14. Три правила молитвы Илии

«Тогда Илия сказал всему народу: подойдите ко мне. И подошел весь народ к нему. Он восстановил разрушенный жертвенник Господень. И взял Илия двенадцать камней, по числу колен сынов Иакова, которому Господь сказал так: Израиль будет имя твое. И построил из сих камней жертвенник во имя Господа, и сделал вокруг жертвенника ров, вместимостью в две саты зерен, и положил дрова (на жертвенник), и рассек тельца, и возложил его на дрова, и сказал: наполните четыре ведра воды и выливайте на всесожигаемую жертву и на дрова. (И сделали так.) Потом сказал: повторите. И они повторили. И сказал: сделайте то же в третий раз. И сделали в третий раз, и вода полилась вокруг жертвенника, и ров наполнился водою» (3 Цар. 18:30-35). И вот, наконец, Илия подходит к жертвеннику. На глазах всего народа он образует вокруг жертвенника ров, наполняет его водой, падающей прямо на дрова и на жертву. Этим он как бы, по-человечески, усложняет ситуацию. Но делает это специально, желая продемонстрировать взирающим на все это жрецам и народу, что действовать сейчас будет не он, человек, Илия, а Господь, для Которого препятствий не существует. «Во время приношения вечерней жертвы подошел Илия пророк и сказал: Господи, Боже Авраамов, Исааков и Израилев! Да познают в сей день, что Ты один Бог в Израиле, и что я раб Твой и сделал все по слову Твоему. Услышь меня, Господи, услышь меня! Да познает народ сей, что Ты, Господи, Бог, и Ты обратишь сердце их (к Тебе)» (3 Цар. 18:36-37). Молитва Илии состоит всего лишь из нескольких слов. А ведь сейчас он стоял на грани жизни и смерти. Как часто мы, оказываясь в куда менее сложной ситуации, начинаем терять спокойствие, произносим молитвы, состоящие из потока слов или повторяем обращение к Богу, подобно заклинанию. Мы думаем, что чем больше мы скажем, тем будет лучше. Однако Христос на это сказал в свое время: «А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны» (Мф. 6:7). Разве нам нужно долго просить своих родителей исполнить жизненно важное для нас прошение? Конечно, нет. Порой достаточно только нашего взгляда для того, чтобы они сделали для нас все. А еще чаще, видя нашу нужду, они начинают делать сами, не дожидаясь нашей просьбы. Тем более Бог, который знает, в чем мы действительно имеем нужду. В молитве Илии нет ни требований, ни стенаний, ни сомнений. В этой молитве сочетается три компонента:

• прошение (Услышь меня, Господи),

• смирение (я раб Твой),

• ходатайство за других (обратишь сердце их к Тебе).

Он просит не посрамления врагам, не проклятий на их головы, не воздаяния им за все их нечестие, не возвеличивания самого себя за стойкость в истине. Нет, он смиренно просит, ходатайствует перед Богом за свой народ. Просит, чтобы Господь явил Себя вновь этому отрекшемуся от Него народу. В этой молитве Илию волнует Дело Божье и судьба его соотечественников. Себе он просит лишь «титула» раба Господня. Молимся ли мы подобной молитвой? Что превалирует в наших молитвах: просьбы о себе, или о Деле Божьем, спасении людей? Спросим себя, когда последний раз мы молились за продвижение Божьего Дела — проповеди Евангелия? И здесь не имеются в виду порой дежурные фразы, к которым мы иногда привыкаем, но за которыми не стоит наше сердце. А проверить это очень легко, отличив в своей собственной молитве дежурную фразу об успехе Божьего Дела от истинного порыва сердца. Для этого сравним наши чувства, настрой, когда мы молимся о себе, своих нуждах и, скажем, об успехе евангельской программы в своем городе. Спросим себя об этом. Спросим себя также и о том, что, неся какое-либо служение в церкви, какую мы ожидаем награду? Нет, на словах, безусловно, почти каждый скажет, что ему ничего не нужно, что делает он это все безвозмездно, почитая себя малейшим. Но почему тогда, если это так, часто возникают проблемы, когда кого-то переизбирают, когда о ком-то пишут, говорят, а обо мне — нет, когда кого-то пригласили за кафедру или попросили помолиться, а меня — обошли. Не знакомая ли ситуация? Не бывало ли порой подобного с нами? Безусловно, это очень личный вопрос, затрагивающий глубинные струны религиозной гордыни. Но ответить на него нам все же придется. Или сейчас, попрося у Бога сил преодолеть этот грех и научиться молиться, как Илия, или уже в День Последнего Суда, когда перед лицом всей Вселенной мы будем явлены в истинном свете своей религиозной гордыни, и когда нам уже никто и ничто не поможет. Илия ставил интересы Божьего Дела на первое место. А на каком месте они у нас, независимо от того, кто мы — пасторы, дьяконы или просто члены церкви? Нет, на бумаге, в отчетах, все вроде бы выглядит очень красиво, но на деле — так ли это? И ответ при этом очевиден. А ведь он мог бы быть другим, если бы была другой наша посвященность, наша отдача в духовном труде. И тогда мы можем быть уверены, что будем получать не менее замечательные ответы на молитву, как получал Илия. «И ниспал огонь Господень и пожрал всесожжение, и дрова, и камни, и прах, и поглотил воду, которая во рве. Увидев это, весь народ пал на лице свое и сказал: Господь есть Бог, Господь есть Бог! И сказал им Илия: схватите пророков Бааловых, чтобы ни один из них не укрылся. И схватили их, и отвел их Илия к потоку Киссону и заколол их там» (3 Цар. 18:38-40). Возмездие за грех — смерть. Кто поднимает меч, тот от него и погибнет. Что сеет человек, то и жнет. Жрецы Ваала — эти настоящие маньяки-детоубийцы, не пожелавшие раскаяться и отступить от своих изуверств, пожали, наконец, то, что сеяли всю свою жизнь. «И сказал Илия Ахаву: пойди, ешь и пей, ибо слышен шум дождя. И пошел Ахав есть и пить, а Илия взошел на верх Кармила и наклонился к земле, и положил лице свое между коленами своими, и сказал отроку своему: пойди, посмотри к морю. Тот пошел и посмотрел, и сказал: ничего нет. Он сказал: продолжай это до семи раз. В седьмой раз тот сказал: вот, небольшое облако поднимается от моря, величиною в ладонь человеческую. Он сказал: пойди, скажи Ахаву: «запрягай (колесницу твою) и поезжай, чтобы не застал тебя дождь». Между тем небо сделалось мрачно от туч и от ветра, и пошел большой дождь. Ахав же сел в колесницу, и поехал в Изреель. И была на Илии рука Господня. Он опоясал чресла свои и бежал пред Ахавом до самого Изрееля» (3 Цар. 18:41-46). Теперь уже Илия повелевает Ахаву, потрясенному событиями на Кармиле и их финалом. Казалось бы, теперь все должно пойти в Израильском царстве по-иному. Ведь народ воочию увидел могущество Господа и посрамление Ваала. Как предтеча — вестник этих изменений, Илия, препоясавшись, бежит пред колесницей царя. В древности бежать перед царской колесницей не считалось чем-то унизительным. Напротив, к примеру, в Ассирии были особые царские приближенные, исполняющие эту миссию. И все же это была обязанность царского слуги. И в этой истории нам раскрывается Илия с еще одной стороны. Только что на Кармиле он был в центре всеобщего внимания, заставляя трепетать народ, жрецов и царя. На его молитву был получен ответ и долгожданный дождь пролился на иссохшую землю Израиля. И вот, находясь, выражаясь по-человечески, в этом зените славы, Илия не почитал чем-то зазорным исполнить миссию слуги, указывая путь царской колеснице. Смирение было неотъемлемой чертой этого пророка, согласившегося бежать в страшный проливной дождь, как царский вестоноша. Он был действительно служителем не на словах, а на деле. Ведь служитель — это не начальник, сверху вниз взирающий на других, это помощник, советчик, друг, наставник в бедах и нуждах. Это тот, кто по примеру Христа омывает другим ноги, кто врачует словом и помогает делом, свидетельствуя своей жизнью, что он — действительно сослужитель Христа, пастор, пресвитер, дьякон. Итак, всегда ли мы являемся действительно служителями? Или остались ими только на бумаге, отдавая дань старинной традиции? Когда слово сохранилось, а понятие, сущность, которую оно обозначает, уже не существует. Как, к примеру, английская королева до сих пор по традиции считается верховной правительницей Канады и Австралии, но на деле ее власть в этих странах уже давно ушла в прошлое. Или как Константинопольский патриарх носит титул Вселенского, хотя уже много столетий на деле им не является. Но одно дело, когда уходят в небытие человеческие титулы, а другое — когда уходят христианские принципы и понятия из жизни верующего. Потеряв реально власть Вселенского, Константинопольский патриарх сохранил все же хоть какую-то власть, пусть хотя бы только в Греции… И королева Англии, утратив заморские владения, осталась все же правительницей Великобритании. Но христианин, потерявший сущность служителя Богу и людям, перестает быть христианином вовсе! И здесь никакие звания, титулы и слова уже не помогут. Ибо людям, а тем более Богу, не нужны все эти названия, титулы. Итак, спросим себя еще раз, действительно ли мы являемся служителями?.. А дождь, между тем, все усиливался и усиливался. Небо заволокли тучи и грозно блистали молнии. Но вот, наконец, царская колесница подъехала к городу Изреелю, распахнувшему ворота перед своим царем, где его с нетерпением ожидала Иезавель, еще ничего не знавшая о событиях, произошедших на Кармиле.