Определение термина «завет»

С начала эры Реформации и в период развития заветной теологии на формулировку понятия «завет» большое влияние оказала мысль о том, что это есть соглашение или договор двух сторон. Уже в «De Testamento seu Foedere Dei» Генриха Буллингера мы находим следующие утверждения: «Единственное число слова диатхеке означает договор, соглашение и обещание». Исходя из этого, Буллингер толкует завет благодати как союз Бога и человека, заключенный на определенных условиях: обетовании — со стороны Бога; соблюдения некоторых предписания (сохранять завет в страхе Божьем, ходить путями Его, служить Ему всем сердцем) — со стороны человека. Примерно так же рассуждает Урсин: «Завет обычно означает контракт или обоюдное соглашение объединившихся в нем сторон — соглашение, создающее на определенных условиях узы или обязательство для принятия и отдачи чего-либо и, кроме того, предусматривающее внешние символы и знаки торжественного свидетельства и подтверждения нерушимости договора и обещания». Следовательно, завет Божий есть «обетование и обоюдное соглашение между Богом и человеком — соглашение, в соответствии с которым Бог дает людям уверенность в том, что будет милостив и благ к ним… а люди, с другой стороны, связывают себя обещанием веры и раскаяния». Этот двусторонний договор, как полагает Урсин, скрепляется Таинствами, свидетельствующими о Божьей воле в отношении нас и о нашем долге перед Ним. Также и Джон Престон определяет завет как договор, соглашение, двустороннее обязательство. Завет с Авраамом включал четыре момента: 1) обещанное и исполненное во Христе обетование о семени; 2) условие — вера в обетование; 3) подтверждение — обещание и клятва; 4) положения, соответствующие трем ролям Христа. Уильям Перкинс говорит, что завет благодати есть не что иное, как «договор, заключенный между Богом и людьми, — договор о примирении и вечной жизни во Христе». Примиряемые стороны — Бог и человек, при этом Бог является главным действующим Лицом, которое обещает праведность и жизнь во Христе; человек же обязуется верить. Христос есть Посредник, в котором — воистину исполнение всех обетовании».

Теологи, более склонные к схоластике и систематическому богословию, основываются на определениях следующего типа: Петер ван Мастрихт, например, говорит, что завет означает соглашение (консенсус) между Богом и Его народом, в котором Бог требует от народа послушания и обещает ему блаженство. Это понятие соглашения или согласия сторон ван Мастрихт по-разному применяет к разным заветам и таким образом делает важные разграничения. Однако эти разграничения в настоящее время нас не занимают. Коссеиус также толкует завет благодати как «соглашение между Богом и человеком-грешником». Франциск Турретин определяет завет благодати как «добровольный договор между Богом, против которого совершено прегрешение, и человеком, совершившим его. Это такой договор, в который вступают во Христе, и в котором Бог через Христа обещает даровать человеку прощение грехов и спасение, человек же, полагаясь на те же обетования благодати, обещает веру и послушание. Или это есть добровольное соглашение между Богом, против которого совершено прегрешение, и согрешившим человеком относительно благодати и прославления во Христе, которые будут дарованы человеку-грешнику при условии веры». Следовательно, завет предполагает наличие; 1) Инициатора; 2) договаривающихся сторон; 3) Посредника; 4) положений договора a parte Dei и a parte ominis (со стороны Бога и со стороны людей).

Обратимся к другому примеру. Херман Вициус говорит: «Завет благодати — это соглашение между Богом и избранным грешником, в котором Бог заявляет о Своем свободном благоволении относительно вечного спасения, и всего, что относится к этому и что будет даровано тем, кто состоит в завете через Посредника Христа и ради Него; человек же выражает свое согласие через искреннюю веру».[1]