Глава 2. Битва за и против времени

Сегодня, когда мы обладаем столькими средствами слежения за временем — часами, настенными календарями и т. д. мы не отдаём себе отчёта в том, каким богатством с точки зрения древнего человека мы владеем. И ведь недаром в древних цивилизациях наибольшим уважением пользовались те, которые знали время, умели его отсчитывать. Ведь без его знания была невозможна жизнь общества. Предположим, люди бы не знали календаря и вообще не вели бы отсчёт времени, что бы тогда было? Во-первых, они бы не смогли подготовиться к зиме, сделав необходимые запасы, и обрекли бы, таким образом, на лишения себя и своих ближних. Они бы не собирали урожая, ибо не знали бы, когда надо сеять, а в какое время собирать. Была бы невозможна какая-либо совместная деятельность людей, ибо они просто не смогли бы вовремя собраться. Жизнь людей стала бы сплошным хаосом. Поэтому недаром календарь был заложен Самим Богом уже при творении нашей солнечной системы. «И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной [для освещения земли и] для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов» (Быт. 1:14). Древние календари мы находим при раскопках всех древних цивилизаций. Современные учёные удивляются той точности, почтению и скрупулёзности, которые проявляли древние по отношению ко времени. Вся история человечества — это фактически битва за и против времени. Современные успехи науки — создание почты, телеграфа, самолётов, поездов, наконец, Интернета — это борьба за время. Кто обладает временем, информацией — тот обладает всем. Но человечество, научившись преодолевать в считанные секунды пространство, так и не построило счастья, построив вместо него мир, изнывающий от страхов. Исследовав клетку, генетический код человека, мир так и не сумел остановить старение человека, остановить время. Пытаясь использовать каждую секунду рационально, человечество потеряло время — время для семьи, для размышления, духовного осмысления. Ускоряя погоню за временем, мы стали всё больше и больше опаздывать. Ведь именно XX и XXI века называют веками небывалой спешки, веками нехватки времени, и это при том, что средств связи и средств передвижения стало намного больше. Почему же так получилось? Первая причина — это суета. Куда-то постоянно торопясь, мы погружаемся в мир суеты. Второе: мы гоняемся за тем, что нам не нужно. К примеру, по статистике ещё совсем недавно среднеобеспеченный американец считал себя счастливым, если обладал 400 предметами. Сегодня эта цифра возросла до нескольких десятков тысяч! Но при этом вещей, необходимых для счастливой и комфортной жизни требуется, как показали исследования, не более 250. А из тех нескольких десятков тысяч около 3000 являются вредными для человеческого здоровья — духовного или физического. Мы гонимся часто за тем, что нам не только не нужно, но и причиняет нам прямой вред. Третье: люди пытаются соответствовать ложной системе ценностей преуспевающего человека, которую сегодня выдвигает мир (мерседес, телефон, любовница). И на это тратится то немногое время, которое человек живет на земле. Четвёртое: прожигание времени. Удивительно, но в наш век охоты за временем, когда людям кажется, по крайней мере, что они, наконец, получили минутку свободного времени, они начинают прожигать его в ночных клубах, за игральными столами, за бутылкой вина. Получается, что вся битва за время, весь их труд в поте лица был во имя того, чтобы красиво посидеть с друзьями в ресторане, сыграть в покер, заполучить очередную ночную красавицу, купить золотой унитаз… И во имя этого стоило бороться за время? С глубокой древности человек вел войну также против времени. В различных религиях и философиях он стремился победить время, стать бессмертным (см. Опарин А. А. В поисках бессмертия. Археологическое исследование Первой книги Царств. Харьков: Факт, 2004). Но все эти попытки заканчивались не просто поражением, а трагедией для человеческой истории. На страницах этой трагедии — и обезумевшие от постов монахи, и лишившиеся человеческого вида йоги, и смертники-террористы, и обожествлённые коммунистические вожди, и алхимики, и эзотерики, и т. д. и т. д. Бросало не раз человечество вызов и самому устройству времени, установленному Самим Богом, решая изменить по-своему недельный цикл, продолжительность месяцев и отсчёт времени. Это была настоящая война против дней, недель, месяцев, проводящаяся открыто и во имя уничтожения авторитета Бога. «В конце 1793 года на улицах французского города Арраса происходила не виданная никогда прежде демонстрация. В ней участвовало около 20 000 человек, почти все граждане небольшого города. Во главе шествовали 12 групп по 30 человек в каждой: сначала мальчики и девочки, затем юноши и девушки, потом молодые мужчины и женщины, а за ними пары постарше, люди почтенного возраста и совсем пожилые. Торжественное шествие замыкали пять 75-летних старцев и один 100-летний с длинной седой бородой — его несли под бархатным балдахином на носилках, увитых цветами. А в конце необычайной процессии шумной и веселой ватагой спешили вприпрыжку маленькие школьники и школьницы. Для чего понадобился этот „парад всех возрастов“? Будто и без того не известно, что жизнь бессмертна и всегда бок о бок с уходящим поколением на смену ему растет молодежь! Нет, то было празднество в честь введения нового — республиканского — календаря. Еще в 1788 году писатель Пьер Сильвéн Марешáль, революционер-атеист, издал „Альманах честных людей“. Он предложил заменить христианское летосчисление и ввести новый календарь: год должен начинаться весной, 1 марта, и состоять из 12 месяцев по 30 дней, или по три декады, как это было в Древнем Египте. В конце года Марешаль предлагал добавить пять (в високосном году — шесть) дней праздничных, посвященных Любви, Бракосочетанию, Признательности, Дружбе и Великим людям. В альманахе-календаре не было имен святых, как в христианских календарях, не упоминались короли, герцоги, графы, бароны и прочие аристократы. Вместо этих представителей феодальной знати названы были „честные люди“: народ должен почитать борцов за благо человечества, выдающихся ученых, государственных и общественных деятелей. Альманах Марешаля был дерзким вызовом, протестом против религии, против власти дворян и духовенства, против папы и католической церкви. И вольнодумный сочинитель альманаха поплатился за свою смелость: в начале 1789 года Марешаль был осужден за восхваление безбожников и презрение к „людям благородным“, то есть аристократам, происходившим из хороших, „благих“ родов. Этот безумный нечестивец, как было сказано в постановлении парламента, стремится „уничтожить старый календарь, опорочить имена тех, кто отличался святостью, поставить на их место язычников, атеистов — врагов нашей церкви… Поэтому его опасная книга должна быть предана огню, а ее автор заключен в тюрьму“. Книга была сожжена, Марешаль посажен в Бастилию, а затем выслан из Парижа. Однако через несколько месяцев все изменилось. Вооруженный народ 14 июля 1789 года захватил крепость Бастилию — с этого началась Французская буржуазная революция. Она свергла ненавистную народу королевскую власть, а Национальный Конвент, высший орган новой власти, 21 сентября 1792 года провозгласил республику. Все, что напоминало о старом порядке, феодально-крепостном строе, возбуждало гнев и негодование. Даже старый календарь, связанный с отжившей верой в божественные силы и чудеса, казался оскорбительным для достоинства граждан страны, обновленной революцией. Надо было изгнать предрассудки и суеверия из их последнего, самого прочного убежища — повседневного быта. И Конвент поручил комиссии выдающихся астрономов и математиков разработать новый календарь, очищенный от пережитков религии и феодализма. В сущности, „Альманах“ Марешаля послужил основой для календарной реформы. В сентябре 1793 года председатель комиссии Жильбер Ромм доложил Конвенту о проекте нового календаря. „Христианская эра, — сказал он, — была эрой жестокости, лжи, вероломства и рабства; она окончилась вместе с королевской властью, источником всех наших зол“. Последний день этой власти, 21 сентября 1792 года, должен стать и последним днем христианской эры. Вместо нее следует ввести новое летосчисление — от первого дня Французской республики, 22 сентября 1792 года. Как раз в этот или следующий день наступает осеннее равноденствие и в сентябре же заканчиваются сельскохозяйственные работы. Так пусть же, говорил Ромм, памятный народу первый день республики будет и началом каждого года. Тогда новогодие свяжет воедино всенародный праздник, важную астрономическую дату и завершение трудов в земледелии — основной отрасли всего хозяйства республики. В новом календаре, как предлагал Марешаль, было 12 месяцев по 30 дней, или по три декады плюс еще 5 или 6 дней в конце года. Упразднялась древняя неделя как вредный пережиток астрологии и религии. Вместе с семидневкой были уничтожены и прежние названия дней по именам богов. Каждый день декады получил новое название по числительным: первый, второй… до десятого, декади, — дня отдыха взамен воскресенья. Кроме того, праздничными считались: Новогодие — 22 сентября и все добавочные дни в конце года. Порядковыми числительными были названы и месяцы: 1-е число первого месяца наступало 22 сентября по григорианскому календарю; 1-е число второго месяца — через 30 дней, то есть 22 октября; 1-е число третьего месяца — еще через 30 дней, то есть 21 ноября, и т. д. Но тогда пришлось бы, называя дату, говорить, например, так: первый день второй декады третьего месяца четвертого года республики. Не сразу сообразишь, о какой дате идет речь. Очень интересное предложение внес депутат Конвента Фабр д’Эглантин — революционер, актер и поэт.

Впервые в истории.

Зал грохотал от аплодисментов, когда Эглантин произнес свою взволнованную речь. Каждая страница старого календаря, говорил поэт, осквернена предрассудками и фальшью — проклятым наследием церкви и трона. Слишком долго они навязывали народу, особенно доверчивым крестьянам, коллекцию вредных заблуждений и шарлатанства. Мы должны покончить с этими бреднями невежества и заменить религиозный обман истинами природы. Конвент единодушно принял новые названия месяцев, придуманные Эглантином. Они образно и просто напоминали о явлениях природы и важнейших земледельческих работах, как это было в старинном русском календаре. В согласии с природой год делился на четыре квартала — сезона по три месяца, или 90 дней. Осенние месяцы, с 22 сентября до 20 декабря по григорианскому календарю, получили названия: вандемьер — виноградный (сбор винограда), брюмер — туманный, фример — изморозный (месяц инея и заморозков). Зимние, с 21 декабря по 20 марта: нивоз — снежный, плювиоз — дождливый, вентоз — ветреный. Весенние, с 21 марта по 18 июня: жерминаль — месяц прорастания, флореаль — цветения, прериаль — луговой. Летние, с 19 июня до 16 сентября: мессидор — месяц жатвы, термидор — знойный, фрюктидор — плодоносный. Добавочные дни в конце года, с 17 до 21—22 сентября, были названы „бесштанными“. Странное название, не правда ли? Объясняется оно вот чем. Дворяне-аристократы щеголяли в кюлотах — коротких, до колен, бархатных штанах, украшенных внизу кружевами. Мужчин простого звания, носивших обычные брюки, аристократы окрестили пренебрежительным прозвищем „санкюлоты“ — бесштанные, то есть попросту бедняки, нищие. „Для нас, революционеров-патриотов, дорого это прозвище, прославленное свободой“, — сказал Эглантин и предложил назвать добавочные дни санкюлотидами, посвятив каждый из них особому празднику. В первый день — Гения — восхваляются выдающиеся победы человеческого ума: открытия и изобретения, сделанные за год в науке, искусстве, ремеслах. Второй день — праздник Труда и его героев. Третья санкюлотида была праздником Подвигов, мужества и отваги. Четвертая — праздником Наград, общественного признания и народной благодарности тем, кого прославляли в три предыдущих дня. Пятая посвящалась Общественному Мнению и Суду, одновременно веселому и грозному. Пусть боятся его все должностные лица: если они не оправдали доверия — горе им! Праздник Мнения открывает уста всем французам, и едкое их остроумие не щадило тех, кто обманул надежды народа. Шестой, добавочный день (только в високосные годы) именовался санкюлотидой Олимпиады — спортивных игр и состязаний. Впервые в истории календарь освободился от древних суеверий и предрассудков, но, к сожалению, ненадолго.

Заговор против религии.

Новый календарь начал свою жизнь с 22 сентября 1793 года — 1 вандемьера второго года Французской республики. Словно предвидя далекое будущее, писал тогда Марешаль: „Французская революция — только предтеча другой, более великой и величественной революции, которая станет последней“. Как раз в то время французские ученые разработали новую систему мер „на все времена, для всех народов“. Эта метрическая система, как известно, основана на десятичном счислении: каждая единица длины и веса в десять раз больше или меньше предыдущей. Почему бы и время не измерять по десятичной системе? Ведь считаем же мы годы десятилетиями, столетиями, тысячелетиями. Конечно, самый год нельзя разделить на десять или сто равных частей. Но что мешает другую, не менее важную меру времени — сутки — делить на десять частей? Ведь наши привычные 24 часа унаследованы от вавилонян, у которых сутки состояли из 12 двойных часов. Там это было связано с шестидесятиричным счислением. Но теперь у нас десятичное счисление, и республика вовсе не обязана преклоняться перед древними традициями. Разве не удобнее сутки делить на 10 часов, час — на 100 минут, а минуту — на 100 секунд? Тогда в сутках будет не 86 400, а ровно 100 000 секунд. Предложение ученых было принято Конвентом, и механики изготовили несколько экземпляров новых часов. На них был 10-часовой циферблат, разделенный черточками еще на 100 делений. Часовая стрелка за сутки совершала вместо двух только один оборот, а минутная вместо 24 оборотов — 10. Но часы тогда еще были дорогой редкостью, и решение о новой мере времени осталось на бумаге. Другое дело — новый календарь. Вводя его, Конвент призвал граждан „проявить неумолимую вражду ко всем предрассудкам“ и разъяснять всем, кто еще не знает, преимущества и революционное значение календарной реформы. Вот тогда-то и начались карнавальные шествия во многих городах Франции. В Бордо, на площади перед церковью, был поставлен балет с участием 12 месяцев и 5 санкюлотид. В других городах главными героями были Свобода, Равенство и Братство, а также Разум: он гордо восседал в карете, под колесами которой с жалобным писком лопались надутые пузыри суеверий. Из страха перед республиканской властью церковнослужители скрывали бессильную ненависть к новому порядку. Только один епископ злобно спросил Ромма: „Для чего нужен ваш календарь?“ — и получил достойную отповедь: „Для того, чтобы уничтожить ваше воскресенье“, то есть веру в Христа. Недаром враги революции, бежавшие за границу, богатые дворяне, называли республиканский календарь „заговором против религии“. Весть об этом заговоре быстро разнеслась по Европе и вызвала свирепую ярость духовенства, особенно католической церкви во главе с папой. Как смеют мятежники-санкюлоты посягать на законы и обычаи многовековой давности? Они не только выкинули из календаря всех святых, но и — страшно даже подумать! — совсем отменили воскресенье и все христианские праздники. Мало того, что республиканцы-безбожники развратили французов, — они заразят безверием и другие народы. Этого святейший папа простить не мог. Конечно, он обижен был не столько безбожным календарем, сколько совсем другими обстоятельствами. Католической церкви во Франции принадлежала почти десятая часть всех земель — огромные поместья, где трудились сотни тысяч закрепощенных крестьян. Французская революция начала сокрушать феодальные порядки. Вот почему папа призывал во имя Христа удушить революцию и поддерживал всех врагов республики, особенно французское духовенство. Недолго прожил республиканский календарь — всего лишь 12 лет. В сентябре 1805 года он был отменен Наполеоном I по соглашению с папой. Однако через 65 лет, с 18 марта 1871 года, первого дня Парижской коммуны — был вновь возрожден республиканский календарь: 1871 год считался 79-м от основания Французской республики, а март, апрель, май, как и прежде, назывались жерминаль, флореаль, прериаль. На этот раз календарь, как и Коммуна, просуществовал лишь 72 дня — до 28 мая. Так закончилась первая в истории попытка освободить календарь от религиозных пережитков, сделать его таким же простым и удобным, каким он был тысячи лет назад в Египте. Но там начало года блуждало по всем дням, а французские ученые прикрепили его к полуночи того дня, когда наступало осеннее равноденствие по парижскому времени. Эту дату астрономы заранее вычисляли с математической точностью. В таком строго научном календаре високосным считался не всегда каждый четвертый год, а иногда и пятый. В сущности, это не было новинкой: такое же чередование високосов впервые было придумано в Иране за 710 лет до Французской революции.

Как решается неразрешимая задача?

Долгую жизнь прожил замечательный иранский поэт Омар Хайям — около 83 лет. Много времени отдал он своим любимым наукам — астрономии и математике. Однако всемирную славу завоевал он не научными трудами, а знаменитыми четверостишьями, которые умещаются в небольшой книжке. Талантливый поэт воспевал красоту и радости жизни, язвительно осмеивал мусульманских богослужителей — мулл. Недаром они называли его стихи „лютыми змеями“ для законов, предписанных Кораном — священной книгой верующих мусульман. Молодого поэта-ученого глубоко уважал его старший друг Низам ал-Мулк первый министр султана Джелал ад-Дина Малик-шаха. По соизволению шаха в 1074 году была построена отличная астрономическая обсерватория: она прежде всего должна была помочь в решении важной задачи. Именно для этого ал-Мулк и пригласил к султанскому двору Омара Хайяма. В Иране с древних времен был солнечный календарь, такой же, как в Египте: он состоял из 12 месяцев по 30 дней и пяти добавочных дней, но високосного года, как и в Египте, не было. Поэтому календарь каждые четыре года убегал на один день вперед, а за 120 лет — на целый месяц. Однако через 119 лет в календарь добавляли еще один, 13-й месяц, и все дни вновь возвращались на свои места. А главное, при этом Ноуруз — первый весенний праздник и новогодие — опять совпадал с весенним равноденствием, 21 марта. Буйно и стремительно наступает весна в Иране: еще не успеет растаять в предгорьях снег, а на деревьях уже набухают почки и бутонами покрываются розовые кусты. Можно ли сделать так, чтобы Ноуруз всегда совпадал с началом весны — равноденствием? Вот какую задачу должны были решить Омар Хайям и другие астрономы. И Хайям предложил очень простое и удачное решение. Прежде всего надо было добавлять к каждому четвертому году, как в юлианском календаре, високосный день. Но этого еще недостаточно. Ведь весеннее равноденствие за 128 юлианских лет все же отступает на один день. Значит, и Ноуруз будет кочевать с 21 марта на 20-е, потом на 19-е число, все больше удаляясь от начала весны. Вы уже догадываетесь, что в Иране решали такой же вопрос, как в 1582 году календарная комиссия папы Григория XIII. В Риме нужно было прикрепить „навечно“ весеннее равноденствие к 21 марта, а в Иране — связать с этим равноденствием всенародный праздник новогодия. И Хайям придумал лучшее решение, чем в Риме, через 500 лет. В сущности, поэт-ученый стремился создать совершенно точный календарь, решить ту задачу, с которой началась эта книга. Теперь наконец пришла пора и нам заняться этой неразрешимой задачей». [Шур. Указ. соч. С. 262—269]. «Наш еженедельный выходной день до сих пор именуется воскресеньем. Разумеется, для советских людей это название не связано с днем сказочного воскресения Христа, а сохраняется лишь по старинной русской традиции. К сожалению, сохранилась в календаре и древняя семидневная неделя. Она, как вы помните, была освящена астрологическими суевериями и религиозными верованиями. Впрочем, мы на некоторое время освободились от этого календарного пережитка. С сентября 1929 года в СССР была введена пятидневная непрерывная неделя: четыре дня потрудился — пятый отдыхай! Казалось бы, очень хорошо, но, как показала практика, хорошо, да не очень. Предприятия работали непрерывно без выходных дней, поэтому пятидневку и называли непрерывной, и ежедневно пятая часть работников отдыхала. Получалось, что там, где достаточно было бы 1000 человек, трудилось 1200. Правда, и продукции они давали больше, но время-то знаете какое было? Вся наша Родина превратилась в гигантскую строительную площадку. Это были те знаменитые годы первой пятилетки, когда создавались Днепрогэс, Магнитка, Уралмаш и многие, многие гигантские заводы. Каждый год вступали в строй сотни новых предприятий, а рабочих для них не хватало. За границей тогда свирепствовала страшнейшая беда — массовая безработица: миллионы людей умирали от голода и болезней. А в СССР заводы и фабрики, шахты и рудники с нетерпением ждали всех, кто хотел „поступить на работу“. Можно ли было мириться с тем, что каждый день из пяти работников один отдыхает? Вот почему в конце 1931 года мы отказались от непрерывной пятидневки и заменили ее прерывной шестидневкой: пять дней работай — шестой отдыхай! Тоже неплохо. Но в 1940 году пришлось вернуться к семидневной неделе: в то время уже разгорелся пожар второй мировой войны, и необходимо было, не жалея сил, трудиться, чтобы крепить оборону… Теперь наши предприятия и учреждения перешли на пятидневную рабочую неделю: пять дней работай — два отдыхай! Это куда лучше, чем прежняя пятидневная непрерывка. Подумать только: еще 52 дня отдыха в год! Сколько дел можно выполнить за это время: ведь отдых — вовсе не бездумное безделье, а свободное время, которое каждый может отдать любимому занятию. Но переход на пятидневную рабочую неделю все же не отменяет древней семидневки. От нее можно будет освободиться лишь после соответствующей реформы календаря, а это, как вы скоро убедитесь, дело очень сложное. До сих пор сохранилось у нас и летосчисление от рождества Христова. Хотя мы и называем эту эру новой или нашей, она все же остается вымышленной. Изменить ее, как и календарь, можно лишь по международному соглашению, и ждать этого, по-видимому, придется еще долго. Но у нас есть и свое летосчисление. Около 100 лет назад великий сподвижник Карла Маркса, Фридрих Энгельс, предсказывая неизбежность социализма, писал, что с этого времени „начнет свое летосчисление новая историческая эпоха…“. Эта эпоха начата Великим Октябрем — и от 7 ноября 1917 года мы ведем наше, советское летосчисление, которое отмечается на листках многих календарей. Можно не сомневаться в том, что со временем эта эра будет принята всеми народами. Но удобно ли начинать год в ноябре? Нет ни одного месяца, с которого у какого-нибудь народа не начинался бы год. В древнеегипетском календаре и в нынешнем мусульманском календаре нет даже ни одного дня, который не был бы когда-нибудь новогодием. А с января разве так уж хорошо начинать год?..». [Шур. Указ. соч. С. 255—257]. «Календарные расчеты неизмеримо упростились бы, если бы все месяцы имели одинаковое число рабочих дней. Еще лучше, если бы любой день недели раз навсегда был прикреплен к определенному числу. Пусть бы, например, в каждом месяце было только по 28 дней, тогда мы скоро привыкли бы, что понедельник — это 1-е, 8-е, 15-е, 22-е числа каждого месяца, вторник — 2-е, 9-е, 16-е, 23-е, и т. д. Вот было бы хорошо: купил перекидной или табель-календарь, и он будет служить, пока не истреплется. А теперь, хочешь не хочешь, изволь ежегодно приобретать новый календарь. И каждый год на это расходуются миллионы рублей, поезда бумаги, сотни тысяч рабочих часов. Эти средства и труд можно сберечь, если создать неизменный из года в год, вечный календарь. Нужно только придумать такую комбинацию месяцев и недель, чтобы каждый день в любом месяце всегда приходился на одни и те же числа. Но как это сделать? Природа наделила нас очень неудобным и неудачным числом дней в году: 365 делится без остатка только на 5 и 73. Не делить же год на 5 месяцев по 73 дня. Если же в 12 месяцах считать по 30 дней, то получится только 360, а по 31 — выйдет 372 дня в году. Такое же неудобство и с семидневной неделей: в месяце их четыре +1, 2 или 3 дня, а в году 52 недели плюс 1 или 2 дня. Если в месяце будет ровно четыре недели, получится только 28 дней, а пять семидневок — это 35 дней. Никак нельзя разбить год на 12 равномерных месяцев с одинаковым количеством дней, а месяцы — на равное число недель. Как же быть? Едва мы успели справиться с одной неразрешимой задачей, как возникла новая. Но решить ее все-таки можно. И главная сложность вовсе не в простом и удобном решении…

По какому календарю жить?

Диву даешься, когда подумаешь, сколько людей трудилось над реформой нынешнего календаря. Сколько созывалось по этому вопросу съездов, конференций, совещаний! И до сих пор многочисленные комиссии и общества добавляют всё новые и новые предложения к сотням уже разработанных. А все они отличаются лишь несущественными деталями от двух основных проектов. Обсудим проект № 1. Год состоит из 13 равных один другому месяцев по четыре недели, или 28 дней. Каждый месяц начинается воскресеньем и заканчивается субботой, имеет четыре дня отдыха и 24 рабочих дня. Любой день недели всегда совпадает с определенным числом месяца, и все праздники из года в год приходятся на одни и те же дни недели. В этом календаре ровно 52 недели, или 364 дня. Не хватает одного или двух дней, — они не входят в счет. Один из них, Новый год, открывает календарь, а другой — вставляется посредине високосного года. Очень простой и стройный календарь: годится на любой год, упрощает все расчеты, связанные с разнокалиберными месяцами. Такой календарь предлагали ввести с воскресенья 1 января 1933 года, но он вызвал множество возражений. Придется добавлять непривычный тринадцатый месяц (как в лунно-солнечном календаре) — это не очень-то удобно, все равно что заменять наш с детства знакомый циферблат тринадцатичасовым. А самое главное — неудобно само число 13: оно не делится ни на два, ни на четыре, это усложнит расчеты по кварталам и полугодиям. Лучше проект № 2, сохраняющий 12 месяцев. Календарь этот также состоит из 52 недель, или 364 суток, а недостающие 1 или 2 дня не имеют числа и не включаются в неделю; это День мира и дружбы народов, следующий после 30 декабря, и Високосный день, добавляемый после 30 июня в високосные годы. Все четыре квартала (а значит, и полугодия) равномерны: в каждом по 13 недель, или 91 дню. Первый месяц любого квартала (январь, апрель, июль, октябрь) имеет 31 день с пятью воскресеньями, а все остальные кварталы — по 30 дней с четырьмя воскресеньями. Вот и получается, что в любом месяце по 26 рабочих дней. В нашей пятидневной рабочей неделе, кроме воскресений, выходные еще и субботы, то есть рабочих дней будет только 21 или 22, а в некоторых месяцах и того меньше. В марте, кроме 4 воскресений и 5 суббот, еще Международный женский день, и рабочих дней будет 20. В мае праздничные дни 1-е, 2-е, 9-е, и рабочих дней будет 19. В ноябре два праздничных дня Великого Октября, и рабочих дней будет 20, так же как в декабре, в котором к 9 выходным дням добавляется еще День Конституции. Интересно отметить, что во Всемирном календаре ни один из наших праздников не совпадает ни с субботами, ни с воскресеньями. В сущности, проект Всемирного календаря мало отличается от древнего кумранского, созданного больше двух тысячелетий назад. Такое совпадение не случайно, а неизбежно при существовании семидневной недели. Чтобы упорядочить календарь, следует установить целое число недель (52) плюс один или два дня „без числа и имени“. Правда, в проекте № 2 дни недели не в каждом месяце, а лишь в каждом квартале совпадают с одинаковыми числами. Но дата, годовщина любого события из года в год приходится на один и тот же день недели, например 7 ноября — на вторник. Несмотря на некоторые недостатки, это все же неизменный, „вечный“ календарь: каждый год и каждый квартал начинается воскресеньем и оканчивается субботой. Как видите, не так уж трудно придумать простой, удобный, всем понятный календарь, гораздо сложнее ввести его в жизнь, чтобы единый счет дней был на всем свете. Это можно сделать лишь после одобрения проекта всеми странами или большинством их… Но вот здесь-то и возникает главное препятствие: в капиталистических государствах еще сильно влияние церкви, а она всячески отстаивает сохранение устаревшего календаря. В 1954 году Секретариат Организации Объединенных Наций (ООН) высоко оценил проект, представленный Международной ассоциацией Всемирного календаря. Это все тот же проект № 2; год состоит из 52 недель плюс один или два добавочных дня без числа: один — День Мира, в конце года, международный праздник доброй воли и сотрудничества всех народов, а другой день, тоже праздничный, вставляется только в високосные годы между 30 июня и 1 июля. Проект поддержали СССР, Франция и другие государства, особенно Индия. В этой стране тогда существовало больше трех десятков различных календарных систем. Их создали века назад ученые брамины больше для астрологических гаданий, чем для практических нужд. Год начинался в разные дни, имел различное число месяцев, летосчисление велось по разным эрам. Можете представить себе, какая путаница получалась при этом, как мешало это единению народов великой страны, подчеркивая национальные различия и религиозные пережитки каст — замкнутых, как секты, общественных групп. Только в 1957 году индийское правительство ввело единый для всего государства национальный календарь. А ведь еще и до сих пор в некоторых странах сохранились старинные календари со своими эрами и новогодиями. Новый, Всемирный календарь предлагалось ввести с воскресенья 1 января 1956 года. И Секретариат ООН заблаговременно разослал проект всем государствам для обсуждения. Но правительство Соединенных Штатов Америки решило, что проект непригоден „по религиозным соображениям“. Не понравился он по той же причине и правительству Великобритании. В чем же дело? Если в календаре даже один день исключается из общего счета, то следующее за ним воскресенье тоже сдвинется на один день недели вперед. И выйдет, что Христос „воскрес“ не в воскресенье, а в понедельник — вот какое горе! Впрочем, дело не только в еженедельном религиозном празднике — пятница у мусульман или воскресенье у христиан. Некоторые христианские праздники и посты отмечаются через определенное число недель до или после пасхи. Да и сама пасха связана с воскресеньем. Если нарушится непрерывный счет дней недели, то все эти праздники придутся не на „свои дни“. Но ведь очень часто, как мы видели, православная церковь празднует пасху не в первое воскресенье после первого весеннего полнолуния, как предписал Никейский собор, а неделей позже. При этом сползают на неделю и все „подвижные“ или „переходящие“, как их называют, праздники, и никакой беды не случается. И все же церковь упрямо настаивает на сохранении существующего календаря и давно уже отжившей, никому не нужной семидневной недели, увековеченной тысячелетними предрассудками и суевериями. Некоторые защитники семидневной недели оправдывают сохранение ее древностью традиции: ведь существует она уже около 4000 лет, чуть ли не со времен вавилонского царя Хаммурапи, и сохранилась почти у всех народов. Ну и что ж из этого? Разве так уж полезны все традиции и необходимо их сохранять? Вот, например, французский республиканский календарь упразднил неудобную семидневную неделю, и ничего страшного не случилось. Другие защитники семидневки говорят: конечно, религиозные верования нам не указ; мало ли что евреи, а затем и христиане заимствовали вавилонскую неделю. И вовсе не верим мы библейской сказке о сотворении мира в шесть дней, после которых создатель почил от трудов своих в день седьмой. Но ведь не только богу, а каждому человеку необходимо отдыхать. Это безусловно верно, но не следует путать рабочую неделю с календарной семидневкой. Почему нужно работать непременно шесть дней подряд? Для здорового человека и правильного развития молодежи гораздо полезнее отдыхать раз в шесть или даже в пять дней. Еще лучше после трудовой пятидневки располагать двумя днями отдыха, как это установлено в Советском Союзе. Давно уже семидневка утратила всякий смысл и значение, кроме религиозного. Ведь ясно, что при любом разумном построении календаря неизбежно придется нарушить непрерывный счет дней по неделям. Так не лучше ли вообще отбросить эту неудобную меру времени, как обветшавший пережиток древних суеверий. Не странно ли в самом деле: любую вещь мы стараемся улучшить или заменить более совершенной, а календарь, которым все люди пользуются ежедневно, остается таким же неудобным, каким был 2000 лет назад. Он даже ухудшился: ведь в юлианском календаре сначала не было злополучной недели, усложняющей счет дней. А теперь все проекты вынуждены сохранять ее в угоду церкви и религиозным предрассудкам, в ущерб практическим удобствам и целесообразности». [Шур. Указ. соч. С. 276—281]. Мы специально процитировали события этой интересной борьбы людей против времени именно из книги, изданной в атеистическое время, чтобы передать весь тот сарказм и борьбу против Бога с одной стороны, и человеческую гордыню — с другой. В конце этой книги написано: «Интересно, в какой же день недели будут праздновать столетие Великого Октября? Это легко узнать по вашему календарю: …вы узнаете, что 7 ноября 2017 года придётся на вторник». [Шур. Указ. соч. С. 284]. Когда писались эти строки, никто не мог и предположить, что не пройдёт и тридцати лет, и СССР во исполнение пророчества рухнет, и что праздник Октября уже не только не будет отмечаться в государственном масштабе, но что даже большинство детей не будет знать, что мы видим сегодня, что это был вообще за праздник. Так столетиями борясь за и против времени, мир всё более и более погружался в хаос, превратившись в людей, потерявших время.