Глава XI. Работа в Батл-Крике

В видении, данном мне 10 декабря 1871 года в Бордовилле, штат Вермонт, мне было показано, что мой муж оказался в затруднительном положении — он попал под гнет забот и тяжкого труда. Его братья по служению сами не могли вынести такого бремени, но и его труды не оценивали по достоинству. Постоянное давление, которое муж испытывал, истощило его умственно и физически. Мне было показано, что его взаимоотношения с народом Божьим чем-то напоминали взаимоотношения Моисея с Израилем. Люди роптали на Моисея, когда оказывались в неблагоприятных обстоятельствах, и точно так же многие роптали на моего мужа.

Среди чтущих субботу нет никого, кто потрудился бы так много и активно, как мой муж. Он полностью посвятил всего себя созиданию дела Божьего, жертвуя личными интересами и временем, которое он должен был бы проводить в своей семье. Отдавшись делу Божьему, он часто подвергал опасности свое здоровье и даже жизнь. Бремя неотложных дел настолько придавило его, что у него почти не осталось времени для личного исследования Библии, размышления и молитвы. Бог не требовал от моего мужа такой жертвы, даже если это было в интересах развития издательского дела в Батл-Крике. Из-за того, что он уделял так много времени литературной работе, страдали другие отрасли дела Божьего. Бог дал нам обоим свидетельство, которое может достичь многих сердец. Он открыл мне много света не только для моего блага, но и для блага Своего народа в целом. Моему мужу Он дал также большой свет в библейских вопросах, и не для него одного, но для многих. Я видела, что об этих истинах надо говорить, их надо описать, и тогда со страниц Слова Божьего воссияет новый свет.

Я видела, что мы могли бы сделать в десять раз больше для созидания дела Божьего, если бы активнее трудились среди детей Божьих, неся им различные свидетельства по разным вопросам, путешествуя из одного места в другое и способствуя успеху дела Божьего в разных городах с их разными нуждами, а не сидели бы все время в Батл-Крике. Мы должны использовать свои дары не только на литературном поприще, но и в устных выступлениях. Пока мой муж

[86]

обременен финансовыми вопросами и накапливающимися проблемами, он не может плодотворно трудиться на духовном поприще, поскольку разум не в состоянии сосредоточиться на Слове Божьем. И он более других подвержен нападкам врага, ибо испытывает постоянное давление. Люди же, подобно израильтянам, будут искушаемы жаловаться и роптать именно на того, кто занимает самое ответственное положение в деле Божьем.

Неся на себе эти бремена, которые никто другой не рискует взвалить на свои плечи, мой муж иногда, сгибаясь под тяжестью забот, высказывается резко и необдуманно. Иной раз он порицает работников канцелярии, потому что они не проявляют достаточной заинтересованности. Допуская эти ненужные ошибки, он склонен затем оправдывать свой гнев тем, что переживает за дело Божье. Такое поведение не всегда дает лучшие результаты. Иногда оно приводит к тому, что обличаемые вообще отказываются исполнять свои обязанности, ибо они боятся, что сделают что-то не так и получат выговор. Всякий раз в результате подобного срыва на моего мужа ложилась еще большая нагрузка.

Ему надо было почаще уезжать из канцелярии и поручать работу другим сотрудникам. Нужно было проявить к ним терпение и справедливость и дать им возможность проявить себя. Но если они окажутся недобросовестными тружениками или обнаружат свою неспособность выполнять данную работу, их следует освободить от занимаемой должности, и пусть они занимаются бизнесом, где их просчеты и ошибки будут отражаться в первую очередь на состоянии их кошелька, а не на деле Божьем.

Некоторые люди, возглавлявшие издательское дело, оказались, мягко говоря, недобросовестными. И если бы их попечители пошире открыли глаза и не дремали, то эти люди были бы уволены намного раньше.

Когда мой муж оправился от длительной и тяжелой болезни, он взялся за работу, которая оказалась в плачевном и хаотическом состоянии из-за неверности недобросовестных сотрудников.

[87]

Он трудился со всей решимостью и с полной самоотдачей, чтобы восстановить дело и вывести его из того позорного тупика, в который завели его люди, ставившие на первое место свои личные интересы и не чувствовавшие святости данной работы. Бог простер руку Свою, чтобы судить и наказать этих неверных. Их поведение и его результаты должны стать предостережением для других, чтобы никто не следовал их примеру.

Во время болезни мой муж испытал неприятные переживания. Он трудился преданно, с величайшей заинтересованностью, как никто другой. Он не боялся занимать самые ответственные посты, на которые его ставило Божье Провидение, не обращая внимания как на порицания, так и на похвалу. Он сражался в одиночку, невзирая на физические и духовные страдания, не считаясь со своими интересами, тогда как люди, которые, по замыслу Божьему, должны были бы стоять рядом с ним, бросили его в тот момент, когда он больше всего нуждался в их помощи. Он не только лишился всякой поддержки и сочувствия и был обречен сражаться в одиночку, но часто сталкивался с их сопротивлением и ропотом — и это несмотря на то, что в деле Божьем он делал в десять раз больше любого из ропщущих. Все эти факторы сказались на нем и изменили его отношение к собратьям. Когда-то он был свободен от всяких подозрений, доверчив и предан, но в силу вышеуказанных обстоятельств стал терять доверие к братьям. Те, кто довел его до такого состояния, будут нести за это ответственность перед Богом. Бог вел бы их и руководил ими, если бы они искренне и преданно служили Ему.

Мне было показано, что мой муж убедительно доказал братьям свою заинтересованность в деле Божьем и преданность ему. Проведя многие годы в лишениях и непрестанном труде, лишь бы только поставить издательское дело на твердый фундамент, он затем отдал народу Божьему свои личные сбережения, которые могли бы приносить ему прибыль, если бы он этого пожелал. Тем самым мой муж показал людям, что не заботится о личной выгоде, но думает только об успехе дела Божьего.

Когда моего мужа сразила болезнь, многие отнеслись к

[88]

нему так же безучастно, как фарисеи относились к обездоленным и угнетенным. Фарисеи говорили страдальцам, что их постигла кара за грехи, что Бог таким образом наказывает их, и тем самым увеличивали тяжесть страданий несчастных. Когда мой муж упал под тяжестью забот, некоторые из братьев оказались просто безжалостны к нему.

Когда он начал выздоравливать и решил приступить к труду, пребывая в немощи и нищете, то попросил братьев, руководивших делами в канцелярии, предоставить ему сорокапроцентную скидку на приобретение книг общей стоимостью сто долларов. Он был готов заплатить шестьдесят долларов за книги, себестоимость которых составляла пятьдесят долларов, и он это хорошо знал. Он попросил братьев учесть его заслуги перед издательством и самопожертвенный труд в прошлом, но получил холодный отказ в этом небольшом благодеянии. Братья небрежно напомнили ему, что скидка может составить лишь двадцать пять процентов. Моему мужу было тяжело перенести отказ, но он попытался отнестись к ситуации по-христиански. Небесный Бог отметил это несправедливое решение, взял с того времени дело в Свои руки и возвратил нам утраченные благословения, как Он сделал это для верного Иова. После принятия братьями бессердечного решения Господь работал для Своего верного слуги и сделал его еще здоровее, чем прежде, дал ему ясность и силу мышления и свободу духа. С того самого времени мой муж собственноручно пожертвовал людям многие наши произведения общей стоимостью в несколько тысяч долларов. Бог никогда не забудет окончательно и не оставит навсегда тех, кто был верен Ему, даже если эти люди иногда совершают ошибки.

Мой муж всегда ревностно трудился для Бога и Его истины; эта ревность порой приводила к тому, что он подрывал свои физические и умственные силы. Но Господь не считал это таким же тяжким грехом, как нежелание и боязнь Его слуг обличать и исправлять зло. Хвалившие неверных и льстившие непосвященным тем самым участвовали в их грехе пренебрежительного и недобросовестного отношения к делу.

[89]

Бог избрал моего мужа и дал ему природное дарование, а также особые качества характера и опыт, чтобы вести вперед Свой народ. Но в среде адвентистов, чтущих субботу, как и в древнем Израиле находились люди ропщущие, которые своей ревностью, подозрениями, намеками и измышлениями дали повод врагам нашей веры сомневаться в честности и порядочности моего мужа. Эти лжеревнители, разделяющие нашу веру, иные вопросы осветили перед неверующими в ложном свете, из-за чего многие интересующиеся истиной соблазнились. Они считают моего мужа интриганом, эгоистичным и алчным человеком и боятся его и истины, которой мы придерживаемся как народ.

Когда Моисею приходилось обуздывать аппетит израильтян или предъявлять к этим людям жесткие требования, они тут же обвиняли его в произволе, в том, что он желает властвовать и господствовать над ними, тогда как он был всего-навсего орудием в руках Божьих, предназначенным побудить народ Божий слушать глас Господа и повиноваться ему.

Современный Израиль роптал на моего мужа и ревновал его, потому что он защищал интересы дела Божьего. Он побуждал к щедрости, обличал тех, кто любил этот мир, порицал эгоизм. Он умолял жертвовать на дело Божье и, чтобы воодушевить своих братьев быть более щедрыми, первым подавал пример и жертвовал большие деньги. Но многие ропщущие и ревнивые собратья даже это его поведение истолковали превратно: как будто он хотел лично обогатиться деньгами единоверцев и, якобы, обогатил себя за счет дела Божьего, хотя на самом деле Бог доверил ему средства, чтобы он ни в чем не нуждался и не зависел от милости непостоянных, ропщущих, ревнивых людей. Поскольку мы никогда не преследовали личной выгоды, но пеклись о вдовах и сиротах, Бог в Своем Провидении позаботился о нас и даровал нам изобилие и процветание.

Моисей пожертвовал процветающим царством, мирскими почестями и роскошью царского двора, решив, что лучше

[90]

страдать с народом Божьим, чем иметь временное, греховное наслаждение, и поношение за имя Христово он счел большим для себя сокровищем, нежели египетские богатства. Если бы мы хотели избрать легкую жизнь, свободную от трудов и забот, то могли бы это сделать, но мы решили активно трудиться в деле Божьем, странствовать, терпеть лишения и трудности, стужу и жару, ибо нам претило жить в праздности и комфорте. Мы не жили для себя, в свое удовольствие, но старались жить для Бога, угождая Ему и прославляя Его. Мы не ставили перед собой цели накопить земное богатство, но Бог исполнил Свое обетование и воздал нам во сто крат и в этой жизни. Он может испытать нас и отнять у нас все. Если так случится, мы будем молиться о послушании, чтобы смиренно перенести это испытание.

Хотя Он вверил нашему попечению деньги и влияние, мы попытаемся вложить их в Его дело, чтобы, если даже огонь пожрет их или мы лишимся их вследствие гонений, нам было приятно сознавать — по крайней мере часть наших сокровищ находится там, где ни огонь, ни гонения не смогут уничтожить их. Дело Божье — это самый надежный банк, который никогда не обанкротится, и когда мы вкладываем в него наше время, наши интересы и наши средства, то накапливаем нетленные сокровища на небесах.

Мне было показано, что мой муж несет в три раза более тяжкую ношу, чем должно. Для него было большим испытанием пожелание братьев Р. и С. помочь ему нести груз ответственности; его сильно огорчило то, что они не помогли ему в деловых вопросах, связанных с Институтом здоровья и Издательской ассоциацией. Издательское дело стало успешно развиваться только после того, как неверные люди были отстранены от него. Теперь, когда работы прибавилось, кто-то должен разделить бремя ответственности, но люди, которые могли бы это сделать, не испытывают особого желания трудиться, поскольку данная работа не увеличит их личное состояние, как, к примеру, какое-нибудь прибыльное дело.

В нашей канцелярии недостает талантливых людей. Издательская работа требует участия лучших и отборных кадров, потому что при нынешнем положении дел мой муж по-прежнему чувствует на себе бремя, которое он не обязан нести в одиночку. То, что он так долго выдерживал это бремя,

[91]

иначе как чудом Божьим не назовешь. Но теперь многое нужно пересмотреть. Своим неусыпным бдением и преданностью делу мой муж показал, чего можно добиться в издательском отделе. Бескорыстные люди с освященным рассудком в состоянии обеспечить успешную работу издательства. Мой муж так долго в одиночку нес это бремя, что это плохо сказалось на его здоровье, и ему определенно требуется изменить род деятельности. Его надо по большей части освободить от забот, однако он может успешно трудиться в деле Божьем как писатель и проповедник.

Когда осенью 1870 года мы вернулись из Канзаса, нам обоим требовался отдых. Чтобы восстановить истощенные силы, нам надо было на несколько недель освободиться от всяких забот. Но когда мы обнаружили, что на столь важном посту в Батл-Крике никого нет, мы вынуждены были засучить рукава и взяться за дело с удвоенной энергией. Мы трудились сверх сил. Мне было показано, что моему мужу нельзя больше оставаться на этом посту. Необходимы новые люди, понимающие нужды издательского дела и готовые понести это бремя, а он может просто помогать им как советник. Его надо освободить от этого бремени, потому что Бог приготовил для него важное поприще писателя и проповедника истины. Мы сможем лучше помочь созиданию дела Божьего, если будем трудиться на широком поле. Многие люди переполнены предрассудками, их лживые заявления выставили нас в ложном свете, и многим неверующим это мешает принять истину. Если им внушают, что люди, занимающие ответственные посты в Батл-Крике, — интриганы и фанатики, то они, естественно, делают вывод, что все наше дело неправо и что наши взгляды на библейскую истину неверны, и они боятся изучать и принимать истину. Но мы желаем обратиться к людям с призывом не для того, чтобы привлечь их внимание к себе; мы не собираемся говорить о себе и восстанавливать свою репутацию. Мы должны провозглашать истину, возвышать ее, говорить об Иисусе, возвышать Его, и когда мы станем делать это в силе Божьей, предрассудки будут развеяны и противники обезоружены.

[92]

Братья Р. и С. любят писать, как и мой муж. И Бог осветил Своим светом Свое слово и открыл ему широкое поле богатых и глубоких мыслей, которые могут стать благословением для народа Божьего в целом. Хотя он нес на себе тройное бремя, некоторые из его братьев-служителей допустили, чтобы на него лег еще и этот тяжкий груз ответственности. Они утешали себя мыслью, что Бог поставил брата Уайт во главе Своего дела, снабдив его для этого необходимыми качествами. Их же Господь не наделил способностями занимать данный пост, поэтому они не пожелали брать на себя ответственность и нести бремена, которые они могли бы понести.

Должны найтись люди, проявляющие такой же интерес к делу, как и мой муж. В истории адвентистов седьмого дня не было еще более важного и ответственного периода. Спрос на наши издания значительно возрос, так что издательскую работу нельзя сворачивать. Дел не убавилось, а прибавилось. На моего мужа много роптали, ему приходилось так долго сражаться с ревностью и ложью, и он видел так мало добросовестного отношения к делу, что начал подозревать в нерадении практически каждого — даже своих собратьев-служителей. Братья-служители почувствовали это, и, боясь поступить опрометчиво, во многих случаях вообще ничего не делали. Но настало время, когда эти мужи должны совместными усилиями взять на себя бремя. Братьям-служителям недостает веры и упования на Бога. Они верят в истину, и в страхе Божьем должны объединить свои усилия и нести бремя работы, возложенной на них Богом.

Если после того, как один человек сделал, с его точки зрения, все, что было в его силах, а другой усмотрел возможность более качественного исполнения данного дела, этому второму следует терпеливо и по-доброму поделиться с братом своим мнением, но не критиковать его и не подвергать сомнению его мотивы — ведь ему вряд ли понравится, когда его самого будут подозревать или несправедливо критиковать! Если брат, принимающий дело Божье близко к сердцу, поймет, что, прилагая серьезные усилия, он все же допустил промах, он будет глубоко переживать свою неудачу, может даже утратить доверие к себе и перестать доверять своему суждению. Ничто так не ослабит его мужества и богоподобного достоинства, как сознание допущенных ошибок в том деле, которое поручил ему Бог и которое он любит больше жизни.

[93]

Насколько же в таком случае жестоко и несправедливо со стороны братьев, обнаруживших его ошибки, все глубже и глубже вонзать тернии критики в его сердце, заставлять все мучительнее переживать свой промах и тем самым все более и более ослаблять его веру и мужество, его убежденность в том, что он способен успешно созидать дело Божье.

Часто заблуждающимся надо прямо говорить истину и излагать факты, чтобы они поняли и почувствовали свои ошибки и постарались их исправить. Но это всегда следует делать с нежностью и состраданием, помня о слабости человека; и не надо судить резко или сурово, чтобы самому не быть искушенным. Когда человек, совершивший ошибку, поймет и признает свое заблуждение, не стоит его за это постоянно казнить и винить и тем самым усугублять его страдания, а, напротив, необходимо утешить его. В Нагорной проповеди Христос сказал: «Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:1, 2). Наш Спаситель упрекнул тех, кто спешит осуждать: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не видишь?» (Мф. 7:3). Весьма часто тот, кто зорко фиксирует ошибки своих братьев, сам бывает виновен в еще больших преступлениях, но он даже не замечает их.

Всем последователям Христа надо поступать друг с другом так, как мы хотим, чтобы Господь поступал с нами, учитывая наши ошибки и слабости, ибо все мы заблуждаемся и нуждаемся в Его снисхождении и прощении. Иисус согласился принять человеческую природу, чтобы научиться состраданию и чтобы затем умолять Отца за грешных, заблуждающихся смертных. Он добровольно согласился стать Ходатаем за людей и унизил Себя, чтобы встретиться с искушениями, одолевающими человека, а затем поддерживать искушаемых и быть милостивым и верным Первосвященником.

Часто случается так, что просто необходимо обличить грех и зло, но служители, трудящиеся ради спасения своих ближних,

[94]

не должны быть безжалостны к ошибкам друг друга и тем более рассказывать всем подряд об организационных промахах собрата. Им не следует разоблачать или порицать чьи бы то ни было слабости. Им надо спросить у себя, принесли бы желаемый результат подобные действия по отношению к ним самим со стороны их братьев; стали бы они больше любить и доверять тому, кто таким образом разоблачил их ошибки? Промахи служителей, занятых делом Божьим, тем более не должны разглашаться публично, поскольку есть много слабых в вере братьев, которые не преминут оправдать свои действия тем, что служители Слова имеют такие же слабости, как и другие люди. Самое жестокое, что можно сделать, — это разоблачать ошибки служителя перед неверующими, особенно если этого служителя считают достойным в будущем трудиться для спасения душ. От такого разоблачения не будет никакой пользы, а один только вред. Господь недоволен подобным поведением, ибо оно подрывает доверие людей к тем, кого Он принимает для исполнения Его работы. Братьям-служителям следует ревниво оберегать репутацию каждого работника. Бог говорит: «Не прикасайтесь к помазанным Моим, и пророкам Моим не делайте зла» (2 Пар. 16:22). Необходимо всегда и везде сохранять любовь и доверие. Недостаток любви и доверия одного служителя к другому не прибавит радости тому, кто не доверяет брату своему. Своим недоверием такой служитель огорчает не только своего брата, но и самого себя. В любви больше силы, чем в критике. Любовь проложит себе путь через любые препоны, тогда как критика закроет все подступы к душе.

Мой муж нуждается в перемене деятельности. Издательство может потерпеть какой-то убыток на первых порах из-за того, что лишится его бесценного опыта, но потеря денег не идет ни в какое сравнение с утратой здоровья и жизни раба Божьего. Опытные управляющие не прибавят издательству слишком больших доходов, но если мой муж снова сляжет, это приведет в уныние его братьев и ослабит их. Сэкономленные средства никогда не компенсируют потери человека.

Предстоит сделать многое. Дело Божье нуждается в миссионерах, которые, если потребуется, готовы будут отправиться в другие страны, чтобы открывать истину находящимся во тьме. Но среди наших молодых людей не наблюдается особого желания посвятить себя Богу и отдать свои таланты Ему на

[95]

служение. Они только и думают о том, как спихнуть с себя ответственность и груз забот и не стремятся приобрести опыт или носить бремена других, или познавать Священное Писание, что им непременно следует делать, дабы выполнить приемлемую для Бога работу. Долг каждого — размышлять над тем, сколько он сможет сделать для Господа, Который умер за него. Но многие братья стремятся сделать как можно меньше и при этом лелеют слабую надежду попасть в вечность, тогда как множество звезд могли бы украшать их венцы, представляя души, спасенные через их служение. Но увы! Повсюду преобладает праздность и духовная леность. Себялюбие и гордость занимают видное место в сердцах этих людей, а для небесных реалий остается мало места.

В молитве, которой Христос научил Своих учеников, есть просьба: и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим. Мы не можем от всего сердца произносить эту молитву и осмеливаться не прощать ближних, ибо мы просим Господа простить нам наши преступления против Неба точно так же, как мы прощаем тем, кто согрешает против нас. К сожалению, очень немногие понимают истинное значение этой молитвы. Если бы люди, не желающие прощать других, постигли ее глубинный смысл, они бы не решились произносить ее и просить Бога поступить с ними так, как они поступают со своими ближними — смертными людьми. И тем не менее дух жестокости и нежелания прощать живет и возрастает во взаимоотношениях между братьями. Брат судится с братом.

Своеобразные испытания

Одним из своеобразных испытаний стала должность, которую мой муж так долго занимал в деле Божьем. Его деловые способности и дар предвидения побудили братьев-служителей взвалить на него всю ответственность, хотя им следовало бы взять ее на себя. В результате значительно утяжелилось бремя моего мужа. Поскольку братья не помогали ему нести это бремя, они упустили возможность накопить ценный опыт. Если бы они думали о том, как взять на

[96]

себя часть забот, если бы они видели и понимали, что надо сделать для созидания дела Божьего, то сейчас они были бы во всеоружии.

Мой муж тяжело переживал из-за того, что братья-служители не поддержали его в самый трудный момент жизни. Разочарование, которое он постоянно ощущал, когда те, на кого он рассчитывал, подвели его во время величайшей нужды, оказалось так велико, что он почти потерял веру в постоянство своих собратьев по служению. Его дух был настолько удручен, что он стал оправдывать свое огорчение и досаду и позволил себе сосредоточиться на разочаровании. Богу было угодно, чтобы муж остановил этот поток темных мыслей, ибо тем самым он навлекал на себя опасность потерпеть крушение в вере. Когда он впадает в депрессию, у него начинают всплывать старые воспоминания о пережитых страданиях; в таком случае им овладевает непримиримый дух и он ропщет на Бога, Который допустил для него столько ненужных страданий.

Дух Божий был огорчен из-за того, что мой муж не предал полностью свои пути Богу, не доверился всецело в Его руки и не запретил себе сомневаться в порядочности своих братьев. Говоря о своих сомнениях и разочарованиях, он не исправил зло, но ослабил свой дух и предоставил сатане возможность удручать и расстраивать себя. С его стороны было ошибкой говорить вслух о своем разочаровании и все время вспоминать о неприятных переживаниях. Рассуждая об этом, он распространял вокруг себя не свет, а тьму. Иногда мой муж перекладывал груз разочарования на своих братьев, но это ничуть не помогало ему, а только ослабляло их руки. Моему мужу следует взять за правило никому не говорить о сомнениях или разочарованиях и не размышлять о своих обидах. Его братья в общем и целом любили и жалели его и прощали ему эту слабость, зная, как он предан делу Божьему и какой груз забот лег на его плечи.

Мой муж неустанно трудился, чтобы поднять интерес к издательскому делу на должную высоту. Я видела, что братья любят его и сочувствуют ему больше, чем даже он себе представляет. Они с нетерпением просматривают газету в надежде найти его статью. Если его статьи проникнуты жизнерадостностью

[97]

и оптимизмом, если они воодушевляют, сердца братьев озаряются светом, и некоторые даже плачут от радости и нежных чувств. Но если статьи мрачны и печальны, такими же становятся лица братьев и сестер, читающих их. Дух, которым проникнуты произведения моего мужа, передается и им.

Господь пытается научить моего мужа прощению, чтобы он забыл о темных страницах своего прошлого. Воспоминания о неприятном только омрачают настоящее, и он снова и снова переживает неприятную часть своей прошлой жизни. Поступая таким образом, он погружается во тьму и вонзает шипы переживаний еще глубже в свое сердце. Такая слабость характера неугодна Богу. Тем самым муж призывает не свет, а тьму. Когда он выплескивает свои чувства, ему на какое-то время становится легче, но это лишь обостряет ощущение того, как сильно он пострадал и какие ужасные испытания пережил; в результате проблема разрастается и усугубляется в его воображении, ошибки братьев, которые отчасти стали причиной этих испытаний, выглядят такими отвратительными, что их пороки кажутся ему невыносимыми и неисправимыми.

Мой муж так долго вынашивал в себе эту тьму, снова и снова переживая прошлые неприятности, что, едва только у него появляются эти мысли, он почти лишается способности управлять своим разумом. Обстоятельства и события, с которыми он когда-то мирился, начинают казаться ему вопиющей несправедливостью, проявленной со стороны братьев. Он стал настолько остро переживать несправедливость, проявленную по отношению к нему, что ему надо как можно реже бывать в окрестностях Батл-Крика, где случились столь неприятные события. Бог исцелит удрученный дух моего мужа, если он сам позволит Ему это сделать. Но ему придется похоронить свое прошлое и перестать говорить или писать о нем.

Бог явно недоволен тем, что мой муж подробно рассказывает о пережитых трудностях и о той несправедливости, которая была к нему проявлена. Если бы он представил себе на минуту, что неприятности были доставлены не ему, а Господу, орудием Которого он является, то получил бы великую награду. Но он отнес ропот своих собратьев исключительно на свой личный счет и теперь полагает своим долгом довести до

[98]

сведения всех и каждого, как нехорошо и несправедливо было жаловаться на него, поскольку он не заслуживал упреков и злых слов.

Если бы мой муж понял, что может целиком и полностью оставить сложившуюся ситуацию в ведении Господа и что ропот и пренебрежительное отношение братьев было направлено против Господа, а не против раба Господня, то он не чувствовал бы себя таким удрученным и обиженным. Ему следует оставить эту обиду у Господа, чьим рабом он является, и продолжать сражаться на Его поле брани и отстаивать Его дело. Тогда мой муж был бы, в конце концов, вознагражден за все свои страдания Христа ради.

Я видела, что моему мужу не следует все время размышлять о прошлых событиях, вызывающих боль. И он не должен писать о своих обидах, но, напротив, обязан держаться от них как можно дальше. Господь исцелит былые раны, если муж не будет обращать на них внимания. «Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4:17, 18). Когда братья, поступившие несправедливо, исповедуют свой грех и просят прощения, ему следует принять их извинения и постараться благородно и великодушно ободрить тех, кого враг обольстил. Ему надо вырабатывать у себя дух прощения и не следует подолгу останавливаться на чужих ошибках и заблуждениях, ибо, поступая таким образом, он не только ослабляет собственную душу, но и мучает своих братьев, совершивших ошибку, тем более что они со своей стороны делают все возможное, чтобы загладить свою вину и исправить прошлые промахи. Если Бог сочтет необходимым напомнить братьям какую-то часть их прошлого, чтобы они поняли, как избежать ошибок в будущем, Он сделает это, но моему мужу не следует брать на себя такую ответственность, поскольку в результате в его уме снова оживают воспоминания о былых страданиях, а Господь хочет, чтобы он забыл о них.

Потерянная овца

Мне было указано на притчу о потерянной овце.

[99]

Девяносто девять овец оставлены в пустыне, и все силы брошены на поиск одной заблудившейся. Когда пастух находит пропавшую овцу, он поднимает ее на плечи свои и возвращается домой с радостью. Он не ропщет и не упрекает пропавшую овцу за то, что она доставила ему так много неприятностей; напротив, он испытывает радость, неся дорогую ношу.

Но радость должна быть еще большей. Надо пригласить друзей и соседей, чтобы разделить счастье пастуха: «Ибо я нашел пропавшую овцу». Находка стала причиной большой радости, и никто не вспоминал о том, что овца заблудилась, поскольку радость находки перевесила горечь потери, а также все заботы, треволнения и опасности, связанные с поиском пропавшей овцы и возвращением ее в безопасный загон. «Сказываю вам, что так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (Лк. 15:7).

Потерянная драхма

Потерянная серебряная монета — это символ заблудшего грешника. Стремление женщины во что бы то ни стало найти потерянную монету должно быть уроком для последователей Христа, как им следует искать заблудших, уклонившихся с пути правды. Женщина зажгла свечу, чтобы было светлее, она принялась мести полы в доме и тщательно искала драхму, пока не нашла ее.

В этой притче ясно определены обязанности христиан по отношению к тем, кто уклонился от Бога и нуждается в помощи. Заблудших нельзя оставлять во тьме и неверии, но надо использовать все доступные средства, чтобы вернуть их к свету. Свеча зажжена, и с искренней молитвой о небесном свете, который силен помочь всем, кто окутан тьмой и неверием, христиане начинают исследовать Библию, дабы уяснить для себя ее истины, укрепиться аргументами Слова Божьего со всеми его обличениями, угрозами и ободрением и достичь

[100]

сердец заблудших людей. Безразличие или небрежность в этом деле вызывает неудовольствие Бога.

Женщина, найдя серебряную монету, «созовет подруг и соседок и скажет; порадуйтесь со мною, я нашла потерянную Драхму. Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся» (Лк. 15:9, 10). Если ангелы Божьи радуются о заблудших, понимающих и исповедующих свой грех и возвращающихся в братскую семью, то насколько же сильнее должны радоваться последователи Христа, которые сами каждый день ошибаются и нуждаются в прощении Бога и своих братьев, видя, что брат или сестра, обманутые ухищрениями лукавого, вставшие на ложный путь и пострадавшие из-за этого, возвращаются в Божью семью!

Вместо того чтобы отталкивать заблудших, братья должны встретить их там, где они находятся. Вместо того чтобы критиковать находящихся во тьме, для них следует зажечь свой светильник, получив при этом больше Божественной благодати и более ясное понимание Писаний, и своим светом рассеять тьму вокруг заблудших. И если братьям это удастся, а заблудшие осознают свою ошибку и покорятся Божьему свету, их следует принять с радостью, а не с ропотом, и не пытаться внушать им, что они вели себя так отвратительно, что приходилось прикладывать сверхусилия, нервничать и перенапрягаться ради того, чтобы вернуть их. Если чистые ангелы Божьи радостно приветствуют подобное событие, то насколько же больше надо радоваться братьям заблудших, которые сами нуждались в сочувствии, любви и помощи, когда заблуждались и, находясь во тьме, не знали, как помочь себе.

Блудный сын

Мое внимание было обращено на притчу о блудном сыне. Сын попросил отца отдать причитающуюся ему часть имения, чтобы распорядиться своей долей по своему усмотрению

[101]. Отец удовлетворил просьбу сына, и тот, будучи эгоистом, ушел от родителя, чтобы он не тревожил его своими советами и упреками.

Сын рассчитывал, что будет счастлив, если использует свою долю наследства для утех и избавится наконец от раздражавших его советов и упреков отца. Он не желал думать ни о каких взаимных обязательствах. Если сын пользовался имением своего отца, то и отец мог предъявлять к нему свои требования как к сыну. Но он не чувствовал никакого сыновнего долга перед своим щедрым отцом и успокаивал свой мятежный, себялюбивый дух мыслью о том, что ему по праву принадлежит часть отцовского имения. Сын потребовал свою долю, хотя, говоря по правде, он ничего не вправе был требовать и ничего не должен был получить.

Когда же этот эгоист обрел желанную, но совсем незаслуженную долю, он ушел подальше от отца, чтобы никогда больше не вспоминать о нем. Он презирал всякие ограничения и твердо решил развлекаться и наслаждаться, как только мог. Наконец блудный сын истратил на греховные увеселения все, что дал ему отец, но в той стране, где он жил, начался голод, и юноша стал испытывать лишения и нужду. Вот тогда-то он и пожалел об излишествах, о греховных увеселениях и о деньгах, которые он так глупо растранжирил. После блистательной светской греховной жизни он вынужден был заняться унизительным трудом свинопаса.

Когда блудный сын пал так низко, он, наконец, вспомнил о доброте и любви своего отца, ибо почувствовал в нем нужду. Но нищим и одиноким юноша стал по собственной вине. Его личное непослушание и грех привели к разлуке с отцом. Сын подумал о том, в каком достатке и довольстве живут наемники в доме его отца, тогда как он, порвав все связи с отчим домом, погибает от голода. Нужда и лишения смирили его, и сын решил вернуться к отцу своему и попросить у него прощения. Он так обнищал, что у него даже не было приличной одежды; он был жалок и испытывал голод и лишения.

Сын еще находился на некотором расстоянии от дома, но

[102]

отец уже увидел одинокую фигуру путника, и первое, что пришло ему в голову, была мысль: а что если это возвращается мой мятежный сын, который несколько лет назад ушел из дома и предался необузданному греху? В нем пробудились отцовские чувства. Несмотря на то, что налицо были все признаки падения и деградации, отец узнал в сыне свое подобие. Он не стал ждать, пока сын подойдет к нему, но поспешил навстречу ему. Он не упрекал его за греховный образ жизни, навлекший на него столько страданий, но с величайшей нежностью, жалостью и состраданием поспешил предоставить ему доказательства своей любви и прощения.

Хотя сын был предельно истощен, а на лице его отражалась вся прошедшая распутная жизнь, хотя он был одет в нищенские лохмотья, а его босые ноги почернели от пыли и грязи, в душе отца пробудилось нежнейшее сострадание, когда сын в смирении пал к его ногам. Он не отступил назад, сохраняя собственное достоинство, и не был суров и взыскателен к несчастному. Он не стал напоминать сыну о прошлых грехах и несправедливости, чтобы дать ему прочувствовать, как низко он пал. Он поднял его и расцеловал. Он прижал мятежного сына к своей груди и покрыл его почти обнаженное тело богатой одеждой. Он прижал его к своему сердцу с такой теплотой и излучал такое сострадание и нежность, что если даже сын до этого и сомневался в доброте и любви своего отца, теперь все его сомнения развеялись. Хотя сын признал свой грех еще в тот момент, когда решил вернуться в дом отца своего, то теперь, когда отец устроил ему такой прием, он еще глубже осознал свою неблагодарность. Его сердце, уже до этого смирившееся, теперь было вконец сокрушено при мысли о том, что он злоупотребил любовью такого отца.

Раскаявшийся сын дрожал при мысли о том, что отец откажется от него, и был явно не готов к такому сердечному приему. Он знал, что не заслуживает этого, и так исповедал свой грех своевольного ухода из отцовского дома: «Я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим» (Лк. 15:18, 19). Он умолял только о том, чтобы его приняли как раба и наемника. Но отец велел своим слугам оказать сыну особые знаки уважения и одеть его так, как будто он всегда был ему послушен.

Отец сделал возвращение младшего сына поводом для

[103]

особой радости. Старший сын, работавший в поле, не знал о том, что его брат вернулся, но, услышав звуки веселья и ликования, спросил у слуг, что все это значит. Ему объяснили, что его брат, которого считали мертвым, вернулся, и что отец заколол в его честь откормленного теленка, ибо принял блудного сына, словно он ожил из мертвых.

Тогда старший брат рассердился и не пожелал войти в дом и приветствовать своего брата. Его негодование было вызвано тем, что неверный брат, ушедший из дома и обрекший его нести в имении отца двойное бремя, которое они должны были бы разделить пополам, теперь принят отцом с такими почестями. Младший брат жил распутно и нечестиво, транжирил деньги, которые дал ему отец, в конце концов впал в нужду, тогда как старший добросовестно выполнял сыновний долг, живя в доме отца. А теперь этот распутник возвращается к отцу, и тот встречает его с таким уважением и почестями, которых он, верный сын, никогда не удостаивался.

Отец стал умолять старшего сына пойти и принять брата с радостью, потому что он пропадал и нашелся, был мертв во грехе и беззаконии и ожил, к нему вернулось нравственное сознание и он возненавидел свою греховную жизнь. Но старший сын возразил на это: «Вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего; но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка» (Лк. 15:29, 30).

Отец успокоил старшего сына, сказав ему, что он всегда был и остается с ним, и все его имение принадлежит ему, но такое проявление радости вполне оправдано, ибо «брат твой был мертв, и ожил; пропадал и нашелся». Тот факт, что потерянный нашелся и мертвый ожил, перевешивает в глазах отца все остальные соображения и доводы.

Эту притчу Христос сказал для того, чтобы показать, каким образом наш Небесный Отец принимает заблудших и кающихся. Именно по отношению к отцу была проявлена самая большая несправедливость, однако отец, в сострадании души своей исполненный жалости и прощения, встречает блудного

[104]

сына с величайшей радостью, потому что его сын, которого он считал умершим для всякой сыновней привязанности, осознал свой тяжкий грех и вернулся к своему отцу, оценив его любовь и признав его требования. Отец знает, что сын, ведший греховную жизнь, а теперь покаявшийся, нуждается в его сострадании и любви. Этот сын пострадал, осознал свою нужду и пришел к отцу как к единственному, кто может восполнить эту величайшую нужду.

Возвращение блудного сына стало причиной величайшей радости. Жалобы старшего брата объяснимы, но несправедливы, однако именно так зачастую брат поступает с братом. Люди немало делают для того, чтобы дать прочувствовать заблуждающимся их вину и преступление, им непрестанно напоминают об их ошибках. Но заблудшие нуждаются в жалости, в помощи, в сострадании. Они в глубине души сильно страдают, унывают и отчаиваются. И им больше всего на свете необходимо ощутить прощение.

Труд среди церквей

В работе, проделанной для церкви в Батл-Крике весной 1870 года, не было той зависимости от Бога, которой требовало это важное дело. Братья Р. и С. не возлагали своего упования на Бога и не опирались в должной мере на Его силу и благодать.

Когда брат С. считает человека неправым, он часто бывает слишком суров к нему. Он не проявляет того сострадания и участия, которое сам проявил бы к себе при подобных обстоятельствах. Он также подвергает себя опасности неправильно судить и ошибаться, работая с душами человеческими. Работа с людьми — самая важная и деликатная работа, когда-либо порученная смертным; она требует проницательности и ясного суждения. Истинная независимость суждения не имеет ничего общего с поспешностью. Такая независимость ведет к выработке взвешенных, молитвенных, тщательно

[105]

обоснованных выводов, от которых просто так не отказываются и которые не меняют до тех пор, пока не будет представлено достаточно веских доказательств нашей неправоты. Подобная независимость сделает разум человека спокойным и непреклонным среди господствующих многочисленных ошибок и заставит тех, кто занимает ответственные посты, тщательно изучать все свидетельства, не поддаваться влиянию других людей или окружающей среды и не спешить с выводами без вдумчивого, тщательного изучения всех обстоятельств.

Разбирательство дел в Батл-Крике было очень похоже на то, как адвокат допрашивает свидетеля — во всяком случае Дух Божий там явно не присутствовал. Некоторые братья, участвовавшие в данном деле, были активными и ревностными; другие — самоправедными и самодовольными, однако их свидетельству все доверяли, и это повлияло на мнение братьев Р. и С. Из-за какого-то мелкого проступка сестер Т. и У. исключили из церкви. Братьям Р. и С. надо было бы проявить достаточно рассудительности и проницательности, чтобы понять, что доводы против их членства в церкви не имели достаточного веса. Обе они уже давно в вере и соблюдают субботу 18 или 20 лет.

Сестра В., поднявшая вопрос об исключении сестер Т. и У, должна была себе предъявить еще более серьезные обвинения и признать себя еще менее достойной быть членом церкви. Неужели она сама без греха и все ее пути совершенны перед Богом? Всегда ли она проявляет достаточно терпения, самоотречения, кротости, великодушия и выдержанности? Если бы ей не были присущи обычные женские слабости, она могла бы первой бросить камень. Сестры, исключенные из церкви, достойны оставаться в ней; они есть возлюбленные Божьи чада, но с ними поступили неразумно, исключив их без достаточных на то оснований. Есть и другие жены церкви, с которыми обошлись также несправедливо, не прибегнув к небесной мудрости и даже к здравому суждению. Брат С. вот уже на протяжении многих лет демонстрирует свою неспособность правильно анализировать ситуацию и выносить здравые решения, и причиной тому — влияние его жены, которую сатана уже давно использует для своих целей. Если бы этот брат имел по-настоящему независимое суждение, он бы сохранил надлежащее уважение к себе и с подобающим достоинством созидал собственный дом. Когда он попытался вести

[106]

себя так, чтобы его семья стала относиться к нему с уважением, то перегнул палку: был слишком суров и разговаривал грубо и высокомерно. Осознав через какое-то время свою ошибку, он ударился в другую крайность и полностью отказался от независимого мнения.

В этом расположении духа он получал сообщения от своей жены, и, не высказывая собственных суждений, легко поддавался ее интригам. Иногда она притворялась великой страдалицей и рассказывала о лишениях, которые якобы переносила, о пренебрежении со стороны братьев в отсутствии мужа. Ее хитрые уловки и умение уходить от прямого ответа вконец запутали ее мужа и ввели его в заблуждение. Брат С. не принял полностью того света, который Господь в прошлом дал ему относительно его жены, — иначе ей не удалось бы так ловко водить его за нос. Много раз она принуждала мужа выполнять свою волю, потому что его жизнь и сердце не были вполне посвящены Богу. У него вдруг возгорался гнев против братьев, и он угнетал их. Его «я» не было распято. Ему следовало бы искренне все свои помыслы и чувства подчинить Христу. Вера и самоотречение могли бы стать надежными помощниками брата С. Если бы он облекся во всеоружие Божье и решил предоставить свою защиту исключительно Духу Божьему и силе истины, то, несомненно, укрепился бы силой Божьей.

Но брат С. во многом слаб. Если бы Бог потребовал от него разоблачить и осудить ближнего, обличить и исправить брата, сопротивляться своим врагам и уничтожить их — это было бы для него сравнительно легкой и естественной задачей. Но воинствовать со своим «я», смирять желания и чувства своего сердца, исследовать и обуздывать тайные побуждения сердца — это куда более сложная битва. Как безволен он, чтобы оказаться верным в таком сражении! Битва со своим «я» — самая тяжелая из всех битв. Смирить свое «я», подчинить все воле Божьей, отказаться от своих желаний и иметь любовь чистую, мирную, послушную, полную милосердия и

[107]

добрых плодов — как это непросто! Однако преимущество и долг брата С. — одержать на этом фронте полную победу. Душа должна покориться Богу — иначе она не обновится в познании и истинной святости. Святая жизнь и характер Христа — вот пример, достойный подражания. Он безгранично доверял Небесному Отцу, полностью и безраздельно покорился Его воле. Он пришел не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить другим; не для того, чтобы творить Свою волю, но волю Пославшего Его. Он во всем покорялся Тому, Кто праведно судит. Спаситель мира сказал некогда: «Сын ничего не может творить Сам от Себя» (Ин. 5:19).

Он стал бедным и лишил Себя всякой славы. Нередко Он испытывал голод и жажду и изнемогал от трудов, Он даже не имел, где преклонить голову. Когда над Ним сгущались холодные и сырые сумерки, часто земля служила Ему постелью. Однако Он благословлял ненавидевших Его. Какая жизнь! Какой опыт! Можем ли мы, считающие себя последователями Христа, бодро сносить лишения и страдания, как это делал наш Господь — без малейшего ропота? Можем ли мы пить из Его чаши и креститься Его крещением? Если да, то разделим с Ним Его славу в Царствии Небесном. Если нет, то не будем иметь части с Ним.

Брату С. надо приобрести опыт, без которого он своими неловкими действиями будет причинять лишь вред. Он слишком доверяет тому, что другие говорят ему о заблуждающихся; он склонен принимать решения, исходя из сиюминутных впечатлений, и проявляет суровость, когда надо как можно мягче обходиться с людьми. Брат С. забывает о собственной слабости, и ему очень сложно подвергать сомнению свои действия, даже когда он заблуждается. Когда он решает, что какие-то брат или сестра неправы, он склонен поскорее завершить разбирательство и вынести осуждение, хотя, делая это, он вредит собственной душе и подвергает опасности другие души.

Брату С. следует по возможности избегать церковных судилищ и не участвовать в решении сложных вопросов. У него есть ценный дар, необходимый в деле Божьем, но ему надо

[108]

оградить себя от влияния, которое оказывают на него те, кто ему дорог, и из-за которого он теряет способность к здравомыслию и разумному поведению. Этого можно и нужно было избежать. У брата С. слишком мало веры в Бога, он слишком часто думает о своих недугах и укрепляется в неверии из-за того, что концентрируется на отрицательных эмоциях. У Бога достаточно мудрости и силы для тех, кто верует и стремится обрести и мудрость, и силу.

Мне было показано, что в чем-то брат С. силен, а в чем-то слаб, как малое дитя. Своим обращением с заблуждающимся он немало овец изгнал из церкви. Он уверен в своей способности улаживать конфликты и беспорядки, но не рассматривает вопросы в правильном свете. Он действует неосмотрительно, и его крутой нрав приводит к тому, что он немилосердно и без должного сострадания обращается с согрешающими. Дисциплинируя других, всегда можно переусердствовать. «И к одним будьте милостивы, с рассмотрением; а других страхом спасайте, исторгая из огня, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотию» (Иуд. 22, 23).

У требовательности и взыскательности есть сестра-близнец — доброта. Когда требовательность соединяется с добротой, достигается решающее преимущество; но если требовательность отделяется от доброты и нежной любви, можно и самому потерпеть крах, и другим причинить много вреда. В первом случае никого не будут выгонять из церкви, но многих можно будет завоевать добротой и любовью. Брат С. держит наготове словесный евангельский кнут и часто пускает его в дело. Тем самым он не только не побуждает единоверцев к большей ревности и к добрым делам, но, напротив, пробуждает в людях воинственный дух и желание противодействовать его суровости.

Если бы брат С. ходил во свете, он бы не допускал так много серьезных просчетов. «Кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет этого мира, а кто ходит ночью, тот спотыкается, потому что света нет в нем». Путь послушания — это безопасный путь. «Ходящий по правде идет уверенно». Ходите во свете, и «тогда путь ваш будет безопасен, и нога твоя не преткнется». Те, кто не ходит во свете, исповедуют

[109]

болезненную, чахлую религию. Брату С. следует понять, насколько важно ходить во свете, даже если это очень тяжело для его «я». Искренние усилия, продиктованные любовью к душам, — вот что укрепляет сердце и развивает добродетели.

Брат мой, ты по природе независим и полагаешься в основном на себя. Ты слишком переоцениваешь свои способности. Ты молишься Господу, чтобы Он смирил тебя и приготовил к труду на ниве Своей, и когда Он отвечает на твою молитву и проводит тебя через испытания, обязательные для достижения поставленной цели, ты часто даешь место сомнениям и отчаянию и думаешь, что у тебя есть повод для уныния. Когда брат У. предостерегал тебя и удерживал от участия в разбирательстве трудных церковных дел, тебе часто казалось, что он посягает на твою свободу.

Мне были показаны твои труды в штате Айова. Ты потерпел там решительную неудачу, пытаясь трудиться со Христом. Ты приводил в замешательство и рассеивал бедных овец. У тебя была ревность, но не по рассуждению. Ты трудился не с любовью, а с жесткостью и суровостью. Ты был взыскательным и всех подавлял своим авторитетом. Ты не укреплял больных, не лечил хромых и не перевязывал раненых. Своей неоправданной резкостью и неосмотрительностью ты выгнал некоторых овец из загона, и теперь их уже не вернешь, потому что сердца их ожесточились. Слова, вовремя сказанные, — как золотые яблоки в серебряной оправе. Слова, сказанные не вовремя, подобны опустошительному граду.

Ты чувствовал себя очень неуютно, когда брат У. предостерегал и обличал тебя, поскольку тебе мнилось, что он посягает на твою свободу. Тебе казалось, что если бы ты был свободен и действовал самостоятельно, то мог бы выполнить важную и нужную работу. Но влияние твоей жены свело на нет твои усилия. Ты не смог хорошо управлять своим домом и не сумел заповедовать детям твоим ходить после тебя путем Господним. Тебе казалось, что ты понимаешь, как управлять домашними делами, но как ты обманывал себя! Ты часто следовал внутренним порывам, что приводило к затруднениям и

[110]

разочарованиям. Это затуманило твое духовное зрение и духовно ослабило тебя, так что твои труды оказались несовершенными перед Богом.

Труды братьев Р. и С. в N. оказались преждевременны. Ошибки, допущенные этими братьями в прошлом, должны были охладить их пыл и удержать от участия в деле, которое им было не по силам. У них хватало других важных дел, а создать в том месте церковь оказалось весьма непростым делом. Они попали под перекрестный огонь противоположных мнений, и каждое решение надо было принимать крайне осторожно, с молитвой и размышлениями.

Братьев Р. и С. постоянно предостерегали против принятия необдуманных решений, чтобы они не брали на себя слишком большую ответственность. О, насколько лучше было бы для дела Божьего в N., если бы они трудились на новых полях! В N., равно как и в других нечестивых городах, находится престол сатаны, а это чрезвычайно коварный враг. Среди чтущих субботу в N. были суматошные люди, мешавшие делу Божьему. Но есть время говорить и время действовать — золотая возможность, когда наш труд приносит наилучшие результаты.

Если бы вы дали время этому нарыву созреть до конца и не вмешивались бы до поры, то суматошные и непосвященные люди отделились бы сами и не организовалась бы оппозиционная партия. Этого надо всегда по возможности избегать. Пусть лучше церковь какое-то время пострадает от беспорядков и наберется терпения, но не надо спешить с важными решениями, не надо провоцировать воинственный дух и противодействие со стороны некоторых ее членов. Те, кто в самом деле любит истину ради истины, должны вести себя так, чтобы имя Божье прославлялось и все освещались светом истины.

Любящие истину должны ожидать, что недовольные и неорганизованные люди в их среде причинят им много неприятностей. Сатана не будет спокойно смотреть на то, как в N. укрепляется группа защитников истины, противостоящих человеческой философии и заблуждению. Гнев его воспламенится, и он поведет войну против тех, кто соблюдает заповеди Божьи и имеет свидетельство Иисуса Христа. Но это не

[111]

должно лишить верных Богу терпения и мужества. Данные обстоятельства заставят истинно верующего человека всегда быть начеку, бодрствовать и молиться, быть более нежным, любящим и сострадательным к тем, кто так легкомысленно относится к вечным ценностям. Как Христос снисходил и продолжает снисходить к нашим ошибкам, нашей неблагодарности и нашей несовершенной любви, так и нам следует снисходительно относиться к тем, кто проверяет и испытывает наше терпение. Неужели последователи Иисуса, обладавшего таким самоотречением и самоотверженностью, будут непохожи на своего Господа? Христианам надо иметь доброе и великодушное сердце.

Сеятель Евангелия

Притча о сеятеле Евангелия, которую Иисус рассказал Своим слушателям, содержит важный урок, и нам следует этот урок усвоить. Проповедующие истину и разбрасывающие доброе семя получат те же результаты, что и сеятель Евангелия. Все слои населения будут так или иначе затронуты через проповедь конкретной и убедительной истины. Одни уподобятся почве при дороге. Проповедуемые истины трогают сердца этих людей, но они не развивают силу характера, ибо привыкли следовать скорее своим естественным наклонностям, чем чувству долга, и греховные привычки ожесточили их сердца настолько, что они стали похожи на истоптанный, жесткий придорожный грунт. Таковые могут на словах верить истине, но не оценивать по достоинству ее священный, возвышенный характер. Они не порывают дружеские связи с любителями удовольствий, бывают в развращенном обществе и оказываются в таких местах, где их постоянно искушают. Такие люди похожи на поле без ограды. Они навлекают на себя искушения врага и в конце концов теряют всякое уважение к истине, которое родилось в их сердцах, когда в них попало доброе семя.

Другие слушатели подобны каменистой почве. Они охотно воспринимают все новое и необычное. Слово истины они принимают с радостью, пламенно, ревностно и пылко говорят о своей вере и надежде и могут даже обличать тех, кто уже давно в истине, за какой-нибудь промах или недостаток

[112]

энтузиазма. Но когда они проверяются и испытываются в огне искушений и трудностей, когда к ним прикасается обрезывающий нож Божий, с тем чтобы они принесли плод во славу Его, пыл этих людей угасает, их голоса умолкают, и они уже не хвалятся в силе и могуществе истины.

Данная категория людей живет чувствами. У них нет глубины и постоянства в характере. Принципы не укореняются достаточно глубоко, чтобы всегда вызывать определенные действия. На словах они превозносят истину, но не являются ее исполнителями. Семя истины не пустило глубоких корней, сердце не обновлено преобразующим влиянием Духа Божьего. И когда истина требует упорного труда, когда ради истины надо пойти на жертвы, эти люди куда-то исчезают. Когда наступают лишения и гонения за истину, они отпадают, потому что не имеют глубоких корней. Простая, ясная и конкретная истина рассекает сердце и обнажает неприглядные черты характера. Люди, похожие на каменистую почву, не выдерживают подобного испытания, но часто закрывают глаза на собственные несовершенства. Хотя совесть подсказывает им, что слова Божьих вестников, столь явно открывающих изъяны их христианского характера, есть истина, они тем не менее не прислушиваются к их голосу. Слово Божье оскорбляет этих людей, и они скорее готовы отказаться от истины, чем позволить ей освятить свой характер. Они льстят себе, что могут попасть на небо, идя более легким путем.

Но в притче показана еще одна категория людей. Они слушают слово, убеждаются в истине и принимают ее, не сознавая греховности своего сердца, в котором любовь к миру занимает весьма важное место. В бизнесе они всегда стремятся за счет других отхватить самый лакомый кусок. Они увиливают от прямого ответа и с помощью обмана и мошенничества наживают состояние, которое всегда будет для них терном, ибо деньги перевесят все их лучшие намерения и помыслы. Доброе семя, посеянное в их сердцах, заглушается. Часто люди эти настолько обременены заботами и тревогами, они так опасаются упустить прибыль или потерять уже нажитое, что земные дела выходят у них на первый план. Они не питают доброе семя. Они не посещают собраний, на которых их сердца могут укрепиться

[113]

духовными истинами, потому что боятся потерять какую-то часть своего состояния. Обманчивость богатства заставляет их льстить себе мыслью, что их долг — сначала работать и приобретать как можно больше, а уже затем помогать делу Божьему. Однако чем больше они накапливают земных сокровищ, тем менее их сердца склонны расставаться с ними, и в конце концов эти люди полностью отворачиваются от истины, которую когда-то любили. Доброе семя заглушается сорняками ненужных земных забот и тревог, любви к мирским удовольствиям и почестям, которые дает богатство.

Пшеница и плевелы

В другой притче, рассказанной Иисусом Своим ученикам, Он уподобил Царство Небесное полю, на котором человек посеял доброе семя. Но пока человек спал, враг на этом же поле посеял плевелы. Хозяину дома был задан вопрос: «Не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человек сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы; оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их; а пшеницу уберите в житницу мою» (Мф. 13:27—30). Если бы все сохраняли бдительность и верность, не спали и не проявляли халатности, у врага не появилось бы столь благоприятной возможности посеять плевелы между пшеницей. Сатана никогда не спит, он бодрствует и использует любую возможность, чтобы отправить своих агентов сеять заблуждение, которое находит добрую почву во многих неосвященных сердцах.

Люди, искренне верующие в истину, опечаливаются, их испытания и скорби резко возрастают из-за того, что в их среду проникают люди, досаждающие им и ослабляющие их дух. Но Господь хотел преподать Своим рабам урок относительно того, какими осторожными им надо быть во всех своих

[114]

поступках. «Оставьте расти вместе то и другое». Не выдергивайте преждевременно сорняки, чтобы вместе с ними случайно не вырвать драгоценные ростки. И служителям, и членам церкви надо быть очень осторожными, чтобы не проявить безрассудной ревности. Есть опасность прилагать слишком энергичные усилия для преодоления трудностей, возникающих в церкви. Многие проблемы зачастую решаются сами собой, если подождать какое-то время. Неразумно хвататься за решение еще не назревших вопросов. Нам придется проявить величайшую осторожность, терпение и самообладание, чтобы вынести все это и не пытаться улаживать конфликты по собственному усмотрению и человеческой мудрости.

Работа, проделанная в N., была несвоевременной и привела к преждевременному разделению в этой маленькой церкви. Если бы рабы Божьи хорошо усвоили урок, содержащийся в притче нашего Спасителя о плевелах и пшенице, они бы повременили с указанной работой. Прежде чем предпринимать шаги, которые могут дать малейший повод даже самым недостойным жаловаться на то, что их отлучили от церкви, вопрос надо рассмотреть самым тщательным образом и с искренней молитвой. В N. были совершены действия, приведшие к возникновению оппозиции. Некоторые братья были слушателями, подобными почве при дороге, другие имели каменные сердца, третьи относились к той категории людей, которые приняли истину, но в сердце их выросли тернии и заглушили доброе семя. У этих людей никогда не разовьется совершенный христианский характер. Но там же находились братья, которых можно было укрепить и вырастить; они могли бы со временем утвердиться в истине. Однако позиция, занятая братьями Р. и С., привела к преждевременному кризису, а затем, пытаясь преодолеть раскол, эти братья не проявили должной мудрости и трезвого суждения.

Если люди также заслуживают отлучения от церкви, как сатана заслуживал изгнания с неба, обязательно найдутся сочувствующие им. Всегда есть неустойчивые, которые скорее попадают под влияние других людей, чем под влияние Духа Божьего и здравых принципов. Будучи неосвященными людьми, они всегда готовы встать на сторону неправды и проявлять сострадание и сочувствие к тем, кто меньше всего этого заслуживает. Такие сочувствующие оказывают сильное влияние на окружающих. Они все видят в искаженном свете,

[115]

причиняют людям большой вред и многих приводят к погибели. Сатана привлек к своему восстанию третью часть ангелов. Они отвернулись от Отца и Его Сына и присоединились к подстрекателю мятежа. Учитывая эти факты, мы обязаны действовать с величайшей осторожностью. Что еще, кроме неприятностей и переживаний, можно ожидать, когда имеешь дело с людьми, наделенными необычным складом ума? Мы должны спокойно на все реагировать и по возможности избегать необходимости выдергивать плевелы, чтобы вместе с ними не выдернуть также и пшеницу.

«В мире будете иметь скорбь, — говорит Христос, — но во Мне будете иметь мир». Испытания, которым подвергаются христиане, оказываясь в скорбях, напастях, поношении, — это средство, назначенное Богом, дабы отделять плевелы от пшеницы. Мы обязаны победить свою гордость, себялюбие, злые страсти, поэтому Бог посылает нам страдания, чтобы проверить, испытать нас и указать, какое зло существует в нашем характере. Мы должны побеждать Божьей силой и благодатью, чтобы становиться причастниками Его естества, удаляясь от господствующего в мире растления похотью. «Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4:17, 18). Скорбь, крест, искушения, напасти и наши разнообразные испытания — это Божьи соработники, которые очищают, освящают и готовят нас к небесной житнице.

Вред, причиненный делу истины преждевременными действиями, никогда нельзя полностью исправить. Дело Божье в N. не будет продвигаться так, как могло бы продвигаться, и оно не предстанет уже в таком привлекательном свете перед людьми, как это было до совершения упомянутой работы. Многие среди нас не оказывают почти никакого влияния в пользу истины; жизнь этих людей кажется бессмысленной.

Но если позволить им возмутиться и стать задиристыми — они будут ревностно трудиться для дьявола. Такая работа больше соответствует наклонностям нашего греховного естества. Существует огромная потребность в самоисследовании и

[116]

тайной молитве. Бог обещал мудрость всем просящим. К миссионерскому труду часто приступают люди, совершенно неготовые к нему. Они поддерживают внешний пыл, но пренебрегают тайной молитвой. Когда подобное происходит, делу наносится большой урон, поскольку эти работники пытаются господствовать над совестью других людей и навязывать им свои правила. Самообладание крайне необходимо всем нам, потому что поспешные слова воспламеняют ссору. Брату С. угрожает дух беспощадной критики, а это никак не подобает служителям праведности.

Брат С., тебе предстоит многому научиться; ты склонен обвинять в своих неудачах и разочарованиях брата У., но если ты внимательно исследуешь мотивы своего поведения, то поймешь, что есть другие причины, вызывающие у тебя разочарование. Следуя побуждениям невозрожденного сердца, ты попадаешь в рабство. Суровые и способные причинить боль черты твоего характера сводят на нет твое влияние. Мой брат, тебе предстоит проделать такую работу над собой, которую никто другой за тебя сделать не сможет. Каждый за себя даст отчет Богу. Он дал нам Свой закон как зеркало, в которое мы можем смотреться и выявлять недостатки собственного характера. Мы должны смотреть в это зеркало не для того, чтобы увидеть недочеты своего ближнего или проверять, соответствует ли он мерилу, но чтобы заметить собственные изъяны и искоренить их. Знание — это не все, что нам нужно; мы обязаны жить по тому свету, который нам открыт. Нам надо выбирать не то, что удобно нам; мы не вправе повиноваться только тому, что для нас приемлемо, и отвергать все то, что нам неудобно. Послушание лучше жертвы.

[117]