Глава 7 Женщина у колодца

Часть первая

Я приглашаю вас в путешествие во времени. Вернемся на 2000 лет назад и подойдем к колодцу, возле которого уже стоит женщина. Осмотримся вокруг.

«Итак, приходит Он в город Самарийский, называемый Сихарь, близ участка земли, данного Иаковом сыну своему Иосифу; там был колодезь Иаковлев» (Ин. 4:5,6). Известно ли вам, что этот колодец до сих пор находится там? Это одно из исторических мест, которое в неизмененном виде продолжает существовать и по сей день. Разумеется, там теперь стоит церковь. (Церкви на Святой Земле не воздвигли только что над морем Галилейским!) Спустившись к самому основанию церкви, вы можете сесть на краешек колодца Иакова. Вы можете заглянуть внутрь — и взгляд ваш затеряется в тридцатиметровой глубине. Вы даже сможете попробовать воды из колодца, который утолил жажду нескольких миллионов людей. Впрочем, вы можете не пить, если вас вдруг остановит мысль о том, что из этого самого сосуда пили воду уже многие тысячи людей. Дело ваше, но в любом случае колодец до сих пор находится здесь. Во времена Иакова в окрестностях, несомненно, было множество других источников и колодцев, но Иаков все-таки выкопал свой колодец. Частная

собственность и тогда диктовала свои правила, и, чтобы избежать каких-либо недоразумений, Иаков выкопал свой колодец.

Библия говорит, что «Иисус, утрудившись от пути, сел у колодезя. Было около шестого часа» (ст. 6). (Шестой час означает наш полдень.) Вы обратили внимание на признание человеческой природы Иисуса: признание Его усталости? Он пришел к тем, кто ощутил всю тяжесть жизни на зараженной грехом планете. И Он знает, что такое усталость; принесет ли она с собой сон в лодке, качающейся на волнах Галилейского моря, или долгожданный отдых у колодца Иакова. Мы не знаем, почему Он устал больше, чем Его ученики. Мы знаем лишь, что они оставили Его у колодца отдохнуть, а сами отправились в город, чтобы купить пищу. Он не пошел с учениками либо потому, что был очень утомлен, либо потому, что в этом месте должно было произойти нечто особенное. Так или иначе, мы застаем Иисуса в тот момент, когда Он сидит у колодца, к которому «приходит женщина из Самарии почерпнуть воды» (ст. 7).

В дни, когда еще стоял Иерусалимский храм, подобная встреча не была желательной. Во-первых, на иерархической лестнице современного Иисусу общества женщина занимала одну из последних ступеней. Иисус пришел, чтобы по-новому оценить личность женщины. Как-то я начал читать проповеди на эту тему и, когда начинал, не подозревал, что мне потребуется на это как минимум пять суббот. И это не моя выдумка: Иисус явил собой особое отношение к женщине, которая в те времена находилась как бы вне пределов общества.

Вторая причина, по которой встреча Иисуса с самарянкой была нежелательной, заключалась в том, что она была именно самарянкой. В Иерусалиме самарян называли не иначе как язычниками и псами. Ни один уважающий

себя иудей не стал бы разговаривать с язычниками из Самарии. Оскорбительность встречи для Иисуса как иудея была и в том, что женщина явно не пользовалась уважением среди почтенных семейств маленького городка Сихаря. Вряд ли нашлись бы такие родители или такие члены городского совета, которые прислушались бы к ее мнению. Больше того, ей пришлось идти за водой за километр от города, потому что источники в черте городских стен были небезопасны для нее. Ее просто отогнали бы оттуда. К тому времени она уже сменила пятерых мужей, а это подвергалось жестокому осуждению в те времена. К тому же человек, с которым она жила именно в те дни, не был ее мужем.

Поэтому нельзя себе представить картины более удивительной, чем эта: Иисус просит самарянку: «Дай Мне пить» (ст. 7).

Дай Мне пить?! Как же так? Просит воды Тот, Кто сотворил всю воду. Кто насытил водами Израильскую пустыню! Тот, Кто просит сейчас воды, — это Тот, Кто знает все о воде, которая под твердью, и воде, которая над твердью. Это Тот, Кто высекал воду из камня. Одного движения Его руки было бы достаточно, чтобы превратить колодец Иакова в мощный гейзер! Но здесь, на земле, Он такой же человек, как и мы с вами. И точно так же Он может рассчитывать лишь на милость того, кто согласится дать Ему воды.

Иисус никогда не творил чудес, чтобы только заявить о Себе или ради Своих нужд. И здесь, у колодца, Он просто сказал: «Дай Мне пить». Он просил воды не только потому, что испытывал жажду. Он прибег к удивительному способу служения и свидетельства. Стоит ли скрывать от себя тот факт, что многие сегодня разочарованы нашей заорганизованной манерой служения и выученными наизусть способами свидетельства? Сегодня

у нас уже вызывает улыбку мысль о ранее неизменном призыве ко всем членам Церкви идти и стучать в двери к незнакомым людям. Стереотипы в нашем служении сохранились и по сей день. Можно ли придумать что-нибудь новое? Да, и это новое — свидетельство всем своим образом жизни. При этом мы не выбираем специального времени для служения и свидетельства: и служение, и свидетельство мы несем постоянно, каждый миг своей жизни. Это не заранее спланированная программа. Это жизнь. Но чтобы научиться жизни, нужно многое преодолеть.

Однажды мой приятель отправился на заправочную станцию, и, пока бензин заливался в бак, хозяин колонки решил поболтать с моим другом. «Ну что, как сегодня к вам относится Иисус?» — неожиданно спросил он. Мой знакомый поначалу просто растерялся, но потом нашел нужные слова: «Лучше, чем всегда». Всю дорогу он недоумевал: «Как это он мог так просто задать подобный вопрос?» Действительно, мы не привыкли к этому. Но Иисус дает нам очень простой и понятный пример.

Ведь и Он просил об услуге. «Когда вы просите кого-нибудь дать вам глоток воды, то пройдет не так уж много времени, когда взамен и вас попросят о том же самом. Именно это и произошло у колодца. Просьба о помощи порождает доверие. Сам Господь учит нас тому, как можно достичь сердца другого человека. «Не дадите ли мне напиться?» «Женщина Самарянская говорит Ему: как Ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? ибо Иудеи с Самарянами не сообщаются. Иисус сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий, и Кто говорит тебе: «дай Мне пить», то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую» (ст. 9, 10).

«Если бы ты знала дар Божий». И здесь мы подошли к главной теме Писания. Иисус пришел в мир, когда

болезнь, захватившая человеческий род с момента его возникновения, достигла своей особенной остроты в среде избранного народа. Болезнь заключалась в следующем убеждении: путь на небеса нужно заработать. Небесные врата не открываются бесплатно. Они открываются только тем, кто имеет достаточно сил, чтобы одолеть их. Праведность, достигаемая собственными усилиями, праведность, доставшаяся по наследству, праведность, полученная как награда за храмовое служение, — вот ключ к дверям небесной обители. Это можно коротко назвать так: «сделай сам».

«Сделай сам» — это и есть тот вредоносный вирус, которым поражены все мировые религии. «Сделай сам» — это и та черта, которая отделяет христианство от всех мировых религий. С сожалением нужно признать, что принцип самонадеянности и самоправедности проник и в христианство. Вряд ли стоит тратить время, занимаясь изучением других религий. Запомните просто, что главный принцип, лежащий в основе почти всех мировых религий, заключается в спасении человека усилиями самого человека, в то время как христианство утверждает, что для спасения необходим Спаситель. Мировые религии основываются на понятии самоприобретаемой добродетели. Христианство основывается на понятии дара. Божий дар — вот что скрепляет систему «Бог — человек».

Кажется, мы должны были бы с радостью принять эту систему даров, но мы очень далеки от этого. Люди прямо-таки больны навязчивой идеей о том, что они должны что-то сделать, чтобы заслужить Божье признание. Однако нам и в голову не приходит платить нашим детям деньги за то, что они, к примеру, состоят членами клуба следопытов. Мы просто радуемся тому, что они выбрали для себя интересное и полезное занятие. Но для самих себя мы все распределяем иначе: сделай то и

сделай другое — и тогда заслужишь третье. Как мы напоминаем этих людей, живших во времена Иисуса! А Он для того и пришел, чтобы разрушить эту порочную систему. Он сказал: «Если бы ты знала дар Божий…»

На первый взгляд может показаться, что речь идет о тех дарах, которые названы в Евангелии. Например, речь может идти о покаянии как даре, хотя эта мысль кому-то и покажется странной. Но покаяние — дар, так же, как и прощение — дар. Его нельзя заслужить или заработать. Дух Святой — тоже дар. Даром является и оправдание, и все, что следует за ним.

Но Иисус имел в виду нечто иное, и об этом сказано в предыдущей главе Евангелия от Иоанна: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного» (Ин. 3:16). Он Сам, Сын Божий, есть дар. Призовите на помощь философию, богословие: они помогут понять эту основополагающую мысль: Он есть наш главный дар, и через Него мы получаем все другие дары.

«Если бы ты знала дар».

«Я отлично знаю, что такое дар», — скажете вы. Может быть. Но знаете ли вы, что такое дар? Известен ли вам Даритель? Знаете ли вы Того, Кто пришел показать, что спасение дается даром? Мы не зарабатываем и не заслуживаем его.

И тем не менее мир каждый раз налагает на себя тяжкое бремя ненужных мыслей и поступков, не понимая, что выход чрезвычайно прост, стоит только протянуть руку. Спасение — это не заслуги; это — дар.

Осмелюсь сказать, что непонимание спасения как дара является самой большой проблемой для современного христианского мира. Это было проблемой и для нашей Церкви в 1888 году. Это было проблемой 1890-х годов и последующих десятилетий XX века. Парадоксально, но получить дар оказывается для нас неимоверно трудно. В

1988 году появился целый ряд статей, посвященных вопросу, над которым Церковь билась столетие до этого. Изо всех публикаций я хотел бы выделить одну небольшую статью, которая, как мне кажется, оставила далеко позади все другие. Она не увлекает нас в такие глубины, из которых приходится выбираться с колоссальным напряжением последних сил. Нет, этот маленький шедевр так прост, что будет понятен и детям. Я не оговорился: я считаю эту статью шедевром.

Камень преткновения — благодать

Трудная истина для добропорядочных людей

Автор: Дебора Анфенсон-Ванс

Благодать может стать настоящей проблемой. И Библия, кстати, изобилует такими историями, которые показывают, что благодать может расстроить чьи-то планы. Старший брат выходит из себя, когда узнает, что его отец устраивает пиршество в честь младшего братца-транжиры, вовремя одумавшегося и вернувшегося домой. Работники, нанятые на целый день, выражают открытое неудовольствие, когда хозяин выплачивает одинаковые деньги и им, и тем, кто был приглашен на неполный рабочий день. Наконец, девяносто девять овец вынуждены оставаться без всякого присмотра, пока их пастырь ищет одну заблудившуюся овцу.

Все эти библейские рассказы показались бы мне очень милыми и полезными, если бы я была тем блудным сыном, тем частично занятым рабочим и той одной заблудшей овцой. Но вряд ли благополучный, доктринально утвержденный адвентист в четвертом поколении может отнести себя к этим библейским образам. Слишком въелась в мое сознание мысль, что по моим венам течет кровь других героев.

И вот я ловлю себя на том, что все мои симпатии на стороне старшего брата, работников, трудившихся с утра

до вечера, и девяноста девяти овец. И это при том, что я слышала эти истории не семь, а седмижды семьдесят раз, и повороты их сюжета известны мне так же хорошо, как интонации голоса родной матери. Оказывается, что благодать против меня: и это не удивительно.

Добропорядочные люди, которые приступают к изучению этих историй с полной ответственностью, могут споткнуться о неожиданную мысль: благодать не относится с полной серьезностью к добропорядочным людям, по крайней мере, не с той мерой серьезности, что мы.

И это приводит нас к следующей мысли: благодать может стать камнем преткновения не только для законников или религиозных людей. Благодать может быть чем-то неудобным и для просто милых и хороших людей. А если мы пойдем дальше, то придется признать: в целом есть что-то в человеческой природе, что с трудом позволяет нам протянуть раскрытую и ничем не наполненную ладонь. Потому что мы знаем, что если сделаем это, то раскрытая рука наполнится благодатью. А что может быть более хлопотным и причиняющим беспокойство, чем это?

Дары представляют для нас настоящую проблему. Мы верные ученики системы «сделай сам». Мы уверенно продвигаемся к намеченной вершине. Мы самонадеянны, мы верим в собственные способности.

Но при этом мы остаемся греховными. В глубине души мы уверены, что не достойны ничего, если сами не потрудились ради награды, не выстрадали ее или просто не заплатили. Мы путаем дар с бесплатной раздачей пищи. Сколь бы часто мы ни говорили о красоте дарения, чаще всего на практике дар связывается в нашем представлении с долгом или обменом. Мы приходим в смятение, когда, получив дар, не имеем возможности отплатить чем-либо взамен.

Признание принципа «Ты — мне, я — тебе» в дарении равнозначно той ложной благотворительности, которой милые и добропорядочные люди учатся с детских лет: дарить — это хорошо, получать дары — это плохо.

Но если вежливому человеку невероятно трудно принять благодать как дар вследствие воспитания, то и нам, воспитанным в религиозном обществе, тоже иногда кажется, что силой благодати весь мир становится с ног на голову. Мы разделили мир на белое и черное и нахлобучили на каждого человека белую или черную шапку. Но силой благодати все так неожиданно смешивается в нашем мире, что нам остается взирать на происходящее в полном смятении: как так вышло, что совсем не тот герой увез принцессу встречать рассвет? Почему мистер Заслуживающий Все Самое Лучшее не получил никакой награды? Есть что-то совершенно неподвластное нашему разумению в Боге, Который предусмотрел именно такую развязку событий. Если можно так выразиться, наш Бог — не прирученный Бог. Мы никак не можем согласовать Его с нашим собственным чувством справедливости и понятием о приемлемом ходе событий.

Можно было бы назвать еще множество проблем, которые возникают в связи с излитием благодати, но я, пожалуй, остановлюсь на этом. Лучше я напомню одну историю, которую рассказал Сам Иисус. Даже Иисус признавал, что понятия «благодать» и «проблема» стоят по соседству.

«Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани; ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже». (Обречена на неудачу ваша попытка пришить праведность по вере к праведности по делам.)

Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают. (Вы должны стать новым человеком; вам

необходимо родиться свыше, чтобы понять, что есть праведность по вере.) Но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое» (Мф. 9:16, 17).

Мы с вами находимся на стыке нового и ветхого и в такой ситуации должны признать, что все дело не в этой непонятной благодати, а в нас самих. Мы и есть эта ветхая одежда, к которой никак не пришивается новая ткань; мы и есть ветхие мехи, в которые не имеет смысла наливать молодое вино. Мы слишком горделивы, чтобы принять дар Нового.

И все же благодать изливается на нас, и вместе с ней в нашу жизнь входит проблема выбора. Мы можем упорно придерживаться того образа жизни, который кажется нам единственно верным, цепляться за то, что, как мы верим, делает нас добродетельными, и заниматься тем, в чем мы находим подтверждение собственным взглядам.

Но есть и другой выбор: мы можем сделать своим девизом слова настолько трудные для понимания, что они кажутся иногда лишенными нормального смысла: «Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее» (Лк. 17:33). Не ломая голову над сложной проблематикой этих слов, мы можем просто открыть себя навстречу благодати: веря, что она даст нам нечто гораздо большее, чем драные лохмотья и лопнувшие сосуды, — и это при том, что мы не будем иметь ни малейшего представления о том, что же именно она нам даст.

Я также не знаю, что мне даруется силой благодати, потому что такова природа благодати: она должна приводить в изумление.

И вот что я хочу сказать напоследок: тот, кто не сбережет душу и лишится своей привычной жизни, — тот обязательно по-новому прочтет истории, которые ранее приводили его в смущение своим неожиданным выводом. Тогда мы обнаружим, что мы потеряны, хотя и находимся среди девяноста девяти овец; что мы заблудились в жизни, хотя и принадлежим сообществу добродетельных старших братьев; что мы постоянно недорабатываем, хотя и занимаемся неустанно служением в церкви. Вот тогда мы и узнаем своего Пастыря, своего Отца, своего Начальника. Тогда мы оживотворим свою жизнь и засмеемся от радости и неожиданного счастья.

Потому что если только мы поймем свою потерянность, мы можем надеяться на то, что нас найдут. Мы будем найдены благодатью, которая изливается не для того, чтобы хороших людей делать еще лучше, а для того, чтобы отыскивать ищущих и возвращать их домой. Возвращать их домой, где Отец готовит для них званый пир.

Вот об этом и говорит Иисус у колодца женщине-самарянке. Не хотите ли и вы присоединиться к ней? Это самое удачное время, потому что без Его благодати колодец будет слишком глубок.