Глава IV. Сочувствие к заблуждающимся

Дорогой брат А., я встала сегодня пораньше, чтобы написать тебе письмо. Недавно мне был дан дополнительный свет, за который я несу ответственность. Дважды за время моего пребывания в этом штате Господь открывался мне. Когда я молилась Ему поздно вечером, мне было показано в видении многое, касающееся дела Божьего. Мне было представлено положение дел в церкви, в колледже, в санатории, в издательствах, расположенных в Батл-Крике, а также дело Божье в Европе и Англии, в Орегоне и Техасе и на других новых полях. Очень важно, чтобы работа на новых полях начиналась правильно и несла на себе Божественную печать. На этих новых полях многим людям угрожает опасность принимать истину или соглашаться с ней, не испытав при этом истинного обращения в сердце. Когда вера новообращенных будет испытана бурей и ураганом, то окажется, что их дом построен не на камне, а на зыбучих песках. Служитель обязан иметь практическое благочестие и развивать его в своей повседневной жизни и характере. Его проповеди не должны быть исключительно теоретическими.

Мне были показаны некоторые вещи, никак не благоприятствующие процветанию дела истины в Техасе. Братья Б. и их семьи до сих пор ни в одном месте не становились благословением или опорой для дела Божьего. Ранее мне было показано, что влияние этих семей отнюдь не было живительным благоуханием на жизнь. Они не могут созидать дело Божье, потому что не способны оказывать здоровое влияние в пользу Бога и истины. Если бы ты имел ум Христов, то был бы достаточно проницательным, тем более что тебя добросовестно предупредили те, кому тебе следовало бы доверять. Приятные слова и гладкие речи обманули тебя. Эти братья, конечно же, отличаются друг от друга, но у всех у них испорченный характер. Если они будут все время бодрствовать, ревностно и с верой молиться Богу, то, может быть, им удастся удерживать свое «я» на привязи. Через Иисуса Христа они смогут преобразовать свой характер и подготовиться в

[322]

нравственном отношении к встрече с Господом, когда Он явится. Но Бог не возложит на них никакой серьезной ответственности, дабы не подвергать души опасности. Эти мужи не готовы вести за собой стадо Божье. В то время как их речи должны быть немногословны, хорошо скомпонованы, скромны и непритязательны, природные черты их характеров ощущаются во всем, что они говорят и делают, и на Божье дело ложится пятно.

У вас с братом К. нет истинной проницательности. Вы слишком верите в способности этих людей. Корабль может быть почти в идеальном состоянии, но если хотя бы в одном месте древесина подточена червями, жизнь всех пассажиров на борту подвергается опасности. Звенья цепи могут быть на вид исправными, но одно-единственное слабое звено делает ее непригодной. Люди, обладающие превосходными качествами и замечательными способностями, могут иметь несколько нехороших черт характера, и именно они делают их совершенно непригодными для выполнения ответственной и священной работы для Бога. Но у братьев Б. и их семей почти полностью отсутствуют все черты христианского характера. Их пример не достоин подражания.

Тебе нужно немало потрудиться над собой, брат мой, прежде чем твои труды смогут стать тем, чем они должны быть. Твой разум омрачен. Если ты будешь симпатизировать и объединяться с людьми, в характере которых преобладают низменные черты, то это не возвысит и не облагородит, а скорее испортит и развратит тебя. Ты уже не сможешь приносить большой пользы и разорвешь близкие взаимоотношения с Богом. Ты человек настроения и не относишься достаточно серьезно к домашним обязанностям и к обязанностям дела Божьего. И если ты не будешь постоянно испытывать очищающее влияние Духа Божьего, твое поведение и манеры могут стать грубыми. Чтобы правильно представлять характер Христа, ты обязан насыщаться Духом и развивать более тесные взаимоотношения с Богом для совершения той великой работы, в которой ты участвуешь. Твои помыслы должны быть возвышенными, сердце освященным, ибо только в этом случае ты сможешь стать соработником Иисуса Христа. «Очистите себя, носящие сосуды Господни» (Ис. 52:11).

Дело Божье в Техасе находилось бы сегодня на более высоком уровне, если бы братья Б. не участвовали в нем. Я

[323]

могла бы дать более конкретное и подробное объяснение моим словам, но, пожалуй, на этот раз воздержусь. Достаточно упомянуть хотя бы то, что эти люди неправы перед Богом. Считая себя вполне состоятельными и компетентными почти для любой работы, они не предпринимают усилий для исправления нежелательных унаследованных черт характера, которые можно изжить, если как следует поработать над собой и повысить уровень своей общей культуры. Они слегка усовершенствовались в этом отношении, но если взвесить их на весах, они по-прежнему будут найдены весьма легкими.

Слово Божье изобилует общими принципами формирования правильных жизненных привычек, и свидетельства, общие и личные, были рассчитаны на то, чтобы в первую очередь обратить внимание братьев Б. на библейские принципы. Однако все это не произвело достаточно сильного впечатления на их умы и сердца и не помогло им осознать необходимость проведения решительной реформы. Если бы у них были правильные представления о себе и если бы они сравнивали себя с совершенным Эталоном, то развили бы в себе такую веру, которая действует любовью и очищает душу. Эти братья, в особенности А. Б., по природе своей самонадеянны, своевольны и властны. Они не почитают других высшими себя. Они завидуют и ревнуют любого члена церкви, которого, как им кажется, уважают больше, чем их. Они претендуют на добропорядочность и добросовестность, но в своих взаимоотношениях с собратьями оцеживают комара, а верблюда поглощают, так как боятся, что собратья будут считаться лучше них. Они хватаются за мелочи и обсуждают малозначительные детали, по-своему истолковывая все слова и поступки. Это особенно свойственно двум из братьев Б.

Эти мужи, в особенности А.Б., умеют говорить легко и непринужденно. Их гладкая и приятная манера речи производит впечатление такой честности и неподдельной заинтересованности в деле Божьем, что способна обманывать и пускать пыль в глаза слушающим их. На сердце у меня больно и грустно, когда я пишу об этом, потому что мне хорошо известно влияние данной семьи на тех, с кем они общаются. Я не собиралась снова говорить об этих личностях, но поскольку означенные вопросы были торжественно открыты мне, я

[324]

вынуждена написать об этом еще раз. Если служители слова, утверждающие, что имеют связь с Богом, не могут распознать влияние таких людей, значит, они не готовы к тому, чтобы быть учителями истины Божьей. Если бы эти люди оставались на своем месте и не пытались кого-либо учить или кем-то руководить, я промолчала бы, но когда я вижу, что дело Божье может пострадать, то не могу молчать.

Указанных братьев не следует поощрять к тому, чтобы все они жили в одном месте и составляли ядро одной церкви. Им не хватает естественной привязанности друг к другу, они не проявляют сочувствия, любви и утонченных чувств, но завидуют, ревнуют, бранятся и враждуют между собой. У них нет нежной и чуткой совести. Любовь, мягкость и кротость Христа никак не могут вписаться в их духовную жизнь. Да запретит Господь, чтобы такие качества невозрожденного характера проявлялись в церкви! Если эти люди не обратятся, они не смогут увидеть Царства Небесного. Им более присуще критиковать, подмечать чужие недостатки и пороки, чем омывать одежды своего характера от скверн греха и убелять их в крови Агнца.

Но теперь я дошла до самой болезненной части истории, касающейся брата Д. Господь провел передо мной расследование, в котором вы с братом К. приняли самое непосредственное участие. Вы оба сильно огорчили Бога. Я видела и слышала то, что причинило мне боль и сожаление. Столь неразумное, безбожное поведение, которое было проявлено в ходе этого расследования, можно было ожидать от братьев Б., но, к моему величайшему удивлению и горю, такие люди, как ты и брат К.,, приняли самое активное участие в этом позорном, одностороннем разбирательстве.

Я бы сказала брату К., который взял на себя роль судьи, чтобы допрашивать людей и выставлять на самый яркий свет все детали: ни за какие блага этого мира я бы не согласилась взвалить на себя подобную работу. Ты просто-напросто был обманут и введен в заблуждение странным духом, у которого не было даже намека на снисхождение и ни грамма уважения к личности. Зависть, ревность, злые

[325]

подозрения и сомнительные споры устроили по этому случаю настоящий карнавал.

Возможно, тебе покажется, что я излишне сурова, но не более сурова, чем того заслуживает это дело. Неужели вы полагаете, осуждая невиновного, что Бог такой же, как и вы? Положение, в котором оказался брат Д., — прямое следствие вашей позиции по этому вопросу. Если бы вы высказали ему сочувствие и были справедливы к нему, он сегодня мог бы оказывать доброе влияние в поддержку истины, на которое способен кроткий и молчаливый дух. Брат Д. не умел так складно говорить, а вот приятные слова и гладкие речи А. Б., произнесенные с очевидным хладнокровием и откровенностью, возымели свое действие. К бедному, слепому человеку следовало отнестись с нежностью и жалостью, но вместо этого его выставили в самом неприглядном свете. Бог видел содеянное и будет считать виновными участников этого несправедливого судилища. Брат А., когда ты предстанешь перед Богом, тебе не будет так смешно, как тогда, когда ты учинил суд над своим слепым братом. Ты должен извлечь урок из этого опыта, а именно: закрывать свои уши и не выслушивать наветов на тех, кого тебе следует поддерживать, жалеть и укреплять, как это угодно Богу.

Вы с братом К. не разглядели изъянов в характере братьев Б. и не увидели добрых черт в характере брата Д. А ведь он своим влиянием, освященным Духом Божьим, мог бы в десять раз больше, чем братья Б., помочь делу Божьему. Ты причинил много вреда брату Д., и я советую тебе чистосердечно покаяться в этой неправде. Во имя Господа я умоляю тебя освободиться от человеческого влияния и закрыть уши, чтобы не слышать клеветнических наветов. Пусть ни один человек не говорит твоими устами, но позволь Богу, а не людям, недостойно ведущим себя дома и в обществе, возлагать на тебя бремя за Его дело.

Брат К. нуждается в смягчающем и облагораживающем влиянии на сердце Духа Божьего. Ему нужно проявлять этот дух у себя дома. «Любовь у вас да будет без притворства». Он не вправе творить у себя дома произвол, быть тираном и деспотом, и ему необходимо избавиться от всякой злобы и

[326]

критики. Тот же самый властный, придирчивый дух проявляется и в церкви. Если он смягчится, то установит самые добрые отношения с людьми, но если он еще сильнее ожесточится, то и вести себя будет соответственно. Он не проявляет самообладания и не дисциплинирует себя. Там, где у брата Д. один недостаток, у его судей, осудивших его, их, как минимум, десять.

Брат А., почему ты не встал решительно на сторону угнетенного? Почему ты не стал искать компромисс в этом деле? Почему ты не возвысил голос, как это сделал твой Спаситель, и не сказал: «Кто из вас без греха, первым брось в него камень» (см. Ин. 8:7). Ты совершил ужасную ошибку, и она может привести к потере не только этой одной души, даже не смотря на то, что ты сделал это зло по неведению. Если бы ты сказал хотя бы одно нежное, сострадательное слово брату Д., оно было бы зачтено в твой актив на небе. Но ты точно так же не понимал последствия содеянной работы, как осудившие Христа не понимали, что творят. Ты осудил Самого Спасителя в лице Его святого. «Так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне». Лицемерие всегда наталкивалось на самое суровое обличение Иисуса, и в то же время Он охотно принимал, прощал и утешал самых низко павших грешников, приходивших к Нему с искренним покаянием.

Неужели ты решил, что брату Д. можно внушать, будто зло — это добро, а добро — это зло, только лишь потому, что так хотелось его собратьям? Он нервничал и имел болезненный вид. Все казалось ему темным и неясным. Он уже не мог доверять тебе и брату К., а к кому еще он мог обратиться за помощью? Его осудили сначала за одно, потом за другое, в результате чего он пришел в замешательство, отчаяние и совершенно растерялся. Те, кто довели его до такого состояния, совершили более тяжкий грех.

Куда делось элементарное человеческое сострадание? Даже мирские люди, как правило, не ведут себя так безжалостно, так немилосердно и холодно. Они бы проявили больше сострадания к этому человеку, принимая во внимание его физическую немощь, и посчитали бы его достойным самого нежного участия и человеческой любви. Но вы взялись быть судьями

[327]

слепого человека, своего брата во Христе.

Несколько раз по ходу разбирательства, когда вы травили своего брата, как кролика на охоте, ты разражался громким хохотом. Рядом сидел брат К., добрый и мягкий от природы человек, который неоднократно порицал жестокость братьев, убивавших дичь на охоте ради своего пропитания. Теперь перед ним стоял бедный слепой человек; он настолько же лучше и ценнее тех птиц, которых убивают на охоте, насколько человек, созданный по образу Божьему, выше безгласных тварей Божьих. Если бы вы в вашем собрании услышали голос Того, Который говорил так, как никогда не говорил ни один человек, то Его приговор был бы таков: «Оцеживают комара, а верблюда поглощают».

Тот, кто так нежно заботился о птицах и жалел их, мог бы проявить похвальное и уместное сострадание и любовь к Христу в лице Его удрученного святого. Но вы оказались слепцами. Брат Б. говорил складно и убедительно. Брат Д. был никудышным оратором. Он не мог облечь свои мысли в красивые слова, которые произвели бы впечатление на собравшихся, и он был несказанно удивлен тем, что ему удалось извлечь максимум возможного из этой ситуации. Его немилосердные, придирчивые собратья стали его судьями и попытались поставить его, слепого человека, в неловкое положение. Бог видел это и наблюдал за всеми событиями того дня. Эти люди, мастера напускать туман и загонять человека в угол, торжествовали победу, тогда как слепой брат, оболганный и поруганный, чувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Его доверие к тем, кого он считал представителями Христа, сильно поколебалось. Нравственный шок, который он испытал, чуть было не убил его духовно и физически. Все участники этого фарса должны почувствовать сильные угрызения совести и глубоко покаяться перед Богом.

Брат допустил ошибку, сильно упав духом под гнетом поношения и незаслуженной критики, которую следовало бы обрушить на другие головы. Он любил дело Божье всей своей душой. Бог проявил Свою заботу о слепом, даровав ему материальное благополучие, но его завистливые собратья и это

[328]

обратили против него. Бог вложил в сердца неверующих добрые и нежные чувства к нему, потому что он незрячий. Брат Д. проявил себя христианским джентльменом и примирился даже со своими врагами в мире. Бог был для него нежным и заботливым отцом и выравнивал его путь. Ему следовало оставаться верным своему знанию истины и целеустремленно служить Богу, не обращая внимания на критику, зависть и ложные обвинения. Именно твоя позиция, брат А., окончательно добила брата Д. Но ему не следовало отпускать руку Божью даже несмотря на то, что служители и народ отнеслись к нему несправедливо. Ему нужно было твердо встать на вечную Скалу, занять принципиальную позицию и любой ценой отстаивать свою веру и истину. О, как необходимо брату Д. крепче взяться за Руку, сильную, чтобы спасать!

Все ценное и великое в этой жизни является плодом связи с небом и с вечной бессмертной жизнью. Божья вечная рука объемлет душу, которая обращается к Господу за помощью, какой бы немощной эта душа ни была. Драгоценности холмов и гор погибнут, но душа, живущая для Бога, которую не может поколебать незаслуженная критика или испортить незаслуженные аплодисменты, пребудет вовеки с Ним. Град Божий откроет свои золотые ворота тому, кто научился, живя на земле, опираться на мудрость и руководство Бога и находить у Него утешение и надежду среди потерь и страдания. Ангелы приветствуют его на небе своим пением, и дерево жизни будет давать ему свои плоды.

Брат Д. потерпел поражение там, где должен был одержать победу. Но милующее Божье око наблюдает за ним. Хотя человек может и не проявить сострадания к ближнему. Бог по-прежнему любит и жалеет несправедливо обиженного и протягивает ему Свою руку помощи. Если только брат Д. будет кроток и смирен сердцем, Господь поможет ему поднять голову и утвердит его ноги на Скале веков. «Горы сдвинутся, и холмы поколеблются, — а милость Моя не отступит от тебя, и завет мира Моего не поколеблется, говорит милующий тебя Господь» (Ис. 54:10).

Каким бы тяжелым ни было испытание, ни один из нас не будет оправдан, если в этот момент отпускает руку Бога. Он — Источник нашей силы и твердыня наша в любом испытании. Когда мы воззовем к Нему о помощи, Он прострет

[329]

Свою руку, сильную, чтобы спасать. Брату Д. следовало бы понять, что коль скоро Бог — его Отец, он может радоваться и веселиться, даже если все земные друзья оставят его. Я умоляю брата Д. не обкрадывать Бога своим служением только лишь потому» что немощные люди несправедливо осудили его, но, не откладывая в долгий ящик, посвятить себя Богу и служить Ему всеми силами своего естества. Бог любит его, и он любит Бога, и его дела должны соответствовать его вере, как бы люди ни вели себя по отношению к нему. Его враги могут указывать на его нынешнее положение как на доказательство того, что они были правы, осудив его. Брат Д. повел себя поспешно и необдуманно. Душа его больно ранена, и ему кажется, что эта рана настолько глубока, что никогда не сможет затянуться. Те, кто так безжалостно преследовал и травил его, далеко не безупречны. Если бы Бог отнесся к их кривым путям и несовершенным характерам так же, как они отнеслись к брату Д., их бы уже давно не было в живых. Но милосердный и со страдательным Бог долготерпит и не поступает с ними по их грехам.

Бог был верен по отношению к брату Д., и ему следует откликнуться на Божью милость, несмотря на то, что люди проявили к нему так мало сострадания и даже элементарной гуманности. У брата Д. есть преимущество укрыться во Христе от злых языков и почувствовать, что для него в любой момент доступны неисчерпаемые источники благодарности, довольства и мира. Даже имея неограниченные земные сокровища, он все равно не был бы таким богатым, каким может стать сейчас, если воспользуется своим преимуществом встать на сторону правды и полностью утолить свою жажду из источников спасения.

Что еще Бог не сделал для брата Д., если Он отдал Своего Сына умереть за него? И как с Ним Господь не дарует ему и всего остального? Почему брат Д. должен быть неверен по отношению к Богу, если человек был неверен по отношению к нему? Насколько сильнее смерти любовь, которая привязывает сердце матери к ее страждущему чаду! Однако Бог заявляет, что даже мать может забыть дитя свое, но Он никогда не забудет нас. Нет, Он никогда не забудет ни одной души, уповающей на Него. Бог проявляет самое нежное беспокойство о

[330]

Своих детях, и перед лицом Его пишется памятная книга, чтобы Он никогда не забыл ни одного из Своих детей, о которых Он заботится.

Все земные связи гибнут,

Друг на друга восстает,

Матери детей бросают,

Небо и земля прейдут.

Неизменно лишь одно:

Божия к тебе любовь.

Если бы церковь приняла труды брата и сестры Д., они могли бы оказать ей ценную помощь и поднять ее на новый уровень взаимопонимания и доверия. Но зависть, ревность и злые подозрения изгнали их из церкви. Для них было бы лучше как можно раньше выйти из того зала, где над ними устроили судилище.

Салем, штат Орегон, 8 июля 1878 года