Статья IX. Признаки истинной религии

I.

Истинная религия должна обязывать любить своего Бога. И это весьма справедливо; между тем, только одна наша религия возлагает эту обязанность. Она должна также признать греховность и немощность человека (самому достичь добродетели); наша религия это исполнила. Она должна дать к тому средства, одно из которых есть молитва. Никакая (другая) религия (никогда) не просила у Бога помощи в этой любви и послушании Его воле.

II.

Истинная природа человека, его истинное благо, истинная добродетель и истинная религия суть вещи, познание которых неразделимо.

III.

Чтобы быть истинной, религии нужно знать нашу природу, знать наше величие и в то же время наше ничтожество, а равно и причину того и другого. Какая другая религия, кроме христианской, познала это?

IV.

Другие религии, как например, языческие, более доступны для простого народа, ибо ограничиваются одной внешней стороной, но не пригодны для людей мыслящих. Последним более соответствовала бы чисто умственная религия; зато она не годилась бы для народа. Одна христианская религия отвечает этим обоим требованиям: в ней есть и внешняя, а внутренняя сторона. Она возвышает народ до понимания ее внутреннего содержания и принижает горделивых до внешней своей стороны; без этого она была бы несовершенна, ибо необходимо, чтобы народ понимал дух буквы, а мыслящие и рассуждающие подчиняли свой ум букве. Внешность должна сопровождать внутреннее настроение, чтобы испросить чего-либо от Бога, т. е. нужно становиться на колена, молиться устами и т. д., так чтобы гордый человек, не хотевший подчиниться Богу, подпал бы теперь в подчинение твари. Ждать помощи от этой внешности было бы суеверием, как нежелание присоединять ее к внутреннему содержанию облачало бы гордость.

V.

Никакая другая религия не учила человека ненавидеть себя. Потому никакая другая религия не может нравиться тем, которые ненавидят себя, ища существа действительно достойного любви. Такие люди, если бы никогда и не слыхала о религии уничиженного Бога, приняли бы ее немедленно. Ни одна религия (кроме христианской) не признала в человеке самой совершенной и, в то же время, самой жалкой твари. Одни, хорошо сознавая его совершенства, считали низостью и неблагодарностью те невысокие понятия, которые люди естественно имеют о себе; другие же, вполне понимая всю справедливость невысокого понятия о себе человека, встречали презрительной насмешкой это одинаково свойственное ему сознание величия. Только наша религия научила, что человек родится во грехе; никакая философская секта этого не сказала; стало быть, и ни одна не сказала правды.

VI.

Если бы существовала только одна религия, то Бог был бы очень явен, как и в том случае, если бы мученики были только в нашей религии.

VII.

Так как Бог сокровен, то всякая религия, которая не говорит, что Бог сокровен, и не объясняет этого, ложна и не поучительна. Наша вера, напротив, говорит: Истинно Ты Бог сокровенный (Ис. 45:15).

Эта религия, заключающаяся в веровании, что человек из состояния славы и общения с Богом впал в состояние печали, раскаяния и удаления от Бога, но что после этой жизни мы будем восстановлены (в наше первобытное состояние) имеющим явиться Мессией — существовала всегда на земле. Все миновало, не миновала только эта вера, ради которой все существует. Люди, в первые века бытия, совратились во всякое беззаконие, непорядок, но в тоже время между ними были святые, как Энох, Ламех и другие, которые терпеливо ждали Христа, обещанного от начала мира. Ной был свидетелем высочайшей степени человеческой злобы и удостоился быть восстановителем человечества, нося в себе надежду о Мессии, которого он был прообразом. Авраам был окружен язычниками, когда Бог сообщил ему тайну пришествия Мессии, которого он приветствовал издали (Ин. 8:56). Во времена Исаака и Иакова идолопоклонство было распространено по всей земле, но эти святые пребывали в вере, и Иаков, умирая и благословляя своих детей, охваченный священным восторгом, который заставляет его прервать свою речь, восклицает: «Спасения твоего ожидаю, Господи!» (Быт. 49:18).

Египтяне были заражены идолопоклонством и магией; даже сам народ Божий был увлечен их примером. Однако Моисей и другие веровали в Того, Кто был сокрыт от глаз их, и поклонялись Ему ради вечных благ, Им для них уготованных.

Затем ложные божества господствовали у греков и римлян; поэты их сочинили сотню различных теологий, философы разделились на тысячи всевозможных сект, а в то же время в сердце Иудеи постоянно являлись избранные люди, носившие в себе и проповедовавшие мысль о пришествии только им известного Мессии.

Наконец, по совершении времен, Он явился; и с тех пор родилось столько схизм и ересей, пало столько государств, произошло столько перемен во всем, а Церковь, поклоняющаяся Тому, Кто не переставал быть предметом поклонения, просуществовала без перемены. Замечательно, несравнимо и вполне божественно то, что эта непрерывно пребывающая религия подвергалась постоянным нападкам. Тысячу раз она была накануне полного разрушения, и всякий раз, когда находилась в таком положении, Бог воздвигал ее чрезвычайными средствами Своего могущества. Вот что изумительно, а также и то, что она пребыла, не преклоняясь и не падая под властью тиранов.

Государства не могли бы существовать, если бы часто не подчиняли своих законов силе необходимости. Но религия никогда не испытывала этого и не прибегала к такому средству. Для государств необходимо это приноровление к обстоятельствам, или нужно бывает чудо, чтобы спасти их. Неудивительно сохранить себя чрез подчинение необходимости, и это еще не значит собственно соблюсти себя. В конце концов государства все-таки разрушаются. Религия же, пребывшая нерушимою и непреклонною при всех обстоятельствах, уже одним этим доказывает свою божественность.

VIII.

Слишком неясна была бы истина, если бы не имела видимых признаков. Из таковых чудесен тот, что она всегда сохранялась в Церкви и видимом обществе. Наоборот, истина была бы слишком ярка, очевидна, если бы в этой Церкви было только одно мнение; но, чтобы узнать какое мнение истинно, нужно только распознать то, которое было во все времена, ибо несомненно, что истинное мнение всегда в ней пребывало, ложное же всегда было непрочно и с течением времени погибало. Таким образом, вера в Мессию существовала всегда и непрерывно. Предание об Адаме было еще живо в Ное и Моисее. Затем Мессию предвозвещали пророки, предсказывая и многие другие события, которые, совершаясь от времени до времени в глазах людей, свидетельствовали об истинности служения пророков, а, следовательно, и о неложности их обещаний касательно Мессии.

Иисус Христос творил чудеса, равно и апостолы, которые обратили всех язычников; и таким путем все пророчества исполнились, доказав навсегда истинность Мессии.

IX.

Я вижу несколько противоположных, а, следовательно, и ложных религий, за исключением одной. Каждая из них хочет уверить в себе своим собственным авторитетом и угрожает неверным. Я не даю им веры. Всякий может говорить так, каждый может выдавать себя за пророка. Но в христианской религии я нахожу пророчества и их исполнение, чего нет ни и какой другой религии.

X.

Единственная религия, противная природе в нынешнем ее состоянии, отвергающая все наши удовольствия и кажущаяся на первый взгляд несогласною со здравым смыслом, одна только и пребывала на земле постоянно.

XI.

Весь ход вещей должен иметь предметом утверждение и величие религии; люди должны иметь в самих себе чувства, согласные с ее учением; наконец, она настолько должна быть предметом и средоточием всех стремлений, чтобы познавший ее учение мог уяснить себе, как всю природу человека в частности, так и всю внутреннюю историю человечества вообще.

Нечестивцы хулят христианскую веру, потому что плохо знают ее. Они воображают, что она состоит только в поклонении Богу великому, могущественному и вечному. В этом собственно заключается деизм, почти столь же далекий от христианской религии, как и атеизм, вполне противоположный первому. Отсюда они заключают, что эта религия не истинная, не видя, как все клонится к установлению того положения, что Бог не обнаруживает себя людям в той мере, как бы Он мог.

Но к каким бы заключениям они ни прибегали относительно деизма, они не будут в состоянии ничего противоставить религии христианской, заключающейся, собственно, в тайне Искупителя, который, соединяя в Себе обе природы, божескую и человеческую, освободил людей от повреждения греха, чтобы примирить их с Богом в Своей божественной личности.

Она указывает человеку одновременно две истины: что существует Бог, к которому он может приблизиться, и что, с другой стороны, есть повреждение в природе человека, делающее его недостойным Бога. Равно важно людям знать то и другое: одинаково опасно для человека знать Бога, не зная своего ничтожества, и знать свое ничтожество, не ведая могущего исцелить его Искупителя. Одно из этих познаний без другого производит или гордость философов, ведавших Бога, но не сознававших своего ничтожества, или безнадежность атеистов, сознающих свое ничтожество без надежды от него избавиться. Таким образом, как с одной стороны человеку равно необходимо знать обе эти истины, так равно необходимо было милосердию Божию привести нас к познанию их, — что и делает христианская религия, и в этом она заключается. Пусть исследуют порядок мира в этом отношении и тогда увидят, что все клонится к установлению этих двух основных начал христианской веры.

XII.

Только слепой не нашел бы нас исполненными высокомерия, тщеславия, похотей, слабостей, ничтожества и неправды. Что можно сказать о человеке, который, сознавая все это не хочет избавления? Как можно не уважать религию, столь хорошо знающую наши недостатки? Как не желать оправдания ее истины, когда она обещает нам столь желанное исцеление?