15. Эсхатология

Литература: T.W.Manson, «The Final Consummation», The Teaching of Jesus (1935), 244–84; V.Taylor, «The Apocalyptic Discourse of Mark 13», ET 60 (1948–49), 94–98; A.N.Wilder, Eschatology and Ethics in the Teaching of Jesus (1950); C.K.Barrett, «NT Eschatology», SJTh 6 (1953), 136–55, 225–43;C.E.B.Cranfield, «Mark 13», SJTh 6(1953), 189–96,287–303; 7(1954), 284–303; O.Cullmann, «The Return of Christ», in The Early Church, ed. A.J.B.Higgins (1956), 141–62; W.G.Kummel, Promise and Fulfilment (1957); G.R.Beasley–Murray, A Commentary on Mark Thirteen (1957); J. A.T.Robinson, Jesus and His Coming (1957); F.F.Bruce, «Eschatology», London Quarterly and Holborn Review 27(1958), 99–103; H.P.Owen, «The Parousia in the Synoptic Gospels», SJTh 12(1959), 171–92; T.F.Glasson, The Second Advent (1963³); W.G.Kummel, «Futuristic and Realized Eschatology in the Earliest Stages of Christianity», JR 43 (1963), 303–14; I.H.Marshall, Eschatology and the Parables (1963); H.Riddcrbos, The Coming of the Kingdom (1963), 444–539; G.E.Ladd, Jesus and the Kingdom (1964), 303–26; A.L.Moore, The Parousia in the NT (1966); R.H.Hiers, The Kingdom of God in the Synoptic Tradition (1970); G.F. Snyder, «Sayings on the Delay of the End», BR 20 (1975), 19–35; G.R.Beasley–Murray, «NT Apocalyptic — A Christological Eschatology», Rev and Exp 72 (1975), 317–30; F. F. Bruce, «A Reappraisal of Jewish Apocalyptic Literature», Rev and Exp 72 (1975), 305–15; G.E.Ladd, The Last Things (1978); K.Brower, «Mark 9:1: Seeing the Kingdom in Power», JSNT в (1980), 17–41; D.Wenham, «»This generation will not pass»: AStudy of Jesus’ Future Expectation in Mark», in Christ the Lord, ed. H.Rowdon (1982); C.E.B.Cranfield, «Thoughts on NT Eschatology», SJTh 35(1982), 497–512; M.D.Hooker, «Trial and Tribulation in Mark 13», BJRL 65 (1982), 78–99; G.R.Beasley–Murray, «Second Thoughts on the Composition of Mark 13», NTS (1983), 414–20; D. Hellholm (cd.), Apocalypticism in the Mediterranean World and the Near East (1983); P. D.Hanson (ed.), Visionaries and Their Apocalypses (1963); E.Schweizer, «The Significance of Eschatology in the Teaching of Jesus», in Eschatology and the NT. ed. H.Gloer (1988), 1–13; M.J. Harris, From Grave to Glory: Resurrection in the NT (1990); B.Witherington III, Jesus, Paul, and the End of the World: A Comparative Study in NT Eschatology (1992); G.R.Beasley–Murray, Jesus and the Last Days: The Interpretation of the Olivet Discourse (1993).

Эсхатология — самая сложная проблема синоптических евангелий. С этой темой связано столько сложных вопросов, что в этой главе мы можем их только перечислить и изложить свои выводы без какой–либо аргументации.

Индивидуальная эсхатология: промежуточное состояние

Иисус мало говорит о судьбе отдельных людей — разве что о месте, приготовленном им в эсхатологическом Царстве Божьем. Во всем Новом Завете прослеживается четкое разграничение между адом как неким «промежуточным положением» и геенной как местом бесповоротного осуждения. Ад, или гадес, — греческий эквивалент ветхозаветного слова «шеол». В Ветхом Завете говорится, что в момент смерти человеческое существование не заканчивается. Человек продолжает существовать в ином мире. В Ветхом Завете не сказано, что’ души или духи спускаются в шеол; люди продолжают существовать как «тени» (r’pa’im). Эти r’pa’im — «слабые теневые подобия живых, утратившие жизненность и силы» (см. Пс. 87:12; Пр. 2:18; 9:18; 21:16; Иов 26:6; Ис. 14:9). Это «не мертвые души, их жизнь весьма ограниченна».[583] Шеол, где собираются эти тени, описывается как подземный мир (Пс. 85:13; Пр. 15:24; Иез. 26:20), царство тьмы (Иов 10:22), земля забвения (Пс. 87:13; 93:17; 113:25). Здесь мертвые, разделившись на племена (Иез. 32:17–32), встречают умирающих (Ис. 14:9–10). Шеол — не столько конкретное место, сколько состояние умерших. Это не небытие, но и не жизнь, так как жизнь возможна только в присутствии Бога (Пс. 15:10–11). Шеол — это ветхозаветный образ, означающий, что со смертью существование человека не заканчивается.

В Ветхом Завете есть несколько намеков на то, что смерть не способна уничтожить общение людей с Богом. Так как Бог — живой Господь всего, Он не покинет Свой народ в шеоле, неясно, как он это сделает, но они снова смогут наслаждаться общением с Ним (Пс. 15:9–11; 48:16; 72:24; Иов 19:25–26).[584] В этих отрывках нет четко сформулированного учения о промежуточном состоянии блаженных, но только его зачатки. Авторы псалмов не могли представить себе, что общение с Богом может быть прервано, даже смертью.

Шеол в Ветхом Завете — не место наказания. Судьба праведников и неправедных одинакова. В иудаизме возникает другое учение о шеоле как месте благословения для праведных, но страданий — для грешников (Ен. 22 — 23; 3 Езд. 7:75–98).

Иисус почти ничего не говорит об аде. Это слово употребляется лишь несколько раз (Мф. 11:23 = Лк. 10:15; Мф. 16:18) как широкоизвестное понятие. В одной притче Иисус обращается к распространенному среди Его современников представлению об аде, чтобы показать, какая опасность ждет людей, не желающих слушать Слово Божье. Часто притча о богаче и Лазаре (Лк. 16:19–31) воспринималась как дидактический фрагмент, призванный подробно описать состояние умерших. Но это очень сложный момент, потому что если это дидактический фрагмент, то, чему он учит, кажется несовместимым со всем остальным в учении Иисуса; имеется в виду мысль, что богатый заслуживает ада, а бедность сама по себе вознаграждается раем.[585] Эта притча — не комментарий к социальной жизни современников и не учение о жизни после смерти. На самом деле эта притча — не о богаче и Лазаре, а о пяти братьях. Иисус использовал фольклорный материал того времени, чтобы объяснить простую истину: если люди не слушают Слова Божьего, то и такое чудо, как воскресение, не убедит их.[586]

Только в одном высказывании Иисус проливает луч света на судьбу праведников. Умирающему разбойнику, который поверил в Него, Он обещает: «Ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43). Из этого утверждения явно следует, что душа или дух умирающего вместе с Иисусом попадет в присутствие Бога. «Рай», т.е. парк или сад, — слово, которым в Септуагинте обозначен Едем (Иез. 28:13; 31:8), иногда оно используется по отношению к мессианской эпохе, когда будет восстановлены условия жизни в Едеме (Иез. 36:35; Ис. 51:3). В литературе, написанной в период между двумя заветами, это слово обозначает мессианский век благословений (Зав. Лев. 18:10 и далее; Зав. Дан. 5:12; 3 Езд. 7:36; 8:52; Апок. Вар. 51:11). В этой литературе развивается также мысль, что мертвые святые испытают блаженство в Едемском саду (Ен. 60:7,23; 61:12). В Новом Завете это слово встречается только трижды — у Луки, во 2 Кор. 12:4 и в Отк. 2:7, — где просто означает место пребывания Бога. Мы вынуждены заключить, что Иисус не дает нам никакой информации о состоянии мертвых грешников, только утверждает, что мертвые праведники — с Богом.

Воскресение

Понятно, что индивидуальная судьба рассматривается в свете идеи телесного воскресения. Иисус несколько раз воскрешал людей из мертвых. Это — не разрозненные чудеса, но знамения мессианского века.[587] Очевидно, что Иисус разделял распространенное иудейское представление о воскресении. В Ветхом Завете намек на воскресение есть в Ис. 26:19, а в Дан. 12:2 о нем сказано определеннее. В иудаизме не существовало ортодоксальной эсхатологии и в литературе отражено великое множество взглядов, но обычно иудеи верили в воскресение,[588] за исключением отрицавших его саддукеев. Именно поэтому они задают свой коварный вопрос о женщине, у которой было семь мужей (Мк. 12:18–23). Иисус отвечает, что после воскресения жизнь станет иной: люди будут бессмертны и не будут больше нуждаться в различиях пола. Обратите внимание: Иисус не говорит, что люди станут ангелами, — только, что они будут подобны ангелам в своем бессмертии (Мк. 12:25). Лука добавляет, что после воскресения люди войдут в жизнь Века Грядущего, т.е. Царство Божье. Еще одна беглая ссылка на воскресение есть в Лк. 14:14: «Воздастся тебе в воскресение праведных».[589]

Геенна

В Новом Завете словом Gehenna обозначено место окончательного наказания грешников. Оно происходит от еврейского ge hinnom. Так называлась долина к югу от Иерусалима, где приносили жертвы Молоху во времена Ахаза и Манассии (4 Цар. 16:3; 21:6). В Иер. 7:32; 19:6 провозглашается суд над этой зловещей долиной, вот почему в апокалиптической литературе геенна стала приравниваться к месту, куда попадут осужденные на страшном суде.[590] В синоптических евангелиях геенна — место вечных мук в неугасимом огне (Мк. 9:43,48). В то время как тело человека лежит в могиле, душа его может быть ввергнута в ад (Мф. 10:28). Геенна изображается как огненная пропасть (Мк. 9:43), пылающая печь (Мф. 13:42,50), неугасимый огонь, приготовленный для дьявола и его ангелов (Мф. 25:41). Впечатляющих описаний адских мук, которые часто встречаются в апокалиптической литературе, в евангелиях практически нет.

С другой стороны, окончательная кара, которая постигнет грешников, изображается также как внешняя тьма (Мф. 8:12; 22:13; 25:30). Это значит, что и огонь, и тьма — метафоры для описания неописуемого. «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7:23). «Истинно говорю вам: не знаю вас» (Мф. 25:12). Изгнание из присутствия Бога, лишение благословений — вот в чем сущность ада.

Взгляд Иисуса на будущее: источники

По большей части эсхатология Иисуса, как она изложена в синоптических евангелиях, связана с событиями грядущего эсхатологического Царства Божьего. Эсхатологические идеи и намеки рассыпаны по всему Его учению. В евангелиях есть две эсхатологических речи: отрывок у Луки (Лк. 17:22–37), когда Иисус отвечает на вопрос фарисеев о времени пришествия Царства, и проповедь на горе Елеонской (Мк. 13; Мф. 24; Лк. 21). Много эсхатологического материала и у Матфея, причем частично с параллелями у Луки (Мф. 24:27–51), но три эсхатологические притчи (Мф. 25) есть только в евангелии от Матфея.

То, что даже речь на горе Елеонской не представляет собой одну цельную проповедь Иисуса, видно из двух моментов. Мы не имеем в виду, что Иисус не произносил эсхатологической речи на Елеонской горе; Он почти несомненно произнес ее. Но три рассказа об этой проповеди, в той форме, в которой они дошли до нас, явно представляют собой результат редакторской работы евангелистов, опиравшихся на доступное им предание.[591] В подтверждение этого укажем, что Мк. 13:9–12 не воспроизводится в Мф. 24, но зато присутствует в миссионерской речи перед апостолами в Мф. 10:17–21. Также краткий фрагмент в Мф. 24:26–28 представляется отрывком из рукописи Q и повторяется в Лк. 17:23–24.

Есть и еще один момент, который усугубляет означенную проблему. Согласно Мк. 13:4, ученики задают Иисусу два вопроса в одном: когда будет разрушен храм (Мк. 13:1–2), и какие знамения будут означать, что «все сие должно совершиться»? Без сомнений, ученики считали, что разрушение храма будет одним из событий, сопровождающих последние времена и пришествие эсхатологического Царства Божьего. Матфей передает вопрос учеников как относящийся сразу к двум событиям: «Скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века?» (Мф. 24:3). Проблема вот в чем: ожидал ли Иисус, подобно Его ученикам, что разрушение храма и конец света произойдут в ближайшем будущем?

Проблема становится еще более запутанной, так как эти два события кажутся неразрывно связанными друг с другом во всех трех повествованиях, хотя Матфей уделяет больше внимания эсхатологическому аспекту, а Лука — историческому. Во всех трех евангелиях говорится о пришествии Сына Человеческого на облаках в могуществе и великой славе (Мк. 13:26 и параллельные места) и о том, что Он соберет Свой народ в эсхатологическое Царство (Мк. 13:27; Лука это опускает). Можно обоснованно предположить, что «великая скорбь» (Мк. 13:19 и параллельные) — это «время тяжкое», о котором говорится в Ветхом Завете (Иер. 30:7; Дан. 12:1). Сложнее определить, что такое «мерзость запустения» (Мк. 13:14). Слово, которое переводится как «мерзость» (bdelygma), используется в Ветхом Завете по отношению к идолопоклонству. Эта фраза в Дан. 11:31 обозначает осквернение жертвенника представителем Антиоха Епифана в 167 г. до Р.Х.[592] Используется эта фраза и в Дан. 12:11, где, скорее всего, относится к эсхатологическому антихристу.[593] Обычно считают, что и в речи на горе Елеонской его следует понимать как ссылку на антихриста.[594]

Бисли–Мюррей утверждает, что эта фраза обозначает осквернение святых пределов римскими армиями с их языческими эмблемами.[595] В любом случае, некоторые из увещеваний больше соответствуют исторической, чем эсхатологической ситуации. Призыв бежать в горы, торопиться, уповать, чтобы все это случилось не зимой, когда дороги затоплены, можно увязать с историческим контекстом, но отнести их ко всемирной великой скорби во времена правления эсхатологического антихриста, наверное, затруднительно.

Самая большая проблема заключается в том, что если у Марка и Матфея «мерзость запустения» прежде всего эсхатологична, у Луки она превращается в «Иерусалим, окруженный войсками» (Лк. 21:20).

Разрешить явные противоречия между рассказами Марка, Матфея и Луки пытались по–разному. Многие консервативные толкователи склонны верить повествованию Луки и рассматривать Матфея и Марка в свете Луки. Великая скорбь и мерзость запустения трактуются ими исторически как осада Иерусалима и разрушение храма Титом в 66 — 70 гг. по P. X.[596] Сложность здесь заключается в том, что парусил произойдет немедленно «после скорби дней тех» (Мф. 24:29). Это значит, что скорбь и мерзость запустения относятся к эсхатологическому периоду последних времен.

Другое решение проблемы заключается в том, что Марк и Матфей точно записывают слова Иисуса, в то время как Лука истолковывает их в свете более поздних исторических событий. Учение Иисуса было в первую очередь эсхатологическим; но когда произошло разрушение Иерусалима, Лука, который писал евангелие после этого события, истолковал учение Иисуса как относящееся к истории.[597] Однако нет никаких свидетельств того, что Евангелие от Луки было написано после 70 г. по Р.Х.; скорее всего, это произошло раньше, в конце пятидесятых или в начале шестидесятых годов.[598]

Некоторые толкователи считают, что в евангелиях зафиксированы две разные речи, которые были произнесены в разное время; эти два пророчества сходны по строению, но одно относится к непосредственному историческому будущему, а другое — к эсхатологическому свершению.[599] Но строение повествования во всех трех евангелиях настолько похоже, что это маловероятно.

Есть и еще один вариант решения. Мы уже обратили внимание, что Иисус отвечает здесь на два вопроса: когда будет разрушен храм и каковы будут признаки парусии Иисуса и конца времен (Мк. 13:4; Мф. 24:3)? Мы видели также, что в рассказе Марка присутствуют как исторические, так и эсхатологические моменты. Мы вынуждены прийти к выводу, что, несмотря на исчерпывающие труды критиков форм, мы не можем восстановить предание и воссоздать ipsissima verba Иисуса. Однако, если рассматривать Его учение в целом, ясно одно: Иисус говорил как о падении Иерусалима, так и о Своей эсхатологической парусии. Крэнфилд предполагает, что в представлении Самого Иисуса история и эсхатология смешивались и окончательные эсхатологические события рассматривались Им через «призму» исторических.[600] Мы попытались применить этот тезис к изучению ветхозаветных пророчеств и обнаружили, что подобный взгляд на будущее — один из неотъемлемых элементов пророческой перспективы. У Амоса день Господа — это и историческое (Ам. 5:18–20), и эсхатологическое событие (Ам. 7:4; 8:8–9; 9:5). Исайя описывает историческое вторжение Вавилона так, словно это эсхатологический день Господа (Ис. 13). Софония пишет о дне Господа (Соф. 1:7,14) как об историческом бедствии, причиненном безымянным врагом (Соф. 1:10–12,16–17; 2:5–15); но ему же этот день видится всемирной катастрофой, когда все живое будет сметено с лица земли (Соф. 1:2–3) и ничего не останется (Соф. 1:18).[601] Такой взгляд на будущее предполагает, что «исторические кризисы предвещают эсхатологические. Божественный суд, проявившийся в истории, — это, если можно так выразиться, репетиции последнего суда, а неоднократные воплощения антихриста предвещают последнее бунтарское усилие дьявола перед концом века сего».[602]

Взгляд Иисуса на будущее: исторический

В евангелиях рассказывается, что Иисус предсказывал некоторые события исторического будущего. Мы уже видели, что Иисус предвещал Божью кару, которая постигнет Израиль за духовную черствость. Этот суд будет как историческим, так и эсхатологическим. (См. выше, с. 104.) Суд постигнет Иерусалим и его обитателей (Лк. 13:34 и далее = Мф. 23:37–39; Лк. 19:41–44; 23:27–31). Храм разрушат и сровняют с землей (Мк. 13:1–2). Греховное поколение будет наказано (Мф. 11:16–19; Лк. 13:1–5). Израиль лишится Царства Божьего, которое будет отдано другому народу. В притче о злых виноградарях Иисус учит, что, так как Израиль не принял пророков и даже собственного Сына Божьего, Бог будет судить Израиль, «предаст смерти виноградарей, и отдаст виноградник другим» (Мк. 12:9). По поводу толкования этой притчи ведутся отчаянные споры. Многие критики считают, что это — аллегория, созданная церковью.[603] Иеремиас настаивает на том, что притча в ее настоящем виде не может быть подлинной, так как содержит аллегорические детали. Первоначально притча имела только одно значение: объясняла служение Иисуса бедным. Вожди отвергли проповедь Иисуса о Царстве, а бедняки приняли ее.[604] Однако Хантер замечает, что это «прекрасный пример того, как доктрина может ввести в заблуждение хорошего толкователя».[605] Более того, эта притча — не чистая аллегория.[606] Подробности — неотъемлемые части истории. Тема притчи — некое несомненное высказывание Q, отраженное в Лк. 11:49–51 = Мф. 23:34–35, где Иисус говорит об убийстве пророков и суде Бога над теперешним поколением. В притче о злых виноградарях добавляется только то, что Сын Божий тоже будет убит, а Царство — отдано «другим». Марк не говорит, кто такие эти «другие». Но из притчи ясно, что, поскольку Израиль, представленный своими религиозными вождями, отверг предложенное Богом Царство, Бог отвергает народ Израиля и его место как народа Божьего займут «другие»; как мы уже говорили выше,[607] Иисус считал Своих учеников истинным Израилем, потому что они приняли предложенное Богом Царство, так что «другие» — это, скорее всего, круг учеников Иисуса. Матфей говорит об этом подробнее, добавляя: «Отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его» (Мф. 21:43).[608]

Иисус предвидел время, когда Его ученики будут проповедовать Царство за пределами Палестины. В Мф. 10 и Мк. 6 (см. также Лк. 9:1–6) говорится о будущей миссии двенадцати апостолов, которая касается «погибших овец дома Израилева» (Мф. 10:6). Иисус настоятельно увещевает учеников не ходить к язычникам. Но Матфей вставляет в повествование отрывок из речи на горе Елеонской, взятый у Марка (Мк. 13:9–13), где предвосхищаются проповеди язычникам. Посланцы Иисуса попадут из–за Него на судилища, их поведут к правителям и царям (Мф. 10:17 = Мк. 13:9 = Лк. 21:12). В данном контексте Марк говорит: «И во всех народах прежде должно быть проповедано Евангелие» (Мк. 13:10). Матфей включает эту мысль в свой рассказ о речи на горе Елеонской в более развернутом виде: «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф. 24:14). Это не следует толковать как пророчество о всемирном благовестии церкви; но здесь явно говорится о всемирной миссии учеников Иисуса.

Говоря об этой миссии, Матфей делает еще одно интересное замечание. У него есть непростые для понимания слова: «Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой. Ибо истинно говорю вам: не успеете обойти городов Израилевых, как придет Сын Человеческий» (Мф. 10:23). Швейцер, опираясь на этот стих, доказывает, что Иисус хотел, чтобы Его апостолы привели Израиль к великому движению покаяния, в результате чего эсхатологическое Царство должно было настать еще до завершения ими миссии.[609] В этом толковании не учитывается, что вся глава в целом очень сложная. Это высказывание явно не относится к непосредственной будущей миссии двенадцати апостолов в мире. Здесь имеется в виду только, что миссия учеников Иисуса в Израиле будет продолжаться, пока не придет Сын Человеческий, т.е. Бог не покинул Израиль, несмотря на его слепоту. Новый народ Божий будет заботиться об Израиле до самого конца.

В евангелиях есть и другие указания на то, что Иисус предвидел не только благовестив язычникам, но и окончательное спасение Израиля. Плача над Иерусалимом, который ожидала неизбежная Божья кара, Он говорит: «Благословен Грядый во имя Господне!» (Мф. 23:39). Это высказывание относится к будущему покаянию Израиля, так что, когда в последние времена Он придет, неся Божий суд и окончательное искупление,[610] раскаявшийся Израиль будет ждать Его.

Похожая идея отражена в высказывании, которое Лука включает в свой вариант речи на горе Елеонской. После слов о разрушении Иерусалима и рассеянии народа Лука добавляет: «Иерусалим будет попираем язычниками, доколе не окончатся времена язычников» (Лк. 21:24). Здесь Иисус явно предвосхищает время между падением Иерусалима и парусией, которое Он называет «временами язычников».[611] Более того, это высказывание может означать также, что Израиль снова будет владеть Иерусалимом, когда «времена язычников» пройдут.[612]

Из отрывков, которые мы только что рассмотрели, становится ясно, что Иисус видел исторический суд над Израилем, разрушение храма, рассеяние иудейского народа, служение Своих учеников язычникам и Израилю и, вероятно, окончательное покаяние Израиля в неопределенной исторической перспективе. Это подтверждается также текстом речи на Елеонской горе в Мк. 13. Первая часть речи состоит из двух разделов: знамения конца (Мк. 13:5–23) и последние события (Мк. 13:24–27). К числу знамений относятся лжепророки, бедствия, гонения, всемирная евангелизация, мерзость запустения и великая скорбь. Ученики спросили: «Какой признак, когда все сие должно совершиться?» (Мк. 13:4). Матфей понял это как «признак Твоего пришествия» (Мф. 24:3). Иудейские апокалиптики очень часто писали о знамениях, свидетельствующих о неизбежности конца века сего. В 3 Ездры написано: «О знамениях… Внезапно воссияет среди ночи солнце и луна трижды в день; и с дерева будет капать кровь, камень даст голос свой… Море Содомское извергнет рыб…

Часто будет посылаем с неба огонь; дикие звери переменят места свои, и нечистые женщины будут рождать чудовищ. Сладкие воды сделаются солеными, и все друзья ополчатся друг против друга; тогда скроется ум, и разум удалится в свое хранилище» (3 Езд. 5:1 и далее).[613] В апокалипсисах обычно говорилось, что в конце зло, правящее этим веком, станет настолько сильным, что воцарится сплошной хаос, как в отношениях между людьми, так и в природе. Когда зло так усилится, что не станет мочи, Бог вмешается и установит Свое Царство.[614] Но не об этом идет речь в проповеди на горе Елеонской. Несчастья, которые описывает Иисус, — это не признаки приближения конца. Фактически, Он открыто говорит, что когда эти «знамения» появятся, «[это] еще не конец» (Мк. 13:7). Эти знамения говорят не о наступлении конца века сего, но о том, что конец откладывается. Крэнфилд предполагает, что такова основная тема речи на Елеонской горе: «Это еще не конец».[615] Вероятно, самый важный стих речи: «Это начало болезней» (Мк. 13:8). Слово, которое переводится как «болезни» (odines), означает «страдания», и в Ветхом Завете оно используется в значении «родовые схватки» (Ис. 26:17). В Ветхом Завете говорится о рождении народа как о периоде мучений (Ис. 66:8; Иер. 22:23; Ос. 13:13; Мих. 4:9 и далее), и на основании этих стихов в иудаизме сложилось представление, что мессианское Царство возникнет после периода страданий, которые назывались мессианскими, или «родовыми схватками Мессии».[616] Это не страдания Мессии, но схватки рождения мессианского века.[617] Об этих родовых схватках явно говорится в Мк. 13:19–20: «Ибо в те дни будет такая скорбь, какой не было от начала творения… даже доныне, и не будет. И если бы Господь не сократил тех дней, то не спаслась бы никакая плоть». Это прямая отсылка к периоду великой скорби в Дан. 12:1. Войны и гонения этого времени — только начало страданий, которые будут непосредственно предшествовать концу.

Тема речи на Елеонской горе отличается от темы апокалипсисов. Эта тема — противопоставление этого века и Царства Божьего и конфликт между ними. Бог не позволил злу царствовать над этим веком. «И во всех народах прежде должно быть проповедано Евангелие» (Мк. 13:10). Но Евангелие не покорит мир и не подчинит себе все народы. Ненависть, распри и войны продолжатся, пока не придет Сын Человеческий. Более того, этот век будет враждебен по отношению к Благой Вести, и ее глашатаев будут преследовать.

Здесь через учение Иисуса проходит мрачная нота. Он не раз говорил: чтобы стать Его учеником, нужно быть готовым принять свой крест (Мк. 8:34 и параллельные места; Мф. 10:38 = Лк. 14:27). В Мф. 10:38 говорится о том, как мир примет миссию учеников. Отклик не обязательно будет теплым. Их будут избивать, судить и приговаривать к смерти; правители и цари будут против них (Мф. 10:17–21). Ученикам Иисуса следует приготовиться к гонениям, страданиям и мученичеству. Терпеть придется «до конца» (eis telos, Мф. 10:22; Мк. 13:13), что вполне может означать «до смерти». Крест — это не бремя; это — орудие казни. Принять свой крест значит быть готовым пойти, подобно Иисусу, на мученическую смерть. Связь между страданиями и принадлежностью к обществу Сына Человеческого не случайна, это самая суть данного общества. Оно возникло в результате повиновения призыву отвергнутого Мессии и вследствие Его жертвенной смерти. «Бунт мира против Бога проявился в убийстве Его Сына; общество, созданное Им, должно тоже вызывать враждебность».[618] С точки зрения конфликта между миром и Царством Божьим физическая гибель не имеет значения. У Луки говорится: «Некоторых из вас умертвят… но и волос с головы вашей не пропадет. Терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21:16–19).

Если посмотреть под таким углом зрения, то ужасные преследования и родовые схватки «великой скорби» (Мф. 24:21) соответствуют взаимоотношениям церкви и мира в этом веке. Иисус согласен с апокалиптиками: этим веком будет править зло, которое Царство Божье уничтожит только в Грядущем Веке. Но Бог не оставил этот век во власти зла. Сын Божий принес в историю жизнь и силу Царства Божьего. Ученикам Иисуса доверено провозглашать его всему миру. Однако успех их миссии не будет ничем не омраченным. Они на самом деле принесут Благую Весть в мир, но это произойдет в контексте той самой борьбы с силами зла этого века, в результате которой Иисус был осужден на смерть. В конце времен ненависть этого века к Божьему Евангелию выразится в последнем отчаянном преследовании, которое обрушится на церковь. Новым окажутся только размах и сила. В конце настанет Божье Царство, и народ Его будет отмщен.[619]

Пришествие Царства

Конец этого века и пришествие Царства кратко описаны в Мк. 13:24. Во–первых, Иисус говорит о космической катастрофе: померкнут солнце и луна, будут падать звезды, и силы небесные поколеблются. Это — поэтический язык, который следует толковать в контексте Ветхого Завета. Мы тщательно изучили этот язык и пришли к выводу, что он поэтичен и не должен восприниматься строго буквально, но в то же время здесь описываются конкретные космические явления.[620] Мы согласны с Бисли–Мюрреем: «Поэтический язык не нужно путать с аллегорическим… Когда на сцену выходит Бог–Спаситель, вселенная бледнеет перед Ним».[621] Все вышеперечисленное не обязательно означает конец вселенной; мы знаем, что в других местах в похожих выражениях описывается суд Божий над грешным миром, разделившим судьбу человечества после грехопадения, в результате чего из руин сможет родиться новый мир.[622]

В речи на горе Елеонской пришествие Царства Божьего описано в контексте возвращения Сына Человеческого. Люди увидят «Сына Человеческого, грядущего на облаках» (Мк. 13:26). Это выражение непосредственно вторит Дан. 7:13, где как бы Сын Человеческий с облаками небесными приходит к Ветхому Днями, чтобы принять вечное Царство. Та же самая истина отражена в следующем отрывке у Луки: «Ибо, как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой» (Лк. 17:24). Некоторые из современных ученых попытались доказать, что данные высказывания не имеют футуристического эсхатологического значения. Ч.Х.Додд считает такой апокалиптический язык символическим обозначением нарушения земного порядка и его изменения. «День Сына Человеческого — это факт вне времени».[623] Т.Ф.Глэссон[624] утверждает, что Иисус ничего не говорил о парусии и надежда на нее возникла в церкви в середине I века, в то время как Дж. А. Т.Робинсон[625] истолковывает высказывания о парусии следующим образом: отмщение Иисуса будет состоять в том, что Он попадет в присутствие Своего Отца. Те, кто так считает, опираются на слова в Дан. 7:13, что «как бы Сын человеческий» приходит к Отцу, а не на землю; речь идет о восстановлении справедливости, а не о«втором пришествии» на землю. Однако в Дан. 7 сказано также, что сначала Сын Человеческий приходит к Отцу для получения Царства, но потом это Царство дается святым на земле, из чего явно следует, что Сын Человеческий приносит его им как их представитель. «В Дан. 7:22 ясно сказано, что Ветхий Днями пришел, т.е. на землю, для суда и избавления».[626]

Невозможно представить себе это событие визуально, но идея понятна. Иисус уже вознесся на небеса; облака Его парусии явят Его до сих пор скрытую славу, которая представляет собой славу Бога, Шехину; Иисус — бессмертный Сын Божий, обладающий величием и могуществом Бога.[627] Основная богословская идея здесь состоит в том, что грядущее Царство Божье в своем эсхатологическом значении — исключительное деяние Бога. История этого века будет полна конфликтов, войн, ненависти и гонений; только парусия Христа как деяние Божье может привести к установлению Царства.[628]

Чрезвычайно интересно, что в речи на Елеонской горе практически ничего не говорится о природе Царства. Мы уже обратили внимание на то, что пророки описывают мессианское Царство по–разному. Иногда иудейские апокалиптики рассказывали о Царстве в совершенно земных выражениях, иногда — в трансцендентальных.[629] Иногда иудеи сочетали то и другое, говоря сначала о временном земном царстве,[630] а потом — о Царстве вечном. В позднем иудаизме это временное царство описывалось как «дни Мессии» в отличие от вечного Грядущего Века.[631] В Откровении Иоанна предсказывается временное тысячелетнее царство (Отк. 20:1–5). Американские евангельские христиане уделяют этому учению о тысячелетнем царстве неоправданно большое внимание. Однако в синоптических евангелиях ничего не говорится о природе Царства, которого ждал Иисус. Понятно одно: Он не учил, что перед установлением Века Грядущего будет еще какое–то временное земное царство. Даже если Он так и думал, это земное царство не имело для Него значения. И понятно почему. Как пишет Кюммель, Иисуса волновало исполнение эсхатологического обетования, но Он не собирался давать апокалиптических инструкций.[632] Проповедь Иисуса была призвана показать людям, как важно признать всевышнюю власть Бога, чтобы они могли жить в Веке Грядущем.[633]

Говоря о последних временах, Иисус все время использует символы.[634] Бог — это Царь, по правую руку Которого сидит Сын Человеческий (Мк. 14:62), Его сопровождают в новом мире двенадцать апостолов (Мф. 19:28) и окружают святые ангелы (Мк. 8:38). Как Пастырь добрый, Он питает очищенное стадо (Мк. 14:28; Мф. 25:32 и далее). Произошел суд над живыми и мертвыми (Мф. 12:41 и далее), грешники и праведники отделены друг от друга (Мф. 13:30,48). Сатана и его ангелы брошены в неугасимый огонь (Мф. 25:41); смерти больше не существует (Лк. 20:36). Чистые сердцем видят Бога (Мф. 5:8); они получили новые имена (Мф. 5:9), стали бессмертны (Мк. 12:25) и обладают вечной жизнью (Мк. 9:43); они живут для Бога (Лк. 20:38). Бог вознаграждает праведных (Лк. 14:14) наградой благословенной (Мф. 5:12); им отдано небесное сокровище (Мф. 6:20). Урожай собран (Мф. 13:30), брак состоялся (Мк. 2:19), язычники приходят, чтобы насладиться пиром вместе с патриархами (Мф. 8:11) за столом Сына Человеческого (Лк. 22:29). Вместе с ними Он пьет вино Царства Божьего (Мк. 14:25), общение Бога и человечества, нарушенное в результате грехопадения, восстановлено.

В проповеди на Елеонской горе подчеркивается, что избранные соберутся со всех четырех сторон земли (Мк. 13:27). Совершится это благодаря ангелам. Мы опять же не можем зрительно представить себе это событие. Нам кажется, что Павел имеет в виду именно его, описывая «восхищение» святых, когда мертвые во Христе восстанут из могил, а живые святые будут восхищены (rapiemur) на небеса, где встретят возвращающегося Христа (1 Фес. 4:17). Хотя в проповеди на Елеонской горе ничего об этом не говорится, мы должны предположить, что именно в это время происходит воскресение мертвых.[635]

Суд

Иисус, судя по Евангелию от Матфея, часто говорил о суде. Синедриону Он заявил, что будет эсхатологическим судьей (Мк. 14:62). Часто Он вскользь упоминал о дне суда (Мф. 10:15; 11:22,24; 12:36,41,43; 23:33) и разделении грешников и праведников в последние времена (Мф. 13:41,49). Но о природе этого суда, за исключением притчи о суде, Он говорит мало. Невозможно восстановить эсхатологическую схему учения Иисуса. Его беспокоит несомненность будущего и влияние будущего на настоящее, а не апокалиптические схемы.

Единственный обширный отрывок, посвященный теме суда, — это притча об овцах и козлах в Мф. 25:31–46. Сын Человеческий воссядет на престоле в славе Своей, чтобы судить народы. Судить Он их будет на основании приема, оказанного народами «братьям» Иисуса (Мф. 25:40). Это не дидактическая эсхатология, а драматическая притча. Ей давали два совершенно разных истолкования. Более распространенная версия — многие спасутся добрыми делами. Те, кто из человеческого сострадания кормит голодных, одевает нагих, посещает больных и заключенных, — «христиане, сами этого не осознающие». «Братья» Иисуса — это все нуждающиеся. Тот, кто из любви помогает страдающим, любит Христа; и даже если он никогда о Нем не слышал, в день суда он получит жизнь вечную в награду за свои добрые дела.

Совсем иное толкование предлагают диспенсационалисты. «Братья» Иисуса — это верные иудеи, которые в период великой скорби будут ходить среди народов, провозглашая «Благую Весть о Царстве». В ранней диспенсационалистской литературе задача суда — определить, какие народы попадут в тысячелетнее царство, а какие — нет, в зависимости от их обращения с верными иудеями. В работах, появившихся в последние годы, ученые в основном придерживаются того же мнения, но допускают, что задача суда — это в первую очередь спасение или осуждение, как ясно из Мф. 25:46.[636]

Ключ к пониманию этой притчи — «братья» Иисуса, и мы можем обоснованно утверждать, что знаем, кто это. Сам Иисус говорил, что Его братья и сестры — те, кто исполняет волю Отца, Его ученики (Мф. 12:50). Иисус рассказывает притчу о разделении овец и козлов, чтобы показать ученикам: у них есть миссия по отношению к народам мира. Судьба людей зависит от того, как они будут обращаться с представителями Иисуса, Его братьями и сестрами. Они станут странствующими проповедниками, находя кров и пищу у тех, кто их примет (Мф. 10:8–11). Они будут подвергаться гонениям, их будут бросать в темницы (Мф. 10:17–18). Тот, кто примет этих проповедников и будет хорошо с ними обращаться, на самом деле примет Христа. «Кто принимает вас, принимает Меня» (Мф. 10:40). Тот же, кто отвергнет этих проповедников и будет плохо с ними обращаться, отвергнет послание, т.е. отвергнет Христа. Таких людей ждет суд(Мф. 10:14–15). Судьба народов зависит от того, как они отреагируют на слова представителей Иисуса.[637] Это не эсхатологическая программа, а притча практической направленности о человеческой судьбе.

Время Царства

Самая сложная проблема, связанная с отношением Иисуса к будущему, касается сроков пришествия Царства. Сложность заключается в том, что в синоптических евангелиях встречается три разных типа высказываний о будущем.

Немедленное будущее

Три из высказываний Иисуса заставляют нас думать, что Иисус ожидал пришествия эсхатологического Царства в непосредственном будущем. Посылая апостолов проповедовать в Галилее, среди прочего Он говорит: «Не успеете обойти городов Израилевых, как придет Сын Человеческий» (Мф. 10:23). Как мы уже видели, Швейцер на основании этих слов считает, что Иисус ожидал пришествия Царства еще до того, как апостолы выполнят свою миссию в Галилее, т.е. в ближайшие несколько дней. Мы уже останавливались на этом стихе и обнаружили, что он относится к неопределенному будущему, когда апостолы будут выполнять аналогичную миссию по отношению не только к Израилю, но и к язычникам. (См. выше, с. 222.)

Второе подобное высказывание зафиксировано перед самым преображением Иисуса. Когда Петр признает Иисуса Мессией, Иисус начинает рассказывать ученикам о Своей мессианской смерти и парусии. Сейчас Он должен подвергнуться унизительной смерти и страданиям, но то, как люди относятся к Нему сейчас, определяет их будущую судьбу (Мф. 9:38). Затем Иисус сказал: «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе» (Мк. 9:1). Матфей передает эти слова так: «…как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем» (Мф. 16:28). У Луки же написано просто: «…как уже увидят Царствие Божие» (Лк. 9:27). Сразу же после этого описывается преображение.

Третье высказывание такого рода — часть речи на Елеонской горе. Марк, и ему вторят Матфей и Лука, пишет: «Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все это будет» (Мк. 13:30). На первый взгляд представляется, что в обоих случаях Иисус утверждает: эсхатологическое Царство настанет через поколение — не позже чем через тридцать лет, — когда некоторые из учеников будут еще живы.

Отсрочка

Эти отрывки уравновешиваются другими, в которых говорится скорее об отсроченном, чем о непосредственном будущем. Мы уже видели (см. выше, с. 223 и далее), что в проповеди на горе Елеонской Иисус описывал тревожные времена, полные войн и слухов о войне; когда многие будет претендовать на звание Мессии; «но [это] еще не конец» (Мк. 13:7). Фактически, сначала Благая Весть должна достигнуть всех народов (Мк. 13:10). Лука рассказывает притчу о знатном человеке, который отправился в дальнюю страну на царство, а потом вернулся, потому что люди «думали, что скоро должно открыться Царствие Божие» (Лк. 19:11). На мысль об отсрочке нас наводят слова: «Придут дни, когда пожелаете видеть хотя один из дней Сына Человеческого, и не увидите» (Лк. 17:22). Ученики окажутся в трудной ситуации, потому что будут желать возвращения Иисуса как избавления, но не увидят его.

Об отсрочке говорится также в притче о несчастной вдове (Лк. 18:1–8). Те, кто верит в Бога, должны хранить стойкость и терпеливо молить Бога о воздаянии, даже если им покажется, что оно откладывается. В притчах, которые Матфей включает в проповедь на Елеонской горе, тоже звучит нота отсрочки. Жених задержался, и гости заснули (Мф. 25:5). Богач доверил своим слугам деньги, и не скоро вернулся спросить с них отчет (Мф. 25:19).

Неопределенность

Но самая впечатляющая тема, связанная со сроками Царства, — это неопределенность времени его прихода. Иисус просто заявляет, что не знает, когда настанет Царство (Мк. 13:32). «Смотрите, бодрствуйте, молитесь; ибо не знаете, когда наступит это время» (Мк. 13:33). «Итак бодрствуйте; ибо не знаете, когда придет хозяин дома… чтобы, пришед внезапно, не нашел вас спящими. А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» (Мк. 13:35–37).

Матфей добавляет данные из документа Q, подчеркивая неопределенность сроков и необходимость быть бдительным. Во времена Ноя потоп начался внезапно, и грешники погибли. «Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет» (Мф. 24:42). Если бы хозяин знал, когда придет вор, он не заснул бы. «Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий» (Мф. 24:44 = Лк. 12:40). Грешный слуга, который пользуется задержкой хозяина, чтобы третировать других слуг, будет захвачен врасплох. «Придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает» (Мф. 24:50 = Лк. 12:46). В притчах о задержавшихся женихе и богаче в Мф. 25 подчеркнуто звучит та же тема: «Итак бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа» (Мф. 25:13).

Бодрствование — в данном случае не ясность сознания, но моральное качество, духовная готовность к возвращению Господа. «Будьте же и вы готовы» (Лк. 12:40). Незнание времени парусии должно побудить людей к духовной бдительности и готовности встретить Господа, когда бы Он ни пришел.

Суть проблемы

Кажется, что эти три типа высказываний противоречат друг другу, и многие комментаторы рассматривают их как взаимоисключающие. Превалирует тенденция считать подлинными высказывания о близости Царства, потому что церковь никогда не стала бы изобретать пророчеств, которые не исполнились. В самом деле, большинство европейских исследователей считает близость пришествия эсхатологического Царства центральным моментом учения Иисуса о нем. Когда парусии не произошло, церкви пришлось объяснять отсрочку; и это оказалось одним из определяющих факторов для развития христианского учения.[638] Фразы об отсрочке парусии следует понимать как изобретения церкви, а не слова Иисуса.

Другие пытаются примирить разногласия таким образом: Иисус считал, что Царство настанет скоро — при жизни поколения, — но только Бог знает точный день и час.[639] Третьи честно признают, что Иисус ошибся, когда ожидал скорого наступления Царства; но это — отражение Его человеческой природы при воплощении: Он, как и люди, не знал о будущем.[640] Кульман считает, что Иисус ошибался по поводу времени конца века сего, но эта ошибка не сказывается на сути Его учения о Царстве, потому что главное в нем — противостояние между тем, что уже свершилось, и тем, чего еще нет. Иисус не ошибался в том, что будущее Царство реально, хоть и неверно представлял Себе сроки. В самом деле, главное в учении о близости Царства — не хронология, но неизбежность будущего, которое влияет на настоящее.[641] Кюммель считает, что тема скорого пришествия Царства побуждает людей задуматься о «конце истории и свершении намеченного Богом замысла».[642] А.Н.Уайлдер истолковывает эсхатологический язык как мифологический, относящийся к неведомому будущему. Будущее неизвестно Иисусу, но Он, используя апокалиптические представления, выражает Свою уверенность в том, что окончательную судьбу людей будет решать Бог в Своем могуществе.[643]

Экзегетические соображения

Пока не установлено точно, относятся ли высказывания в Мк. 9:1 и Мк. 13:30 к парусии, или к пришествию Христа. Многие ученые считают, что образ Царства Божьего, грядущего в силе (Мк. 9:1 и параллельные), относится к преображению, которое само по себе предвещает парусию.[644] Ф.Ф.Брюс полагает, что исполнение слов в Мк. 9:1 произошло в Пятидесятницу. «Сошествие Духа и наступление Царства Божьего — два разных способа описать служение Иисуса; и то, и другое отчасти проявилось еще до Его смерти, но только после нее… царство придет во всем могуществе и Дух изольется во всей полноте».[645]

Важная экзегетическая проблема толкования Мк. 13:30 — антецедент «все это» (tauta panta). В предыдущем стихе Иисус говорит: «Так и когда вы увидите то сбывающимся, знайте, что близко, при дверях» (Мк. 13:29). Tauta не может включать в себя саму парусию. Очевидно, бессмысленно было бы говорить: «Когда вы увидите, что Сын Человеческий идет, вы узнаете, что Он близко». Следовательно, слово tauta в Мк. 13:29 должно обозначать знамения конца, обрисованные в Мк. 13:5–23; и tauta в Мк. 13:29 — антецедент tauta panta, которые должны иметь место при жизни поколения. Иисус имеет в виду, что знамения, предвещающие конец, не обязательно относятся к далекому будущему; его слушатели сами могут оказаться их свидетелями.[646]

Другие ученые полагают, что слова «род сей» (genea) обозначают иудейский народ или же этих людей, т. е. неверующих.[647] На другую возможность указывает Эллис.[648] В кумранском комментарии к Аввакуму говорится, что последнее поколение будет жить долго и увидит все предсказанное пророками (1QpHab 7:2,7). Последнее поколение — то, к которому принадлежали кумраниты, оно живет в последний период истории, каким бы долгим он ни был. Однако решение Крэнфилда (изложенное в предыдущем параграфе) представляется самым правдоподобным.

Значение близости Царства

Мы приходим к выводу, что Иисус, может быть, и не ошибался, считая, что эсхатологическое Царство вскоре наступит. Он учит, что некоторые из учеников увидят великие проявления Царства Божьего и что уже нынешнее поколение увидит знамения его пришествия. Другие высказывания говорят об отсрочке Царства на неопределенное время. Главное здесь — неопределенность, в свете которой люди должны быть все время наготове. Так обычно смотрели на будущее ветхозаветные пророки. День Господень близок (Ис. 56:1; Соф. 1:14; Иоиль 3:14; Авд. 15); однако пророки писали о будущем. Они обладали способностью обозревать настоящее и будущее в неразрывной совокупности и неразрешимом противостоянии. «Противостояние между близостью и отсрочкой в ожидании последних времен свойственно всей библейской эсхатологии».[649] «Из одного высказывания следует, что конец близок, из следующего — что он еще далек».647[650]современной научной мысли это кажется непривычным, но, подвергая пророчества строгому критическому анализу, можно только разрушить их. Для того чтобы наша историческая методология соответствовали предмету исследования, нам следует попытаться воспринять образцы древней мысли в свойственном им измерении, а не подгонять их к современным аналитическим категориям. Общая идея синоптических евангелий ясна. Читатели не знают, когда наступит конец; они не могут сказать, произойдет ли это завтра, на следующей неделе или в следующем году; не могут они сказать и долго ли его ждать. Основная мысль такова: «Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа».