой изгороди из них. «И это станет знаком, по которому ты узнаешь, что пошел Господь пред тобою; хотя ты Его и не видишь, тем не менее услышишь, а вера приходит и укрепляется слышанием. Господь выходит вперед, чтобы поразить войско Филистимское». Когда Давид сам поразил филистимлян, то приписал это Богу: Господь разнес врагов моих (ст. 20), и в награду за эту благодарную признательность в следующий раз Бог сделал все Сам, избавив Давида от трудов и риска. Люди, которые признательны Господу за то, что Он для них сделал, увидят, как Он сделает для них еще больше. Но обратите внимание: хотя Бог и пообещал, что пойдет перед ним, чтобы поразить войско Филистимское, тем не менее Давид, когда услышит шум идущего, сам должен взбодриться и быть готовым довести победу до конца. Следует заметить: Божья благодать должна воодушевлять наши старания. Если Бог производит в нас и хотение и действие, то это не значит, что мы можем сидеть неподвижно, как будто нам нечего делать, но, наоборот, мы должны совершать свое спасение (Фил 2:12,13) со всем усердием и прилежанием.
(1) Шум идущего служил сигналом Давиду, когда ему выступать; и наш выход будет благоприятным, если перед нами пойдет Господь.
(2) Возможно, это был сигнал тревоги для врага, чтобы привести его в замешательство. Услышав звук движения наступавшей на них армии, филистимляне стали поспешно отступать и попали в руки Давидова войска, которое находилось у них с тыла. Бог сказал о тех, против кого Он выступает, что шум колеблющегося листа погонит их (Лев 26:36).
(3) Здесь лаконично говорится об успехе дела (ст. 25). Давид выполнил указания, подождал Божьего шествия и только тогда, а не раньше повел свое войско. Именно так он был приучен полагаться на Бога и на Его провидение. Господь исполнил Свое обетование, пошел перед Давидом и полностью истребил войско врага, а Давид не преминул воспользоваться преимуществом он гнал филистимлян прямо до границ их собственной страны. Перед основанием царства Мессии апостолы, которым предстояло сломить царство дьявола, не имели права предпринимать что-либо от себя, пока не приняли обещанного Духа, сошествие Которого сопровождалось шумом с неба, как бы от несущегося сильного ветра (Деян 2:2), а прообразом такового служил шум как бы идущего по вершинам тутовых дерев; и когда они это услышали, то взбодрились и приступили к делу: они вышли, чтобы побеждать и победить.
Вследствие непонятной ситуации с ковчегом во время царствования Саула сильные потрясения пережил не только Израиль, но и филистимляне. После того как Давид смирил и унизил филистимлян, то в благодарность за это и в стремлении улучшить благосостояние народа он приносит ковчег в свой город, чтобы тот находился рядом и стал украшением и силой его новой твердыни. Здесь описывается:
(I) попытка осуществить это, которая была выполнена неправильно и провалилась. Сам замысел был неплох (ст. 1,2), но (1) по вине переносивших ковчег произошла ошибка (ст. 35).
(2) Наказанием за таковую стала внезапная смерть Озы (ст. 6,7), которая повергла Давида в ужас (ст. 8,9) и заставила приостановить действия (ст. 10,11). (II) Великая радость и удовлетворение от того, что это наконец сделали (ст. 12-15).
1. Между Давидом и его народом было взаимопонимание (ст. 17-19).
2. Между Давидом и его женой произошло по этому поводу недоразумение (ст. 16, 20-23). И если мы примем во внимание, что ковчег служил как знаком Божьего присутствия, так и прообразом Христа, то увидим, что эта история весьма поучительна.
Стихи 1-5. С тех пор как ковчег оставили в Кириафиариме сразу же по возвращении от захвативших его прежде филистимлян (1Цар 7:1,2), мы не слышали о нем ни слова, кроме одного случая, когда за ним посылал Саул (1Цар 14:18). Игравший некогда столь значительную роль, ковчег теперь на много лет оказался не у дел, как вещь, которой пренебрегают. И если ковчег так долго находился в каком-то доме, то стоит ли удивляться длительному пребыванию Церкви в пустыне (Отк 12:14)? Быть постоянно на виду отнюдь не признак истинной церкви. Бог благодатно присутствует в душах Своих людей, даже когда им недостает внешних знаков Его присутствия. И теперь, когда Давид утвердился на престоле, честь ковчега возрождается, и Израиль вновь начал заботиться о нем, причем благочестивые люди, несомненно, и прежде заботились, но им не благоприятствовали обстоятельства (см. Фил 4:10).
I. Здесь о ковчеге говорится весьма почтительно. Поскольку о нем достаточно долго не упоминали, то стоит обратить внимание, какое описание ковчега приводится теперь: ковчег Божий, на котором порицается имя Господа Саваофа, сидящего на херувимах (ст. 2);
или: у которого призывали имя Господа Саваофа; или: на котором призывали имя Господа Саваофа; или: благодаря которому имя Господа Саваофа провозглашается (то есть Бог весьма прославился чудесами, совершавшимися перед ковчегом);
или: ковчег Бога, Который называется именем (Лев 24:11,16) Гэспода Саваофа, сидящего на херувимах. Давайте на этом примере научимся:
(1) думать и говорить о Боге возвышенно. Его имя превыше всех имен Господь Саваоф, в распоряжении Которого находится каждое создание на небе и на земле, и все они оказывают ему почтение, тем не менее Ему угодно обитать между херувимами, над крышкой ковчега, или местом милосердия, благодатно являя Себя Своему народу, с которым Он примирился в Посреднике и которому готов делать добро.
(2) Думать и говорить с почтением о святых таинствах, которые являются для нас, как и ковчег для Израиля, знаками Божьего присутствия (Мат 28:2) и средствами общения с Господом (Пс 26:4). Ковчег назван Божьим, и это честь для ковчега; Бог ревнует о нем, Он гордится им, и Его имя нарицается на нем. Величие и красоту святым таинствам придает Божье установление, иначе таковые не имели бы ни вида, ни величия. Христос это наш ковчег. В Нем и через Него Бог являет Свою милость и передает нам Свою благодать, а также принимает наши обращения и поклонение.
II. Передвижение ковчега обеспечивалось почетным сопровождением. Теперь, наконец, им заинтересовались; инициатива исходила от Давида (1Пар 13:1-3), и старейшины собрания выразили свое согласие (1Пар 13:4). Все лучшие люди Израиля собраны вместе, чтобы почтить своим присутствием торжество, засвидетельствовать свое почтение ковчегу и выразить радость по поводу его возвращения; кроме знати и дворян, старейшин и начальников (общим числом 30 ООО, ст.1), пришло большинство простых людей (1Пар 13:5);
ибо существует мнение, что это происходило во время одного из трех великих праздников. Шествие было весьма достойным и могло вдохновить молодое поколение (которое, возможно, едва ли слышало о ковчеге) на благоговейное отношение к нему, ведь ковчег, несомненно, был бесценным сокровищем, если его охраняли и сопровождали сам царь и все великие люди.
III. При перенесении ковчега выражали безмерную радость (ст. 5). Сам Давид и все бывшие с ним, кто имел способности к музыке, играли на инструментах, которые оказались под рукой, чтобы выразить свою радость в связи с происходящим. Возможно, порыв веселья был вызван тем, что они видели, как ковчег поднимается из мрака забвения и переносится на всеобщее обозрение. Лучше держать ковчег в доме, чем не иметь ковчега вообще, лучше в доме, нежели пленником в храме Дагона; но желательней, чтобы ковчег находился в специально поставленном для него шатре, где более свободно и открыто можно найти прибежище. Тайное поклонение тем лучше, чем с большей секретностью оно проводится, подобным же образом публичное поклонение тем лучше, чем больше народа в нем участвует; и у нас есть причина для радости, когда снимаются ограничения и Божий ковчег приветствуют в городе Давида, где он находит не только поддержку и защиту, но и одобрение и поощрение со стороны гражданских властей; именно этому радовались сопровождавшие ковчег, когда играли пред Господом. Следует заметить: если народ выражает радость, то всегда должен выражать ее как пред Господом, взирая на Него и всецело посвящая ее Ему, чтобы она не превратилась в нечто плотское и сладострастное. Доктор Лайтфут предполагает, что по этому случаю Давид написал Псалом 67, ибо он начинается с древней молитвы Моисея при перенесении ковчега: да восстанет Бог, и расточатся враги Его; кроме того, в этом псалме упоминаются поющие и играющие на орудиях (ст. 26), которые сопровождали ковчег, и князья разных колен (ст. 28);
и, возможно, слова последнего стиха: «Страшен Ты, Боже, во святилище Твоем» прозвучали в связи со смертью Озы.
IV. Сопровождавшие ковчег совершили ошибку, заключавшуюся в том, что они везли его на колеснице, или на повозке, тогда как священникам надлежало нести его на плечах (ст. 3). Сыны Каафовы, которые отвечали за ковчег, не имели в своем распоряжении повозки, потому что служба их носить святилище; на плечах они должны носить (Числ 7:9). Ковчег был не столь тяжелой ношей, если его несли на плечах даже до горы Синай, поэтому не следовало ставить его на повозку, как какую-то простую вещь. А то обстоятельство, что именно так обходились с ковчегом филистимляне и не были наказаны, не служит оправданием, потому что они не знали об этом и у них не было священников или левитов для ношения ковчега: в таком случае лучше, чтобы его перевозили на телеге, нежели несли на плечах жрецы Дагона. Филистимляне могли перевозить ковчег и избежать наказания за это, но если так поступит израильтянин, то себе же на погибель. Не помогло даже то, что колесница была совершенно новой: новая ли, старая ли все равно поступили не по Божьему определению. Просто удивительно, что такой мудрый и благочестивый человек, как Давид, который столь часто обращался к Божьему закону, оказался виновным в этом упущении. С присущим нам милосердием мы надеемся, что Давид был настолько увлечен самим служением, что забыл позаботиться о выполнении этого условия.
Стихи 6-11. Здесь мы узнаем, как Озу постигла смерть за то, что он коснулся ковчега по пути в город Давида, печальное провидение, омрачившее радость и остановившее на какое-то время передвижение ковчега, из-за чего великое собрание людей, которые пришли, чтобы вместе сопровождать ковчег, рассеялось, и все в страхе разошлись по домам.
I. Совершенное Озой нарушение кажется незначительным. Он и его брат Ахио, сыновья Аминадава, в чьем доме долгое время хранился ковчег, до сих пор служили при нем, и чтобы показать свою готовность пожертвовать личной честью и преимуществом ради блага общества, они вызвались везти колесницу, на которую поместили ковчег, поскольку это было, вероятно, последней услугой, которую они могли оказать; ибо когда ковчег попадет в города Давида, то при нем будут служить другие. Ахио шел впереди, чтобы освобождать путь и, если необходимо, вести волов. Оза шел совсем рядом с повозкой. Случилось так, что волы встряхнули колесницу (ст. 6). Толкователи расходятся во мнении относительно значения этого слова в подлиннике: они споткнулись (написано на полях), они ударились (согласно одному мнению), возможно, о палку, которой Оза подгонял их; они завязли в грязи (согласно другому мнению). По той или иной случайности возникла опасность, что ковчег перевернется. Поэтому Оза придержал его, чтобы не упал, и у нас есть основания думать, что с благим намерением спасти репутацию ковчега и предотвратить дурное предзнаменование. Тем не менее это стало преступлением с его стороны. Оза был левитом, а касаться ковчега могли только священники. В законе четко сказано в отношении сынов Каафовых, что, хотя им и предстояло носить ковчег на шестах, не должны они касаться святилища, чтобы не умереть (Числ 4:15). Оза долгое время находился рядом с ковчегом и постоянно служил при нем, возможно, это и стало причиной, но отнюдь не оправданием его самонадеянности.
II. Наказание за это нарушение кажется очень суровым: Господь прогневался на Озу (ибо в отношении святынь Он ревнивый Бог) и поразил его Бог там же за опрометчивость (дословно), поразил его смертью прямо на месте (ст. 7). Где согрешил, там и умер у ковчега Божия; и даже крышка ковчега (в англ. пер.место милосердия) не спасла его. За что Бог был с Озой столь суров?
1. Закон недвусмысленно запрещал левитам прикасаться к ковчегу под страхом смерти чтобы не умереть; и Бог, проявляя такую суровость, хотел показать, что так же справедливо он мог поступить и с нашими прародителями, которым запрещалось есть плод дерева под страхом того же наказания «чтобы вам не умереть».
2. Бог увидел самонадеянность и непочтительность сердца Озы. Наверно, тот хотел показать перед столь огромным собранием, как смело он может обращаться с ковчегом благодаря своему долгому знакомству с ним. Фамильярность, в особенности по отношению к тому, что должно вызывать благоговение, способна породить презрение.
3. Впоследствии Давид признал, что Оза умер за ошибку, в которой были повинны все, а именно что везли ковчег на колеснице. Господь Бог наш поразил нас именно за то, что ковчег не несли на плечах левиты (1Пар 15:13). Но выбор пал на Озу, чтобы на нем был показан пример, возможно, в связи с тем, что он проявил наибольшую настойчивость, предлагая такой метод передвижения. Как бы там ни было, он совершил другую ошибку, причиной которой послужила первая. Возможно, ковчег не покрыли, как положено, кожами синего цвета (Числ 4:6), и это стало еще одной провокацией.
4. Таким образом Бог пожелал вселить благоговение в тысячи Израилевы и убедить их, что почтение к ковчегу не должно уменьшаться в связи с его долгим пребыванием в столь незавидных условиях; кроме того, Господь хотел научить израильтян радоваться с трепетом и всегда обращаться со святынями с благоговением и со святым страхом.
5. Таким образом Богу было угодно научить нас, что благие намерения не оправдывают неправильных действий: недостаточно сказать, что за плохим поступком стоят хорошие мысли. Бог желает показать нам, что Он может и будет защищать Свой ковчег и не нуждается, чтобы ему на помощь приходили грехи кого-либо из людей.
6. Если таким серьезным считается преступление человека, коснувшегося рукой ковчега завета, но не имевшего на это права, то что говорить о заявляющих о своих правах на привилегии завета и при этом не выполняющих условий такового? Бог говорит нечестивым: что ты проповедуешь уставы Мои и берешь завет Мой в уста твои? (Пс 49:16). Друг! как ты вошел сюда? Если столь священен ковчег, что нельзя касаться его без благоговения, то что скажем о Крови завета (Евр 10:29)?
III. Давид сильно переживал по поводу поражения Озы; и, возможно, его реакция была не совсем неправильной. Ему следовало бы смириться под Божью руку, признать свою ошибку, равно как и Божью праведность, постараться предотвратить проявления Божьего недовольства в дальнейшем и продолжить уже начатое доброе дело. Мы же видим, что (1) Давид расстроился. Здесь говорится: Давид был недоволен, что Господь поразил Озу (англ. пер., ст.8), хотя следовало бы выразить недовольство тем, что Оза своими действиями оскорбил Бога. Причем в подлиннике чувство недовольства Давида (ст. 8) и Бога (ст. 7) описано одним и тем же словом. Из-за того, что Бог разгневался, Давид тоже разгневался и был не в настроении. Как будто бы Бог не может без разрешения Давида отстаивать честь Своего ковчега и сердиться на человека, который дерзко дотронулся до него. Может ли простой смертный притязать на то, что он справедливее Бога, призывая Его к ответу и обвиняя в беззаконии? Давид поступил несвойственным для себя образом не как муж по сердцу Божию. Не наше дело быть недовольными действиями Бога, какими бы неприятными они нам ни казались. Смерть Озы действительно омрачила славу торжества, которым Давид гордился более, нежели чем-либо иным, и могла породить среди людей, настроенных против него, домыслы, что Бог отошел и от этого царя. Тем не менее Давиду следовало бы подтвердить справедливость и мудрость Божьего поступка, а не расстраиваться. Когда мы подлежим Божьему гневу, нам лучше воздержаться от проявления собственного.
(2) Давид испугался (ст. 9). По-видимому, в его страхе присутствовало недоумение, ибо он сказал: как войти ко мне ковчегу Господню? Как будто бы Бог стремится подавить всех вокруг, а ковчег Ему настолько дорог, что с ним вообще ничего нельзя делать, поэтому лучше держать его на дистанции. Que procul a Jove, procul a fulmineДальше от Юпитера, дальше от молнии. Давиду следовало бы сказать: «Пусть ковчег принесут ко мне, а я сочту случившееся предупреждением, чтобы обращаться с ним с большей благоговейностью». Бог говорит: не прогневляйте Меня... и не сделаю вам зла (Иер 25:6). Или же можно истолковать, что Давид извлек урок из этой грозной кары. Он не стал говорить: «Несомненно, Оза был самым грешным из людей, раз так пострадал», но побеспокоился о себе, как человек, который осознает, что не только не достоин Божьей благосклонности, но и уязвим для Божьего гнева. «Бог может вполне заслуженно поразить меня насмерть, как и Озу. Трепещет от страха Твоего плоть моя (Пс 118:120)». Именно такова цель Божьих судов чтобы другие могли услышать и устрашиться. Поэтому Давид не стал переносить ковчег в свой город (ст. 10), пока надлежащим образом не подготовится, чтобы его принять.
(3) Давид позаботился сохранить воспоминание о Божьей каре, дав этому месту новое название: Перец-Оза поражение Озы (ст. 8). Недавно он торжествовал по поводу поражения своих врагов и назвал место победы Ваал-Перацим место поражения. Но в этой главе поражение постигло его друзей. Когда мы видим одно поражение, то должны подумать, что не знаем, где будет следующее. Память об этом поражении будет предупреждением для потомков, чтобы остерегались проявлять поспешность и непочтительность в обращении со святынями; ибо Господь говорит: в приближающихся ко Мне освящусь.
(4) Давид поместил ковчег у левита Аведдара в хорошем доме, который находился неподалеку от места, где случилось несчастье. [1] Ковчег был любезно принят и оставался там три месяца (ст. 10,11). Аведдар знал, сколько погибло филистимлян из-за того, что захватили ковчег, и сколько погибло жителей Вефсамиса за то, что заглядывали в ковчег. Он видел, как пал замертво Оза за прикосновение к ковчегу, и понимал, что сам Давид боится его трогать; тем не менее он радушно принимает ковчег в собственном доме и открывает свои двери безо всякого страха, зная, что запах смертоносный на смерть только для тех, кто плохо с ним обращался. «Какая храбрость, говорит епископ Холл, какое честное и верное сердце! Ничто не может помешать Божьему народу любить Господа, и Его правосудие вызывает восхищение». [2] Аведдар был вознагражден за свое гостеприимство: и благословил Господь Аведдара и весь дом его. Та же рука, которая наказала гордую самонадеянность Озы, наградила смиренную отвагу Аведдара и сделала для него ковчег запахом живительным на жизнь. Пусть никто не думает о Евангелии хуже из-за судов, постигших тех, кто его отверг, но пусть противопоставит им благословения, которые получают принявшие его должным образом. Ни у кого никогда не было и не будет причины говорить, что тщетно служение Богу. Пусть хозяева семей поддерживают семейное поклонение и служат Богу и интересам Его царства своим домом и имением, ибо это верный способ обрести благословение на все, что у них есть. Ковчег это такой гость, оказывая радушие которому никто ничего не теряет. Иосиф Флавий говорит, что Аведдар прежде был бедным, и вдруг на зависть соседям в течение этих трех месяцев его имение увеличилось. Благочестие лучший друг преуспевания. В левой руке у мудрости честь и богатство. Благословение также распространилось и на весь дом Аведдара. Хорошо жить в семье, которая приняла Божий ковчег, ибо всем рядом с ним становится только лучше.
Стихи 12-19. Здесь описывается вторая попытка принести и поместить ковчег в городе Давидовом; и она увенчалась успехом, несмотря на неудачу предшествующей.
1. По-видимому, сильным побудительным мотивом в этом предприятии для Давида стало благословение Господом дома Аведдара ради ковчега, ведь царь поспешил за ним, когда ему об этом сказали (ст. 12).
1. Ибо благословение дома Аведдара стало свидетельством того, что Бог примирился с народом и отвратил Свой гнев. Давид узнал о Божьем недовольстве всем народом по поражению Озы, подобным же образом он узнал и о Божьей благосклонности ко всем израильтянам пЬ преуспеванию Аведдара; а если они имеют мир с Богом, то могут энергично продолжить свое начинание.
2. Это стало свидетельством того, что ковчег был не таким тяжким бременем, как думали прежде, а наоборот, человек, рядом с которым он находился, обрел счастье. Так же и Христос становится камнем преткновения и камнем соблазна для непокорных, тогда как для верующих Он камень краеугольный, избранный, драгоценный (1Пет 2:6-8). Когда Давид услышал, какую радость принес ковчег Аведдару, то захотел, чтобы он находился в его городе. Следует заметить: опыт других людей, которым благочестие принесло пользу, должен вдохновлять нас на религиозность. Ковчег стал благословением для других домов? Давайте примем его в собственном! Причем мы можем обрести ковчег и благословение, не унося его от соседей.
II. Давайте рассмотрим, как Давид организовал дело в этот раз.
1. Он исправил ошибку, допущенную в прошлом. Теперь он не стал помещать ковчег на колесницу, но велел нести его на плечах тем, в чьи обязанности это входило. Здесь это подразумевается (ст. 13), а в другом месте об этом говорится прямо (1Пар 15:15). Мы извлекаем из Божьих судов полезные уроки для себя и для других тогда, когда они побуждают нас к преобразованию и к исправлению ошибок.
2. Отправившись в путь, Давид приносил Богу жертвы (ст. 13), чтобы искупить совершенные в прошлом ошибки и выразить признательность за благословения, дарованные дому Аведдара. В своих предприятиях мы скорее всего преуспеем тогда, когда первым делом обратимся к Богу и приложим старание, чтобы примириться с Ним, а также будем служить Ему посредством святых таинств и обращать свой взор на Великую Жертву, Которой мы обязаны тем, что нас приняли в завет и общение с Господом (Пс 49:5).
3. Давид почтил торжественное шествие самым бурным проявлением радости: он танцевал из всей силы пред Господом (англ. пер., ст.14);
он прыгал от радости, как человек, которого это событие привело в состояние восторга, тем более что в прошлый раз его постигло разочарование. Благочестивые люди испытывают удовлетворение, когда видят, что ошибки исправлены, а сами они находятся на пути своего долга. Я полагаю, что танец Давида не был заученным и подчиняющимся определенному правилу, или эталону, равно как и не похоже, чтобы кто-либо танцевал вместе с ним; но это стало естественным проявлением огромной радости и ликования души. Он танцевал изо всех сил именно так мы должны исполнять свои религиозные обязанности, полностью сосредоточившись на них и желая сделать все наилучшим образом. Совершая святое служение, мы должны прилагать все свои силы дело того заслуживает, но даже и этого мало. По этому случаю Давид оставил свою царскую мантию и облачился в простой льняной ефод, который был легким и удобным для танца и который надевали люди, не являвшиеся священниками, ибо таковой носил Самуил (1Цар 2:18). Этот великий правитель не счел за унижение появиться в одежде служителя при ковчеге.
4. Весь народ ликовал этому продвижению ковчега: несли ковчег Господень в царский город с восклицаниями и трубными звуками (ст. 15), выражая свою радость громкими возгласами и призывая окружающих радоваться вместе со всеми. Когда гражданские власти не только охраняют, но и одобряют публичное и свободное отправление таинств, то это должно стать предметом радости для любого народа.
5. Ковчег благополучно принесли и торжественно поставили на приготовленное для него место (ст. 17). Его поместили посреди скинии (или шатра), которую устроил для него Давид; речь идет не о той скинии, которую воздвигал Моисей, потому что она находилась в Гаваоне (2Пар 1:13), и можно предположить, что, будучи сделанной из полотна, она за многие столетия обветшала, так что ее не стоило переносить; здесь же упоминается шатер, устроенный специально для ковчега. Давид не мог принести его в частный дом, тем более в свой собственный, иначе тот оказался бы переполнен людьми, к тому же желающие помолиться и найти прибежище не смогли бы это делать свободно. Тем не менее пока Давид не хотел строить для ковчега дом, чтобы это не помешало строительству величественного храма в должное время, и поэтому в настоящем ковчег был помещен за завесами, под куполом шатра, наподобие Моисеевой скинии. Как только ковчег оказался на своем месте, Давид принес всесожжения и жертвы мирные в благодарность Богу за дело, которое он сейчас совершил без ошибок или поражений, и в качестве прошения о продлении Божьей благосклонности. Следует заметить: мы должны освящать любое проявление радости хвалой и молитвами, ибо таковые жертвы благоугодны Богу. Похоже, именно тогда Давид написал Псалом 131. 6. После этого люди разошлись вполне удовлетворенными. Давид распустил их (1) с благодатной молитвой: благословил он народ именем Господа Саваофа (ст. 18), обладая не только особыми привилегиями на небесах, как пророк, но и властью над народом, как царь; ибо меньший благословляется большим (Евр 7:7). Давид молился Богу о благословении для израильтян и, в частности, просил вознаградить их за честь и уважение, которое они оказали сейчас ковчегу, и заверил людей в том, что они ничего не потеряли, проделав этот путь, ибо Божье благословение на все домашние дела сполна покроет их расходы. Своей молитвой об израильтянах Давид доказал, что заботится об их благосостоянии, и дал им понять, что у них царь, который их любит.
(2) С щедрым угощением, ибо это было именно угощение, а не раздача милостыни. Знатных людей он, вероятно, угощал в своем доме; что же касается множества Израильтян мужчин и женщин (а также детей, согласно Иосифу Флавию), то каждый из них получил хлеб (существует мнение, что это был пряник), хороший кусок мяса приличный и аппетитный (существует такое мнение), чтобы все могли участвовать в его трапезе при жертвоприношении, и бутыль вина (англ. пер., ст.19). Вероятно, он распорядился, чтобы эти продукты им приготовили по месту жительства, и сделал это [1] в знак своей радости и благодарности Богу. Если сердце переполняет веселье, то рука должна открываться от щедрости. Когда евреи праздновали Пурим, то посылали подарки друг другу (Есф 9:22). Если Бог щедро одарил кого-либо, то таковой должен сам щедро раздавать, подобно тому как испытавший на себе Божью милость должен милостиво прощать других. [2] Чтобы понравиться народу и утвердить свое влияние, ибо всякий — друг человеку, делающему подарки. Кому нет дела до молитв Давида, тот полюбит его за щедрость; и это вдохновит народ прийти в другой раз, когда царь найдет причину созвать всех снова.
Стихи 20-23. Распустив собрание с благословением, Давид возвратился, чтобы благословить дом свой (ст. 20), то есть помолиться о своих домашних и вместе с ними, а также воздать всей семьей благодарение за милость, явленную народу. Духовные служители не должны думать, что публичное служение освобождает их от семейного поклонения; но, благословив наставлениями и молитвами святое собрание, они должны таким же образом благословить своих домашних, ибо за них они несут особую ответственность. Несмотря на то что рядом с Давидом находились пророки, священники и левиты, занимавшиеся духовным служением, тем не менее он не перекладывал всю работу на их плечи, но сам благословлял дом свой. Поклонение Богу это дело ангелов, поэтому даже величайшие из людей не сочтут его унижением для себя. Никогда еще Давид не возвращался в свой дом с такой радостью и удовлетворением от проделанной работы, как теперь, когда ковчег доставлен и находится поблизости; тем не менее в конце этого радостного дня произошло некоторое недоразумение, причиной которого стала гордыня и сварливость его жены. Даже дворцы правителей не защищены от домашних проблем. Давид угодил всему множеству израильтян, Мелхола же была недовольна тем, что он танцевал перед ковчегом. И пока Давид был вдали, она презирала его за это, а когда пришел домой, то выговорила ему. Недовольство Мелхолы было вызвано не щедростью Давида по отношению к народу и не угощением, которое он всем раздавал; но она посчитала, что он слишком унизил себя, танцуя перед ковчегом. Отнюдь не жадность, а гордыня сделала ее раздражительной.
I. Когда Мелхола увидела, как Давид танцует на улице перед Господом, то уничижила его в сердце своем (ст. 16). Она сочла за глупость его сильную ревность о Божьем ковчеге и восторженную радость по поводу возвращения такового домой, думая, что это недостойно столь великого воина, государственного мужа и монарха, каким был Давид. С его стороны было бы достаточно воодушевить на религиозное рвение других, но выражать свое чувство преданности самому, по ее мнению, было ниже его достоинства. «В какого глупца, думает она, превратил себя мой муж! Как он обожает этот ковчег, который до сих пор мог бы спокойно лежать там, где пролежал так много лет! Религиозное рвение чуть не лишило его разума». Следует заметить: проявления религиозных чувств могут выглядеть весьма странно в глазах тех, кто мало или совсем не интересуется религией.
II. Когда Давид пришел домой в наилучшем расположении духа, Мелхола стала его бранить, и при этом ее переполняло такое презрение и негодование, что она не смогла дождаться, когда они останутся наедине, но вышла со своими упреками навстречу. Примите во внимание:
1. Как язвительно она над Давидом насмехалась: «как отличился сегодня царь Израилев (ст. 20)! Что ты выделывал сегодня перед толпой! Как не подобает это твоему положению и характеру!» Презрение Мелхолы к Давиду (равно как и его религиозные чувства) зародилось в сердце, но, как известно, от избытка сердца говорят уста. Мелхоле не понравилась привязанность Давида к ковчегу, и она не желала, чтобы он любил его больше, чем она; но Мелхола плохо отзывается именно о поведении Давида, считая танец перед ковчегом неприличным и развязным. И тогда как на самом деле Мелхола была недовольна уничижением Давида, тем не менее она представила это так, будто ей не нравится, что он обесчестил себя, обнажившись... пред глазами рабынь, чего не сделал бы ни один мужчина, если только он не какой-нибудь пустой человек, которому нет дела до того, что он может опозориться. У нас нет оснований думать, что так было на самом деле. Давид, вне всякого сомнения, соблюдал правила приличия и подчинял свое рвение здравому смыслу. Но для людей, поносящих религию, типично сгущать краски и представлять проявления религиозности как нечто совершенно нелепое. Подобное унижение благочестивой ревности любого человека стало бы крайним проявлением нечестия, но унижать собственного мужа (которого ей следовало бы уважать и который отличался безупречным благоразумием и достоинством и испытывал к Мелхоле такую привязанность, что не пожелал восходить на престол, пока ее ему не вернут, гл 3:13) было самым настоящим злом и подлостью и свидетельствовало о том, что Мелхола больше дочь Саула, нежели жена Давида или сестра Ионафана.
2. Как Давид ответил на упреки. Он не стал укорять Мелхолу в вероломном уходе от него, когда она поспешила в объятия другого. Он простил ее и поэтому забыл об этом, хотя, возможно, собственная совесть Давида в данный момент обличала его, что он поступил неразумно, приняв ее обратно (ибо сказано, что вследствие этого оскверняется земля, Иер 3:1). Давид же просто оправдывает свои действия.
(1) Таким образом он хотел почтить Бога: он это делал пред Господом (ст. 21) и взирая на Него. Какие бы оскорбительные домыслы ни выдвигала Мелхола, собственная совесть Давида свидетельствовала в его пользу, что он искренне стремился воздать славу Господу, ведь он считал, что всегда будет в долгу перед Всевышним. Здесь он действительно напоминает Мелхоле об отвержении дома ее отца ради восхождения на престол самого Давида, чтобы она не возомнила себя самым подходящим судьей в этом вопросе: «Бог предпочел меня отцу твоему... утвердив меня вождем народа Господня, Израиля, и теперь я источник чествования; и если при дворе твоего отца проявления пламенной преданности Богу считались недостойными и немодными, то я пред Господом играть и плясать буду и таким образом верну им былую славу. И если это кажется унизительным, то я еще больше уничижусь (ст. 22)». Следует заметить: [1] нам нужно остерегаться попыток судить образ поклонения других людей, даже если он претит нашим чувствам, ибо, кто знает, может, они поклоняются с искренним сердцем, и кто мы такие, чтобы презирать тех, кого принял Бог? [2] Если Бог одобряет наши действия в поклонении и мы можем совершать таковые как пред Господом, то нам не нужно опасаться осуждения и упреков людей. В Божьих глазах мы правы, поэтому не имеет значения, сколь ничтожными мы выглядим в глазах мира. [3] Чем больше нас поносят за правильные поступки, тем решительнее надлежит их совершать и твердо держаться своего исповедания, крепко привязав к себе религию, ибо посланники сатаны стараются поколебать нас и заставить стыдиться своей веры. Нол еще больше уничижусь.
(2) Таким образом Давид хотел смирить себя: «и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих и не сочту за унижение преклониться в честь Господа». Никто не превзойдет величие и власть такого правителя, как Давид, ни на престоле суда, ни на поле боя; но что касается поклонения, то Давид оставляет всякую мысль о величии и смиряет себя, повергаясь в прах перед Господом, и будет принимать участие в самых непочетных видах служения в честь ковчега, не считая это унижением для себя. Величайший из людей все равно ничтожнее наименьшего из установлений Иисуса Христа.
(3) Давид не сомневался, что проявленное им религиозное рвение укрепит его репутацию даже среди людей, осуждения которых якобы опасалась Мелхола: и пред служанками, о которых ты говоришь, я буду славен. Простые люди были настолько далеки, чтобы подумать о Давиде хуже, что стали его больше уважать и ценить. Поистине благочестивые люди подчас открыты даже совести тех, кто их злословит (2Кор 5:11). Пусть нас никогда не отвлекает от исполнения долга страх перед осуждением; ибо если мы будем проявлять в служении постоянство и решительность, то это, возможно, послужит нашей репутации больше, чем мы думаем. Благочестие не останется без хвалы. Давайте же не будем проявлять безразличия к служению и не станем бояться или стыдиться его. Итак, Давид удовольствовался тем, что оправдал себя, и не стал осуждать Мелхолу за ее дерзость; зато ее наказал Господь, обрекая с этого времени на бездетность (ст. 23). Она незаслуженно пристыдила Давида за его религиозное рвение, и поэтому Бог заслуженно подверг ее постоянному стыду за бесплодие. Бог прославит прославляющих Его; а бесславящие Господа, Его слуг и служение будут посрамлены.
Ковчег по-прежнему остается предметом заботы и радости Давида. В данной главе описывается:
(I) как Давид советуется с Нафаном о строительстве дома для ковчега; он объясняет свое намерение (ст. 1,2), и Нафан его одобряет (ст. 3). (II) Общение с Богом по этому вопросу.
1. Бог сообщает Давиду добрую весть: Он принял его намерение, но внес коррективы в отношении исполнения и пообещал, что Давидов род будет наследовать благословения (ст. 4-17).
2. В ответ на сообщение от Бога Давид помолился весьма смиренной молитвой, с благодарностью принимая Божьи обетования и усердно прося об исполнении таковых (ст. 1829). И в Божьем сообщении, и в молитве Давида содержится откровение о Мессии и о Его царстве.
Стихи 1-3. Здесь сообщается:
I. О покое Давида. Царь жил в доме своем (ст. 1) мирно и безмятежно, не имея повода выходить на поле брани: Господь успокоил его от всех окрестных врагов его от всех врагов, которые препятствовали его восхождению на престол; и он радовался отдыху. Несмотря на то что Давид был мужем брани, он был мирен (Пс 119:7) и не находил в войне удовольствия. Его отдых длился не долго, и вскоре ему вновь предстояло вступить в борьбу; но в данное время он наслаждался покоем и находился в своей стихии, сидя у себя дома и размышляя о Божьем законе.
II. О помышлении Давида возвести храм в честь Господа. Он уже построил дворец для себя и город для своих слуг и теперь думает об устройстве жилища для ковчега.
1. Таким образом Давид воздал бы Богу благодарность за все почести, которых Он его удостоил. Следует заметить: когда Бог в Своем провидении делает нам чрезвычайно много добра, это должно побудить нас к размышлениям о том, что мы сами смогли бы сделать для Него и во славу Ему. Что воздам Господу?
2. Таким образом Давид хотел воспользоваться нынешним покоем и с пользой распорядиться дарованным ему Богом отдыхом. Сейчас, когда его не призывают служить Богу и Израилю на поле брани, он желает посвятить свой ум, время и имение служению Господу иным образом, а не утопать в неге, тем более в роскоши. Когда Бог в Своем провидении дает нам отдых и освобождает от множества мирских дел, тогда мы должны трудиться для Него и ради собственной души. Как же отличались мысли Давида, сидящего в своем дворце, от мыслей Навуходоносора, когда тот расхаживал по царским чертогам (Дан 4:26,27)! Последний, будучи гордым, не думал ни о чем, кроме как о могуществе своей силы и о славе собственного величия; смиренная же душа Давида была полна мыслей о том, как прославить Господа и воздать Ему честь. И жизнь показала, как Бог противится гордым и дает благодать смиренным. Давид принял во внимание великолепие собственного жилища (я живу в доме кедровом, ст.2), сравнил его со скромным местом обитания ковчега (ковчег Божий находится под шатром) и увидел в этом несоответствие: почему он должен жить во дворце, а ковчег находиться в шатре? Давид и прежде не мог успокоиться, доколе не нашел места ковчегу (Пс 131:4,5), и теперь он беспокоится, чтобы найти ему лучшее место. Благодатные и благодарные души:
(1) никогда не думают, что они могут сделать для Бога достаточно, и, сделав много, продолжают планировать и изобретать нечто большее.
(2) Не могут наслаждаться удобством своего положения, пока видят, что церковь Божия переживает трудные и мрачные времена. Давид не находит удовольствия в доме из кедра, если у ковчега такового нет. Те, которые лежали на ложах из слоновой кости и не болезновали о бедствии Иосифа (несмотря на то что в их распоряжении была Давидова музыка), не обладали Давидовым духом (Ам 6:4,6), как не обладали таковым и те, кто жил в домах с крышей, тогда как дом Божий пребывал в опустошении.
III. Что Давид поделился своими мыслями с пророком Нафаном. Он рассказал ему как другу и доверенному лицу, с которым привык советоваться. Не мог ли Давид начать сам? Разве дело не было хорошим? Разве он сам не являлся пророком? Да, но успех будет при множестве совещаний. Давид сказал Нафану, чтобы через него узнать мнение Бога. Несомненно, речь шла о добром деле, но точно не знали, есть ли Божья воля на то, чтобы его совершил Давид.
IV. Об одобрении со стороны Нафана: все, что у тебя на сердце, иди, делай; ибо Господь с тобою (ст. 3). Мы не находим, чтобы Давид говорил ему, что намеревается построить храм, он лишь выразил свое беспокойство об отсутствии такового; и на этом основании Нафан легко догадался, что было у Давида на сердце, поэтому он велел ему приступить к делу и пожелал успеха. Следует заметить: мы должны делать все от нас зависящее, чтобы воодушевлять и способствовать осуществлению полезных целей и планов других людей, и при возможности говорить напутственное слово ради совершения доброго дела. Нафан сейчас говорил не от Божьего, а от своего имени, не как пророк, а как мудрый и благочестивый человек; его пожелание соответствовало Божьей воле, которая известна и заключается в том, что каждый человек на своем месте обязан прилежно содействовать успеху религии и служению Богу; хотя, по-видимому, тайная воля Бога, напротив, была такова, чтобы Давид не строил храм. Исключительное право всегда выражать Божье мнение принадлежало Христу, который прекрасно знал его. Другие пророки сообщали Божью волю лишь тогда, когда на них был дух пророчества; но если они заблуждались (как Самуил в 1Цар 16:6 и Нафан здесь), то Бог быстро исправлял ошибку.
Стихи 4-17. Здесь мы находим полное откровение о Божьей благосклонности к Давиду, основанной на добрых побуждениях, а также замечания и заверения, которые Бог послал ему через пророка Нафана, ибо именно последнему Господь доверил передать царю это длинное послание. Целью такового было отговорить Давида от намерения строить храм, поэтому оно было послано (1) через того же человека, который поддержал эту идею, ведь если бы его передал кто-то другой, то это стало бы оскорблением и ударом для Нафана, а Давид пришел бы в замешательство от того, что один пророк ободрил его, а другой отговорил.
(2) В ту же ночь чтобы Цафану не пребывать в заблуждении слишком долго и чтобы Давид перестал заполнять свою голову идеями, которые ему так и не суждено осуществить. Бог мог бы сказать это Давиду непосредственно, но он решил передать послание через Нафана, чтобы поддержать честь Своих пророков и сохранить уважение Давида к таковым. Хотя Давид и был головой, но пророки служили глазами, которыми он должен видеть видения Всемогущего, и языком, к которому он обязан прислушиваться, чтобы услышать Божье слово. Сообщавший это длинное послание Нафану помог памяти пророка удержать его, чтобы тот (решительно настроившись донести верно) передал его полностью, как принял от Господа. Итак, в данном послании:
I. Бог отклоняет намерение Давида построить Ему дом. Оно не осталось незамеченным, потому что Бог знает, что у человека внутри; причем намерение Господу понравилось: хорошо, что это у тебя лежит на сердце (3Цар 8:18);
тем не менее Он запретил Давиду осуществлять его: «ты ли построишь Мне дом? (ст. 5) Нет, не ты (как это объясняется в параллельном месте, Шар.1 7:4);
тебе предназначена другая работа, которую следует выполнить в первую очередь». Давид муж брани, и ему предстоит расширить границы Израиля, продолжая свои завоевания. Давид прекрасный псалмопевец, и он должен написать псалмы для исполнения в храме, когда тот будет построен, и установить череды левитов; одаренный же сын Давида будет лучшей кандидатурой для строительства дома, и ему будет вверено на хранение лучшее сокровище, поэтому пусть это дело приберегается для него. Служите... каждый тем даром, какой получил. Строительство храма было делом времени, и к таковому уже началась подготовка, но об этом до сих пор не говорили. Бог сказал Давиду, что (1) до сих пор Ему дома не строили (ст. 6) и пока обходились скинией, которая прослужит еще какое-то время. Господь не обращает внимание на внешнюю помпезность служения; Его присутствие со Своим народом в шатре так же надежно, как и присутствие в храме. Давида беспокоило то, что ковчег находится под шатром (то есть невзрачным переносным жилищем), но Сам Бог никогда не жаловался, что это Его беспокоит. Он не задерживался, а ходил, не утомляясь и не изнемогая. Подобно ковчегу, и Христос, когда Он был здесь, на земле, передвигался вместе с шатром, или скинией, ибо Он ходил, благотворя, и не обитал в каком-либо собственном доме, пока не вознесся на небеса, в горние обители в дом Своего Отца, где и поселился. Подобно ковчегу, и Церковь в этом мире является передвижной, живет в шатре, потому что ее нынешнее состояние пастырское и военное, а постоянный город ждет ее в будущем. Давид в своих псалмах часто называет скинию храмом (например, Пс 5:8; 26:4; 28:9; 64:5; 137:2), потому что она соответствовала назначению храма, хотя и была сделана из покрывал. Мудрые и благочестивые люди ценят не показное, пока у них есть настоящее. Наверно, Давид испытывал истинные религиозные чувства и его общение с Богом в шатре приносило ему радости больше, нежели кому-либо из его наследников общение в доме кедровом.
(2) Господь никогда не давал кому-либо из скипетров Израилевых, то есть кому-либо из судей (1Пар 17:6, ибо правители названы скипетрами, Иез 19:14; так же назван и Великий Правитель, Числ 24:17, в русск. пер. жезл), каких-либо распоряжений или указов относительно строительства храма (ст. 7). Поклонение принимается лишь тогда, когда оно установлено Господом. Зачем же Давиду строить планы о том, чего Бог никогда не постановлял? Пусть он дождется поручения, и тогда Бог позволит ему это сделать. Шатер по Божьему предписанию лучше, чем храм собственного изобретения.
II. Бог напомнил Давиду о великих делах, которые Он для него сотворил, чтобы поставить его в известность, что Давид избранник небес; и, несмотря на то что он не избран для строительства храма, Бог не стал его должником за добрые побуждения, ведь, что бы Давид ни делал во славу Божию, Господь всегда и прежде был вместе с ним (ст. 8,9).
1. Бог возвысил Давида, положение которого прежде было низким и незначительным: Я взял тебя от стада овец. Людям, которые достигли высокого положения, полезно напоминать о том, как скромно они начинали, чтобы всегда оставались смиренными и благодарными.
2. Бог даровал Давиду успех и победу над врагами: «Я был с тобою везде, куда ни ходил ты (ст. 9), чтобы защищать тебя в преследованиях и содействовать тебе, когда преследователем был ты. Я истребил всех врагов твоих, которые стояли на твоем пути к восхождению и утверждению».
3. Бог увенчал Давида не только властью и господством над Израилем, но и честью и славой в глазах окружающих народов: Я сделал имя твое великим. Давид прославился своей храбростью, поведением и великими достижениями, о нем говорили больше, нежели о любом другом из известных людей его времени. Обладатель великого имени имеет все основания быть благодарным за него и должен пользоваться им в добрых целях; что же касается не обладающих таковым, то у них нет причин жаждать его, ибо просто доброе имя более желанно. Человек может прожить свою жизнь весьма неприметно, зато спокойно.
III. Израилю Божию обещано благополучное устройство (ст. 10,11). Об этом говорится как бы между прочим перед обетованием, данным самому Давиду, чтобы он понял, что все замышленное для него Бог делает ради Израиля, дабы народ был счастлив под его руководством; пусть Давид удовлетворится предсказанием о мире для Израиля, ведь ему обещано, что он увидит сыновей у сыновей твоих (Пс 127:6). Хороший царь не почувствует себя счастливым, если и его царство не будет таковым. Дальнейшие обетования относятся к семье и к потомкам Давида; следовательно, обетования, касающиеся устройства Израиля, подразумевают благоденствие правления Давида. Предметом обетования являются два обстоятельства:
(1) спокойное место: Я устрою место для народа Моего. Определение о таковом прозвучало много лет назад, но израильтян постигло разочарование, теперь же определение исполнится. Ханаан будет принадлежать исключительно им, их не выселят и не станут им досаждать.
(2) Спокойное владение этим местом: люди нечестивые (подразумеваются главным образом филистимляне, которые долгое время были для израильтян настоящей язвой) не станут более теснить его, как прежде, с того времени, как Я поставил судей над народом Моим, Израилем; и Я успокою тебя от всех врагов твоих (ст. 11), то есть: «Я позабочусь, чтобы мир наконец был достигнут и чтобы он стал длительным; земля успокоится от войны, как во времена судей».
IV. Благословения распространяются на семью и на потомков Давида. Давид вознамерился построить дом Богу, и в знак благодарности Бог обещает, что устроит дом ему (ст. 11). Все, что мы делаем или искренне замышляем сделать для Господа, не потеряет награды своей, даже если провидение не даст нам осуществить это. Выше Господь пообещал, что сделает Давиду имя (ст. 9), здесь же Он обещает устроить ему дом, который будет носить это имя. То обстоятельство, что Давид обладает непреложными удостоверениями Божьего обетования о процветании семьи после его смерти, станет огромным удовлетворением для него при жизни. После пожелания блаженства самим себе и Божьей Церкви нам следует желать блаженства нашим потомкам, чтобы происходящие от нас славили Бога на земле, когда мы будем славить Его на небе.
1. Некоторые из этих обетований имеют отношение к Соломону непосредственному преемнику Давида и продолжателю царского рода Иуды.
(1) Бог возведет Соломона на престол. Слова: «когда же исполнятся дни твои, и ты почиешь с отцами твоими» подразумевают, что сам Давид сойдет в могилу в мире; «и тогда Я восставлю после тебя семя твое». Эта милость намного превосходила оказанную Богом Моисею, Иисусу Навину и любому из судей, которых Он призывал пасти Свой народ. В ситуации с Давидом право на правление впервые передавалось по наследству; ибо и обетованию, которое было дано Христу относительно Его царства, предстояло распространяться на Его духовное потомство. Если дети, то и наследники.
(2) Бог утвердит Соломона на престоле: Я упрочу царство его (ст. 12), утвержу престол царства его на веки (ст. 13). Его право на престол станет явным и неоспоримым, его влияние усилится, а правление будет стабильным.
(3) Бог задействует Соломона в благом деле строительства храма, о котором Давид лишь имел удовольствие замышлять: он построит дом имени Моему (ст. 13). Работа будет сделана, хотя и не руками Давида.
(4) Бог примет Соломона в завет усыновления: Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном (ст. 14,15). Нам ничего для счастья и не нужно, кроме того, чтобы Бог был нашим Отцом и Отцом наших близких; и все люди, для которых Бог Отец, превращаются по благодати в Его сыновей, ибо Он наделяет их правами Своих детей. И если Бог становится для нас заботливым, нежным и щедрым Отцом, то и мы должны быть для Него покорными, уступчивыми и послушными детьми. В этом обетовании в отношении Соломона как сына содержится сообщение, что [1] Бог будет наказывать его, когда он даст для этого повод; ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец? Скорби предусмотрены заветом, они не только не противоречат, но и следуют из отчей любви Бога. «И если он согрешит (как на самом деле и оказалось, 3Цар 11:1), то Я накажу его, чтобы привести к покаянию, но жезлом мужей таким жезлом, обращаться с которым умеют мужья, то есть Я не стану состязаться с ним в полном могуществе Своем (Иов 23:6)». Или же, скорее, речь идет о наказании, которое может перенести человек: «Я учту его состояние и буду наказывать со всей осторожностью и состраданием там, где это необходимо, и не превышу пределы необходимого; накажу его ударами (дословно прикосновениями) сынов человеческих не поражением и ранами, а нежными прикосновениями». [2] Тем не менее Бог не лишит Соломона наследства: но милости Моей (то есть наследия сыновей) не отниму от него (ст. 15). Отделение десяти колен от дома Давидова было наказанием за беззаконие, но благодаря постоянной приверженности этому дому двух остальных колен (что являлось значительной поддержкой царского достоинства) Божья милость непрерывно передавалась потомкам Давида в соответствии с данным обетованием; несмотря на то что род Давида уменьшился, он не оборвался, как род Саула. Жезл Иуды никогда не переходил от Давидовой семьи к какой-либо другой. Этим и был славен завет о царстве (Пс 88:4 и след.), будучи прообразом завета об искуплении и благодати.
2. Остальные обетования имеют отношение к Христу, Которого часто называют Давидом или Сыном Давидовым Тем Сыном Давидовым, на Которого указывали данные обетования и в Котором они полностью исполнились. Христос был из потомства Давида (Деян 13:23). Именно Ему Бог дал престол Давида, отца Его (Лук 1:32), а также всякую власть на небе и на земле и власть вершить суд. Ему предстояло создать евангельский храм дом во имя Господа (Зах 6:12,13). А обетование «Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном» апостол явно применил к Христу (Евр 1:5). Что же касается обетования об утверждении дома и престола царства его на веки (ст. 13 и ст.16, где слово на веки упоминается дважды), то оно может относиться исключительно к Христу и к Его царству. Дому Давида и его царству уже давно пришел конец; и лишь царство Мессии является вечным, причем умножению владычества Его и мира нет предела. Предположение о совершении беззакония нельзя применить к Самому Мессии, но оно применимо (и весьма уместно) к Его духовному потомству. У истинных верующих есть свои несовершенства, за которые их ждет наказание, но не истребление. Мы не перестаем быть участниками завета за каждое нарушение условий такового. Итак:
(1) Нафан верно предал данное послание Давиду (ст. 17);
несмотря на то что в запрете строить храм звучало противоречие собственным словам Нафана, это не помешало ему передать послание верно, когда он лучше узнал Божью волю.
(2) Бог верно исполнил обещанное Давиду и его потомству в должное время. Хотя Давиду и не удалось осуществить свое намерение о строительстве дома для Бога, тем не менее Господь успешно выполнил Свое обещание и устроил дом Давиду. Такова особенность завета, которому мы подчиняемся: хотя мы совершаем много ошибок в его исполнении, Бог не совершает ни одной.
Стихи 18-29. Здесь приводится торжественное обращение Давида к Богу в ответ на благодатное послание Господа. Мы не знаем, что Давид сказал Нафану; вне всякого сомнения, он принял пророка весьма любезно и почтительно, как Божьего посланника. Но дать ответ Господу Давид решил сам, не посылая таковой через Нафана. Когда духовные служители передают нам послание от Бога, то наши сердца должны давать ответ Господу, а не им; Бог понимает язык сердца, и к Нему мы можем приходить с дерзновением. Поэтому, как только Давид получил послание, он тотчас же удалился, чтобы дать ответ, пока впечатления свежи. Примите во внимание:
I. Место, куда Давид удалился: он пошел... и предстал пред лицем Господа, то есть отправился в скинию, в которой находился знак Божьего присутствия ковчег перед ним царь и расположился. Сейчас Божья воля такова, чтобы люди молились во всяком месте; но, где бы мы ни молились, нам следует вести себя соответственно тому, что мы предстали пред лицом Господа, и видеть Его перед собой.
II. Положение, которое принял Давид: он сел перед Господом (англ. пер, ст.18).
1. Это указывает на положение его тела. Конечно, самая подходящая поза для молитвы стоя или преклонив колени; но иудеи, основываясь на данном примере, говорят: «Цари дома Давидова могли сидеть в храме, никому другому это не позволялось». Но это никоим образом не оправдывает сидение во время молитвы в обычных ситуациях, даже если в случае крайней необходимости позволено иначе. «Давид вошел и занял свое место перед Господом», возможно и такое чтение. Но когда он начал молиться, то встал по обычаю. Или же: он вошел и пребывал пред Господом, находясь какое-то время в безмолвном размышлении, прежде чем приступить к молитве, а потом оставался в скинии дольше обычного.
2. Или же эти слова могут указывать на состояние Давидова духа в то время. Он вошел и успокоился перед Господом именно так мы должны поступать каждый раз, когда приближаемся к Господу. Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое.
III. Саму молитву, которая полна воздыханий от благочестивой и преданной любви к Богу.
1. О себе и о своих заслугах Давид говорит очень скромно. Поэтому его первые слова как бы выражают удивление: кто я, Господи, Господи, и что такое дом мой? (ст. 18). Бог напомнил ему о его незнатном происхождении (ст. 8), и Давид согласился с этим; Давид был невысокого мнения о (1) своих личных заслугах: кто я? Хотя во всех отношениях он был весьма важным и ценным человеком. Давид обладал чрезвычайными физическими и умственными способностями. Его таланты и достоинства были выдающимися. Речь идет о человеке чести, весьма успешном и полезном, любимце народа и грозе для врагов. Тем не менее, когда он пришел говорить перед Господом, то сказал: «кто я? Человек, не достойный внимания».
(2) О заслугах своей семьи: и что такое дом мой? Его дом принадлежал к царскому колену и происходил от князя этого колена; он был связан родственными узами с лучшими семьями страны, тем не менее, подобно Гедеону, Давид считает свое племя бедным в колене Иудином, а самого себя самым младшим в доме своего отца (Суд 6:15). Давид точно так же смирил себя, когда ему давали в жены Саулову дочь (1Цар 18:18), но теперь он делает это более обоснованно. Следует заметить: самым лучшим и великим из людей, даже на пике своих достижений, весьма приличествует иметь о себе скромное и невысокое мнение; ибо и величайшие из людей всего лишь черви, наилучшие не более чем грешники, а достигшие высокого положения не имеют ничего, кроме того, что получили: «кто я... что Ты меня так возвеличил, дал мне царство и утвердил меня в нем и даровал покой от всех врагов?» Здесь подразумевается, что своими силами Давид этого не добился бы, если бы не Бог. На все свои достижения мы должны смотреть как на Божьи дары.
2. Давид говорит очень похвально и почтительно о дарованных ему Божьих милостях.
(1)0 том, что Бог для него сделал: «... Ты меня так возвеличил, до столь высокого положения и господства. Именно Ты помог мне сюда взойти». Даже если мы пребываем в неведении относительно будущих милостей, у нас есть веские основания быть благодарными за то, что Господь для нас делал до сих пор (Деян 26:22).
(2) О том, что Господь ему пообещал. Бог уже сотворил ради Давида великие дела, тем не менее Он обещает ему намного больше, как будто те ничего не значили (ст. 19). Следует заметить: Бог возлагает на Своих людей многое, но приберегаемое для них бесконечно больше (Пс 30:20). Благодати и утешения святых в настоящем являются бесценными дарами; тем не менее (как будто бы Бог счел, что это слишком малый дар для Его детей) Он обещает им несравненно больше в грядущем безмерно, как сама вечность. И в этом отношении мы должны, как и Давид здесь, признать, что [1] обетованные блага намного превосходят то, чего мы можем ожидать: это уже по-человечески, то есть", во-первых, вправе ли человек ожидать такого отношения к Себе со стороны Создателя? Разве это по Адамову закону? Следует заметить: учитывая особенности и состояние человека, остается лишь удивляться и изумляться, что Бог поступает с ним именно так. Человек низкое создание, а значит, по закону о дистанции совершенно непригодное для Бога и заслуживает по закону пренебрежительного отношения, ведь речь идет об отвратительном грешнике, подлежащем суду по закону проклятия и смерти. Таков Адамов закон, и Божье обращение с людьми совсем ему не соответствует! Бог приблизил к себе человека, купил его дорогой ценой, заключил с ним завет, стал с ним общаться мыслимо ли это? И, во-вторых, разве люди обычно поступают так друг с другом? Нет. Пути Бога намного превосходят образ действий людей. Несмотря на то что Господь столь высок, Он уделяет внимание низшим разве таков образ действия людей? Хотя мы и оскорбили Бога, Он стремится примириться с нами, медлит, чтобы помиловать, неоднократно прощает разве таков образ действий людей? Существует другое толкование этих слов: и это закон человеческий, Господи Иегова, то есть: «Обетование о Том, Чье царство утвердится навеки, надлежит понимать как обетование о человеке, но в то же время и о Господе Иегове, а значит, речь идет о законе Такового. Мессия из Моих чресл должен быть человеком, но Царствующий вечно должен быть Богом». [2] Сверх того человеку больше нечего и желать: «Что еще может сказать Тебе Давид? (ст. 20). О чем мне еще просить, чего мне еще желать? Ты знаешь раба Твоего, Господи мой, Господи! Ты знаешь, что сделает меня счастливым, а обещанного Тобой достаточно для моего блаженства». Обетование о Христе включает в себя все. Если Этот Человек, Господи Боже, будет у нас, то о чем нам еще просить? (Еф 3:20). Обетования о завете благодати сформулированы Тем, Кто нас знает, следовательно, Он знает, как применить их ко всем нашим потребностям. Он знает нас лучше, чем мы знаем себя, поэтому давайте будем довольствоваться тем, что Он о нас позаботился. Можем ли попросить для себя в своих молитвах еще чего-то, если Он предусмотрел для нас в Своих обетованиях все?
3. Давид приписывает все дарованной ему Божьей благодати (ст. 21), причем это касается как великих деяний, уже совершенных ради него, так и великих деяний, о которых ему поведал Бог. Все это было:
(1) ради Его Слова, то есть ради Христа Вечного Слова; все благодаря Его заслугам. Или же: «Чтобы Ты, Господи, смог возвеличить слово обетования Твоего превыше всякого имени, сделав его опорой и сокровищницей Твоего народа».
(2) По Твоему сердцу, Твоим благодатным советам и замыслам ех тего motu по своей доброй воле. Ей, Отче! ибо таково было Твое благоволение. Все, что Бог делает в Своем провидении для Своего народа, и все, что Он гарантирует ему в Своих обетованиях, делается по Божьей воле и во хвалу Всевышнему, по благоволению и во славу Его слова.
4. Давид восхищается величием Божьей славы: по всему велик Ты, Господи мой, Господи! ибо нет подобного Тебе (ст. 22). Милостивое снисхождение Бога к Давиду и честь, которой Господь его удостоил, отнюдь не уменьшили благоговейный трепет царя перед Божьим величием; ибо, чем ближе человек становится к Богу, тем лучше он видит Его славу, и чем более дороги мы в Его глазах, тем величественнее Он должен быть в наших. И мы признаем тот факт, что нет никого подобного Господу и кроме Него нет другого Бога, и та сила и благость, которую мы видели собственными глазами, соответствует услышанному собственными ушами, а нам и вполовину не сказано.
5. Давид говорит о том, как он ценит Израиль Божий (ст. 23,24). Никто из богов не сравнится с Иеговой, подобным же образом ни один из народов не сравнится с Израилем, если учесть:
(1) Божьи дела, сотворенные для израильтян. Господь приходил, чтобы искупить их, усердно принявшись за это великое дело и совершая его со всей торжественностью. Elohim halecu, dii iveruni Боги приходили, как если бы все три ипостаси благословенной Троицы собрались на совещание по делу искупления, как в свое время совещались во время дела сотворения, когда Бог сказал: сотворим человека. В халдейском парафразе говорится: (народ) который приходили приобрести те, кто был послан от Бога, подразумевая (по моему предположению) Моисея и Аарона. Искупление Израиля, как о нем говорится здесь, было прообразом нашего искупления Христом, поскольку: [1] израильтяне были выкуплены у язычников и их богов; подобным же образом выкуплены и мы от всякого беззакония и сообразования с этим миром. Христос пришел спасти людей Своих от грехов их. [2] Израильтяне были искуплены, чтобы стать Богу избранным народом, очищены и соответствующим образом преобразованы, чтобы Он смог сделать Себе великое имя, а для них сотворить великие дела. Так и две основные цели искупления святых это Божья слава и вечное блаженство святых.
(2) Завет, который Бог заключил с Израилем (ст. 24). Таковой был [1] двусторонним: «Они будут Тебе народом, а Ты будешь им Богом; они посвящают Тебе все свои интересы, а Ты используешь ради них все Свои атрибуты. [2] Непреложным: «Ты заверил их». Заключающий завет заверяет его и будет его исполнять.
6. В заключение Давид обращается к Богу со смиренными прошениями.
(1) Он обосновывает свои просьбы на послании, которое передал ему Господь: так как Ты... открыл рабу Твоему (ст. 27), то есть: «По Своему благоволению Ты обещал, что устроишь мне дом, иначе я никогда не нашел бы в своем сердце побуждение обратиться к Тебе с такой молитвой, как эта. Я не осмелился бы просить о столь великих вещах, если бы Твое обетование не воодушевило меня и не велело мне просить об этом. Они действительно велики, чтобы мне просить о них, но не столь велики для Тебя, чтобы дать. Твой раб нашел в своем сердце побуждение молиться этой молитвой», так это звучит в подлиннике и в Септуагинте. Многим перед молитвой нужно «искать свое сердце», а Давид свое нашел, то есть сосредоточился, сердце его не блуждало, а всецело посвятило себя долгу и служению. Молитва, которая только на языке, не может удовлетворить Господа: она должна быть в сердце и ему надлежит ликовать и изливаться перед Богом. Сын мой! отдай сердце твое Богу.
(2) Его вера и упования зиждутся на надежности Божьего обетования: «Господи Боже (ведь Ты Тот Бог Господь Саваоф и Бог Израилев, Бог, Чьи слова истинны и верны, и Бог, на Которого можно положиться), Ты возвестил рабу Твоему такое благо (ст. 28), о котором я теперь осмеливаюсь молиться.
(3) Отсюда Давид берет тему своей молитвы и ссылается на Божьи слова как на руководство в таковой. [1] Он молится об исполнении Божьего обетования: «Пусть Твое слово, на которое Ты повелел мне уповать, сбудется (Пс 118:49) и исполни то, что Ты изрек (ст. 25);
большего я не желаю, но и ожидаю не меньшего; столь исчерпывающе и надежно обетование». Подобным же образом и мы должны превращать Божьи обетования в предмет молитвы, и тогда они исполнятся; ибо у Бога слова с делом не расходятся, как это часто бывает у людей. Бог поступит так, как Он сказал. [2] Давид молится о прославлении Божьего имени: и да возвеличится имя Твое во веки (ст. 26). Это должно быть сутью и главной темой всех наших молитв, их альфой и омегой. Начинайте со слов: да славится имя Твое, а завершайте: Твоя слава во веки. «Возвеличусь я или нет, да возвеличится имя Твое». Давид считает, что лучше всего прославит Бога, если скажет с подобающим чувством: Господь Саваоф Бог над Израилем. Это означает, что Бог Израилев славится Своим величием, потому что Он Господь Саваоф; это также означает, что Господь Саваоф славится Своей благостью, потому что Он Бог над Израилем. И в том и в другом да возвеличится имя Его во веки. Пусть все творенье и все церкви славят Его за это. Давид желал, чтобы Божьи обетования исполнились во славу Господу и делали честь Божьему имени, а не его собственному. Подобным образом молился и Сын Давидов: Отче! прославь имя Твое (Иоан 12:28), а также: прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя (Иоан 17:21). [3] Давид молится о своем доме, потому что обетование имеет к нему особое отношение, и просит, чтобы, во-первых, он был счастлив: благослови дом раба Твоего (ст. 29), и снова: благословением Твоим... «Пусть дом Твоего раба обретет истинное и вечное благословение. Поистине блажен тот, кого благословляешь Ты». Благочестивые люди очень заботятся о своих семьях; и наилучшее наследство, которое они могут им оставить, это Божье благословение. Давид повторяет просьбу о благословении, причем не напрасно, потому что таким образом он явно говорит о том, как ценит Божье благословение и как страстно желает его, ибо, в конечном счете, от этого зависит счастье его семьи. Во-вторых, счастье его дома продлилось: «да будет он тверд пред лицем Твоим (ст. 26);
чтоб он был вечно пред лицем Твоим» (ст. 29). Давид молился, чтобы (а) право наследования престола не было упразднено, но осталось в его семье, чтобы никто из его потомков не лишился такового, но чтобы ходили пред Господом, ибо это послужит их устойчивости, (б) Его царство пребывало и достигло совершенства в царстве Мессии. На эту молитву Давида, сына Иессеева, о своем доме, чтоб он был вечно пред лицем Господа (см. Пс 71:17), был дан исчерпывающий ответ, когда Христос навсегда воссел одесную Бога (Евр 10:12) и получил полное заверение, что семя его пребудет вовек и престол его продлится, как дни неба. Вечность царства Мессии должна стать предметом желаний и веры всех благочестивых людей.
Давид сначала искал царства Божия и правды его, устроив ковчег, как только устроился сам, а теперь мы узнаем, как ему приложилось все остальное. В данной главе приводится сообщение:
(1) о завоеваниях Давида. Он восторжествовал над:
(1) филистимлянами (ст. 1).
(2) Моавитянами (ст. 2).
(3) Царем Сувским (ст. 3,4).
(4) Сирийцами (ст. 5-8,13).
(5) Идумеями (ст. 14). (II) О дарах, которые ему приносили, и о богатстве, доставшемся ему от покоренных народов, которое он посвятил Господу (ст. 9-12). (III) О царском дворе Давида, о его правлении (ст. 15) и о главных начальниках (ст. 16-18). На этом основании мы получаем общее представление о том, что царствование Давида было успешным.
Стихи 1-8. Бог успокоил Давида от всех его врагов, которые противились и выступали против него; а царь, благоразумно воспользовавшись этим покоем, теперь получил поручение свыше о войне против них и о переходе к наступательным действиям, чтобы отомстить им за конфликты с Израилем и восстановить права израильтян; ибо те до сих пор не стали полновластными хозяевами земли, которая закреплена за ними по Божьему обетованию.
I. Давид полностью подчинил филистимлян (ст. 1). Они напали на него, когда сочли его слабым (гл 5:17), и тогда все закончилось для них очень плохо. Но когда Давид почувствовал свою силу, он сам напал на них и завладел их страной. Филистимляне долгое время досаждали Израилю и угнетали его. Саул не добился успеха в войне с ними. А Давид завершил избавление Израиля от их рук, начатое задолго до этого Самсоном (Суд 13:5). Мефег-Гаамма это Геф (главный город филистимлян, их столица) вместе с принадлежащими ему малыми городами, среди которых находился постоянный гарнизон филистимлян на холме Гаамма, или Амма (2Цар 2:24), называемый Мефег, что значит узда, якобы для обуздания народа Израиля; Давид захватил это место и превратил его в узду для обуздания филистимлян. Именно так бывает при разоружении сильного: у него отнимают всё оружие его, на которое он надеялся, и используют против него (Лук 11:12). И после долгих и частых сражений, которые святые ведут против сил тьмы, как израильтяне против филистимлян, Сын Давидов бросит их на попрание под ноги святым, и тогда последние станут более чем победителями.
II. Давид поразил моавитян и сделал их данниками Израиля (ст. 2). Он разделил их страну на три части, две из которых уничтожил, сметая на своем пути твердыни и предавая мечу все подряд, а третью часть пощадил, чтобы населявшие ее возделывали землю и были рабами Израиля. Доктор Лайтфут говорит: «Они уложили их на землю и измерили веревкой, чтобы определить, кому быть убитым, а кого оставить в живых»; об этом событии сказано: и долину Сокхоф размерю (Пс 59:8). Иудеи говорят, что с моавитянами поступили столь сурово, потому что те убили родителей и братьев Давида, которых он оставил под защитой царя Моава, когда был в изгнании (1Цар 22:3,4). Давид поступил справедливо, потому что моавитяне некогда были опасными врагами Израиля Божия, и благоразумно ибо, позволь он им сохранить свою мощь, они оставались бы таковыми и доныне. Но примите во внимание: несмотря на необходимость истребления двух третей, та часть, которую надлежало оставить в живых, хотя и одна, была сплошной линией (англ. пер. ст.2). Убедитесь, что она достаточно длинна: позвольте линии милосердия простираться как можно дальше т (ауогет \>1ипе в пользу жизни. Законы об амнистии надлежит толковать с позиции возрастания милости. Вот теперь и исполнилось пророчество Валаама: восстает жезл от Израиля и разит князей Моава на всем протяжении линии, отмерившей обреченных на погибель (Числ 24:17). Моавитяне оставались данниками Израиля вплоть до смерти Ахава (4Цар 3:4,5). Затем они восстали, и покорить их так и не удалось.
III. Давид поразил сирийцев, или арамеев. Тогда существовали два разных царства, которые упоминаются в заглавных стихах Псалма 59: Сирия Месопотамская Сирия приречная с главным городом Дамаском (который славился своими реками, 4Цар 5:12) и Сирия Цованская, примыкавшая к ней, но простиравшаяся до Евфрата. Оба эти царства находились на севере.
1. Давид начал с Сирии Цованской (или Сувской, ст.3,4). Когда он пошел, чтобы установить свои границы у реки Евфрат (ибо так далеко надлежало простираться земле, которую Бог пожаловал Аврааму и его потомству, Быт 15:18), царь Сувский оказал сопротивление, поскольку сам владел той землей, которая принадлежала Израилю; но Давид уничтожил его войско и захватил колесницы и всадников. Здесь говорится, что всадников было 700 (англ. пер., ст.4), а в другом месте Библии 7000 (1Пар 18:4). Если коней делили на группы по десять, как, вероятно, и было, то число групп и начальников было 700, а простых всадников 7000. Давид подрезал лошадям поджилки, бедренные сухожилия, сделав их хромыми, чтобы они оказались непригодными, по крайней мере, на войне, ибо Бог запретил израильтянам умножать себе коней (Втор 17:16). Из 1000 колесниц он приберег для себя лишь 100, ибо полагался не на коней и колесницы, а на живого Бога (Пс 19:8) и, исходя из собственного наблюдения, написал: ненадежен конь для спасения (Пс 32:16,17).
2. Сирийцы Дамасские пришли на помощь царю Сувскому и пали вместе с ним. На поле боя было убито 22000 сирийцев (ст. 5), поэтому Давид с легкостью завладел их страной и разместил на ее территории свои войска (ст. 6). Враги Божьей Церкви, которые думают обезопасить себя, в конечном счете погубят себя своими заговорами и союзами друг с другом. Враждуйте... но трепещите (Ис 8:9).
IV. Ведя все упомянутые здесь войны, Давид (1) находился под защитой: и хранил Господь Давида везде, куда он ни ходил. Повидимому, он сам выходил на поле боя за дело Бога и Израиля, рискуя собственной жизнью; но Бог покрыл голову его в день брани, о чем Давид часто говорит в своих псалмах во славу Господа.
(2) Обогатился. Давид взял золотые щиты, которые рабы Адраазара использовали для защиты (ст. 7), и много меди из разных городов Сирии (ст. 8), пользуясь не только jure belli неоспоримым правом самого длинного меча («забирай добытое»), но и поручением с небес и древним правом потомства Авраамова на владение этими странами.
Стихи 9-14. Здесь мы узнаем:
(1) что царь Имафа, который, по-видимому, воевал в то время с царем Сувским, искал расположения Давида. Он услышал о победе Давида над своим врагом и отправил в качестве посла собственного сына (ст. 9,10), чтобы поздравить его с победой и поблагодарить за услугу, которую Давид ему оказал, сломив силу того, кого царь Имафа боялся, и просить Давида о дружбе. Таким образом он не только обезопасил себя, но и укрепился. И Давид ничего не терял, взяв под свою защиту правителя небольшого государства, равно как ничего не теряли и древние римляне, проводя подобную политику; ибо Давид получил богатство не только в виде добычи, взятой в побежденных странах во время войны, но и в виде этого благодарственного дара: сосуды серебряные, золотые и медные. Лучше приобретать в мире и согласии, нежели путем принуждения.
(2) Что Давид пожертвовал Богу добычу, взятую у народов, и богатые дары, которые ему принесли. Он все посвятил Господу (ст. 11,12). Этот поступок стал венцом всех его побед, и благодаря ему Давид превзошел Александра Македонского и Цезаря, которые искали лишь собственной славы, а не стремились прославить Бога. Все драгоценности, которыми завладел Давид, были посвященными, то есть предназначались для строительства храма. И то обстоятельство, что храм был построен с использованием подарков и трофеев, взятых у языческих народов, служило для язычников добрым предзнаменованием милости к ним в полноту времен, когда дом Божий превратится в дом молитвы для всех, ибо на это указывают слова: цари земные принесут в Новый Иерусалим славу и честь свою (Отк 21:24). Золотых идолов Давид сжег (англ. пер., гл 5:21), а золотые сосуды посвятил Господу. Подобным же образом в борьбе за душу все противящееся Богу подлежит уничтожению, чтобы каждая похоть была умерщвлена и распята, а все, что способно прославить Его, благодатью Сына Давидова претерпевает изменения и подлежит посвящению. Даже торговля и прибыль будут посвящаемы Господу (Ис 23:18) и богатства Владыке всей земли (Мих 4:13);
тогда это поистине станет нашим собственным и принесет наибольшее утешение.
(3) О репутации Давида, которую он приобрел, в частности благодаря своей победе над сирийцами и их союзниками идумеями, действовавшими заодно с ними, что становится очевидным, если сравнивать написанный по этому поводу Псалом 59 со ст.
13. И сделал Давид себе имя благодаря поступкам и храбрости, достойной великого и выдающегося военачальника. Во время этой военной операции, вероятно, произошло нечто экстраординарное, весьма содействующее его чести, тем не менее он прилежно отдает всю честь Господу, как явствует из псалма, написанного по случаю победы (Пс 59:14). Именно с Богом мы поступаем доблестно.
(4) О победе Давида над идумеями. Все они стали рабами Давида (ст. 14). Именно теперь, а никак не раньше исполнилось благословение Исаака, согласно которому Иакову суждено господствовать над Исавом (Быт 27:37-40);
причем идумеи долго оставались данниками иудейских царей (подобно тому как моавитяне платили дань царям израильским), вплоть до времени Иорама, когда они восстали (2Пар 21:8), как и предсказывал Исаак об Исаве, что с течением времени тот свергнет иго с шеи своей. Таким образом, благодаря своим завоеваниям Давид: [1] обеспечил мирное правление своему сыну, чтобы у того было время для строительства храма. [2] И обеспечил своего сына богатством, которое тот мог использовать в строительстве храма. Бог задействует своих служителей разнообразными способами: для одних одно служение, для других иное; кто-то участвует в духовных битвах, кто-то в духовном строительстве; и один готовит дело для другого, чтобы каждый мог прославить Господа. Все победы Давида служили прообразом победы Евангелия над царством сатаны, в которой Сын Давидов вышел как победоносный, чтобы победить, и Он будет править, пока не свергнет все противящиеся начальства, власти и силы; и у Него, как и у Давида (ст. 2), есть две веревки: одна на умерщвление, а вторая на спасение; ибо одно и то же Евангелие для одних запах живительный на жизнь, а для других запах смертоносный на смерть.
Стихи 15-18. Давид не столь сильно увлекался военными действиями за пределами страны, чтобы пренебрегать ведением дел и управлением дома.
I. Своей заботой Давид охватывал каждый уголок владений: и царствовал Давид над всем Израилем (ст. 15);
он не только имел право на управление всеми коленами, но и действительно управлял; израильтяне были в безопасности под его защитой и вместе с ним наслаждались плодами его умелого правления.
II. Давид вершил правосудие без предвзятости, непоколебимой рукой: и творил Давид суд и правду над всем народом своим. Он не причинял зла, не отказывал кому-либо в законных правах и решал дела без проволочек. Это свидетельствует:
(1) о его трудолюбии и прилежании в делах, доступности и готовности принять все адресованные ему обращения и просьбы. На заседании совета принимали любого из его подданных, даже самого низкого происхождения, даже представителей наименьших колен.
(2) О беспристрастности и справедливости действий Давида в судопроизводстве. Он никогда не извращал правосудие по расположению или по любви к кому-либо и не проявлял лицеприятия в суде. В этом он служил прообразом Христа Верного и Истинного, Который праведно судит и воинствует (Отк 19:11; см. Пс 71:1,2).
III. Он держал свой двор в порядке и назначил хороших начальников. Давид стал первым царем, при котором учредили правительство (ибо царствование Саула было коротким и нестабильным) и создали систему управления по определенному образцу. Мы не находим упоминаний о великих начальниках во времена Саула, за исключением Авенира, который возглавлял его войско. Давид же назначил больше руководителей:
(1) Иоав был главнокомандующим войсками на поле боя, а Ванея начальником над хелефеями и фелефеями, которые представляли собой либо городское ополчение (лучники и пращники, согласно халдейскому парафразу), либо, скорее, охрану или свиту, сопровождавшую царя, придворное войско, дружину. Они готовы исполнять службу дома, помогать в отправлении правосудия и охранять общественный порядок. Мы находим упоминание о том, как таковые были задействованы в деле провозглашения царем Соломона (3Цар 1:38).
(2) Два церковных начальника: Садок... и Ахимелех были священниками, то есть они, главным образом, участвовали в священническом служении под руководством первосвященника Авиафара.
(3) Два гражданских начальника: один был летописцем и протоколистом, который своевременно напоминал царю о делах (он являлся государственным премьер-министром, но не попечителем совести царя, как говорят о лорде-канцлере, а только попечителем его памяти, чтобы напоминать царю о делах, а тот сделает их сам);
второй был писцом, или государственным секретарем, который составлял приказы и распоряжения и записывал решения суда.
(4) Сыновья Давида, поскольку их воспитывали так, чтобы они были пригодными к делу, стали главными руководителями; они занимали почетное положение, и им доверяли управление домом, станом или судом в зависимости от природных способностей. Они были первыми при царе (как это поясняется в 1Пар 18:17), служившими рядом с ним, чтобы находиться под его присмотром. Наш Господь Иисус назначил начальников в Своем царстве во славу Себе и на благо общества; когда Он взошел на высоту, то дал дары человекам (Еф 4:8-11), каждому свое дело (Мар 13:34). Давид назначил своих сыновей главными руководителями; но все верующие духовное семя Христа обрели более высокое положение, ибо они поставлены царями и священниками Богу (Отк 1:6).
Данная глава полностью посвящена милости, явленной Давидом потомку Ионафана ради последнего. I. Давид навел справки об оставшихся из дома Саулова и нашел Мемфивосфея (ст. 1-4). II. Любезный прием, оказанный Мемфивосфею, когда его привели к Давиду (ст. 5-8). III. Забота Давида о Мемфивосфее и о его домашних (ст. 9-13).
Стихи 1-8. Здесь мы узнаем:
I. Что Давид наводил справки об оставшихся из потерпевшего крах дома Саулова (ст. 1). Это имело место много лет спустя после восхождения Давида на престол, ибо, по-видимому, у Мемфивосфея, которому было всего пять лет, когда умер Саул, уже родился сын (ст. 12). Давид надолго забыл о своих обязательствах перед Ионафаном, но теперь, наконец, вспомнил о таковых. Нам полезно подчас задумываться, не пренебрегли ли мы исполнением каких-либо обещаний или обязательств; лучше сделать это позже, чем никогда. В своем кратком повествовании о жизни Давида апостол Павел говорит, что он служил своему поколению согласно Божьей воле (англ. пер., Деян 13:36), то есть речь идет о человеке, главным делом которого было творить добро; примером тому может послужить и случай, который мы здесь рассматриваем и можем увидеть, что:
1. Давид искал возможности делать добро. Возможно, его совесть была бы спокойна, если бы он исполнил данное Ионафану обещание, просто оказав помощь или поддержку кому-либо из его потомков, которые попросили бы или обратились к нему за этим. Но Давид сделал больше он сам стал наводить справки у окружающих (ст. 1);
и когда встретил человека, который, вероятно, смог бы проинформировать его, то спросил конкретно: нет ли еще кого-нибудь из дома Саулова? я оказал бы ему милость Божию (ст. 3). «Есть ли кто-нибудь, с кем я не просто могу поступить справедливо (Числ 5:8), но и оказать таковому любезность?» Следует заметить: Божьим людям следует искать возможности делать добро. А честный и мыслит о честном (Ис 32:8). Ибо, людей, которые действительно нуждаются в нашей помощи и благотворительности, не так часто найдешь без наведения справок. Кто больше всего нуждается, тот наименее настойчив.
2. Давид наводил справки именно об оставшихся из дома Саулова, которым он хотел явить милость ради Ионафана: не остался ли еще кто-нибудь из дома Саулова? У Саула была большая семья ( 1Пар 8:33) достаточно многочисленная, чтобы заселить страну, тем не менее она настолько пострадала, что никого из ее представителей не было видно; но суть вопроса состояла в том, не остался ли еще кто-нибудь? Видите, как по Божьему провидению опустошаются целые семьи? Видите, к чему приводит грех человека? Дом Саула был кровожадным, и не удивительно, что он так сократился (гл 21:1). Но, несмотря на то что Бог наказывал детей за грехи отцов, Давид этого делать не стал. «Не остался ли еще кто-нибудь? Я оказал бы ему милость, но не ради Саула, а ради Ионафана».
(1) Саул был заклятым врагом Давида, тем не менее последний от всего сердца желал явить милость его дому и стремился это сделать. Он не стал спрашивать: «Не остался ли кто-нибудь еще из Саулова дома, чтобы я смог найти способы устранения такового и предотвратить беспокойство, которое он способен причинить мне или моему наследнику?» Например, Авимелеху было не по душе, чтобы остался кто-нибудь из Гедеонова дома (Суд 9:5), и Гофолия не хотела, чтобы остался кто-либо из царского племени (2Пар 22:10,11). Таковые узурпировали власть. Давид же в таких недостойных методах не нуждался. Он желал оказать милость Саулову дому не только потому, что доверял Богу и не боялся каких-либо действий со стороны представителей этого дома, но это желание было обусловлено склонностью к милосердию, к тому же Давид простил былые обиды. Следует заметить: людям, которые когда-то поступили с нами несправедливо или причинили вред, мы должны доказать искренность своего прощения готовностью оказать при случае милость им и их близким. Нам не только следует избегать мщения за себя, но и надлежит любить своих обидчиков и благотворить им (Мат 5:44), а также не отказывать в добрых услугах и в любви тем, кто причинил нам много вреда. Напротив, благословляйте (1Пет 3:9). Именно таким образом мы победим зло и найдем милость для себя и своих близких, когда мы или они будут в таковой нуждаться.
(2) Ионафан был преданным другом Давида, и поэтому последний хотел явить милость его дому. Этот пример учит нас: [1] помнить о своих заветах. Мы должны добросовестно исполнять обещанное, даже если этого от нас не требуют. Бог верен нам, давайте же и мы будем хранить верность друг другу. [2] Помнить о своих друзьях, о своих старых друзьях. Следует заметить: доброта по отношению к друзьям, а также к их близким это один из законов нашей святой религии. Кто хочет иметь друзей, тот и сам должен быть дружелюбным (Прит.1 8:24). Если Провидение даровало нам преуспевание, а наших друзей и их семьи постигло разорение, то нам не следует забывать старые знакомства, но лучше рассматривать эту ситуацию, как прекрасную возможность оказать им милость, ведь именно сейчас наши друзья более всего нуждаются в нас, а мы, как никогда прежде, способны им помочь. Даже если между нами нет дружеского договора, который обязывал бы нас к такому проявлению постоянства в любви, тем не менее священный закон дружбы требует от нас, как от друзей, проявлять сострадание к попавшему в беду (Иов 6:14). Друг любит во всякое время и, как брат, явится во время несчастья. Дружба обязывает нас интересоваться делами семей и оставшихся в живых родственников людей, которых мы любили и которые, хотя и покинули нас, но оставили о себе память, а также своих потомков, нуждающихся в заботе.
3. Милость, которую Давид пообещал Саулову дому, он сам называет милостью Божьей; речь идет не просто о великой милости, а (1) о милости, предусмотренной заветом между Давидом и Ионафаном, при заключении которого призывали в свидетели Бога (см. 1Пар 20:42).
(2) О милости по Божьему примеру, ибо нам надлежит быть милостивыми, как и Господь милостив. Бог щадит тех, над кем у Него преимущество, так же должны поступать и мы. Ионафан обратился к Давиду с просьбой: если я буду еще жив, окажи мне милость Господню... а если я умру, то не отними милости твоей от дома моего (1Пар 20:14,15). Божья милость превосходит ту, которую мы можем, как правило, ожидать от людей.
(3) О благочестивой милости, которую оказывают, взирая на Бога и радея о Его чести и благосклонности. Информацию, которую получил Давид относительно Мемфивосфея, сына Ионафанова. Сива был старым слугой Сауловой семьи и знал о ее состоянии. За ним послали, его расспросили и сообщили царю, что сын Ионафана жив, но он хромой ногами (почему он стал таким, мы узнали раньше, гл 4:4), и теперь он жил неприметно, вероятно, среди родственников своей матери в Лодеваре Галаадском на другом берегу Иордана, где был забыт в сердцах, как мертвый, но переносил это забвение легче, потому что мало помнил о высоких почестях, которых лишился. Как его привели во двор царя. Царь послал за ним (вероятно, Сиву) и велел, чтобы Мемфивосфея доставили в Иерусалим как можно скорее (ст. 5). Таким образом он избавил Махира от хлопот и, наверно, вознаградил его за издержки, связанные с проживанием у него Мемфивосфея. А Махир, похоже, был очень добрым и щедрым человеком и приютил у себя Мемфивосфея не изза какой-либо неприязни к Давиду или его правительству, но из сострадания к княжескому сыну, который лишился высокого положения; ибо впоследствии мы увидим, что он оказал любезность и самому Давиду, когда тот бежал от Авессалома. Махир назван в числе людей, которые снабдили царя всем необходимым, когда он пришел в Маханаим (гл 17:27);
хотя, посылая за Мемфивосфеем, Давид не думал, что настанет время, когда он сам будет весьма признателен Махиру, и, возможно, Махир проявил такую готовность помочь Давиду, чтобы отблагодарить его за милость, оказанную Мемфивосфею. Поэтому и нам надлежит стараться быть щедрыми, потому что не знаем, когда сами окажемся в нужде (Еккл 11:2). И кто напояет других, тот и сам напоен будет (Прит 11:25). Итак:
1. Мемфивосфей предстал перед Давидом, выражая все причитающееся тому почтение. Невзирая на хромоту, он пал на лице свое, и поклонился (ст. 6). Давид оказывал такие почести его отцу Ионафану, когда тот был ближайшим наследником престола (Давид пал лиц ем своим на землю и трижды поклонился, 1Пар 20:41);
и теперь Мемфивосфей подобным же образом обращается к Давиду, когда состояние дел радикально изменилось. Кто выражает почтение, когда занимает низкое положение, тому будут выражать почтение, когда он получит повышение.
2. Давид принял его со всей любезностью, какая только возможна.
(1) Он говорил с ним, как бы изумляясь, но показывая, что рад его видеть: «Мемфивосфей! Кого я вижу?!» Давид помнил его имя, потому что, вероятно, Мемфивосфей родился примерно в то время, когда Давид и Ионафан близко сдружились.
(2) Давид велел Мемфивосфею не бояться: не бойся (ст. 7). Вероятно, Мемфивосфей смутился при виде Давида, и, чтобы избавить его от смущения, Давид заверяет, что сам послал за ним, но не из злых побуждений или зависти, а чтобы оказать милость. Великие люди не должны испытывать удовольствия от того, что приводят нижестоящих в робость (ибо Великому Богу это не присуще), лучше пусть они их ободряют.
(3) Давид дает Мемфивосфею как царское пожалование все поля Саула, отца его (то есть его вотчину), которые были конфискованы у Иевосфея за его мятеж и причислились к владениям Давида. Это стало настоящей милостью, а не просто добрым словом. Истинную дружбу отличает великодушие.
(4) Несмотря на то что Давид пожаловал Мемфивосфею хорошее имение, достаточное, чтобы содержать себя, тем не менее ради Ионафана (наверно, потому что увидел в лице Мемфивосфея черты, напоминавшие его отца) он пригласил его быть постоянным гостем за своим собственным столом, где он будет обеспечен не только хорошей пищей, но и обслуживанием и компанией, подобающей лицу столь высокого рода и достоинства. Хотя Мемфивосфей был хромым и неказистым на вид и, по всей вероятности, не имел особых способностей к ведению дел, тем не менее ради его доброго отца Давид принял его в свою семью.
3. Мемфивосфей принимает эту милость с огромным смирением и самоуничижением. Он не относился к числу тех, кто воспринимает каждую любезность как должное и считает слишком незначительным все, что могут сделать для него друзья. Но, наоборот, он говорит о милостях Давида с изумлением: что такое раб твой, что ты призрел на такого мертвого пса, как я? (ст. 8). Как он поносит себя! Хотя Мемфивосфей был сыном принца и внуком царя, тем не менее поскольку его семья была виновной и навлекла на себя гнев, а сам он стал бедным и хромым, то называет себя перед Давидом мертвым псом. Следует заметить: хорошо, когда сердце смиряется под действием смиряющих обстоятельств. Если по Божьему провидению наше положение становится низким, то Божья благодать не дает и нашему духу превозноситься и тогда нам будет легко. И кто смирился подобным образом, тот поднимется. Как Мемфивосфей восхищается милостью Давида! Хотя он легко мог бы и преуменьшить ее значение, если бы был к этому расположен: Давид вернул ему имение его отца? Так он отдал ему его собственное. Давид пригласил его к себе за стол? Так это своего рода хитрость чтобы присматривать за ним. Но Мемфивосфей почитает все слова и дела Давида великой милостью, а себя самого недостойным самой малой из Давидовых милостей (см. 1Цар 18:18).
Стихи 9-13. Здесь описывается, как решился вопрос с Мемфивосфеем.
1. Акт дарения поместья его отца закрепили, и в свидетели призвали Сиву (ст. 9);
по-видимому, у Саула было очень хорошее имение, потому что его отец был человеком знатным и весьма состоятельным (1Цар 9:1), к тому же Саул располагал полями и виноградниками, которые мог дарить (1Цар 22:7). Но, каким бы большим ни было имение, теперь всем владел Мемфивосфей.
2. Управление поместьем поручили Сиве, который знал, что это такое и как из этого извлечь максимальную пользу, и которому Мемфивосфей мог доверять, как слуге своего отца; кроме того, у Сивы была семья, состоящая из множества сыновей и слуг, то есть у него нашлось достаточно рук, чтобы справляться с делами в поместье (ст. 10). Таким образом, для Мемфивосфея стало огромным облегчением обрести имение без особых хлопот, и он оказался на верном пути к обогащению, имея большие доходы при отсутствии необходимости нести расходы, поскольку сам питался за столом у Давида. Тем не менее, кроме хлеба для себя, он нуждался в продовольствии для своего сына и слуг; кроме того, свою долю от прибыли желали получать сыновья и слуги Сивы, и по этой причине, вероятно, здесь приводится число таковых: пятнадцать сыновей и двадцать рабов, которые могли потребовать почти все, что там было. Умножается имущество, умножаются и потребляющие его; и какое благо для владеющего им: разве только смотреть своими глазами? (Еккл 5:10). Все живущие в доме Сивы были рабами Мемфивосфея (ст. 12), то есть все жили за его счет и превращали его имение в добычу, притворяясь, что служат ему и приносят пользу. Иудейская поговорка гласит: «Кто умножает слуг, тот умножает воров». Теперь Сива доволен, ибо он любит богатство и будет иметь его в избытке. «Все, что приказывает господин мой царь рабу своему, исполнит раб твой (ст. 11). Предоставьте мне это имение; что же касается Мемфивосфея (похоже, что это слова Сивы), то, если царю угодно, не стоит беспокоить двор, ибо он всегда будет есть за моим столом, и при этом с ним будут обращаться как с одним из сыновей царя». Но Давид пожелал, чтобы Мемфивосфей ел за его столом, и Мемфивосфей был доволен своим положением, равно как и Сива своим. О неверности Сивы мы узнаем позже (гл 16:3). Итак, поскольку Давид был прообразом Христа своего Господа и сына, своего корня и отрасли, то пусть его милость по отношению к Мемфивосфею послужит примером милости и любви Бога и нашего Спасителя к падшему человеку, хотя Господь и не имеет перед ним обязательств, какие были у Давида перед Ионафаном. Человек обвинялся в бунте против Бога и, подобно Сауловому дому, был приговорен к отвержению, а посему не только обнищал и лишился своего достоинства, но и стал хромым и немощным в результате грехопадения. А Сын Божий наводит справки об этом выродившемся племени (которое не вопрошает о Нем) и приходит, чтобы взыскать и спасти его. Тем его представителям, которые смирили себя перед Ним и посвятили Ему, Спаситель возвращает утраченное наследие и дает им право на рай, который лучше потерянного Адамом, и приглашает смиренных к общению с Собой и усаживает их за Свой стол вместе со Своими детьми, чтобы кормить их яствами с небес. Господи, что такое человек, что Ты столько ценишь его?!
, где было решено, что их жизнь будет им сохранена, но они будут лишены своих земель и свобод, а сами станут арендаторами земли израильской. Из рассказа не следует, что они со своей стороны нарушили соглашение, отказавшись служить или попытавшись восстановить свои земли и свободы; они не пытались сделать это, но Саул под видом ревности по чести Израиля, чтобы не говорили, что они оставили в своей среде коренных жителей страны, решил искоренить их и для этого многих убил. Так он хотел добиться, чтобы его считали мудрее его предшественников судей и более ревностным в борьбе за государственные интересы. Возможно, он сделал это, чтобы продемонстрировать свою царскую власть и право отменять решения прежнего правительства и расторгать самые крепкие союзы. Возможно, поступив так сурово с гаваонитянами, он хотел искупить свою терпимость по отношению к амаликитянам. Некоторые предполагают, что он хотел истребить гаваонитян как раз в то время, когда изгнал волшебников и гадателей (1Цар 28:3);
или, возможно, многие из них отличались своей набожностью, и поэтому он хотел уничтожить их, раз убил священников их хозяев. Этот грех значительно усугублял тот факт, что он не только пролил невинную кровь, но и нарушил торжественную клятву, согласно которой его народ должен был защищать их. Посмотрите, что навлекло гибель на дом Саула: это был кровожадный дом.
II. Мы читаем, что много лет спустя за этот грех Саула Израиль был наказан суровым голодом. Обратите внимание:
(1) даже на такой плодородной земле, какой была земля Израиля, и при таком славном царе, каким был Давид, настал голод. Это не был крайний голод (ибо на него сразу же обратили бы внимание и был задан вопрос о его причине), а большая засуха в течение трех лет, последствием которой стал недостаток в продуктах питания. Если урожая зерна нет один год, то обычно следующий восполняет дефицит, но если его нет последовательно в течение трех лет, то это является суровым наказанием и благодаря ему мудрый человек услышит голос Божий, вопиющий стране, чтобы она покаялась в том, что злоупотребляла изобилием.
(2) Давид спросил Бога о причине этого наказания. Хотя он сам был пророком, но должен был спросить и знать намерение Бога, предназначенное для него. Отметьте: когда на нас обрушиваются суды Божьи, то мы должны спрашивать о причине этого противостояния: «Объяви мне, за что Ты со мною борешься?» Странно, что Давид раньше не спросил, пока не наступил третий год голода, но, возможно, до того времени он не осознавал, что это необычное наказание за какой-то определенный грех. Даже благочестивые люди часто бывают небрежны и невнимательны, исполняя свой долг. Мы продолжаем пребывать в неведении и совершаем ошибки, если откладываем этот вопрос.
(3) У Бога был готовый ответ, хотя Давид не торопился с вопросом: «Это ради Саула». Отметьте: Божьи суды часто происходят в связи с событиями, имевшими место очень давно, и поэтому мы должны спрашивать об этом, когда испытываем на себе Его порицания. Мы не должны возражать, когда людей наказывают за грех их царя (возможно, они помогали и содействовали в этом), равно как и против того, что страдает данное поколение за грех предыдущего, ибо Бог часто наказывает вину отцов в детях и судьбы Его — бездна великая. Он не отчитывается о своих делах. Время не стирает вину за грех, и мы не можем надеяться на безнаказанность из-за того, что суд откладывается. Нет устава ограничений, на который можно было бы сослаться, выступая против требований Бога. Nullum tempus occurrit Deo Бог может наказать, когда Ему угодно.
III. Мы узнаем, что месть обрушилась на дом Саула для того, чтобы отвратить гнев Божий от земли, которая в то время была поражаема за грех.
1. Давид, возможно получив божественное наставление, обратился к самим гаваонитянам, чтобы узнать, какое удовлетворение они хотели бы получить за причиненное им зло (ст. 3). В течение многих лет они молчали, не обращались с этим вопросом к Давиду и не причиняли царству никакого беспокойства своими жалобами или требованиями. И теперь, наконец, Бог заговорил от их имени («Я не слышу, но Ты услышишь, Господи», Пс 37:15,16);
и они были вознаграждены за свое терпение этой честью, ибо стали судьями в собственном деле и им был дан лист бумаги, чтобы написать свои требования: «Чего же вы хотите? Я сделаю для вас (ст. 4), чтобы было принесено искупление и вы благословили наследие Господне (ст. 3)». Очень плохо для семьи или народа, если против них направлены молитвы угнетенной невиновности, и поэтому приходится платить цену за справедливое возмещение убытков, чтобы восстановить благословение погибавшего (Иов 29:13). «Мой раб Иов, которому ты нанес ущерб, пусть помолится о тебе, говорит Бог, и тогда я примирюсь с тобой, но не раньше». Те не понимают себя, кто не ценит молитвы бедных и угнетенных.
2. Они захотели, чтобы семь потомков Саула были преданы смерти, и Давид пообещал исполнить их требование. Они не требовали ни серебра, ни золота (ст. 4). Отметьте: деньги не приносят удовлетворение за кровь (см. Числ 35:31-33). Древний закон гласил, что кровь призывает кровь (Быт 9:6);
и кто продает кровь своих родственников за тленные вещи, такие как серебро и золото, тот переоценивает деньги и недооценивает жизнь. Теперь у гаваонитян появилась реальная возможность освободиться от своего рабства в качестве компенсации за причиненное им зло, соответственно справедливости закона (Исх 21:26): «Если кто раба своего ударит в глаз, то пусть отпустит его на волю за глаз». Но они не настаивали на этом; хотя завет был нарушен другой стороной, но они не хотели нарушать его со своей. Они были пеМтт отданы Богу и Его народу Израиля и, похоже, не устали от этого служения.
(2) Они требовали только жизни семьи Саула. Он причинил им зло, и поэтому его дети должны уплатить за него. Мы преследуем наследников за долги родителей, но люди не должны распространять этот принцип на человеческую жизнь (Втор 24:16): дети при обычном следовании закону не должны быть наказываемы смертью за отцов. Но ситуация гаваонитян была необычной. Сам Бог сделал себя заинтересованной стороной в этом деле и, несомненно, вложил в сердце гаваонитян желание предъявить это требование, ибо Он признал то, что было сделано (ст. 14), а Его суды не обязаны следовать правилам, установленным для судов человеческих. Пусть родители ради своих детей остерегаются грешить, особенно поступать жестоко и угнетать, ибо может так случить, что за это Бог будет поражать их Своей справедливой рукой, когда они уже будут в могилах. Вина и проклятие плохое наследство для семьи. Похоже, потомство Саула шло по его стопам, ибо оно названо кровожадным домом; таков был дух этой семьи, и поэтому с них справедливо было взыскано за этот грех, а также за их собственный.
(3) Они не настаивали на том, чтобы Давид совершил эту казнь (ст. 4): «Не нужно нам, чтобы умертвили кого (ст. 4), мы сделаем это сами и повесим их пред Господом (ст. 6)», чтобы, если это будет связано с какими-то неприятностями, вина лежала на них, а не на доме Давидовом. Согласно старому закону, если в связи с заявлением родственников убийце был вынесен приговор, то обратившиеся родственники приводили его в исполнение.
(4) Они требовали этого не из злобного расположения к Саулу или его семье (если бы они были мстительными, то сделали бы это намного раньше), а из любви к народу Израиля, которого, как они видели, наказывали за причиненное им зло: «Мы повесим их пред Господом (ст. 6), чтобы принести удовлетворение Его справедливости, а не ради потакания своей мстительности ради блага народа, а не ради своей репутации».
(5) Определить людей они предоставили Давиду, который постарался сохранить Мемфивосфея ради Ионафана, дабы, совершая мщение за нарушение одной клятвы, не нарушить другую (ст. 7);
но он отдал двух сыновей Саула, которых ему родила наложница, и пятерых его внуков, которых родила его дочь Мерова Адриэлу (1Цар 18:19), а воспитала его дочь Мелхола (ст. 8). Теперь было наказано вероломство Саула, когда он отдал Мерову Адриэлу, хотя пообещал отдать ее Давиду, чтобы вызвать его недовольство. В связи с этим епископ Холл сказал: «Очень опасно причинять вред верным Божьим слугам; если их кротость легко прощает, то Бог не пройдет мимо, не потребовав сурового наказания, даже если это произойдет спустя долгое время».
(6) Место, время и способ приведения приговора в исполнение все придавало торжественность этому событию, когда их приносили в жертву божественной справедливости. [1] Они были повешены как люди, преданные анафеме и пребывающие под особым знаком Божьего недовольства, ибо закон гласил: «Проклят пред Богом повешенный» (Втор 21:23; Гал 3:13). Христос стал проклятием за нас и умер, чтобы принести удовлетворение за наши грехи и отвратить гнев Божий; Он был послушен настолько, что принял даже такую позорную смерть. [2] Они были повешены в Гиве Сауловой (ст. 6), чтобы показать, чтсг умерли за грех Саула. Они были повешены перед дверью собственного дома, дабы искупить вину дома Саулова. На этом Бог закончил истребление этой семьи за кровь священников и их семей; теперь эти события, несомненно, вспомнил Бог и взыскал за них (Пс 9:12). Тем не менее упомянута только кровь гаваонитян, так как она была пролита в нарушение священной клятвы, которая хотя была дана давно и получена с помощью хитрости, а обещание было дано хананеям, но за это нужно было сурово взыскать. Наказание за пренебрежение клятвой и за нарушение завета прольется на голову тех, кто подобным образом оскверняет святое Божье имя (Иез 17:18,19). Тем самым Бог хотел показать, что в Нем нет различия между богатым и бедным. Даже царская кровь должна была пролиться, чтобы искупить кровь гаваонитян, которые были всего лишь слугами общества израильского. [3] Их предали смерти в первые дни жатвы (ст. 9), в начале жатвы (ст. 10), чтобы показать, что таким образом они были принесены в жертву, дабы отвратить гнев Божий, удерживавший в течение нескольких последних лет от них милости, связанные со сбором урожая, и чтобы обрести Его благоволение во время настоящего сбора урожая. Нет другого способа для усмирения гнева Божьего, помимо умерщвления и распятия наших похотей и страстей. Мы напрасно ожидаем милости от Бога, если справедливо не судим себя за свои грехи. И не нужно жаловаться и считать жестокими те наказания, которые необходимы для государственного благополучия. Пусть лучше будут повешены семь кровожадных потомков дома Саулова, чем весь Израиль будет голодать.
Стихи 10-14. В данных стихах мы читаем:
I. Что сыновья Саула были не просто повешены, а на цепях; их мертвые тела остались висеть на всеобщее обозрение, пока не прекратятся суды (отвратить которые могла их смерть) и не пойдет дождь. Они умерли как жертвы, и таковыми они являлись, ибо не были сожжены огнем в одно мгновение, а поглощались постепенно воздухом. Они умерли как преступники, преданные анафеме, а этим позорным обычаем были представлены как отвратительные творения, ибо на них было возложено беззаконие. Когда наш благословенный Спаситель стал грехом за нас, то стал и проклятием за нас. Но как это можно соотнести с законом, который четко требовал, чтобы повешенные были погребены в тот же день? (Втор 21:23). Один иудейский раввин желал, чтобы фраза: «Дабы имя Бога святилось» была удалена, ибо, как он полагает, это действие было осквернено тем фактом, что Он принял то, что было нарушением закона. Но данный случай был необычным и не подпадал под этот закон; более того, само основание закона послужило основанием для исключения. Тот, кто подобным образом оставлен повешенным, проклят, поэтому обычных преступников не следовало так бесчестить; а этих нужно было оставить, потому что они были принесены в жертву не согласно правосудию народа, а за вину народа (их вина насилие над верой народа) и для избавления народа от наказания в виде всеобщего голода. А так как они стали прахом, всеми попираемым, то также сделались позорищем для мира (1Кор 4:9,13);
так определил Бог, по крайней мере, допустил это.
II. За мертвыми телами присматривала Рицпа-мать двоих из них (ст. 10). Она сильно страдала, когда теперь, в преклонном возрасте, видела своих двух сыновей, которые, как мы можем предположить, были для нее утешением и должны были стать поддержкой в конце жизни, убитых таким варварским образом. Никто не знает, для каких скорбей он хранится. Она не видела, чтобы их благопристойно предали земле, и поэтому решила, что их нужно хранить в благопристойном виде. Она не пыталась нарушить вынесенный им приговор, гласивший, что там они должны висеть до тех пор, пока Бог не пошлет дождь; она не пыталась украсть или силой забрать их мертвые тела, хотя ссылка на божественный закон могла бы оправдать ее, а терпеливо подчинилась обстоятельствам, поставила палатку из мешковины возле виселицы, где со своими друзьями и слугами защищала мертвые тела от птиц и хищных зверей. Так она:
(1) потакала своей скорби, как склонны поступать скорбящие без определенных намерений. Когда в подобных ситуациях возникает опасность, что скорбь станет чрезмерной, мы должны научиться, каким образом можно успокоиться и отвлечься от нее, а не как ее лелеять и потакать ей. Зачем подобным образом ожесточаться в скорби?
(2) Она засвидетельствовала о своей любви. Таким образом она дала миру понять, что ее сыновья умерли, но не за свой грех, не за то, что они были непокорными и мятежными сыновьями и пренебрегали покорностью к матери', если бы так обстояло дело, то она позволила, чтобы их выклевали вороны дольные и сожрали птенцы орлиные (Прит 30:17). Но они умерли за грех своего отца, и поэтому она не могла забыть их из-за их тяжелой судьбы. Хотя им ничем нельзя было помочь и они должны были умереть, но по крайне мере оплаканными и сопровождаемыми соболезнованиями.
III. О торжественном погребении их мертвых тел вместе с костями Саула и Ионафана в гробнице их семьи. Давид не только не был недоволен поведением Рицпы, но и, глядя на нее, захотел воздать почести дому Саула и этому его ответвлению. Тем самым было явлено, что он отдал их не из личной ненависти к его семье и что он не желал бедственного дня, а был вынужден так поступить ради блага всего народа.
1. Он решил забрать тела Саула и Ионафана из того места, где мужи Иависа Галаадского пристойно, но в то же время тайно и неприметно похоронили их под дубом (1 Дар.3 1:12,13). Хотя щит Саула был основательно отвергнут, словно он никогда не был помазан елеем, тем не менее его царский прах не должен был затеряться в могилах обычных людей. Человечность обязывает нас с уважением относиться к человеческим телам, особенно людей великих и благочестивых, исходя из размышлений о том, какими они были и какими должны были быть.
2. Вместе с ними он похоронил тела повешенных, ибо, когда гнев Божий отвратился, на них больше не нужно было смотреть как на проклятие (ст. 13,14). Когда полились на них воды Божии с неба (ст. 10), то есть когда Бог послал дождь, чтобы напоить землю (что, возможно, произошло вскоре после того, как они были повешены), тела были сняты, ибо тогда было явлено, что умилостивился Бог над страною. Когда правосудие на земле совершилось, тогда месть с небес прекратилась. Через Христа, Который был повешен на дереве и таким образом стал клятвою за нас, чтобы искупить нашу вину (хотя Сам Он был невиновен), Бог умиротворился и умилостивился над нами. Писание говорит (Деян 13:29), что когда исполнили все написанное о Нем, то в знак совершенства этой Жертвы и того, что Бог принял Ее, сняв с древа, положили Его во гроб.
Стихи 15-22. В данных стихах описаны некоторые конфликты с филистимлянами, которые имели место, похоже, в конце правления Давида. Хотя он настолько покорил их, что они не могли вывести многочисленную армию на поле боя, но всякий раз, когда среди них появлялся какой-нибудь исполин, достойный стать их лидером, они не могли пребывать в спокойствии, а использовали всякую возможность, чтобы потревожить мир в Израиле, бросить им вызов или совершить набег.
1. Давиду лично пришлось сразиться с одним из таких исполинов. Филистимляне вновь развязали войну (ст. 15). Враги Божьего Израиля неугомонны в своих попытках причинить ему вред. Хотя Давид был стар, но не оставлял служение своему народу и вышел лично, чтобы воевать с Филистимлянами (БепезсИ, поп segnescit Он состарился, но не стал бездеятельным)', это говорило о том, что он сражался не ради своей славы (в таком преклонном возрасте он достаточно прославился, и больше ему не нужно было), а ради славы своего царства. Но во время этой войны мы видим, что он оказывается:
(1) в беде и опасности. Он думал, что сможет справиться с трудностями, сопутствующими войне, так же, как раньше; он был так же энергичен и надеялся, что сможет воевать как раньше. Но Давид переоценил себя; возраст подрезал его волосы, и после незначительных усилий он утолялся. Его тело не могло идти в ногу с его умом. Вождь филистимлян скоро узнал об этом преимуществе, осознал, что силы покинули Давида, и, будучи человеком сильным и хорошо вооруженным, хотел поразить Давида. Но этого не было в Божьих планах, и в тот самый день все они погибли. Враги народа Божьего часто оказываются очень сильными и коварными и очень уверенными в своем успехе, как Иесвий, но выступающие против Господа лишаются силы, совета и уверенности.
2. Чудесным образом спасенным Авессой, который своевременно пришел ему на помощь (ст. 17). При этом мы должны признать смелость и верность Авессы своему царю, ради спасения жизни которого он смело подвергал опасности свою, но особым образом признать провидение Бога, приведшего его на помощь Давиду, когда тот в ней отчаянно нуждался. Нельзя оставлять такое дело и такого вождя, даже если он попал в беду. Когда Авесса помог ему (возможно, дал целебное средство, чтобы поддержать его ослабевший дух, или пришел ему на помощь), то он (а именно Давид, я так полагаю) поразил Филистимлянина и убил его, ибо сказано (ст. 22), что исполины пали от руки Давида. Царь ослабел, но не побежал, хотя силы подвели его; он смело продолжал сражаться, и тогда Бог своевременно послал ему помощь, которую Давид (хотя она была подана младшим по званию и по возрасту) с благодарностью принял и, укрепив свои силы, достиг цели и вышел победителем. Христос, подвергаясь смертным мукам, был укреплен ангелом. Даже сильные святые иногда ослабевают в духовных конфликтах; тогда сатана яростно набрасывается на них; но продолжающие сражаться и сопротивляющиеся ему получат помощь и выйдут из этого сражения победителями.
(3) В связи с этим событием слуги Давида решили, что больше он не должен подвергать себя опасности. Они легко убедили его не сражаться против Авессалома (2Цар 18:3), но против филистимлян он решил пойти; и теперь, когда ему с трудом удалось спастись, военным советом было решено и подтверждено клятвой, что светильник Израиля (его вождь и слава) больше не должен подвергаться опасности быть убитым. Жизнь тех, кто представляет для страны такую же ценность, как Давид, нужно оберегать с двойной тщательностью, прилагая свои силы и силы других.
11. Остальные исполины пали от рук слуг Давида.
1. Сафута был убит Совохаем одним из знатных воинов Давида (ст. 18; 1Пар 11:29).
2. Другой исполин, брат Голиафа, был убит Елхананом, который упоминается в 2Цар 23:24. Еще один исполин, который был необычайно высоким и имел пальцев на руках и ногах больше, чем у обычных людей (ст. 20), был настолько наглым, что хотя и видел, как пали остальные исполины, но тем не менее поносил Израиль. Его убил Ионафан, сын Сафая. Сафай имел одного сына по имени Ионадав (2Цар 13:3), которого я принял за Ионафана, но первый был известен своим коварством, а второй своей смелостью. Эти исполины, возможно, были остатком сыновей Енаковых, которых хотя и долго боялись, но и они в конце пали. Теперь обратите внимание:
(1) глупо человеку сильному хвалиться своей силой. Слуги Давида не были больше или сильнее обычных людей, но благодаря божественной помощи они одолели одного исполина за другим. Бог любит через слабых людей приводить в замешательство сильных.
(2) Очень часто тех, которые были ужасом на земле живых, убивают, и они сходят в преисподнюю (Иез 32:27).
(3) Самые сильные враги очень часто хранятся для последнего боя. Слава Давида началась с победы над одним исполином, а здесь заканчивается победой над четырьмя. Смерть это последний враг христианина и сын Енаков, но через Того, Кто одержал победу для нас, мы надеемся в конце одержать победу даже над этим врагом.
В данной главе приводится описание войны Давида с аммонитянами и их союзниками сирийцами, причем упоминается, что именно послужило поводом к войне, и сообщается о победе. I. Давид отправил дружеское посольство к царю аммонитян Аннону (ст. 1,2). II. На основании грязного подозрения в злом умысле Аннон унизил послов Давида (ст. 3,4). III. Для Давида это стало оскорблением (ст. 5), и аммонитяне стали готовиться к войне с ним (ст. 6). IV. Давид решил вести с ними войну в их стране и послал против них Иоава и Авессу, которые смело вступили в сражение и весьма умело руководили ходом такового (ст. 7-12). V. Аммонитяне и их союзники сирийцы потерпели полное поражение (ст. 13,14). VI. Собравшееся вновь войско сирийцев было разбито во второй раз (сг.15-19). Таким образом Давид еще больше укрепил свою репутацию человека, который на любезность отвечает благодарностью, а на оскорбление правосудием.
Стихи 1-5. Здесь мы узнаем:
I. Об огромном почтении, которое Давид засвидетельствовал своему соседу царю аммонитян (ст. 1,2).
1. К этому его побудила какая-то услуга, оказанная ему раньше покойным царем Наасом. Давид говорит, что тот оказал ему благодеяние (ст. 2), и поэтому (памятуя о том, какое удовлетворение ему принесло проявление милости к Мемфивосфею ради его отца) он решает оказать любезность Наасову сыну и поддерживать с ним дружеские отношения. Точно так же совершение одного доброго и великодушного поступка и нас должно вдохновлять на второй. Наас был врагом Израиля, причем врагом немилосердным (1Цар 11:2), тем не менее Давиду он оказал услугу, возможно, лишь из желания досадить Саулу, который был с ним суров. Как бы там ни было, если Давид принимает услугу, то с его стороны не совсем любезно исследовать ее причину и истоки, и он решает ответить на таковую благодарностью. Когда фарисей подает милостыню из тщеславия, Бог не желает его вознаграждать, тем не менее принимающему подаяние следует поблагодарить за него. Бог знает сердца, а мы не знаем.
2. Конкретным проявлением почтения стало отправление к царю аммонитян посольства с соболезнованием по поводу смерти его отца, что принято среди правителей, которые состоят в союзе друг с другом: послал Давид слуг своих утешить Аннона. Следует заметить, что для детей, когда их родители умирают, большим утешением служит свидетельство, что друзья родителей являются и их друзьями и намерены поддерживать с ними отношения. Для скорбящих будет большим утешением знать, что кто-то скорбит вместе с ними, чутко относится к их потере и считает ее потерей и для себя. Для людей, которые уважают память своих умерших родственников, будет большим утешением видеть, что и другие проявляют к ней подобное почтение и ценят тех, кого ценили они.
II. Об огромном оскорблении, которое царь аммонитян Аннон нанес Давиду, обесчестив его послов.
1. Аннон прислушался к недоброжелательным домыслам своих князей, которые внушили ему, что Давидовы послы только притворились утешителями, а на самом деле они соглядатаи (ст. 3). Неискренние люди готовы подозревать в неискренности других; и кто желает зла своим соседям, тот ни за что не поверит, что соседи могут желать добра. Заподозрить Давида в притворстве они могли лишь потому, что знали, что наденут маску сами, если понадобится. Необоснованные подозрения свидетельствуют о нечестивом уме. По этому поводу епископ Патрик отмечает: «Даже самое очевидное и понятное может быть истолковано превратно и, как правило, толкуется превратно людьми, которые никого, кроме себя, не любят». Люди величайшей чести и достоинства не должны удивляться тому, что их действия и слова подчас неверно толкуют. Любовь не мыслит зла.
2. Подхватив это мерзкое подозрение, Аннон подло унизил послов Давида, при этом он поступил как человек злобного и ничтожного духа, которому больше подошло бы чистить выгребные ямы, а не носить корону. Будь у него какие-то основания подозревать, что Давидовы послы пришли со злым умыслом, он поступил бы благоразумнее, если бы повел себя с ними сдержанно и отпустил их как можно скорее; но очевидно, что он просто искал повод опозорить их, насколько это в его силах, из-за неприязни к их царю и стране. Послы сами по себе были людьми чести, еще большую честь им делало то, что они являлись представителями пославшего их царя, к тому же послы и их репутация находятся под особой защитой международного права. Они доверяли аммонитянам и пришли к ним без оружия, а Аннон обошелся с ними, как с мошенниками и бродягами, и что еще хуже обрил каждому из них половину бороды, и обрезал одежды их наполовину, чтобы они подверглись насмешкам и презрению со стороны слуг, чтобы стали объектом шуток и выглядели отвратительно.
III. О трогательной заботе Давида о своих слугах, которых так унизили. Он послал им навстречу, чтобы они знали, как сильно он сам переживает из-за этого скандала и как быстро отомстит за него, при этом он велел им оставаться в Иерихоне, в уединенном месте, где у них не будет повода появляться в обществе, пока половины сбритых бород не отрастут до такой длины, по которой можно подровнять оставшуюся часть, чтобы это выглядело прилично (ст. 5). Иудеи носили длинные бороды, почитая за честь выглядеть старше и солиднее; и поэтому появиться при дворе, отличаясь от ближних, было недостойным людей их ранга. Вероятно, у них была с собой перемена одежд, и они переоделись, сняв обрезанные; но потерю бороды так быстро не восстановишь; тем не менее со временем вырастет и борода, и все будет в порядке. Давайте научимся не принимать слишком близко к сердцу несправедливые поношения; с течением времени они изгладятся и обернутся против тех, кто их совершил, тогда как пострадавшая репутация со временем восстановится, как эти бороды. Бог выведет, как свет, правду твою, поэтому надейся на Него (Пс 36:6,7). Существует мнение, что этим бесчестием со стороны царя Аннона Давид был наказан сполна за почтение и стремление снискать благосклонность этого языческого правителя, которого он знал как давнего врага Израиля и мог бы вспомнить, как тот желал выколоть правый глаз каждому жителю Иависа Галаадского, замышляя тем самым положить бесчестие на всего Израиля (1Пар 11:2). Разве можно ожидать лучшего обхождения от этой злобной семьи и народа? Зачем стремиться к дружбе с народом, у которого с Израилем не должно быть ничего общего, ибо сказано, что аммонитянин не может войти в общество Господне, и десятое поколение их не может войти (Втор 23:3).
Стихи 6-14. Здесь мы узнаем:
I. О подготовке аммонитян к войне (ст. 6). Они увидели, что вызвали у Давида отвращение и подвергли себя заслуженному недовольству с его стороны. Они могли легко это предвидеть, когда оскорбляли Давидовых послов, ибо это было не чем иным, как подстрекательством к войне и дерзким публичным оскорблением. Тем не менее они, повидимому, не учли, что не способны со своими тысячами сойтись в схватке, ибо сейчас увидели, что не равны по силам противнику, и поэтому поспешили нанять к себе на службу войска других народов. Подобным же образом и грешники дерзко раздражают Бога и подвергают себя Его гневу, никогда не задумываясь о том, что Он сильнее их (1Кор 10:22). Аммонитяне первыми бросили вызов и первыми стали собирать войска, чтобы оправдать таковой. Если бы они смирились и попросили у Давида прощение, то, вероятно, искуплением за оскорбление могла бы послужить моральная сатисфакция. Но когда аммонитяне столь отчаянно решили стоять на своем, то навлекли на себя погибель.
II. О стремительном нападении, совершенном на аммонитян войсками Давида (ст. 7). Когда Давид услышал об их военных приготовлениях, то послал Иоава с огромной армией атаковать аммонитян. Кто воюет с Сыном Давидовым, тот не просто спровоцировал Его, но и начал войну; ибо Он медлит, чтобы помиловать, но они противятся Ему, и поэтому если кто не обращается, то Он изощряет Свой меч (Пс 7:12). У Бога есть войска, чтобы послать против тех, кто открыто пренебрегает Его гневом (Ис 5:19), и таковые убедятся (впрочем, когда будет уже слишком поздно), что невозможно восставать против Него и оставаться в покое. Давид благоразумно перенес войну на территорию их страны, чтобы сражение произошло у ворот столицы аммонитян Раввы, или, существует мнение, у пограничного города Медевы, прежде чем поставили войска охранять побережье (1Пар 19:7). Ужасы и опустошение, которое несет война, столь велико, что каждый добрый правитель из любви к своему народу будет по возможности вести войну вдали от него.
III. О приготовлениях обеих сторон к сражению.
1. У врага было два воинских подразделения, которые расположились в разных местах: собственные войска аммонитян стояли у ворот города; второе же подразделение, состоявшее из сирийцев, которым платили, находилось на расстоянии в поле, чтобы атаковать войско Израиля с фланга или с тыла, тогда как аммонитяне собирались нападать спереди (ст. 8).
2. Иоав, будучи мудрым военачаль-ником, быстро разгадал замысел врага и соответственно разбил и свое войско на два подразделения: самых опытных воинов он взял под свое командование, чтобы сражаться против сирийцев, о которых он, вероятно, знал, что они сражаются лучше, кроме того, как наемники, они были более искушенными в ратном деле (ст. 9). Остальную часть войска он отдал под командование своего брата Авессы, чтобы выступили против аммонитян (ст. 10). По-видимому, Иоав увидел, что враг настолько хорошо подготовился к бою, что его искусство главнокомандующего и мужество подвергались в тот момент небывалому испытанию.
IV. О речи, произнесенной Иоавом перед сражением (ст. 11,12). Она была не длинной, но весьма уместной и смелой.
1. Он благоразумно совещается со своим братом Авессой о разделении войска, причем не с тем, чтобы ослабить его, но, если какая-то из частей будет испытывать затруднения, вторая придет ей на помощь. Иоав готов к худшему что одной из частей придется отступать; и в таком случае будет дан сигнал, чтобы вторая часть послала отряд на помощь. Следует заметить: взаимопомощь это братский долг. При необходимости ты поможешь мне, а... я приду к тебе на помощь. Так и воинам Христа надлежит поддерживать друг другу руки в духовной брани. Сильный должен оказывать поддержку и помогать слабому. Кто Божьей благодатью победил искушения, тот должен наставлять, утешать и молиться об искушаемых. И ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих (Лук 22:32). Члены природного тела помогают друг другу (1Кор 12:21).
2. Иоав смело воодушевляет себя, своего брата и остальных воинов и их начальников стараться изо всех сил. Серьезные опасности становятся испытанием на присутствие настоящего мужества. Когда Иоав увидел наступление врага как перед собой, так и сзади, то не стал давать приказ к достойному отступлению, а воодушевил своих людей на более яростное участие в сражении: будь мужествен, и будем стоять твердо, причем не за плату или повышение по службе, не ради собственной славы и чести, а за народ наш и за города Бога нашего, за общественный покой и благополучие, что немало содействует Божьей славе. Дословно: за Бога и за нашу страну. «Давайте будем доблестными из любви к Израилю нашему народу, происходящему от того же корня, ибо за него мы сражаемся и будем иметь мир, если у него есть мир; из любви к Богу, ибо именно за Его города мы сражаемся и защищаем их». Когда мы видим, что какой-либо человек, предмет или явление дороги Богу, то они должны стать дороги и нам и побуждать нас к особому прилежанию в служении.
3. Иоав благоговейно предоставляет исход дела Богу: «Когда мы исполним свою часть свой долг на своем месте, тогда Господь сделает, что Ему угодно». Посвятим же себя исполнению всецело, независимо от успеха; давайте сделаем Божье дело, и тогда исполнится Божья воля о нас. Когда мы сознательно исполняем свой долг, то с огромным удовольствием можем предоставить исход Богу, не думая о том, что наша доблесть обязывает Его даровать нам успех, но зная, что Он вправе поступить, как Ему угодно, и все же надеясь на Его спасение, которое Он совершит Своим способом и в Свое время. V. О победе Иоава над объединенными войсками сирийцев и аммонитян (ст. 13,14). Он готовился к худшему, допуская возможность, что сирийцы и аммонитяне окажутся для него слишком сильными (ст. 11);
на самом же деле это он оказался слишком сильным для тех и других. Мы не препятствуем собственному успеху, если готовы к разочарованию. Сначала Иоав поразил сирийцев, а затем Авесса аммонитян; похоже, что аммонитяне совсем не сражались, но при отступлении сирийцев убежали в город. Воины подвергаются искушению обратиться в бегство, когда за ними находится город, в котором можно скрыться. Одно дело, когда люди имеют выбор сражаться или бежать, другое дело, когда они обязаны либо сражаться, либо умереть.
Стихи 15-19. Здесь мы узнаем:
(1) о новой попытке сирийцев восстановить утраченную честь и остановить продвижение победоносной армии Давида. Рассеявшиеся недавно войска были созваны вновь и собрались вместе (ст. 15). Даже потерпевшие поражение стремятся продолжить свое дело, пока в нем теплится жизнь. Так поступают и враги Сына Давидова (Мат 22:34; Отк 19:19). Зная о собственной неспособности, они призвали на помощь своих союзников и представителей зависимых территорий с другого берега Иордана (ст. 16) и, получив такое подкрепление, надеялись взять реванш над Израилем, но они не знают мыслей Господних и не разумеют совета Его, что Он собрал их как снопы на гумно (см. Мих 4:11-13).
(2) О том, как эта попытка потерпела поражение благодаря бдительности и доблести Давида, который, когда его поставили в известность, решил не ждать, пока враги нападут первыми, а лично возглавил свою армию и повел ее через Иордан (ст. 17) и в решительном сражении разгромил сирийцев (ст. 18), убив 7000 человек, закрепленных за семьюстами колесницами, и 40000 других воинов конницы и пехоты, как очевидно на основании сравнения с параллельным местом (1Пар 19:18). Полководец сирийцев был убит в этом бою, и Давид, вне всякого сомнения, возвращался домой с триумфом.
(3) О следствиях этой победы над сирийцами. [1] У Давида появилось несколько данников (ст. 19). Цари, или мелкие правители, которые подчинялись раньше Адраазару, когда увидели, как могуществен Давид, то весьма мудро заключили мир с Израильтянами, с которыми, как они убедились, лучше не воевать, и покорились им, поскольку Израиль способен предоставить им защиту. Таким образом исполнилось наконец-то обетование, данное сначала Аврааму (Быт 15:18), а затем Иисусу Навину (Нав 1:4), что границы Израиля будут простираться до реки Евфрат. [2] Аммонитяне лишились своих старых союзников. Сирийцы боялись более помогать Аммонитянам не столько из-за того, что их дело было неправым (оправдывающим преступление, состоявшее в нарушении международного закона), сколько по причине безнадежности их дела, в чем они убедились. Опасно помогать тем, против кого Бог, ибо, когда таковые падут, их помощники падут вместе с ними. Иисус Христос, Сын Давидов, отправил Своих послов, Своих апостолов и служителей (после того как посылал рабов Своих пророков) к иудейской Церкви и к народу; но те обращались с ними бесчестно, как Аннон с послами Давида, насмехались над ними, унижали их и убивали; именно это наполнило меру их беззаконий и навлекло на них погибель безвозвратно (Мат 21:35-41; 22:7; ср. 2Пар 26:16);
ибо Христос воспринимает оскорбления и раны, нанесенные Его служителям, как Свои собственные, и надлежащим образом отомстит за них.
То, что Давид, скорбя, говорил о смерти Саула, вполне можно применить к печальной истории, изложенной в этой главе, где повествуется о прелюбодеянии и убийстве, в которых он был виновен. «Не рассказывайте в Гефе, не возвещайте на улицах Аскалона». Нам хотелось бы обойти ее молчанием, чтобы о ней никто не узнал и никто не говорил, что Давид совершил то, о чем здесь написано. Но это нельзя скрыть. Писание правдиво описывает ошибки даже тех персонажей, которых особенно прославляет, что говорит об искренности написавших его и является доказательством, что оно не было написано в интересах какой-либо группы людей. Даже такие истории, как эта, написаны нам в наставление, дабы кто думает, что он стоит, остерегался, чтобы не упасть, и зло, причиненное другими, послужило бы нам предостережением. Безусловно, что многих данная история ободрила ко греху; для таковых она была запахом смертоносным на смерть, но многих она побудила к святой ревности в отношении самих себя и к постоянной бдительности против греха; для таковых она была запахом живительным на жизнь. Данная глава повествует о великих грехах Давида, которые к тому же усугублялись многими факторами. I. Он прелюбодействовал с Вирсавией, женой Урии (ст. 1-5).
11. Он старался приписать отцовство незаконнорожденного ребенка Урии (ст. 6-13). III. Когда этот план провалился, то он задумал убить Урию мечом аммонитян, и этот план осуществился (ст. 14-25). IV. Он женился на Вирсавии (ст. 26,27). Неужели это все сделал Давид? Неужели это муж по сердцу Бога? Как сильно изменился Давид к худшему, по сравнению с тем, каким он был до Ахимелеха! Как потускнело это золото! Пусть же всякий читающий поймет, какими становятся наилучшие люди, когда Бог предоставляет их самим себе.
Стихи 1-5. Данные стихи:
I. Прославляют Давида, сражавшегося против аммонитян (ст. 1). Но мы не радуемся достижениям, которых он добился до сего момента, участвуя в великих походах, ибо их слава была запятнана грехом; в противном случае мы обратили бы внимание на мудрость и смелость Давида, когда он наносил свой удар. Уничтожив армию аммонитян на поле боя, он сразу, как только позволило время года, послал дополнительные силы, чтобы опустошить страну и отомстить за обиду, нанесенную его посланникам. Главный город аммонитян Равва все еще держался и оставался в руках врагов. Иоав обложил его плотной осадой, и именно во время его осады Давид согрешил.
II. Позорят Давида, который оказался побежденным и взятым в плен собственной похотью. Он был виновен в грехе прелюбодеяния и нарушил седьмую заповедь. Согласно суждениям того патриархального времени он совершил отвратительное преступление, и это было беззаконие, подлежащее суду (Иов.З 1:11), грех, который отнимает сердце, наносит человеку рану и бесчестье и не снимает с него поношение.
1. Обратите внимание на обстоятельства, которые привели к этому греху.
(1) Давид пренебрег своим делом. В то время, когда он должен был находиться за пределами страны вместе со своей армией на поле боя, ведя войны Господни, он переложил эти обязанности на других, а сам оставался в Иерусалиме (ст. 1). На-войну с Сирией Давид отправился лично (2Цар 10:17);
и если бы теперь он находился на своем месте и возглавлял армию, то избежал бы искушения. Когда мы покидаем путь долга, то становимся на путь искушений.
(2) Он полюбил покой и начал потакать своей лени: «Однажды под вечер Давид встал с постели» (ст. 2). Там он дремал после обеда, предаваясь безделью, хотя должен был посвятить время каким-то упражнениям ради улучшения своего мастерства или блага других. Он обычно молился не только утром и вечером, но и в полдень в день своего бедствия, но у нас есть основания опасаться, что в тот день он не делал этого. Праздность дает большие преимущества искусителю. Стоячая вода накапливает ил. Праздная постель часто становится постелью похоти.
(3) Его глаз начал блуждать: он увидел купающуюся женщину, которая, возможно, согласно закону, совершала омовение от некого церемониального осквернения. Грех вошел через глаза, как и у Евы. Возможно, он захотел увидеть ее, по крайней мере, он не поступил соответственно своей молитве и не отвратил очи свои, чтобы не видеть суеты, не последовал предостережению своего сына, данному в подобной ситуации: «Не смотри на вино, как оно краснеет». Он не поступил, как Иов, и не положил завет с глазами своими, или в то время забыл его.
2. Посмотрите на шаги греха. Когда Давид ее увидел, то мгновенно родилась похоть и (1) он спросил, кто эта женщина (ст. 3), возможно, намереваясь всего лишь взять ее в жены, если она незамужем, как он уже делал несколько раз; но если она замужняя женщина, то в отношении ее у него не было никаких планов.
(2) Порочная страсть становилась сильнее. Хотя ему сказали, что она замужем и кто ее муж, тем не менее он послал за ней, возможно, намереваясь всего лишь пообщаться и побыть в ее присутствии. Но (3) когда она пришла, он спал с нею; она слишком быстро покорилась ему, так как он был великим человеком, известным своими добродетелями. Она подумала, что, безусловно, такой человек, как Давид, не может быть инициатором греха. Посмотрите, что путь греха ведет по наклонной вниз; когда люди начинают творить зло, то сами не могут скоро остановиться. Начало похоти, равно как и ссоры, — как прорыв воды, поэтому мудро поступит тот, кто оставит ее до того, как покорился ей. Глупая бабочка опаляет свои крылья и в конце концов лишается жизни изза того, что летает вокруг свечи.
3. Как грех усугублялся.
(1) В то время он был в годах; ему было по крайней мере пятьдесят лет, некоторые полагают больше, когда похоти, особенно свойственные юношам (как считают некоторые), не оказывают сильного воздействия на зрелых мужчин.
(2) У него и так было много жен и наложниц; на этом факте особенно настаивает Писание (2Цар 12:8).
(3) Урия, которому он причинил зло, был уважаемым мужем, человеком чести и добродетели, который в то время находился за пределами страны и служил, подвергая свою жизнь опасности, в самых трудных местах сражения ради славы и безопасности своего царя и его царства, где и царь должен был находиться.
(4) Вирсавия, которую он соблазнил, имела хорошую репутацию и до того момента, когда он взял ее и своим влиянием совратил к нечестию, несомненно, хранила свою чистоту. Вряд ли она думала, что когда-нибудь оставит руководителя юности своей и забудет завет Бога своего; вряд ли какому-нибудь другому мужчине в мире, помимо Давида, удалось бы совратить ее. Совратитель не только причиняет зло и губит собственную душу, но и (насколько это возможно) душу другого человека.
(5) Давид был царем, Бог вверил ему меч справедливости, и он должен был, согласно закону, наказывать преступников, особенно прелюбодеев, которых по закону нужно было предавать смерти; поэтому, став виновным в подобном преступлении, он стал примером для подражания, а не ужасом для злодеев. Как мог он порицать или наказывать других за то, в чем сам был виновен? (См. Рим 2:22). Можно перечислить многие факторы, которые усугубляли этот грех, но я вижу лишь одно оправдание, которое можно привести в его адрес: то, что он был совершен лишь один раз; он не вошел в его привычку; Давид поддался ему только из-за неожиданности искушения. Его нельзя было отнести к тем,о ком пророк жаловался, что они откормленные кони: каждый из них ржет на жену другого (Иер 5:8);
в этот раз Бог предоставил его самому себе, как поступил с Езекией, дабы открыть все, что у него на сердце (2Пар 32:31). Если бы ему сказали раньше, что он так поступит, то он ответил бы, как Азаил: «Что такое раб твой, пес!» На этом примере нас учат, что мы должны каждый день молиться: «Отче небесный, не введи нас в искушение» и быть бдительными, чтобы не поддаться ему.
Стихи 6-13. Можно предположить, что к тому времени Урия отсутствовал дома в течение нескольких недель, участвуя в походе против аммонитян, и не собирался возвращаться домой до окончания кампании. Ситуация с женой по его возвращении осветила бы скрытое во мраке, и тогда, узнав, какое оскорбление ему было нанесено и кем, вполне можно было ожидать:
(1) что он детально исследовал бы это дело и согласно закону его жена была бы побита камнями до смерти, ибо ревность ярость мужа, особенно мужа чести, и тот, кому было нанесено подобное оскорбление, не пощадит в день мщения (Прит 6:34). Осознав это, Вирсавия известила Давида о беременности, надеясь, что он каким-то образом защитит ее, ибо, скорее всего, если бы он не пообещал ей этого (так бессовестно злоупотребляя царской властью), то она не покорилась бы ему. Надежда на безнаказанность в значительной степени ободряет к беззаконию.
(2) Что раз он не мог по закону призвать к суду Давида за оскорбление подобного рода, то отмстил бы другим путем, подняв бунт против него. Были случаи, когда цари из-за провокаций подобного рода, причиненных неким могущественным подданным, лишались венца. Чтобы предотвратить двойное зло, Давид постарался приписать отцовство будущего ребенка самому Урии и поэтому послал за ним, чтобы он побыл ночь или две со своей женой. Обратите внимание:
I. Как был задуман этот план. Урия должен был прибыть домой с места сражений якобы для того, чтобы принести Давиду отчет о ходе войны, о том, как протекала осада Раввы (ст. 7). Так царь хотел сделать вид, что больше обычного заботится о своей армии, хотя в действительности она занимала меньше всего места в его мыслях; если бы он не преследовал другой цели, то посыльный, занимавший менее значительный пост, вполне мог доставить ему известие о состоянии войны. Давид, пообщавшись с Урией достаточно (как ему казалось), чтобы скрыть свой план, отослал его домой, чтобы он мог побыть с женой юности своей, и послал ему ужин (ст. 8). Но в первую ночь его план провалился из-за того, что Урия очень устал от своего путешествия и больше хотел спать, чем есть, из-за чего всю ночь провел в комнате, где находилась стража. Тогда вечером следующего дня напоил его Давид (ст. 13) или развеселил, искушая пить больше, чем следует, надеясь, что он забудет свой обет (ст. 11) и захочет пойти домой в свою постель, куда, напоив до смерти, Давид приказал бы отнести его. Очень нечестиво поступает тот, кто заставляет человека чрезмерно пить, какие бы планы он ни преследовал. Горе тому, кто так делает (Авв 2:15,16). Бог подаст чашу трепета в руки тех, кто вкладывает в руки других чашу пьянства. Кто лишает человека разума, тот поступает хуже грабителя, который лишает его денег, а кто вовлекает человека в грех, тот поступает хуже, чем навлекающий на него беду. Каждый благочестивый человек, особенно обладающий властью, должен прилагать усилия, чтобы предотвратить этот грех, увещевая, обуздывая и отказывая в алкоголе тем, кто начинает им пресыщаться; а ободряющий в чрезмерном пьянстве совершает работу дьявола и поступает как его движущая сила.
II. Как этот план потерпел крах благодаря твердому решению Урии не ложиться в свою постель. Обе ночи он спал с телохранителями, а в дом свой не пошел, хотя, возможно, его жена, как и Давид, уговаривала его (ст. 9,12).
1. Некоторые думают, он подозревал, что произошло, так как его проинформировали, что жена посещает царский двор, и поэтому он не хотел приближаться к ней. Но если бы у него были подозрения подобного рода, то он открыл бы письмо, посланное через него Иоаву.
2. Подозревал он что-то или нет, но провидение наполнило его сердце решимостью и удержало, дабы раскрылся грех Давида, а несостоявшиеся планы скрыть его пробудили бы совесть Давида исповедать грех и покаяться.
3. Основание, которое Урия привел Давиду, чтобы объяснить свое самоотречение и умерщвление, было очень благородным (ст. И): пока армия находилась на поле боя и разбила там стан, он не хотел нежиться в своем доме. «Ковчег находится в шатре», неясно, то ли в шатре, который Давид поставил для него, то ли за пределами страны, вместе с Иоавом, в стане. «Иоав и все воины Израилевы спят в тяжелых условиях и неудобствах, страдают от непогоды и подвергаются опасности со стороны врага; так неужели я могу пойти и наслаждаться комфортом и удовольствиями в своем доме?» Нет, он возражает и отказывается сделать это.
(1) Приняв это решение, он проявил благородство и показал, что в нем пребывает гражданский дух, смелый и мужественный, а ему самому чужды чувственные наслаждения. Во время, когда государство испытывает трудности и находится в опасности, нам не приличествует отдыхать в безопасности, или наслаждаться удовольствиями, или вместе с царем и Аманом сидеть и пить, когда город Сузы в смятении (Есф 3:15). Мы должны добровольно подвергать себя трудностям, когда Церковь Божья вынуждена претерпевать их.
(2) Подобное поведение могло послужить средством, которое пробудило бы совесть Давида и заставило бы сердце поражать его за то, что он сделал: [1] за то, что он подло оскорбил такого смелого человека, как Урия, который искренно переживал за него и царство и активно действовал ради его блага и блага всей страны. [2] За то, что он был очень не похож на него. Размышления о трудностях и опасностях, которым подвергался народ, удержали Урию от законных наслаждений, но не смогли удержать от незаконных наслаждений Давида, который должен быть больше заинтересован в этом. Суровость Урии по отношению к себе должна была постыдить Давида за то, что он потакал себе. Закон гласил: «Когда пойдешь в поход против врагов твоих, то особенно берегись всего худого» (Втор 23:9). Урия исполнил закон, а Давид нарушил его.
Стихи 14-27. Когда план Давида приписать отцовство ребенка Урии провалился и таким образом со временем Урия безусловно узнал бы, какое зло ему было причинено, тогда дьявол вложил в сердце Давида желание избавиться от него. Тогда ни он сам, ни Вирсавия не подвергались бы никакой опасности, хотя о каком наказании можно было говорить, раз не было наказывающего? Более того, можно было предположить, что позже, когда Урия будет убран, Вирсавия сможет, если только ему захочется, стать его женой и принадлежать ему. Прелюбодеяние часто приводит к убийству, ибо одно преступление нужно покрывать другим и таким образом спасаться. Поэтому нужно бояться начатков греха, ибо кто знает, чем он закончится? И тогда Давид решил (хотя никто не мог бы подумать, что в его душе может зародиться такая нечестивая мысль), что Урия должен умереть. Этот невиновный, доблестный и отважный воин должен умереть ради чести владыки, и умереть от его же руки. Давид и Вирсавия согрешили против него, и поэтому он должен умереть; так решил Давид. Неужели это тот же муж, чье сердце бичевало его из-за того, что он отрезал край одежды Саула? Quantum mutatus ab illo Увы, сколько перемен! Неужели это тот человек, который судил весь народ? Как же теперь он может поступать так несправедливо? Посмотрите, как плотские похоти ополчились против души и какое разорение они наносят во время этой войны: как они затмевают глаза, ожесточают сердце, иссушают совесть и лишают человека чувства чести и справедливости. Кто прелюбодействует с женщиной, у того нет ума, или он потерял его; тот губит душу свою, кто делает это (Прит 6:32). Но как глаз прелюбодея, так и рука убийцы пытаются скрыть свои дела (Иов 24:14,15). Дела тьмы ненавидят свет. Когда Давид смело убил Голиафа, то это было сделано у всех на виду, и он прославился этим подвигом; но когда он подло убил Урию, то сделал это тайно, ибо стыдился своего поступка, и у него были для этого основания. Кто желает совершить поступки, в которых не осмеливается признаться? Дьявол, как ядовитая змея, вложил в сердце Давида желание убить Урию и, как коварный змей, вложил в его голову план, как сделать это. Он не убил Урию, как Авессалом Амнона, приказав слугам совершить убийство, не убил его как Ахав Навуфея, склонив свидетелей обвинить его, а подвергнул его особой опасности со стороны врага. Этот способ не должен был казаться отвратительным для совести и окружающего мира, ибо воины всегда подвергались опасности. Если Урия не будет находиться в этом опасном месте, то там должен быть кто-то другой; у него будет шанс (как мы говорим) сохранить свою жизнь; если он будет стойко сражаться, то, возможно, останется в живых, а если умрет, то на поле брани, где и должен умереть солдат. Но все подобные размышления не оправдают его от преднамеренного убийства со злым умыслом.
1. Иоаву был послан приказ поставить Урию в самое жаркое место сражения, а затем оставить и предать врагу (ст. 14,15). Такой план придумал Давид, чтобы избавиться от Урии, и он сработал, как и желал царь. Многие факторы усугубляли это убийство.
1. Оно было предумышленным. Давид потратил время, чтобы разработать его; и хотя у него было время, чтобы продумать его, ибо он подробно изложил его в письме, а также время, чтобы отменить его до того, как он был приведен в исполнение, но он не отказался от своего плана.
2. Он послал письмо через Урию, что было особенно подло и жестоко, ибо таким образом он сам становился соучастником собственной смерти. И парадокс заключался в том, что Давид испытывал злобу против человека, на которого мог положиться и поручить доставить письмо, смысл которого он не должен был знать.
3. Для осуществления плана использовались смелость и ревность Урии по своему царю и стране, а эти качества заслуживают величайшей хвалы и награды, в то время как на самом деле они сделали его более доступным для его кончины. Если бы Урия сам не стремился подвергать себя опасности, то благодаря занимаемому им высокому посту Иоаву вряд ли удалось бы поставить его в это опасное место; и тот факт, что этот благородный огонь должен был преднамеренно обратиться против него самого, был самым отвратительным примером неблагодарности.
4. Многие люди были виновны в этом грехе. Совершить преступление должен был Иоав, главнокомандующий, для которого кровь его воинов, особенно самых достойных, должна быть драгоценной; он сам и все, оставившие Урию (в то время как по совести они должны были поддерживать и помогать ему), также были виновны в его смерти.
5. Урия не мог погибнуть один, ибо он командовал отрядом, который подвергался опасности быть уничтоженным вместе с ним; так и оказалось; некоторые воины, среди которых были и слуги Давидовы (так они названы, дабы усугубить грех Давида, который слишком легкомысленно отнесся к их жизням), пали вместе с ним (ст. 17). Более того, это умышленное должностное преступление, в результате которого погиб Урия, должно было иметь фатальные последствия для всей армии и обязать руководство снять осаду.
6. Это должно было вызвать ликование и радость среди аммонитян заклятых врагов Бога и Израиля; это в высшей степени доставило бы им удовольствие. Давид молился о себе, чтобы не попасть в руки человеческие и ему не пришлось бегать от своих врагов (2Цар 24:13,14), но тем не менее посылает своего слугу Урию к аммонитянам, хотя тот не совершил никакого зла.
II. Иоав исполнил приказ. При следующей атаке города Урии было определено самое опасное место, при этом его ободрили, что если осажденные отобьют атаку, то на помощь ему придет Иоав. Уповая на это обещание, он смело бросился в атаку, но помощь не пришла, сражение оказалось жарким, и Урия был убит (ст. 16,17). Странно, что Иоав пошел на это, имея лишь письмо и не зная сути дела.
1. Но возможно, он предположил, что Урия виновен в каком-то страшном преступлении и Давид послал за ним, чтобы разобраться в нем, но так как не захотел наказывать его открыто, то решил предать смерти таким образом.
2. Иоаву пришлось пролить много крови, и мы можем предположить, как он был доволен, узнав, что Давид виновен в таком же злодеянии, и поэтому старался угодить ему, чтобы тот продолжал благоволить к нему. Довольно часто люди, совершившие плохие поступки, хотят получить одобрение от других, поступающих так же, особенно если это одобрение подкрепляется грехами людей, известных своей религиозностью. Или, возможно, Давид знал, что Иоав недолюбливал Урию и был бы рад разделаться с ним; в противном случае Иоав, узнав о причине, побудившей царя издать этот указ, мог бы оспорить его, ибо знал, как это делать (2Цар 19:5; 24:3).
III. Он послал отчет Давиду. Сразу же был отправлен посыльный с докладом об этом позорном поражении и о понесенных потерях (ст. 18).
1. Иоав предположил, что, дабы скрыть это дело, Давид притворится разгневанным его плохим руководством и спросит, почему они так близко подошли к стене (ст. 20);
неужели они не знают, что именно из-за этого Авимелех потерял свою жизнь (ст. 21)? Эта история (Суд 9:53), скорее всего, была изложена в книге, изданной в качестве части священной истории во время Самуила, и (следует отметить и похвалить за подражание) даже солдаты были хорошо осведомлены в ней и могли с легкостью цитировать истории писаний, а также использовать их для собственного назидания, чтобы не совершать те же поступки, которые имели фатальные последствия.
2. Он хитро велит посланнику смягчить эту новость, рассказав, что Урия Хеттеянин тоже убит, что давало ему широкое поле для домыслов, а через него и другим, что Давиду будет приятно услышать это; ибо убийство всегда выплывет. Когда люди совершают такие низменные поступки, то должны быть готовы к тому, что их будут порицать и о них будут сплетничать другие, даже их подчиненные. Посланник передал отчет так, как ему было велено (ст. 22-24). Он рассказал, что вначале осажденные внезапно атаковали их войска (они вышли к нам в поле), которые смело отразили их атаку (мы преследовали их до входа в ворота, то есть вынудили их быстро отступить в город), и закончил свой рассказ незначительным упоминанием об уничтожении некоторых воинов ударами, нанесенными с городских стен: «Умерли некоторые из рабов царя, в частности Урия Хеттеянин известный военачальник, который стоял первым в списке убитых».
IV. Давид выслушал отчет с тайной радостью (ст. 25). Пусть Иоав не огорчается, ибо Давид сам не огорчился. Он не винит своего полководца за неверную военную тактику и не считает, что они поступили неверно, подойдя так близко к стене; теперь, когда Урия убран с пути, все хорошо. Он достиг своей цели и может с легкостью воспринять известие о потере, приведя такое оправдание: «Меч пбядает иногда одного, иногда сего таковы превратности войны, в этом нет ничего необычного». Он повелел Иоаву в следующий раз усилить атакующий отряд, хотя сам в это время своим грехом ослаблял его и побуждал Бога проклясть эту кампанию. V. Вскоре царь женился на вдове. Насколько позволило время и требовал обычай, Вирсавия соблюдала церемонию оплакивания своего мужа (ст. 26), а затем Давид забрал ее к себе в дом в качестве жены, и она родила ему сына. Смерть не позволила Урии отмстить за оскорбление, но рождение сына, имевшее место слишком скоро после свадьбы, возвестило о преступлении. За грех всегда будет стыдно. Но это не было самым худшим, ибо дело, которое сделал Давид, было зло в очах Господа. Весь поступок с Уриею (как он назван в 3Цар 15:5) прелюбодеяние, ложь, убийство и, наконец, женитьба был неугоден Господу. Он доставил удовольствие себе, но вызвал недовольство Бога. Отметьте: Бог видит и ненавидит грех в своем народе; более того, чем ближе по своему исповеданию человек к Богу, тем более неугоден Ему его грех, ибо в грехах народа Божьего больше неблагодарности, предательства и позора, чем в грехах других. Поэтому никто не должен ободрять себя в грехе примером Давида, ибо те, кто грешит так же, как он, испытают на себе недовольство Бога, как и он. Так давайте благоговеть и не грешить, подражая его преступлению.
Предыдущая глава описала грех Давида, а данная описывает его покаяние. Хотя он пал, но не был окончательно отвержен, а благодаря Божьей благодати встал и обрел милость у Бога. В данной главе:
(I) он получает обличение от Бога через послание Нафана, которое представляло собой притчу, вынудившую его осудить себя (ст. 1-6);
объясняется смысл притчи, в которой Нафан обвиняет его во грехе (ст. 7-9) и выносит ему приговор (ст. 10-12). (II) Давид раскаивается и получает прощение с оговоркой (ст. 13,14). (III) Описывается болезнь и смерть ребенка и поведение царя, когда ребенок был жив и после его смерти (ст. 15-23);
и в том и в другом случае поведение Давида свидетельствовало об искренности его покаяния. (IV) Описывается рождение Соломона и благодатное послание Бога в его адрес, что свидетельствовало о его примирении с Давидом (ст. 24,25). (V) Описывается взятие Раввы (ст. 2631), что упоминается в качестве еще одного доказательства того, что Бог не обращался с Давидом соответственно его грехам.
Стихи 1-14. Похоже, прошло довольно много времени с того момента, как Давид согрешил с Вирсавией и когда раскаялся за совершенный грех, ибо когда Нафан был послан к нему, то ребенок уже родился (ст. 14). Из этого следует, что в течение девяти месяцев Давид оставался виновен во грехе и, насколько мне известно, не раскаивался в совершенном. Что же можно подумать о состоянии Давида на протяжении этого времени? Можем ли мы вообразить, что сердце никогда не терзало его и что он никогда тайно не оплакивал свой грех перед Богом? Мне хотелось бы надеяться, что так и было и что Нафан был послан к нему сразу после рождения ребенка, когда благодаря этому событию факт согрешения стал известен и о нем стали говорить, дабы заставить его открыто исповедать грех ради славы Бога и для назидания других и чтобы он мог получить через Нафана прощение с определенными ограничениями. Но мы можем вполне предположить, что на протяжении этих девяти месяцев он был временно лишен своих утешений и благодатей и его общение с Богом было прервано; безусловно, что на протяжении всего этого времени он не написал ни одного псалма, его гусли оставались расстроенными, а душа была похожа на дерево зимой, которое имеет жизнь только в корне. Поэтому после посещения Нафана он молится: «Возврати мне радость спасения Твоего и отверзи уста мои» (Пс 50:14,17). Давайте рассмотрим следующее: I. Бог отправил к нему посланника. Последние слова предыдущей главы сказали, что поступок Давида не понравился Господу, и можно было подумать, что Господь пошлет врагов, чтобы они напали на него, ужасы, которые овладели бы им, и посланников смерти, которые завладели бы им. Но нет, Бог посылает ему пророка Нафана его верного и доверенного друга, чтобы тот наставил и дал ему совет (ст. 1). Давид не посылал за Нафаном (хотя раньше у него не было такого весомого повода для покаяния, как теперь), а Бог послал Нафана к Давиду. Отметьте: хотя Бог может допустить, чтобы Его народ впал в грех, но Он не позволит ему оставаться в нем. Он, отвратившись, пошел по пути своего сердца, ибо если его предоставить самому себе, то оно будет блуждать бесконечно. «Но, говорит Бог, Я видел пути его, и исцелю его» (Ис 57:17,18). Он посылает за нами еще до того, как мы начинаем искать Его, в противном случае мы остались бы заблудшими. Через пророка Нафана Бог послал Давиду извещение о том, что у Него есть добрые намерения в его адрес (2Цар 7:4), а теперь той же рукой Он посылает ему гневное послание. Слово Бога из уст служителя нужно принимать независимо от того, несет ли оно ужас или утешение. Нафан был послушен небесному видению и отправился по поручению Бога к Давиду. Он не сказал: «Давид согрешил, и я больше не приближусь к нему». Нет, не считайте его за врага, а вразумляйте, как брата (2Фес 3:15). Он не сказал: «Давид царь, и я не осмеливаюсь порицать его». Нет, раз Бог послал его, то он держал лицо свое, как кремень (Ис 50:7).
II. Послание, переданное через Нафана, должно было обличить его.
1. Он достиг своей цели с помощью притчи, которую Давид воспринял как жалобу пророка на одного из его подданных, обидевшего бедного соседа, которая излагалась для того, чтобы возместить ущерб и наказать обидчика. Похоже, раньше Нафан приходил с такими поручениями, и поэтому его приход не вызывал подозрений. Кто имеет влияние на сильных мира сего и имеет свободный доступ к ним, тот должен ходатайствовать об обиженных, чтобы в их случае восторжествовала справедливость.
(1) Нафан рассказал, как несправедливо поступил некий богач по отношению к своему честному соседу, который не мог соперничать с ним: «У богатого было очень много мелкого и крупного скота» (ст. 2), а бедняк имел только одну овечку так несправедливо делится богатство в этом мире; тем не менее безграничная мудрость, праведность и милость подобным образом распределяют его, чтобы богатый мог научиться благотворительности, а бедный удовлетворенности. У бедняка была всего лишь одна овечка, одна маленькая овечка, ибо он не имел средств купить или содержать больше. Она выросла у него вместе с детьми его (ст. 3), он любил ее, и она постоянно находилась рядом с ним. Когда богачу понадобилась овечка, чтобы угостить друга, то он насильно забрал у бедняка его овечку и использовал в пищу (ст. 4). Причиной подобного поступка, возможно, была его алчность, ибо он не хотел использовать овцу из своего стада, но скорее любовь к изысканной еде, ибо он вообразил, что овечка, за которой так заботливо ухаживали, кормили и поили вместе с детьми, имела более нежное мясо, чем овцы в его стаде, и принесла бы большее удовольствие.
(2) Тем самым пророк показал, какое зло он совершил, согрешив и став виновным в совращении Вирсавии. У него было много жен и наложниц, которых он держал на расстоянии, как богач держал свои стада на полях. Если бы у него была всего одна овца и она была бы так же дорога для него, как овечка для бедняка, как любезная лань и прекрасная серна, то груди ее упояли бы его во всякое время (Прит 5:19) и он не поступил бы с ней таким образом. Брак это средство от блуда, но этого нельзя сказать о многоженстве, ибо если один раз нарушить закон о единстве, то будет трудно обуздать похоть, одержавшую победу. Урия, как и бедняк, имел только одну жену, которая была ему так же дорога, как его душа, и она всегда оставалась близкой для него, ибо у него не было другой; он не желал другой женщины, чтобы она была близкой для него. Нечестивое воображение, склонность или желание, как путник или странствующий человек (как объясняет это епископ Патрик на основании трудов иудейских толкователей), вошло в сердце Давида, и хотя он вполне мог удовлетворить его с одной из своих жен, но на самом деле его устраивала только возлюбленная жена Урии. Одни обращают внимание, что подобное нечестивое желание называется путником, ибо в самом начале оно является именно таковым, но со временем становится гостем, а потом и хозяином дома, ибо тот, кто назван странником в начале стиха (ст. 4), назван человеком (мужем) в его конце. Но другие полагают, что в душе Давида похоть была всего лишь странником, который остался на одну ночь; она не пребывала в ней постоянно и не царствовала там.
(3) Благодаря этой притче он вынудил Давида вынести приговор самому себе, ибо царь полагал, что эта ситуация существовала реально, и не сомневался в ее истинности, раз услышал ее от самого Нафана; поэтому он сразу осудил обидчика и вынес ему приговор, подтвержденный клятвой (ст. 5,6). [1] За то, что он несправедливо отнял овечку, он должен вернуть вчетверо больше согласно закону (Исх 22:1) четыре овцы за овцу. [2] За его деспотизм и жестокость, за удовольствие, которое он получал, обижая бедного человека, его нужно было предать смерти. Если бедняк крал у богатого, чтобы насытить душу свою, когда он голоден, то должен был возместить нанесенный ущерб, даже если для этого ему придется отдать все имущество дома своего (Прит 6:30,31);
(Соломон также сравнивает с этим грехом грех прелюбодеяния, Прит.30-32);
но если богатый человек крадет ради воровства, а не из-за нужды, если он делает это, чтобы развлечься, только для того, чтобы выглядеть всесильным и неконтролируемым, то заслуживает смерти, ибо для него возмещение убытков не наказание, и ничего ему не стоит. Если приговор казался слишком суровым, то это следовало приписать жестокости, которая была присуща Давиду в то время, когда он оставался виновным во грехе и еще не обрел милость.
2. Пророк закончил разговор разъяснением смысла притчи. В начале притчи он показал свое благоразумие насколько необходимо благоразумие при обличении. Он хорошо все устроил, раз, как в данной ситуации, обидчик обличил и осудил до того, как осознал, что это касается его самого. Но в данной ситуации, объясняя смысл притчи, Нафан демонстрирует свою верность и обращается с Давидом просто и откровенно, словно он простой человек. Он просто говорит: «Ты тот человек, совершивший это зло и другое, намного большее, своему соседу, поэтому, согласно тобой вынесенному приговору, ты заслуживаешь смерти и будешь судим по словам уст твоих. Заслужил ли смерти богач, взявший овечку соседа? Так почему ее не заслужил ты, взявший жену своего соседа? Хотя богач взял овцу, но он не лишил жизни ее владельца, как это сделал ты, и поэтому ты еще больше заслуживаешь смерти». Теперь он говорил непосредственно от Бога и во имя Его. Он начал так: «Так говорит Господь, Бог Израилев»', это имя было священным и уважаемым для Давида, и поэтому он был внимателен. Теперь Нафан говорил не как проситель о бедном человеке, а как посланник великого Бога, Который нелицеприятен.
(1) Бог через Нафана напомнил Давиду, какие великие дела и какие планы Он имел для него, когда помазал его царем и сохранил для царства (ст. 7), когда дал ему власть над домом и семьей его предшественника, над всеми другими, которые были его начальниками; одним из них был Навал. Он дал ему дом Израилев и дом Иудин. В его распоряжении были богатства царства, и каждый подданный с готовностью повиновался ему. Более того, Бог был готов дать ему все, чтобы сделать его жизнь легкой: «Я прибавил бы тебе еще больше» (ст. 8). Посмотрите, как щедр Бог в своих дарах; в Нем мы ни в чем не ограничены. Даже там, где Он дает много, Он готов дать еще больше. Щедрость, которую Бог проявляет для нас, в значительной степени усугубляет наше недовольство и желание иметь запретный плод. Неблагодарным можно назвать того, кто жаждет получить запрещенное Богом, раз нам позволено молиться о том, что Бог пообещал, и этого достаточно.
(2) Он обвиняет Давида в том, что, согрешив, он в высшей степени оказал презрение к божественной власти: «Зачем же ты (злоупотребляя царским достоинством и властью) пренебрег словом Господа?» (ст. 9). Порочность греха заключается в том, что он не придает значения божественному закону и Законодателю, словно его требования неважны, заповеди пустячны, а угрозы не представляют опасности; отсюда берет начало грех. Хотя ни один человек не отзывался более почтительно о законе Божьем, чем Давид, но в данном случае его справедливо обвиняют в презрении к нему. Его грех прелюбодеяния с Вирсавией, который зачал зло, здесь не упоминается, возможно, так как он уже был обличен в нем, но [1] дважды упоминается убийство Урии: «Урию Хеттеянина ты поразил мечом, более того (что вызывает еще большее отвращение), не мечом, а пером, повелев поставить его на передовую линию сражения». Кто замышляет зло и велит его сделать, тот в той же степени виновен в нем, как и сотворившие его. Повторение усугубляет этот факт: «Его убил ты мечом Аммонитян необрезанных врагов Бога и Израиля». [2] Подобным образом дважды упоминается его женитьба на Вирсавии, потому что он думал, что в этом нет ничего плохого (ст. 9,10): «Ты жену его взял себе в жену». Женитьба на той, кого он раньше совратил и чьего мужа он убил, было оскорблением для брачного постановления, ибо это не только смягчало, но и в определенном смысле освящало подобные мерзости. Поступив подобным образом, он пренебрег словом Господа (как написано в иудейском переводе): не только в общем Его заповедью, которая запрещала подобные вещи, но и в частности словом обетования, которое Бог несколько ранее послал ему через Нафана, где говорилось о том, что он будет строить Ему дом. Если бы Давид должным образом оценил и испытал благоговение перед этим священным обетованием, то подобным образом не осквернил бы свой дом похотью и кровью.
(3) Он угрожает, что наказание за этот грех коснется всей его семьи (ст. 10): «Не отступит меч от дома твоего во веки ни в твое время, ни впоследствии, а большую часть своей жизни ты и твои потомки будут воевать». Возможно, эти слова указывают на массовое убийство его сыновей, Амнона, Авессалома и Адонии, которые падут от меча. Бог пообещал, что не отнимет милости от него и его дома (2Цар 7:15), а здесь угрожает, что меч не отступит от него. Как же милость и меч смогут сосуществовать друг с другом? Так может быть: когда в течение длительного времени сильным страданиям подвергаются те, кто, тем не менее, не лишен благодати завета. Основанием для этого решения послужило то, что он пренебрег Богом. Отметьте: кто пренебрегает словом и законом Бога, тот презирает самого Бога и будет невысоко оценен. В частности, ему грозят: [1] что его дети будут его печалью: «Я воздвигну на тебя зло из дома твоего». Грех приносит горе в семью, и один грех часто становится наказанием за другой. [2] Что его жены будут его позором и что самым неподобающим образом они будут публично осквернены перед всем Израилем (ст. 11,12). Не сказано, что это сделает его сын, дабы исполнению этой угрозы не воспрепятствовало слишком прямое предсказание; но это сделал Авессалом по совету Ахитофела (2Цар 16:21,22). Кто осквернил жену ближнего, того жена будет осквернена, ибо обычно так наказывается согрешивший, что следует из проклятия Иова (Иов 31:10): «Пусть моя жена мелет на другого» и угрозы из Книги Осии 4:14. Грех был совершен тайно и тщательно скрывался, а наказание должно быть публичным, и о нем должно быть повсеместно возвещено к стыду Давида, чей грех в отношении Урии, совершенный много лет назад, впоследствии вспомнится, и о нем будут говорить. Как лицо соответствует своему изображению в зеркале, так наказание часто соответствует греху; кровь за кровь и нечистота за нечистоту. Так Бог показывает, насколько Он ненавидит грех даже среди Своего народа, и что везде, где Он находит его, грех не остается ненаказанным.
3. После этого Давид искренне раскаялся. Он не сказал ни слова, чтобы оправдать себя или смягчить свой грех, а открыто признал: «Согрешил я пред Господом» (ст. 13). Возможно, он сказал больше по этому вопросу, но этого было достаточно, чтобы показать, что слова Нафана истинно смирили его и он покорился обличению. Он признает свою вину: «Согрешил я» и усугубляет ее: «Согрешил я пред Господом»', это основная тема псалма, написанного по этому поводу (Пс 50:6): «Тебе, Тебе единому согрешил я».
4. Так как Давид искренно раскаялся, то был прощен, но с оговоркой. Когда Давид сказал: «Согрешил я», и Нафан увидел, что он искренне раскаялся, то:
(1) Во имя Бога заверил, что его грех прощен: «Господь снял с тебя грех твой и больше не смотрит на тебя мстительным глазом; ты не умрешь, то есть не умрешь вечной смертью и не будешь навсегда отринут Богом, хотя именно это произошло бы, если бы ты не оставил свой грех, поэтому наказание отменяется». Он не придет на суд в этом заключается природа прощения. «Твое беззаконие не станет твоей вечной гибелью. Меч не отступит от дома твоего, но [1] он не истребит тебя; ты сойдешь в могилу в мире». Давид, как прелюбодей и убийца, заслуживал смерти, но Бог не уничтожит его, хотя справедливо мог бы сделать это. [2] «Хотя все дни жизни своей ты будешь наказываем Господом, но не будешь осужден с миром». Посмотрите, как быстро Бог готов простить грех. Возможно, именно на этот пример ссылается Давид (Пс 31:5): «Я сказал: «исповедаю Господу преступления мои», и Ты снял с меня вину греха моего». Пусть большие грешники не отчаиваются в том, что смогут обрести милость у Бога, если истинно покаются, ибо Кто Бог, как Ты, прощающий беззаконие?
(2) Тем не менее он выносит смертный приговор ребенку (ст. 14). Посмотрите на всемогущую власть Бога! Виновные родители остаются в живых, а невинное дитя умирает; но все души принадлежат Ему, и Он может, если Ему хочется, прославить Себя в Своих творениях. [1] Своим грехом Давид причинил вред чести Бога; он подал повод врагам Господа хулить Его. Нечестивцы того поколения язычники, идолопоклонники, богохульники радовались падению Давида и говорили плохо о Боге и Его законе, увидев виновным в этих чудовищных преступлениях человека, прославлявшего Бога и Его закон. «Вот какими являются люди, исповедующие их! Это тот человек, который молится и поет псалмы и кажется благочестивым! Что же хорошего в его обрядах, если они не останавливают его перед прелюбодеянием и убийством?» Они могли бы спросить: «Разве Саул не был отвержен за меньший проступок? Так почему Давид продолжает жить и царствовать?», не задумываясь о том, что Бог смотрит не так, как человек, а исследует сердце. И до сего времени есть люди, которые из-за примера Давида порицают Бога и ожесточаются во грехе. И хотя правда, что ни один человек не может говорить плохо о Боге, Его слове и Его путях из-за Давида и, поступая таким образом, они совершают грех, тем не менее с него будет взыскано за то, что он положил на их пути этот камень преткновения и дал если не пример, то повод для порицания. Отметьте: в позорных грехах тех, кто исповедует религию и родство с Богом, присутствует великое зло, ибо тем самым они дают повод врагам Бога и религии для порицания и хулы (Рим 2:24). [2] Поэтому Бог явит Свою славу, продемонстрировав Свое недовольство Давидом из-за его греха, и покажет миру, Что хотя Он любит Давида, но ненавидит грех; и Он решил сделать это, наказав смертью ребенка. Домовладелец может наложить арест на любое помещение, какое ему захочется. Возможно, болезнь и смерть младенцев в то время не были таким частым явлением, как в наши дни, и поэтому данное событие считалось необычным и послужило доказательством недовольства Бога; в Слове Он часто говорил, что наказывает детей за грехи отцов.
Стихи 15-25. Нафан, передав свое послание, не остался при дворе, а отправился домой, возможно, чтобы помолиться о Давиде, которому он только что проповедовал. Бог, использовав его в качестве инструмента, который должен привести Давида к покаянию, и как глашатая милости и суда, почтил служение и возвеличил слово Свое превыше всякого имени Своего. Давид назвал одного из своих сыновей, рожденных Вирсавией, Нафаном в честь пророка (1Пар 3:5), и от этого сына произошел Христос великий Пророк (Лук 3:31). Когда Нафан ушел, то Давид, скорее всего, тоже удалился и сочинил Псалом 50, в котором (имея уверенность в том, что его грех прощен) он ревностно молится о прощении и сильно оплакивает свой грех, ибо истинно раскаявшиеся грешники только тогда устыдятся своих дел, когда Бог прощает им все (Иез 16:63). В данных стихах описывается:
I. Болезнь ребенка: «И поразил Господь дитя, и оно заболело»; возможно, это были судороги или какая-то другая ужасная болезнь (ст. 15). Болезнь и смерть младенцев, не согрешивших подобно преступлению Адама, особенно когда этому сопутствуют печальные обстоятельства, являются весомым доказательством первородного греха, в котором мы все зачаты.
II. Знак Божьего недовольства смирил Давида, и он ходатайствовал перед Богом о жизни ребенка (ст. 16,17): «Имолился Давид и постился и провел всю ночь, лежа на земле», не позволяя своим придворным ни кормить, ни помочь ему. Это было доказательством искренности его покаяния, ибо (1) благодаря этому стало очевидно, что он был готов нести позор за свой грех иметь постоянно его перед глазами или быть все время порицаемым за него, так как если бы этот ребенок остался в живых, то был бы постоянным напоминанием о нем для Давида и других; поэтому царь не желал его смерти (чего многие хотели бы в подобной ситуации) и ревностно молился о жизни ребенка. Истинно раскаявшиеся грешники терпеливо несут бесславие юности своей и своих юношеских похотей (Иер 31:19).
(2) В этом проявился его сострадательный дух и великое участие по отношению к маленьким детям, даже собственным, которое редко присуще мужчинам и особенно воинам; это был еще один знак смиренного и сокрушенного духа. Кто раскаивается, тому присуще сострадание.
(3) Тем самым он раскрыл великую заботу о другом мире, что послужило доказательством покаяния. Нафан сказал ему, что ребенок обязательно умрет, но пока он жив и о нем можно молиться, он ревностно ходатайствовал о нем перед Богом: в основном (как мы можем предположить), чтобы его душа была спасена и счастлива в ином мире и чтобы этот грех не отразился на ребенке и из-за него его участь в будущем состоянии не стала хуже.
(4) Тем самым он раскрыл, что в нем присутствует святой страх перед Богом и Его недовольством. Он выступал против смерти ребенка прежде всего на том основании, что это был знак Божьего недовольства им и его домом и этот удар наносился для исполнения угрозы; поэтому он ревностно молился, чтобы, если на это будет воля Божья, ребенок остался жив, ибо для него это будет знаком примирения Бога с ним. Господи, не во гневе Твоем наказывай меня (Пс 6:2).
III. Смерть ребенка. На седьмой день дитя умерло (ст. 18). Ребенку было семь дней отроду, и поэтому он был необрезан; возможно, этот факт Давид истолковал как еще один знак Божьего недовольства, раз он умер до того, как на него распространилась печать завета; тем не менее из-за этого он не начал сомневаться в том, что дитя будет счастливо, ибо привилегии завета не зависят от печати. Слуги Давида, которые судили о нем по себе, боялись сказать ему, что умер младенец, решив, что тогда он придет в особое волнение, и поэтому он не знал о смерти ребенка, пока не спросил (ст. 19).
IV. Поразительное спокойствие и хладнокровие Давида, когда он понял, что ребенок умер. Обратите внимание:
1. Что он сделал.
(1) Он перестал скорбеть, умылся и помазался, велел принести чистую одежду, чтобы в приличном виде предстать перед Богом в доме Божьем.
(2) Он пошел в дом Господень и молился, как Иов, когда услышал о смерти своих детей. Он пошел туда, чтобы признать в наказании руку Божью, смириться под ней, подчиниться святой воле Бога в этом наказании и поблагодарить Его за то, что он сам был пощажен, а его грех прощен, чтобы помолиться и попросить Бога больше не противодействовать ему и не возбуждать всего Своего гнева. Злостраждает ли кто? Пусть молится. Плач не должен препятствовать молитве.
(3) Возвратившись домой, он подкрепился как человек, который благодаря религии обрел преимущество в день страданий, ибо после того, как помолился, он ел, и лицо его уже не было печальным.
2. Как он объяснил свое поведение. Его слугам казалось странным, что он так сильно страдал из-за болезни младенца и так легко воспринял известие о его смерти, и они спросили его о причине такого поведения (ст. 21). В своем ответе он очень просто объяснил его.
(1) Пока ребенок был жив, он думал, что его обязанность домогаться благоволения Бога для него (ст. 22). Конечно, Нафан сказал, что дитя умрет, но, насколько ему известно, эта угроза была приведена с условием, как и угроза в адрес Езекии; и, видя великое смирение и слыша ревностную молитву, Богу, Который часто слышал голос его плача, может быть угодно отменить приговор и пощадить дитя. Кто знает, не помилует ли меня Господь? Бог позволяет нам быть ревностными, молясь Ему об особых благословениях, исходя из упования на Его силу и милость, хотя у нас и нет четкого обетования, на котором мы можем основывать надежду; мы не можем быть уверены, но давайте молиться, ибо кто знает, не помилует ли нас Господь в том или ином случае? Когда наши родственники и друзья заболевают, то многого может добиться молитва веры; пока есть жизнь, есть надежда, а пока есть надежда есть место для молитвы.
(2) Теперь, когда ребенок умер, он подумал, что должен быть удовлетворен тем, как божественное провидение распорядилось в данной ситуации (ст. 23): «А теперь зачем же мне поститься?» Два фактора ограничивали его скорбь: [1] «Я не могу возвратить его; оно не возвратится ко мне». Когда человек умер, то о нем бесполезно молиться; и наши слезы не могут принести ему пользы. Мы не можем ни выплакать, ни отмолить их обратно к жизни. Так зачем же нам поститься? К чему такая трата? Тем не менее Давид постился и плакал об Ионафане, когда тот умер, чтобы почтить его. [2] «Я пойду к нему». Во-первых, к нему в могилу. Размышления о собственной смерти должны смягчать скорбь при смерти наших родственников. Таков жребий всех; вместо того чтобы скорбеть об их смерти, нам следует задуматься о собственной, и какой бы потерей их смерть ни была для нас сейчас, мы тоже скоро умрем и отправимся к ним. Во-вторых, к нему на небеса, в состояние блаженства, ожидания которого в некоторой степени были присущи даже святым Ветхого Завета. У благочестивых родителей есть весомый повод надеяться, что с душами их детей, умерших в младенчестве, все будет хорошо в другом мире, ибо обетование для нас и наших потомков исполнится в том случае, если мы не будем запирать свою дверь, как младенцы. Favores sunt ampliandi Полученные милости должны производить надежду на лучшее. Бог называет Своими детьми тех, кто был рожден для Него; и если они Его, то Он спасет их. Это должно утешить нас, когда смерть забирает у нас детей: они лучше обеспечены делом и богатством, чем если бы остались в этом мире. Скоро мы будем с ними и больше не расстанемся. V. Рождение Соломона. Хотя Бог был недоволен женитьбой Давида на Вирсавии, но не потребовал развестись с ней; более того, она родила ему сына, которому было передано право на царство. Безусловно, Вирсавия сильно страдала от осознания своего греха и знаков Божьего недовольства. Но так как Бог вернул Давиду радость спасения, то он сам утешил ее теми же утешениями, которыми Бог утешил его (ст. 24): «И утешил Давид Вирсавию». Они оба заслужили утешение и знаки Божьего примирения.
1. Поэтому Своим провидением Бог дал им сына, но не так, как в первый раз, когда Он дал его во гневе и забрал в ярости; теперь ребенок был дан им с милостью и записан среди живущих в Иерусалиме. Родители назвали его Соломон мирный, ибо его рождение было знаком того, что Бог в мире с ними, ибо ему по наследству передавалось процветание и суждено было стать прообразом Христа Князя мира. Бог забрал у них одного сына, но вместо него теперь дал другого, как был дан Сиф вместо Авеля (Быт 4:25). Так Бог уравновешивает скорби Своего народа утешениями, которые они получают от того же, чем Он раньше поражал их, противопоставляя одно другому. Давид очень терпеливо подчинился воле Бога, когда умер его сын, и теперь Бог к его радости щедро возместил эту потерю рождением второго ребенка. Чтобы иметь утешение от творений, которое продолжалось бы или возобновлялось для нас, или получать возмещение потерь каким-либо другим путем, мы должны с готовностью отказаться от них ради Бога.
2. Поэтому Бог Своей благодатью признал и оказал благоволение этому сыну: Господь возлюбил его (ст. 24) и через пророка Нафана велел назвать Иедидиа возлюбленный Богом (ст. 25);
и хотя это было потомство преступников (ибо таковыми были Давид и Вирсаия), но так хорошо был составлен завет, согласно которому по праву передавался венец, что он очищал от позора и порочности, передаваемой кровью, символизируя тем самым, что те, которые по своей природе были сынами гнева и неповиновения, благодаря завету благодати не только примирятся с Богом, но и будут Его любимцами. Даже его имя было прообразом Иисуса Христа благословенного Иедидиа, Сына Божьей любви, в адрес Которого Бог не один раз возвестил: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение».
Стихи 26-31. Данные стихи описывают покорение Раввы и других городов аммонитян. Хотя эти события описываются после рождения ребенка Давида, но скорее всего они произошли значительно раньше, вскоре после смерти Урии, возможно, в те дни, когда Вирсавия скорбела о нем. Обратите внимание:
(1) что Бог был очень милостив, дав Давиду успех в борьбе против его врагов как раз в то время, когда шла война, несмотря на грех, в котором он был виновен, и то, как нечестиво он использовал меч сынов аммонитских для убийства Урии. Впредь Бог мог вполне справедливо сделать этот меч казнью для Давида и его царства; тем не менее Он сокрушает его и дарует победу мечу Давида еще до его покаяния, дабы благость Божья привела его к покаянию. У Давида были весомые основания признать, что Бог не по грехам его воздал ему (Пс 102:10).
(2) Что Иоав действовал славно и отважно, ибо, когда он овладел царственным городом, где находился дворец и запасы воды, которой снабжался весь город (и поэтому, перекрыв обеспечение города водой, он вынудил бы их сдаться), то послал за Давидом, чтобы он завершил это великое сражение и ему досталась слава победителя (ст. 26-28). Тем самым он показал, что является верным слугой и ищет прежде всего славы своего господина, а своей славы только в качестве его подчиненного, оставив пример для всех слуг Господа Иисуса, чтобы в своих действиях они стремились прославить Его. Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу.
(3) Что Давид был слишком высокомерным и суровым в данной ситуации, а не смиренным и мягким, каким должен бы быть. [1] Похоже, ему очень хотелось завладеть венцом царя аммонитского (ст. 3О). Так как он представлял собой большую ценность из-за драгоценных камней, вставленных в него, то Давид водрузил его себе на голову, хотя лучше было бы бросить его к ногам Бога и, осознавая собственную вину, положить свои уста в прах. Сердце, искренне смирившееся из-за греха, безразлично к мирской славе и смотрит на нее со святым презрением. [2] Похоже, он был слишком суров к своим военным узникам (ст. 31). Взяв город штурмом, после того как тот упорно отражал длительную и дорогостоящую осаду, он поступил бы достаточно сурово, если бы предал мечу всех, кто оказался с оружием в руках во время сражения; но он предал их жестоким мучениям, хладнокровно уничтожив позже пилами и молотилками, которые разорвали их на куски. Он поступил недостойно для того, кто, взойдя на престол, пообещал петь не только суд, но и милость (Пс 100:1). Если бы он так поступил только с теми, кто оскорбил его посланников, советовал и помогал при этом, что было нарушением закона, то тогда подобный поступок рассматривался бы как акт необходимой справедливости ради устрашения других народов; но такое чрезмерно жестокое наказание всех городов сыновей аммонитских (т.е. гарнизонов или отрядов солдат, находившихся в этих городах) свидетельствовало о том, что сердце Давида еще не смягчилось благодаря покаянию, в противном случае сосуды его сострадания не были бы так плотно закрыты. Это было знаком того, что он еще не обрел милость, в противном случае он бы с готовностью оказал милость.
Праведный Бог недавно сказал Давиду через пророка Нафана, что для наказания его за грех в отношении Урии Он воздвигнет на него зло из дома его (2Цар 12:11). И уже в следующей главе мы читаем о том, как это зло начиналось: с этого момента к нему приходили беды одна за другой, что сделало вторую часть его правления менее славной и благоприятной, чем первая. Так Бог наказывал его жезлом человеческим, в то же время заверяя, что милости Своей не отнимет от него. Грехами Давида были прелюбодеяние и убийство, и эти же грехи стали грехами его детей (Амнон соблазнил свою сестру Фамарь, а Авессалом убил своего брата Амнона) и началом его наказания, особенно скорбным потому, что у него были основания опасаться, что его плохой пример подтолкнул их к этому нечестию. Данная глава описывает:
(I) как Амнон насильно овладел Фамарью; в этом ему помог родственник Ионадав, который подсказал, как можно подло добиться своей цели (ст. 1-20). (II) За это Авессалом убил Амнона (ст. 21-39). Обе ситуации сильно огорчили Давида, особенно потому что он невольно стал их соучастником, послав Фамарь к Амнону, а Амнона к Авессалому.
Стихи 1-20. Данные стихи описывают отвратительное злодеяние Амнона, изнасиловавшего свою сестру поступок, о котором невозможно говорить не краснея, раз человек может быть настолько ничтожным, особенно сын Давида. У нас есть основания полагать, что нечестивый характер Амнона проявился и в других случаях; и если бы он не оставил Бога, то никогда не был бы предан таким порочным склонностям. Благочестивые родители часто страдают из-за нечестивых детей, ибо благодать не передается с кровью, как порочность. Нигде не написано, что дети Давида подражали ему и вместе с ним участвовали в поклонении, но они пошли по его неверным шагам, поступали намного хуже отца и не каялись. Родители не знают, к каким фатальным последствиям может привести детей их плохой пример. Обратите внимание на грех Амнона.
I. Дьявол, как нечистый дух, вложил в его сердце похоть по отношению к сестре Фамари. Красота является сетью для многих; так было и с ней. Она была красивой, и Амнон захотел овладеть ею (ст. 1). Поэтому у людей, обладающих исключительной красотой, нет оснований гордиться ею, а есть повод быть бдительными. Похоть Амнона была:
(1) противоестественной по своей природе. Это была похоть к сестре, и человеческая совесть поражается и не может думать об этом без ужаса. Порочной природе человека присущ дух противоречия, который продолжает желать запретный плод: чем более строгий запрет положен, тем более страстно его желают. Как он мог думать о том, чтобы лишить целомудрия и чести ту женщину, которую, как брат, должен был защищать? Но зло настолько порочно, что легко находит доступ к неосвященному и неохраняемому сердцу, предоставленному самому себе.
(2) Весьма обременительной для него самого. Мысль о том, чтобы лишить ее целомудрия, настолько беспокоила его (ибо невинное общение с ней ему было позволено), что он не мог дождаться подходящей ситуации и заболел (ст. 2). Плотские похоти являются наказанием и не только восстают на душу, но и враждуют против тела и являются гнилью для костей. Посмотрите, какому суровому господину служат грешники и каким тяжелым является его ярмо.
II. Дьявол, как коварный змей, вложил в его голову план осуществления этого нечестивого замысла. У Амнона был друг (которого он так называл, но на самом деле это был его враг), родственник, имевший больше крови Давида (ибо являлся его племянником), чем его духа, человек коварный, искусный в осуществлении нехороших планов и интриг подобного рода (ст. 3).
1. Он обратил внимание, что Амнон выглядит болезненным, и, являясь человеком проницательным, пришел к выводу, что тот страдает от любви (ст. 4);
он спросил его: «Отчего ты так худеешь с каждым днем, сын царев? Почему ты, старший сын царя и наследник венца, чахнешь?
(1) В твоем распоряжении весь царский двор, чтобы развлекать тебя; так развеселись и прогони печаль, какой бы ни была ее причина». Удовлетворенность и утешение не всегда можно найти в царских дворцах. У нас есть больше оснований задать вопрос удрученным и безутешным святым, которые являются сыновьями Царя царей и наследниками венца жизни: «Почему они подобным образом худеют с каждым днем?»
(2) «Как владыка, ты имеешь право повелевать и требовать всего, что желаешь; так используй свою власть и удовлетвори свое желание. Не изнемогай изза отсутствия того, чем ты, как царский сын, можешь обладать, независимо от того, законно это или нет. Quicquid libet licet Твоя воля закон». Похожие слова Иезавель говорила Ахаву в подобной ситуации (3Цар 21:7): «Разве не ты царствуешь в Израиле?» (англ.пер.). Злоупотребление властью является самым опасным искушением для владык.
2. Амнон был достаточно бесстыдным, чтобы признаться в своей нечестивой похоти, неверно называя ее любовью: «Фамарь люблю я». И тогда Ионадав подсказал ему, как можно осуществить его план (ст. 5). Если бы он действительно был другом Амнона (каким называл себя), то изумился бы, услышав о таком ужасном нечестии; он бы объяснил, насколько это желание порочно, какое оскорбление наносит он Богу и какой вред причиняет своей душе, лелея подобные мысли, какие фатальные последствия грозят ему, если он будет продолжать думать и осуществит свое намерение; он бы использовал хитрость, чтобы разубедить Амнона преследовать свою цель, порекомендовав ему других девиц, на которых он мог жениться по закону. Но, похоже, он не был удивлен сложившейся ситуацией, не возражал, что это противозаконно или трудно, что это может опозорить его и вызвать недовольство отца, а изложил ему свой план, как можно устроить, чтобы Фамарь оказалась у его постели и он мог осуществить задуманное. Отметьте: весьма печально положение тех, чьи друзья, вместо того чтобы увещевать и обличать, льстят и подталкивают их на греховных путях, советуют и ободряют поступать нечестиво. Вот что посоветовал этот человек. Амнон и так был болен, но при этом ходил, а должен был притвориться настолько больным (а его бледный вид подтвердит это притворство), что не может ходить, а из-за отсутствия аппетита может есть только то, чего пожелает его фантазия. Он должен отвергать изысканную пищу (Иов 33:20) и наилучшие царские яства; единственное, что он может вкусить, это еда, приготовленная рукой его сестры Фамари.
3. Амнон последовал наставлениям друга и добился присутствия Фамари: он притворился больным (ст. 6). Так он сел в засаде, как лев в логовище, чтобы схватить бедного и увлечь в сети свои (Пс 9:29-3 1). Давид всегда любил своих детей и беспокоился, когда кто-то из них болел; и как только он узнал, что Амнон заболел, так сразу пришел навестить его. Пусть родители на его примере научатся быть нежными со своими детьми и сострадать им. Обычно больное дитя утешает мать (Ис 66:13), но и отец не должен оставаться безучастным. Мы можем предположить, что, придя навестить сына, Давид дал ему хороший совет, как правильно использовать свои страдания, и помолился с ним, но это не изменило его нечестивую цель. Прощаясь, снисходительный отец спросил: «Нет ли у тебя какой-либо просьбы, которую я мог бы удовлетворить?» «Есть, господин, ответил лгун, мой желудок настолько слаб, что я не могу ничего есть, кроме лепешек, приготовленных моей сестрой Фамарью; и я не смогу насытиться, если не увижу, как она будет делать их; они принесут мне больше пользы, если я буду есть их из ее рук». Давид не увидел оснований подозревать его в нечестивых намерениях. Бог закрыл его сердце и не дал разумения в этом вопросе. Поэтому царь сразу повелел Фамари навестить своего больного брата (ст. 7). Он сделал это простодушно, но позже, безусловно, вспоминал об этом с большим сожалением. Фамарь так же наивно отправилась в покои брата, не опасаясь плохого обращения (почему она должна была ожидать этого от своего больного брата?) и не считая это ниже своего достоинства, повинуясь отцу и из любви к брату (хотя он был наполовину ее братом), чтобы поухаживать за ним (ст. 8,9). Хотя она была царской дочерью и отличалась красотой (ст. 1) и красивой одеждой (ст. 18), тем не менее не считала недостойным для себя занятием месить тесто и печь лепешки; да она и не смогла бы этого сделать сейчас, если бы не делала раньше. Умение хорошо вести домашнее хозяйство не унижает достоинство самых знатных дам, и они не должны считать это для себя унижением. Добродетельная жена, муж которой сидит среди старейшин, с охотою работает своими руками (Прит 31:13). Нынешние времена не лишены подобных примеров, и это качество не является старомодным, как некоторые пытаются представить его. Приготовлению пищи для больного должно уделяться больше внимания, и оно должно доставлять больше удовольствия для женщин, чем приготовление еды для приятного человека; благотворительность должна превосходить любопытство.
4. Заполучив ее в свои покои, он постарался остаться с нею наедине, ибо прелюбодей (особенно такой, как этот) старается, чтобы ничей глаз не увидел его (Иов 24:15). Еда приготовлена, но он не может есть, пока окружающие смотрят на него; все должны были выйти (ст. 9). Больных нужно ублажать, ибо они думают, что имеют привилегию всем приказывать. Фамарь согласилась исполнить его прихоть. Ее целомудренная и добродетельная душа не имела ни малейшего представления о том, чем наполнена его оскверненная душа, поэтому она без колебаний осталась наедине с ним во внутренней комнате (ст. 10). Теперь маску можно было сбросить, еда стала никому не нужной, и, при этом называя ее сестрой, он нагло потребовал, чтобы она подошла и легла с ним (ст. 11). Ее добродетели было оскорбительно слышать, что кто-то считает возможным убедить ее согласиться на подобное нечестие, зная ее примерное скромное и целомудренное поведение. Но очень часто люди, ведущие нечестивый образ жизни, думают, что другие такие же, как они, или, по крайней мере, являются сухим деревом для их искр.
III. Дьявол, как сильный искуситель, сделал его ухо глухим ко всем увещеваниям, которыми она пыталась противостоять его нападкам и убедить отказаться от своих попыток. Мы можем себе представить, какое состояние ужаса и изумления овладело молодой девушкой, когда она подверглась подобным нападкам, как она смущалась и трепетала; тем не менее, пребывая в таком состоянии замешательства, вряд ли можно было подобрать более уместные и обладающие большой силой аргументы, чем слова, которые она сказала ему.
1. Она назвала его братом, напоминая о близких родственных отношениях, делавших противозаконной его женитьбу на ней, тем более ее соблазнение. Брак между сестрой и братом четко запрещался (Лев 18:9) под страхом страшного наказания (Лев 20:17). Нужно следить, чтобы любовь, которая должна присутствовать между родственниками, не превратилась в похоть.
2. Она умоляла его не брать ее силой; это подразумевает, что она ни в малейшей степени не была согласна; да и какое удовлетворение можно получить при совершении насилия.
3. Она изложила ему, насколько нечестивым было его желание. Это было безумие', таковым является всякий грех, особенно нечистота. Это нечестие наивысшего сорта. Подобная мерзость не должна совершаться в Израиле, среди народа, исповедующего Бога и имеющего лучшие уставы, чем у язычников. Мы израильтяне, и если мы совершаем подобные вещи, то более других не подлежим прощению и наше осуждение будет более мучительным, ибо тем самым мы поносим Господа и бесславим доброе имя, которым мы называемся.
4. Она говорит, как позорно его поведение, ибо это могло воздействовать на него сильнее, чем описание его греховности: «Что касается меня, то куда я пойду с моим бесчестием? Даже если это удастся скрыть, то я всю жизнь буду краснеть, вспоминая о нем; а если об этом станет известно, то как я смогу смотреть в лицо своим друзьям? Что касается тебя, то ты будешь одним из безумных в Израиле, то есть считаться отвратительным развратником, наихудшим из мужчин; ты потеряешь свое влияние на всех мудрых и благочестивых людей и поэтому будешь признан неспособным царствовать, хотя являешься первенцем царя, ибо Израиль никогда не подчинится руководству такого безумца». Грядущий позор, особенно вечный позор должен отпугивать нас от греха.
5. Чтобы убедить его отказаться от своей нечестивой цели в этот раз и (если возможно) избавиться от него, она намекает, что царь сможет обойти божественный закон и разрешит ему жениться, дабы он не умер от любви к ней. Это не значит, что она полагала, будто царь обладает такой исключительной властью или пошел бы на это, но была уверена, что, если он расскажет царю о своем нечестивом желании (чему трудно было бы поверить, услышав об этом от кого-то еще), то тот примет эффективные меры, дабы защитить ее от него. Но ее мудрость и аргументы не убедили его. Его гордый дух не мог вынести отказа, и поэтому ее утешение, честь и все, что было ей дорого, должно быть принесено в жертву его животной и неистовой похоти (ст. 14). Есть основания опасаться, что хотя Амнон и был молод, но в течение длительного времени вел распутный образ жизни, о чем его отец либо не знал, либо не распространялся, ибо человек не может внезапно достичь такой глубины нечистоты. Так неужели он любил Фамарь? Неужели так он хотел отблагодарить ее за готовность навестить его во время болезни? Неужели он будет обращаться со своей сестрой, как с блудницей? Ничтожный негодяй! Бог избавляет всех скромных и добродетельных жен от таких нечестивых и безрассудных мужчин.
IV. Дьявол, являющийся мучителем и предателем, сразу превратил его любовь в ненависть к девушке (ст. 15): «Возненавидел ее Амнон величайшей ненавистью»; он стал таким же жестоким в своей злобе, каким был раньше в своей похоти.
1. Он подло выгнал ее с применением силы; более того, он вел себя так, словно теперь брезговал даже прикоснуться к ней своими руками, и повелел своему слуге прогнать ее вон от него и запереть дверь за нею (ст. 17).
(1) Невиновная оскорбленная женщина имела все основания воспринять это как величайшее оскорбление, в некотором смысле (как она говорит, ст.16) зло большее, чем первое, ибо в отношении ее ничего более жестокого, позорного и грубого нельзя было сделать. Если бы он постарался скрыть происшедшее, то только в своих глазах она потеряла бы честь. Если бы он стал на колени и просил ее о прощении, то это в какой-то степени искупило бы его вину. Если бы он дал ей время, чтобы она пришла в себя после ужасного смятения, в котором пребывала, то она, возможно, смогла бы взять себя в руки и все обдумать. Но так быстро и жестоко выгнать ее, словно она совершила какой-то плохой поступок, обязывало ее позаботиться о собственной защите и рассказать о причиненном ей зле.
(2) Из этого мы можем узнать, каким пагубным является грех (необузданная страсть так же плоха, как необузданные желания) и сколько беды несут его последствия (по крайней мере, он кусает, как змея), ибо в данной ситуации мы видим, [1] что грех, приятный при его совершении, впоследствии становится омерзительным и болезненным; таким делает его совесть грешника. Амнон возненавидел Фамарь за то, что она не согласилась добровольно участвовать в этом преступлении (ибо тогда часть вины лежала бы на ней), а до последнего момента противилась ему и увещевала не делать этого; поэтому теперь вся вина лежала на нем. Если бы он возненавидел грех и самого себя, то можно было бы надеяться, что он раскаялся. Печаль ради Бога производит негодование (2Кор 7:11, англ.пер.). Но ненависть к человеку, которого он оскорбил, показала, что его совесть осознала, насколько ужасным было это преступление, но сердце не смирилось. Посмотрите, какими обманчивыми являются плотские наслаждения, как скоро они проходят и вызывают отвращение (см. Иез 23:17). [2] Что грех, совершенный тайно, впоследствии становится явным и общеизвестным и таковым его часто делают сами грешники. Их языки обрушиваются на них самих. Иудейские толкователи говорят, что в связи с грехом Амнона был издан закон, чтобы молодые мужчины и женщины никогда не оставались наедине вместе, ибо (говорили они) если так поступили с царской дочерью, то что станет с детьми обычных людей?
2. А теперь мы должны предоставить преступника ужасам его виновной совести и спросить, что произошло с несчастной жертвой.
(1) Она горько оплакивала нанесенное оскорбление, ибо оно запятнало ее честь, хотя и не опозорило ее добродетель. В знак скорби она разорвала свою красивую одежду, чтобы обезобразить себя, и посыпала пеплом голову, испытывая отвращение к своей красоте и украшениям, ибо они стали причиной незаконной любви Амнона; так она шла, возвещая о грехе, совершенном другим человеком (ст. 19).
(2) Она удалилась в дом своего брата Авессалома, так как он был ее родным братом, и там жила в одиночестве и печали в знак своей стыдливости и отвращения к нечистоте. Авессалом ласково поговорил с ней и попросил в то время забыть о нанесенном оскорблении, приняв решение лично отомстить за него (ст. 20). Исходя из вопроса, заданного Авессаломом: «Не Амнон ли, брат твой, был с тобою?», похоже, что Амнон был известен своим распутным поведением, и поэтому благопристойной женщине было опасно оставаться с ним наедине; наверно, Авессалом знал об этом, а Фамарь оставалась в полном неведении.
Стихи 21-29. То, что Соломон говорит о начале ссоры, истинно в отношении начала греха; это подобно прорыву воды. Если ворота шлюза сорваны, то за этим следует наводнение; одно зло порождает другое, и трудно сказать, чем все это закончится.
I. Данные стихи рассказывают, как был возмущен Давид известием о грехе Амнона: он сильно разгневался (ст. 21). И у него для этого были все основания, ибо это преступление совершил его собственный сын и втянул его быть соучастником. Он заслужил порицаний за то, что плохо воспитал его; это легло пятном на его семью, погубило его дочь, послужило плохим примером для его царства и причинило вред душе сына. Но неужели было достаточно лишь разгневаться в данной ситуации? Он должен был наказать сына и открыто предать его позору; как отец и как царь он имел право так поступить. Но в данном месте Септуагинта добавляет такие слова: «Но не огорчал дух своего сына Амнона, потому что любил его и тот был его первенцем». Он повторил ошибку Илия, который знал, как сыновья его нечествуют, и не обуздывал их. Если Амнон был дорог ему, то его наказание было бы намного более суровым наказанием для самого царя за его нечистоту. Но кто наказывает других за грехи, в которых сам виновен, тот не может вынести позора и покориться ему, и поэтому его гнев послужил ему вместо справедливости; а это ожесточает грешников (Еккл 8:11).
II. Как негодовал по этому поводу Авессалом. Он решил взять на себя обязанности судьи в Израиле, и раз отец не мог наказать Амнона, то он сможет; но им двигало не желание восстановить справедливость или ревность по добродетели, а обычная месть, ибо он считал, что ему нанесли оскорбление, совершив насилие над его сестрой. Их мать была дочерью языческого царя (2Цар,3:3), за что, возможно, братья иногда порицали их, как детей чужестранки. И Авессалом подумал, что именно поэтому сейчас так поступили с его сестрой; и если Амнон думал, что имеет право сделать ее своей блудницей, то мог решить, что он может сделать и его своим рабом. Эта мысль привела его в ярость, и ничто, кроме крови Амнона, не могло угасить ее. Здесь рассказывается:
1. Как план зародился у него в голове. Возненавидел Авессалом Амнона (ст. 22), а всякий, ненавидящий брата своего, уже есть человекоубийца и, подобно Каину, от лукавого (1Иоан 3:12,15). Ненависть Авессалома ко греху своего брата была похвальна, и он мог вполне справедливо преследовать его по закону, чтобы это послужило примером для других и в какой-то степени реабилитировало его оскорбленную сестру, а вот ненависть к человеку и намерение убить его было величайшим оскорблением для Бога, которое предлагало наказать нарушение седьмой заповеди нарушением шестой, словно все они не были в равной степени священными. Кто сказал: не прелюбодействуй, сказал и: не убей (Иак 2:11).
2. Как он скрывал свой замысел. По этому поводу он ничего не сказал Амнону ни плохого, ни хорошего, словно ничего не знал о происшедшем, и оставался по-прежнему любезным с ним, ожидая лишь возможности причинить ему зло. Наихудшей является та злоба:
(1) которая тщательно скрывается, не давая ей выхода. Если бы Авессалом обсудил этот вопрос с Амноном, то, возможно, смог бы убедить его в греховности поступка и привести его к покаянию; но, не сказав ничего, он тем самым ожесточил сердце Амнона, а его собственное все больше наполнялось злобой в его адрес; поэтому обличения в адрес ближнего противопоставлены вражде к нему в наших сердцах (Лев 19:17). Нужно дать выход страсти, и она иссякнет сама собой.
(2) Которая украшена показным дружелюбием; так было с Авессаломом, ибо уста его мягче масла, а в сердце вражда (см. Прит 27:26).
(3) Которая долго вынашивается. В течение двух полных лет Авессалом взращивал этот корень горечи (ст. 24). Может быть, вначале он не собирался убивать своего брата (ибо если он замыслил это, то у него раньше представилась бы хорошая возможность), а только ожидал подходящего случая, чтобы опозорить или причинить какое-то зло, но со временем ненависть усилилась, и только его смерть могла удовлетворить ее. Если один раз позволить солнцу зайти во гневе, то это даст место дьяволу (в подражание Еф 4:26,27), а что можно говорить, если солнце будет заходить во гневе на протяжении двух полных лет?
3. Как этот план зарождался.
(1) Авессалом устроил пир в своем доме в деревне, как Навал, по случаю стрижки овец (ст. 23). Он уделял внимание своему внешнему виду (2Цар 14:26) и, какое бы высокое положение ни занимал, хорошо наблюдал за скотом своим и имел попечение о стадах. Кто не имеет другой заботы о своем имуществе, находящемся в сельской местности, помимо того, как растратить его в городе, тому, похоже, придется скоро увидеть, как оно истощилось. Когда Авессалом нанимал слуг для стрижки овец, то обычно находился вместе с ними.
(2) На этот пир он пригласил своего отца, царя, и всех царских сыновей (ст. 24);
он сделал это не только для того, чтобы использовать эту возможность и оказать им почтение, но и для того, чтобы предстать более почитаемым среди своих соседей. Кто состоит в родстве с людьми знатными, тот склонен особенно высоко ценить себя за счет своих близких.
(3) Сам царь не пришел, чтобы сыну не пришлось слишком тратиться на угощение (ст. 25). Похоже, к тому времени в распоряжении Авессалома было его имение, за счет которого он и жил; царь отдал ему, ибо хотел, чтобы он стал хорошим хозяином. В этом он является хорошим примером для родителей, чтобы те, когда их дети вырастают, давали им достаточное материальное обеспечение, на которое они могли бы прожить соответственно своему положению в обществе, и затем следили, чтобы дети не жили выше своих возможностей, и не потакали им в этом. Очень благоразумно для молодого землевладельца посмотреть, как он справится с хозяйством и не потратит ли шерсть на то, чтобы состричь ее.
(4) Авессалом получил разрешение пригласить Амнона и остальных царских сыновей, чтобы они пришли и удостоили своим присутствием его стол (ст. 26,27). Он так тщательно скрывал свою враждебность к Амнону, что у Давида не было повода подозревать, что этому приглашению сопутствовали нехорошие планы в адрес его старшего сына: «Пусть мой брат Амнон пойдет»; но осознание того, что, как и в первом случае, он сам был втянут и посодействовал осуществлению этого замысла, делало этот удар еще более тяжелым (ст. 7). Похоже, хотя сыновья Давида считались взрослыми к тому времени, но они настолько почтительно относились к своему отцу, что не могли проделать даже такого маленького путешествия без его позволения. Подобным образом дети, даже когда они станут мужчинами и женщинами, должны почитать своих родителей, советоваться с ними и не делать ничего существенного без их согласия, а тем более против их воли.
4. Как этот план был приведен в исполнение (ст. 28,29).
(1) Авессалом устроил щедрое угощение, ибо решил, что им стоит развеселить себя вином, по крайней мере он решил, что стоит угостить им Амнона, так как знал, что тот был склонен пить чрезмерно.
(2) Но повеление, которое он дал своим слугам в отношении Амнона, чтобы они смешали его кровь с вином, было бесчеловечным. Если бы он бросил ему вызов и, полагаясь на милость случая и справедливость Бога, победил его, то, хотя такой поступок и считался бы плохим, но был бы более почетным и простительным (наш древний закон в некоторых случаях позволяет испытание с помощью битвы);
но, убив его, Авессалом последовал примеру Каина, отличие было только в основании: Авель был убит за свою праведность, а Амнон за свое преступление. Обратите внимание, что усугубляло этот грех: [1] он хотел, чтобы Амнона убили, когда развеселится сердце Амнона от вина и он, следовательно, меньше будет ожидать опасности, тем более противостоять ей, а также не будет готов покинуть этот мир. Он поступил так, словно его злоба стремилась уничтожить и душу и тело, не дав ему возможности сказать: «Господи, помилуй меня». Какой ужасной и неожиданной была смерть для многих, чьи сердца отягчались объядением и пьянством! [2] Совершить это должны были его слуги, и таким образом они становились сопричастниками преступления. Он должен был дать команду: «Поразите Амнона»; и тогда они, повинуясь ему и чрезмерно полагаясь на его власть и возможность спасти их, должны были убить его. Какой же нечестивый вызов он бросил божественному закону, когда (хотя заповедь Бога четко говорила: «Не убивай») повелел им убить Амнона, дав предписание: «Разве не я велю вам сделать это? Этого достаточно. Будьте смелы, не бойтесь ни Бога, ни человека». Плохо наставлены те слуги, которые повинуются своим господам, противодействуя Божьим заповедям; и нечестивы те хозяева, которые учат их так поступать. Подобострастными можно назвать слуг, которые готовы проклясть свои души, дабы угодить своим хозяевам, чьи возвышенные слова не смогут защитить их от гнева Божьего. Господа должны повелевать своим слугам, постоянно помня, что у них есть Господин на небесах. [3] Он сделал это в присутствии всех царских сыновей, о которых сказано (2Цар 8:18), что они были первыми при дворе; поэтому его поступок оскорбление для гражданского правосудия, которое они должны были совершать, и оскорбление для их отца царя, которого они представляли; он выражал презрение к мечу, который должен вызывать страх у злодеев, в то время как его злые дела, наоборот, вызвали ужас у тех, кто носил его. [4] Есть основания подозревать, что Авессалом, совершив этот поступок, хотел не только отомстить за оскорбление, нанесенное его сестре, но и расчистить себе путь к престолу, ибо он стремился завладеть им; царство безусловно досталось бы ему, если убрать с пути старшего сына Давида Амнона. Когда Авессалом дал команду, то его слуги не растерялись и исполнили ее, поддерживая в себе уверенность, что теперь их господин является следующим наследником престола (ибо Далуиа был мертв, как полагает епископ Патрик) и не позволит причинить им зло. Так меч, которым ему грозили, начал действовать в доме Давида и с тех пор не покидал его. Во-первых, от него пал его старший сын, своим преступлением дав повод для убийства, а отец неосознанно стал его соучастником. Во-вторых, все его сыновья сбежали и в состоянии ужаса прибыли домой, ибо не знали, как далеко простираются кровавые планы их брата Авессалома. Посмотрите, какое зло грех причиняет в семьях.
Стихи 30-39. Данные стихи рассказывают:
I. Как сильно был напуган Давид ложным докладом, доставленным в Иерусалим, где говорилось, что Авессалом умертвил всех царских сыновей (ст. 30). Очень часто слухи представляют плохие события хуже, чем они есть на самом деле, и первые вести оказываются более пугающими, чем впоследствии оказывается. Поэтому давайте не бояться плохих новостей, пока не поступит их подтверждение, а, услышав наихудшее, надеяться на лучшее. Как бы ни было, но ложные новости доставили Давиду столько же страданий, как если бы они были настоящими. Он разодрал одежды свои и повергся на землю, хотя это была придуманная история (ст. 31). Хорошо, что Давиду была присуща благодать; он сильно нуждался в ней, ибо в нем бушевали сильные страсти.
II. Ошибка раскрылась двумя путями.
1. Племянник Давида Ионадав сделал хитрое предположение (и у него были на это основания), что один только Амнон умер, а не все царские сыновья (ст. 32,33);
он также сказал, что это было сделано по повелению Авессалома, который задумал убить Амнона с того дня, когда тот взял силой его сестру Фамарь. Каким же нечестивым человеком был Ионадав, если он знал все или у него были основания подозревать, чем это закончится, но не сказал об этом Давиду раньше, чтобы он не подвергал Амнона опасности, отпустив его в дом Авессалома. Если мы не делаем все, что в наших силах, чтобы предотвратить зло, то становимся соучастниками его. «Скажешь ли: «Вот, мы не знали этого»? А Испытующий сердца разве не знает?» (см. Прит 24:11,12). Хорошо, если Ионадав не был виновен в смерти Амнона, как был виновен в его грехе; такими «друзьями» оказываются те, к которым прислушиваются, как к советчикам, когда они советуют совершить зло: кто не был достаточно милостив, чтобы предотвратить грех Амнона, тот не будет достаточно милостив, чтобы предотвратить его гибель, хотя, похоже, Ионадав мог сделать и то и другое.
2. Когда благополучно вернулись все царские сыновья, за исключением Амнона. Стража заметила, как они со своей свитой возвращались (ст. 34,35) и скоро прибыли во дворец, чтобы показать, что остались в живых и сообщить печальную новость о том, что Авессалом убил их брата Амнона. Скорбь, в которой царь пребывал из-за того, что оказалось неправдой, помогла ему легче перенести правдивые известия, и дала повод (когда правда открылась) поблагодарить Бога за то, что не все его сыновья убиты; хотя того факта, что Амнон был мертв и убит собственным братом таким вероломным и предательским способом, было достаточно, чтобы ввергнуть царя, царский двор и все царство в реальную скорбь. Скорбь особо обоснованна в том случае, когда в ее корне лежит грех.
III. Авессалом сбежал от правосудия: убежал Авессалом (ст. 34). Он не так сильно боялся царских сыновей, как они боялись его; они бежали от его злобы, а он от их справедливости. Ни один уголок земли Израильской не мог укрыть его. Города-убежища не защищали сознательных убийц. Хотя Давид позволил, чтобы прелюбодеяние Амнона с сестрой осталось ненаказанным, но Авессалом не мог надеяться, что ему простится это убийство, ибо закон очень точно выражался в таком случае, а справедливость Давида и его страх не оказаться виновным в пролитии крови были хорошо известны. Поэтому он решил, что наилучший выход отправиться к родственникам матери, где он был доброжелательно принят своим дедом Фалмаем, царем Гессурским (ст. 37), и там находился под его защитой три года (ст. 38). Давид не требовал его выдачи, а Фалмай не считал себя обязанным выдавать его, пока этого не потребуют.
IV. Давид волновался из-за его отсутствия. Довольно долго он скорбел об Амноне (ст. 37), но так как прошлого нельзя вернуть, то время изгладило эту скорбь: он утешился о смерти Амнона. Время также стерло отвращение ко греху Авессалома, и вместо того чтобы испытывать к нему отвращение, как к убийце, он захотел вернуть его (ст. 39 в англ.пер.). С самого начала в его сердце не было желания преследовать и наказать его, а теперь он захотел всем сердцем вернуть и оказать ему благоволение. В этом заключалась слабость Давида. Бог увидел в его сердце нечто, что отличало его от Илия, в противном случае мы подумали бы, что он, как и Илий, почитал своих сыновей больше, чем Бога.
В предыдущей главе мы прочитали о том, как Авессалом лишил себя отцовской защиты и благоволения, в результате чего стал изгнанником, объявленным вне закона; а в данной главе мы читаем о том, с помощью какой хитрости удалось вновь соединить их и как это было сделано. Это записано, чтобы показать безрассудство Давида, который пощадил Авессалома и сквозь пальцы смотрел на его преступление. За это он очень скоро был сурово наказан его чудовищным непокорством. I. Иоав придумал историю, которую следовало изложить Давиду; она касалась бедной вдовы Фекойской, которая пришла, чтобы услышать из его уст приговор в общем: следовало ли предавать смерти убийцу или можно было оставить его в живых (ст. 1-20). II. Услышанная история побудила царя приказать, чтобы Авессалома вернули в Иерусалим, но при этом ему запрещалось быть при дворе (ст. 21-24). III. Описывается сам Авессалом как личность, его семья и каким образом он был представлен с помощью Иоава царю, а тот в свою очередь окончательно примирился с ним (ст. 25-30).
Стихи 1-20. I. Иоав решил вернуть Авессалома из изгнания; его вина была прощена, а бесчестие отменено (ст. 1). Для достижения своей цели он прилагал много усилий.
1. Как придворный, который был очень старательным и всеми способами пытался расположить к себе своего господина и использовать его влияние и благоволение, он заметил, что сердце царя обратилось к Авессалому, ибо его негодование утихло и вновь возвратилась старая привязанность к нему; Давиду не хватало лишь друга, который уговорил бы его примириться и придумал, как это можно осуществить, не бросая тень на славу его правосудия. Видя, как Давид переживает изза этого, Иоав решил сделать для него доброе дело.
2. Он был другом Авессалома и испытывал к нему особое расположение, по крайней мере, считал его восходящим солнцем, которому было бы выгодно оказать услугу. Он предвидел, что рано или поздно отец примирится с ним, и поэтому было бы неплохо оказаться тем инструментом, который бы сделал их друзьями.
3. Как государственный деятель и гражданин, заботящийся о государственном благополучии, он знал, как сильно народ любит Авессалома, и что если Давид умрет, пока тот находится в изгнании, то это может привести к гражданской войне между теми, кто за него, и теми, кто против него; ибо вполне возможно, что хотя весь Израиль любил его, но разделился во мнении относительно его ситуации.
4. Как человек, виновный в убийстве Авенира, он осознавал, что виновен в пролитии крови, и также был незащищен перед гражданским правосудием; поэтому любая милость, которой он мог добиться в адрес Авессалома, подкрепляла бы его помилование.
II. Он решил добиться своей цели, изложив царю схожую ситуацию. Это должна была сделать сообразительная женщина, которую Иоав нанял, чтобы та рассказала ее царю как реальную историю, а Давид должен был на ее основании сделать вывод, как в тот раз, когда Нафан рассказал ему притчу; и если царь примет решение в пользу преступника, то рассказчица сможет догадаться, какие чувства им владеют, и тогда показать ему, что описанная ситуация произошла в его семье; возможно, ей было велено не заходить так далеко, если царь вынесет суровый приговор ее ситуации.
1. Не названа женщина, которую Иоав нанял, чтобы рассказать царю притчу, но говорится, что это была фекоитянка, одна из тех, которая, как ему было известно, могла исполнить это поручение. Необходимо, чтобы все события происходили далеко и Давид не удивился, что не слышал об этом случае раньше. Писание говорит, что это была умная женщина, сообразительнее и умнее многих своих соседей (ст. 2). Было решено, что в истинность истории будет легче поверить, если царь услышит ее из уст фекоитянки.
2. Она пришла в образе безутешной вдовы (ст. 2). Иоав знал, что так ей будет легче добиться приема у царя, который всегда был готов утешить скорбящих, особенно скорбящих вдов, ибо помимо других славных титулов Бога, он упоминает о том, что Он Судья вдов (Пс 67:6). Нет сомнений в том, что ухо и сердце Бога более открыто к воплям страждущих, чем у самых милосердных владык земли.
3. Случай, рассказанный ею царю, требовал сострадания; она могла получить утешение только благодаря суду совести, исходившему от царя, ибо закон, а следовательно, и суд, вынесенный всеми нижестоящими судами, был бы против нее. Она рассказала царю, что похоронила своего мужа (ст. 5) и у нее осталось два сына, которые были ей поддержкой и утешением в ее вдовьей участи. Эти двое юношей (как это часто бывает) поссорились и подрались, и один из них случайно убил другого (ст. 6). Со своей стороны она хотела защитить убийцу (как ссылалась Ребекка в адрес своих сыновей: «...для чего мне в один день лишиться обоих вас?», Быт 27:45), ибо хотя была ближайшей родственницей убитого и хотела, чтобы не исполнялись все требования мстителя за кровь, но другие родственники настаивали на том, чтобы оставшийся в живых сын был предан смерти согласно закону. Они делали это не из симпатии к убитому, не из чувства справедливости или в память о нем, а для того, чтобы уничтожить наследников (они были достаточно дерзкими, чтобы признаться в том, что именно эту цель преследовали) и завладеть их наследством. Тем самым она лишится:
(1) своего утешения: «Так они погасят остальную искру мою, лишат не только поддержки в старости, но и радости в этом мире, которая сейчас хранится только в этой искре».
(2) Памяти о своем муже: «Его род пресечется, и они не оставят мужу моему имени и потомства» (ст. 7).
4. Царь пообещал ей свое благоволение и защиту ее сыну. Посмотрите, как она воспользовалась состраданием и обещанием царя.
(1) Выслушав ее дело, царь пообещал подумать и распорядиться о нем (ст. 8). Это ободрило ее, ибо он не отказался удовлетворить ее просьбу «Currat lex дабы был исполнен закон; кровь взывает о крови, и пусть она получит требуемое», он уделит время, чтобы узнать, являются ли правдой ее заявления.
(2) Но женщине этого было недостаточно, и она просила, чтобы он незамедлительно принял решение в ее пользу; и если впоследствии окажется, что она описала дело не так, как это было, и, следовательно, вынесенное решение было неверным, то пусть вина за это ляжет на нее, а царь и престол его будет неповинен (ст. 9). Тем не менее ее слова не оправдают царя, если он вынесет приговор, не ознакомившись основательно с делом.
(3) В результате ее настойчивости он обещает, что ее противники не смогут причинить ей вред и перестанут оскорблять ее, а он со своей стороны защитит ее от назойливых приставаний (ст. 10). Представители гражданских властей должны покровительствовать притесняемым вдовам.
(4) Но и это не удовлетворило ее, ибо она хотела добиться прощения своего сына и защиты для него. Родители не могут быть спокойны, пока их дети не находятся в безопасности с обеих сторон, и поэтому вдова волнуется чтобы .мстители за кровь не погубили его сына (ст. 11), ибо она погибнет, если потеряет его; тогда они могут взять и ее жизнь. Она говорит: «Помяни, царь, Господа, Бога твоего», то есть [1] «Пусть царь подтвердит свой милостивый приговор клятвой с упоминанием Господа Бога нашего и пусть воззовет к Нему, чтобы приговор был неопровержим и не подлежал пересмотру, и тогда я успокоюсь» (см. Евр 6:17,18). [2] «Пусть поразмыслит о том, какое доброе основание есть у него для такого милостивого приговора, и тогда он сам подтвердит его. Помяни, как добр и милостив Господь Бог наш, как долго Он терпит грешников и не поступает с ними так, как они заслуживают по делам своим, а всегда готов прощать. Вспомни, как Господь Бог наш пощадил Каина, убившего своего брата, и защищал его от мстителей за кровь (Быт 4:15). Вспомни, как Господь Бог твой простил тебе кровь Урии; и пусть царь, который обрел милость, сам будет милостивым». Отметьте: самыми подходящими и убедительными аргументами, побуждающими нас исполнить свой долг, особенно быть добрыми и милостивыми, являются напоминания о Господе Боге нашем.
(5) Эта назойливая вдова, настаивающая так усердно на своем деле, наконец добивается полного прощения своего сына, подтвержденного клятвой (как она того и хотела): «Жив Господь! Не падет и волос сына твоего на землю», то есть он пообещал: «Я позабочусь, чтобы в связи с этой историей ему не был причинен ущерб». Сын Давидов заверил всех, кто оказался под Его защитой, что хотя их и могут предать смерти ради Него, но и волос с головы их не пропадет (Лук 21:16-18);
хотя они многого лишатся ради Него, но не из-за Него. Я не могу сказать, правильно ли поступил Давид, взяв под защиту убийцу, которого не могли защитить даже города-убежища, но, судя по тому, как дело представлено ему, было великое основание не только сострадать матери, но и вынести благоприятное решение в отношении ее сына: хотя он убил своего брата, но не был врагом ему ни вчера, ни третьего дня; он совершил убийство под внезапным побуждением и, возможно, в качестве самообороны. Он сам не ссылался на это, но судья должен быть адвокатом преступника, и поэтому да восторжествует милость над судом.
5. Так в данном случае был вынесен приговор в пользу ее сына, а теперь самое время посмотреть, как эта история соотносится с ситуацией, в которой оказался царский сын Авессалом. Теперь маска сброшена, и раскрывается совсем другой смысл у изложенного. Царь удивился, но не выразил недовольство, когда увидел, что его смиренный проситель внезапно стал его обличителем и ходатаем за его сына, а также устами народа, решившего представить ему свое мнение. Женщина просит у царя прощения, чтобы он терпеливо выслушал, что она собирается сказать ему дальше (ст. 12);
царь разрешает ей продолжить, ибо ему очень понравилась ее сообразительность и характер.
(1) Она полагает, что ситуация, в которой оказался Авессалом, по своей сути такая же, как и ситуация с ее сыновьями, и поэтому если царь согласился защитить ее сына, убившего своего брата, то тем более должен защитить собственного сына и возвратить изгнанника своего (ст. 13). Mutato nomine, de te fabula narratur Смени имя, и эта повесть о тебе. Она не назвала имя Авессалома, да это и не было нужно. Давид очень скучал и так много думал о нем, что очень скоро догадался, кого она имела в виду, говоря об изгнаннике. В этих двух словах содержались два аргумента, силу которых прочувствовал нежный дух царя: «Он изгнан и в течение трех лет страдает от позора и страха, от всех неудобств, связанных с его изгнанием. Для такого довольно сего наказания. Но этот изгнанник твой, это твой собственный сын, часть тебя самого, твой дорогой сын, которого ты любишь». Правда, что история Авессалома сильно отличалась от той, которую она рассказала. Он убил своего брата не в порыве страсти, а преднамеренно, из-за старой злобы; он сделал это не в поле, где не было свидетелей, а за столом, на виду у всех гостей. Авессалом не был единственным сыном, как у той женщины; у Давида было много сыновей, а недавно рожденный сын, которого назвали Иедидиа, похоже, должен стать его наследником, а не Авессалом, ибо его возлюбил Бог. Но это дело слишком воздействовало на самого Давида; он не был критичным, отмечая несоответствие между этими двумя случаями, и больше этой женщины хотел, чтобы его сыну был вынесен благоприятный приговор такой, какой он вынес ее сыну.
(2) Она говорила все это царю, чтобы убедить его вернуть Авессалома из изгнания, даровать ему прощение и вновь приблизить к себе. [1] Она ссылалась на то, какое влияние он имел на народ Израиля. «То, что ты делаешь против него, ты делаешь против народа Божия, который смотрит на него как на наследника венца. Они взирают на дом Давидов в общем, ибо с ним был заключен завет, и поэтому не могут спокойно смотреть, как он уменьшается и угасает изза того, что многие его ветви отпадают в самом разгаре цветения. Поэтому царь, произнеся это слово, обвинил себя самого, ибо обещал побеспокоиться, чтобы имя моего мужа не изгладилось, но не прилагает усилий ради своего имени, хотя оно в опасности, более ценно и важнее десяти тысяч наших имен». [2] Она ссылается на смертность людей (ст. 14): «Мы умрем. Всем нам придется умереть; смерть ожидает нас, и мы не сможем избежать ее или отложить до другого времени, а когда мы умрем, то не сможем ничего изменить и будем как вода, вылитая на землю; более того, мы являемся таковыми даже сейчас, когда живы, ибо потеряли свое бессмертие и не можем его восстановить. Если бы Авессалом не убил Амнона, то все равно, рано или поздно, ему пришлось бы умереть; и если сейчас Авессалома приговорят к смерти за то, что он убил Амнона, то это не вернет его к жизни». Это был неубедительный довод, чтобы не наказывать убийцу, но, похоже, народ не любил Амнона и мало оплакивал его смерть, и поэтому трудно было согласиться, чтобы такая драгоценная жизнь, как жизнь Авессалома, покидала этот мир из-за такой незначительной, как жизнь Амнона. [3] Она ссылается на милость Бога и на Его терпимость к бедным виновным грешникам (ст. 14): «Бог не ж&чает погубить душу и помышляет, как бы не отвергнуть от Себя отверженных Своих детей, которые обидели Его и стали незащищенными для Его правосудия, как Авессалом для твоего». Здесь приводятся два великих примера милости Бога, проявленной к грешникам, которые уместно используются как увещевание, чтобы оказать милость. Во-первых, это терпимость, которую Он проявляет к ним. Они нарушили Его закон, но Он не сразу лишает жизни тех, кто нарушил его, не поражает грешников намертво, хотя вполне справедливо мог бы сделать это, как только совершен грех, а долготерпит их и ожидает, чтобы явить им милость. Мщение Бога позволило Авессалому жить, тогда почему этого не может допустить правосудие Давида? Во-вторых, Бог побеспокоился, чтобы у грешников была возможность восстановить Его благоволение к ним, ибо хотя изза греха они были отвержены от Него, но не были изгнаны и отвергнуты навсегда. Жертвой грешники могли принести искупление. Прокаженные и другие люди, подверженные церемониальной нечистоте, были изгнаны, но было изобретено средство для их очищения, чтобы они не были окончательно отвергнуты, хотя являются отверженными на какоето время. Состояние грешника это состояние изгнания от Бога. Скорее всего бедные изгнанные грешники навсегда были бы отвержены от Бога, если бы не применялось средство для его предотвращения. В противном случае это противоречило бы воле Бога, ибо Он не желает, чтобы кто-нибудь погиб. Безграничная Мудрость изобрела подходящие средства, чтобы предотвратить это, и поэтому если грешники отвергнуты, то из-за их собственной ошибки. Этот пример доброжелательства Бога по отношению к нам должен склонить нас быть милостивыми и сострадательными друг к другу (Мат 18:32,33).
6. Она заканчивает свое обращение высокой похвалой в адрес царя и твердыми заверениями в своей уверенности, что он будет справедлив и мудр в обеих ситуациях (ст. 15-17), ибо, словно рассказанная ею ситуация реальна, она продолжает ссылаться на себя и своего сына, подразумевая Авессалома.
(1) Она не побеспокоила бы царя по этому поводу, но люди напугали ее. Если полагать, что речь идет о ее деле, то соседи дали ей понять, что она и ее сын находятся на краю гибели, ибо их ожидает мститель за кровь; и страх перед ним заставил ее обратиться с подобным прошением к самому царю. Если полагать, что речь идет о деле Авессалома, то она дает царю понять то, чего он не знал раньше: что народ недоволен его строгостью по отношению к сыну настолько, что она опасается, как бы это не привело к гражданскому мятежу или бунту; и, желая предотвратить великое зло, она осмелилась обратиться к самому царю. Страх, охвативший ее, должен послужить оправданием в ее спешке.
(2) Она обратилась к нему с большой уверенностью в его мудрости и терпимости: «Я пришла сказать царю, господину моему, эти слова, и никого не просила замолвить за меня словечко, ибо царь выслушает даже такого ничтожного человека, как я. Он услышит вопль угнетенных и не допустит, чтобы самых бедных его подданных истребили из наследия Божия, то есть изгнали из земли Израиля и вынули искать прибежища среди необрезанных, как Авессалома, чья ситуация намного хуже, ибо он изгнан из наследия Божия и нуждается в Божьем законе и постановлениях, которые привели бы его к покаянию, а также подвергается опасности заразиться идолопоклонством от язычников, среди которых он проживает, и может привести эту заразу сюда». Чтобы склонить царя удовлетворить ее просьбу, она выражает уверенность в том, что получит благоприятный ответ, какой приносят ангелы (как поясняет это высказывание епископ Патрик), являющиеся посланниками божественной милости. То, что вдова говорит в качестве похвалы, пророк говорит через обетование (Зах 12:8), что когда самый слабый между ними будет как Давид, то дом Давида будет, как Ангел Господень. «А чтобы так и было, то Господь Бог твой да будет с тобою, чтобы помочь тебе в этом и во всех других судах, которые ты вершишь». Большие ожидания являются великой побудительной силой особенно для людей благородных, чтобы они делали все возможное и не разочаровывали тех, кто надеется на них.
7. Царю показалось, что все это устроил Иоав, и женщина подтвердила, что так и есть (ст. 18-20).
(1) Царь вскоре начал подозревать это, ибо не мог представить, что такая женщина по собственному побуждению обратилась к нему с таким вопросом; он также не знал никого, кроме Иоава, кто мог устроить это, ибо тот был умным человеком и другом Авессалома.
(2) Женщина честно созналась: «Раб твой Иоав приказал мне. Если все хорошо закончится, то его следует поблагодарить, а если плохо, то на нем будет вся вина». Хотя она увидела, что царю это понравилось, но не взяла всю славу себе, а сказала правду, тем самым дав пример, чтобы другие поступали так же, а не лгали, пытаясь скрыть хорошо придуманную схему. Не бойся говорить правду, ибо ничто не оправдывает ложь.
Стихи 21-27. В данных стихах обратите внимание:
I. Дан приказ вернуть Авессалома. Поручение, с которым женщина пришла к Давиду, было таким желанным и при этом она устроила все так поразительно и оригинально, что царь был настроен очень доброжелательно. «Пойди же, сказал он Иоаву, возврати отрока Авессалома» (ст. 21). Он сам хотел оказать ему благоволение, но ради славы справедливости не делал этого, пока ктото не походатайствовал о нем, что иллюстрирует методы божественной благодати. Правда, что Бог сострадает бедным грешникам, не желая, чтобы кто-либо погиб, но Он примиряется с ними через Посредника, Который ходатайствует перед Ним от их имени и Которому даны эти повеления: «Иди, возврати их. Бог во Христе примирил с Собою мир и Он пришел на эту землю нашего изгнания, чтобы возвратить нас Богу». Иоав, получив этот приказ, (1) поблагодарил царя за то, что ему была оказана честь участвовать в этом благодарном деле (ст. 22). Он воспринял его поступок как милость, оказанную ему самому (как считают некоторые), и как признак того, что царь никогда не призовет его к отчету за убийство, в котором он был виновен. Но если он так считал, то ошибался, о чем мы узнаем позже (3Цар 2:5,6).
(2) Не откладывая исполнил приказ Давида и привез Авессалома в Иерусалим (ст. 23). Я не вижу, каким образом можно оправдать Давида, приостановившего исполнение древнего закона (Быт 9:6): «Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека», исполняя который праведный судья не должен признавать ни братьев, ни сыновей своих. Божьи законы не создавались для того, чтобы быть паутиной, которая ловит маленьких мух, но позволяет большим пролетать через нее. Бог справедливо сделал Авессалома, которого он безрассудно пожалел и пощадил, бичом для него самого. Но хотя Давид разрешил ему вернуться в его дом, но запретил являться при дворе и не желал его видеть (ст. 24), а наложил на него следующий запрет:
(1) ради своей чести, чтобы не казалось, что он покровительствует великому преступнику и простил его слишком быстро.
(2) Для большего смирения Авессалома. Возможно, царь услышал о том, как он вел себя, когда Иоав пришел забрать его домой, и это дало ему повод думать, что сын неискренне раскаялся; поэтому он решил засвидетельствовать о своем недовольстве, чтобы тот увидел и осознал свой грех, чтобы скорбел о нем и таким образом смог примириться с Богом; и при первом же извещении об этом Давид, несомненно, вновь принял бы его и оказал благоволение.
II. Эту ситуацию используют, чтобы описать Авессалома. Ничего не говорится о его мудрости и благочестии. Хотя он был сыном набожного отца, но нигде не сообщается о его поклонении. Родители не могут передать благодать своим детям, даже если дают им очень хорошее образование. О нем здесь сообщается только то, что:
(1) он был очень красивым мужчиной; равного ему по красоте не было в Израиле (ст. 25);
это весьма скудная похвала в адрес мужчины, которого больше не за что похвалить. Красивы те, кто поступает красиво. Много оскверненных изуродованных душ пребывает в красивых и привлекательных телах; об этом свидетельствует красота Авессалома, который был осквернен кровью и неестественной неприязнью к своему отцу и владыке. На его теле не было пятна, но в его разуме лишь язвы и пятна. Возможно, его привлекательный внешний вид стал причиной того, почему отец так сильно любил его и защищал от правосудия. Есть основания бояться страданий со стороны своих детей у тех, кому больше нравится их красота, и не их добродетель.
(2) Он имел очень красивые волосы. Возможно, они отличались длиной, цветом или необычной мягкостью, и это делало их особенно ценными и украшением для него (ст. 26). Обращается внимание на его волосы, но не так, как на волосы назорея (ибо он был далек от воздержания), а как на особенность, делавшую его красивым. Он отращивал их до тех пор, пока они не становились слишком тяжелыми и начинали обременять его; он не отрезал их до тех пор, пока мог носить; гордость не только не ощущает холода, но и жары и никогда не жалуется на то, что питает и ублажает ее, хотя и доставляет неудобства. Когда он стриг свои волосы, то демонстрировал и взвешивал их, чтобы видели, насколько они превосходят волосы других мужчин. Они весили 200 сиклей, и подсчитано, что это составляло три фунта и одну унцию нашего веса; а если учесть вес елея и пудры, особенно если это была золотая пудра (ибо, по словам Иосифа Флавия, тогда так было модно), то поразительно, что человек мог носить такой вес, как полагает епископ Патрик. Эти красивые волосы оказались веревкой с петлей на его виселице (2Цар 18:9).
(3) Его семья начала умножаться. Возможно, долгое время у него не было детей, и тогда, отчаявшись, что у него появится хоть один ребенок, он поставил памятник (который упоминается в 2Цар 18:18), носивший его имя. Но потом у него появилось три сына и одна дочь (ст. 27). Или, возможно, все сыновья были истреблены праведной рукой Бога, когда он планировал свой мятеж, и поэтому он поставил этот памятник.
Стихи 28-33. Три года Авессалом был в изгнании по воле отца, а теперь в течение двух лет был узником на свободе и проживал в своем доме; в обеих ситуациях с ним обращались лучше, чем он заслуживал. Но его дух так и остался несмиренным, его гордость не была умерщвлена, и вместо того, чтобы быть благодарным за сохранение жизни, он считал, что с ним несправедливо обращаются, раз не восстановили во всех должностях при дворе. Если бы он искренне покаялся в своих грехах, то удаленность от придворного веселья и уединение в собственном доме, который находился в святом городе Иерусалиме, весьма подходили бы его состоянию. Если убийце суждено жить, то пусть навсегда останется отшельником. Но Авессалом не мог смириться со справедливым и мягким умерщвлением. Он хотел видеть лицо царя, притворившись, что любит его, но на самом деле для того, чтобы занять его место. Он не мог причинить зло своему отцу, пока не примирится с ним; таким был первый шаг его заговора; эта змея не могла ужалить, пока ее вновь не пригреют на груди отца. Авессалом добился своей цели, но не притворившись покорным и пообещав измениться, а (кто бы мог подумать?) нанеся обиду и оскорбление.
1. Своим наглым поступком по отношению к Иоаву он заставил его ходатайствовать о себе. Несколько раз Авессалом посылал за ним, чтобы тот пришел поговорить, ибо сам не осмеливался отправиться к нему, но Иоав не приходил (ст. 29), возможно, потому что Авессалом в должной степени (как ему хотелось) не признал оказанной ему милости, когда его привезли в Иерусалим; гордые люди принимают каждую оказанную им услугу за долг. Можно было подумать, что, оказавшись на месте Авессалома, другой человек отправил бы Иоаву любезное послание и от всей души поблагодарил бы его (придворные привыкли получать щедрые подарки). Но вместо этого он велит своим слугам поджечь принадлежащее ему поле ячменя (ст. 3О);
это самый злобный поступок, который он мог совершить. Самсон не мог придумать более жестокого способа, чтобы навредить филистимлянам. Странно, что таким образом, причинив Иоаву ущерб, Авессалом надеялся убедить его оказать услугу или положительно представить себя царю или народу, чтобы добиться их благоволения. Тем самым он показал, что является злым и недоброжелательным человеком, а также врагом народа, который не заботится о его благе, ибо огонь мог распространиться на поля других. Тем не менее с помощью этой уловки он вынудил Иоава прийти к нему (ст. 31). Так Бог с помощью страданий привлекает к Себе тех, кто держится от Него на расстоянии. По закону Авессалом должен был возместить убытки (Исх 22:6), тем не менее мы нигде не читаем, чтобы он предложил или Иоав потребовал сделать это. Возможно, Иоав подумал, что не сможет оправдать свой отказ прийти и поговорить с ним, а Авессалом решил, что его отказом сможет оправдать способ, с помощью которого заставил его прийти. И теперь Иоав, возможно, напуганный внезапной дерзостью и яростью Авессалома и осознавший, что он имеет довольно сильное влияние на народ и это поможет ему оправдать его самые дерзкие поступки (в противном случае он никогда не сделал бы этого), не только прощает нанесенное ему оскорбление, но и отправляется к царю с его поручением. Посмотрите, чего люди могут добиться угрозами и своими дерзкими поступками.
2. Своим наглым посланием (ибо я не могу назвать его по-другому), адресованным царю, он восстановил свое место при дворе, чтобы иметь возможность видеть лицо царя, то есть быть его тайным советником (Есф 1:14).
(1) Его послание было высокомерным и заносчивым; и такое поведение не приличествовало сыну или подданному (ст. 32). Он недооценил оказанное ему благоволение, когда его вернули из изгнания и разрешили жить в собственном доме в Иерусалиме: «Зачем я пришел из Гессура?» Он отрицает свою вину, хотя его преступление было отвратительным, и не признает, что совершил беззаконие, исподволь внушая, что его обидели вынесенным ему порицанием. Он бросает вызов царскому правосудию: «Пусть убьет меня, если этого желает его сердце», зная, что Давид слишком сильно любит его, чтобы сделать это.
(2) Тем не менее благодаря этому посланию он добился своей цели (ст. 3З). Сильная любовь Давида истолковала его слова как проявление большого уважения к отцу и ревностное желание обрести его благоволение. Но увы, все обстояло наоборот. Посмотрите, как легко добрые и благочестивые люди могут быть обмануты собственными детьми, замышляющими зло, особенно если родители слепо любят их. Авессалом позой своего тела засвидетельствовал о покорности отцу: он пал лицом своим на землю пред царем; и Давид поцелуем запечатлел свое прощение. Если душа отца склонилась примириться с нераскаявшимся сыном, то разве есть повод у раскаявшихся грешников сомневаться в сострадании Того, Кого называют Отцом милости? Когда Ефрем оплакивал себя, то Бог вскоре стал тоже оплакивать его, в любезных выражениях свидетельствуя об отцовской нежности: «Не дорогой ли у Меня сын Ефрем? Не любимое ли дитя?» (Иер 31:20).
Имя Авессалом означает «мир отца», но он оказался его самой большой проблемой; так часто нам приходится разочаровываться в своих ожиданиях от творений. Меч, пребывающий над домом Давида, до сего времени касался только его детей, а теперь он нацелился на него самого. Его действия усугублялись многими факторами, чтобы он винил себя за это, ибо если бы он поступил справедливо с убийцей, то ему не пришлось бы иметь дело с предателем. В данной главе начинается история восстания Авессалома, но нам придется разобрать еще три или четыре главы, прежде чем мы доберемся до ее конца. Данная глава повествует:
(I) с помощью какой хитрости Авессалому удалось добиться любви народа (ст. 1-6). (II) О его открытом притязании на венец, когда, сопровождаемый большой группой своих сторонников, он отправился в Хеврон, под предлогом того что собирается исполнить обет (ст. 7-12). (III) Об этом было доложено Давиду, который в связи с этим вынужден бежать из Иерусалима (ст. 13-18). Далее описываются события, имевшие место во время его бегства:
(1) какой разговор произошел между ним и Еффеем (ст. 19-22).
(2) Как переживал о нем народ (ст. 23).
(3) Его встреча с Садоком (ст. 2429).
(4) Его слезы и молитвы в связи со сложившейся ситуацией (ст. 30-31).
(5) Какие вопросы он обсуждал вместе с Хусием (ст. 32-37). Теперь исполнилось слово Бога, гласившее, что Он воздвигнет на него зло из дома его (2Цар 12:11).
Стихи 1-6. Как только Авессалом вновь получил должность при дворе, так сразу же решил завладеть престолом. И раз он не смирился в страданиях, то стал невыносимо гордым, когда они закончились; его не удовлетворяла честь быть царским сыном, возможность в будущем быть его преемником он решил стать царем сейчас. Его мать была царской дочерью; и, возможно, на этом основании он высоко ценил себя и презирал отца, который был всего лишь сыном Иессея. Его мать была дочерью языческого царя, и поэтому он не старался сохранить мир в Израиле. И этот неудачный потомок данного брака поражал Давида за то, что он преклонился под ярмо с неверными. Когда Авессалом вновь был принят при дворе, то, если бы в нем присутствовало хоть малейшее чувство благодарности, он постарался бы угождать своему отцу и сделать его жизнь легче; но он, наоборот, размышляет о том, как бы подорвать его власть, украв у него сердца людей. Два качества похвально представляют людей для всеобщей оценки: величие и благость.
I. Авессалом выглядел величественно (ст. 1). Он научился у царя Гессурского умножать лошадей (хотя это запрещалось делать царю Израиля), и это делало его вид величественным, в то время как отец, ездивший верхом на муле, смотрелся презренно. Люди хотели иметь царя, как у других народов, и именно таким обещал быть Авессалом, являвшийся с помпезностью и величием, какого не видели в Иерусалиме. Самуил предсказывал, что именно так будет являться царь: он будет иметь колесницы и всадников, и они будут бегать пред колесницами его (1Цар 8:11);
так выезжал Авессалом. Пятьдесят скороходов (в богатой одежде, как мы можем предположить) бежали перед ним, чтобы известить о его приближении; это в высшей степени потакало его гордости и безрассудной фантазии людей. Давид думал, что этот парад делался только для того, чтобы украсить его двор, и смотрел на это сквозь пальцы. Не знают, что делают, те родители, которые потакают гордому характеру своих детей, ибо мне пришлось увидеть больше молодых людей, погубленных гордостью, чем какой-либо другой страстью.
II. Авессалом казался очень хорошим человеком, но имел очень плохой замысел. Если бы он был хорошим сыном и добропорядочным подданным и старался бы служить интересам отца, то исполнял бы свой долг и показал себя достойным будущих почестей после смерти отца. Кто умеет повиноваться, тот может царствовать. А показывая, каким хорошим судьей и царем он будет, он лишь обманывал себя и других. Хорошие люди хороши на своем месте, а не те, которые обещают быть хорошими, когда займут место других. Вот и все хорошее, что можно было найти у Авессалома.
1. Он желал быть судьей в Израиле (ст. 4). Авессалом имел богатства и удовольствия, какие только желал, жил беспечно, насколько это доступно человеку, но этого ему казалось недостаточно, пока он не владел и властью: «О, если бы меня поставили судьею в этой земле!» У того, которому должны были вынести смертный приговор за убийство, хватало дерзости стремиться быть судьей других. Нигде не написано о мудрости Авессалома, его добродетели или знании законов; он никогда не представлял каких-либо доказательств того, что любит справедливость, наоборот; тем не менее он хотел быть судьей. Отметьте: особенно стремятся к продвижению люди, которые меньше всего подходят для этого; больше всего для возвышения подходят люди скромные и неуверенные в себе, в то время как дух Авессалома говорит: «О, если бы меня поставили судьею в земле этой!»
2. Ради осуществления своего желания он пошел очень плохим путем. Если бы он смиренно попросил отца разрешить ему участвовать в отправлении правосудия и начал учиться, чтобы сделать себя достойным этого служения (согласно правилу, Исх 18:21), то безусловно при первой возможности занял бы место судьи. Но это была слишком презренная должность для его гордого духа. Он не мог никому подчиняться, даже царю, своему отцу, ибо это унижало его; он должен быть или всем, или ничем. Он хотел быть таким судьей, чтобы всякий человек, имеющий нужду, приходил к нему; он должен был главенствовать над всеми людьми и во всех делах, мало задумываясь о том, насколько для него утомительно будет принимать каждого приходящего к нему человека. Даже Моисей не смог справиться с этой задачей. Кто хочет охватить слишком много, тот не знает, что такое власть. Чтобы добиться власти, к которой он стремился, Авессалом старался исподволь внушить людям:
(1) Плохое мнение о нынешней администрации, словно она вообще пренебрегала делами царства и не заботилась о народе. Он общался со всеми людьми, которые приходили по делу на заседание совета, и спрашивал, как у них дела. [1] Слегка и в общем вникая в их дело, он выносил решение, что они правы: «Вот, дело твое доброе и справедливое». Разве достоин быть судьей человек, который выслушивает только одну сторону! Ведь к нему приходили и с плохими делами, о которых нельзя было вынести положительное решение, выслушав только одну сторону. [2] Он говорил людям, что нет смысла обращаться за помощью к царю: «У царя некому выслушать тебя. Сам царь уже стар и оставил дела или настолько поглощен молитвами, что ему некогда заняться делами государства; его сыновья настолько заняты развлечениями, что хотя их и называют первыми при дворе, но они совсем не занимаются вверенными им делами». Далее он исподволь внушал людям, насколько его не хватало, когда он был в изгнании и ограничен в действиях, насколько народ пострадал из-за его изгнания; теми же словами, которыми его отец правдиво охарактеризовал правление Саула (Пс 74:3), он лживо характеризует правление Давида: «Колеблется земля и все живущие на ней, все разрушится и погибнет, если только я не утвержу стопы ее». Каждого обратившегося за помощью он старался убедить в том, что если Авессалом не станет наместником царя или главным судьей, то никто не рассудит справедливо. Только беспокойные, непокорные люди и раскольники осуждают правительство, которое ими управляет. Таковые презирают начальства, дерзки, своевольны и не страшатся злословить высших (2Пет 2:10). Даже Давиду, наилучшему из царей, не удалось избежать наихудших осуждений. Кто стремится узурпировать власть, тот вопит о скорбях, делая вид, что хочет всего лишь исправить положение, как в данном случае Авессалом.
(2) Хорошее мнение о самом себе и его пригодности быть царем. Чтобы люди могли сказать: «О, если бы Авессалома поставили судьей» (а они любили перемены), он демонстрирует себя: [1] как человека весьма усердного. Он вставал рано и появлялся среди народа еще до того, как вставали остальные царские сыновья, и становился при дороге у ворот, где заседал суд, как человек, который больше других заботится о том, чтобы вершилось правосудие и решались вопросы, связанные с государственным бизнесом. [2] Как человека пытливого и любопытного, который желает проникнуть в суть всякого дела. Он хотел знать, из какого города прибыл человек, которому нужен суд, чтобы быть проинформированным о том, как обстоят дела в каждой части царства (ст. 2). [3] Как очень простого и смиренного человека. Если какой-либо израильтянин хотел выразить ему почтение, то он простирал руку свою и обнимал как друга. Ни один человек не мог сравниться с ним в снисхождении, хотя его сердце было таким же гордым, как у Люцифера. Амбициозные планы часто осуществляются с помощью показного смиренномудрия (Кол 2:23). Он знал, что приветливость и вежливость облачают благодатью величие и что этими качествами он завоевывал сердца людей; если бы при этом он был искренним, то это прославило бы его, но он поступал отвратительно и лицемерно, лебезя перед людьми для того, чтобы предать их. Он сгибается, смиряется, чтобы увлечь их в свою сеть (Пс 9:30,3 1).
Стихи 7-12. Данные стихи рассказывают, как начинался мятеж Авессалома, который он долго обдумывал. Писание говорит, что это случилось по прошествии сорока лет (ст. 7), но не сообщается, от какого момента отсчитывать этот период; ясно, что не от начала правления Давида, ибо тогда получается, что это был последний год его жизни, а это исключено; возможно, от первого помазания, которое совершил Самуил за семь лет до того, как он взошел на престол, или, скорее (как мне кажется), от того момента, когда люди захотели царя и сменили форму правления на монархию, что имело место за десять лет до вступления Давида на царство. Эта дата здесь приводится вполне уместно для того, чтобы показать, что в них все еще продолжал работать тот же беспокойный дух и что они продолжали любить перемены; теперь им нравился новый человек так же, как раньше понравилась новая форма правления. Итак, это был приблизительно тридцатый год царствования Давида, и теперь все созрело для того, чтобы привести заговор Авессалома в исполнение.
I. Местом встречи своих сторонников Авессалом выбрал Хеврон город, где он родился, где его отец начал царствовать и пробыл на престоле в течение нескольких лет, что в какой-то степени давало ему преимущества в его притязаниях. Все знали, что Хеврон царский город и что он расположен в сердце удела Иудина в том колене, где его влияние (как он думал) было сильным.
II. Он сделал вид, что ему нужно пойти туда и пригласить с собой друзей, чтобы принести жертву Господу, исполняя обет, данный им во время изгнания (ст. 7,8). У нас есть достаточно оснований подозревать, что он вообще не давал подобного обета, ибо не похоже, чтобы он был настолько религиозным человеком. Но тот, кто не остановился перед убийством и предательством, не будет мучим угрызениями совести из-за того, что солгал для достижения своей цели. Раз он сказал, что дал такой обет, то кто сможет опровергнуть его? Под этим предлогом:
(1) он получил от своего отца разрешение пойти в Хеврон. Давиду было приятно слышать, что его сын, находясь в изгнании, так сильно стремился вернуться в Иерусалим (не только в отцовский город, но и город живого Бога), что взирал на Бога, Который вернул бы его туда; что его сын дал обет служить Господу в случае, если он сможет вернуться, хотя до того пренебрегал этим служением; что теперь, вернувшись, он вспомнил о своем обете и решил исполнить его. Если он считает, что это лучше сделать в Хевроне, а не в Сионе или Гаваоне, то добродетельный царь был настолько рад этому обстоятельству, что не возражал против выбора, павшего на это место. Посмотрите, с какой готовностью нежные родители верят наилучшим известиям, касающимся их детей, и при малейших проявлениях хорошего надеются (даже в отношении тех, которые были непослушными), что они покаются и изменятся. Но с какой легкостью дети используют доверчивость своих благочестивых родителей и обманывают их показной религией, на самом деле оставаясь прежними! Давид чрезмерно обрадовался, услышав, что Авессалом захотел служить Господу, и поэтому охотно позволил ему отправиться в Хеврон в сопровождении торжественной процессии.
2. Он склонил значительное количество благоразумных и влиятельных горожан отправиться вместе с ним (ст. 11). В его свите насчитывалось 200 человек, возможно, занимавших руководящие посты в Иерусалиме, которых он пригласил присоединиться, чтобы вместе вкусить жертву; и те по своей простоте отправились вместе с ним, не подозревая, что с этим путешествием у Авессалома был связан плохой замысел. Он знал, что бессмысленно пытаться склонить их участвовать в его заговоре, так как они были верны Давиду. Но он привлек их сопровождать его, чтобы простые люди подумали, что они "На его стороне, а Давида оставили его наилучшие друзья. Отметьте: не впервые очень хороших людей и очень хорошие вещи умышленно используют, чтобы приукрасить свои плохие поступки. Когда религия становится прикрытием, а жертва орудием для достижения цели (для подстрекательства к мятежу и узурпации власти), тогда не стоит удивляться, что людей, любивших религию (как в данной ситуации последователей Авессалома), обманывают с помощью хитрых трюков и склоняют своим именем оказывать моральную поддержку тому, к чему те всем сердцем испытывают отвращение, не познав глубин сатанинских.
III. Его план заключался в том, чтобы по сигналу его провозгласили царем во всех коленах Израиля (ст. 10). По всем коленам были посланы разведчики, готовые в любой момент на своем месте принять это извещение с удовлетворением и проявлением радости; это заставило бы людей верить, что новость была правдивой и очень хорошей и все пожелали бы взять в руки оружие ради нового царя. Внезапно распространившееся провозглашение: «Авессалом воцарился в Хевроне» привело бы одних к выводу, что Давид умер, других к мысли, что он отказался от царства. Таким образом людям, участвовавшим в тайном заговоре, удалось бы привлечь многих на сторону Авессалома и сделать его сторонниками, хотя если бы они знали, как в действительности обстояло дело, то не вынесли бы даже мысли об этом, но, будучи втянутыми в эту игру, они оказали ему поддержку. Посмотрите, какие уловки используют амбициозные люди для достижения своих целей; поэтому в вопросах государства и религии давайте не будем с готовностью верить каждому духу, а испытывать их.
IV. К этому делу Авессалом особенно постарался привлечь и в значительной степени полагался на Ахитофела хитрого и проницательного человека, который был советником Давида, его вождем и близким другом: друг мой и близкий мой (Пс 54:14), который ел хлеб мой (Пс 40:10). Но из-за возникшей между ними антипатии (то ли с его, то ли со стороны Давида) он был изгнан со двора или отошел от государственных дел и в результате жил уединенно в сельской местности. Как могли так долго находить общий язык Давид человек, руководствующийся добрыми принципами, и Ахитофел, побуждаемый пороками? Во всем царстве Авессалом не мог бы подобрать более подходящего инструмента для осуществления своих планов человека, который был выдающимся государственным деятелем, но в то же время недовольным нынешним служением. Пока Авессалом приносил жертвы якобы для исполнения данного им обета, за ним был послан человек. Его сердце было настолько поглощено амбициозными планами, что он не мог дождаться конца обряда; это показывает, на что был направлен его глаз и что он притворялся, совершая длительное жертвоприношение. V. В результате оказалось, что к нему присоединилась довольно значительная группа людей. Люди постоянно прибывали к Авессалому, и благодаря этому тайная организация стала сильной и грозной. Пришли все, кого он хвалил и обласкал, объявляя, что его дело доброе и справедливое (особенно те, чье дело впоследствии оказывалось несправедливым);
приходившие делали все возможное, чтобы поддержать его, поэтому не было недостатка в людях. Большинство не всегда является незыблемым принципом, согласно которому следует судить об объективности. И дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону. Неясно, то ли Авессалом составил свой план, находясь на пике амбициозных желаний, то ли из злобности в адрес отца и желания отомстить ему за изгнание и ограничение свободы, хотя его наказание было очень легким по сравнением с тем, что он заслуживал. Но в большинстве случаев оказывается, что тот, кто стремится завладеть венцом, стремится поразить и голову, которая его носит.
Стихи 13-23. I. Давида известили о мятеже Авессалома (ст. 13). Ситуация была довольно плохая, но ему она показалась намного хуже (как это обычно бывает), чем была на самом деле, ибо ему сказали, что сердце Израильтян уклонилось (т.е. большинство, по крайней мере, сердца руководителей) на сторону Авессалома. Но Давид был склонен верить сказанному, так как теперь смог припомнить, к каким хитростям прибегал Авессалом для их соблазнения. Теперь он, возможно, с сожалением вспоминал о том, что мало делал, дабы противодействовать его планам и защитить собственное влияние, в котором был чрезмерно уверен. Отметьте: мудро поступают те правители, которые убеждаются в верности своих подданных, ибо если они имеют их в своем распоряжении, то при этом владеют и их кошельками, телами и всем остальным.
II. Это известие было сигналом тревоги для Давида, и он решил, как ему действовать. Мы можем представить, что он был ошеломлен, когда узнал, что сын, которого он больше всех любил и так много потакал, поступил жестоко и неблагодарно по отношению к нему, подняв против него вооруженное восстание. Он вполне мог задать вопрос, который Цезарь задал своему сыну: «Kai teknon Что, сын мой?» Пусть родители не питают большие надежды в отношении своих детей, чтобы потом не огорчаться. Давид не созвал совет, а посоветовался только с Богом и своим сердцем и принял решение немедленно покинуть Иерусалим (ст. 14). Он принял это странное решение, не согласующееся с его характером человека смелого, возможно, (1) в качестве раскаявшегося грешника, который подчинился жезлу и лег во прахе под наказывающей рукой Бога. Теперь совесть напомнила ему о грехе в отношении Урии и о приговоре, который был ему за это вынесен, гласивший, что зло восстанет на него из его дома. «Теперь, подумал он, слово Бога начинает исполняться, и мне нет смысла ни соперничать, ни сражаться против него; Бог праведен, и я подчиняюсь ему». Он мог оправдаться и выстоять против подлого Авессалома, а перед праведным Богом мог только осудить себя и покориться Его судам. Так он принял наказание за свое беззаконие.
(2) Как государственный деятель. Иерусалим был великим городом, но ненадежным. Из молитвы Давида (Пс 50:20) следует, что его стены еще не были построены, тем более он не был должным образом укреплен. Город был слишком большим, чтобы его могла защитить такая маленькая армия, которая в то время была в распоряжении Давида. У него были основания опасаться, что большинство его жителей находилось под влиянием Авессалома и вряд ли будут верны ему. Если бы он решил укрепить свои позиции там, то мог бы потерять страну, поэтому он решил попытаться найти друзей в тех местностях, которые были удалены и избежали влияния Авессалома. Он так любил Иерусалим, что не хотел делать его театром военных действий и подвергать бедствиям, сопутствовавшим осаде; он лучше покорно оставит его мятежникам. Отметьте: когда благочестивые люди страдают, то они переживают о тех людях, которые вместе с ними подвергаются страданиям.
III. Он в спешке покинул Иерусалим. Слуги, оставшиеся верными царю (ст. 15), согласились с его решением и заверили в своей непоколебимой верности. В связи с этим (1) он покинул Иерусалим пешком, в то время как его сын Авессалом имел колесницы и лошадей. Не всегда наилучшие люди и правое дело выступают в наилучшем виде. Посмотрите на данную ситуацию: слуга и предатель едет верхом на коне, в то время как законный царь ходит, подобно рабам, пешком (Еккл 10:7). Он решил это сделать, чтобы унизить себя еще больше под рукой Божьей из снисхождения к своим друзьям и последователям, с которыми шел вместе, в знак того, что будет жить и умрет вместе с ними.
(2) Он взял с собой свою семью, своих жен и детей, чтобы защитить их в день опасности и они могли быть его утешением в день скорби. Главы семей, даже сильно испугавшись, не должны забывать о своих семьях. Десять же жен, наложниц своих, он оставил для хранения дома, полагая, что слабость их пола защитит их от убийства, а возраст и родство с ним защитят от насилия. Но Бог отменил это решение, чтобы исполнить Свое слово.
(3) Он взял с собой охрану группу наемных солдат, хелефеев и фелефеев, находившихся под командованием Ваней, и гефян под командованием Еффея (ст. 18). Похоже, эти гефяне по своему происхождению были филистимлянами из Гефа, которые пришли (весь их полк, всего 600 человек), чтобы служить Давиду; столкнувшись с ним в Гефе, они полюбили его за достоинства и благочестие и приняли иудейскую религию. Давид сделал из них себе охрану, а они остались верными ему, когда он оказался в беде. Сын Давидов не нашел такой веры в Израиле, как у римского центуриона и хананеянки.
(4) Он взял с собой из Иерусалима столько людей, сколько мог, и сделал остановку на некотором расстоянии от города, чтобы построить их (ст. 17). Он никого не принуждал. Пусть те, чьи сердца склонились к Авессалому, уйдут и таким образом решат свою участь: очень скоро они сполна получат от него. Так и Христос принимает под свое знамя только добровольцев.
IV. Он имел разговор с Еффеем Гефянином, который командовал филистимлянамипрозелитами.
1. Давид отговаривал его идти вместе с ним (ст. 19,20). Хотя Еффеей и его воины могли бы оказаться сейчас очень полезными для него, тем не менее (1) он хотел испытать, искренне ли тот любит его и не склонился ли на сторону Авессалома. Поэтому Давид велел ему вернуться на место своей службы в Иерусалиме и служить новому царю. Если он был всего лишь наемником (как мы говорим), то будет на той стороне, которая лучше платит и продвигает его; и пусть идет к такой стороне.
(2) Если же он верен Давиду, то и в таком случае царь не хотел подвергать их трудностям и опасностям, с которыми им придется столкнуться. Заботливый дух Давида не мог вынести мысли о том, чтобы чужеземцу и изгнаннику, прозелиту и новообращенному, которого нужно было всеми средствами ободрять и помогать, пришлось столкнуться с такими трудностями, как только он пришел: «Разве могу я заставить тебя идти с нами? Нет, лучше возвращайся с братьями своими». Щедрые души больше всего заботятся, чтобы другие не пострадали от их бедствий, а не они сами. Поэтому Еффея следовало отпустить с благословением: «Милость и истина с тобою, да будет с тобою Бог милости и истины: милости, согласно обетованию, данному тем, кто отрекся от иных богов и доверился под крылья божественного Величия». Когда мы расстаемся с друзьями, то благочестивые и достойные слова прощания звучат так: «Милость и истина да пребудут с тобою ~ и тогда ты будешь в безопасности и благополучии, где бы ни находился». Для обретения утешения и блаженства себе и своим друзьям Давид уповал на милость и истину Бога (см. Пс 60:8).
2. Еффей решительно отказался оставить его (ст. 21). Где бы ни находился Давид в жизни ли, в смерти ли, в безопасности или опасности, там с ним будет рядом его верный друг; он подтвердил свою решимость клятвой, чтобы не подвергнуться искушению нарушить ее. Он высоко ценил Давида, но не за богатство или величие (ибо тогда при сложившихся стесненных обстоятельствах он оставил бы его), а за мудрость и добродетель, которые не покинули его, и поэтому твердо решил не оставлять его, чем бы это ни закончилось. Отметьте: безусловно, тот человек является другом, который любит во все времена и остается верным, когда мы попадаем в беду. Подобным образом и мы должны прилепиться к Сыну Давидову всем сердцем, чтобы ни жизнь, ни смерть не отделили нас от Его любви. V. Простые люди сочувствовали Давиду в беде. Когда он со своими спутниками перешел поток Кедрон (тот самый поток, который пересек Христос, когда приступил к Своим страданиям, Иоан 18:1) и пошел весь народ по дороге к пустыне, расположенной между Иерусалимом и Иерихоном, то плакала вся земля громким голосом (ст. 23). Для плача был достаточно серьезный повод:
(1) они видели своего правителя, оказавшегося в стесненных обстоятельствах, который жил в богатстве, но был вынужден бежать с небольшой свитой из своего дворца и искать прибежища в пустыне из страха за свою жизнь; они видели город Давидов, который он завоевал, отстроил и укрепил, но ставший опасным местом пребывания для самого Давида. Даже чужестранцы сострадали человеку, павшему так низко с такой высоты, и причиной всему этому была нечестивость его собственного сына весьма печальный случай. Родители, которых оскорбили и погубили их собственные дети, заслуживают нежного сострадания со стороны друзей, как всякие другие сыновья и дочери страдания.
(2) Они видели, что царю, который был великим благословением для страны и не сделал ничего, что лишило бы его любви своего народа, причинили зло; они видели, что он попал в беду, а они сами ничем не могли помочь ему, кроме как источать потоки слез из своих глаз.
Стихи 24-30. Данные стихи рассказывают:
I. О преданности священников и левитов и их твердом решении оставаться верными Давиду и его интересам. Они знали, что Давид сильно любит их и их служение, несмотря на его падения. Метод, которым Авессалом пытался приобрести любовь народа, не воздействовал на них; в нем было слишком мало религиозности, и поэтому они твердо держались Давида. Садок и Авиафар и все левиты решили, что если Давид покинет Иерусалим, то они пойдут вместе с ним и возьмут с собой ковчег, чтобы можно было спросить совета у Бога (ст. 24). Отметьте: кто является другом ковчега во времена процветания, тот обретет в нем друга в беде. Раньше Давид не мог обрести покой, пока не нашел место покоя для ковчега, а теперь, если священники не изменят своего решения, ковчег не успокоится, пока Давид не вернется в место своего покоя.
II. О повелении Давида, чтобы они вернулись в город (ст. 25,26). Авиафар был первосвященником (3Цар 2:35), а Садок его помощником, который заботился о ковчеге, когда Авиафар был занят государственными делами (ст. 24). Поэтому Давид обращается с речью к Садоку. Его слова превосходны и демонстрируют, что, несмотря на бедствие, он находился в хорошем расположении духа и твердо держался своей непорочности.
1. Он очень переживал о безопасности ковчега: «Во что бы то ни стало возврати ковчег Божий в город, чтобы он не блуждал и не подвергался опасности вместе со мной; поставьте его обратно в палатке, выделенной для него; безусловно, каким бы плохим ни был Авессалом, но он не причинит вреда ковчегу». Сердце Давида, как и Илия, трепетало о ковчеге Божьем. Отметьте: из этого следует, что мы должны больше заботиться о процветании Церкви, чем о собственном процветании, и поставить Иерусалим во главе веселия нашего (Пс 136:6): больше переживать об успешности Евангелия и процветании Церкви, чем о собственном богатстве, добром имени, покое и безопасности, даже в том, случае, когда они подвергаются опасности.
2. Он очень хотел вновь получить возможность насладиться привилегиями дома Божьего. Он будет считать величайшим примером проявленного к нему Божьего благоволения, если еще раз сможет вернуться и увидеть дом Бога и Его обитель. Этому он будет радоваться больше, чем возвращению во дворец и на престол. Отметьте: благодатные души оценивают свои утешения и благоприятное положение в этом мире согласно тому, какую возможность они дают им иметь общение с Богом. Езекия хотел исцелиться от своей болезни для того, чтобы иметь возможность ходить в дом Господень (Ис 38:22).
3. Он полностью подчинился святой воле Бога в вопросе исхода этой темной диспенсации. Он надеялся на лучшее (ст. 25), надеялся получить благо по милости Бога, Которого считает источником всех благ: «Если Бог все еще благоволит ко мне, то возвратит меня, как раньше». Но он готов и к наихудшему: «Если Он откажет мне в милости, если скажет: «Нет Моего благоволения к тебе» (а я знаю, что заслуживаю Его недовольства), то да свершится Его святая воля». Посмотрите, как терпеливо он ожидает исхода событий: «Вот я, и как раб ожидаю приказаний»; посмотрите, Он полностью готов подчиниться воле Бога в данной ситуации: «Пусть творит со мною, что Ему благоугодно. Мне нечего возразить. Все, что Бог делает, хорошо». Посмотрите, с какой удовлетворенностью и спокойствием он говорит о праве Бога распоряжаться; он не только говорит: «Он может делать все, что захочет», подчиняясь его силе (Иов 9:12), или: «Он имеет право делать все, что захочет», подчиняясь Его всемогущей власти (Иов 33:13), или: «Он сделает то, что хочет», подчиняясь его постоянству (Иов 23:13,15), а: «Пусть творит со мною, что Ему благоугодно», подчиняясь Его мудрости и благости. Отметьте: наш долг и выгода заключаются в том, чтобы покоряться воле Бога в любой ситуации, что бы ни обрушивалось на нас. Чтобы не жаловаться на то, что происходит с нами, и не бояться грядущего, давайте во всех событиях видеть руку Бога.
III. Давид полностью доверял священникам, что во время его отсутствия они будут делать все возможное, чтобы содействовать его интересам. Он назвал Садока провидцем (в англ.пер., ст.27), то есть человеком мудрым, который может вникнуть в дело, различать время и суд: «Ты имеешь глаза в голове твоей (Еккл 2:14) и поэтому сможешь оказать мне услугу, посылая сообщения о передвижении и планах врага». Один друг, который правильно видит, в таком крайне тяжелом положении стоит двадцати не таких проницательных людей. Чтобы учредить личную переписку со священниками во время своего отсутствия, он велит:
(1) кого они должны посылать к нему своих двух сыновей, Ахимааса и Ионафана, чья одежда, возможно, сможет защитить их и в чьем благоразумии и верности, вероятно, у него была возможность убедиться.
(2) Куда они должны посылать их. Он разобьет стан на равнине в пустыне (ст. 28), пока не услышит от них новости, а затем будет двигаться дальше, соответственно полученной информации и их совету. Тогда священники вернулись в город ожидать событий. Жаль, что такое блаженное взаимопонимание, любовь и полное доверие друг к другу между царем и священниками было нарушено.
IV. В самом начале похода, когда Давид со своими людьми пошел на гору Елеонскую, все были сильно опечалены (ст. 30).
1. Сам Давид, как человек глубоко скорбящий, покрыл свою голову и лицо из-за стыда и позора; он шел босой, как узник или раб, чтобы еще больше смирить себя, и плакал по дороге. Разве приличествовало мужчине, имеющему репутацию человека смелого и сильного духом, подобным образом плакать, как ребенку, только из страха перед врагом, находившимся на расстоянии, против которого он мог легко поднять голову и, возможно, одним дерзким ударом уничтожить? Да, его вполне можно было понять, задумавшись о том, что эта беда показывала:
(1) каким плохим человеком был его сын. Он не мог без слез думать о том, что сын, который вышел из его чресл и часто лежал у него на руках, подобным образом мог поднять на него пяту. Писание говорит, что даже Бог скорбит из-за непокорства Своих детей (Пс 94:10) и сокрушается из-за их блудного сердца (Иез 6:9, англ.пер.).
(2) Что Бог недоволен им. Это добавило горечи и желчи в его страдания и бедствия (Плач 3:19). Его грех всегда был перед ним (Пс 50:5), но никогда еще он так четко не вставал в черном цвете, как теперь. Он не плакал так горько, когда Саул охотился за ним, ибо раненая совесть делает беду еще тяжелее (Пс 39:5).
2. Когда Давид плакал, то весь народ плакал вместе с ним, сильно переживая из-за его скорби и желая разделить ее с ним. Наш долг плакать с плачущими, особенно с начальствующими и теми, кто лучше нас, ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет? Мы должны плакать с теми, кто оплакивает грех. Когда Езекия смирял себя за свой грех, то весь Иерусалим присоединился к нему (2Пар 32:26). Чтобы не страдать вместе с грешниками, давайте скорбеть с ними.
Стихи 31-37. Похоже, больше всего Давида пугал тот факт, что в заговоре Авессалома участвовал Ахитофел, ибо одна хорошая голова в таком деле стоит тысячи хороших рук. Сам по себе Авессалом не был коварным, но он привлек на свою сторону такого человека, который был и будет особенно опасным потому, что за долгое время сумел изучить тайные мысли и положение дел у Давида, поэтому если удастся сбить его с толку, то Авессалом лишится главы тайного сговора. Это Давид и попытался сделать.
I. С помощью молитвы. Когда он узнал, что Ахитофел участвует в заговоре, то вознес свое сердце к Богу в этой короткой молитве: «Господи, разрушь совет Ахитофела» (ст. 31). У него не было возможности долго молиться, но он не был одним из тех, кто думал, что будет услышан благодаря долгим молитвам. Его молитва была страстной: «Господи, молю тебя, сделай это» (англ.пер.). Богу нравится настойчивость тех, кто приходит к Нему со своими просьбами. Давид очень точен в своей молитве; он называет имя человека, против чьих замыслов молится. Бог позволяет в молитве смиренно и с благоговением говорить с Ним и называть определенные беспокойства, страхи, скорби, которые обременяют нас. Давид молится не против самого Ахитофела, а против его советов, чтобы Бог превратил их в глупость (в англ.пер.) и чтобы, несмотря на его мудрость, в этот раз он дал глупый совет; или если он даст мудрый совет, то чтобы его отклонили; или если ему последуют, то чтобы с помощью того или иного провидения он был расстроен и не достиг цели. Давид молился об этом с твердой уверенностью в том, что Бог держит сердца всех людей в Своей руке, равно как и их языки, и что, если Ему угодно, Он сможет привести советников в необдуманность и судей сделать глупыми (Иов 12:17; Ис 3:2,3), в надежде, что Бог признает и заступится за его справедливое дело. Отметьте: мы можем молиться с верой и должны молиться ревностно, чтобы Бог превратил в глупость советы, которые совершаются во вред Его народу. И. С помощью хитрости. Мы должны поддерживать наши молитвы своими усилиями, в противном случае мы искушаем Бога. Хорошее служение расстраивать происки врагов Церкви. Когда Давид взошел на вершину горы, то поклонился Богу (ст. 32). Отметьте: плач не должен препятствовать поклонению, а, скорее, побуждать к нему. Тогда он сочинил Псалом 3, что следует из его заглавия; и некоторые думают, что, воспев его, он поклонился Богу. Как раз в то время провидение привело к нему Хусия. Пока он еще говорил, Бог услышал его и послал человека, который должен быть инструментом для одурачивания Ахитофела. Он пришел, чтобы посочувствовать Давиду в его нынешней беде; одежда на нем была разодрана, и прах на голове его, но Давид, уверенный в его верности, решил задействовать его в качестве разведчика в стане Авессалома. Он не взял его с собой (ст. 3З), ибо в то время больше нуждался в воинах, а не в советниках, а отослал обратно в Иерусалим ожидать прихода Авессалома в качестве дезертира, бежавшего от Давида и желавшего предложить ему свои услуги (ст. 34). Там он должен был постепенно проникнуть в его совет и разрушить планы Ахитофела, то ли убедив Авессалома не следовать им, то ли раскрыв их Давиду, чтобы тот знал, где должен поставить стражу. Я не вижу, каким образом можно оправдать подобное чудовищное лицемерие, которое Давид навязал Хусию в качестве стратегии войны. Наилучшее, что можно сделать это сказать, что Авессалом, восстав против своего отца, должен защищаться от всего человечества, и раз ему суждено быть обманутым, то пусть так и будет. Давид представил ему Садока и Авиафара как людей, с которыми он мог посоветоваться (ст. 35), а также их двух сыновей, как людей доверенных, которых можно было посылать к Давиду с поручениями (ст. 36). Получив эти наставления, Хусий пришел в Иерусалим (ст. 37), куда вскоре прибыл и Авессалом со своей армией. Как быстро царские дворцы и города меняют своих хозяев! Но мы ожидаем царства, которое не будет подобным образом колебаться и завладеть которым нам никто не сможет помешать.
Предыдущая глава закончилась тем, что Давид бежал из Иерусалима, а Авессалом вошел в него. В данной главе:
(I) мы будем сопровождать Давида в его печальном бегстве и узнаем:
(1) как он был обманут Сивой (ст. 1-4);
(2) как его проклинал Семей, а он сам отнесся к этому с поразительным терпением (ст. 5-14).
(11) Мы встретимся с Авессаломом во время его торжественного въезда в Иерусалим и узнаем:
(1) как его обманул Хусий (ст. 15-19);
(2) что Ахитофел посоветовал ему войти к наложницам отца (ст. 20-23).
Стихи 1-4. Ранее мы читали о том, как добр был Давид к сыну Ионафана Мемфивосфею, насколько благоразумно он вверил слуге Сиве управление его хозяйством, когда щедро угощал его за своим столом (2Цар 9:10). Этот вопрос был решен, но, похоже. Сива не был удовлетворен должностью управляющего, а хотел быть хозяином имущества Мемфивосфея. И он решил, что теперь настало время добиться своего; если ему удастся добиться разрешения от царя (то ли от Давида, то ли от Авессалома, ему было все равно), то надеялся, что ему удастся сохранить добычу, обрести которую собирался, ловя рыбку в мутной воде. Для этого (1) он преподнес Давиду щедрый подарок превосходные продукты, которые были особенно желанными, так как доставлены очень вовремя (ст. 1). Этим подарком он хотел склонить царя на свою сторону, ибо подарок у человека дает ему простор и до вельмож доведет его (Прит 18:17), более того, куда ни обратится он, успеет (Прит 17:8). Из этого Давид сделал вывод, что Сива был очень предусмотрительным и щедрым человеком, любящим его, в то время как тот желал лишь добиться своей цели и лично завладеть имуществом Мемфивосфея. Неужели возможность продвижения в этом мире может сделать человека щедрым по отношению к богатым? И разве вера в получение щедрого воздаяния при воскресении праведных не должна сделать нас щедрыми к бедным? (Лук 14:14). Сива поступил очень благоразумно, выбирая подарок для Давида; он принес именно то, что могло порадовать его в нынешней беде (ст. 2). Обратите внимание: вино предназначалось для ослабевших, а не для царя или придворных; похоже, они обычно не употребляли его, а оно было целебным средством для погибающих (Прит 31:6). Благо тебе, земля, когда правители используют вино для подкрепления, как Давид, а не для пьянства, как Авессалом (2Цар 13:28). (см. Еккл 10:17). К чему бы ни стремился Сива, преподнося этот дар, но Божье провидение милостиво послало его Давиду для поддержки. Бог использует плохих людей для достижения хороших целей во благо Своему народу и посылает им пищу через воронов. Войдя в доверие к Давиду благодаря своему подарку и заработав хорошую репутацию, далее для осуществления своих планов он решил настроить его против Мемфивосфея, что и сделал с помощью ложного обвинения, представляя его человеком неблагодарным, который решил подняться за счет нынешних волнений и вернуть себе венец в то время, когда Давид с сыном сражались из-за него. Давид спросил о нем Сиву, как члена его семьи, и это дало ему возможность рассказать о Мемфивосфее лживую историю (ст. 3). Какой огромный ущерб часто наносят господам лживые языки их слуг! Давид знал Мемфивосфея как человека не амбициозного и довольного своим положением, довольно преданного ему и его руководству, который из-за своего увечья вряд ли собирался на покалеченных ногах взбираться по карьерной лестнице; тем не менее Давид поверил этой клевете и без дальнейшего исследования и размышлений обвинил Мемфивосфея в предательстве, захватил его землю в качестве конфискации и передал ее Сиве: «Вот тебе все, что у Мемфивосфея» (ст. 4). Он принял поспешное решение, которого потом, когда правда вышла на свет, стыдился (2Цар 19:29). Правители ничего не могут с этим поделать, но иногда (как говорит наш закон) они глубоко ошибаются, доверяя подаркам; хотя они должны использовать все возможные средства, чтобы раскрыть истину, и быть бдительными в отношении злобных и амбициозных людей, которые стремятся обмануть их, как в данном случае Сива обманул Давида. Добившись своей цели с помощью обмана, Сива тайком посмеялся над доверчивостью царя и поздравил себя с успехом, а затем удалился, выразив восхищение царем и признавшись, что ценит его благоволение больше, чем имущество Мемфивосфея: «Да обрету милость в глазах господина моего, царя, и этого мне достаточно!» Люди, занимающие важное положение, должны быть бдительны к льстецам и помнить, что природа дала им два уха, чтобы они могли слушать с двух сторон.
Стихи 5-14. Данные стихи описывают, что Давид реагировал на проклятия Семея намного лучше, чем на лесть Сивы. Лесть Сивы заставила его вынести неверный суд о другом человеке, а проклятия Семея правильно осудить самого себя. Мы подвергаемся намного большей опасности, когда мир нам улыбается, чем когда он недоволен нами. Здесь обратите внимание:
1. Каким наглым и неистовым был Семей и как его злоба использовала данную ситуацию, когда Давид попал в беду, чтобы стать особо яростной. Спасаясь бегством, Давид пришел в Бахурим город, принадлежавший колену Вениаминову, в котором или поблизости которого проживал Семей. Так как он был из дома Саула (после падения которого все его надежды на продвижение потерпели крах), то испытывал неумолимую вражду к Давиду, несправедливо считая его причиной гибели Саула и его семьи только на том основании, что согласно божественному назначению он должен был стать его преемником. Пока Давид процветал и был у власти, Семей ненавидел его так же, как и сейчас, но тогда не осмеливался ничего сказать против него. Бог знает, что находится в сердцах тех, кто недоволен Им или Его правлением, а земные цари этого не знают. Теперь же Семей вышел вперед и начал проклинать Давида всеми нехорошими словами и пожеланиями, какие только мог придумать (ст. 5). Обратите внимание:
1. Он использовал эту возможность, чтобы дать выход своей злобе, (1) ибо решил, что теперь может это делать, не опасаясь за свою жизнь; тем не менее, если бы Давид решил проявить негодование по этому поводу, то подобное поведение стоило бы ему жизни.
(2) Потому что теперь это было особенно болезненно для Давида и добавляло страданий к его скорби, ибо тем самым он лил уксус на его раны. Давид жаловался, считая самыми жестокими людей, которые страдания уязвленных Богом умножают (Пс 68:27). Так поступал Семей, проклиная того, на кого благородный глаз не мог смотреть без сострадания.
(3) Ибо теперь он думал, что провидение оправдает его порицания и что нынешние страдания Давида доказывают, что он был именно таким плохим человеком, каким он выставлял его. Друзья Иова осудили его на основании того же ложного принципа. Кто испытывает на себе порицания праведного Бога, тот не должен считать странным, если из-за этого он подвергается порицаниям злых людей. Если однажды было сказано: «Бог оставил его», то за этим сразу последуют слова: «Преследуйте и схватите его» (Пс 70:11). Подобным образом низменным духам свойственно топтаться по тем, кто упал, и оскорблять их.
2. Как он выразил свою злобу. Посмотрите:
(1) что делал этот ничтожный человек: он бросал камнями на Давида (ст. 6), словно царь был собакой или наихудшим из преступников, которого весь Израиль должен бить камнями, пока он не умрет. Возможно, он держался на расстоянии, чтобы брошенные камни не достигали Давида или его спутников, тем не менее он показал, что сделал бы, если это бы было в его власти. Он бросал на сторону его и пылью (ст. 13), которая, возможно, попадала ему самому в глаза, как и брошенные им проклятия, которые, будучи беспочвенными, должны были вернуться ему на голову. Поэтому, хотя его злобность была отвратительной, но ее бессилие делало его смешным и презренным. Сражающиеся с Богом не могут причинить Ему вреда, хотя и ненавидят Его. Если ты грешишь, что делаешь ты Ему? (Иов 35:6). Его преступление усугублялось тем, что справа и слева Давида сопровождали храбрые люди, и поэтому он не был в таком безнадежном положении (преследуемый, но не оставленный), как думал Семей, который продолжал свое дело, все больше распаляясь, ибо Давид терпеливо принимал их.
(2) Что он говорил. Вместе с камнями он стрелял своими стрелами горькими словами (ст. 7,8), презирая закон, гласивший: «...начальника в народе твоем не поноси» (Исх 22:28). Давид был человеком чести и совести и имел хорошую репутацию благодаря своим благочестивым и справедливым поступкам; что же этот нечистый рот говорил против него? Он мог припомнить только то, что давным-давно было сделано в отношении дома Саулова, в чем он обвинял Давида, ибо из-за этого считал себя проигравшим. Посмотрите, насколько мы склонны судить о людях и их характере по тому, как это касается нас, и делать вывод, что, безусловно, нечестивы (какими бы справедливыми они ни были), если они являются инструментом, причинившим нам зло. Мы настолько предвзяты к самим себе, что ни одно правило не может быть ошибочнее этого. Не было человека более невиновного в пролитии крови дома Саулова, чем Давид. Не один раз он щадил жизнь Саула, в то время как Саул хотел лишить его жизни. Когда Саул и его сыновья были убиты филистимлянами, то Давид со своими воинами находился очень далеко, и когда они узнали об этом, то оплакивали их смерть. Он оправдал себя от обвинений в убийстве Авенира и Иевосфея, и тем не менее вся кровь дома Саулова возлагалась у его дверей. Невиновность не ограждает от злобности и лжесвидетельства, и поэтому мы не должны считать странным, если нас обвиняют в том, от чего мы особенно тщательно пытались оградить себя. Хорошо, что нас судить будут не люди, а Тот, Кто судит по истине. Самым несправедливым для Давида было обвинение в крови дома Саулова, [1] ибо оно демонстрировало его характер и представляло как человека кровожадного, сына Велиара (ст. 7). Если человек кровожадный, то нет сомнений в том, что он принадлежит дьяволу, то есть является его чадом; дьявол назван Велиаром (2Кор 6:15), он был убийцей с самого начала. Кровожадные люди являются наихудшими. [2] Ибо получалось, что из-за этого на него обрушилась нынешняя беда: «Теперь, когда тебя свергли с престола и выгнали в пустыню, Господь обратил на тебя всю кровь дома Саулова». Посмотрите, как наглы нечестивцы, приспосабливающие суды Божьи для служения своим личным страстям и мести. Если кто-либо (как они думают) причинит им зло, то попадет в беду, а нанесенный им ущерб станет основанием для беды. Но мы должны остерегаться, чтобы не обидеть Бога, делая таким образом Его провидение покровителем нашего безрассудства и несправедливого негодования. Как гнев человека не творит правды Божией, так и праведность Бога не служит гневу человека. [3] Ибо оно было представлено причиной его гибели. Семей пытался разуверить Давида в возможности вернуть себе престол. Теперь его враги говорили: «Нет ему спасения в Боге (Пс 3:3);
предал Господь царство в руки Авессалома (а не Мемфивосфея, ибо дом Саулов никогда не хотел сделать его царем, как представил Сива);
и вот, ты в беде, то есть эта беда будет твоей гибелью, ибо ты кровопийца». Так Семей проклинал Давида.
II. Каким терпеливым и покорным был Давид, когда его оскорбляли. Сыновья Саруи, в частности Авесса, хотели защитить честь Давида своим мечом; они были сильно возмущены этим оскорблением и вполне имели право: «Зачем позволять этому мертвому псу злословить царя?» (ст. 9). Если только Давид позволит им, то они заставят молчать эти проклинающие лживые уста и лишат его головы, ибо бросание камней в сторону царя было публичным действием, доказывавшим, что он замышлял и желал смерти царю. Но Давид ни в коем случае не хотел допустить этого: « Что мне и вам, сыны Саруины? Пусть он злословит». Подобным образом Христос порицал Своих учеников, которые из ревности по Его чести хотели, чтобы Он повелел огню с небес сойти на город, оскорбивший Его (Лук 9:55). Посмотрите, какими размышлениями Давид успокаивает себя.
1. Главное, что заставляло его молчать, это мысль, что он заслужил эти страдания. Конечно, об этом не упоминается, ибо человек может искренно раскаяться, но ему необязательно во всех ситуациях возвещать о своих раскаяниях. Семей несправедливо обвинял его в крови Саула: от этой вины его совесть оправдала его, но в то же время она обвиняла в крови Урии. «Это обвинение слишком правдивое, думал Давид, хотя то, что он подозревает, ложь». Отметьте: смиренный и кроткий дух превратит обвинения в порицания, и тогда вместо того, чтобы гневаться, человек получит от них пользу.
2. Во всем происшедшем он видел руку Бога: «Господь повелел ему злословить Давида» (ст. 10);
и вновь: «Пусть злословит, ибо Господь повелел ему» (ст. 11). Но так как своим поступком Семей совершил грех, то он был не от Бога, а от дьявола и исходил из его нечестивого сердца, и поэтому, сославшись на руку Божью, его нельзя простить или смягчить, тем более оправдать, равно как и грех тех, кто предал смерти Христа (Деян 2:23; 4:28). Что же касается страданий Давида, то они были от Господа, ибо это было зло, которое он восставил против него. Давид смотрел выше инструмента, ввергнувшего его в беду, на главного руководителя, как Иов, который, лишившись всего, сказал: «Господь дал, Господь и взял». Ничто так не успокоит благодатную душу в страдании, как осознание того, что в нем присутствует рука Бога. «Я не открываю уст моих; потому что Ты соделал это». Бич уст это жезл Божий.
3. Он успокаивает себя, убеждая, что страдания могли бы быть более значительными (ст. 11): «Если мой сын ищет души моей, тем больше сын Вениамитянина». Отметьте: страдания вырабатывают терпение в освященных верующих. Чем больше мы несем страданий, тем легче сможем нести большие страдания; то, что испытывает наше терпение, должно совершенствовать его. Чем больше мы приучены к бедам, тем меньше они удивляют нас, и мы перестаем считать их странными. Не удивляйтесь, что враги причиняют ущерб, когда друзья оказываются недобрыми; не удивляйтесь тому, что друзья недоброжелательны, если даже дети не исполняют свой долг.
4. Он утешает себя надеждой, что Бог тем или иным образом превратит страдание во благо и сбалансирует это бедствие, воздав должное его терпению в сложившейся ситуации: «Может, воздаст мне Господь за теперешнее его злословие. Если Бог повелел Семею проклинать меня, то Он Сам будет утешать меня; нет сомнений, что Он хранит для меня милость, которую подготовил, чтобы дать после этого испытания». Мы можем полагаться на Бога как на нашего кассира, Который оплатит не только наши служения, но и страдания. Они проклинают, а Ты благослови. В конце концов Давид остановился в Бахуриме (ст. 14), где мог отдохнуть и скрыться от злобных языков.
Стихи 15-23. От своих друзей в Иерусалиме Авессалом получил извещение, что Давид покинул город и удалился с небольшой свитой; теперь место освободилось, и Авессалом мог завладеть Иерусалимом, когда захочет. Ворота были открыты, и никто не противостоял ему. Авессалом безотлагательно прибыл туда (ст. 15);
несомненно, он находился в весьма приподнятом настроении, радуясь прежде всего своему успеху и тому, что ему удалось с такой легкостью и эффективностью осуществить свой план, хотя он осознавал, что, возможно, ему придется столкнуться с большими трудностями. Теперь, став хозяином Иерусалима, он решил, что ему принадлежит вся страна. Бог позволяет нечестивцам какое-то время процветать на их нечестивых путях даже выше их ожиданий, чтобы огорчение было более скорбным и позорным. В то время самыми выдающимися политиками были Ахитофел и Хусий. Первого Авессалом привез с собой в Иерусалим (ст. 15), а второй встретил его там (ст. 16), и поэтому, когда они стали его советниками, он был абсолютно уверен в успехе, полностью положился на них и не советовался с ковчегом, хотя тот остался в Иерусалиме. Но оба они были жалкими советчиками, ибо:
I. Хусий никогда не давал ему мудрых советов. Фактически он был его врагом и хотел предать его, хотя притворялся, что на его стороне; таким образом именно он был самым опасным человеком в окружении Авессалома.
1. Хусий поздравил его со вступлением на престол, словно ему очень нравилось, что теперь этот титул и все владения принадлежат ему (ст. 16). К какому лицемерию приходится прибегать тем, кто руководствуется плотской мудростью! И блаженны те, которые не познали этих глубин сатанинских, а живут в мире просто, благочестиво и искренно!
2. Авессалом был удивлен, узнав, что Хусий, близкий друг и доверенное лицо Давида, на его стороне. Он спросил его: «Таково-то усердие твое к твоему другу!» (ст. 17), ублажая себя мыслью, что раз Хусий покорился ему, то скоро так поступят все. Он не сомневался в его искренности, а с легкостью поверил тому, во что ему хотелось верить: что наилучшие друзья Давида так любят его, что воспользовались первой же возможностью, чтобы перейти на его сторону. Гордость сердца его обольстила его (Авд.З). Хусий заверил его, что он искренно присоединился к нему, ибо хотя Давид и друг ему, но он за того царя, который у власти (ст. 18);
он будет верен тому царю, которого выбрал народ и которому улыбается провидение; он будет служить царю, наследовавшему власть (ст. 19), восходящему солнцу. Правда, что он любил его отца; было время, когда он царствовал, но теперь его день закончился, так почему он так же не может любить его преемника? Так он делал вид и приводил основание для решения, думать о котором не мог без отвращения.
II. Ахитофел посоветовал Авессалому совершить нечестивый поступок и таким образом фактически предал его, как обычно поступают люди неискренние; ибо кто советует людям грешить, тот дает совет им во вред; а правительство, которое основано на грехе, построено на песке.
1. Похоже, Ахитофел был известен как мудрый политик; его совет ценился так же, как пророчество Бога (ст. 23). Он добился такой репутации благодаря коварству и дальновидности в государственных делах; он видел настолько дальше других советников, так объяснял свои советы и такой огромный успех обычно сопутствовал его планам, что все люди, плохие и хорошие, и Давид, и Авессалом глубоко уважали его мнение и слишком высоко ценили, раз сравнивали его совет с наставлением у Бога. Разве благоразумно поступает тот, кто сравнивает смертного человека с единственно мудрым Богом? А теперь со ссылкой на известность Ахитофела в коварстве давайте обратим внимание:
(1) что многие, превосходящие в мирской мудрости, полностью лишены небесной благодати, ибо те, которые считают себя пророками, склонны презирать пророков Божьих. Бог избрал немудрое мира; величайшие государственные деятели очень редко являются величайшими святыми.
(2) Что часто величайшие политики поступают очень глупо во вред себе. Ахитофелом восхищались как пророком, но он поступил очень глупо, приняв сторону Авессалома, который был не только узурпатором, но и опрометчивым юношей, которого вряд ли ожидал успех и чье падение, вместе с падением всех его сторонников, мог предвидеть всякий, обладавший десятой частью хитрости Ахитофела. Помимо прочего, честность наилучшая политика, и рано или поздно об этом узнают.
2. В данном случае его хитрость поразила его собственную цель. Обратите внимание:
(1) Какой нечестивый совет Ахитофел дал Авессалому. Узнав, что Давид оставил своих наложниц охранять дом, он посоветовал ему войти к ним (ст. 21) совершить очень нечестивый поступок. Божественный закон карал такое преступление смертью (Лев 20:11). Апостол говорит об этом как о злодействе, какого не слышно даже у язычников (1Кор 5:1). Из-за этого Рувим потерял право первородства. А Ахитофел посоветовал совершить это преступление публично, ибо оно должно было заверить весь Израиль в том, [1] что он был очень ревностным в своих притязаниях. Нет сомнений в том, что, войдя к наложницам отца, он решил сделать себя хозяином всего, что принадлежало его предшественнику. [2] Что он решил ни при каких условиях не заключать мир с отцом, ибо своим поступком сделал себя омерзительным в его глазах и тот никогда не согласится примириться с ним; возможно, многие боялись этого, так как могли бы стать жертвами примирения. Когда он достал меч, то выбросил ножны, и это должно было укрепить руки его сторонников и побудить их крепче держаться его. В этом заключалась проклятая хитрость Ахитофела, которая свидетельствовала, скорее, что он пророк дьявола, а не Бога.
(2) Авессалом последовал его совету, который полностью соответствовал его распутному и нечестивому разуму, и не откладывал надолго его осуществление (ст. 22). Когда этот противоестественный сценарий был написан, то что могло послужить лучшим для него прологом, чем подобная противоестественная похоть? Даже не совсем сожженная совесть не могла думать о подобном нечестии без содрогания. Более того, исполнитель превзошел данный ему совет. Ахитофел посоветовал ему сделать это пред глазами всего Израиля. И для этого дела была поставлена палатка на крыше дома; так дерзко он возвещал о своем грехе, как Содом. Но при этом буквально исполнилось слово Бога, Который через Нафана грозил ему, что за совращение Вирсавии жены Давида будут осквернены (2Цар 12:11,12);
и некоторые считают, что Ахитофел, посоветовав совершить это преступление, хотел отомстить Давиду за соблазнение Вирсавии, своей внучки, ибо она была дочерью Елиама (2Цар 11:3) сына Ахитофела (2Цар 23:34). Иов говорит об этом как о справедливом наказании за прелюбодеяние («Пусть моя жена мелет на другого», Иов 31:9,10), равно как и пророк Осия (Ос 4:13,14). Я не знаю, что думать о наложницах, которые покорились нечестию, но как бы нечестивы ни были Авессалом и они, мы должны сказать: «Господь праведен», ибо ни одно из Его слов не останется неисполненным.
В данной главе борьба между Давидом и Авессаломом достигает критической точки. Она должна разрешиться с помощью меча, и в данной главе описываются проведенные приготовления. I. Авессалом созвал военный совет, на котором Ахитофел советует безотлагательно приступить к действиям (ст. 1-4), но Хусий советует подождать (ст. 5-13), и его совет был принят (ст. 14), из-за чего Ахитофел повесился (ст. 23).
11. С большими трудностями Давиду послано тайное уведомление о планах врага (ст. 15-21). III. Давид перешел на другую сторону Иордана (ст. 22-24) и разбил стан; друзья, проживавшие там, обеспечили его всем необходимым (ст. 27-29). IV. Авессалом со своей армией двигался за ним следом и дошел до земли Галаадской по другую сторону Иордана (ст. 25,26). И в следующей главе мы узнаем, как закончилось это сражение; до сих пор все выглядело очень мрачно для бедного Давида, а теперь начался день его избавления.
Стихи 1-14. Теперь, мирно завладев Иерусалимом, Авессалом наслаждался; ему принадлежал царский дворец, равно как престолы суда и престолы дома Давидова. Его благочестивый отец царствовал в Хевроне и только над коленом Иудиным около семи лет и не спешил уничтожить своего противника; его правление было построено на божественном обетовании, в исполнении которого в должное время он был уверен, поэтому терпеливо ожидал своего времени. А юноша Авессалом не только в спешке покинул Хеврон и отправился в Иерусалим, но и не мог там дождаться, когда будет уничтожен его отец. Он не мог удовлетвориться престолом, пока Давид оставался в живых, и так как его правление было основано на беззаконии, то он чувствовал себя гибнущим и считал обязанным совершать все с насилием. Неудивительно, что такой распутный и бессовестный человек, как Авессалом, стремился лишить жизни такого благочестивого отца (везде встречаются чудовища по своей природе);
удивительно то, что народ Израиля, для которого Давид был огромным благословением во всех отношениях, присоединился к его попыткам. Хотя их отцы часто восставали против Моисея. Лучшие родители и наилучшие правители не должны считать странным, если им причиняют беспокойства те, которые должны быть их поддержкой и радостью, когда задумаются, каких сыновей и каких подданных имел Давид. Давида и всех, кто пошел с ним, нужно было истребить. Это было решено (насколько мне известно) петте соп!гасИсеШе единогласно. Никто не осмелился, противостав этому решению, упомянуть его личные заслуги и великие служения, которые он совершил для своей страны, или хотя бы спросить: «Какое же зло сделал он, чтобы лишать его венца, а тем более головы?» Никто не осмелился предложить, что было бы достаточно изгнать его в настоящее время или отправить посланников, чтобы убедить его отказаться от венца, ибо они могли надеяться, что раз он так покорно оставил город, то его легко будет убедить сделать и это. Не так давно сам Авессалом бежал из-за совершенного им преступления, и Давид удовлетворился тем, что он был изгнанником, хотя тот заслуживал смерти; более того, он скорбел и тосковал о нем; но неблагодарный Авессалом был настолько лишен всех естественных чувств, что с удовольствием охотился за кровью собственного отца. Вне всяких обсуждений Давид должен быть убит; вопрос только в том, как это сделать.
I. Ахитофел советовал начать преследовать его уже этой ночью. Он сам решил возглавить эту стремительную армию, которая должна поразить царя, а его армию рассеять, и тогда люди, поддерживавшие его, несомненно перейдут на сторону Авессалома; тогда не будет такой длительной войны, как между домом Саула и Давидом: «.. .не будет одного, которого ты ищешь» (ст. 1-3). Из этого следует, что Авессалом объявил, что ищет жизни Давида, а Ахитофел действовал с ним заодно. Порази пастыря, и рассеются овцы и будут легкой добычей для волка. Так он придумал завершить войну малыми силами: сражаясь не с большими или малыми силами, а только с царем Израиля, и сделать это в течение короткого времени, напав на него немедленно. Ничего более фатального для Давида нельзя было предложить. Правда, что он устал и его руки были ослаблены и незначительные вещи пугали его, в противном случае он не покинул бы Иерусалим при первом же сигнале о восстании Авессалома. Вполне возможно, что стремительная атака, особенно ночью, привела бы в смятение незначительную армию, которая в то время была под его командованием, и начался бы беспорядок; тогда было бы легко убить одного царя и дело сделано; противник будет побежден, и тогда (говорит он) весь народ будет в мире. Посмотрите, как узурпаторы называют всеобщую гибель всеобщим миром; но подобным образом тогда в мире окажется и дворец дьявола, пока он, как сильный вооруженный человек, хранит его. Сравните с этим планом заговор Каиафы (второго Ахитофела) против Сына Давидова, цель которого растоптать Его влияние и уничтожить Его: «Лучше нам, чтобы один человек умер за людей» (Иоан 11:50);
«Пойдем, убьем наследника и завладеем наследством его» (Мат 21:38). Но все их советы разрушились. Тем не менее дети света могут на примерах своего поколения научиться мудрости у сынов этого мира. Пусть наши руки быстро делают ту работу, что найдут, и со всей силой. Благоразумно поступает тот, кто действует энергично и проворно и не теряет времени, в частности в нашей духовной войне. Если сатана бежит от нас, то давайте преследовать его своим ударом. Кто разрешает споры с венценосными головами, тот чаще всего сталкивается с правилами приличия и обвинениями только в адрес нечестивых советников, которых требуют призвать к ответу (сам же царь никогда не причиняет зла, это они делают);
но неприкрытая подлость Авессалома была направлена именно на царя, более того, только на царя, ибо (кто бы мог подумать?) слова: «Я убью одного царя» очень понравились Авессалому (ст. 4);
у него не хватило расположения духа или добродетели, чтобы притвориться, что он поражен или даже сопротивляется этому жестокому и варварскому предложению. Что хорошего может сохраниться, когда разгорелись страстные амбиции?
II. Хусий посоветовал не спешить преследовать Давида, а подождать, пока все воины покинут его, чтобы одолеть его численностью, как Ахитофел советовал захватить внезапностью. Теперь Хусий, давая совет, действительно стремился помочь Давиду, чтобы оттянуть время и получить возможность отправить ему извещение о передвижении врага, а у Давида было время собрать армию и переместиться в те земли за Иорданом, где влияние Авессалома, возможно, из-за их отдаленности было меньше. При данном стечении обстоятельств для Давида самое главное было получить время, чтобы собраться с силами; и для этого Хусий советует Авессалому не совершать необдуманных поступков, а действовать осторожно, чтобы быть уверенным в успехе и сохранить силы.
1. Авессалом предложил Хусию открыто дать ему совет, что делать дальше. Все старейшины Израиля одобрили совет Ахитофела, но Бог расположил сердце Авессалома не следовать ему, пока он не выслушает совет Хусия (ст. 5): «Послушаем, что он скажет». Он думал, что поступает мудро (две головы лучше, чем одна), но Бог уловляет мудрецов их же лукавством. Г-н Поул обращает на это внимание.
2. Хусий привел весьма благовидные основания для своего совета.
(1) Он выступил против совета Ахитофела и даже постарался показать, насколько опасно следовать ему. Со скромностью и максимальным уважением к твердой репутации Ахитофела он просит позволения не согласиться с ним (ст. 7). Он признает, что обычно Ахитофел дает наилучшие советы, на которые можно положиться, но, преклоняясь перед знаменитым провидцем, считает, что в данное время его совет неправильный и что весьма опасно сейчас, когда они защищают такое великое дело и имеют незначительное войско, наступать в спешке, как советует Ахитофел, вспомнив поражение Израиля при взятии Гая (Нав 7:4). Кто презирал врага, у того часто были плохие последствия. Посмотрите, как убедительно уговаривал Хусий. [1] Он ставил ударение на том, что Давид был великим воином и руководителем, человеком, обладающим поразительной смелостью и большим опытом; все знали и признавали это, даже сам Авессалом: «Отец твой человек воинственный (ст. 8), храбрый (ст. 10) и не такой уставший и обессилевший, как представляет Ахитофел. Его бегство из Иерусалима можно отнести не к трусости, а к благоразумию». [2] Хотя с ним ушло немного людей, но все они люди храбрые (ст. 8) и мужественные (ст. 10), известные своей смелостью и опытом в искусстве войны. Ахитофел, который чаще носил одежду придворного, чем меч, убедится, что является для него неравным соперником. Один из них прогонит тысячу. [3] Все они были сильно рассержены Авессаломом, задумавшим это зло, были сильно разгневаны и будут сражаться с максимальной яростью; поэтому, что касается их смелости и ярости, то перед ними невозможно будет устоять, особенно такому войску, которое имел Авессалом. Так он представил спутников Давида грозной армией, в то время как Ахитофел представил их презренными противниками. [4] Он предположил, что, возможно, Давид и его воины устроят засаду в какой-нибудь яме или другом месте и нападут на солдат Авессалома до того, как те осознают ужас своего положения и бросятся бежать; а поражение даже небольшого отряда лишит духа всех остальных и воздействует на совесть, обвиняя их в предательстве по отношению к тому, кто был Божьим помазанником и мужем по сердцу Бога (ст. 9). «Очень скоро узнают, что было поражение среди воинов Авессалома, и тогда они воспользуются этим, а сердце самого Ахитофела, хотя сейчас кажется, что у него сердце льва, ослабеет. Короче говоря, он увидит, что с Давидом и его воинами иметь дело не так легко, как ему казалось; а если его план разрушится, то мы все погибнем».
(2) Он тоже дал совет и привел для него обоснования. [1] Он посоветовал то, что, по его расчетам, должно было удовлетворить гордый и тщеславный дух Авессалома, хотя и не вполне служило его интересам. Во-первых, он посоветовал, чтобы весь Израиль собрался вместе, то есть войска всех колен. Он считает само собой разумеющимся, что все они на его стороне и что представленная ему возможность увидеть всех их вместе под своим командованием в высшей степени польстит ему. Во-вторых, он посоветовал Авессалому лично отправиться на войну, словно считал его лучшим воином, чем Ахитофел, более способным командовать войском и заслуживающим славы победителя, делая вид, что Ахитофел с пренебрежением отнесся к нему, предложив выступить против Давида без него. Посмотрите, как легко обмануть гордых людей, нахваливая и давая пищу их гордости. [2] Казалось, что его совет гарантировал несомненный успех, не подвергая Авессалома какой-либо опасности, ибо если им удастся собрать такое огромное войско, как они надеялись, то где бы они ни нашли Давида, смогут сокрушить его. Во-первых, если они нападут на него в поле, то накроют его как роса, покрывающая лицо земли, и уничтожат всех его воинов (ст. 12). Возможно, Авессалому больше понравилось то, что будут уничтожены все воины Давида, ибо он испытывал неприязнь к некоторым его друзьям, а план Ахитофела предусматривал убийство одного царя. Так Хусий достиг своей цели, удовлетворив его чувство мести, а не только гордость. Во-вторых, если он скроется в городе, то им не нужно бояться напасть на него, ибо они имеют достаточно рук, чтобы (если будет необходимость) стащить город в реку с помощью веревок (ст. 13). Это странное выражение, каким бы неосуществимым оно ни казалось, должно было "развеселить Авессалома и польстить его фантазии, ибо все посмеялись, услышав его.
(3) Благодаря этим уловкам Хусию удалось не только получить одобрение Авессалома, но и единогласное согласие великого военного совета; все согласились, что совет Хусия лучше совета Ахитофела (ст. 14). Здесь обратите внимание: [1] как много может сделать человеческая хитрость. Если бы там не было Хусия, то был бы принят совет Ахитофела; и хотя все высказали свое мнение, но именно он больше содействовал интересам Авессалома. Тем не менее Хусий, используя свое умение, привлек всех на свою сторону, и никто из них не догадался, что все это делалось ради выгоды и интересов Давида, а все согласились с ним. Посмотрите, как легко изобретательным людям обмануть легкомысленных; с помощью каких методов и какими глупцами выставляют великие люди друг друга с помощью своих интриг; на какие хитрости часто приходится идти в судах и советах; поэтому счастливы те, которые мало сталкиваются со всем этим. [2] Посмотрите, как много может сделать Божье провидение. Хусий ловко придумал заговор, но его успешность нужно приписывать Богу и Его воздействию на умы принимавших решение: «Господь судил разрушить лучший совет Ахитофела». Для утешения боящихся Бога следует обратить внимание на тот факт, что Бог поворачивает сердца людей, как реки вод, хотя они не знают мыслей Господних. Бог стал в сонме богов; Своей господствующей рукой и запретом Он разрушает все решения и смеется над планами людей, направленными против Его помазанных.
Стихи 15-21. А теперь мы оставим врагов Давида, когда они радовались мыслям о несомненной победе, которую обретут благодаря совету Хусия, и, безусловно, во исполнение этого совета послали требование во все колена Израиля, чтобы они прибыли на общее собрание в условленном месте. И теперь мы узнаем, как друзья Давида совещались, каким образом им отослать ему извещение об этом плане, чтобы он мог соответственным образом спланировать свои действия. Хусий рассказал священникам, что происходило на военном совете (ст. 15). Но, похоже, он не был уверен, что совету Ахитофела не последуют, и поэтому переживал, чтобы не погибнуть царю и всем людям, которые с ним (ст. 16), если они вовремя не скроются. Возможно, позвав дать совет (ст. 5), его отпустили еще до того, как приняли решение (ст. 14) и отдали предпочтение его совету, или он боялся, что позже они могут изменить свое решение. Как бы ни было, но следовало оградить драгоценные жизни людей от наихудшего и поскорее предпринять необходимые действия, чтобы избавить их от посягательств разрушителей. На всех улицах Иерусалима Авессалом поставил стражу, и поэтому им пришлось приложить много усилий, чтобы доставить необходимую информацию Давиду.
1. Посланниками стали молодые священники, вынужденные тайно покинуть город и находиться у источника Рогель, название которого означает, как полагают некоторые, «источник разведчиков». Безусловно, плохо обстояли дела в Иерусалиме, если два таких верных священника должны были скрываться и не попадаться на глаза в пределах города.
2. Информацию им доставила простая бедная молодая женщина, которая пришла к источнику, якобы чтобы набрать воды (ст. 17). Если она должна пересказать послание устно, то была вероятность, что она может ошибиться или что-то перепутать, но провидение может сделать невежественную девушку верным посланником, дабы немудрое мира послужило его целям.
3. Благодаря бдительности разведчиков Авессалома их местонахождение было раскрыто, а информация об их передвижении была доставлена ему: «Увидел их отрок и донес ему» (ст. 18).
4. Узнав, что они раскрыты, священники нашли себе прибежище в доме друзей в Бахуриме, где ранее останавливался для отдыха и подкрепления Давид (2Цар 16:14). Там им удачно удалось спрятаться в колодце, в котором в то летнее время, возможно, отсутствовала вода (ст. 18). Хозяйка дома очень изобретательно растянула над устьем колодца покрывало, на которое насыпала для просушки зерно, и поэтому преследователи не догадались, что это был колодец; в противном случае они исследовали бы его (ст. 19). До сих пор она все делала хорошо, но непонятно, как можно оправдать ее ложь, с помощью которой она хотела скрыть их местонахождение (ст. 20). Мы не должны делать зло, чтобы из него вышло добро. Как бы ни было, но посланники были спасены, а преследователи потерпели неудачу и вернулись к Авессалому ни с чем. Хорошо, что в связи с этим случаем Авессалом не набросился на их отцов, Садока и Авиафара, как Саул набросился на Ахимелеха за его милость, оказанную Давиду; но Бог обуздал его. Посланники были спасены и доставили информацию Давиду (ст. 21) вместе с советом друзей, чтобы он поторопился перейти Иордан, вблизи которого, похоже, находился. Там, как полагают некоторые, он сочинил 41 и 42 Псалмы, глядя на Иерусалим с земли Иорданской (Пс 41:7).
Стихи 22-29. Данные стихи описывают:
I. Что Давид последовал совету друзей в Иерусалиме, поднял войска и перешел Иордан (ст. 22). Он и его спутники сделали это ночью: то ли переплавляясь на паромах, которые всегда курсировали там, то ли перешли реку вброд. Но особо отмечен тот факт, что они не потеряли ни одного человека: никто не оставил Давида, хотя его горе было велико, никто не остался из-за болезни или усталости, никто не потерялся и не был унесен рекой во время перехода. В этой ситуации некоторые видят в нем прообраз Мессии, сказавшего в трудный день: «.Из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого». Перейдя через Иордан, Давид прошел много миль по направлению к Маханаиму городу левитов в колене Гадовом, находившемся на самой дальней границе этого колена, недалеко от Раввы главного города аммонитян. Этот город Иевосфей сделал своим царским городом (2Цар 2:8), а теперь Давид сделал его своей штаб-квартирой (ст. 24). Теперь у него появилось время собрать армию, с помощью которой он смог бы противостать мятежникам и оказать им «теплый» прием.
II. Смерть Ахитофела (ст. 23). Он наложил на себя руки, совершив/е1о с!е самоубийство повесился из-за того, что не последовали его совету, ибо (1) он подумал, что его мнением пренебрегли и его репутация как человека мудрого непоправимо запятнана. Обычно на заседаниях совета его мнение имело решающую роль, а теперь был принят совет другого человека, как более мудрого. Его гордое сердце не могло вынести такого оскорбления; оно восставало и раздувалось, и чем больше он думал об этом, тем больше возрастало его негодование, пока он не принял отчаянного решения расстаться с жизнью, лишь бы не видеть, что предпочтение оказано другому человеку. Все люди считали его мудрым, но он сам считал себя единственно мудрым человеком и поэтому решил отомстить всему человечеству за то, что оно не думало так же; он умрет, чтобы вместе с ним умерла мудрость. Мир недостоин таких пророков, как он, и так он даст им понять, насколько они нуждаются в нем. Посмотрите, какими реальными врагами для самих себя являются те, которые слишком хорошо думают о себе; и какое зло причиняют себе те, которые не могут смириться с презрением. Сердце гордого человека сокрушит то, что не нарушит сон человека смиренного.
(2) Он подумал, что он и его жизнь подвергаются опасности. Он решил, что раз его совету не последовали, то дело Авессалома несомненно будет проиграно, и тогда кто-то может и обретет милость Давида, но не он, который считался самым большим преступником и, в частности, посоветовал ему войти к наложницам отца, и которому суждено стать жертвой справедливости. Поэтому, чтобы избежать позора и ужаса, сопутствовавшего торжественной гражданской казни, он сам казнил себя; и хотя он был известен как человек мудрый, но последним поступком опозорил себя больше, чем его опозорил премьерминистр Авессалома; так он стал соответствовать своему имени Ахитофел брат глупца. Ничто так не свидетельствует о безрассудстве, как самоубийство. Обратите внимание: он сделал это обдуманно, со злым умыслом в свой адрес; он не сделал это в приступе ярости, а отправился в свой город, к себе домой и повесился; что удивительно, у него было время подумать, но он все-таки сделал это. А чтобы доказать, что он compos mentis в здравом уме, то в первую очередь собрал всю свою семью и сделал завещание, как человек в здравом уме и памяти приводит в порядок дела и счета. Тем не менее как человек, имеющий достаточно благоразумия, чтобы сделать это, он не был достаточно рассудителен, чтобы пересмотреть приговор, вынесенный его гордостью и страстью, или отложить его исполнение до тех пор, пока не увидит исход мятежа Авессалома. В данном событии можно увидеть: [1] какому презрению подвергается мудрость человека. Муж, который больше остальных был известен своей хитростью, поступил чрезвычайно глупо по отношению к самому себе. Да не хвалится мудрый мудростью своею, видя мужа, занимавшего видное положение и считавшегося великим пророком, умершего как глупец. [2] Как прославилась справедливость Бога. Когда нечестивый подобным образом уловлен делами рук своих и обрушился в яму, которую выкопал, тогда познан был Господь по суду, который Он совершил', и мы должны сказать: «Аминь»; этот факт нужно особо отметить и задуматься (Пс 7:16,17). [3] Ответ на молитву, когда правое дело выигрывает за счет усилий его врагов. Как и молился Давид, совет Ахитофела разрушился. Д-р Лайтфут полагает, что Псалом 54 был посвящен заговору Ахитофела против него и что именно на этого человека он жаловался (ст. 14) как на друга своего и близкого своего; если так, то на молитву: «Да найдет на них смерть; да сойдут они живыми в ад» был дан немедленный ответ. Смерть Ахитофела была выгодна для интересов Давида, ибо если бы он проглотил эту обиду (что часто приходится делать тем, кто хочет жить в этом мире) и продолжал служить у Авессалома, то впоследствии мог бы дать совет, имевший губительные последствия для Давида. Хорошо, что остановлено дыхание и покоится голова человека, от которого ничего хорошего, кроме зла, нельзя было ожидать. Похоже, в то время не было обычая предавать позору тела самоубийц, ибо Ахитофел был погребен (мы можем предположить, что погребен с почетом) в гробе отца своего, хотя заслужил ослиного погребения (см. Еккл 8:10).
III. Как Авессалом преследовал своего отца. Теперь, когда с ним был весь Израиль (как и советовал Хусий), а он сам возглавлял войско, Авессалом перешел Иордан (ст. 24). Ему было недостаточно того, что он загнал отца в самый дальний угол его царства, и поэтому он решил изгнать его из мира. Он расположился станом в земле Галаадской со всей своей армией, готовый сразиться с Давидом (ст. 26). Своим военачальником он поставил Амессая (ст. 25), чей отец Иефер по происхождению был измаильтянин (1Пар 2:17), а по вероисповеданию израильтянином (как сказано в англ.пер.);
возможно, он не был всего лишь прозелитом, а, женившись на близкой родственнице Давида, согласно неким государственным законам, считался гражданином Израиля и назывался израильтянином. Его жена, мать Амессая, которую звали Авигея, была сестрой Давида, а ее сестра, Саруя, была матерью Иоава (1Пар 2:16), поэтому Амессай был таким же родственником Давида, как Иоав. Из почтения к его семье, когда Авессалом поднял оружие против своего отца, он сделал его главнокомандующим всех своих войск. Иессей здесь назван Наасом, ибо в то время многие имели два имени, или, возможно, это было имя его жены.
IV. О друзьях, которых Давид встретил в этом далеком крае. Даже Сови, младший брат из царской семьи аммонитян, был добр к нему (ст. 27). Возможно, он был недоволен недостойным приемом, который его брат Аннон оказал послам Давида за оказанные ему милости, и теперь решил отплатить царю добром. Кто думает, что его процветание ничто не может поколебать, тот не знает, что рано или поздно он может оказаться в такой ситуации, когда будет нуждаться в милости тех, кто сейчас предоставлен его милости, и, возможно, будет рад тому, что они обязаны ему. Вот почему мы должны, когда у нас есть возможность, делать добро всем, ибо благотворительная душа будет насыщена, если есть причина. Махир, сын Амиила, был тем человеком, который содержал Мемфивосфея (2Цар 9:4), пока Давид не освободил его от этой обузы, и теперь он отплатил этому щедрому человеку за его благородный поступок, который, похоже, был всеобщим покровителем бедствующих правителей. О Верзелии мы услышим позже. Эти люди из сострадания к Давиду и его людям, которые к тому времени устали после длительного перехода, принесли мебель для его дома, постели, блюда и глиняные сосуды и продукты для его стола пшеницу, ячмень и т.д. (ст. 28,29). Давид не облагал их данью, не заставлял содержать себя, тем более не грабил их; но в знак своей любви и обязательств перед ним, из искренней заботы о нем в данных стесненных обстоятельствах и по собственной доброжелательности они принесли много всего, в чем он нуждался. На их примере давайте научимся быть щедрыми и великодушными, соответственно своим возможностям, ко всем оказавшимся в беде, особенно к великим людям, ибо для них это особенно трудно, и к благочестивым людям, которые заслуживают лучшего отношения. И посмотрите, как Бог иногда дарует Своему народу утешения через чужеземцев, когда они разочаровываются в своих семьях.
В данной главе заканчивается описание восстания и жизни Авессалома. Это вновь открывает Давиду путь к престолу, и следующая глава описывает, как он с триумфом и в мире вновь восходит на него. В данной главе:
(I) Давид готовится сразиться с мятежниками (ст. 1-5). (II) Авессалом и его сторонники терпят полное поражение и рассеиваются (ст. 6-8). (III) Описана смерть Авессалома и его похороны (ст. 9-18). (IV) Известие об этом доставлено Давиду, который в то время находился в Маханаиме (ст. 19-32). (V) Давид горько оплакивает смерть Авессалома (ст. 3З).
Стихи 1-8. Нам не рассказывается, каким образом Давиду удалось собрать армию и какое подкрепление было послано ему; похоже, у него собралось много людей, которые пришли к нему на помощь из разных отдаленных уголков Израиля, по крайней мере, из соседних колен, и поэтому он наконец-то смог выступить против Авессалома, как и предвидел Ахитофел.
I. Армия Давида была пересчитана и выстроена (ст. 1,2). Безусловно, молитвой он вверил свое дело Богу, ибо это давало ему облегчение во всех страданиях; а затем он принял информацию о своем войске. Иосиф Флавий говорит, что всего с ним было около 4000 человек. Он разделил их на полки и отряды и для каждой группы назначил начальников, а затем, как обычно, разделил их на правое и левой крыло и центр; две группы он вверил командованию своих старых опытных военачальников Иоаву и Авессе, а третью группу своему новому другу Еффею. Правильный порядок и правильная тактика иногда могут быть так же полезны в армии, как ее многочисленность. Мудрость учит нас наилучшим образом использовать то, что мы имеем, так давайте стараться это делать.
II. Давида убедили лично не участвовать в сражении. Притворный друг Авессалома, убедивший его участвовать в битве, больше послужил его гордости, а не благоразумию. Истинные друзья Давида не позволили ему идти, памятуя о том, что им было сказано о плане Ахитофела, который желал убить одного царя. Давид продемонстрировал свою любовь к ним, выразив желание пойти вместе с ними (ст. 2), а они свою любовь, воспротивившись этому желанию. Мы не должны считать оскорблением, когда нам возражают ради нашего же блага те, которые тем самым стараются содействовать нашим интересам.
1. Они ни в коем случае не хотели, чтобы он подвергал себя опасности, ибо (говорили они) ты один то же, что нас десять тысяч. Именно так должны ценить правителей их подданные и ради их безопасности добровольно подвергать опасности себя.
2. Они не хотели доставлять огромную радость врагу, который радовался бы больше его падению, чем уничтожению всей армии.
3. Он был бы больше полезен для них, если бы остался в городе вместе с резервными войсками, которые мог бы послать им в помощь. В этом качестве он оказал бы им реальную помощь и не подвергался бы опасности. Царь согласился с их уговорами и изменил свое решение (ст. 4): «Что угодно в глазах ваших, то и сделаю». Нельзя назвать мудрым человека непоколебимого в своих решениях, он должен слышать голос разума даже от своих подданных и быть готов отменить свое решение, услышав их совет, когда оказывается, что это содействует его благу. Взирало на это человеческое благоразумие или нет, но Божье провидение мудро распорядилось так, чтобы Давид не присутствовал на поле боя, ибо в таком случае под воздействием нежных чувств он несомненно попытался бы спасти жизнь Авессалома, которого Бог решил истребить.
III. В отношении Авессалома Давид отдал приказ (ст. 5). Когда армия выстроилась и отправилась на поле боя, то, по словам Иосифа Флавия, он ободрял их, молился о них и просил, чтобы они не причиняли никакого вреда Авессалому. Он воздавал добром за зло! Авессалом желал смерти Давида, а Давид хотел, чтобы Авессалома пощадили. Каким же контрастом они служили друг для друга! Ни в ком еще противоестественная ненависть к отцу не была так сильна, как у Авессалома; и ни в ком еще естественная любовь к ребенку не была такой сильной, как у Давида. Каждый делал все, что было в его силах, и они показали, что может сделать человек: каким плохим может быть ребенок у наилучших родителей и какими хорошими могут быть родители у наихудших людей, словно это должно было показать сходство между нечестивым отношением человека к Богу и милостью Бога по отношению к человеку, которое можно назвать поразительным. «Сберегите мне, говорит Давид, любыми средствами отрока Авессалома. Он юноша, опрометчивый и безрассудный; и мы должны простить его за молодость; он мой сын, которого я люблю, и если вы любите меня, то не будете суровыми к нему». Это повеление подразумевает, что Давид был уверен в успехе. На его стороне была правда и милостивый Бог, и он не сомневался, что Авессалом окажется в их милости, а поэтому велел им бережно обращаться с ним, сохранить ему жизнь и его самого для суда. Епископ Холл так толкует это место: «Что означает эта незаслуженная любовь? Эта незаслуженная милость? Обращаться осторожно с предателем? Со всеми предателями или с сыном? Со всеми сыновьями или с Авессаломом? С этим безнравственным любимым сыном такого благочестивого отца? И это после того, как он охотился за ним, за его венцом и его кровью? Но почему его нужно преследовать, если он был рожден для него? Разве причина ссоры может быть мотивом для милости? Даже природа самых святых родителей может быть виновна в неоправданной нежности и потакании кровожадности. Но разве не было сделано то же самое в прообразе безмерности милости истинного Царя и Искупителя Израиля, Который молился о Своих преследователях и убийцах: «Отче, прости им. Будь бережен с ними ради Меня»! Когда Бог посылает страдание, чтобы наказать Своих детей, то при этом велит: «Обращайтесь с ними осторожно ради Меня», ибо Он знает нашу природу.
IV. Над силами Авессалома была одержана полная победа. Сражение происходило в Ефремовом лесу (ст. 6), названном так в честь неких памятных событий, в которых участвовали ефремляне, хотя он находился в колене Гадовом. Давид решил, что лучше столкнуться с вражескими силами на некотором расстоянии, до того как они дошли до Маханаима, чтобы не навлечь бедствия на город, который милостиво приютил его. Спор должен разрешиться за счет одной важной битвы. Иосиф Флавий описывает это сражение как очень упорное, но в конце концов мятежники были полностью истреблены и 20000 из них было убито (ст. 7). Теперь они были справедливо наказаны за предательство своего законного царя, за недовольство его благочестивым правлением и низменную неблагодарность в адрес такого хорошего правителя. Теперь они узнали, что значит поднять оружие в поддержку узурпатора, который своими поцелуями и ласками довел их до гибели. И где теперь оказались обещанные награды, должности и золотые дни? Теперь они узнали, что значит совещаться против Господа и Помазанника Его и расторгать Его узы. А чтобы они увидели, что Бог сражается против них, (1) они были побеждены армией, во всех отношениях намного меньшей по численности.
(2) Сражение, которое (как они надеялись) должно было спасти, уничтожило их. Лес, который по их расчетам должен был стать прикрытием, поразил народа больше, чем истребил меч, чтобы в тот момент, когда они считали себя в безопасности от слуг Давида и говорили: «Конечно, горечь смерти миновала», увидели, что справедливость Бога преследует их и не оставляет в живых. Какое прибежище мятежники могут найти от божественного мщения? Как толкует это место халдейский парафраз, ямы и болота, пни и заросли и дикие лесные звери, скорее всего, стали причиной гибели многих бежавших и обезумевших израильтян, помимо 20000 убитых мечом. Так Бог сражался за Давида, но в то же время Он сражался против него самого, ибо все убитые были его подданными, и данное истребление значительно ослабило позицию его царства. Римляне не разрешали радоваться победе во время гражданской войны.
Стихи 9-18. Авессалом оказался в затруднительном положении; он не знал, что делать; это был конец. Он начал это сражение и надеялся одержать победу над самим Давидом, с которым (если бы это было в его власти) он не обращался бы бережно. А теперь, когда он встретился с рабами Давидовыми (ст. 9), то испугался. Хотя им было запрещено связываться с ним, но он не осмелился взглянуть им в лицо, а, увидев, что они близко, пришпорил своего мула и попытался спастись бегством через заросли и рощи; так он необдуманно скакал навстречу своей гибели. Бог говорит: «Кто убежит от ужаса, упадет в яму; а кто выйдет из ямы, попадет в петлю» (Иер 48:44). Давид хотел пощадить его, но божественная справедливость вынесла ему приговор как предателю, и увидела его приведенным в исполнение: он должен быть схвачен живым, выпотрошен, повешен, а его тело позорно выставлено на обозрение.
I. Он был повешен за шею. Авессалом мчался во весь опор на своем муле; у него не было другого выхода; и когда он оказался под ветвями большого дуба, которые висели низко и никогда не подрезались, то его переплетенные ветви или некие их ответвления крепко обхватили его голову в районе шеи, или, как полагают некоторые, схватили его за длинные волосы, которыми он так гордился, а теперь они стали для него петлей на виселице. Он повис настолько изумленный, что не мог даже руками помочь себе, или настолько запутавшийся, что чем больше сопротивлялся, тем больше запутывался. Это сделало его хорошей мишенью для слуг Давида, а он сам был объят ужасом и опозорен, оказавшись в таком положении, когда не мог ничем помочь себе: ни сражаться, ни бежать. В данной ситуации обратите внимание, что (1) мул, бывший под ним, убежал, словно был рад избавиться от такого бремени и оставить его в распоряжении этого позорного дерева. Подобным образом все творение стенает под бременем человеческой порочности, но скоро оно будет избавлено от своей ноши (Рим 8:21,22).
(2) Он повис между небом и землею как недостойное творение, от которого они отказались; земля не хотела носить его, а небеса не хотели взять, и поэтому ад отверз свои уста, чтобы принять его.
(3) Это была удивительная и поразительная ситуация. Так должно было случиться; его вина была чудовищной; если бы во время бегства мул сбросил его и оставил лежать наполовину живым на земле, пока не прибыли слуги Давида и не казнили его, то случилось бы то же самое; но это была бы слишком обычная участь для слишком необычного преступника. В данной ситуации Бог, как и в случае с другими мятежниками, Дафаном и Авироном, сотворил необычайное, чтобы было понятно, насколько сильно этот человек презрел Господа (Числ 16:29,30). Авессалом был повешен за волосы, чтобы дети боялись быть непокорными своим родителям (см. Прит 30:17).
II. Один из слуг Давида застал его в живых и сразу же отправился к Иоаву рассказать, в каком положении он нашел этого чудовищного мятежника (ст. 10). Так он был выставлен на всеобщее обозрение в качестве мишени, чтобы праведные могли увидеть и посмеяться над ним (Пс 51:8), в то время как он сам, испытывая стеснение в груди, увидел, что из всех друзей, которых он ублажал и на которых полагался, имея уверенность в их преданности, ни одного не оказалось рядом, чтобы освободить его, хотя он достаточно долго висел на дереве в ожидании помощи. Иоав поругал слугу за то, что он не убил его (ст. 11), сказав, что если бы тот нанес ему смелый удар, то он наградил бы его и дал десять сиклей и один пояс, то есть возвел в ранг военачальника, что подтверждалось, возможно, передачей пояса или ремня (см. Ис 22:21). И хотя слуга был настроен достаточно решительно против Авессалома, но оправдал свое поведение в данной ситуации: «Убить его? говорит он, ни за что на свете; это стоило бы мне головы; ты сам был свидетелем, когда царь повелел не трогать его (ст. 12) и, несмотря на все твои слова, стал бы преследовать меня, если бы я сделал это» (ст. 13). Кто любит предательство, тот ненавидит предателя. Иоав не мог отрицать этого или винить слугу за его осторожность и поэтому не ответил ему, а прервал разговор под предлогом спешки (ст. 14): «Нечего мне медлить с тобою». Начальники должны обдумывать обличения, прежде чем произносить их, чтобы потом им не было стыдно и не пришлось убедиться, что они не могут подкрепить их.
III. Можно сказать, что он был выпотрошен и четвертован, как обычно поступают с предателями настолько искажен был его внешний вид и так ничтожно он выглядел повешенным на дереве. Он принял смерть таким образом, что увидел сопутствовавшие ей все ужасы и прочувствовал всю ее боль.
1. Пока Авессалом был еще жив на дубе (ст. 14), Иоав вонзил три стрелы в его тело, которые, несомненно, причинили ему сильные мучения. Я не знаю, можно ли оправдать Иоава за то, что он не выполнил четкого повеления своего царя; неужели таким образом он хотел сберечь жизнь отрока? Неужели Давид позволил бы ему сделать это, если бы находился рядом? Тем не менее в его адрес можно с уверенностью сказать, что хотя он нарушил приказ слишком снисходительного отца, но совершил важное служение для своего царя и государства, а если бы он не сделал этого, то подверг бы их опасности. Salus populi suprema lex Безопасность народа важнее закона.
2. Десять оруженосцев Иоава избили Авессалома, прежде чем умертвить (ст. 15). Они окружили его, взяли в кольцо, поразили и умертвили его. Так да погибнут все враги Твои, Господи! После этого Иоав протрубил отход (ст. 16). Теперь, когда Авессалом убит, опасность была позади. Народ вскоре вернется к Давиду и будет верен ему, поэтому больше не нужно проливать кровь. Никого не взяли в плен, чтобы наказать как предателей и сделать примером для других; пусть каждый муж вернется в свою палатку; они все подданные царя, все стали вновь его верными подданными.
IV. Его тело было позорно выставлено на всеобщее обозрение (ст. 17,18): его бросили в лесу в глубокую яму. Тело Авессалома не отвезли отцу (ибо это еще больше огорчило бы его), не похоронили согласно его повелению, а с отвращением бросили в ближайшую яму. Где же теперь его красота, которой он так гордился и которой так восхищались? Где его честолюбивые планы и воздушные замки, которые он строил? Его мысли погибли, а он вместе с ними. И чтобы подчеркнуть, каким тяжелым бременем его беззаконие осталось на костях его (как сказал пророк, Иез 32:27), они наметали над ним огромную кучу камней, чтобы она была памятником его злодейства; это символизировало, что его нужно было побить камнями как непокорного сына (Втор 21:21). Путники говорят, что и до сего дня на это место обращают внимание, и что обычно прохожие бросают камень на эту кучу, сопровождая словами: «Да будет проклята память о непокорном Авессаломе и прокляты навечно все нечестивые дети, которые восстают против своих родителей». Чтобы усугубить позор похорон Авессалома, историк обращает внимание на столб, поставленный им в долине Кедронской недалеко от Иерусалима; он сделал себе памятник, чтобы сохранить в памяти людей свое имя (ст. 18), и, скорее всего, хотел, чтобы его похоронили у его подножия. Какими глупыми, ничтожными планами забивают себе голову гордые люди! Как много люди заботятся о месте, где они будут лежать мертвыми, и как мало беспокоятся о том, что станет с их драгоценными душами! У Авессалома было три сына (2Цар 14:27), но, похоже, к тому времени не осталось ни одного; Бог отнял их у него смертью; вполне справедливо непокорные сыновья остаются бездетными. И, чтобы восполнить эту недостачу, он ставит столб в память о себе, но и в этом провидение ему препятствует, и вместо мраморного столба его памятником становится груда камней. Так всякий, кто возвышает себя, унижен будет. Он заботился о том, чтобы сохранить свое имя в памяти людей, и ему это удалось к его вечному позору. Он не мог удовлетвориться безвестностью остальных сыновей Давида, о которых ничего, кроме их имени, не написано, а хотел прославиться и поэтому вполне справедливо стал известен своим позорным поступком. Столб будет носить его имя, но не его хорошую репутацию; он предназначался для славы Авессалома, а оказался памятником его безрассудства.
Стихи 19-33. Дело Авессалома было завершено; и данные стихи рассказывают нам:
1. Как Давид узнал об этом. Он остался в городе Маханаиме, расположенном в нескольких милях от леса, в котором происходило сражение, на самой границе страны. Рассеянные войска Авессалома повернули обратно домой и пошли по направлению к Иордану, который находился в противоположной стороне от Маханаима, и поэтому стражники не могли узнать об исходе сражения, пока не прибыл вестник с новостями; в то время царь сидел у ворот, ожидая известий (ст. 24).
1. Доставить известие царю Иоав повелел Хусию (ст. 21), ефиоплянину (что означает его имя), и некоторые полагают, что таковым он и был по своему происхождению чернокожим воином, верным Иоаву; одни предполагают, что, возможно, он был одним из десяти отроков оруженосцев, которые помогли убить Авессалома (ст. 15), хотя воину из числа этих людей было опасно доставлять новости Давиду, дабы его не постигла та же участь, что и тех, которые известили царя о смерти Саула и Иевосфея.
2. Ахимаас, молодой священник, один из тех, кто известил Давида о планах Авессалома (2Цар.1 7:1 7), очень хотел доставить царю эти новости он был настолько переполнен радостью, что не мог сдерживать ее внутри; он хотел, чтобы его послали известить царя, что Господь судом Своим избавил его от рук врагов его (ст. 19). Он хотел сделать это не столько ради награды (это не интересовало его), а для того, что доставить удовлетворение и порадовать царя, которого очень любил, хорошей новостью. Иоав знал Давида лучше Ахимааса, знал, что новость о смерти Авессалома, которой завершится рассказ, сильно ухудшит его настроение; он слишком сильно любил Ахимааса, чтобы сделать его посланником этих новостей (ст. 20);
это поручение больше подходило для слуги, чем для священника. Как бы ни было, но когда Хусий отправился в путь, то Ахимаас благодаря своей великой настойчивости, выпросил позволение отправиться вслед за ним (ст. 22,23). Можно было бы спросить, почему он так сильно хотел исполнить это поручение, раз оно было дано другому человеку?
(1) Возможно, он хотел продемонстрировать свою стремительность; увидев, каким медлительным был Хусий, и, обратив внимание, что он пошел неправильным путем, хотя и ближайшим, ему захотелось показать, как быстро он может бегать, и что, даже выбрав дальний путь, он сможет обогнать Хусия. Умение быстро бегать не прославляет священника, тем не менее Ахимаас, похоже, гордился этим.
(2) Возможно, он хотел сделать это из благоразумия и любви к царю. Он знал, что сможет добраться раньше Хусия, и поэтому хотел подготовить царя, предоставив неясный и обобщающий отчет о простой истине, которую Хусию было велено передать. Если плохой новости суждено стать известной, то лучше, чтобы она открывалась постепенно, ибо тогда ее легче будет воспринять.
3. Стражники на воротах Маханаима увидели их обоих: вначале Ахимааса (ст. 24) (ибо хотя Хусий отправился в путь первым, но Ахимаас опередил его), а потом Хусия (ст. 26).
(1) Когда царь услышал о приближении бегущего человека, то решил, что это вестник (ст. 25): «Если один, то весть в устах его», ибо если бы его воинов победили и они спасались бегством от врага, то их было бы намного больше.
(2) Когда царь услышал, что это Ахимаас, то сделал вывод, что он принес хорошую новость (ст. 27). Похоже, Ахимаас был известен своим быстрым бегом, и поэтому его узнавали на расстоянии; он также был известен своим добрым характером, и поэтому не было сомнений в том, что раз он вестник, то новость обязательно должна быть хорошей: «Это человек хороший, ревностно преданный интересам царя, и он не принесет плохую новость». Жаль, что благую весть Евангелия всегда несут только хорошие люди; как желанны эти посланники для нас благодаря своему посланию!
4. Ахимаас очень хотел первым возвестить о победе (ст. 28), поэтому издалека закричал: «Мир, мир»; мир после войны становится вдвойне желанным. «Все хорошо, мой господин царь! Опасность позади и мы можем возвращаться в Иерусалим, когда только царю будет угодно». Подойдя поближе, он рассказал ему новость более детально. «Истреблены все, которые подняли руки на господина моего царя». Как и приличествует священнику, передавая царю радостную весть, он воздает за это славу Богу Богу мира и войны, Богу спасения и победы: «Благословен Господь, Бог твой, Который сделал это для тебя, ибо Он твой Бог и исполнил Свое обещание поддерживать твой престол» (2Цар 7:16). Сказав это, он поклонился царю лиц ем своим до земли не только из благоговения перед царем, но и испытывая смиренное восхищение Богом, имя Которого прославлял за этот успех. Побуждая Давида своим примером поблагодарить Бога за победу, он подготовил его для приближающейся новости, чтобы смягчить ее. Чем больше наши сердца сосредоточены и посвящены благодарению Бога за милости, тем больше мы расположены с терпением нести страдания, сопутствующие им. Давид являлся в первую очередь отцом и забыл, что он и царь, поэтому не мог радоваться новости о победе, пока не узнал, благополучен ли отрок Авессалом, о котором его сердце, похоже, так же трепетало, как сердце Илия в подобной ситуации о ковчеге Божьем. Ахимаас скоро сообразил, на что намекал Иоав: весть о смерти царского сына сделает новости этого дня нежеланными, и поэтому в своем докладе оставил этот вопрос открытым; и хотя он намекнул, как обстояло дело, тем не менее, чтобы гром слишком внезапно не обрушился на ошеломленного царя, он отсылает его с этим вопросом для более подробного отчета к следующему вестнику, которого увидел входящим. «Когда Иоав послал царского слугу (а именно Хусия) и меня, раба твоего, с известием, то я видел большое волнение, вызванное чем-то необычным, о чем вы вскоре узнаете; но я ничего не могу сказать вам об этом. Я передал то, что было мне велено. Хусий лучше меня проинформирует вас. Я не являюсь вестником плохих новостей и не хочу притворяться, что знаю то, что не могу описать подробно». Поэтому ему было велено отойти и дать место Хусию (ст. 30);
и теперь можно было надеяться, что царь получит более детальный отчет о победе, весть о которой ему сообщат.
5. Хотя Хусий оказался медлительным курьером, но надежным, и, помимо подтверждения новости о победе, доставленной Ахимаасом Господь избавил тебя от руки всех восставших против тебя (ст. 31), ответил на вопрос царя об Авессаломе (ст. 32): «Благополучен ли отрок Авессалом?» «Да, ответил Хусий, он благополучен в своей могиле». Но он сообщил эту новость настолько обдуманно, что какой бы нежеланной она ни была, но посланника не за что было винить. Он не сказал Давиду просто, что Авессалом был повешен, избит и погребен под грудой камней, а что его участь была такой же, какой должна быть участь всех, кто предал царя, его венец и достоинство: «Да будет с врагами господина моего царя, кем бы они ни были, и со всеми, злоумышляющими против тебя, то же, что постигло отрока; я не желаю им худшего».
II. Как Давид принял это известие. Он забыл о радости своего спасения и был переполнен скорбными новостями о смерти Авессалома (ст. 3З). Как только из ответа Хусия он понял, что Авессалом мертв, он больше не задавал вопросов, а разразился рыданиями, удалился от всех и предался скорби. Когда он поднимался в свою палату, то было слышно, как он говорил: «Сын мой, Авессалом! Сын мой, сын мой Авессалом! Какое горе; я оплакиваю тебя. Как пал ты! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, дабы ты жил» (такие слова добавлены в халдейском переводе). Мне хотелось бы найти обоснования думать, что эти слова были результатом его переживаний о положении Авессалома в вечности и что он хотел умереть вместо него только потому, что у него была надежда, что он сам спасется, а Авессалом покается, если останется в живых. Похоже, это было сказано необдуманно, в пылу страсти, и в этом заключалась его слабость. Его можно было бы обвинить:
(1) что он продемонстрировал слишком большую любовь к своему грешному сыну только потому, что тот был красив и остроумен, хотя был вполне справедливо оставлен Богом и человеком.
(2) В том, что он противился не только божественному провидению, с действиями которого должен был тихо согласиться, но и божественной справедливости, судами которой должен был восхищаться и подчиняться им. Посмотрите, как защищает их Вилдад (Иов 8:3,4): «Если сыновья твои согрешили пред Ним, то Он и предал их в руку беззакония их, а ты должен подчиниться, ибо неужели Бог извращает суд?» (см. Лев 10:3).
(3) В противостоянии правосудию, вверенному ему как царю, которому наряду с другими государственными интересами он должен был отдавать предпочтение по сравнению с собственными естественными привязанностями.
(4) В пренебрежении милостью, когда он сам, его семья и царство были избавлены от нечестивых планов Авессалома, словно это и не было милостью и за это не стоило благодарить, ибо оно стоило жизни Авессалому.
(5) В потакании сильной страсти и безрассудных словах, произнесенных его устами. Теперь он забыл собственные увещевания, вызванные смертью другого ребенка («Разве я могу возвратить его?») и свое собственное решение обуздывать уста свои, когда воспламенилось сердце его в нем, равно как и свои действия в других ситуациях, когда он успокаивал душу свою, как дитя, отнятое от груди матери. Даже наилучшие люди не всегда поступают наилучшим образом. Мы склонны чрезмерно скорбеть из-за того, что чрезмерно любим; поэтому, испытывая страдания, мы поступим мудро, если будем управлять собственным духом и будем бдительными к самим себе, когда у нас отнимают то, что нам было очень дорого. Потерпевший ущерб думает, что ему позволено говорить, но чем меньше сказано, тем легче это исправить. Раскаявшийся терпеливый страдалец сидит уединенно и молчит (Плач 3:28) или, скорее, говорит вместе с Иовом: «Да будет имя Господне благословенно!»
В предыдущей главе мы оставили армию Давида ликующей, а его самого в слезах, а данная глава описывает:
(I) что благодаря убеждениям Иоава он пришел в себя (ст. 1-18). (II) Что он возвратился на престол из нынешнего изгнания.
1. Народ Израиля старался вернуть его обратно (ст. 9,10).
2. Посланники Давида встретились со старейшинами Иудиными, чтобы решить, как это сделать (ст. 11-14), и сделали (ст. 15). (III) Когда царь переходил Иордан, то простил измену Семея (ст. 16-23), отступничество Мемфивосфея (ст. 24-30) и поблагодарил за милость Верзеллия, наградив за его заслуги сына (ст. 31-39). (IV) Мужи Израиля ссорились с мужами Иуды за то, что их не позвали на церемонию возвращения царя, что привело к новому мятежу, описанному в следующей главе (ст. 40-43).
Стихи 1-8. Вскоре после того, как посланники принесли в царский двор в Маханаиме известие о поражении и смерти Авессалома, за ними пришел Иоав со своей победоносной армией, чтобы поздравить царя с победой и принять его дальнейшие приказания. И далее повествуется:
I. Что они пали духом и были разочарованы, найдя царя в слезах, оплакивавшего смерть Авессалома; они расценили это как знак недовольства ими за то, что они сделали, хотя надеялись встретить его, исполненного радости и благодарности за их хорошее служение: «И сказали Иоаву...» Известие об этом облетело всю армию (ст. 2): вот, царь плачет и рыдает об Авессаломе. Люди обращают особое внимание на слова и Поведение своих царей. Чем больше глаз устремлено на нас и чем большее влияние имеем, тем больше мы должны следить за тем, чтобы говорить и поступать мудро и строго руководить своими чувствами. Когда люди пришли в город, то узнали, что царь поглощен скорбью (ст. 4). Он закрыл себе лицо, не хотел никого видеть и не обратил внимание даже на военачальников, пришедших навестить его. Они не могли не удивиться, увидев:
(1) как царь возвещает о своих страданиях, которых должен был стыдиться и которые должен был стараться сдерживать и скрывать, если бы заботился о своей репутации человека смелого, пошатнувшейся изза его презренной покорности владычеству такой презренной страсти, если бы заботился о своем влиянии на народ, которому был бы нанесен ущерб из-за его недовольства тем, что было сделано из ревности по его славе и ради безопасности страны. Посмотрите, как он открыто демонстрирует свою скорбь: он громко взывал: «Сын мой Авессалом! Авессалом, сын мой, сын мой! Все мои слуги вернулись домой невредимыми, а где же мой сын? Он мертв; он умер в грехе, и я опасаюсь, что он умер навечно. Теперь я не могу сказать: «Я пойду к нему», ибо моя душа не будет пребывать с такими грешниками; что можно сделать для тебя, Авессалом, сын мой, сын мой]»
(2) Как он продлял свою скорбь: это длилось до прихода армии, ибо прошло немало времени с тех пор, как ему было принесено первое известие. Если бы он боролся со скорбью и дал выход своей страсти в течение часа или двух, после того как услышал эту новость, то это можно было бы простить, но пребывать так долго в скорби из-за такого нечестивого сына, как Авессалом (как Иаков о благочестивом сыне Иосифе), приняв решение сойти в могилу скорбящим и запятнавшим свои победы слезами, было очень неразумно и недостойно. А теперь посмотрите, как плохо это восприняли люди. Они не хотели обвинять царя, ибо все, что делал царь, нравилось всему народу (2Цар.3:Э6), но его поведение сильно огорчило их самих, ибо обратилась победа того дня в плач для всего народа (ст. 2). И входил тогда народ в город украдкою (ст. 3). Благодаря хорошему отношению к своему правителю они не радовались тому, что, как они поняли, причиняло ему страдания, и в то же время не могли не испытывать беспокойства из-за того, что вынуждены скрывать свою радость. Начальники не должны подвергать таким трудностям своих подчиненных.
II. Как доходчиво и страстно Иоав обличил Давида за его безрассудное поведение в данной критической ситуации. Давид никогда еще так сильно не нуждался в верности своих подданных, как сейчас, никогда не должен был так стараться сохранить свое влияние и их любовь, и поэтому совершать то, что в тот момент вызывало их недовольство, было самым неразумным, что он мог сделать. Тем самым он причинял самый большой ущерб своим друзьям, которые остались верными ему. За это Иоав осуждал его (ст. 5-7). Он говорил разумные вещи, но не соблюдал дистанцию и не оказывал должного уважения царю. Можно ли сказать царю: ты — нечестивец? Простое дело можно честно изложить вышестоящим начальникам, и они будут обличены в своих ошибках, но это нельзя делать грубо и оскорбительно. Безусловно, Давида нужно было встряхнуть и насторожить, и Иоав считал, что это не следует откладывать. Если вышестоящие власти совершают глупости, то они не должны считать странным или плохо воспринимать, если их подданные говорят им об этом, возможно, даже слишком грубо.
1. Иоав возвеличил подвиг воинов Давида: «Ныне они спасли жизнь твою и заслуживают, чтобы это отметили; у них есть основание быть недовольными, если этого не сделают». Эти слова подразумевают, что Авессалом, которого он почтил своими слезами, хотел погубить его самого и его семью, в то время как воины, которым своими слезами он оказал пренебрежение, спасли от гибели его и всех, кто ему дорог. Начальники совершают большое зло, когда с презрением относятся к великим заслугам.
2. Он усугубляет огорчение, которое Давид причинил им: «Ты в стыд привел сегодня всех, так как они продемонстрировали, как высоко ценят свою жизнь, а ты показал, что не ценишь их жизнь, а отдаешь предпочтение испорченному нечестивому юноше, лжецу, предавшему своего царя и страну, от которого мы с радостью избавились на глазах у всех твоих мудрых советников, смелых командиров и верных подданных. Что может быть более нелепо, чем любовь к врагам и ненависть к друзьям?»
3. Он советует ему немедленно возглавить войска, ободрить их улыбкой, поприветствовать, поздравить с успехом и поблагодарить за служение. Даже те, кем командуют, ожидают благодарности за свои хорошие дела, и это нужно делать.
4. Он угрожает царю еще одним мятежом, если он не сделает этого, намекая, что, чем служить такому неблагодарному правителю, он лучше сам возглавит мятеж против его руководства, и тогда (настолько уверен был Иоав в своем влиянии на народ) не останется у него ни одного человека. «Если я пойду, то и они пойдут. Теперь тебе не о чем скорбеть; но если ты будешь упорствовать, то я дам тебе повод, для скорби (как трактует его слова Иосиф Флавий) истинной и горькой».
III. Как благоразумно и кротко Давид принимает упрек и данный ему совет (ст. 8). Он стряхнул свою скорбь, помазал голову, умыл лицо, чтобы не выглядеть перед людьми скорбящим, и затем вышел к ним у ворот к месту собраний в городе. Сюда к нему собрался народ, чтобы поздравить его с благополучным исходом сражения; теперь и он и они были в безопасности, и все было хорошо. Отметьте: когда мы убедились в своей ошибке, то должны совершить изменения, даже если об этом нам сказали наши подчиненные бестактно или в пылу страстей.
Стихи 9-15. Странно, что Давид сразу после поражения и рассеяния армии Авессалома не пошел со всем своим войском обратно в Иерусалим, чтобы вновь завладеть главным городом, пока мятежники пребывали в недоумении и вновь не объединились. При каких обстоятельствах он должен вернуться обратно? Разве не мог он сам вернуться с победоносной армией, которая была у него в Галааде? Конечно, мог; но (1) он хотел вернуться как царь с полного и единодушного согласия народа, а не как победитель, прокладывающий себе путь: он хотел восстановить их свободы, а не завладеть ими или посягать на них.
(2) Он желал вернуться с миром и безопасно, быть уверенным, что при возвращении не столкнется с трудностями или оппозицией, и поэтому хотел знать, что народ поддерживает его, до того как он отправится в путь.
(3) Он хотел вернуться с почестями и в любви и поэтому не желал войти в город, возглавляя войска, а быть внесенным на руках своих подданных, ибо правитель, который имеет достаточно мудрости и благочестия, чтобы сделать себя любимцем народа, несомненно выглядит величественнее и производит лучшее впечатление, чем правитель, имеющий достаточно сил, чтобы сделать себя ужасом для народа. Поэтому было решено, что Давид должен возвратиться в свой город Иерусалим, в свой дом, находящийся там, сопровождаемый некой церемонией; и в данных стихах описывается, как это было спланировано.
I. Мужи Израиля (т.е. десять колен) первые заговорили об этом (ст. 9,10). Люди спорили, и это была важная тема для обсуждения по всей стране. Возможно, одни возражали: «Пусть возвращается один или остается там, где находится»; другие ревновали об этом и так обосновывали его возвращение (о чем здесь говорится), чтобы осуществить этот замысел:
(1) Давид раньше помогал им, сражался за них, покорил их врагов и сделал для них много хорошего, и поэтому стыдно, что приходилось быть в изгнании человеку, который так много сделал для своей страны. Отметьте: хотя добрые служения для блага страны могут быть забыты на какое-то время, но о них вспомнят, когда люди придут в правильное расположение разума.
(2) Авессалом разочаровал их. «Мы были одурачены кедром и избрали его, чтобы он царствовал над нами; но мы уже натерпелись от него достаточно: он убит, а нам с трудом удалось избежать смерти вместе с ним. Поэтому давайте вновь станем верными подданными и подумаем, как вернуть царя обратно». Скорее всего, только эти доводы они и приводили, а не обсуждали, стоит вернуть царя обратно или нет (все согласились, что это нужно сделать), выясняя, чья ошибка, что это до сих пор не сделано. Как обычно бывает в таких ситуациях, каждый оправдывал себя и обвинял ближнего. Народ возлагал вину на начальников, а начальники на народ, одно колено обвиняло другие. Взаимное побуждение сделать хорошее дело заслуживает одобрения, но не взаимные обвинения в том, что это не было сделано, ибо обычно, когда государственным служением пренебрегают, то виновны в этом все стороны; каждый мог сделать больше, чем сделал, изменив свое поведение, исцеляя разделения и т.п.
II. По замыслу Давида мужи Иуды были первыми, которые должны были сделать это. Странно, что колено Давидово не стремилось вернуть его, как остальные колена. Давиду донесли, что остальные колена доброжелательно относятся к нему, но ничего не было известно об Иуде, хотя царь всегда особым образом заботился о нем. Но мы не всегда получаем больше всего милости от тех, от кого больше всего ожидаем. Тем не менее Давид не хотел возвращаться, не узнав мнение своего колена. Иуда скипетр Мой (Пс 59:9). Чтобы сделать путь домой более свободным, (1) он поручает Садоку и Авиафару, двум главным священникам, переговорить со старейшинами Иуды, чтобы склонить их послать царю приглашение вернуться домой в его собственный дом, который был славой его колена (ст. 11,12). Для этого дела нельзя было найти более подходящих людей, чем эти два священника, которые твердо стояли на стороне Давида, были людьми благоразумными и имели большое влияние на народ. Возможно, народ Иуды был невнимательным и беспечным и не сделал этого раньше, потому что никто не подсказал им, и поэтому их следовало подтолкнуть к такому поступку. Многие последуют за другими в хорошем деле, но не будут предводителями в нем; жаль, что они оставались бездеятельными из-за того, что им ничего не сказали. Или, возможно, они осознавали, как сильно прогневали Давида, присоединившись к Авессалому, и поэтому боялись его возвращения и потеряли надежду обрести его благоволение; поэтому Давид поручает своим посланникам заверить их в этом таким аргументом: «Вы братья мои, кости мои и плоть моя вы, поэтому я не могу быть суровым с вами». Сыну Давидову нравилось называть нас братьями, Своей костью и Своей плотью, и это ободряет нас надеяться, что мы обретем у Него благоволение. Или, возможно, прежде чем совершить действие, они хотели увидеть, как поступят остальные колена, и за это их обвиняют в данных стихах: «Весь Израиль пришел, чтобы попросить царя вернуться, так неужели Иуда будет последним, хотя должен быть первым? Где же сейчас ваша прославленная смелость, присущая этому царскому колену? Где ваша преданность?» Отметьте: нас нужно побуждать к великим и хорошим делам, приводя в пример наших предков и наших соседей, предлагая задуматься о своем звании. Да не будет первый по занимаемому положению последним в исполнении своего долга.
(2) Давид, в частности, старается завоевать расположение Амессая военачальника Авессалома, который также был его племенником, как и Иоав (ст. 13). Он признает его своим родственником и обещает, что если тот теперь перейдет на его сторону, то он сделает его главным военачальником всей армии вместо Иоава: не только простит (возможно, Амессай не был уверен в этом), но и возвысит. Иногда мы ничего не теряем, приобретая друга из тех, кто был нашим врагом. В сложившейся ситуации влияние Амессая было бы очень выгодно для Давида. Но если бы Давид поступал мудро и заботился о собственной репутации, то, назначая Амессая на эту должность (ибо Иоав стал невыносимо заносчивым), он не допустил, чтобы его план стал известным, ибо впоследствии это привело к его смерти от руки Иоава (2Цар 20:10).
(3) Тем самым он добился своей цели. Он склонил сердца мужей Иуды принять решение петте соШгасИсеШе единогласно, чтобы вернуть царя (ст. 14). Божье провидение, убеждения священников и возвышение Амессая побудили их склониться к этому решению. Давид не совершал никаких действий, пока не принял приглашения, а затем отправился в путь к Иордану тому месту, где они должны были встретить его (ст. 15). Наш Господь Иисус будет царствовать в тех, кто пригласит Его занять престол в своем сердце, и только после того, как они Его пригласят. Он вначале склоняет сердце и побуждает его ожидать дня Его силы, а потом господствует среди врагов Своих (Пс 109:2,3).
Стихи 16-23. Возможно, со времен Иисуса Навина, когда Израиль переходил Иордан, его не переходили с такой торжественностью и с такими многочисленными происшествиями, как в этот раз. Давид, спасаясь бегством и пребывая в страданиях, вспомнил Бога с земли Иорданской (Пс 41:7), а теперь этой земле, более чем любой другой, была оказана милость, и она была прославлена его возвращением. Воины Давида были обеспечены необходимым оборудованием для перехода реки, а для царя и его семьи построили специальное судно (ст. 18), флотилию судов (как говорят одни) или мост, состоящий из судов (говорят другие);
чтобы послужить царю, они предоставили все наилучшее, что имели. Два известных нам человека встретили его на берегу Иордана, оба они бессовестно оскорбили его, когда он спасался бегством.
I. Сива злоупотребил его доверием и благодаря своим красивым словам получил у царя разрешение забрать имущество своего хозяина, оклеветав его (2Цар 16:4). Он в высшей степени оскорбил его, обманув его доверчивость и побудив поступить сурово с сыном своего друга Ионафана. И теперь он пришел в сопровождении сыновей и слуг, чтобы встретить царя (ст. 17) и обрести у него благоволение; так он смог оправдать себя и легче отделаться, когда вскоре Мемфивосфей пришел и раскрыл его обман (ст. 26).
II. Семей оскорбил его своим грязным языком; он бранил и проклинал его (2Цар 16:5). Если бы Давид потерпел поражение, то он несомненно продолжал бы клеветать на него и хвалился бы своим поступком; но теперь, когда он увидел, что царь с триумфом возвращается домой и собирается вновь взойти на престол, то подумал, что выгоднее было бы заключить с ним мир. Так и те, которые сейчас пренебрегают Сыном Божьим, будут рады заключить с Ним мир, когда Он придет во славе, но будет слишком поздно. Семей, чтобы вызвать одобрение в глазах царя:
(1) пришел в сопровождении большой свиты; с ним были влиятельные мужи Иуды.
(2) Он привел с собой большой отряд вениамитян 1000 воинов, которыми, скорее всего, командовал, предлагая себя и их для служения царю; или, возможно, это были добровольцы, которых он собрал благодаря своему влиянию и привел, чтобы встретить царя; и это было очень любезно с его стороны, ибо из всех колен Израиля не пришел никто, за исключением этих людей и представителей Иуды, чтобы оказать ему почтение.
(3) Он не терял времени и спешил сделать то, что задумал. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним. В данной ситуации проявилась:
(1) покорность, присущая преступнику (ст. 18-20): он пал пред царем, как раскаявшийся грешник и проситель; а чтобы убедились в его искренности, он сделал это публично перед слугами Давида и своими друзьями мужами Иуды; более того, он сделал это перед отрядом своих воинов. Оскорбление было нанесено публично, поэтому и прощение надо просить публично. Он признал свою вину и говорит: «Знает раб твой, что согрешил». Он усугубляет ее: «Я делал это упрямо» (ст. 19, англ.пер.). Он просит у царя прощения: «Не поставь мне, господин мой, в преступление», то есть: «Не поступай со мною так, как я того заслуживаю». Он подразумевает, что вряд ли такой великий и щедрый царь держит на сердце своем обиду, и ссылается на то, что одним из первых перешел на сторону царя и пришел первый из всего дома Иосифова (т.е. из всего Израиля, который с самого начала царствования Давида отделял себя от Иуды своей приверженностью к Иевосфею, 2Цар 2:10), чтобы выйти навстречу царю. Он пришел первым, чтобы своим примером побудить остальных, и, глядя на снисходительность царя, другие последовали за ним.
(2) Была сделана попытка осудить Семея (ст. 21): «Неужели Семей не умрет как предатель? Пусть он послужит примером для всего народа». Это предложение сделал Авесса, который хотел подвергнуть свою жизнь риску, чтобы убить Семея, когда тот злословил царя (2Цар 16:9). В то время Давид не считал уместным сделать это, так как его судейская власть была ограничена, но теперь, когда она восстановлена, что мешало ему исполнить закон? Тем самым Авесса хотел узнать, какие чувства в то время владели Давидом и сможет ли он содействовать своим интересам. Владыки должны уметь противостоять искушениям поступать сурово.
(3) Царским указом он освободил его от вины (ст. 22,23). Давид с недовольством отвергнул предложение Авессы: «Что мне и вам, сыны Саруины?» Чем меньше мы общаемся с теми, кому присущ злобный и мстительный дух и кто подталкивает нас к грубым и жестоким поступкам, тем лучше. Он считал этих преследователей своими противниками, хотя они делали вид, что являются его друзьями и ревнуют о его чести. Кто советует нам поступать неправильно, тот в действительности является сатаной и нашим противником. [1] Они противодействовали его склонностям и стремлению быть терпимым. Давид знал, что он ныне был царем в Израиле, восстановленным в правах и вновь взошедшим на престол, и поэтому его слава склоняла его к прощению. Цари прославляют себя, когда прощают тех, кто смиренно подчиняется им. Satis est prostrasse leoni Льву достаточно заставить свою жертву пасть ниц. Радость склоняла его прощать. Благоприятное расположение его духа по поводу этого события не допускало никакой злобы и раздражительности; радостные дни должны быть днями прощения. Но это еще не все; осознав милость Бога, вернувшего ему царство, и тот факт, что ему прощен его грех, он хотел быть милостивым к Семею. Кого простили, тот должен прощать. Давид сурово отомстил за оскорбления, нанесенные его посланникам аммонитянами (2Цар 12:31), но оставил без внимания оскорбление, нанесенное ему израильтянином. То было оскорбление, нанесенное Израилю в общем, и оно пятнало славу его венца и царства, а это было личное оскорбление, и поэтому (согласно обычному расположению добрых людей) он мог легко простить его. [2] Они были противниками его интересов. Если бы он предал смерти Семея, который проклинал его, то такая же участь ожидала бы всех, кто поднял против него оружие, и это могло оттолкнуть от него людей, хотя он старался привлечь их к себе. Суровые решения редко являются благоразумными. И утвердится престол милостью. Так Семей был прощен, и его прощение было отмечено и запечатлено клятвой, тем не менее он должен был достойно вести себя и подвергся бы преследованию в случае непослушания; так ему была сохранена жизнь, чтобы в должное время быть монументом справедливости со стороны правительства, как в то время оно было монументом его терпимости, равно как и благоразумия.
Стихи 24-30. День возвращения Давида был днем, когда всплыли в памяти многие события: многие были призваны к отчету и вновь припомнились дела, имевшие место во время его бегства. Среди прочих, помимо Семея, пришел Мемфивосфей, чтобы ответить на вопросы царя; это была его личная инициатива.
I. Вместе с толпой он спустился и вышел навстречу царю (ст. 24);
и в качестве доказательства его неподдельной радости по поводу возвращения царя нам сообщается, что он искренне скорбел из-за его изгнания. В течение всего времени, когда удалилась величайшая слава Израиля, он скорбел и пребывал в весьма огорченном состоянии. Он не приводил себя в порядок, не надевал чистой одежды и всецело пренебрегал собою как человек, полностью отдавшийся скорби изза страданий царя и его бедственного положения. Во времена государственных бедствий мы должны отказываться от радостей и чувственных наслаждений соответственно ситуации. Бывает время, когда Бог призывает плакать и скорбеть, и мы должны покориться этому призыву.
II. Когда царь прибыл в Иерусалим, то Мемфивосфей предстал перед ним, ибо раньше не имел такой возможности (ст. 25);
и когда царь спросил его, почему он, являясь членом его семьи, остался здесь и не последовал вместе с ним в изгнание, то он подробно рассказал ему, как обстояло дело.
1. Он пожаловался на Сиву, который должен быть его другом, но оказался врагом, ибо, во-первых, помешал ему отправиться вместе с царем, забрав себе осла, принадлежавшего хозяину (ст. 26), и низменно воспользовался его физическим недостатком и невозможностью помочь себе; и, во-вторых, обвинил его перед Давидом в желании захватить власть (ст. 27). Как много зла может причинить нечестивый раб даже наилучшему хозяину!
2. Он с благодарностью признал великую милость, оказанную царем, когда ему и всему дому его отца было оказано большое благоволение (ст. 28). Хотя с ним вполне справедливо могли обойтись как с мятежником, но приняли как друга и дитя: «Ты посадил раба твоего между идущими за столом твоим». Это показало, что предположение Сивы было неправдоподобным, ибо разве мог Мемфивосфей быть настолько глупым, чтобы стремиться к более высокому положению, раз он жил счастливо и ни в чем не нуждался? И разве мог он быть настолько лицемерным, чтобы желать зла Давиду, чью великую милостью так высоко ценил?
3. Он с удовольствием передал свое дело в руки царя: «Делай, что тебе угодно, со мной и моим имуществом», полагаясь на его мудрость и способность отличить правду от лжи: «Господин мой царь, как Ангел Божий», и отказался от притязаний на собственные заслуги: «Я принял так много милости, более того, что заслуживал, так какое же имею я право жаловаться еще пред царем? Как я могу беспокоить царя своими жалобами, когда и так доставил ему много беспокойства? Как я могу считать, что имею какие-то трудности, если до сих пор со мной хорошо обращались?» Мы все были как мертвые перед Богом (англ,пер.), но Он не только пощадил, но и посадил нас за столом Своим. Так какие же у нас могут быть основания жаловаться на свои беды? В то же время у нас есть много оснований воспринимать все, что Бог делает!
III. Так как Давида обманули, когда он передал имущество Мемфивосфея другому, то он аннулировал конфискацию, отменил свое решение и подтвердил свой прежний прика3: «Я сказал, чтобы ты и Сива разделили между собою поля (ст. 29), то есть пусть будет так, как я решил вначале (2Цар 9:10);
собственность так и будет принадлежать тебе, а Сива будет только пользоваться ею: он будет возделывать землю и платить тебе ренту». Так Мемфивосфей остался владельцем своей земли; никого ущерба ему не было нанесено, только Сива остался ненаказанным за ложную и злобную информацию в адрес своего хозяина. Неясно, то ли Давид его слишком боялся, то ли слишком сильно любил, чтобы поступить с ним справедливо, согласно действующему закону (Втор 19:18,19);
в то время он был настроен прощать и облегчать жизнь любого человека.
IV. Беспокойство Мемфивосфея по поводу своего состояния было поглощено радостью, вызванной возвращением царя (ст. 30): «Пусть он возьмет даже все; вместо этого мне достаточно присутствия царя и его благоволения». Благочестивый человек будет смиренно переносить личные утраты и огорчения, пока он видит Израиль в мире, а престол Сына Давидова превознесенным и утвержденным. Пусть Сива возьмет все, главное чтобы Давид был в мире.
Стихи 31-39. Давид отпраздновал торжество своего возвращения на престол, великодушно простив нанесенные ему обиды. И в данных стихах рассказывается, что он наградил других людей не менее щедрыми подарками, по сравнению с теми, что были оказаны ему. Верзеллий Галаадитянин, занимавший знатное положение в Роглине, расположенном недалеко от Маханаима, был именно тем человеком, который из всей знати этой страны был особенно добр к Давиду, оказавшемуся в беде. Если бы Авессалом победил, то он, скорее всего, пострадал бы за свою верность Давиду, но теперь он сам и его близкие оказались в выигрыше.
I. Верзеллий уважал Давида не только как хорошего человека, но и как справедливого правителя: он продовольствовал царя и его семью в пребывание его в Маханаиме (ст. 32). Бог дал ему огромное состояние, он был человек богатый и, похоже, имел доброе сердце и желание благотворить людям, ибо для чего еще нужно большое состояние? Величие щедрости, равно как и милость благочестия, обязывают нас быть добрыми, насколько это в наших силах. Верзеллий, чтобы показать, что не устал от Давида, хотя тот был для него большим бременем, встретил его и перешел Иордан вместе с ним (ст. 31). Пусть подданные на этом примере научатся воздавать всякому должное: кому подать, подать; кому честь, честь (Рим 13:7).
II. Давид милостиво пригласил его к царскому двору (ст. 3З): «Иди со мною». Он сделал это приглашение:
(1) чтобы иметь удовольствие побыть в его компании и получить пользу от его советов, ибо имел все основания предположить, что тот был очень мудрым и благочестивым, а также богатым человеком, в противном случае он не назывался бы здесь человеком великим (в англ.пер.), ибо качества человека, а не его богатство делают его поистине великим.
(2) Чтобы иметь возможность отблагодарить его за доброту: «Я буду продовольствовать тебя; тебя будут обеспечивать всем необходимым в Иерусалиме, царском и святом городе, так же превосходно, как и меня». Давид не воспринял милость Верзеллия, оказанную ему, как долг (он не был из тех деспотичных правителей, полагавших, что все, принадлежащее их подданным, может принадлежать им, если они этого пожелают), а оценил и наградил, как за оказанную милость. Мы должны постоянно учиться быть благодарными своим друзьям, особенно тем, кто помог нам в беде.
III. Верзеллий ответил на это приглашение.
1. Он восхитился щедростью царя, сделавшего ему это предложение, приуменьшил свои заслуги и возвеличил благодарность царя: «За что же царю награждать меня такой милостью?» (ст. 36). Разве будет хозяин благодарить слугу за то, что он исполняет свой долг? Он полагал, что и так достаточно возвысил себя, оказывая царю услугу. Подобным образом, когда святых позовут вступать в наследство царством из расчета того, что они сделали для Христа в этом мире, они будут удивлены несоответствием между служением и воздаянием (Мат 25:37): «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили?»
2. Он отказался принять это приглашение. Верзеллий попросил прощения за то, что отказался принять это щедрое предложение, и сказал, что был бы очень счастлив, находясь рядом с царем, но (1) он стар и не готов к переезду, особенно в царский дворец. Он стар и не годен совершать служение при дворе: «Зачем мне идти с царем в Иерусалим? Я не смогу служить ему там, в совете или в стане, при сокровищнице или в суде, ибо долго ли мне осталось жить? (ст. 34). Как я могу думать об участии в служении, когда собираюсь вскоре покинуть этот мир?» Он стар и не годен, чтобы различать в суде; а если назначить человека, который может так мало делать, то это будет плохим решением (ст. 35). Так же, как во времена Моисея, было во дни Верзеллия и в наше время: «Дней лет наших большей крепости — восемьдесят лет; и самая лучшая пора их — труд и болезнь» (Пс 89:10). И тогда, и сейчас были года, о которых люди говорили: «Нет мне удовольствия в них!» (Еккл 12:1). Лакомства теряют свой вкус, когда желания пропадают, и песни для старого уха становятся неприятными ненамного лучше тех, что поются для обремененного сердца; да и какими они могут быть, если дщери пения замолкли? Пусть люди преклонного возраста научатся у Верзеллия быть мертвыми для чувственных наслаждений; пусть благодать помогает природе и делает добродетель необходимым качеством. Более того, Верзеллий, пребывая в преклонном возрасте, думает, что он будет в тягость царю, несмотря на его хорошую репутацию; а благочестивый человек не согласится пойти куда-либо, если будет бременем для кого-то; или если ему суждено стать бременем, то пусть лучше станет им для своей семьи, а не для другой.
(2) Он скоро умрет, и ему пора подумать о длительном путешествии и переходе в иной мир (ст. 37). Хорошо бы нам, но особенно пожилым людям много говорить и думать о смерти. «Вы говорите, чтобы мне идти в Иерусалим! говорит Верзеллий, но мне лучше пойти домой и умереть в своем городе, где находится гроб моего отца; позволь мне умереть возле гроба отца моего, чтобы мои кости были тихо перенесены в место их покоя. Гробница готова для меня, позволь мне пойти и приготовиться для нее, пойти и умереть в своем гнезде».
3. Он хочет, чтобы царь был милостив к его сыну Кимгаму: «Пусть он пойдет с господином моим царем и продвинется при дворе, и пусть милость, которую царь хочет оказать ему, Верзеллию, будет оказана сыну». Пожилые люди не должны удерживать от молодежи те удовольствия, которые их самих уже не радуют, равно как и ограничивать их до тех пор, пока сами не уйдут со службы. Верзеллий собирался вернуться домой, но не планировал брать с собой Кимгама; хотя ему будет трудно обойтись без него, тем не менее он отпускает его, полагая, что это возвысит и порадует сына.
IV. Давид попрощался с Верзеллием.
1. Он отправил его в родную страну с поцелуем и благословением (ст. 39), тем самым символизируя, что в благодарность за его милость он будет любить и молиться о нем, обещая в любое время выполнить его любую просьбу (ст. 38): «Все, чего бы ты ни пожелал от меня, когда придешь домой, проси, я сделаю для тебя». Так разве не является основным превосходством власти возможность сделать людям больше добра?
2. Он взял с собой Кимгама и предоставил Верзеллию возможность выбирать, в какой области его продвинуть: «Я сделаю для него, что тебе угодно» (ст. 38). И похоже, Верзеллий, убедившись на собственном опыте в безопасности и чистоте уединенной жизни, попросил для него должность в округе вблизи Иерусалима, но не в самом городе, ибо много времени спустя мы читаем о месте вблизи Вифлеема, города Давидова, называвшемся селением Кимгам, выделенном ему, возможно, не из царских владений или конфискованных состояний, а из личных владений Давида.
Стихи 40-43. Давид перешел через Иордан в сопровождении и с помощью только мужей Иуды, но когда он подошел к Галгалу первой стоянке по эту сторону Иордана, то половина народа Израильского (т.е. их старейшин и знатных людей) пришла и ожидала его, чтобы поцеловать его руку и поздравить с возвращением; но они увидели, что пришли слишком поздно, чтобы быть свидетелями его торжественного первого въезда. Это огорчило их и стало поводом для ссоры с мужами Иуды, что несколько омрачило радость этого дня и послужило началом новых бедствий. В данных стихах рассказывается:
(1) мужи Израиля обратились к царю с жалобой на мужей Иуды (ст. 41), что они совершили церемонию перевода царя через Иордан, не известив их об этом, дабы и они могли присоединиться к ним. Это бросило на них тень, словно они недостаточно любят царя и радуются его возвращению по сравнению с мужами Иуды, в то время как сам царь знал, что они договаривались до того, как мужи Иуды подумали об этом (ст. 11). Также создавалось впечатление, словно они хотели монополизировать благоволение царя, когда он возвращался домой, и считаться его единственными друзьями. Посмотрите, сколько зла совершается из-за гордости и зависти.
(2) Каким оправданием воспользовались мужи Иуды (ст. 42). [1] Они ссылались на свое родство с царем: «Царь ближний нам, и поэтому, что касается этой церемонии, то у нас все права на ее проведение. Его нужно было ввести в нашу страну, и поэтому кто еще, как не мы, должен сделать это?» [2] Они отрицали придуманное обвинение в том, что своим поступком искали выгоды: «Развемы что-нибудь съели у царя? Нет, мы за все заплатили сами. Разве мы получили у него подарки? Нет, мы не пытались воспользоваться преимуществами, сопутствовавшими его возвращению; вы имели достаточно времени, чтобы воспользоваться ими». Многие из тех, кто сопровождает правителей, делают это только для того, чтобы что-то получить.
(3) Мужи Израиля настаивали на своем обвинении (ст. 43). Они ссылались: «Мы десять частей у царя (к Иуде присоединился только Симеон, чей удел лежал в его пределах), и поэтому вы оказали нам пренебрежение, не посоветовавшись с нами и не спросив, как возвратить нашего царя». Посмотрите, как колеблется толпа. Совсем недавно они сражались против царя и хотели изгнать его, а теперь заступаются за него и хотят наилучшим образом почтить его. Так благочестивые люди и добрые дела будут восстанавливать свою репутацию и влияние, хотя какоето время кажется, что они утеряли их. Посмотрите, что чаще всего становится источником вражды: нетерпимость к пренебрежению или малейшее кажущееся неуважение. Мужи Иуды поступили бы лучше, если бы спросили совета и попросили помощи у своих братьев, но раз они этого не сделали, то почему мужи Израиля посчитали себя сильно оскорбленными? Если хорошее дело сделано и сделано хорошо, то давайте не будем огорчаться или поносить его только из-за того, что мы в нем не участвовали.
(4) Писание обвиняет и обращает внимание на то, какая из двух соперничающих сторон вела себя более вызывающе: «Слово мужей Иудиных было сильнее, нежели слово Израильтян». Даже если на нашей стороне право и разум, но при этом мы ведем себя вызывающе, то Бог обращает на это внимание и недоволен нами.
Как часто облака после дождя возвращаются! Как только закончилась одна из бед Давида, так появилась другая, которая, похоже, возникла из пепла предыдущей. Тем самым исполнилась угроза о том, что меч не оставит его дом. I. Прежде чем он добрался до Иерусалима, разразился еще один мятеж под предводительством Савея (ст. 1,2). II. Первое, что сделал царь по прибытии в Иерусалим, осудил своих наложниц к вечному заключению (ст. 3). III. Амессай, которому царь поручил собрать армию, чтобы выступить против Савея, был слишком медлительным в своих действиях, и это царя несколько испугало (ст. 4-6). IV. Один из его военачальников жестоко убил другого, когда они оказались на одном поле боя (ст. 7-13). V. Наконец Савей оказался запертым в городе Авеле (ст. 14,15), но жители города выдали его Иоаву, и таким образом мятеж был подавлен (ст. 16-22). Глава заканчивается кратким описанием великих военачальников Давида (ст. 23-26).
Стихи 1-3. Несмотря на торжество, Давид вновь страдает, видя, что его царство взволновано, а его семья опозорена.
I. Его подданные отошли от него под подстрекательством негодного человека, за которым они последовали, оставив мужа по сердцу Бога. Обратите внимание:
(1) это случилось сразу же после подавления восстания Авессалома. Пока мы находимся в этом мире, мы не должны считать странным, если конец одной беды является началом следующей: иногда бездна призывает бездну.
(2) Народ только что вновь стал верным своему царю, когда внезапно отступает от него. Когда стремятся прийти к примирению, то обеим сторонам следует быть очень осторожными и мягкими, чтобы' мир не нарушился до того, как будет заключен. Когда сломанную кость ставят на место, то требуется время, чтобы она срослась.
(3) Зачинщиком мятежа был Савей, вениамитянин по происхождению (ст. 1), обитавший на горе Ефремовой (ст. 21). Семей и Савей оба были из колена Саула, и у обоих сохранилась древняя вражда, присущая этому дому. В семени змея присутствует наследственная враждебность к царству Мессии, и оно постоянно совершает попытки разрушить его (Пс 2:1,2), но Сидящий на небесах смеется над ними.
(4) Поводом для нее послужила глупая ссора между старейшинами Израиля и Иуды по поводу возвращения царя, о которой мы прочитали в заключительной части предыдущей главы. Между ними возник спор, в ком больше заинтересован Давид. « Мы многочисленнее вас», говорили старейшины Израиля. «А мы ближе ему по родству», отвечали старейшины Иуды. Можно было подумать, что теперь Давид должен чувствовать себя в безопасности и быть доволен, когда его подданные спорят, кто больше любит его, и желают проявить свое уважение; тем не менее даже такая ссора может привести к мятежу. Мужи Израиля пожаловались Давиду, что мужи Иуды отнеслись к ним с пренебрежением. И если бы он в то время одобрительно воспринял их жалобу, похвалил за ревность и отблагодарил за нее, то тем самым подтвердил, что больше заинтересован в них; но, похоже, он больше любил свое колено, ибо слово мужей Иудиных было сильнее, нежели слово Израильтян (как читают некоторые в последних стихах предыдущей главы). Давид был склонен оправдать их, и когда мужи Израиля осознали это, то отошли с негодованием. «Если царь позволяет, чтобы его монополизировали мужи Иуды, то пусть радуются друг другу, а мы поставим себе другого царя. Мы думали, что в Давиде у нас десять частей, но нам не позволено иметь такое влияние; мужи Иуды фактически сказали нам, что нам нет в нем части, и поэтому нам ничего не нужно, мы больше не будем сопровождать его по пути в Иерусалим и не признаем его нашим царем». Об этом возвестил Савей, который, скорее всего, был знатным человеком и принимал активное участие в восстании Авессалома. Возмущенные израильтяне поддержали его, отделились от Давида и пошли за Савеем (ст. 2), то есть так поступила их большая часть, и с Давидом остались только мужи Иуды. На этом примере следует научиться: [1] что правители поступают неразумно, когда становятся лицеприятными в своем внимании к подданным; такими же не должны быть родители по отношению к своим детям; ко всем нужно относиться одинаково. [2] Те правители не знают, что делают, которые с пренебрежением относятся к любви своих подданных, не одобряя их и не принимая ее. Следует опасаться ненависти тех, чьей любовью пренебрегли. [3] Начало ссоры — как прорыв воды, поэтому мудро поступает тот, кто оставляет ссору прежде, нежели разгорелась она (Прит 17:14). Какой сильный пожар разгорелся из этого маленького огня! [4] Извращение слов это разрушение мира; и очень много зла можно причинить, придавая определенный смысл сказанному и написанному, о последствиях которого никто не подозревал. Мужи Иуды сказали: «Царь ближний нам». «Из этого следует, ответили мужи Израиля, что нет нам части в Давиде», хотя никто не имел это в виду. [5] Люди очень склонны впадать в крайности. «Мы десять частей у Давида», сказали они, и буквально на следующем выдохе: «Нет нам части в Давиде». Сегодня: «Осанна\», а завтра: «Распни\»
11. Своих наложниц он подверг заключению до конца их жизни; он должен был подвергнуть их этому ограничению, ибо они были осквернены Авессаломом (ст. 3). Вопреки закону Давид имел много жен, и они принесли ему скорбь и опозорили его. Теперь тех, с которыми наслаждался греховными удовольствиями, (1) он должен был прогнать, ибо они считались для него нечистыми изза того, что его сын вошел к ним. Он должен был испытывать отвращение к тем, кого любил.
(2) Он должен был закрыть их в уединенном месте, чтобы из-за позора их никто не видел и их вид не дал людям повод говорить о том, что с ними сделал Авессалом, ибо об этом не следовало даже упоминать (1Кор 5:1);
он поступил так, чтобы это зло навсегда было погребено в безвестности.
(3) Он должен был по справедливости заключить их в темницу и наказать за то, что они так легко покорились похоти Авессалома, возможно, потеряв надежду, что Давид вернется и воздаст ему по заслугам. Никто не должен надеяться, что зло сойдет ему с рук.
Стихи 4-13. Данные стихи рассказывают о том, что Амессай пал так же, как поднялся. Он был племянником Давида (2Цар 17:25), вождем Авессалома и главнокомандующим его повстанческой армии. Но так как она была истреблена, то он перешел на сторону Давида, когда ему пообещали, что он станет главнокомандующим его войсками вместо Иоава. И восстание Савея дало повод Давиду исполнить это обещание раньше, чем он хотел, но зависть Иоава и соперничество привели к плохим последствиям для него и для Давида.
I. Амессаю было дано поручение собрать армию для подавления восстания Савея; и он должен был приступить к этому заданию незамедлительно (ст. 4). Похоже, что мужи Иуды хотя и поспешили сопровождать царя на торжествах, но довольно неохотно участвовали в сражениях; ибо если они в полном составе сопровождали его в Иерусалим, то могли бы сразу преследовать Савея и задавить зародыша в яйце. Но большинство предпочитает преданность и религию, которые легко достаются и дешево стоят. Многие хвалятся своим родством с Христом, но очень неохотно рискуют ради Него. Амессая послали собрать мужей Иуды в течение трех дней, но он увидел, что они очень неохотно идут на это и он не может выполнить задание в определенное время (ст. 5), хотя продвижение Амессая, который был их военачальником под руководством Авессалома, было весьма многообещающим для них и доказывало терпимость руководства Давида.
II. Из-за опоздания Амессая Авессе, брату Иоава, было велено собрать слуг и действующую армию и этими силами преследовать Савея (ст. 6,7), ибо упущенное время могло привести к опасным последствиям. Давид дал это повеление Авессе, так как решил смирить Иоава и понизить его в звании за кровь Авенира, пролитую им подло, и за кровь Авессалома, пролитую справедливо и почетно. «Теперь (говорит епископ Холл) Иоава наказывали за открытое непослушание. Как же неустойчиво положение земных почестей, которые подвержены постоянным изменам! Блаженны пребывающие в благоволении Того, в Ком нет и тени перемен». Хотя Иоав не получил приказа и был в то время в немилости, но он отправился со своим братом, зная, что может быть полезен для государства, или, возможно, размышляя в то время о том, как можно сместить своего соперника.
III. Недалеко от Гаваона Иоав встретился с Амессаем и жестоко убил его (ст. 8-10). Похоже, большой камень у Гаваона был объявлен местом общей встречи. Там и встретились соперники; и Амессай, полагаясь на данное ему поручение, поехал впереди как главнокомандующий новоиспеченной армии, собранной им, и опытных войск, приведенных Авессой; но Иоав там воспользовался возможностью и убил его собственной рукой.
1. Он сделал это коварно, заранее составив хитроумный план, а не под воздействием внезапных чувств. Он препоясал свой плащ, чтобы он не болтался, и под ним спрятал свой меч так, чтобы его можно было легко выхватить; при этом меч был вложен в ножны, которые по размеру были больше положенных, чтобы в любой момент даже от незначительного движения он мог выпасть как бы случайно, и он мог бы легко взять его в свою руку якобы для того, чтобы вернуть обратно в ножны, хотя на самом деле он стремился вонзить его в живот Амессая. Чем лучше планировалось преступление, тем более оно греховно.
2. Он сделал это вероломно, притворившись другом, чтобы Амессай не был бдительным при встрече с ним. Иоав назвал его братом, ибо они были кузены, и спросил, благополучен ли он: «Здоров ли ты, брат мой!», затем взял его за бороду свободной рукой, чтобы поцеловать, в то время как другой рукой достал меч, чтобы поразить его в сердце. Был ли это поступок, достойный человека знатного происхождения, воина и военачальника? Нет, он поступил как негодяй и подлый трус. Именно так он убил Авенира и остался ненаказанным, что ободрило его вновь совершить такой же поступок.
3. Он поступил дерзко, убив его не в удаленном месте, а на виду у всех войск, как человек, который не стыдится и не боится совершить такое преступление; он настолько ожесточился, проливая кровь и убивая людей, что не краснел и не трепетал.
4. Он убил его одним ударом, вложив в него всю свою силу, и поэтому ему не нужно было наносить еще удары; он нанес единственный удар такой твердой и сильной рукой, что он оказался смертельным.
5. Он совершил этот поступок, оказав презрение и бросив вызов Давиду, который дал Амессаю поручение, ибо именно оно было единственным поводом для ссоры с ним; этот удар был нанесен Давиду через Амессая, ибо тем самым Иоав фактически сказал ему в лицо, что, несмотря ни на что, он будет главнокомандующим его войск.
6. Он сделал это очень несвоевременно, когда они собирались выступить против общего врага, и должны быть единодушными. Эта несвоевременная ссора могла рассеять их войска или настроить воинов друг против друга и таким образом сделать легкой добычей для Савея. Так легко Иоав мог пожертвовать интересами царя и царства ради личной мести.
IV. Иоав сразу вернул себе должность главнокомандующего и повел армию преследовать Савея, чтобы, если возможно, своим поступком не нанести ущерб общему делу.
1. Он оставил одного из своих воинов возвещать подходившей армии, что они продолжают сражаться за дело Давида, но под предводительством Иоава (ст. 11). Он знал, что имел большое влияние на солдат и что многим нравился больше, чем Амессай, который был предателем, но теперь перешел на другую сторону и никогда не был успешен; поэтому он полагался на это и призвал всех следовать за собою. Разве могут мужи Иуды не пойти за своим царем и военачальником? Но кто-то может поинтересоваться, с каким лицом убийца может преследовать предателя и как под таким тяжелым бременем вины у него хватает смелости подвергать себя опасности. Безусловно, его совесть была сожжена раскаленным железом.
2. Позаботились о том, чтобы мертвое тело убрать с дороги, ибо все проходившие мимо останавливались (как в 2Цар 2:23), и прикрыть одеждой (ст. 12,13). Нечестивцы считают, что скрыли свое преступление и находятся в безопасности, если спрячут его от глаз этого мира: если оно скрыто, то словно ничего и не было. Но даже если покрыть кровь одеждой, то это не остановит ее вопль к Богу об отмщении и не сделает его тише. Как бы ни было, но раз не было времени привлечь Иоава к суду за его преступление и безопасность государства требовала безотлагательных действий, то благоразумно было удалить то, что задерживало продвижение армии; и поэтому все воины пошли за Иоавом, в то время как Давид, которому, несомненно, вскоре было доставлено известие об этой трагедии, не мог без сожаления вспоминать, что он в свое время не предал Иоава правосудию за убийство Авенира, а теперь подверг опасности Амессая, повысив в должности. Возможно, его совесть напомнила ему о том, что он нанял Иоава для убийства Урии, что еще больше озлобило его в жестокости.
Стихи 14-22. Данные стихи рассказывают, чем закончилась попытка Савея.
1. Когда мятежник прошел через все колена Израиля и увидел, что после некоторого обдумывания они не пожелали следовать за ним с такой же готовностью, как под воздействием внезапного побуждения оставить Давида (и собрав лишь нескольких, подобных себе, которые присоединились к нему), он наконец вошел в город Авел-Беф-Маах укрепленный город на севере в уделе Неффалимовом, где расположился со своей армией (4Цар 15:29). Там он получил прибежище то ли с применением силы, то ли с согласия жителей неясно. В основном его приверженцами были беерофяне из Вениамина и жители Берима (ст. 14). Один плохой человек найдет или сделает больше себе подобных.
II. Иоав собрал все силы и выступил против города; воины осадили его, насыпали вал перед стенами и приготовились к главной атаке (ст. 15). Вполне справедливо яростной атаке подвергся город, осмелившийся приютить предателя; не становится лучше участь сердца, которое потакает мятежным страстям, не желающим, чтобы Христос царствовал над ними.
III. Благодаря благоразумному поступку умной и благочестивой женщины, жительницы Авел-Беф-Мааха, этот вопрос был благополучно разрешен: Иоав был удовлетворен, а город спасен.
1. Она вступила в переговоры с Иоавом и договорилась, что он снимет осаду города при условии, что Савей будет отдан ему. Похоже, ни один из мужей Авеля, ни один из старейшин и представителей власти не предложил вступить в переговоры с Иоавом, даже когда они были доведены до крайности. Они были бестолковыми и не беспокоились о гражданской безопасности, или благоговели перед Савеем, или не надеялись, что удастся договориться с Иавом на хороших условиях, или не были достаточно сообразительными, чтобы попытаться договориться. Но эта женщина и ее мудрость спасла город. Души не различают пола. Хотя мужчина считается главой, но из этого не следует, что он владеет монополией на мудрость, и поэтому не должен (следуя какому-либо закону) владеть монополией на венец. Много мужских и мужественных сердец было обнаружено в женской груди; и сокровище мудрости не ценится меньше из-за того, что хранится в немощном сосуде. В процессе переговоров между безымянной женщиной и Иоавом:
(1) Она добивается встречи с ним и его внимания (ст. 16,17). Мы можем предположить, что он впервые разговаривал с женщиной о военных делах.
(2) Она увещевает его от имени своего города и очень искусно убеждает в том, [1] что этот город известен мудростью (ст. 18). Она ссылается на то, что город в течение долгого времени был известен среди людей своим благоразумием и стал всеобщим судьей для страны; все соглашались с решением его старейшин. Их приговор считался пророчеством, стоило обратиться к ним за советом и вопрос был решен; все стороны с ним соглашались. Так неужели теперь этот город останется лежать в пепле и к нему никто не будет обращаться? [2] Что его жители были мирными и верными в Израиле (ст. 19). Она говорила не только от себя, а от имени всех, кого защищала: им не только не был присущ беспокойный и бунтарский дух, но они были известны преданностью своему царю и мирным нравом своих подданных; они не были ни мятежниками, ни спорщиками. [3] Что этот город был матерью городов в Израиле, водителем и кормильцем для всех окружающих его городов и деревень; что это было наследие Господне город израильтян, а не язычников, и что его уничтожение ослабит и уменьшит народ, который Бог избрал себе в наследство. [4] Что они ожидали, что он предложит им мир, прежде чем атакует, соответственно известному закону войны (Втор 20:10). На полях (ст. 18) написано: «Прежде (то есть вначале осады) говаривали: «Кто хочет спросить, спроси в Авеле», то есть жители города думали, что осаждающие потребуют выдать предателя и попросят их сдаться; в таком случае они быстро пришли бы к соглашению и вопрос был бы исчерпан. Так эта женщина тактично упрекает Иоава за то, что он вначале не предложил мир, но она надеется, что еще не поздно сделать это.
(3) Иоав и адвокат города быстро пришли к соглашению, что голова Савея будет выкупом города. Хотя недавно в личной ссоре Иоав убил Амессая, тем не менее в ранге главнокомандующего его никак нельзя было обвинить в любви к кровопролитию: «Да не будет этого от меня, чтобы я уничтожил или разрушил или замышлял подобное, разве только в том случае, когда это необходимо для государственной безопасности (ст. 20). Но вопрос не в этом. Мы не сражаемся с вашим городом; мы бы подвергли свои жизни опасности ради его защиты. Мы преследуем предателя, который приютился у вас; выдайте нам его и вопрос будет снят». Значительное зло можно предотвратить, если соперничающие партии попытаются договориться друг с другом. Горожане упорно придерживались мнения, что Иаов хочет разрушить их город. Иоав яростно готовился атаковать его, полагая, что все жители города в сговоре с Савеем. Но обе стороны ошибались; их нужно было разубедить в их мнении, и вопрос быстро уладили. Условием мира была выдача предателя. Так же Бог обращается с душой, когда ее осаждают обличения и бедствия: грех предатель; возлюбленная похоть мятежник; так расстанься с ними, оставь преступление и все будет хорошо. Никакого мира нельзя заключить при других условиях. Наша мудрая женщина сразу согласилась с этим предложением: «Вот, голова его будет брошена тебе со стены».
2. Она вступила в переговоры с горожанами и пошла поговорить с ними (возможно, в переговорах с ними мудрость ей понадобилась так же, как и в переговорах с Иоавом);
в результате она убедила горожан отсечь Савею голову (для чего, скорее всего, понадобилось издать государственный указ их правительства), и она была сброшена со стены Иоаву. Он знал предателя в лицо, и поэтому остановил преследование, не желая, чтобы кто-либо из его приверженцев страдал. Так был сохранен гражданский мир, и у него не было желания потакать желанию отомстить. Тогда Иоав снял осаду и вернулся со своей армией в Иерусалим, а его наградой был мир, а не победа.
Стихи 23-26. Данные стихи рассказывают о положении дел при дворе Давида после его возвращения. Иоав вновь стал главнокомандующим армией, ибо был слишком значительной фигурой, чтобы его можно было сместить. Ванея, как и раньше, был начальником охраны. Здесь же мы читаем, что была учреждена еще одна должность, которой не было раньше, (2Цар 8:16-18) казначей, или поставленный служитель над сбором податей, ибо в самом конце своего царствования Давид начал собирать налоги. Долгое время эту должность занимал Адорам, но в конце это стоило ему жизни (3Цар 12:18).
Неясно, когда происходили эти события. Я полагаю, именно тогда, когда описаны в данной книге, а именно после мятежей Авессалома и Савея, ближе к концу правления Давида. Тот факт, что упомянутые здесь сражения с филистимлянами были задолго до того, как они были покорены, следует из сравнения 1Пар 18:1 и 1Пар 20:4. Исчисление народа имело место как раз перед тем, как было выбрано место для храма (что следует из 1Пар 22:1), и это событие произошло в конце жизни Давида. Похоже, народ был пересчитан как раз после трехлетнего голода, причиной которого были гаваонитяне, ибо угроза «трех» лет голода (1Пар 21:12) названа «семью» годами (2Цар 24:12,13): добавлены три года и текущий год. В данной главе говорится, что:
(I) за гаваонитян отмщено (1) голодом по всей земле (ст. 1);
(2) преданием смерти семерых потомков Саула (ст. 29);
тем не менее об'их мертвых телах и костях Саула позаботились(ст. 10-14). (II) Исполины филистимские были поражены в нескольких сражениях (ст. 15-22).
Стихи 1-9. В данных стихах:
I. Нам рассказывается, какой вред задолго до этого Саул причинил гаваонитянам, хотя об этом не говорится в истории его царствования и мы не узнали бы о нем, если бы теперь он не всплыл, чтобы за него было взыскано. Гаваонитяне были остатком аморреев (ст. 2), которые благодаря уловке сохранили мир с Израилем, и Иисус Навин торжественно пообещал им безопасность. Это описано в Книге Иисуса Навина,
Эта глава представляет собой псалом псалом хвалы; позже мы находим его с некоторыми изменениями помещенным среди псалмов Давида (Пс.17). Здесь он представлен в том виде, каким был сочинен вначале для его личного прославления и арфы, а в Книге Псалмов в том виде, в каком позже был передан музыкантам для исполнения в церкви. Второе издание имеет некоторые поправки, ибо раз он был сочинен исключительно для случая Давида, то мог плохо подходить для поклонения других, когда они хотели поблагодарить за свое спасение; или он предназначался для того, чтобы народ мог присоединиться к нему в благодарении, так как являлся публичной личностью и его спасение должно было считаться государственным благословением и требовать народного признания. Вдохновленные Духом историки подробно описали случаи спасения Давида в этой и предыдущей книгах; отдельный случай описан в заключительной части предыдущей главы; и они подумали, что вполне уместно записать эту священную поэму в память обо всех других случаях, описанных ранее. Некоторые полагают, что Давид сочинил этот псалом, когда был стар, вспоминая милости, имевшие место в его жизни, и многие чудесные спасения, которыми Бог благословлял его с первого до последнего дня. Воздавая хвалу, мы должны стараться вспоминать все, что можно, и не позволять времени стирать ощущение благоволения Бога. Другие полагают, что он сочинил его, когда был молод, по случаю одного из первых своих спасений и хранил для использования в дальнейшем, и что всякий раз, благополучно избегая опасности, он пел эту песнь. Но Книга Псалмов показывает, что он изменял текст, когда появлялся повод, и не ограничивал себя одной формой. Здесь представлено:
(I) название псалма (ст. 1). (II) Сам псалом, в котором с большим религиозным рвением, величайшей певучестью и в обильных выражениях (1) он прославляет Бога.
(2) Он утешается в Нем и находит повод для того и другого, [1] осознавая прежние милости Бога и [2] ожидая Его будущие милости. На протяжении всего псалма эти мысли переплетаются. Стих 1 Посмотрите:
I. Часто у народа Божьего оказывалось много врагов и он подвергался непосредственной опасности попасть в их руки. Давид был мужем по сердцу Бога, но не по сердцу людей: многие ненавидели и старались погубить его. К таковым, в частности, можно причислить Саула (1) как личность, отличавшуюся от его врагов из языческих народов. Саул ненавидел Давида, но у Давида не было ненависти к Саулу, и поэтому он не мог причислить его к своим врагам.
(2) Как его главного врага, который был особенно злобным и могущественным, по сравнению с остальными. Пусть те, которых любит Бог, не удивляются, если мир их ненавидит.
II. Кто, исполняя свой долг, доверяется Богу, тот обретет в Нем своевременную помощь во времена величайшей опасности. Так было с Давидом. Бог избавлял его от руки Саула, и на это Давид обращает особое внимание. Прославляя Бога, мы с особой выразительностью должны упоминать об удивительных случаях, когда была сохранена наша жизнь. Он также избавил его от руки всех врагов его, одного за другим, разными способами, и Давид на собственном опыте убедился и был уверен в том, что хотя много скорбей у праведного, но от всех их избавит его Господь (Пс 33:20). Мы никогда не избавимся от всех своих врагов, пока не попадем на небеса; и там, в этом небесном царстве, Бог сохранит всех, кто Ему принадлежит (2Тим 4:18).
III. Кто получил много удивительных милостей от Бога, тот должен воздать Ему славу за них. Каждая новая милость в наших руках вкладывает новую песнь в наши уста хвалу Богу нашему. В ком пребывает благодарное сердце, у того от избытка благодарности говорят уста. Давид говорил не только для себя и своего личного удовольствия, не только для наставления окружающих, а для Господа, для Его славы воспел песнь. Когда мы поем Господу, то поем с благодатью. В беде он воззвал голосом своим (Пс 141:1), поэтому и благодарил своим голосом. Благодарение Богу это самая приятная вокальная музыка.
IV. Мы должны стараться поскорее поблагодарить в ответ Бога: «Он воспел песнь Господу в день, когда Господь избавил его». Давайте приносить благодарственную жертву, пока милость свежа в памяти, а наши благоговейные чувства благодаря ей вознеслись, чтобы наша жертва сжигалась в пламени этих чувств.
Стихи 2-51. В данной песне хвалы давайте обратим внимание:
I. Как Давид восхищается Богом и воздает Ему славу за Его безграничные совершенства. Нет никого, подобного Ему, кого можно было бы сравнить с Ним (ст. 32): «Кто Бог, кроме Господа?» Все остальные, которыми восхищаются как божествами, всего лишь подложные боги и притворщики. Ни на кого нельзя положиться, кроме Него. Кто защита, кроме Бога нашего? Они мертвы, но жив Господь (ст. 47). Они разочаровали своих поклонников, когда те больше всего нуждались в них, но непорочен путь Бога (ст. 31). Люди начинают хорошо, но не заканчивают, обещают, но не исполняют, а Бог всегда заканчивает Свое дело, Его слово испытано, и мы можем положиться на него.
II. Как он радуется своей части в Боге, своим родством с Ним, что считает основанием для всех милостей, принятых от Него: «Он Бог мой»', и в качестве такового он взывает к Нему (ст. 7) и прилепляется к Нему (ст. 22);
а если Он мой Бог, то и скала моя (ст. 3), то есть моя сила и мощь (ст. 3З) моя скала, под которой я обрету убежище (Он для меня как тень от большой скалы на утомленной земле), скала, на которую я уповаю (ст. 3). Именно Бог, скала моя, дает мне силу и поддержку; более того, Онубежище спасения моего (ст. 47): моя спасительная сила в Нем и от Него. Давиду самому часто приходилось прятаться в скалах (1Цар 24:2), но Бог был его главным убежищем. «Он моя крепость, в которой я пребываю в безопасности, ограждение мое, в котором я недостижим для реального зла, моя башня спасения (ст. 51, англ.пер.), которая никогда не будет опечатана и разрушена или взорвана. Само спасение спасает меня. Я в беде? Он избавитель мой. Меня поражают, в меня стреляют? Он щит мой. Меня преследуют? Он убежище мое. Меня угнетают? Он спаситель мой, Который избавляет от руки ищущих моей гибели. Более того, Он рог спасения моего, который надежно защищает меня и неумолимо отталкивает моих врагов». О Христе говорится, что Он рог спасения в доме Давидовом (Лук 1:69). «Я обременен и почти погиб? Господь опора для меня (ст. 19), которая меня поддерживает. Я оказался во мраке и в недоумении? Ты, Господи, светильник мой, чтобы показывать мне путь, и Ты разгонишь тьму мою» (ст. 29). Если мы искренне принимаем Господа своим Богом, то Он будет для нас всем этим всем, в чем мы нуждаемся и чего можем желать.
III. Как он использует свою часть в Боге. «Если Он мой, то (1) на Него я уповаю, то есть я подчинюсь Его наставлению и буду уповать на Его силу, мудрость, благость, что она благополучно будет руководить мною».
(2) «Я призову Господа (ст. 4), ибо Он достоин поклонения. Все, что мы находим в Боге заслуживающим хвалы, должно побуждать нас молиться Ему и прославлять Его».
(3) «За то я буду славить Тебя (ст. 50) и делать это публично». Когда он находился среди язычников, то не боялся и не стыдился признать свои обязательства перед Богом Израиля.
IV. Он во всей полноте сохранил для себя и передает другим полный перечень великих и славных дел, которые Бог совершил для него, что занимает большую часть песни. Он воздает Богу славу за избавление и за успех, показывая опасности, от которых был избавлен, и силу, которую получил.
1. Он возвеличивает великие избавления, которые Бог совершил для него. Бог иногда ввергает Свой народ в большие трудности и опасности, чтобы получить славу за их спасение и они могли утешиться тем, что спасены Им. Он признает: «От бед Ты избавил меня (ст. 3), от врагов моих (ст. 4), от моего сильного врага», подразумевая Саула, с которым, если бы Бог не помог ему, было бы очень трудно справиться (ст. 18). «Ты даешь мне щит спасения Твоего» (ст. 36). Чтобы возвеличить спасение, он обращает внимание:
(1) Что угрозы и опасность, от которой он был избавлен, весьма большие. Люди восстали на него (ст. 40,49), ненавидящие его (ст. 41), человек жестокий (ст. 49), а именно Саул, который строил злобные планы против него и был энергичным в своем преследовании (ст. 5,6). Со всех сторон он был окружен смертью, которая угрожала одолеть его, и он не видел способа, как спастись. Волны смерти так яростно накрывали, а ее узы и сети так крепко держали его, что он не мог помочь себе, как человек, находящийся в могиле. Потоки нечестивого Велиара и его нечестивые инструменты напугали его, и он видел не только землю, но смерть и ад, сражающихся против него.
(2) Что его избавление было ответом на молитву (ст. 7). Тем самым он оставил нам хороший пример, чтобы, оказавшись в беде, мы настойчиво взывали к Богу, как дети в страхе зовут своих родителей. Он также оставил нам великое ободрение поступать так же, ибо увидел, что Бог готов ответить на молитву из Своего храма на небесах, где Ему постоянно служат и Им восхищаются.
(3) Что Бог необычными методами заступался за него и выступал против его врагов. Выражения позаимствованы из описания схождения божественного Величия на гору Синай (ст. 8,9 и далее). Мы не находим, чтобы в какой-либо битве Давида Бог сражался за него громом (как во времена Самуила), или градом (как во времена Иисуса Навина), или с помощью звезд на орбитах своих (как во время Деворы);
но эти возвышенные метафоры использованы: [1] чтобы продемонстрировать славу Бога, которая явилась при его избавлении. Мудрость и сила Бога, Его благость и верность, Его справедливость и святость, Его всемогущая власть над всеми творениями и всеми человеческими советами, которые заступились за Давида, были четким и ярким явлением Божьей славы для глаза веры и Его чудесным вмешательством для чувственного глаза. [2] Чтобы явить Свое недовольство его врагами, Бог особым образом заступается за его дело, дабы показать, что Он является врагом всем его врагам; Его гнев продемонстрирован дымом из ноздрей Его (в англ.пер.) и огнем из уст Его (ст. 9), углями огненными (ст. 13) и стрелами (ст. 15). Кто знает силу и ужас, вызываемый Его гневом? [3] Чтобы показать, какое необычное смятение и ужас охватил его врагов словно всколебалась земля и обнажились основания вселенной (ст. 8,16). Кто может устоять перед Богом, когда Он во гневе? [4] Чтобы показать, что Бог в любую минуту был готов помочь ему, Он воссел на херувимов и полетел (ст. 11). Бог поспешил на помощь к нему и пришел оказать своевременную поддержку, хотя казалось, что Он далеко; тем не менее Он Бог, Который скрывается (Иов 23:9), ибо мраком покрыл Себя (ст. 12), чтобы изумить Своих врагов и защитить Свой народ.
(4) Что Бог явил ему Свое особое благоволение и милость во время этих избавлений (ст. 20): «Он избавил меня, ибо благоволит ко мне». Избавление пришло не от обычного провидения, а благодаря заветной любви Бога; именно поэтому с ним обращались как с любимцем; он осознал это благодаря божественной благодати и утешению от Бога, которые обрела его душа во время этих избавлений, а также общению с Богом, которое он имел, когда Бог избавлял его. Во всем этом он был прообразом Христа, Которого Бог защитил, потому что благоволила к Нему душа Его (Ис 42:1,2).
2. Он возвеличил великий успех, которым Бог увенчал его. Господь не только сохранил, но и даровал ему успешность. Он был благословлен (1) свободой и умножением и был выведен на пространное место (ст. 20), где имел достаточно для преуспевания; шаги его под ним были расширены (ст. 37), ибо больше он не был в стесненных обстоятельствах и ограничен в своих действиях.
(2) Военным мастерством, силой и стремительностью. Хотя его воспитывали умело обращаться с посохом, но он был хорошо наставлен в военном искусстве и хорошо подготовлен к связанным с ним трудностям и опасностям. Когда Бог призвал его сражаться на Своей стороне, то обеспечил всеми необходимыми для этого качествами. Он сделал его очень изобретательным и научил руки его брани (ст. 35). И эта изобретательность пригодилась ему так же, как сила, ибо далее говорится, что мышцы его сокрушают медный лук (в англ.пер.), но не столько благодаря силе, сколько ловкости, энергичности и доблести. Он говорит: «Ты препоясываешь меня силою для войны» (ст. 40). Он воздает Богу славу за свою смелость, способность служить и необычную проворность: «Он делает ноги мои, как оленьи» (ст. 34), что дает ему значительное преимущество при атаке и отступлении.
(3) Победой над своими врагами: не только над Саулом и Авессаломом, но также над филистимлянами, моавитянами, аммонитянами, сириянами и другими соседними народами, которых он покорил и заставил платить дань Израилю. Здесь описаны его чудесные победы (ст. 38-43). Это были быстрые и полные победы, ибо Давид говорит: «Я не возвращаюсь, доколе не уничтожу их» (ст. 38). Враги Израиля были уничтожены, истреблены и поражены; они пали под его ногами; он попирал их и не давал возможности встать; их шея была в его распоряжении. Они взывали о помощи к земле и небесам, но напрасно. Но нет спасающего, нет никого, кто осмелился бы вступиться за них. Бог не внимал им, ибо они не были на Его стороне и обратились к Нему лишь в критической ситуации. И раз они были Им оставлены, то стали легкой добычей для праведного и победоносного меча Давида, и поэтому он рассеивал их, как прах земной, который развевается ветром и по которому топчется всякая нога.
(4) Славой и силой. Именно для славы и силы он был помазан до того, как начались его беды; и, наконец, post tot discrimina rerum — после всех опасностей и бедствий он достиг этой цели. Бог устроял ему верный путь (ст. 3З), даровал успех во всех предприятиях, на высотах поставлял его (ст. 34), что означало безопасность и почести. Нежность, благодать и милость Бога возвеличили его (ст. 36), дали ему огромное богатство, власть и имя, подобное тем, которые носили великие люди земли. Он был сохранен, чтобы быть главою над иноплеменниками (ст. 44);
поразительные случаи его избавления демонстрировали то, что он был предопределен и сохранен для великой цели царствовать над Израилем, несмотря на мятеж народа, и чтобы народ, которого он не знал, многие народы, проживавшие далеко, служили ему. Так он был возвышен над восстающими против него и возведен на престол (ст. 49). V. Он с утешением вспоминает о своей непорочности, которую Бог милостиво признал и о которой засвидетельствовал этими чудесными избавлениями (ст. 21-25). Особенно он ссылается на свою непорочность во взаимоотношениях с Саулом и Иевосфеем, Авессаломом и Савеем, которые либо препятствовали его восхождению на престол, либо прилагали усилия для его свержения. Они лживо обвиняли его или представляли в ложном свете, но его совесть свидетельствовала, что он не был амбициозным, лживым и кровожадным человеком (как они называли его);
что он никогда не шел уклончивым и незаконным путем, чтобы сохранить или возвысить себя, а всегда и во всем исполнял свой долг; что на протяжении всей жизни религия была его главным делом, и поэтому он мог принимать милости Бога в свой адрес как награду за свою праведность, но не в качестве долга, а от благодати. Бог наградил его хотя и не за праведность (словно он что-то заработал у Бога), но соответственно его праведности, которой был весьма доволен и на которую с удовольствием взирал. Совесть Давида свидетельствовала в его пользу о том, что:
(1) он сделал слово Бога своим правилом и держался его (ст. 23). Где бы он ни находился, суды Божьи были перед ним, как его водители; куда бы он ни пошел, его религия всегда была с ним; даже когда он был вынужден оставить свою страну и отправиться (как говорится) служить другим богам, но что касается Божьих уставов, то он не отступал от них, а держался пути Господнего и шел по нему.
(2) Он тщательно избегал греховных путей и не удалялся нечестиво от своего Бога. Конечно, он не мог сказать, что не совершал неверных шагов, но он не оставлял Бога и Его пути. Он не мог оправдаться от грехов, совершенных из-за слабости, но Божья благодать сохранила его от дерзких грехов, хотя иногда по своей слабости он удалялся от своего Бога. Из этого следует, что он был непорочен пред Богом, или для Бога (в Его глазах и взирая на Него), и остерегался, чтобы не согрешить; это касается не только ситуации, когда он мог своей рукой убить Саула и тем самым совершить грех, а в общем его поведения: он боялся согрешить и был бдительным, серьезно относился к своим словам и делам. Исключением был его поступок в отношении Урии (3Цар 15:5), как и известный проступок Езекии (2Пар 32:31). Отметьте: усердное воздержание от греха является наилучшим доказательством нашей непорочности; а свидетельство нашей совести о собственной непорочности настолько возрадует нас, что не только уменьшит скорбь, когда нам придется страдать, но и умножит утешения, когда мы будем процветать. Давид с большим утешением вспоминает о победах над своими грехами, чем о сражении с Голиафом и всем войском необрезанных филистимлян, а свидетельство его'сердца о его непорочности было слаще (хотя и тише по звуку), чем посвященные ему песни («Давид победил десятки тысяч»). Если великие люди являются благочестивыми, то их благочестие будет для них большим удовлетворением, чем их величие. Пусть милость будет оказана непорочному, и тогда его непорочность будет услаждать ее и удваивать. VI. Он с утешением предвидит грядущие Божьи милости. Он смотрит с удовольствием не только назад, но и вперед и заверяет себя в том, что Бог хранит милости для всех святых, для него самого и его потомства.
1. Для всех благочестивых людей (ст. 2628). Бог поступал с ним соответственно его непорочности и так же будет поступать с другими. В данном месте он использует представившуюся возможность изложить утвержденные правила, согласно которым он обращается с детьми человеческими:
(1) Он будет делать добро тем, кто непорочен в сердце своем. Как мы относимся к Богу, так и Бог будет относиться к нам. [1] Божья милость и благодать будут поводом для радости людей добрых и сострадательных. Даже милостивые нуждаются в милости, и они обретут ее. [2] Непорочность Бога, Его справедливость и верность будут поводом для радости людей непорочных, справедливых и верных по отношению к Богу и человеку. [3] Чистота и святость Бога будут поводом для радости людей чистых и святых, которые воздают хвалу за это. Если кого-либо из этих благочестивых людей угнетают, то Он спасает их, то ли избавляя от страданий, то ли с их помощью. С другой стороны:
(2) «А совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие», как сказал он в другом псалме. С лукавыми Он будет бороться, а те, с кем Бог борется, несомненно будут побеждены. Горе тому, кто препирается с Создателем своим Бог будет противиться тем, кто противится Ему, и будет недоволен теми, кто недоволен Им. Что же касается надменных, то Его глаза взирают на них и отмечают, чтобы унизить, ибо Бог гордым противится.
2. Для него самого. Он предвидел, что его победы будут умножаться, а царство разрастаться (ст. 45,46). Даже сынов иноплеменников охватит страх, когда они услышат рассказы о его победах и знаках Божьего присутствия с ним; они будут вынуждены подчиниться и быть послушными ему. Он рассматривал свою успешность как залог дальнейших побед и еще больших средств. Кто осмелится противостоять тому, кто так много побеждал? Подобным образом Сын Давидов выходит как победоносный, и чтобы победить (Отк 6:2). Его победоносное Евангелие будет одерживать все больше побед.
3. Для его потомков. Он творит милость Помазаннику Своему Мессии (ст. 51) не только самому Давиду, но и потомству его вовеки. Сам Давид был помазанником Божьим, а не узурпатором, но долг призвал его руководить и обеспечил для этого всеми необходимыми качествами; поэтому он не сомневался, что Бог явит ему милость ту милость, которую он пообещал не отнимать у него и у его потомства (2Цар 7:15,16). На это обетование он уповает, взирая на Христа единственно Кто является потомством его вовеки, чей престол и царство пребудут до самого конца, в то время как потомство и генеалогия Давида давно угаснут (см. Пс 88:29,30). Все его радости и надежды направлены на великого Искупителя; и мы должны подражать ему в этом.
Теперь историк приблизился к заключительному этапу правления Давида, и здесь он приводит:
(I) некоторые последние слова, произнесенные им под божественным вдохновением, похоже, касавшиеся его вечного потомства, о котором говорилось в заключительной части предыдущей главы (ст. 1-7). (II) Описание великих людей, особенно военных, нанятых им для служения: вначале трое храбрых воинов (ст. 8-17), затем еще три (ст. 18-23), и затем еще тридцать (ст. 2439).
Стихи 1-7. В данных стихах приводится последняя воля и завещание царя Давида, или добавление к нему, после того как он возложил венец на Соломона и передал ему богатства для строительства храма. Последние слова великих и благочестивых людей заслуживают того, чтобы их особым образом отметить и запомнить. Давид хотел, чтобы на них обратили внимание и добавили то ли к его псалмам (в том виде, как они здесь находятся, к словам предыдущей главы), или к хронике его царствования. Мы можем предположить, что эти слова (особенно ст.5, хотя он был написан раньше) он часто повторял для собственного утешения до последнего вздоха, и поэтому они названы его последними словами. Когда мы видим приближающуюся смерть, то должны приложить усилия, чтобы своими последними словами прославить Бога и назидать окружающих. Пусть те, кто в течение долгого времени имел возможность познавать Божью милость и наслаждаться мудростью, по завершении своего пути оставят запись об этом опыте и засвидетельствуют об истинности обетования. У нас записаны последние слова Иакова и Моисея, а здесь представлены слова Давида, предназначенные, как и предыдущие, для передачи тем, кто шел за ним. Данные стихи говорят:
I. Кому принадлежат эти последние слова и завещание. Они пересказаны, как обычно, то ли самим завещателем, то ли историком (ст. 1). Описывается:
(1) незначительность его происхождения: он был сыном Иессеевым. Хорошо, когда люди, достигшие высот и ставшие краеугольными или верхними камнями, часто напоминают себе о скале, из которой они были высечены.
(2) Высота его превознесения. Он был поставлен высоко, как один из любимцев Бога, и предназначался для великих дел; он был поставлен как правитель, чтобы восседать выше своих соседей, как пророк, чтобы предвидеть будущее, ибо [1] был помазанником Бога Иаковлева, и таким образом полезен народу Божьему ради их гражданских интересов, защиты их страны и отправления в ней правосудия. [2] Он был сладким певцом Израилевым и поэтому полезным для народа во время совершения религиозных обрядов. Он сочинил псалмы, переложил их на музыку, назначил певцов и инструменты для их исполнения, благодаря чему обряды благочестивых людей стали более эмоциональными и впечатляющими. Отметьте: пение псалмов это приятное постановление, очень желанное для тех, кто любит прославлять Бога. Помимо других почестей, Давид прославился как псалмопевец: в своих псалмах он был так же велик, как и в качестве помазанника Бога Иаковлева. Отметьте: истинная честь быть полезным для Церкви в обрядах ее поклонения и инструментом, побуждающим к благословенному делу молитвы и хвалы. Обратите внимание: был ли Давид правителем? Он был таковым для Иакова. Был ли он псалмопевцем? Именно таковым он был для Израиля. Отметьте: диспенсация духа дается каждому человеку для пользы, поэтому каждый тем даром, какой получил, служите.
II. Для какой цели все это делалось. В псалмах описывалось его общение с Богом. Обратите внимание:
1. Что Бог говорил ему для наставления и ободрения, как царю, каким он должен быть, чтобы стать примером для наследников. Благочестивым людям нравится вспоминать то, что они услышали от Бога, вспоминать Его слова и серьезно обдумывать их. Так, сказанное Богом однажды Давид слышал дважды, более того, часто. Здесь обратите внимание:
(1) Кто это говорил: Дух Господень, Бог Израилев и скала Израилева, что некоторые воспринимают как намек на Троицу: Отца Бога Израилева, Сына Скалу Израилеву и Дух, исходящий от Отца и Сына, Который говорит через пророков и в частности через Давида, и Чье слово было не только в его сердце, но и на его языке для пользы других. В данном месте Давид открыто признает, что был божественным образом вдохновлен, что в его псалмах и данном сочинении Дух Господень говорил в нем. Он и другие святые мужи говорили и изрекали, будучи движимы Духом Святым. Эти слова воздают хвалу Книге Псалмов и с похвалой рекомендуют их для нашего поклонения, ибо они являются словами, которым учит Святой Дух.
(2) Что было сказано. Похоже, в данном месте появляется отличие между тем, что Дух Божий говорил через Давида, включая все его псалмы, и тем, что Скала Израилева говорила для Давида в адрес его самого и его семьи. Служители должны следить, чтобы те, через кого Бог обращается к другим, слышали и были внимательны к тому, что Он говорит им самим. Те, чье служение заключается в том, чтобы учить других исполнять свой долг, должны сами учиться и исполнять свой долг. То, что здесь сказано (ст. 3,4), можно рассматривать как слова: [1] обращенные к Давиду и его царской семье. Тогда, во-первых, обязанность гражданских властей постоянно предписывать им. Когда к царю обращались от имени Бога, то не превозносили его царское достоинство и величие его власти, а говорили о его долге. «Таким должен быть царь», говорим мы. И здесь перечислены качества, которыми должен обладать царь: быть праведным и владычествовать в страхе Божием; такими же должны быть все нижестоящие представители власти на своих местах. Правители должны помнить, что они руководят людьми, а не животными, которых можно посадить на цепь и обижать, если этого хочется; они руководят разумными творениями, такими же, как они сами. Они руководят людьми, имеющими свои причуды и слабости, и поэтому должны мириться с ними. Они руководят людьми, но под руководством Бога и для Него и поэтому: (а) должны быть справедливыми по отношению к тем, над кем владычествуют, позволяя им пользоваться своими правами и собственностью и рассматривая взаимоотношения между подданными, используя свок5 власть для защиты обиженных и против обидчиков (см. Втор 1:16,17). Недостаточно, чтобы они не делали зла, необходимо, чтобы они не допускали зла. (б) Они должны владычествовать в страхе Божием, то есть сами испытывать страх перед Богом, Который будет их действенным образом обуздывать и не позволять совершать несправедливые поступки и угнетать других. Таким был Неемия (Неем 5:15): «Я же не делал так по страху Божию» и Иосиф (Быт 43:18). Они также должны содействовать распространению страха Божьего (т.е. демонстрировать свою религиозность) среди тех, над кем поставлены. Гражданская власть должна соблюдать обе скрижали и защищать благочестие и честность. Во-вторых, если они будут исполнять этот долг, то им обещано процветание. Владычествующий в страхе Божьем будет подобен утреннему рассвету (ст. 4, англ.пер.). Рассвет приятен и желанен, и исполняющий свой долг всегда будет получать от него утешение; его радость будет свидетелем его совести. Свет яркий, а благочестивый владыка прославлен; его справедливость и благочестие будут его славой. Свет это благословение; а самое великое и главное благословение для народа это правитель, владычествующий в страхе Божьем. Как рассвет утра, особенно желанный после ночной тьмы (именно таким было правление Давида после Саула, Пс 74:4), который усиливается и сияет все ярче и ярче, пока не окажется в зените, так и все ярче становится сияние благочестивого правления. Оно также сравнивается с нежной травой, которую производит земля для пользы человека; оно приносит с собой урожай благословений. Прочтите Псалом 71:6,16; в нем также приведены одни из последних слов Давида, которые, похоже, согласуются с данными. [2] Касающиеся Христа, Сына Давидова, и тогда их нужно воспринимать как пророчество: владычествующий над людьми будет праведен, владычествуя в страхе Божием, то есть Он будет руководить делами религии и божественным поклонением соответственно воле Своего Отца и будет как рассвет утра, ибо Он свет миру и подобен нежной траве, Он Отрасль Господа и плод земли (Ис 11:1-5; 32:1,2; Пс 71:2). Бог через Свой Дух дал Давиду возможность предвидеть это, чтобы утешить его во время многих бедствий, обрушившихся на его семью, когда он с грустью видел деградацию своего потомства.
2. С каким утешением он использовал слова Бога, обращенные к нему, с каким благоговением размышлял о них и отвечал (ст. 5). Эти слова незначительно отличались от сказанных в связи с адресованным ему посланием (2Цар 7:18 и далее): то, что исходило от Скалы Израилевой, было обращено к нему, а эти слова Дух Божий говорил через Него, и они являются превосходным исповеданием его веры и надежды на вечный завет. В данных стихах:
(1) Предполагаются трудности: «Даже если не таков дом мой у Бога... и он не будет возрастать...» (ст. 5, англ.пер.). У семьи Давида не будут такие отношения с Богом, как описано (ст. 3,4) и как он хотел бы; ее члены не будут такими же благочестивыми и счастливыми; этого не наблюдалось, пока он был жив, и он предвидел, что так не будет, когда он покинет этот мир: они не будут такими благочестивыми и благополучными, какими могли бы стать отпрыски такого отца. [1] Не таков дом мой у Бога (англ.пер.). Отметьте: мы и наши близкие на самом деле такие, какими мы являемся у Бога. В отношении своих детей сердце Давида желало, чтобы они были непорочными перед Богом, верными и ревностными ради Него. Но часто дети благочестивых родителей не являются такими святыми и счастливыми, как ожидалось. Нам придется убедиться в том, что порочность, а не благодать течет в жилах, что не проворным достается успешный бег и что Бог дает Дух в качестве дара. [2] Он не будет возрастать в численности и силе; именно Бог умножает семьи или не дает им роста (Пс 106:41). Благочестивым людям часто с грустью приходится наблюдать за угасанием семьи. Дом Давида был прообразом Церкви Христа, которая является Его домом (Евр 3:3). Представим, что она не в таком положении перед Богом, как нам хотелось; представим, что она уменьшается, бедствует, лишена благодати и ослабевает из-за ошибок и пороков, более того, почти вымерла; но Бог заключил завет с Главой Церкви, Сыном Давидовым, и пообещал, что сохранит для Него потомков и что врата ада никогда не одолеют Его дом. Мыслью о том, что заключенный с Ним завет непреложен, наш Спаситель утешал себя в страданиях (Ис 53:10-12).
(2) Он уверен в том, что получит утешение: «Завет вечный положил Он со мною». В какую бы беду ни пришлось попасть чаду Божьему, оно получит то или иное утешение, которое сбалансирует ее (2Кор 4:8,9);
но здесь речь не идет о псалмопевце, хотя эти слова можно понять как [1] завет царствования (в прообразе), касающийся царства, который Бог заключил с Давидом и его потомками (Пс 131:11,12). [2] Данные слова взирают дальше, на заключенный со всеми верующими завет благодати о том, что Бог во Христе будет для них Богом, символом которого послужил завет царствования, и поэтому обетования завета названы неизменными милостями, обещанными Давиду (Ис 55:3). Именно это подразумевает вечный завет, и невозможно представить, чтобы Давид, который во многих своих псалмах четко говорит о Христе и благодати Евангелия, мог забыть об этом в своих последних словах. Бог заключил с нами завет благодати во Христе Иисусе, и здесь нам говорит о том, что, во-первых, этот завет вечный', он вечен от момента, когда был задуман, вечен в своей продолжительности и своих последствиях. Во-вторых, он положен, то есть учрежден; он правильно учрежден во всех своих деталях, составлен поразительно хорошо, дабы распространять славу Бога и Посредника через святость и утешение верующих. Он настолько хорошо составлен, что все, чего требует завет, нам обещано, и любое нарушение завета не исключает нас из него, а спасение, согласно ему, мы получаем не благодаря его соблюдению, а благодаря верности Посредника. В-третьих, он твердый и непреложный', он твердый, потому что хорошо составлен; его общее предложение непреложно; обещанные милости непреложны при соблюдении условий. Он касается истинных верующих и незыблем для всех потомков. В-четвертых, он все спасение наше. Именно эта воля спасает нас, и этого достаточно; именно от этого зависит наше спасение. В-пятых, поэтому оно должно быть сутью всего хотения нашего. Если я буду частью этого завета и мне будут принадлежать его обетования, то большего мне не нужно; больше я ничего не хочу.
3. Здесь зачитана участь нечестивых (ст. 6,7).
(1) Они будут выброшены, как терния; они будут отвергнуты и извергнуты. Они похожи на терния, которые нельзя трогать руками; они настолько необузданные и яростные, что с ними нельзя иметь дело и воздействовать на них мудрыми и честными обличениями. Их необходимо обуздывать с помощью закона и меча справедливости (Пс 31:9);
поэтому, как терния,
(2) они будут наконец-то полностью сожжены огнем на том же месте (Евр 6:8). Эти слова предназначались в качестве [1] наставления властям использовать свою власть для наказания и подавления нечестия. Пусть выбрасывают нечестивых (см. Пс 100:8). Или [2] предостережения гражданским властям, в частности сыновьям и преемникам Давида, чтобы они следили и сами не стали нечестивыми (каковыми стало их большинство), ибо тогда ни достоинство занимаемой ими должности, ни родство с Давидом не спасут их от истребления праведными судами Божьими. Хотя люди не могут касаться их, но Бог может. Или [3] предсказания гибели всех непримиримых врагов царства Христа. Есть враги внешние, которые открыто противостоят и сражаются против него, и враги внутренние, которые тайно предают его и не принадлежат ему; и те и другие являются сыновьями Велиара, детьми нечестивого, змеиным отродьем; и те и другие похожи на терния, доставляющие скорбь и раздражение; но и те и другие будут извергнуты, как тернии, когда Христос учредит Свое царство, невзирая на их враждебность; Он пойдет против них (Ис 27:4) и в должное время благословит Свою Церковь полным миром, когда не будет ни колючего терна, ни причиняющего боль волчца. А те, которые не покаялись и не воздали славу Богу, в судный день (к которому халдейский парафраз относит эти слова) будут сожжены неугасимым огнем (см. Лук 19:27).
Стихи 8-39. I. Приведенный историком в данных стихах список великих воинов, которые служили во времена Давида, предназначался для того, чтобы (1) почтить Давида, обучившего их военному искусству, и поставить их в качестве примера доблестного поведения. Когда правителю служат и его сопровождают такие смелые люди, как здесь описано, то это дает ему преимущество и положительно характеризует его.
(2) Почтить этих достойных воинов, послуживших инструментом, который привел Давида к венцу, поставил и защищал его на престоле, умножал его завоевания. Отметьте: те, которые на государственных постах, служа интересам своей страны, рискуют своей жизнью и подвергают ее опасности, достойны двойных почестей: уважения со стороны своих сверстников и памяти потомков.
(3) Побудить к активной деятельности приходящее поколение.
(4) Показать, как много значит религия для вдохновения мужей истинной смелостью. Давид своими псалмами и приношениями для служения храма значительно умножил благочестие среди вельмож царства (1Пар 29:6), а когда они прославились своим благочестием, то прославились и смелостью.
II. Эти великие люди в данном месте разделены на три группы:
1. Три первых мужа совершили великие подвиги и благодаря им добились превосходной репутации; это Исбосеф (АсНпо в англ.пер., ст.9), Елеазар (ст. 9,10) и Шамма (ст. 11,12). Я не припоминаю, чтобы мы читали о ком-либо из них или об их подвигах на протяжении всей истории Давида, кроме как в этом и параллельном месте (Шар.11). Летопись прошла мимо многих великих и поразительных событий и рассказывает больше о позорных проступках, чем о славных явлениях во время правления Давида, особенно после того, как он согрешил в отношении Урии; и поэтому мы можем прийти к выводу, что период его царствования был на самом деле более прославленным, чем нам представлено в записях. Здесь описаны подвиги этого славного триумвирата. Они прославились во время войн, которые Израиль вел против своих врагов, особенно против филистимлян.
(1) Исбосеф одним ударом своего копья убил 800 врагов.
(2) Елеазар бросил вызов филистимлянам так же, как Голиаф бросил вызов Израилю, но он был более смелым и ему сопутствовал больший успех, ибо, когда мужи Израиля ушли (ст. 9 в англ.пер.), то он не только остался, но стал и поражал филистимлян, которых Бог поразил ужасом, равнявшимся смелости, которою был вдохновлен этот великий герой. Его рука устала, но прилипла к мечу; пока в нем оставалась хоть какая-то сила, он держал свое оружие и наносил удары. Подобным образом и мы в служении Богу должны хранить готовность и решимость духа, несмотря на слабость и утомляемость плоти уставшие, но продолжающие преследовать (Суд 8:4), рука утомившаяся, но не отпускавшая меч. Теперь, когда Елеазар поразил врага, мужи Израиля, оставившие поле битвы (ст. 9 в англ.пер.), вернулись за добычей (ст. 10). Очень часто оставившие поле боя быстро возвращаются, когда там можно чем-то поживиться.
(3) Шамма столкнулся с группой врагов, добывавших для себя еду, и уничтожил их (ст. 11,12). Но обратите внимание, об этом и предыдущем подвигах здесь сказано: «И даровал Господь великую победу». Отметьте: какими бы смелыми ни были инструменты, хвала за результат должна принадлежать Богу. Эти воины сражались, но Бог даровал победу. Поэтому пусть сильный не хвалится своей силой или военными подвигами; хвалящийся хвались Господом.
2. Следующие три мужа отличались и были возвеличены более упомянутых после них тридцати воинов, но не могли сравняться с первыми тремя (ст. 23). Все великие люди не могут быть одинаково велики. Есть много ярких и благоприятных звезд, которых нельзя отнести к звездам первой величины, равно как и много хороших кораблей не первого класса. Из второго триумвирата названы только двое: Авесса и Ванея, с которыми мы часто встречались, изучая историю Давида, и которые, похоже, в своем служении не были второстепенными (хотя это можно было сказать об их положении) по сравнению с первыми тремя. Здесь описывается:
(1) Смелая совместная вылазка этих трех мужей. Они сопровождали Давида, когда он был в беде и скрывался в пещере Одоллам (ст. 13). Они страдали вместе с ним и поэтому позднее были продвинуты им. Когда Давид и его храбрые воины, энергично сражавшиеся против филистимлян, из-за беззакония, царившего во время правления Саула, были вынуждены искать себе прибежище от его ярости в пещерах и скалах, то неудивительно, что филистимляне разбили стан в долине Рефаимов и оставили отряд даже в Вифлееме (ст. 13,14). Если лидеры Церкви настолько заблуждаются, что преследуют ее наилучших друзей и вождей, то общий враг обязательно воспользуется этим преимуществом. Если бы Давид в то время был свободен, то Вифлеем не оказался бы в руках филистимлян. Но раз именно так обстояли дела, то данные стихи рассказывают: [1] как страстно жаждал Давид воды из колодезя Вифлеемского. Некоторые полагают, что в этих словах был выражен гражданский дух, и в них он подразумевал: «О, если бы я мог изгнать отряд филистимлян из Вифлеема и вновь сделать этот возлюбленный город своим!» Слово «колодец» поставлено вместо слова «город»; подобным образом река часто символизирует страну, через которую она протекает. Но если он это подразумевал, то окружающие не поняли его; поэтому, скорее, в этом проявилась его слабость. Это было время сбора урожая и было жарко; его мучила жажда; возможно, им не хватало хорошей воды, и поэтому он искренно захотел: «О, если бы я мог почерпнуть воды из колодца Вифлеемского!» Он часто подкреплялся водой из этого колодца, когда был молодым, и теперь хотел именно ее, хотя до колодца было почти невозможно добраться. Он непонятным образом потакал своему желанию, не имея возможности объяснить его. Другая вода так же могла бы утолить его жажду, но он захотел именно ту. Глупо потакать подобным капризам и настаивать на том, чтобы их удовлетворили. Мы должны контролировать свои желания, когда они становятся чрезмерными по отношению к вещам, превосходящим другие по качеству («Не прельщайся лакомыми яствами»), тем более когда они поставлены выше их, как единственное, что может удовлетворить желание. [2] Как смело эти три храбрых воина Авесса, Ванея и третий воин, имя которого не названо, прошли через стан филистимлян, оказавшись в самом опасном месте, и добыли воды из колодца Вифлеемского, не известив об этом Давида (ст. 16). Хотя он высказал желание, но не хотел, чтобы кто-либо из-за него рисковал своей жизнью. Но эти три воина так поступили, чтобы показать, во-первых, как высоко они ценили своего владыку и с какой готовностью они подвергнут себя трудностям, чтобы послужить ему. Хотя Давида помазали царем, но он был изгнанником, бедным правителем и не имел внешних преимуществ, которые вызывали бы любовь и высокую оценку его спутников; он также не имел возможности продвинуть или наградить их; тем не менее эти трое мужей были такими ревностными ради удовлетворения его желания, твердо веря, что придет время воздаяния. Давайте и мы будет готовы рисковать ради дела Христа, даже если это принесет нам страдания, как те воины, которые твердо верили, что оно победит и в конце они ничего не потеряют. Они с готовностью подвергали себя опасности при малейшем намеке на желание своего правителя и стремились угодить ему? Так не должны ли мы стремиться в благоприятном виде представить себя нашему Господу Иисусу своей готовностью следовать каждому указанию Его воли, данной нам в Его слове, Духе и провидении? Во-вторых, как мало они боялись филистимлян. Они обрадовались возможности бросить им вызов. Неясно, то ли они настолько искусно тайно пробрались через их войско, что филистимляне не заметили их, то ли открыто прорвались через их строй, своим видов вызвав в филистимлянах такой ужас, что они не осмелились оказать им сопротивление; похоже, они проложили себе путь мечом. Но посмотрите, [3] какое самоотречение проявил Давид, когда эту драгоценную привезенную издалека воду вылил во славу Господа (ст. 17). Во-первых, тем самым он хотел показать, с какой нежностью относится к жизни своих воинов и какой драгоценной является для него их кровь (Пс 71:14). В глазах Бога смерть Его святых драгоценна. Во-вторых, тем самым он хотел засвидетельствовать о том, что сожалел о сказанных им безрассудных словах, которые побудили этих мужей рисковать своей жизнью. Великие люди должны следить за своими словами, чтобы окружающие не восприняли их неправильно. В-третьих, тем самым он хотел предотвратить в будущем подобные поспешные поступки своих людей. В-четвертых, тем самым он хотел противодействовать своей безрассудной фантазии и наказать себя за то, что потакал ей, показать, что он твердо намерен наказать себя за поспешность и умеет отказываться от того, что ему особенно дорого. Подобное основательное умерщвление приличествует мудрым, великим и благочестивым людям. В-пятых, тем самым он хотел почтить Бога и воздать Ему славу. Он подумал, что эта вода приобретена слишком дорогой ценой и слишком драгоценна для него, но достойна того, чтобы быть излитой перед Богом в качестве возлияния. Если бы это была кровь этих мужей, то она принадлежала бы Богу, ибо кровь всегда принадлежит Ему. В-шестых, по словам епископа Патрика, некоторые полагают, что тем самым он хотел показать, что жаждет не материальной воды, а Мессию, Который имеет воду жизни и Который, как он знал, должен родиться в Вифлееме, и разрушить оный филистимляне именно поэтому не смогут. Вседьмых, раз Давид считал очень драгоценной воду, ради которой люди рисковали своей кровью, то не должны ли мы намного больше ценить те привилегии, для обретения которых наш благословенный Спаситель пролил Свою Кровь? Давайте не будем занижать цену крови завета, как поступают те, кто занижает ценность благословений завета.
(2) Смелые действия двух из них в других ситуациях. В одном сражении Авесса убил своим копьем 300 человек (ст. 18,19). Ванея тоже совершил много подвигов. [1] Он убил двух, похожих на львов (в англ.пер.), моавитян такими они были смелыми и сильными, неистовыми и яростными. [2] Он убил египтянина, но не сказано, по какому поводу. Египтянин был очень хорошо вооружен, а у Ваней в руках была только палка, на которую опираются при ходьбе. Он умело отнял копье и поразил им египтянина (ст. 21). За эти и подобные другие подвиги Давид возвысил его и сделал начальником личной охраны или действующей армии (ст. 23).
3. Далее перечислены по именам менее выделившиеся, чем вторая группа воинов, но все-таки выдающиеся воины, всего тридцать один человек (ст. 24 и далее). Первым назван Асаил, который был убит Авениром в самом начале царствования Давида, но он не утерял свое место в списке. Следующим назван Елханан, брат Елеазара одного из первых трех воинов (ст. 9). Похоже, данные им фамилии взяты согласно названию местности, где они родились или проживали, как и многие другие наши фамилии. Из всего народа самые мудрые и доблестные мужи были взяты для служения царю. Мы увидим, что некоторые из перечисленных были назначены Давидом начальниками двенадцати отделений, по одному на каждый месяц (Шар.27). Кто достойно сражался, тот был возвышен согласно своим заслугам. Одним из них был сын Ахитофела (ст. 34);
сын прославился в боях так же, как его отец своим участием в заседаниях совета. Замыкает список доблестный воин Урия Хеттеянин, и это не только напоминает о грехе Давида, но и усугубляет его, раз с человеком, который заслужил благодарности от своего царя и своей страны, так подло обошлись. Среди этих воинов не упомянут Иоав, (1) то ли потому что первый из первых трех был главным среди начальников, а Иоав как вождь был военачальником их всех. Или (2) потому что он был настолько плохим, что не заслуживал упоминания, ибо хотя он по общему признанию был великим воином и человеком, настолько посвященным религии, что посвятил всю свою добычу дому Божьему (1Пар 26:28), но потерял в значительной степени свою славу, добытую благодаря истреблению врагов Давида, убив двух его друзей. Христос, Сын Давидов, тоже имеет доблестных воинов, на которых, как и на Давидовых, Он воздействовал Своим примером. Они сражаются против духовных врагов Его царства и Его силой побеждают. Апостолы Христа были Его непосредственными спутниками, которые совершили для Него великие дела и наконец отправились царствовать вместе с Ним. Их с почестями вспоминают в Новом Завете (особенно в Отк 21:14) так же, как этих в Ветхом Завете. Более того, имена добрых воинов Иисуса Христа лучше сохранились, чем имена этих воинов, ибо они написаны на небесах. Эта честь всем святым.
Последние слова Давида, которые мы прочли в предыдущей главе, были очень хорошими и заслуживают восхищения, но в данной главе мы читаем о его некоторых последних делах, которые были далеко не лучшими; тем не менее он раскаялся и вернулся к прежним делам и таким образом закончил свой путь хорошо. I. Его грех, когда он исчислил народ, исходил от гордости его сердца (ст. 1-9). II. Он осознал его и покаялся (ст. 10). (III) За этот грех он был наказан (ст. 11 15). (IV) Наказание было остановлено (ст. 16,17). (V) В знак примирения Бога с ним и народом был воздвигнут жертвенник (ст. 18-25).
Стихи 1-9. В данной главе мы читаем о том, что:
I. Давид дал повеление Иоаву исчислить народ Израиля и Иуды (ст. 1,2). В данном повелении две вещи кажутся непонятными:
(1) что в этом греховного. Что в этом было плохого? Разве Моисей дважды не пересчитывал народ, и разве это было преступлением? Разве правители помимо других тактик не используют политическую арифметику? Разве не должен пастырь знать количество своих овец? Разве не знает Сын Давидов всех Своих по имени? И разве не может Он с пользой использовать эту информацию? Что плохого в том, что он сделал? Ответ таков: это был грех, и большой грех, но неясно, что же в этом плохого. [1] Некоторые полагают, что ошибка заключалась в том, что он пересчитал даже тех, кто был моложе двадцати лет, если только они были крепкого сложения и могли носить оружие, и именно по этой причине их численность не была зарегистрирована; это было незаконно (1Пар.27: 23,24). [2] Другие считают, что ошибка заключалась в том, что он не потребовал половину сикля, которые нужно было заплатить для служения святилища всякий раз, когда народ пересчитывали, в качестве выкупа за их душу (Исх 30:12). [3] Третьи полагают, что он сделал это для того, чтобы обложить народ данью, которая поступала бы в его сокровищницу в качестве налога; зная численность народа, он мог рассчитать, сколько денег поступит. Но это предположение не подходит, ибо Давид никогда не взимал налоги. [4] Его ошибка заключалась в том, что он не получил повеление от Бога сделать это и не было причины исчислять народ. Это доставило ненужные хлопоты ему самому и его народу. [5] Некоторые считают, что тем самым он публично унизил древнее обещание, данное Богом Аврааму, что его потомков невозможно будет исчислить так же, как прах земной; его поступок зародил недоверие данному обетованию или должен был показать, что оно до сих пор не исполнилось буквально. Он исчислил тех, кого, по словам Бога, невозможно было пересчитать. Те не знают, что делают, кто собирается опровергнуть слово Божье. [6] Наихудшим в исчислении народа было то, что Давид сделал это, потакая гордости своего сердца; такой же грех совершил Езекия, когда показал свои богатства послам. Во-первых, он возгордился, осознавая свое величие и то, что повелевает таким многочисленным народом, словно его умножение (которое следовало приписывать исключительно Божьему благословению) было результатом его правления. Во-вторых, он был уверен в своей силе и гордился ею. Возвестив другим народам о численности своего народа, он хотел предстать более грозным, не сомневаясь, что если придется воевать, то он одолеет врагов численностью своей армии, доверяясь только Богу. Бог судит грех не так, как мы. То, что нам кажется безвредным или, по крайней мере, является незначительным проступком, может быть большим грехом в глазах Бога, Который видит, что движет человеком, и различает мысли и намерения сердца. Но мы уверены, что Его суд по истине.
(2) Еще более странным кажется происхождение этого греха (ст. 1). Разве не странно, что гнев Господень опять возгорелся на Израильтян. Для этого был достаточный повод. Они не благодарили за благословения, сопутствовавшие правлению Давида, и непонятным образом склонились вначале на сторону Авессалома, а потом поддержали Савея. У нас есть основания полагать, что мир и изобилие сделали их самонадеянными и порочными и что именно поэтому Бог был недоволен ими. Но очень странным кажется то, что, испытывая это недовольство, Он побудил Давида исчислить народ. Мы уверены, что Бог не может быть творцом греха; Он не искушает ни одного человека; Писание говорит (1Пар 21:1): «Сатана возбудил Давида сделать счисление Израильтян». Сатана, как враг, предложил сделать этот грех, как он вложил в сердце Иуды предать Христа. Бог, как праведный Судья, допустил это, имея намерение использовать этот грех Давида, чтобы наказать Израиль за его грехи, хотя мог вполне справедливо наказать его и без этого. Но как ранее он наказал израильтян голодом за грех Саула, так и теперь за грех Давида, чтобы на данных примерах правители познали, что когда повсюду свирепствуют суды Божьи, то основанием для этого противостояния следует считать их грехи, чтобы на основании этого они могли покаяться и измениться, чем окажут значительное влияние на народ и побудят его к покаянию и изменению, чтобы народ мог научиться молиться за тех, кто у власти, и просить, чтобы Бог удержал их от греха, потому что если они грешат, то Бог поражает все царство.
II. Иоав противостал этим приказам. Даже он увидел в этом намерении безрассудство и тщеславие Давида. Он обратил внимание, что у царя не было повода для этого, помимо его желания исчислить народ, чтобы знать число его, и поэтому старался усмирить его гордость в более уважительной форме, чем прежде старался усмирить его чувства, вызванные смертью Авессалома: тогда он говорил грубо и дерзко (2Цар 19:5-7), а теперь так, как следовало: «Господь Бог твой да умножит народ еще во сто раз» (ст. 3). Не было повода облагать их налогом или пересчитывать, равно как и расселять их. Израильтяне жили в мире и были счастливы, и Иоав желал, чтобы их численность умножалась и царь, находящийся уже в преклонном возрасте, дожил и увидел их умножение и получил от этого удовлетворение. «Но для чего господин мой, царь, желает этого дела? Для чего это нужно делать?» Pauperis est numerare pecus Предоставьте бедным считать свои стада. И почему именно Давид, который так много молился и говорил о том, что наслаждается Богом, и которому, состарившись (как могли бы подумать некоторые), следовало бы оставить детские развлечения, находит удовольствие (можно и так скромно назвать это, хотя здесь подразумевается гордость) в вещах подобной природы? Отметьте: многие сами по себе безгрешные вещи становятся для нас грехом, когда мы чрезмерно радуемся им. В данной ситуации Иоав знал об этом тщеславии Давида, а он сам нет. Было бы хорошо нам иметь друга, который бы верно предостерегал нас, когда мы говорим или совершаем поступки, движимые гордостью или тщеславием, ибо мы часто так поступаем, но не осознаем этого.
III. Несмотря ни на что, повеление выполняется: слово царя превозмогло (ст. 4). Он хотел, чтобы это было сделано, а Иоав не мог возражать, чтобы не подумали, что он тянет время и с неохотой служит царю. Великие люди несчастливы, когда окружающие помогают и служат им своими плохими поступками. Согласно приказу Иоав с неохотой приступил к этой неприятной задаче, взяв в помощь с собой военачальников. Они начали с самых отдаленных районов: вначале с тех, что находились на востоке по ту сторону Иордана (ст. 5), затем двинулись по направлению к Дану на севере (ст. 6), оттуда добрались до Тира на востоке страны и затем пошли в Вирсавию на юге (ст. 7). Более девяти месяцев было потрачено на перепись; все это сопровождалось трудностями и волнениями в стране (ст. 8);
и вот, наконец, полный список был доставлен царю в Иерусалим (ст. 9). Нам не сообщается, соответствовали цифры ожиданиям царя или нет; удовлетворила эта перепись его гордость или умертвила. Народа было много, но, возможно, не так много, как он рассчитывал. В Ханаане они умножились не так значительно, как в Египте, и лишь удвоились по сравнению с тем количеством, которое вошло в Ханаан под предводительством Иисуса Навина около 400 лет тому назад; тем не менее это доказывало, что Ханаан был очень плодородной страной, раз сохранилось так много тысяч людей при таких ограниченных возможностях.
Стихи 10-17. Данные стихи рассказывают о том, что Давид покаялся во грехе, но тем не менее был наказан за него, Бог раскаялся в Своем суде, а Давид из-за этого раскаялся еще больше.
I. Поразмыслив, Давид раскаялся в том, что сосчитал народ, и исповедал свой грех. На протяжении всех девяти месяцев, пока длилась перепись, мы не находим, чтобы он осознал его, ибо если бы так было, то он отменил бы данные ранее приказы. Но когда перепись была закончена и список положен перед ним, в ту же ночь его совесть проснулась и причинила ему боль как раз в тот момент, когда он собирался порадоваться ее результатам. Когда он решил отпраздновать исчисление своего народа, то этот пир превратился в желчь аспидов внутри его; осознание греха омрачило радость (ст. 10).
1. Он почувствовал обличение во грехе: и вздрогнуло сердце Давидово перед тем, как к нему пришел пророк; и когда Давид встал на другой день утром (ст. 11), его совесть показала ему, какое зло он совершил, хотя раньше он не видел ничего плохого в этом. Он размышлял о своем поступке с большим сожалением, сердце порицало его за это. Отметьте: хорошо, когда человека согрешившего поражает его сердце; это является добрым знаком того, что в его сердце присутствует благодать, и шагом навстречу покаянию и изменению.
2. Он исповедал свой грех Богу и искренно попросил простить его.
(1) Он признал, что согрешил, согрешил тяжко, хотя другие не считали это грехом или весьма незначительным. Истинно раскаявшиеся грешники, чья совесть чувствительна и восприимчива, видят в грехе то зло, которого не видят другие.
(2) Он признал, что поступил крайне неразумно, ибо сделал это по велению гордости своего сердца. Глупо было гордиться численностью народа, когда это был не его народ, а Божий; и как бы много их ни было, Бог мог очень скоро сделать их малочисленным.
(3) Он взывал к Богу о прощении: «Молю Тебя, Господи, прости грех раба твоего». Если мы исповедуем грехи наши, то можем с верой молиться, чтобы Бог простил прощающей милостью то беззаконие, от которого мы избавляемся искренним покаянием.
II. За этот грех он понес справедливое и немедленное наказание. Всю ночь, осознавая свой грех, Давид пребывал в тревоге, не имея из-за него покоя в своих костях; и на другой день утром он встал, готовый услышать, что Бог недоволен им за то, что он сделал; или, возможно, он хотел поговорить со своим пророком Гадом об этом деле. Гад назван пророком, потому что всегда был рядом, чтобы давать советы в вопросах, касающихся Бога, и был для царя советником и исповедником. Но Бог воспрепятствовал этому и наставил пророка Гада, что нужно говорить царю (ст. 11). В данной ситуации:
1. Три момента считаются само собой разумеющимися.
(1) Давида нужно наказать за его проступок. Его вина слишком велика, и если он останется ненаказанным, то это бросит тень на Бога. Из семи вещей, которые Бог ненавидит, гордость названа первой (Прит 6:17). Отметьте: кто искренне раскаивается в своих грехах и получает их прощение, тот, тем не менее, часто наказывается за них в этом мире.
(2) Наказание должно соответствовать греху. Он возгордился и должен подвергнуться такому наказанию за свой грех, чтобы не испытывать больше подобных искушений. Отметьте: Бог поступает справедливо, лишая или наполняя горечью тем или иным образом для нас то, чем мы гордимся, чтобы сделать предмет нашей гордости нашим наказанием.
(3) Это должно быть такое наказание, чтобы оно поразило весь народ, ибо гнев Господень возгорелся на Израильтян (ст. 1). Хотя именно грех Давида непосредственно открыл шлюз, но грехи всего народа внесли свой вклад к потоку.
2. Что касается наказания, которое должно поразить их, то:
(1) Давиду позволено выбирать жезл, которым он будет наказан (ст. 12,13). Его небесный отец должен наказать его, но чтобы показать, что Он делает это неохотно, Он дает Давиду возможность выбрать, что это будет за наказание: голод, война или эпидемия. Это было три суровых наказания, которые значительно ослабляли и уменьшали численность народа. Тем самым, предоставив ему выбор, Бог хотел: [1] еще больше смирить его за грех, который предстает перед нами чудовищно порочным, когда мы задумываемся об этих ужасных судах. [2] Укорить его за гордость и заносчивость, за то, что вообразил себя всемогущим владыкой Израиля. Раз он стал великим царем, то решил, что может делать все, что хочет. «А теперь, спрашивает Бог, что ты выберешь из этих трех?» Сравните Иер 34:17: «Я объявляю вам свободу (но эта свобода похожа на свободу, данную Давиду) подвергнуться мечу, моровой язве и голоду»; и Иер 15:2: «...кто обречен на смерть, иди на смерть...» Или [3] немного ободрить его в данном наказании, чтобы он знал, что Бог не лишает его Своего общение и все еще близок к нему, а, наказывая, учитывает его природу и возможности. Или [4] дать ему возможность более терпеливо нести жезл, раз он сам выбрал его. Пророк велит ему самому решить этот вопрос, а затем сказать, какой ответ он должен дать Пославшему его. Отметьте: служители посланы нам Богом, и они должны давать Ему отчет об успешности своего служения. Поэтому нам следует задумываться о том, какой ответ будет дан от нашего имени, чтобы они могли дать отчет с радостью.
(2) Давид возражает только против наказания мечом; что же касается двух остальных, то он предоставляет этот вопрос Богу, подразумевая, что сам он скорее выбрал бы моровую язву (ст. 14): «Тяжело мне очень»; и для этого у него были все основания, раз ужас и яма и петля — для него (Иер 48:43,44);
если ему удастся избежать одного, то он неизбежно попадет в другое. Отметьте: из-за греха человек попадает в затруднительное положение; мудрые и благочестивые люди часто испытывают трудности из-за собственной глупости. [1] Он просит: «Только бы в руки человеческие не впасть мне». «Будь что будет, лишь бы мне три месяца не бегать от неприятелей моих»', это запятнало бы славу побед Давида и дало повод врагам Бога и Израиля нагло превозноситься (см. Втор 32:26,27). «Они немилосердны, и в течение трех месяцев нанесут такой ущерб стране, восстановить который мы не сможем в течение многих лет». [2] Но он вверяет себя Богу: «Пусть впаду я в руки Господа, ибо велико милосердие Его». Люди это рука Бога (так их называют, Пс 16:14 в англ.пер., это меч, Им посланный);
тем не менее есть суды, которые более других приходят непосредственно от Его руки: голод и моровая язва; и Давид предоставляет Богу выбрать, который станет бичом. И Господь в данной ситуации выбирает самый кратковременный, чтобы иметь возможность поскорее засвидетельствовать о Своем примирении. Но некоторые полагают, что этими словами Давид намекнул, что выбирает язву. Земля еще не восстановилась после голода, который поражал ее три года за гаваонитян, и поэтому Давид просит: «Не наказывай нас этим жезлом, ибо это вызовет радость у наших соседей (поэтому мы читаем о поношении от народов из-за голода, Иез 36:30), и если Израилю суждено уменьшиться, то пусть это будет из-за язвы, ибо в таком случае мы впадем в руки Господа», Который обычно наказывает рукой Своих непосредственных слуг, ангелов, как во время уничтожения первенцев в Египте. Этому наказанию подвергнется и сам Давид и его семья так же, как его самые презренные подданные, чего нельзя сказать в отношении наказания голодом или мечом, и поэтому Давид, осознавая свою вину, выбирает этот суд. Меч и голод будут пожирать то одного, то другого, а ангел-губитель (можно было представить) поднимет свой меч против тех, которые особо виновны в глазах Бога. Это наказание будет самым коротким, а Давид боялся даже думать о том, чтобы долго испытывать на себе знаки Божьего недовольства. Апостол говорит: «Страшно впасть в руки Бога живого!» (Евр 10:31);
безусловно, это особенно страшно для грешников, которые своим нежеланием покаяться лишают себя всякой надежды обрести Его милость. Но Давид, покаявшись, осмеливается отдать себя в руки Бога, ибо знает, что Его милости велики. Благочестивые люди, даже испытывая на себе знаки Божьего недовольства, думают о Нем только хорошее. Вот, Он убивает меня, но я буду надеяться.
(3) Соответственно пожеланию была послана моровая язва (ст. 15), которая поразила Израиль от Дана до Вирсавии от одного края царства до другого; это продемонстрировало, что она пришла непосредственно от руки Бога, а не по каким-то естественным причинам. Давид сделал свой выбор; он подвергся страданиям чудесного происхождения, а не природного. Что касается ее продолжительности, то она длилась от утра (того самого, когда Давид сделал свой выбор) до назначенного времени, то есть третьего дня (как полагает г-н Поул), или только до вечера того же дня времени, определенного для вечерней жертвы; так считает епископ Патрик и другие, которые думают, что язва длилась всего девять часов и что Бог из сострадания к Давиду укоротил время, назначенное раньше. Моровая язва совершила страшное истребление: умерло из народа семьдесят тысяч человек, которые чувствовали себя хорошо, но в течение нескольких часов заболели и умерли. Мы можем только представить, что теперь по всей земле Израиля стоял такой же великий плач, как в Египте, когда были убиты первенцы! Но тогда стояла полночь, а теперь дневное время (Пс 90:6). Посмотрите на силу ангелов, когда Бог дает им поручение спасать или уничтожать. Иоаву понадобилось девять месяцев, чтобы с ручкой пройти через всю землю израильскую от края до края, а ангелу с мечом всего лишь девять часов. Посмотрите, как легко Бог может повергнуть самых гордых грешников и как сильно мы обязаны божественному терпению. Прелюбодеяние Давида было наказано только смертью младенца, а его гордость смертью многих тысяч; так сильно Бог ненавидит гордость. Численность убитых равнялась почти половине десятой части, так как 70000 составляли приблизительно одну двадцатую часть исчисленного народа. И теперь мы можем предположить, что трепетала от страха перед Богом плоть Давида, и судов Его он боялся (Пс.11 8:120).
III. Бог милостиво смягчил наказание, когда оно коснулось Иерусалима (ст. 16): «И простер Ангел руку свою на Иерусалим, словно намеревался там произвести большие разрушения, чем в других местах, и даже опустошить его». Страна испила горькую чашу, а Иерусалиму остался осадок. Похоже, жители Иерусалима были исчислены в последнюю очередь, и поэтому город был оставлен для последней казни; возможно, именно в Иерусалиме пребывало больше порочности, особенно гордости (а сейчас наказывали именно этот грех), чем в каком-либо другом месте, и поэтому рука губителя простерлась на него. Но тогда Господь пожалел о бедствии, Он не изменил Свое решение, а лишь Свой путь и сказал ангелу-губителю: «Довольно, теперь опусти руку твою; пусть милость восторжествует над судом». Бог пощадил Иерусалим ради ковчега, ибо Он избрал это место, чтобы там пребывать имени Его. Посмотрите на данном примере, насколько готов Бог прощать и как мало удовольствия получает от наказания; пусть это ободрит нас встречать Его покаянием на пути Его судов. Д-р Лайтфут обращает внимание, что именно на том месте, где Авраам был остановлен повелением с небес не убивать своего сына, данный ангел подобной отменой предыдущего приказа был удержан от уничтожения Иерусалима. А наши жизни были сохранены от руки ангела-губителя ради великой Жертвы.
IV. В связи с этим событием Давид обновил покаяние за свой грех (ст. 17). Он увидел ангела (для этого Бог открыл его глаза), увидел его пламенеющий меч, простертый, чтобы уничтожать, увидел, что ангел готов вложить его в ножны, получив приказ остановить истребление. Увидев это, он сказал, но не ангелу (ибо знал, что лучше не обращаться к слуге в присутствии господина и не воздавать творению те почести, которые принадлежат только Творцу), а сказал Господу. «Вот, я согрешил». Отметьте: чем больше осознают раскаявшиеся грешники щадящую и прощающую милость Бога, тем больше они смиряются из-за своего греха и становятся более решительными в борьбе с ним. Они постыдятся, когда Я прощу их (Иез 16:63). Обратите внимание:
(1) как он осуждает себя, словно никогда не говорил достаточно плохо о своем проступке: «Я поступил беззаконно; я виновен, и поэтому мне нести этот крест. Пусть же рука Твоя обратится на меня и дом отца моего. Я грешник, поэтому я должен страдать». Он был готов принять наказание за свое преступление, хотя он стоит 10000 их.
2. Как он ходатайствовал о народе, чей горький плач заставил его сердце болеть, а уши звенеть: «А эти овцы что сделали?» Сделали! Почему они совершили так много плохих поступков? Именно их грех спровоцировал Бога предоставить Давида самому себе, чтобы он так поступил; тем не менее, как и приличествует раскаявшемуся грешнику, он сурово судит свои ошибки и смягчает их ошибки. Когда Божьи с>ды свирепствуют повсюду, то большинство людей обвиняют в этом других и не беспокоятся о том, кто падет от них, лишь бы им удалось их избежать. Но раскаявшийся гражданский дух Давида был настроен другим образом. Пусть это напомнит нам о благодати нашего Господа Иисуса, Который отдал себя за наши грехи и хотел, чтобы Божья рука простерлась против Него, а мы могли спастись. Пастырь был поражен, чтобы овцы не пострадали.
Стихи 18-25. I. Давиду дано повеление поставить жертвенник на том месте, где он увидел ангела (ст. 18). Для него это должно было означать:
(1) что благодаря его повторному покаянию и смирению теперь Бог полностью примирился с ним, ибо если бы Господь хотел умертвить нас, то не принял бы от рук наших жертву и не повелел бы построить жертвенник. Ободрение Бога принести Ему духовные жертвы, адресованное нам, является утешительным доказательством того, что Он примирился с нами.
(2) Что мир между Богом и грешником заключается благодаря жертве, а не каким-то другим способом только благодаря Христу великой Жертве умилостивления, прообразом Которого были все жертвы, приносимые по закону. Именно ради Него ангелу-губителю было сказано остановить свою руку.
(3) Что когда Божьи суды милостиво приостановлены, то мы должны признать это с благодарностью и прославить Его. Этот жертвенник должен был служить для жертв благодарения (см. Ис 12:1).
II. Для этого Давид купил участок земли. Похоже, она принадлежала Орне Иевусеянину последователю иудейской религии, которому (хотя по происхождению он был язычником) на этом основании было позволено не только жить среди израильтян, но и иметь собственность в городе (Лев 25:29,30). Этот участок земли был отведен под гумно довольно презренное место, но так как на этом месте трудились, то оно было облагорожено и поэтому возвеличено.
1. Давид сам лично отправился к владельцу, чтобы договориться с ним. Обратите внимание, насколько он справедлив: он не желал использовать это место в данной крайней необходимости, пока не купил и уплатил за него, хотя его владелец был чужестранцем, а он сам царем, к тому же получил четкий приказ от Бога возвести здесь жертвенник. Бог ненавидит грабительство ради всесожжении. Посмотрите на его смирение: он не собирался использовать свое положение; хотя Давид был царем, но в то время раскаявшимся грешником и поэтому в знак самоуничижения не посылает за Орном, чтобы тот пришел, и не отправляет другого человека, чтобы договориться с ним, а лично отправляется к нему (ст. 19);
хотя данная ситуация выглядит для него унизительной, но из-за нее он не потерял своей славы. Увидев его, Орна вышел и поклонился царю лицом своим до земли (ст. 20). Великих людей не будут уважать меньше за их смирение, а больше.
2. Когда Орна узнал, в чем дело (ст. 21), то щедро предложил Давиду не только землю для постройки жертвенника, но и волы для всесожжения и другие вещи, которые могли бы понадобиться ему для этого служения (ст. 22). Все это он предложил даром и завершил сделку хорошей молитвой: «Господь,, Бог твой, да будет милостив к тебе]» Он так поступил, (1) потому что имел щедрый дух и большое состояние. Все это он отдал, как царь (ст. 23 в англ.пер.);
хотя он был обычным подданным, но имел дух правителя. В еврейском переводе написано: «Он отдал, как царь царю», тем самым подразумевая, что Орна был царем иевусеев в том месте или происходил из царской семьи, хотя в то время платил дань Давиду.
(2) Потому что высоко ценил Давида (хотя тот был его завоевателем) благодаря его личным заслугам и никогда не думал, что слишком много сделал для него и тот у него в долгу.
(3) Потому что он любил Израиль и искренне хотел, чтобы прекратилось поражение народа', а тот факт, что оно прекратится у его гумна, он считал честью и уважением за то, что сейчас отдал Давиду.
3. Давид решил за все уплатить сполна, и так и сделал (ст. 24). В данной ситуации столкнулись две щедрые души. Орна очень хотел все отдать даром, а Давид решил купить, и для этого у него было хорошее основание: он не хотел жертвовать Богу то, что ему ничего не стоило. Он не хотел воспользоваться благочестивой щедростью иевусея. Безусловно, он поблагодарил его за это щедрое предложение, но все-таки заплатил ему пятьдесят сиклей серебра за гумно и волов для этого служения, а позднее 600 сиклей золота за прилегающую землю, чтобы на ней построить храм. Отметьте: тот не знает, что такое религия, кто больше всего заботится о том, чтобы сделать ее для себя дешевой и необременительной, кому больше всего нравится то, что стоит меньше денег и на что требуется меньше усилий. Для чего нам имущество, как не для того, чтобы им почитать Бога? Каким образом его можно использовать лучше?
III. Жертвенник был построен, и на нем были принесены соответствующие данной ситуации жертвы (ст. 25): всесожжения во славу Божьей справедливости, которая совершилась, и мирные жертвы во славу Его милости, за то, что Он своевременно остановил наказание. Тем самым Бог показал (предполагается, что огонь с небес поглотил эти жертвы), что Он умилостивился над страною и что наказание остановлено из милости и в знак примирения Бога с царем и народом. Христос наш жертвенник, наша жертва; только через Него одного мы можем надеяться обрести благоволение у Бога, избежать Его гнева и пламенеющего меча херувима, который охраняет путь к дереву жизни.