Часть 1. Искупление достигнутое

1. Необходимость искупления

Достижение искупления относится к тому, что обычно называют искуплением вины. Ни один подход к искуплению нельзя считать верно ориентированным, если он исходит не от свободной и полновластной любви Бога. Именно такой взгляд получаем мы из наиболее известного текста Библии: “Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, чтобы каждый верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную.” (Иоанна. 3:16). В этом вершина божественного откровения и, следовательно, человеческой мысли. Далее мы неспособны и не решимся идти.

Но это не исключает более подробной характеристики этой Божьей любви. Писание сообщает нам, что Божья любовь, из которой проистекает искупление, любовь выдающаяся. Никто не гордился этой любовью более, чем Апостол Павел. “Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда еще мы были грешниками.”(Рим. 5.8) ”Что же мы скажем на это? Если Бог за нас, кто против нас? Тот, Кто Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как вместе с ним не дарует нам и всего?” (Рим. 8:31-32) Но тот же Апостол очерчивает для нас вечный план Бога, который дает основания для такого возражения и определяет сферу значимости и действенности этих утверждений. Он пишет: “…потому что кого Он предопределил быть подобными образу Сына Своего, чтобы быть Ему первородным между многими братьями,” (Рим. 8:29). В другом отрывке он высказывается еще более определенно: “как и избрал Он нас в Нем прежде основания мира, чтобы быть нам пред Ним святыми и непорочными, в любви предопределив нас к усыновлению Ему через Иисуса Христа, по благоволению воли Своей” (Еф. 1:4, 5). Божья любовь, из которой проистекает искупление, любовь не бездеятельная; это любовь, которая избирает и предопределяет. Богу угодно направить Свою любовь на бесчисленное множество людей, и окончательной цели этой любви достигает искупление.

Подчеркнем понятие любви всевластной. Истинно Бог есть любовь. Его любовь — не случайность; не что-то, чем Бог по Своему усмотрению способен быть, а способен и не быть. Он есть любовь, и это неизбежно, неотъемлемо, вечно. Так же как Бог есть дух, так же как Он есть свет, Он есть любовь. Однако в самой сути избирающей любви заложено признание того, что такой любви, которой Бог является вечно и неизбежно, не свойственно направлять любовь, которая производит искупление и усыновление, на неугодные объекты, достойные ада. По Своему благоволению, всевластному и свободному, исходящему из глубины Его благости, Он избрал народ, чтобы им быть наследниками Божьими и сонаследниками с Христом. Причина этого — лишь в Нем Самом и происходит от Его личных установлений, таких как “Я есмь Сущий.” Искупление не завоевывает и не вынуждает любви Бога. Любовь Бога прибегает к искуплению как средству достижения опрелеленного предустановления любви.[1]

Следовательно, любовь Бога — есть причина или источник искупления. Но это не отвечает на вопрос о поводе или необходимости. По какой причине, почему любовь Бога к людям должна была осуществиться и достичь Своей цели подобным образом? Почему жертвой Сына Божьего, почему кровью Господа славы? “По какой необходимости и по какой причине,” — спрашивает Ансельм Кентерберрийский, — “Бог, будучи Всемогущим, принял на Себя унижение и слабость человеческой природы, чтобы ее восстановить.”[2] Почему Бог не осуществил цель Своей любви словом Своего могущества и декретом Своей воли? Если скажем, что Он не мог, не ставим ли мы под сомнение Его силу? Если скажем, что Он мог, но не стал, не усомнимся ли мы в Его мудрости? Эти вопросы — не схоластические тонкости и не праздное любопытство. Обходить их — значит опустить ключевой момент в толковании искупительного труда Христа и виденье неотъемлемой части Его славы. Почему Бог стал человеком? Почему, став человеком, Он умер? Почему, умирая, Он умер смертью проклятого на кресте? Это вопрос необходимости искупления вины.

Среди ответов на этот вопрос особенно важны два. Первая точка зрения известна как гипотетическая необходимость, а вторую можно назвать последовательной абсолютной необходимостью. Первой придерживались такие личности как Августин и Фома Аквинский.[3] Последнюю можно рассматривать как классическую протестантскую позицию.

Точка зрения, известная как гипотетическая необходимость говорит, что Бог мог бы простить грехи и спасти избранных без искупления вины или удовлетворения — Богу, для которого все возможно, доступны другие средства. Но путь заместительной жертвы Сына Божия — это путь, который Бог избрал в Своей благодати и высшей мудрости, поскольку в нем совпадает наибольшее число преимуществ и более чудесно проявляется благодать. Итак, хотя Бог мог спасти без искупления вины, однако по Своему всевластному уставу Он в действительности этого не делает. Без пролития крови нет отпущения грехов (прощения) или спасения. Но в природе Бога или природе отпущения грехов нет ничего, что делало бы обязательным пролитие крови.

Другую точку зрения мы называем последовательной абсолютной необходимостью. Слово “последовательный” указывает на то, что воля или указ Божий спасти кого-либо исходят от свободной и суверенной благодати. Спасение заблудших — не абсолютная необходимость, но всевластное благоволение Бога. Однако, выражение “абсолютная необходимость”, указывает, что, избрав некоторых для вечной жизни исключительно по Своему благоволению, Бог стоял перед необходимостью достигнуть этой цели через жертву Своего Сына, необходимостью, проистекающей из совершенства Его природы. Одним словом, хотя спасти людей и не было для Бога неотъемлемой потребностью, но, поскольку целью было спасение, то это спасение необходимо было обеспечить удовлетворением, которое можно получить только через заместительную жертву и купленное кровью прощение грехов.[4]

Настаивать на таком исследовании и пытаться определить, что есть для Бога неотъемлемая необходимость — может показаться самонадеянным и чисто умозрительным. Более того, может показаться совершенно ясным, что в тексте “без пролития крови нет прощения грехов” мера откровения для нас в том, что без пролития крови просто нет прощения грехов de facto, и, рассуждая о том, что обязательно для Бога de jure — мы выходим за рамки допустимого Писанием.

Но говорить, что определенные вещи неотъемлемо присущи Богу или для Него невозможны — не есть самонадеянность. Открыто признавать, что Бог не может лгать и отрекаться от Себя — свойство нашей веры в Бога. Такие божественные “не могу” — Его слава, и не принимать во внимание подобные “невозможности” — значит отрицать Божью славу и совершенство.

В действительности вопрос в том, дает ли Писание доказательства или посылки, исходя из которых можно заключить, что это нечто невозможное или необходимое для Бога. Для него невозможно спасти грешников без заместительной жертвы и, следовательно, неотъемлемо необходимо, чтобы спасение, определенное свободно и суверенно, достигалось через пролитие крови Господа славы. Следующие посылки из Писаний требуют утвердительного ответа. Приводя их, должно помнить, что их следует рассматривать в согласовании и в совокупности.

1. Вот отрывки, свидетельствующие в пользу такого вывода. В Евреям 2:10, 17, сказано, что подобало Отцу, приводящему многих сынов в славу совершить Начальника их спасения чрез страдания, и что надлежало самому Спасителю во всем стать подобным братьям. Сила подобных выражений вряд ли удовлетворяет представлению, что достижение спасения подобным образом просто согласовалось с мудростью и любовью Божьей. Это, конечно, верно. И основывается на точке зрения, известной как гипотетическая необходимость. Но в отрывке, по-видимому, сказано больше. В данном случае, цели благодати, скорее, были настолько крайними, что предписания божественной уместности (правильности) требовали, чтобы спасение достигалось через Начальника спасения, усовершенного страданиями, и вследствие этого Начальник спасения должен был стать во всем подобным братьям. Иными словами, мы выходим за рамки понятия о согласовании с божественной природой к мысли о божественных качествах, требующих, чтобы многие сыны были приведены в славу именно таким образом. В этом случае, мы приходим к мысли, что страдания Начальника спасения отвечали сути божественной необходимости.

2. Есть отрывки, например, от Иоанна 3:14-16, определенно говорящие, что альтернативой жертве единородного Божьего Сына и Его смерти на проклятом дереве являются вечные муки для всех заблудших. Вечная гибель, на которую обречены заблудшие, отменяется жертвой Сына. Но не избежать мысли о том, что другой альтернативы нет.

3. Такие отрывки как Евреям 1:1-3; 2:9-18; 9:9-14; 22-28; ясно учат, что действенность труда Христа зависит от уникальности Его личности. Сам по себе этот факт не решает данного вопроса. Но рассмотрение контекста открывает более глубокий смысл. Упор в этих отрывках делается на окончательность, совершенство, и превосходящую понимание силу жертвы Христа. Окончательность, совершенство и действенность жертвы необходимы из-за серьезности греха, который должен быть удален кардинально, если осуществляется спасение. Именно это предположение наделяет такой силой необходимость, о которой сказано в 9:23, в результате чего, если отображения небесного следует очищать кровью тельцов и козлов, само небесное следует очищать только кровью Сына. Другими словами, здесь установлено требование, которому отвечает только кровь Иисуса. Но кровь Иисуса — это кровь, обладающая требуемой силой и достоинством только по той причине, что Он — Сын, сияние славы Отца и точный образ Его сущности, сам стал также причастным плоти и крови и, таким образом, смог одним жертвоприношением усовершить всех освящаемых. И, конечно, позволительно сделать вывод, что здесь идет речь о том, что лишь такая личность, принеся такую жертву, могла полностью устранить грех и произвести очищение, дающее многим сынам, призванным к славе, доступ в Божье святая святых. И все это говорит, что пролитие крови Иисусом было необходимо для целей определенных и обеспеченных.

Из этих отрывков, в особенности, Евреям 9:9-14, 22-28 можно извлечь и другие предположения. Это предположения, возникающие на основании факта, что приношение Иисуса было великим образцом, по которому делались приношения левитов. Мы часто думаем о жертвоприношениях Левитов, как образах жертвы Христа. Это направление мысли не ошибочно — жертвоприношения левитов действительно обеспечивают нас теми категориями, в которых нам следует истолковывать жертву Христа, в особенности это категории искупления, умилостивления и примирения. Но нетипична для Евр. 9. Здесь точно определено, что жертвоприношения Левитов делались по небесному образцу — они были “отображениями того, что в небесах” (Евр. 9:23). Следовательно, необходимость в приношении крови в священнической структуре возникла из того факта, что образец их был приношением крови, превосходящим приношением крови, которым очистилось небесное. Необходимость пролития крови в структуре закона левитов — это просто потребность, происходящая от необходимости пролития крови в более высоких сферах небесных . Теперь вопрос: какая же необходимость существовала в небесных сферах? Была ли она просто гипотетической или же абсолютной? Следующие наблюдения могут подсказать(указать, предоставить) ответ.

а) В контексте подчеркивается, что необычайная действенность жертвы Христа нужна из-за крайности греха. И эта крайность не гипотетическая — она абсолютна. Логика выделения существенной (внутренне присущей) серьезности греха и необходимости его удаления не согласуется с идеей гипотетической необходимости — реальность и тяжесть греха делают еффективное искупление обязательным, иначе говоря, абсолютно необходимым.

б) Определенная природа священнического приношения Христа и действенность Его жертвы связаны с сущностью Его личности. Если была необходимость в такой жертве для устранения греха, то ее принести не мог никто другой. Все это равнозначно необходимости в том, чтобы такая личность принесла такую жертву.

в) небесное, в связи с которым пролита кровь Христа, в этом отрывке называется истинным. Подразумеваемый контраст — не противопоставление истинного — ложному или реального — воображаемому. Это небесное по контрасту с земным, вечное — с временным, полное с частичным, окончательное с предварительным, пребывающее с преходящим. Когда мы думаем о жертве Христа, как принесенной в связи с вещами, которые отвечают характеристикам — небесные, вечные, полные, окончательные, пребывающие, — можно ли посчитать ее лишь гипотетически необходимой в исполнении Божьего плана — привести многих сынов в славу? Если жертва Христа необходима лишь гипотетически, тогда небесное, в связи с которым она была уместна и значима, также, только предположительно необходимо. А это, несомненно, трудно предположить.

Суть в том, что предлагаемая здесь на обсуждение необходимость (Евр. 9:23) в пролитии крови Христа для прощения грехов (ст.14, 22, 26), — это необходимость безоговорочная.

4. Спасение, которое избрание по благодати подразумевает согласно любого взгляда на необходимость искупления вины, это спасение от греха к святости и прибыванию с Богом. Но если размышлять о спасении, задуманном таким образом, языком, отвечающим святости и праведности Божьей, это спасение должно заключать в себе не просто прощение грехов, но и оправдание. И это должно быть оправдание, учитывающее состояние виновности и осужденности людей. Такое оправдание подразумевает необходимость праведности, отвечающей требованиям нашей ситуации. Благодать истинно царит, ноблагодать, царящая без праведности — непостижима. Но какая праведность соответствует оправданию грешников? Единственная праведность, которая соответствует требованиям нашей ситуации как грешников и отвечает требованиям полного и бесповоротного оправдания, это праведность Христа. Это подразумевает Его послушание и, следовательно, Его воплощение, смерть и воскресение. Одним словом, необходимость искупления вины неотъемлема от оправдания. Спасение от греха, отделенное от оправдания — невозможно, и оправдание грешников без Богоправедности Спасителя — немыслимо. Едва ли можно неосознавать уместности слов Павла: ”Ибо, если бы дан был Закон, могущий оживотворить, — праведность была бы действительно от Закона;” (Гал. 3:21) Апостол настаивает: если бы оправдание могло быть получено иным способом, кроме веры в Христа, этот метод был бы использован.

5. Крест Христов — наивысшее проявление любви Бога (Рим. 5:8; 1 Иоан. 4:10). Исключительность его состоит в предельной ценности жертвы. Именно такую ценность имеет в виду Павел, когда пишет: “Тот, Кто Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как вместе с Ним не дарует нам и всего? (Рим. 8:32)”. Ценность жертвы убеждает в величии любви и гарантирует получение всех других даров.

Однако должно спросить: был бы крест Христов высшим проявлением любви, если бы в такой цене не было необходимости? Единственное предположение, на основании которого крест Христов можно объяснить как высшее проявление Божьей любви, состоит в том, что крайность ситуации не принимала ничьей — жертвы кроме Сына Божия. Только так можно понять слова Иоанна: “Любовь в том, что не мы возлюбили Бога, но что Он возлюбил нас и послал Сына Своего как умилостивление за грехи наши” (1 Иоанна 4:10). Без этого мы лишены елементов, неотъемлемых от понимания смысла Голгофы и чуда высочайшей любви к нам, людям.

6. Наконец, есть довод о карательной справедливости Бога. Грех — противоречит Богу, и Он отвечает на него святым негодованием. Другими словами, божественное наказание непременно настигнет грех (Втор. 27:26; Наум 1:2; Аввак. 1:13; Рим. 1:17; 3:21-26; Гал. 3:10-13). Именно эта нерушимая святость Божьего закона, неизменное предписание святости и непоколебимое требование справедливости, делают обязательным вывод, что спасение от греха немыслимо без искупления и умилостивления. Именно этот принцип объясняет жертву Господа славы, муку Гефсиманского сада и смерть проклятого на дереве. Именно это принцип подтверждает великую истину о том, что Бог справедлив и оправдывает верующего в Иисуса. Поскольку Своим трудом Иисус полностью отстоял повеления святости и требования справедливости, Бог сделал Его умилостивлением, чтобы провозгласить Свою праведность.

По этим причинам мы вынуждены заключить, что необходимость, согласно исследованию Писания, можно назвать абсолютной или обязательной. Сторонники теории гипотетической необходимости не учитывают исключительные потребности, вовлеченные в спасение от греха к вечной жизни; они недостаточно учитывают Божественные аспекты свершения Христа. Если мы не упускаем из виду серьезность греха и происходящие от святости Бога исключительные потребности, которые должны быть удовлетворены при спасении от греха, тогда доктрина абсолютной необходимости помогает нам понять Голгофу и подчеркивает непостижимость и самой Голгофы и высшую цель любви, которая была там достигнута. Чем больше значения мы придаем непоколебимым требованиям справедливости и святости, тем более чудесной становится любовь Божья и ее выражение.