Сын Сонамитянки — II

Обратите внимание на то, куда положили ребенка: «И вошел Елисей в дом, и вот, ребенок умерший лежит на постели его» (4Цар.4:32). Это была та самая постель, которую гостеприимная сонамитянка приготовила для Елисея, знаменитая постель, память о которой вместе со столом, стулом и подсвечником навеки сохранит Церковь Божья.

Далее мы читаем: «И вошел и запер дверь за собою, и помолился Господу» (4Цар.4:33). Теперь пророк энергично принимается за дело, а у нас появляется прекрасная возможность узнать у него секрет воскрешения мертвых детей. Если обратиться к повествованию об Илии, то мы обнаружим, что Елисей воспринял ортодоксальный метод работы, метод своего учителя Илии. В тексте сказано: «И сказал он ей: дай мне сына твоего. И взял его с рук ее, и понес его в горницу, где он жил, и положил его на свою постель. И воззвал к Господу, и сказал: Господи, Боже мой! неужели ты и вдове, у которой я пребываю, сделаешь зло, умертвив сына ее? И, простершись над отроком трижды, он воззвал к Господу и сказал: Господи, Боже мой! да возвратится душа отрока сего в него! И услышал Господь голос Илии, и возвратилась душа отрока сего в него, и он ожил» (3Цар.17:19-22). Многое зависит от силы молитвы. «Он запер дверь за собою, и помолился Господу». Старая поговорка гласит: «Каждая истинно церковная кафедра устроена на небесах», — это означает, что истинный проповедник должен много общаться с Богом. Если мы не просим Бога послать нам Свое благословение, если основание церковной кафедры не опирается на личную молитву, наше открытое служение не принесет нам никакого успеха. Так и у вас: сила каждого истинного учителя должна исходить свыше. Как можно надеяться на то, что Господь удостоит вас славы за обращение ребенка, если вы никогда не входите в свою комнату и не закрываете за собой дверь, как Елисей; если вы никогда не ходатайствуете за вашего ребенка у престола благодати? По-моему, полезно брать детей поодиночке к себе в комнату и молиться с ними наедине. Если молиться за закрытыми дверями о каждом ребенке в отдельности как с ним, так и без него, страдать за его душу, то Господь даст вам возможность увидеть его обращение.

Часто такая молитва в уединении оказывает большее влияние, чем молитва, произнесенная в классе, — не в глазах Божьих, конечно, но в отношении каждого отдельного ребенка. Такие молитвы часто служат ответом, ибо пока вы изливаете душу в молитве, Господь может сделать ее молотком, чтобы разбить равнодушное сердце ребенка, которое никогда доселе не затрагивали никакие увещания.

После молитвы Елисей применил известный ему прием. Молитва и действия должны сопутствовать друг другу. Действия без молитвы — самонадеянность! Молитва без действий — лицемерие. Вот лежит ребенок, а возле него стоит почтенный человек Божий. Посмотрите, как он странно поступает: он наклоняется над трупом и прикладывает свои уста к устам ребенка. К холодным, мертвым устам ребенка прикоснулись теплые, живые губы пророка, и живительная струя свежего, горячего дыхания проникла в застывшие, окаменелые легкие и гортань. Затем святой старец, полный любви и надежды, прикладывает свои глаза к глазам ребенка, возлагает свои руки на руки умершего и своими теплыми ладонями накрывает ладони мальчика. Затем он всем телом простирается над ним, как бы желая передать ему свою жизнь, готовый с ним жить или умереть.

Мне довелось услышать историю об одном охотнике на диких серн, который был проводником у неопытного путешественника. На опасном участке пути он крепко привязал себя к спутнику веревкой и двинулся вперед, сказав: «Оба или никто!», то есть: «Или оба останемся живы, иди никто; мы — единое целое». Подобным образом пророк соединил себя тайными узами с мертвым ребенком, решившись либо погибнуть с ним, застыв его смертью, либо согреть его своей жизнью. Чему это нас учит? Выводов много, и они очевидны. Мы видим, как на картине, что если мы должны возродить ребенка духовно, нам следует четко понимать его состояние. Он мертв, совершенно мертв. Господу угодно, чтобы вы ощутили, что ребенок так же мертв в прегрешениях и грехах, как некогда были вы. Господу угодно, чтобы вы соприкоснулись с этой смертью своим болезненным, сокрушительным и смиренным состраданием. Борясь за души, нам следует присмотреться к тому, как действовал наш Учитель. Как же Он действовал? Когда Он захотел воскресить нас от смерти, что пришлось Ему сделать? Ему пришлось умереть Самому — другого способа не было.

Так и с вами. Если вы хотите воскресить ребенка, то непременно должны сами проникнуться леденящим ужасом смерти. Нужно умереть самому, чтобы воскрешать умирающих людей. Мне не верится, что можно вытащить рукой головню из огня, не почувствовав жара пламени. Без надлежащего страха перед гневом Господним и осознания всех ужасов грядущего суда вам не хватит энергии в вашей работе, и вы потеряете одну из самых основных составных частей успеха. Я не верю, будто проповедник может убедительно говорить на такие темы, если не почувствует, что они исходят от Самого Господа.

«В цепях я благовествовал людям, закованным в цепи»,- говорил Буньян. Когда смерть детей ваших вызывает в вас чувство страха, отчаяния, подавленности, знайте: это Господь хочет вас благословить. Сознавая состояние ребенка и приложив свои уста к его устам, и свои руки к его рукам, далее вы должны сделать все возможное, чтобы приспособиться к его характеру, привычкам и темпераменту. Уста ваши должны говорить детским языком, чтобы ребенку были понятны ваши мысли; вы должны смотреть на мир глазами ребенка, а сердце должно научиться сопереживанию, чтобы стать своему ребенку другом и товарищем. Вы должны изучить мир детей с его искушениями и соблазнами, сочувствовать в печали и разделять по мере возможности все их радости и горести. Вы не должны бояться этого или чувствовать себя униженными. Даже если что-то и будет трудным, все равно это надо сделать, не раздумывая о том, насколько это трудно. Бог не воскресит через вас мертвого ребенка, если ради спасения его вы не будете готовы ко всему.

Пророк простерся над ребенком. Кто-то, возможно, решит, что следовало бы написать «лег на ребенка, сжавшись всем телом»: ведь Елисей был взрослым человеком, а сын сонамитянки всего лишь ребенок. Так не следует ли написать «сжавшись всем телом»? Нет, он «простерся», и заметьте, для взрослого человека труднее всего «простереться» над ребенком. Тот, кто умеет разговаривать с детьми, отнюдь не глупец. Ошибаетесь, если думаете, что детей можно увлечь пустыми разговорами. Для того, чтобы их научить, требуется напряженная работа ума, усердная подготовка, самые ревностные мысли, вся наша энергия. Невозможно оживить ребенка, если не «простереться» над ним, как бы странно это ни звучало. Самому умному человеку придется использовать все свои способности, если он хочет добиться успеха на учительском поприще.

Мы видим, таким образом, что Елисей осознает смерть сына сонамитянки, приспосабливается к ребенку, а кроме того, мы видим, что он сочувствует ему. В то время как он сам содрогался от холода, веющего от трупа, его собственное тепло проникало в застывшее тельце. Само по себе это, конечно, не воскресило бы ребенка, но Господь употребил жизненную теплоту пророка для согревания мертвого тела и посредством его оживил умершего. Пусть каждый учитель поразмыслит над словами апостола Павла: «Мы… были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими. Так мы, из усердия к вам, восхотели передать вам не только благочестие Божие, но и души наши, потому что вы стали нам любезны» (1Фес.2:7-8).

Господь через Духа Своего благословляет наше горячее сочувствие истине Его и часто пользуется им для совершения того, что истина, хладнокровно переданная, не совершила бы. В этом и есть секрет. Вы должны отдать молодежи свою собственную душу; вы должны почувствовать гибель каждого, как свою собственную.

Действия пророка вскоре привели к следующему результату: «…и согрелось тело ребенка» (4Цар.4:34). Как обрадовался, должно быть, Елисей! Мы не видим, однако, чтобы он на этом успокоился и прекратил свои усилия. Никогда не успокаивайтесь, если дети ваши начинают подавать некоторую надежду на улучшение. Нам нужно не просто убеждение, а настоящее обращение, не только впечатление, а полное возрождение. Нам нужна новая жизнь от Бога, жизнь Иисуса. Вот в чем нуждаются дети ваши, и ничто другое не должно вас удовлетворять.

«И встал и прошел по горнице взад и вперед…» (4Цар.4:35). Обратите внимание на беспокойство человека Божьего, он места себе не находит. Ребенок согрелся, и за это слава Богу, но он еще не жив, поэтому пророк не садится отдыхать за стол, а беспокойно ходит взад и вперед, тяжело вздыхает, томится и переживает. Не в силах он смотреть на безутешную мать или слышать ее вопрос: «Возвратился ли сын мой к жизни?», и продолжает беспокойно ходить по комнате, как будто плоть его не могла найти покоя, пока не успокоится душа. Берите пример с этого святого беспокойства. Видя, что Дух Святой коснулся сердца ребенка, он не садится сложа руки со словами: «Слава Богу, ребенок подает надежду, я вполне доволен». Вам никогда не удастся спасти бесценную душу таким способом. Стать родителем во Христе нельзя без мучительной тревоги и печали.

Походив немного по комнате, пророк «опять поднялся и простерся над ребенком»: то, что оказалось полезным один раз, нужно повторить еще один раз. То, что полезно дважды, полезно повторить семь раз. Необходимы настойчивость и терпение. Будьте уверены: так же, как от Елисея переходило тепло к ребенку, так может и от вас веять холодом в классе, если нет в душе вашей горячего желания помочь им спасти свои души. Елисей опять простерся на постели, и опять послышалась горячая молитва, вздохи, и наконец желание старца было исполнено. «И чихнул ребенок семь раз, и открыл ребенок глаза свои». Малейшее движение означало жизнь и могло бы удовлетворить Божьего человека. Некоторые говорят, что ребенок «чихнул», потому что он умер от какой-то болезни головного мозга. Вспомните, он сказал отцу перед смертью: «Голова моя, голова моя болит». В процессе чихания, убеждают нас, освободились засоренные жизненные каналы, поэтому он и ожил. Мы не знаем, так ли это. Свежий воздух, проникший в легкие, мог, пожалуй, вызвать такой результат.

Звук чихания сам по себе был неясен и не мелодичен, но все же служил признаком жизни. Большего и мы не вправе ожидать от малых детей, когда Бог дает им духовную жизнь. Многие члены церкви ожидают гораздо большего, но что касается меня, я рад, если ребенок чихнет, если он подаст истинный признак благодати, как бы ни был он ничтожно мал. Вероятно, если бы при этом присутствовал Гиезий, он бы не обратил внимания на чихание ребенка, ибо он никогда не простирался над ним, но Елисей был доволен. Так и мы с вами: если мы действительно простирались в молитве, ходатайствуя о безжизненной душе, то, подобно Елисею, не пропустим малейших признаков благодати, пусть это будет всего лишь чихание, и возблагодарим Господа Бога.

Затем ребенок открыл глаза, и осмелюсь сказать, что Елисею эти глаза, вероятно, показались необыкновенно прекрасными. Я не знаю, какого цвета они были: карими или голубыми, но уверен, что те глаза, которые с Божьей помощью вам удастся открыть, всегда будут казаться вам прекрасными.