37. Совет Президенту Генеральной Конференции.

Неразумное решение сложного дела029 . Дорогой брат, я получила твое последнее письмо и не могу ответить на вопросы относительно Т. и брата В. иначе, чем ответила раньше. Я склоняюсь к тому же мнению, которое высказала в письме Джону В. Я считаю свой совет правильным, и если бы мои добрые братья поступили согласно этому совету, — чтобы он поехал трудиться в Англию, — я думаю, они сделали бы угодное Господу. По моему мнению, ситуация сейчас сложилась не наилучшим образом для него. Ему доверено ответственное дело, и это будет содействовать его возвышению. И, возможно, сейчас он не настолько готов идти трудиться на каком-нибудь удаленном поле, как это было несколько месяцев назад.

Я не изменила своего мнения относительно его дела. Не думаю, что в этом деле поступили мудро, учитывая состояние его души. Он хотел проявить себя, работая на собственном обеспечении, без издержек для конференции, и он должен был получить этот шанс.

Ободряющий сон Эллен Уайт. Я не думаю, что ваше решение относительно брата X. самое мудрое. Считаю, что он должен получить еще один шанс в своей жизни. Если человек готов и желает приехать в Европу, работая на собственном обеспечении, возможно, это было бы мудро. Он никогда не сможет восстановиться при теперешних его обстоятельствах. Много месяцев назад я имела сон, в котором видела его возрожденным, с пребывающим на нем благословением Божьим. Однако он не достиг этого состояния из-за тебя или брата Хаскелла, и поскольку вы оба проявили к нему такое отношение, он вынужден был навсегда остаться во тьме, и его свет погас во мраке.

Этот сон побудил У. К. Уайта написать письмо брату X., спрашивая относительно его приезда в Европу. Год назад ваша конференция голосованием одобрила этот приезд, но допустила ошибку, послав его в Оукленд вместо Европы. Он должен был приехать сюда сразу.

Решение относительно советов. Мы не будем больше ни на чем настаивать в его деле, но сделаем все возможное со своей стороны, чтобы спасти его душу от смерти и покрыть множество грехов. Временами я испытываю большое недоумение и прихожу к выводу: когда мне представляют вопрос о заблуждении и тяжком грехе, не надо ничего говорить моим братьям-служителям, если они сами не знают дела; лучше просто искренне трудиться ради заблудшего, вдохновлять его надеяться на Божью милость, крепко держаться за заслуги распятого и воскресшего Спасителя, взирая на Агнца Божьего в смирении и покаянии, и жить Его силой. «Тогда придите, и рассудим… Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю» (Исайи 1:18).

Не смешивание элементов характеров [братьев, решающих сложные вопросы] приводят в прекрасную гармонию справедливость, милосердие и любовь Божий. Слишком много разговоров, слишком много громких слов и сильных чувств, к которым Господь не имеет никакого отношения, и эти сильные чувства оказывают влияние на наших добрых братьев.

Сочувствие и сострадание наряду с прямотой и честностью. Я вынуждена действовать прямо и обличать грех; но, кроме того, я испытываю глубокое желание, дарованное в сердце Духом Христа, трудиться для заблудших с верою, нежным сочувствием и состраданием. Я не оставлю их одних и не покину их, чтобы они стали мишенью сатанинских искушений. Я не стану исполнять роль противника душ, о которой свидетельствуют Иисус и Ангел [см. Зах. 3-я глава]. Ведь цена душ — это кровь моего Искупителя.

Когда люди, сами подверженные искушению, заблуждающиеся смертные, чувствуют себя вправе высказываться относительно дела смирившегося в прах человека и осмеливаются решать, исходя из собственных соображений или соображений своих братьев, сколько переживаний должен проявить заблудший, чтобы быть прощенным, они берут на себя то, чего Бог на них не возлагал. Я знаю тех, кто впал в великий грех, но мы трудились с ними и ради них, и Бог впоследствии принял их труды. В свое время, когда они умоляли меня позволить им уйти и не отягощать себя ими, я сказала: «Я не оставлю вас, вы должны собрать всю силу, чтобы победить». Сейчас эти мужи активно участвуют в служении..

Никакого попустительства греху, а приобретение грешников. Мой разум весьма озадачен этими вещами, ибо я не могу совместить их с применяемым подходом. Я боюсь проявить попустительство греху, боюсь оставить грешника, не приложив усилий к его возрождению. Я считаю: если бы наши сердца больше наполнились Духом Христа, мы имели бы Его нежную любовь и были бы способны работать с духовной силой для возрождения заблудших, а не оставлять их на произвол сатаны.

Нужда в религии доброго сердца. Мы нуждаемся в религии доброго сердца, чтобы не только обличать, запрещать, увещевать со всяким долготерпением и назиданием, но и брать заблудших на наши руки веры и нести их к кресту Христову. Мы должны привести их к общению с прощающим грехи Спасителем.

Я не могу выразить испытываемую мною боль, когда вижу так мало умения и способностей спасать души, уловленные сатаной. Я вижу такое холодное фарисейство и удерживание на расстоянии вытянутой руки тех, кто был обольщен противником душ. И тогда я думаю: «А если бы Иисус так относился к нам? Неужели такой дух должен распространяться среди нас? Если это так, мои братья должны извинить меня, но я не могу трудиться вместе с ними. Я не буду участником такой работы».

Сердца платяные, а не железные. Я вспоминаю пастыря, вышедшего на поиски потерянной овцы, вспоминаю блудного сына. Я хочу, чтобы эти притчи оказывали влияние на мои сердце и разум. Я думаю об Иисусе: какую любовь и нежность Он проявил по отношению к заблудшему, падшему человеку. А затем я думаю о суровом суде, который этот же человек выносит своему брату, не устоявшему перед лицом искушения, и мое сердце наполняется печалью. Я вижу железо в сердце, и думаю, что мы должны молиться о сердцах плотяных…

Я бы желала, чтобы мы имели намного больше Духа Христова и намного меньше эгоизма и человеческих мнений. Если мы ошибаемся, пусть лучше ошибемся в сторону милосердия, чем в сторону осуждения и жесткости. (П16, 1887).