Голова Нимруда

Если мы посмотрим на одну из английских фотографий конца XIX века, то увидим на ней представительного старца, с окладистой бородой и спокойными чертами лица, немного как бы с высокомерием взирающего на потомков. Глядя на этого человека кажется, что всю свою жизнь он прожил в комфортабельных кабинетах, выезжая разве что на двуколке в Букингемский дворец или Гайд-парк. Нашему удивлению не было бы предела, если бы мы узнали, что этот представительный старец большую часть своей жизни прожил в странствованиях, под пулями и на коне, не раз смотрел в лицо смерти. Что всю свою жизнь он выполнял секретные миссии дипломатического или прямо шпионского плана, он занимался медициной, юриспруденцией, языками… и раскапывал древние города. Человека этого зовут Остин Генри Лэйярд (1817-1894). Он родился в Англии во французской семье. Получив юридическое образование, он не остается в туманном Альбине, а отправляется на Восток, который давно его манит. В конце жизни он рассказывал, что своей любовью к Востоку он обязан сказкам Шахеризады «Тысяча и одна ночь», сборник которых был опубликован на английском языке в то время. Наконец, он прибывает в Константинополь, где «знакомится с английским послом в Турции. Тот по достоинству оценил Лэйярда, его готовность выполнять любые, самые рискованные поручения. С тех пор связь Лэйярда с английской разведкой не прерывалась до самой его смерти. Он появляется в Сирии и Палестине, Ираке и Иране. Его можно было встретить в шатрах кочующих персидских племен и в убогой хижине арабских феллахов. Он дружит с шейхами бедуинов и пирует с сирийцами-христианами, занимаясь интригами и натравливая их друг на друга» [1]. Но в душе этого человека жил не только политический авантюрист, но большой и искренний любитель древности, ученый-энтузиаст. Со временем история забыла Лэйярда-шпиона, но никогда не забудет его как великого ученого, археолога, открывшего миру 2 столицы Ассирии. Лэйярд прекрасно знал об открытиях Ботта, и понимал их значение для науки. Поэтому он всеми силами убеждал английского посла в Турции способствовать ему в начале раскопок в районе Мосула. Он говорит о том престиже, который получит Англия в их результате. Наконец, он убеждает посла оказать ему всяческую поддержку, согласившись со своей стороны выполнить ряд секретных поручений, касающихся выяснения политической обстановки в тех районах. Местом своих раскопок он выбрал холм Нимруд, расположенный в 22 милях от Мосула. Этот холм носил имя в честь древнего правителя Месопотамии. «Хуш родил также Нимрода; сей начал быть силен на земле; он был сильный зверолов пред Господом [Богом], потому и говорится: сильный зверолов, как Нимрод, пред Господом [Богом]. Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад и Халне в земле Сеннаар. Из сей земли вышел Ассур и построил Ниневию, Реховоф-ир, Калах» (Быт. 10:8-11). Имя этого древнего властителя было опутано в тех краях многими зловещими легендами. Уже первый день раскопок привел к открытию древней стены, облицованной плитками с клинописными письменами. «Каждый день раскопок открывал новые памятники древнего города. Однажды, когда Лэйярд подъезжал к Нимруду, он увидел бежавших в панике арабов. — Мы нашли Нимруда! — завопил в страхе один из них, узнав Лэйярда. — О, Аллах, о Аллах, это не дело рук человека! Подойдя к месту раскопок, археолог вздрогнул от неожиданности: на него, грозно уставившись, смотрели выразительные глаза гигантской бородатой головы, такой большой, что человек показался бы по сравнению с ней лилипутом. Это была голова крылатого быка или льва: именно так выглядели и находки Ботта. Молва о том, что Лэйярд нашел голову Нимруда, быстро распространилась по селам. Толпа суеверных людей пыталась разбить статую. Лэйярду с трудом удалось спасти удивительное творение ассирийцев. Вскоре вся статуя крылатого чудовища была извлечена из-под земли» [2]. Так были начаты раскопки города Кальху, построенного Ашшурцирпалом II (883-859) и бывшего на протяжении нескольких десятилетий столицей Ассирии. В ходе раскопок Лэйярда было обнаружено: цитадель, представлявшая собой стены в форме ромба с зиккуратом в северо-западном углу; так называемый Северо-западный дворец Ашшурнацирпала II; Западный или дворец Ададнерари III (того самого, при ком проповедовал Иона); Юго-западный или дворец Асархаддона; Центральный дворец, вблизи которого был обнаружен знаменитый «черный обелиск»: «наши взоры останавливают на себе превосходно сохранившиеся изображения на монолите из черного алебастра, сплошь покрытом по четырем сторонам своим клинописью, которая прерывается пятью охватывающими камень полосами с рельефными фигурами; последние снабжены краткими надписями, из которых мы узнаем, какие предметы входили в состав взимаемой с неприятеля дани, а именно здесь перечислены: серебро, золото, свинец, медные и золотые сосуды, вазы, кубки, пластинки, предметы из слоновой кости, а также заморские звери вроде дромадеров, буйволов, слонов и обезьян. Этот памятник тем ценнее, что в сделанной на нем надписи упоминается имя известное из Второй Книги Царств израильского царя Ииуя, который называется тут данником ассирийского царя Салманасара III (859-824 г.г. до н. э.» [3]; дворец Ашшур-этель-илани. Был также обнаружен зиккурат богини Нинурты [4]. Раскопки Кальху были продолжены в 1852-1854 г.г. помощником Лэйярда Ормуздом Рассамом, который откопал целый храмовый комплекс, посвященный богу Набу, а также статуи Ададнерари III и его матери Семирамиды. В 1854 году в Кальху работал В.К. Лофтус, обнаруживший так называемый Сгоревший дворец [5]. После Лофтуса раскопки Калаха проводила английская археологическая экспедиция под руководством М. Маллоуна с 1949 по 1963 г.г., в ходе которой был обследован Северо-западный дворец, и особенно его тронный зал [6]. В процессе этих раскопок была обнаружена памятная стела Ашшурнасирпала II, содержащиеся в ней сведения подтверждали ряд сообщений из книги пророка Ионы, о чем мы писали выше. Там же был обнаружен императорский «арсенал» Салманассара III, здание архива Северо-западного дворца, храм Набу, а также многочисленные изделия из слоновой кости. «Там было обнаружено значительное скопление резных вещей из слоновой кости — по большей части того типа, что служили украшением для мебели, колесниц и парадной сбруи. Это были аккуратно сложенные или разбросанные среди заполнявшего комнаты мусора горельефные или барельефные пластины, фигурки животных и людей тончайшей работы, а также отдельные резные круглые скульптурные фигурки работы финикийских или сирийских мастеров, привезенные из западных городов [7]. А здание бывшего арсенала в Калахе было так же доисследовано Дэвидом Оатсом в 1958 году. Так в ходе столетних работ была исследована вторая столица Ассирии — город Калах, отстроенный заново при Ашшурнасирпале II и превращенный им в центр своего кровавого царства, центр поклонения жестоким богам. «Ашшурнасирпал предпринимает в Калахе обширные строительные работы: остатки старых сооружений были снесены, на их месте создана большая площадь, которую застроили великолепными сооружениями. Здесь вырос царский дворец, храмы богам и зиккурат. Все здания в Калахе занимали квадратную площадку размером, примерно, 70х70 м, в центре находился квадратный двор (30 м2), по сторонам группировались большие залы, представлявшие в плане продолговатые, узкие прямоугольники, а также маленькие комнаты. Центральный фасад выходил на север. Отсюда открывался вход в главный зал, предназначенный для торжественных жертвоприношений, о чем свидетельствует большой жертвенник… Во время строительства соблюдались все принятые в те времена церемонии. Прежде всего, с помощью гадания определялся наиболее удобный для начала строительства день. Ответ богов считался решающим, и в указанный ими день назначалась закладка, сопровождаемая религиозными церемониями. В торжественной процессии воины несли на щитах статуи всех главных богов: Ашшура, Иштар, Эа, Адада и др. Жрецы и остальные воины сопровождали процессию, исполняя гимны и играя на музыкальных инструментах. После этого начиналось жертвоприношение богам. Богослужение было особенно пышным, поэтому его совершал сам царь, он же верховный жрец, одетый в парадную форму… жертвования совершались по очереди перед каждой статуей бога… К жертвеннику вели овец и козлят. Лилась кровь, смрадный чад от сжигаемого жира и мяса наполнял воздух угаром. Только после этой процедуры начиналась закладка фундамента. По углам фундамента и под пороги клали разные фигурки, похожие на изображения демонов. Их назначение отгонять своим страшным видом от будущего здания злых духов, всякие болезни и напасти… Во дворце Ашшурнасирпала была найдена статуя гения — покровителя… крылатый дух с головой ястреба должен был изображать хранителя жизни царя» [8]. Английский археолог Г. Роулинсон писал о Калахе: «Дворец за дворцом воздвигались на высокой платформе, блистая позолотою, живописью, глазуровкой, ваянием и резьбою, стремясь затмить великолепием все прежние постройки, между тем как каменные львы, обелиски, храмовые башни и святилища разнообразили и скрашивали убийственную монотонность местности. Высокий зиккурат, вздымавшийся над этой массой дворцовой и храмовой архитектуры, придавал ей художественное единство. Тигр, огибая всю западную сторону платформы, отражал все эти строения и, оптическим обманом удваивал высоту их, сглаживал единственный недостаток ассиро-вавилонского зодчества. Когда закат зажигал в небе те пышные краски, которые можно увидеть только на Востоке, Калах должен был казаться путнику, впервые созерцавшему его с долины, видением из волшебного мира». Такова была столица Ассирии, город Калах. Обустраивая город, царь, как мы видели, хотел всеми силами обезопасить его, а главное себя, его главного обитателя, от всех напастей. Он с поразительной тщательностью и пунктуальностью следовал религиозным предписаниям. Он воздвиг огромных хранителей — шеду, один вид которых должен был убить всех врагов царя. Он повергал на жертвенники богов не только овец и коз, но и целые народы, принося их в жертву Ашшуру, надеясь тем самым заполучить его расположение. Он был уверен, что воздвигнутый еще при великом царе Нимруде и отстроенный им заново Калах простоит века, будучи столицей мира. Но великий царь ошибался. Злые боги, которым он так служил, были неспособны возвеличить и хранить Ассирию. Напротив, они целенаправленно разлагали ее народ, ведя его к гибели. Ни мощные стены и башни, ни грозные хранители-шеду, ни свирепые воины не могли спасти город, население которого попрало все нравственные ценности и отступило от Бога. Руины Калаха служили и служат напоминанием и предостережением для всех последующих народов, свидетельствуя о том, к чему ведет отступление от Господа, начатое еще царем Нимрудом в глубокой древности.

Примечания к 8 главе

[1] Липин Л.А., Белов А.И. Глиняные книги. — М.-Л., 1952, с. 40; Замаровський В. Спочатку був Шумер, К, Веселка, 1983, с. 22.

[2] Садаев Д.Г. История Древней Ассирии. — М.: Наука, 1979, с. 28.

[3] Бецольд К., Ассирия и Вавилония, СПб, 1904, с. 15-16.

[4] Ллойд С. Археология Месопотамии. — М.: Наука, 1984, с. 207-208.

[5] Там же, с. 208.

[6] Mallowan M.E.L. Nimrud and its Remains, L, 1966, p. 32.

[7] Ллойд. Указ. соч., с. 226-227.

[8] Садаев Д.Г. История Древней Ассирии. — М.: Наука, 1979, с. 80-82.