Пролог

Переодетый премьер-министр.

25 октября 1917 года. Утро. В одном из кабинетов Зимнего дворца в Петрограде за столом сидит худощавый человек около 50 лет с бледным лицом и удивительно живыми глазами. На столе перед ним лежат стопки приказов, которые он совсем недавно подписал. Но он не спешит их передавать секретарю. Потому что понимает, что уже все кончено. Потому что понимает, что его приказы имеют силу лишь в пределах Зимнего дворца, за дверями и окнами которого он слышит проклятия в свой адрес, перемежающиеся с пением «Вихри враждебные веют над нами». Еще вчера, подписывая очередной приказ, он надеялся на чудо, но чуда не произошло. Спустя годы он, бывший председатель Временного правительства России, Александр Федорович Керенский, напишет об этих роковых днях, точнее, часах, следующее: «По моему приказу с фронта должны были в срочном порядке выслать в Петербург войска, и первые эшелоны с Северного фронта должны были появиться в столице 24 октября. Сейчас же по окончании заседания правительства ко мне явился командующий войсками со своим начальником штаба. Они предложили мне организовать силами всех оставшихся верными Временному правительству войск, в том числе и казаков, экспедицию для захвата Смольного института — штаб-квартиры большевиков. Этот план получил сейчас же мое утверждение, и я настаивал на его немедленном осуществлении». [Керенский А. Ф. Издалека. Сборник статей (1920—1921). Париж, 1930. С. 195, 300]. Но спустя немного часов стало совершенно ясно, что осуществлять его некому. На утро 25 октября у него в распоряжении оставалась лишь непосредственная охрана Зимнего дворца в составе которой были еще мальчики из 2 Петергофской и 2 Ораниенбаумской школы прапорщиков, Михайловского артиллерийского училища, юнкера (еще в сущности дети 16—17 лет) нескольких школ и рота первого Петроградского женского батальона. [История Гражданской войны в СССР. В 2 т. Л.: ОГИЗ, 1936. Т. 1. С. 493]. Дети и женщины. Что они могли противопоставить хорошо вооруженным тысячам большевиков? Керенский закрывает глаза. Ведь еще совсем недавно эти толпы людей, проклинающих его и требующих суда над ним сегодня, еще вчера буквально обоготворяли его. И это действительно было так. «На массовую аудиторию внешность Керенского и манера его выступлений действовали завораживающе. Один из известнейших журналистов того времени В.Немирович-Данченко писал: „Не только сам горит, — он зажигает все вокруг священным огнем восторга. Слушая его, чувствуешь, что все ваши нервы протянулись к нему и связались с его нервами в один узел. Вам кажется, что это говорите вы сам, что в зале в театре, на площади нет Керенского, а это вы перед толпою, властитель ее мыслей и чувств. У него и у вас одно большое сердце, и оно сейчас широко, как мир, и как оно прекрасно. Сказал и ушел Керенский. Спросите себя: сколько времени он говорил? Час или три минуты? По совести, вы ответить не в силах, потому что время и пространство исчезли. Они вернулись только сейчас“. Сам Керенский, отвечая на вопросы журналистов, рассказывал о своих ощущениях во время выступлений перед аудиторией: „Что скажу — не знаю… Повеление, приказ, что сказать, идет откуда-то изнутри, из глубины. Такой приказ, которого ослушаться нельзя, — строгий, настойчивый приказ. Слова подбираю только вначале, перед тем, как начать. Ведь приказ должен быть передан простым и ясным языком. Но, когда начну, подобранное куда-то исчезает. Являются новые, другие слова, нужные, точные, ясные. Их надо только поскорее сказать, так как другие слова спешат, теснятся, выталкивают друг друга… Когда говорю, никого не вижу… Ничего не слышу… Все время в груди горячие волны… Оттого голос вибрирует, дрожит. Выражений не выбираю… Слова свободно приходят и уходят… Аплодисменты входят в сознание толчками, действующими, как нервные токи… Вообще все время чувствую нервные токи, идущие от слушателей ко мне…“ Посол Французской Республики М. Палеолог записал в своем дневнике о Керенском: „Простое чтение его речей не дает никакого представления о его красноречии, ибо его физическая личность, может быть, самый существенный элемент чарующего действия его на толпу… Ничто не поражает нас так, как его появление на трибуне, с его бледным, лихорадочным, истерическим, изможденным лицом. Взгляд его, то притаившийся, убегающий, почти неуловимый за закрытыми веками, то острый, убегающий, молниеносный. Те же контрасты и в голосе, который — обычно глухой и хриплый — обладает неожиданными переходами, великолепными по своей выразительности и звучности. Наконец, временами таинственное вдохновение, пророческое или апокалипсическое, преобразует оратора и излучается из него магнетическими токами. Пламенное, напряженное лицо, неуверенность или порывистость его слов, скачки его мысли, сомнамбулическая медленность его жестов, его остановившийся взгляд, судороги его губ, его торчащие волосы делают его похожим на мономана или галлюцинирующего. Трепет пробегает по аудитории… Все индивидуальные воли растворяются; все собрание охвачено каким-то гипнозом“. Май 1917 г. стал апогеем славы Керенского, „популярнейшего представителя коалиционного правительства“. Ему внимали тысячные толпы». [Всемирная история. В 24 т. Минск: Литература, 1997. Т. 20. С. 12—13]. Но теперь эти дни в прошлом. Председатель правительства слышит шаги у дверей своего кабинета. — Машина американского посольства ждет вас — докладывают ему. Однако выйти из дворца просто так нельзя. За ним неусыпно следят большевики, которые, безусловно, не позволят ему безнаказанно уехать. И тогда недавний любимец народа, премьер-министр России решает переодеться в женское платье. С его худощавой фигурой и артистическими способностями это сделать было несложно. И вот со ступеней дворца сбегает изящная высокая девушка, со стыдливостью прикрывая лицо вуалью, грациозно садясь в машину американского посольства. [Всемирная история. Указ. соч. Т. 20. С. 25—26]. Высшее должностное лицо страны едет по своей столице в женском платье, лихорадочно и жеманно улыбаясь, с постоянным страхом, что вот-вот их может остановить очередной большевистский пост. А в Зимнем дворце, где мало кто знал о его бегстве, в кабинете продолжал висеть его любимый полувоенный китель, в котором он так обожал говорить еще совсем недавно речи перед народом и вести заседания правительства. Спустя несколько часов большевики ворвутся в Зимний дворец с криками: Керенского… Керенского… Керенского… Когда узнали, что его нет, солдаты и матросы разразились страшной бранью и в злобе сбросили со стены портрет Александра Федоровича, топча его ногами. Личные вещи бывшего премьера ждала лучшая участь: их просто растащили, поделив между собой. Бежав из Петрограда, предав членов своего собственного кабинета, большая часть которых погибнет, Керенский пытается включиться в политическую борьбу, прибыв в Новочеркасск, где тогда русские генералы Л. Г. Корнилов, А. М. Каледин, А. И. Деникин и А. Н. Алексеев вместе с политическими противниками большевиков пытались создать правительство, в противовес ленинскому. [История человечества. В 8 т. М.: Магистр-пресс, 2003. Т. 8. С. 570]. Но его даже отказываются принимать. [Там же. Т. 1. С. 570]. Премьер в женском платье не нужен никому. В 1918 году он эмигрирует во Францию, из которой в начале Второй Мировой войны, в 1940 году, уезжает в США. Он умирает 11 июня 1970 года в Нью-Йорке, в возрасте 89 лет, пережив всех участников тех грозных событий, так и оставаясь для всех поколений премьер-министром, бежавшем в женском платье. Женское платье спасает Керенскому жизнь, но не честь и счастье. А где или какое платье в минуты кризиса надеваем мы? Какой предпочитаем фасон? Фасон бегства, как Керенский? Или, может быть, фасон лицемерия, трусости, жестокости, предательства? Или эти фасоны уже вообще стали неотделимы от нас? И эти фасоны никогда не скроют Кардены и Вирсачо, они рано или поздно проступят через дорогие ткани и изысканные покрои. Итак, соответствует ли наша одежда — внешний наш человек — человеку внутреннему? Что мы собой представляем? Мы можем обмануть своими одеждами людей, представляясь в их глазах праведными и мудрыми, добрыми и искренними, но не Бога. Однажды, в день Господнего суда, все эти внешние одежды будут сорваны и мы предстанем пред всей вселенной в своем истинном виде. В тот день не будут играть роли жемчуга и бархат, вышивка и фасон, цвет и покрой. Бог примет и спасет только тех, кто будет одет в особые Белые одежды. Именно эти одежды дают сегодня людям мир и счастье, радость и покой. Что это за одежды, как их приобрести, как их не потерять и не запачкать, как не приобрести подделку и узнать, что на самом деле ношу лично я, поведает нам древняя библейская книга пророка Захарии. Книга, где пред нами предстают правители древности и наших дней, великие войны греков и Апокалипсиса последнего времени, зловещая блудница, чье правление миром сегодня было предсказано за 2500 лет, летящий свиток, дарующий одним смерть, а другим — жизнь, гибель 2/3 человечества и распад великих городов. Мы узнаем тайны Медных гор и увидим великих лжепрорицателей, и, наконец, Христа, Чей образ немыслим без книги Захарии, которая открывает нам во всей красоте любящий характер Спасителя, отдавшего Свою жизнь за нас и дарующего нам Белые одежды…